Чужая половина

начало тут: Чернокнижник. Глава А впрочем читать можно и наоборот. Сначала эту главу, а потом предыдущую.... 

Денис. Глава I. Южные границы Бастрии.

Пока земля еще вертится, пока еще ярок свет,

Господи, дай же ты каждому, чего у него нет:

Мудрому дай голову, трусливому дай коня,

Дай счастливому денег… и не забудь про меня

Булат Окуджава «Молитва Франсуа Вийона»

Денис увидел перед собой бурую долину, которую пересекал сверкающий серебристый поток. Он срывался со скал водопадом, образуя небольшое озерцо, и дальше тек вальяжно и неторопливо куда-то на север. Вокруг высились горы. Горы громоздились одна на другую и самые высокие красовались снежными шапками. Долина внизу была почти безжизненна. Только у самого горизонта можно было разглядеть какую-то зелень. Высоко в небе парила неизвестная хищная птица.

Сев на корточки он принялся рыться в рюкзаке. Шерстяной свитер. Зачем ему при такой погоде? Хотя, ночью может быть прохладно…  «Вот занесло меня» - подумал он. Солнце палило нещадно. Очень скоро захочется пить, а еще через какое-то время – есть. У него был рюкзак. Старый, но добротный. Он был плотно набит всякой всячиной, но что именно в нем лежит, Денис не знал.

- Так-так-так, что тут у нас еще? – пробормотал себе под нос Денис. – Плед… - Денис приуныл. Свитер и плед занимали почти весь рюкзак. На дне его он нашел карту, фляжку с водой, нож и коробок спичек. Даже компаса, элементарно, не было.

«У тебя дар, дорогой. Он не поможет тебе вернуться домой, но зато поможет освоиться на новом месте…» - прошептал на ухо внутренний голос.

«Н-да, дар. Особый дар. Влипать во всякие неприятности» - едко про себя подумал Денис. Ему оставалось только одно – спуститься в долину. А дальше – будь что будет. Дороги назад нет.

Денис рос тихо и незаметно. Он вырос хилым и бледным, не очень высоким, с узким лицом и впалыми щеками, вечно сжатыми плотно губами и глазами – яркими и серыми. Русые волосы на палящем солнце сияли медным блеском.

Он повертел в руках карту. Нет, это была не карта местности – если бы! – карта таро. Оборванец изображенный на карте с придурковатой улыбкой, пританцовывая, вышагивал вдоль крутого обрыва. «Что бы это значило?»

Денис без труда нашел спуск вниз – узкую тропку – по которой начал спускаться. Где-то через час Денис выдохся. Как по мановению волшебной палочки, за очередным поворотом он обрел ручей, нагло пересекающий тропу. Вода в ручье оказалась до боли в зубах холодной и обжигающей. Здесь росло скрюченное дерево с узкими листьями похожими на наконечники дротиков. В его тени Денис решил сделать привал и, совершенно незаметно для себя, задремал. Проснулся он уже к вечеру.

Жара постепенно спадала. Когда Денис спустился в долину, за горами сверкнул на прощание последний луч солнца. Наступила ночь, и заметно похолодало. Взошла луна, и высыпали звезды – таких огромных и ярких звезд Денис в жизни не видел. Он продолжил свой путь ночью и шел так до самого рассвета. На пути ему никто не встретился – равнина вокруг казалась совершенно безжизненной. На рассвете, когда стало совсем ледяно, он наломал сухого кустарника и разжег костер. Кустарник горел быстро, но жарко. Денис начал уже было задремывать, когда из предутренней дымки вынырнули штук пятнадцать всадников в кожаных, на меху, куртках с капюшонами. У кого-то в руках Денис увидел луки, у некоторых зло сверкнули сабли. Вперед выехал один всадник – желтоглазый, без бороды и усов. Он был смугл, как и все его спутники, но, вроде, посветлее. Капюшон был откинут. Жесткие черные волосы спадали на плечи. Всадник прищурился и о чем-то спросил Дениса. Речь была отрывистой, резкой и грубой. Денис не сразу разобрал слова. Точнее, сначала он совсем ничего не понял – в ушах звучала сплошная тарабарщина, но вдруг в затылке начала пульсировать боль и из этой боли, словно просыпаясь, начал выползать смысл обращенной к Денису речи.

