Я решился-таки на очередной эксперимент. Постараюсь каждый день выкладывать по небольшому куску. Глядишь, до Нового Года закончу. Вещь долго лежала в закромах. Собственно лежали всякие разбросанные-разрозненные куски и наброски. Но я подумал, что надо их свести воедино. Надеюсь, вас увлечет повествование, а меня - мотивировать на продолжение ваши ожидания. 

 

 

ФИЛИН-ФЛЕНТА

 

 

 

 

На Севере Мира, во льдах и снегах

 

Живут великаны в своих городах.

 

Южнее, в болтах, топких трясинах,

 

Живут в шалашах, обмазанных глиной,

 

Карлики бледные, ростом по пояс,

 

Спутан и грязен черный их волос.

 

К Западу земли лежат Филин-Флента,

 

Фейский народ привела туда флейта,

 

Дальше на юг, на морском побережье

 

Люди живут сейчас, как и прежде.

 

Их королевства: Архен и Тессар,

 

А так же вольный город Регдар.

 

От людей на восток, в лесах непролазных,

 

Тролли живут, и множество разных

 

Историй слагают о тех племенах,

 

Что проживают в дремучих лесах.

 

Дальше на юг – в степях и пустынях,

 

Живут кочевники и исполины,

 

Нам в те края не стоит спешить,

 

Лучше дома жить, не тужить.

 

Стар Кертийский «Устройство Мира»

 

 

 

Пролог

 

 

 

 

 

В темный переулок тек голубоватый, бледный свет ночного неба, на котором проблескивали звезды, и повис косой и тонкий пьяный месяц. Масляными желтыми прямоугольниками теплого света выделялись три окна таверны Вара Джека. В остальном переулок был погружен в грязную и неуютную тьму, в которой блестели влажные булыжники мостовой и таились мутные лужи, готовые с хлюпаньем принять неосторожный ботинок прохожего. Скрипнула и отворилась старая скошенная дверь таверны, сделанная из двух здоровых дубовых досок. В проулок выплеснулся уютный мир таверны - желтым пятном и задорной музыкой, смешками и разговорами, лязгом ложек и ножей, стуком кружек и другой посуды. Но его тут же загородила огромная фигура монаха Томаса, который, чуть не споткнувшись о порог, вывалился из теплого пьяного чрева питейного заведения и тяжелым нетвердым шагом направился прочь, во мрак.

Грузный монах шагал неровно, с чавканьем его сандалии угодили в несколько луж, но Томаса это мало беспокоило. На круглом лице устроилась добродушная благостная улыбка. Томас был молод, но уже начал лысеть. Просторное бесформенное одеяние темно-коричневого цвета только прибавляло объема фигуре.

Желтые окна таверны потерялись из виду, монах успел пару раз свернуть в другие переулки. Кроме шума производимого Томасом - грузного шага и тяжелого дыхания - не слышалось ни звука. Вокруг Томаса клубилась беззвучная тьма. Переулок был совсем узким, высокие дома в три этажа оставили только тонкую полоску ночного неба далеко наверху. Любой бы почувствовал себя неуютно, но Томас беззаботно улыбался. Он был пьян.

Томас вдруг почувствовал кожей легкое дыхание ледяного ветерка. А потом под сандалией хрустнул лед, закрывшей тонкой пленкой очередную лужу. Стало совсем ледяно, изо рта монаха вылетело небольшое облако пара. Оглушающую ледяную тишину нарушил жутковатый стук копыт. Монах обернулся и увидел бледного и как будто сияющего изнутри всадника: на молочно-белом коне восседал обнаженный и такой же молочно-белый юноша, с белоснежными длинными вьющимися волосами и ослепительно горящими зелеными глазами. Перед самым Томасом юноша потянул поводья и конь, встал на дыбы. Зеленые глаза буравили Томаса и монах судорожно сглотнул.  Юноша, усмехнувшись, осторожно направил коня вперед, мимо монаха. Остолбеневший Томас стоял в ужасе пытаясь вспомнить какую-нибудь молитву, а голый всадник, нагнулся, хищно улыбнулся и коснулся ладонью щеки монаха. Ладонь была ледяная.

Всадник давно скрылся во тьме, из которой вышел, но щека несчастного горела от холодного прикосновения.

- Слава архистратигу Воинства Небесного, слава вестникам Божьим, тьму прогоняющим… - шептал монах.

 

 

 

 

Чернокнижник. Глава А.

 

 

 

 

 

 

 

Альфей - первая буква древнего алфавита, и один из самых могущественных символов, в рунической магии. К несчастью, руной этой, многие книжные маги традиционно пренебрегают, предпочитая пользоваться мощными стихийными рунами или плести рунический узор, используя только руны темного или светлого круга. Такое пренебрежение связано, как раз, с исключительной силой руны, неправильное использование которой может привести к совершенно непредсказуемым последствиям. Кроме того, «Альфей» не относится ни к светлым рунам, ни к темным, ни к стихийным символам. Значение руны - первый день творения. Она символизирует и Творца, и то Начало, в котором тьма еще не была отделена от света.

