Никто не хозяин.

Они спросили, моя ли идея написать в анкете, что хочу стать писателем и я солгал: «моя». Они ответили, что сейчас никто из взрослых не навязывает детям виденье жизни, так как в мире, который меняется быстрее, чем сменяются поколения, никто не знает ответов. Я спросил: «Такие правила?», они ответили нет. Ага. 

Они рассказали про синдром Дранэ, когда человек оказывается в особом состоянии из-за резкой смены уклада жизни. Они объяснили, как работает физиологическая реакция мозга, как люди закрываются в себе, уходят от реальности, создают порой не только свой маленький мир, но и целые общины. Они рассказали про одну из таких общин аскетов о которых упоминала бабушка (и конечно же смеялась над ними), где люди намеренно тяжело работали днями, а некоторые даже недоедали, чтобы соответствовать правилам. 

Здесь таких людей называли отрицателями, почти что отступниками. Слова, которые не понравились бы никому.

Пока мне проводили экскурс в историю, я дружелюбно улыбался, из вежливости, как учила бабушка, и кивал головой до тех пор, пока они не заговорили о принцах порядка, пока не затронули общество, частью которого была она, и значит, частью которого был я сам.

Принцы порядка, вот как они назывались. Вот как она называла себя. Она и такие же как она объединялись в виртуальные компании, создавали вымышленные проекты и платили друг другу выдуманные деньги. Они создавали для себя программы, с множеством ошибок, требующие поддержки отдела качества. Я ненамеренно опустил взгляд в ожидании, что мне придётся так сидеть ещё несколько минут. Но пытка прекратилась.

Как страшно, как страшно быть частью чего-то, что призирается. Но я ведь не был виноват, верно? По логике получается, не был, но по ощущениям – конечно был.

Я был тем самым ребёнком края человечества, взращенный принцем порядка, род которого обрывался на мне. Это я тот самый человек, которому в детстве помимо японских сказок читали Роберта Желязны. Это я тот самый человек, который несколько лет врал ей, что нравится Корвин, хотя в тайне восхищался Мерлином, который управлял Логосом, но больше всего моей душе был близок Рэндом. Порой я воображал, что встречаю его в электричке, и он похищает меня среди бела дня. Неужели вы подумали, что любовь к электричкам случайна? О нет. Я поеду из точки А и встречу человека, который перевернёт мою жизнь. Силой воли он откроет дромос между теневым миром и истинным, и мы уйдём. И я уйду в мир настоящий, где нет правил для правил. Это было тайной, как и то, что мы живём в отражении, в копии истинного мира. Может Роберт Желязны знал эту тайну по той же причине, по которой знал её я. Вдруг у него была такая же бабушка, или отец, рассказывающий про правила для правил, и однажды он осознал, что все эти правила для правил из-за того, что мир не настоящий. Если это так, я бы хотел встретится с ним, потому что нет никого ближе ко мне, и никого, кто бы мог понять меня лучше, чем тот, кто знает про правила для правил. И возможно, тогда бы, я на несколько минут смог бы ощутить себя… настоящим.

Всё верно. Если миры бывают отражениями, то люди тем более ими бывают. И я чьё-то отражение. Прямо сейчас, где-то сидит он, мой хозяин, создавая из тканей личности, кровь к крови, плоть к плоти своё жалкое подобие. А может быть это она? Она моя хозяин? Она, которая начертила в душе волшебные руны, управляя мной и моими желаниями. Она сделала меня писателем, и теперь, я не могу отрицать, что писатель, ведь первое правило объявлено, а те, кто меняет правила – называются лжецами. Лжецов не любят, а я хочу, чтобы они любили меня. Но что если у неё и у меня хозяин один?