- Эй, ты, бледный червь, что сидишь здесь и жжешь костры на моей земле, встань и ответь на мой вопрос быстро и не испытывай мое терпение. Кто ты и куда следуешь?

- Не надо кричать, я пришел издалека! – воскликнул Денис, вскакивая.

- Мы видели, как ты спустился с гор. Ты пришел оттуда? – всадник махнул рукой на юг.

- Да, а что?

- Мы не знаем, что находиться по ту сторону гор – единственный перевал охраняют слуги Замка Проклятых. Ты пришел оттуда?

- Я не знаю, о чем вы говорите, - ответил Денис, морщась от боли в затылке. Слова давались с трудом.

- Карлим, брось, ты разве не видишь, что это обычный закидун Замка? – подал голос один из всадников. Этот был бородат и уже не молод.

- Хегал, откуда мне знать, что он из этих? От Замка всего можно ожидать… - прищурился молодой главарь.

- Посмотри на его одежду, Карлим. Это закидун. Они вечно появляются в окрестностях замка.

- Очень уж он странный, Хегал. Бледный… - неуверенно проговорил всадник Карлим. – Ладно, подхватывай его и поехали! Йо-хо!

В один миг поднялась пыль от копыт, руки старого воина, которого главарь всадников назвал Хегалом, схватили легкого и щуплого Дениса. Отряд унесся в степь. От пульсирующей в голове боли и бешеной скачки Денис пребывал в полубессознательном состоянии.

Все закончилось через какое-то время. Дениса опустили на землю, но стоять он не мог – перед глазами все плыло и кружилось. Он упал на четвереньки и закрыл глаза. Вокруг слышался лошадиный храп и отрывистая человеческая речь. Пахло навозом и дымом.

- Эй, вставай! – прозвенел над ухом металлический голос старого Хегала.

Денис открыл глаза. Рыжая вытоптанная земля. Кажется, она не кружилась и боль в голове стихла. Денис поднялся и огляделся. Шатры. Лошади. Люди. Еще он успел увидеть ярко сверкнувший в отдалении ручей и контуры гор на горизонте, а потом цепкие пальцы старого всадника больно сжали его плечо.

- Вперед, - приказал Хегал и толкнул Дениса. Хегл провел пленника в ближайший шатер. Темно, душно, пахнет пряным дымом, который слегка горчит и на кончике языка. В центре шатра стоял человек, которого Хегал называл Карлимом. Он уже был обнажен по пояс и бос. Карлим испытывающее посмотрел на пленника и, не дав тому опомниться и оглядеться по сторонам, довольно дружелюбно сказал:

- Мы не кочевники. Мы - всадники. И тебе здорово повезло в этом…. Мирда! Вина!

Мирда появилась тот час же из-за пестрых ковров, ширм, занавесей – всего того, чего в шатре было навалом, и чего Денис не разглядел. Да и не смог бы разглядеть от пестроты всей этой варварской роскоши, тонущей в полумраке. Мирда вплыла-возникла с подносом в руках. А на подносе стоял кувшин, кубки и лежали фрукты – все это было очень соблазнительным на вид, но более всего соблазнительно выглядела Мирда. Она была молода, смугла и пышногруда. На тонких запястьях женщины блестело серебро. Маняще качались бедра и в такт им позвякивали бубенцы на тонком пояске. Алая юбка и тонкая накидка на плечах – вот и вся одежда. Через накидку просвечивали соски. Большие карие миндалевидные глаза Мирды быстро оглядели Дениса, а затем взор женщины устремился к Карлиму.

Мирда опустила поднос на низенький прямоугольный столик, после чего села в стороне на гору подушек. Карлим тоже опустился на подушки перед столиком. Налив в один из кубков вина он жадно отхлебнул, после чего приказал Хеглу и Денису садиться.