Сэмюэль Лёвенклейн «Учебник по рунической магии»

 

 

 

 

Через крошечное узкое окошко почти под самым сводчатым кирпичным потолком луч бледного новорожденного Братца-Месяца проникал в скромную вытянутую коморку и падал на грубый некрашеный дощатый пол. От темных углов тянуло сыростью, которую не могли изгнать из кельи слабенькие тепловые руны юного монастырского послушника. Худой, щуплый и бледный пятнадцатилетний юноша сидел, сгорбившись за большим деревянным столом, почти вся поверхность которого, была занята огромными неподъемными книгами в кожаных переплетах, древними свитками и разрозненными листками бумаги. На самом краю стола в глиняной плошке горела свеча. Благодаря рунической магии и алхимии, света она давала намного больше, чем простая свечка, но все равно мало, чтобы осветить целую комнату, хотя та и была всего пять шагов в длину и три в ширину. Где-то в полутьме еле различались контуры низкой кровати и большого массивного сундука.

Внешне юноша выглядел спокойным и сосредоточенным, но внутренне весь кипел и клокотал: «Вот увидите, вот увидите!». Черные завитушки в раскрытой «Типологии рун» Лёвенклейна, плясали перед глазами как чертята. Сосредоточиться не удавалось. Незавидная участь быть самым младшим из послушников захудалого провинциального Ордена Чернокнижников, в такой дыре как герцогство Гленлайдов, затерявшегося на восточных границах Империи. Здесь у каждого второго жителя в родственниках водились лесные тролли - мерзкие создания падкие до человечины. Все это треклятое приграничье! С компанией вот таких вот уродов юноша имел неудовольствие столкнуться сегодня днем в таверне у толстяка Бранта.

Сегодня днем, как самого младшего из послушников, молодого чернокнижника отправили в город за табаком и пивом, которыми торговал толстяк Брант. Послушнику выдали денег, заплечный мешок для табака и особую руну для транспортировки бочек с пивом. И надо же было такому случиться: напороться при входе в кабак на необъятного Клауса из Южных Выселок с товарищами. Эти малолетние ублюдки с двенадцати лет терроризировали весь Гелт. Конечно, самым мерзким был толстяк Клаус, но и белобрысый Марк, вечно скрывающий лицо под грязным капюшоном безумного морковного цвета ему не уступал. С ними была еще парочка: Кайл и Найл.  Тоже чумазые и кривозубые.

- Ой, смотрите-ка, червячок выполз на свет! - расплылся в мерзкой улыбке Клаус.

- А по мне, так он бледная глиста, а не червь, - откликнулся Найл и сплюнул. Марк пробормотал нечто неразборчивое.

- Да, давайте его отдубасим! -  согласился с Марком Кайл.

- Ребят, я по поручению ордена… - пролепетал чернокнижник. Он не боялся, что его поколотят. Он знал, что способен дать отпор этим мерзким тупым ублюдкам – не при помощи кулаков, но прибегнув к магии. Одной единственной руны хватило бы, чтобы превратить всю четверку в пылающий костер. Но поступать так было нельзя. Клаус толкнул юного послушника и тот, потеряв равновесие, плюхнулся в грязь. Чернокнижник сжал кулаки, такая его охватила ярость, но он ничего не мог сделать. От бессилия хотелось расплакаться.

Тут словно налетел ветер, загремели, как раскаты грома копыта и перед трактиром осадил коней небольшой отряд. С белоснежной, пусть и заляпанной дорожной грязью грациозной кобылы легко соскочила стройная невысокая фигура.

- Эй, что тут происходит?! – грозно спросила она теплым альтом, откидывая капюшон. Восхитительно засияли на солнце огненные волосы. Казалось, сама фурия предстала перед незадачливыми задирами, неуместным образом разорвав ткань весьма прозаичной ситуации. Чернокнижник зачаровано смотрел на прекраснейшую девушку из всех, что он видел (а видел он не особо много, надо признать). Четверка во главе с Клаусом побледнела и рухнула на колени, прямо в грязь.

- Орден находится под защитой моей семьи, - голос фурии звенел – Убирайтесь!

Меся грязь Клаус, Марк, Кайл и Найл ретировались, а прекраснейшая девушка повернулась к сидящему в грязи послушнику. Под взглядом ее юноша потерялся, и щеки его запылали.

