С семи лет я ждал, когда она умрёт. Потому что именно в семь лет пришло понимание, что это случается со всеми. Значит и со мной. В тот миг хотелось зарыдать и забыть, что она сказала.

Там был океан. Впервые что-то настолько большое, когда можно вертеть головой налево и направо, а он не заканчивался. Он уходил бесконечно далеко, и как не пытайся дотянуться воображением за горизонт, он был повсюду, и казалось небо становилось его продолжением. 

Тогда она сказала: "Люди умирают, и я умру". Мне вдруг стала ясна разница с океаном. Я – не океан, я как все, я уйду. Она заметила перемену в моем лице, и утешила: "не переживай обо мне". Глупая. Мой страх был не про нее, и не из-за того, что останусь один. 

Прошло пять лет, когда я стоял перед ней, как перед океаном. Теперь она была безбрежной, всюду. Все вещи вокруг когда то касались её. Все запахи вокруг были ее. Всё мысли вокруг были про неё. Всё вокруг говорило про неё. Но её самой не существовало… если не считать бледное укутанное тело-полено, вымытое и натертое гримом, словно для представления.

Меня ужасало не одиночество, а то, что оплакивая её, оплакивал маленькую смерть себя. Я почему-то знал, что больше не буду жить как жил, а значит не буду таким как был. И бесконечно жалко, что нельзя вернуться за ту грань, когда было возможным мирно наблюдать за океаном и не догадываться о смерти.

Тогда я плакал один раз на многие годы вперёд, и эти слезы не были о ком то другом. А мне хотелось бы, чтобы они были о другом. Если бы у меня кто-то умер настолько сильно, чтобы я мог страдать. По настоящему, а не как сейчас. 

Ночью много раз снились похороны неизвестной личности на которых рыдалось как в последний раз. А однажды, под яркой луной, я проснулся в поту со знанием имени и фамилии неизвестного человека, в полной уверенности, что он существовал. 

У него было странное имя и фамилие. И чего бы я не пожелал узнать, все было известно из ниоткуда. Какая-то невидимая сила писала историю внутри меня. С тех пор я не могу остановиться.