- Я не буду спрашивать, кто ты и откуда, - сказал Карлим. – Это бессмысленно. Тебя переправили сюда колдуны из Замка на перевале, это очевидно. Таких как ты ежегодно штук шесть за год появляется на наших землях, и обычно мы отправляем их на рудники, потому что более ни к чему, кроме как умереть на рудниках пришельцы не способны. Впрочем, даже на рудниках от них мало толку. Ты похож на пришельцев и вместе с тем другой. Если бы не сон, который мне приснился три дня назад я бы, верно, и тебя отправил на рудники, но тот сон наполнил мое сердце тревогой и я не могу себе позволить поступить с тобой так же, как и с остальными. Поэтому тебе повезло дважды: мы не кочевники, а всадники, а мы всегда даем шанс непрошенным гостям доказать, что они способны не только на смерть под копытами наших коней, но и на жизнь верхом на наших конях. Ну а во-вторых, мы не слушаем полоумных шаманов, и звон серебра за очередного проданного раба никогда не заставит нас следовать против воли того, кто нашептывает душам вещие сны. Поэтому, я хочу знать, как зовут тебя и кто были твои предки. И еще: налей себе вина и раздели с нами трапезу.

- Я с радостью приму ваше щедрое предложение, - ответил Денис и опасливо опустился на подушки напротив Карлима. Рядом устроился Хегал. – Меня зовут Денис. Я вырос в землях, что лежат за перевалом… - и Денис пустился в долгий и путаный рассказ о своей жизни, за пределами местных карт, за хмурым горным перевалом, в долине круглого бездонного озера. Так самозабвенно он не врал еще никогда в жизни.

Далее...

Я решился-таки на очередной эксперимент. Постараюсь каждый день выкладывать по небольшому куску. Глядишь, до Нового Года закончу. Вещь долго лежала в закромах. Собственно лежали всякие разбросанные-разрозненные куски и наброски. Но я подумал, что надо их свести воедино. Надеюсь, вас увлечет повествование, а меня - мотивировать на продолжение ваши ожидания. 

ФИЛИН-ФЛЕНТА

На Севере Мира, во льдах и снегах

Живут великаны в своих городах.

Южнее, в болтах, топких трясинах,

Живут в шалашах, обмазанных глиной,

Карлики бледные, ростом по пояс,

Спутан и грязен черный их волос.

К Западу земли лежат Филин-Флента,

Фейский народ привела туда флейта,

Дальше на юг, на морском побережье

Люди живут сейчас, как и прежде.

Их королевства: Архен и Тессар,

А так же вольный город Регдар.

От людей на восток, в лесах непролазных,

Тролли живут, и множество разных

Историй слагают о тех племенах,

Что проживают в дремучих лесах.

Дальше на юг – в степях и пустынях,

Живут кочевники и исполины,

Нам в те края не стоит спешить,

Лучше дома жить, не тужить.

Стар Кертийский «Устройство Мира»

Пролог

В темный переулок тек голубоватый, бледный свет ночного неба, на котором проблескивали звезды, и повис косой и тонкий пьяный месяц. Масляными желтыми прямоугольниками теплого света выделялись три окна таверны Вара Джека. В остальном переулок был погружен в грязную и неуютную тьму, в которой блестели влажные булыжники мостовой и таились мутные лужи, готовые с хлюпаньем принять неосторожный ботинок прохожего. Скрипнула и отворилась старая скошенная дверь таверны, сделанная из двух здоровых дубовых досок. В проулок выплеснулся уютный мир таверны - желтым пятном и задорной музыкой, смешками и разговорами, лязгом ложек и ножей, стуком кружек и другой посуды. Но его тут же загородила огромная фигура монаха Томаса, который, чуть не споткнувшись о порог, вывалился из теплого пьяного чрева питейного заведения и тяжелым нетвердым шагом направился прочь, во мрак.

Грузный монах шагал неровно, с чавканьем его сандалии угодили в несколько луж, но Томаса это мало беспокоило. На круглом лице устроилась добродушная благостная улыбка. Томас был молод, но уже начал лысеть. Просторное бесформенное одеяние темно-коричневого цвета только прибавляло объема фигуре.