- Я не думала, что в Ордене дела так плохи, что они отправляют в город необученных послушников, - рыжая фурия немного снисходительно окинула молодого чернокнижника пронзительным взглядом. Столкнувшись с ее обжигающе-холодными серыми глазами, юноша потупился и ничего не сказал. Он мог бы сказать ей… сказать, что мог бы стереть этих мерзавцев в порошок, просто не хотел этого делать. Но язык онемел. Да и смысл было говорить?! Слишком долго и слишком много!

Он не знал своих родителей, но верно не зря кто-то подбросил пятнадцать лет назад корзинку с младенцем к дверям монастыря. Монахи его не любили. Ребенком послушник был несносен: постоянные приступы ярости вкупе с магическим даром делали его по-настоящему опасным. Только один из братьев ордена - толстый Яков, приставленный к пареньку наставником, стал единственным близким человеком. Он возился с послушником, учил контролировать гнев или, во всяком случае, вымещать его на неодушевленных предметах. Послушнику было строжайше запрещено использовать магию вне стен монастыря, а в самом монастыре монахи шарахались от парня как от прокаженного. Впрочем, он, кажется, научился контролировать свою ярость. И уже не срывался -  ни на братьев, ни на предметы интерьера. Особенно доставалось двери в его собственную келью – она была вся в черных угольных пятнах от брошенных в злобе огненных рун… вот где он был настоящий – вспыльчивый честолюбивый гордец – там, в городе, перед смеющимся лицом герцогини Гелта… откуда взялась эта дурацкая робость?

Сейчас, сидя в своей келье, чернокнижник злился, и весь внутренне горел от стыда. Измазанный в уличной грязи, глупый неудачник, он так жалко смотрелся перед ней… но он покажет! Да-да, покажет и докажет. Он провел указательным пальцем по грубой деревянной столешнице. За пальцем тянулся тонкий золотистый след, который таял, истончался и исчез за несколько секунд. Уже близко!

Чернокнижник попытался поймать подушечками пальцев лунный свет. Почувствовав жар, он понял – у него получается. И он повторил попытку. Теперь указательный палец выжег на столешнице четкий узор, в центре которого сияла золотым огнем руна Альфей. Но этого было мало. Юноша медленно и глубоко вдохнул, наполняя не столько воздухом легкие, сколько выпивая магическую силу из окружающего пространства. Эта сила свободно проходила сквозь него и вливалась в руну. А он брал все больше и больше, и руна сияла все ярче и ярче. Погасла свеча, умерли тепловые руны. Но от горящего на столе узора шел жар в тысячу раз более сильный. Руна сияла все ярче. Нестерпимо ярко. Чернокнижник закрыл глаза, но продолжал видеть золотой Альфей. Казалось не осталось ничего, кроме нее. Вкруг была тьма и в этой тьме, в конце концов, растворилась и горящая руна.

 

 

 

 

Проснувшись утром, чернокнижник обнаружил себя на полу, скрючившемся от холода. За окном было серо и предрассветно. На столе навеки застыла выжженная руна Альфей. Она больше не сияла. Юноша встал, подошел к столу и осторожно коснулся руками черных горелых линий. Мертво.

Удалось ли колдовство?

- Хеннар! – в дверь кельи постучали.

- А? – борясь со слабостью и головокружением, юноша обернулся. Массивная дверь тряслась от тяжелых ударов брата Якова.

- Открой эту чертову дверь! - и только тут послушник опомнился и отодвинул засов.

- Сколько раз тебе говорить…. – начал было ввалившийся в келью толстый лысый монах, но тут же осекся:

– Это что еще такое?! – раскатисто произнес он и двинулся вглубь узкой комнатушки прямо к столу.

- Я занимался, - сглотнув, выдавил молодой чернокнижник.

- Альфей?! Ты серьезно? – толстый Яков решительно подошел к столу и коснулся полными пальцами изрезанного стола. Подросток подавленно молчал.

- Так-так-так… - пробормотал монах – что это у нас тут….

Через некоторое время Яков мрачно замолк. Раздумывая, он провел рукой по гладкому подбородку.

- Что ты так переживаешь? Она ведь все равно не сработала, - нарушив молчание, жалобно прошептал юноша.

- Хеннар, - Яков повернулся к послушнику – Она сработала. Возможно не так, как ты хотел, но сработала. Вопрос только в том, что ты хотел этим добиться, и что именно у тебя в итоге получилось. Поэтому первый вопрос: чего ты хотел получить при помощи руны?

Хеннар сглотнул и пискнул:

- Демона.

- Иными словами, - брат Яков устало опустился на убогую кровать – Ты намеревался призвать существо из другого мира. Сюда. К себе в келью. Ты идиот? Ты понимаешь, насколько это опасно?

Юноша молча кивнул, а потом возбужденно поднял взгляд:

- Ты сказал, что руна сработала. Это значит…

- Это значит, - перебил послушника монах, - Что демон где-то здесь. В нашем мире. И он может быть очень опасен.

К следующей главе