Желтые окна таверны потерялись из виду, монах успел пару раз свернуть в другие переулки. Кроме шума производимого Томасом - грузного шага и тяжелого дыхания - не слышалось ни звука. Вокруг Томаса клубилась беззвучная тьма. Переулок был совсем узким, высокие дома в три этажа оставили только тонкую полоску ночного неба далеко наверху. Любой бы почувствовал себя неуютно, но Томас беззаботно улыбался. Он был пьян.

Томас вдруг почувствовал кожей легкое дыхание ледяного ветерка. А потом под сандалией хрустнул лед, закрывшей тонкой пленкой очередную лужу. Стало совсем ледяно, изо рта монаха вылетело небольшое облако пара. Оглушающую ледяную тишину нарушил жутковатый стук копыт. Монах обернулся и увидел бледного и как будто сияющего изнутри всадника: на молочно-белом коне восседал обнаженный и такой же молочно-белый юноша, с белоснежными длинными вьющимися волосами и ослепительно горящими зелеными глазами. Перед самым Томасом юноша потянул поводья и конь, встал на дыбы. Зеленые глаза буравили Томаса и монах судорожно сглотнул.  Юноша, усмехнувшись, осторожно направил коня вперед, мимо монаха. Остолбеневший Томас стоял в ужасе пытаясь вспомнить какую-нибудь молитву, а голый всадник, нагнулся, хищно улыбнулся и коснулся ладонью щеки монаха. Ладонь была ледяная.

Всадник давно скрылся во тьме, из которой вышел, но щека несчастного горела от холодного прикосновения.

- Слава архистратигу Воинства Небесного, слава вестникам Божьим, тьму прогоняющим… - шептал монах.

Чернокнижник. Глава А.

Альфей - первая буква древнего алфавита, и один из самых могущественных символов, в рунической магии. К несчастью, руной этой, многие книжные маги традиционно пренебрегают, предпочитая пользоваться мощными стихийными рунами или плести рунический узор, используя только руны темного или светлого круга. Такое пренебрежение связано, как раз, с исключительной силой руны, неправильное использование которой может привести к совершенно непредсказуемым последствиям. Кроме того, «Альфей» не относится ни к светлым рунам, ни к темным, ни к стихийным символам. Значение руны - первый день творения. Она символизирует и Творца, и то Начало, в котором тьма еще не была отделена от света.

Сэмюэль Лёвенклейн «Учебник по рунической магии»

Через крошечное узкое окошко почти под самым сводчатым кирпичным потолком луч бледного новорожденного Братца-Месяца проникал в скромную вытянутую коморку и падал на грубый некрашеный дощатый пол. От темных углов тянуло сыростью, которую не могли изгнать из кельи слабенькие тепловые руны юного монастырского послушника. Худой, щуплый и бледный пятнадцатилетний юноша сидел, сгорбившись за большим деревянным столом, почти вся поверхность которого, была занята огромными неподъемными книгами в кожаных переплетах, древними свитками и разрозненными листками бумаги. На самом краю стола в глиняной плошке горела свеча. Благодаря рунической магии и алхимии, света она давала намного больше, чем простая свечка, но все равно мало, чтобы осветить целую комнату, хотя та и была всего пять шагов в длину и три в ширину. Где-то в полутьме еле различались контуры низкой кровати и большого массивного сундука.

Внешне юноша выглядел спокойным и сосредоточенным, но внутренне весь кипел и клокотал: «Вот увидите, вот увидите!». Черные завитушки в раскрытой «Типологии рун» Лёвенклейна, плясали перед глазами как чертята. Сосредоточиться не удавалось. Незавидная участь быть самым младшим из послушников захудалого провинциального Ордена Чернокнижников, в такой дыре как герцогство Гленлайдов, затерявшегося на восточных границах Империи. Здесь у каждого второго жителя в родственниках водились лесные тролли - мерзкие создания падкие до человечины. Все это треклятое приграничье! С компанией вот таких вот уродов юноша имел неудовольствие столкнуться сегодня днем в таверне у толстяка Бранта.

Сегодня днем, как самого младшего из послушников, молодого чернокнижника отправили в город за табаком и пивом, которыми торговал толстяк Брант. Послушнику выдали денег, заплечный мешок для табака и особую руну для транспортировки бочек с пивом. И надо же было такому случиться: напороться при входе в кабак на необъятного Клауса из Южных Выселок с товарищами. Эти малолетние ублюдки с двенадцати лет терроризировали весь Гелт. Конечно, самым мерзким был толстяк Клаус, но и белобрысый Марк, вечно скрывающий лицо под грязным капюшоном безумного морковного цвета ему не уступал. С ними была еще парочка: Кайл и Найл.  Тоже чумазые и кривозубые.

- Ой, смотрите-ка, червячок выполз на свет! - расплылся в мерзкой улыбке Клаус.

- А по мне, так он бледная глиста, а не червь, - откликнулся Найл и сплюнул. Марк пробормотал нечто неразборчивое.

- Да, давайте его отдубасим! -  согласился с Марком Кайл.

- Ребят, я по поручению ордена… - пролепетал чернокнижник. Он не боялся, что его поколотят. Он знал, что способен дать отпор этим мерзким тупым ублюдкам – не при помощи кулаков, но прибегнув к магии. Одной единственной руны хватило бы, чтобы превратить всю четверку в пылающий костер. Но поступать так было нельзя. Клаус толкнул юного послушника и тот, потеряв равновесие, плюхнулся в грязь. Чернокнижник сжал кулаки, такая его охватила ярость, но он ничего не мог сделать. От бессилия хотелось расплакаться.

Тут словно налетел ветер, загремели, как раскаты грома копыта и перед трактиром осадил коней небольшой отряд. С белоснежной, пусть и заляпанной дорожной грязью грациозной кобылы легко соскочила стройная невысокая фигура.

- Эй, что тут происходит?! – грозно спросила она теплым альтом, откидывая капюшон. Восхитительно засияли на солнце огненные волосы. Казалось, сама фурия предстала перед незадачливыми задирами, неуместным образом разорвав ткань весьма прозаичной ситуации. Чернокнижник зачаровано смотрел на прекраснейшую девушку из всех, что он видел (а видел он не особо много, надо признать). Четверка во главе с Клаусом побледнела и рухнула на колени, прямо в грязь.

- Орден находится под защитой моей семьи, - голос фурии звенел – Убирайтесь!

Меся грязь Клаус, Марк, Кайл и Найл ретировались, а прекраснейшая девушка повернулась к сидящему в грязи послушнику. Под взглядом ее юноша потерялся, и щеки его запылали.

- Я не думала, что в Ордене дела так плохи, что они отправляют в город необученных послушников, - рыжая фурия немного снисходительно окинула молодого чернокнижника пронзительным взглядом. Столкнувшись с ее обжигающе-холодными серыми глазами, юноша потупился и ничего не сказал. Он мог бы сказать ей… сказать, что мог бы стереть этих мерзавцев в порошок, просто не хотел этого делать. Но язык онемел. Да и смысл было говорить?! Слишком долго и слишком много!

Он не знал своих родителей, но верно не зря кто-то подбросил пятнадцать лет назад корзинку с младенцем к дверям монастыря. Монахи его не любили. Ребенком послушник был несносен: постоянные приступы ярости вкупе с магическим даром делали его по-настоящему опасным. Только один из братьев ордена - толстый Яков, приставленный к пареньку наставником, стал единственным близким человеком. Он возился с послушником, учил контролировать гнев или, во всяком случае, вымещать его на неодушевленных предметах. Послушнику было строжайше запрещено использовать магию вне стен монастыря, а в самом монастыре монахи шарахались от парня как от прокаженного. Впрочем, он, кажется, научился контролировать свою ярость. И уже не срывался -  ни на братьев, ни на предметы интерьера. Особенно доставалось двери в его собственную келью – она была вся в черных угольных пятнах от брошенных в злобе огненных рун… вот где он был настоящий – вспыльчивый честолюбивый гордец – там, в городе, перед смеющимся лицом герцогини Гелта… откуда взялась эта дурацкая робость?

Сейчас, сидя в своей келье, чернокнижник злился, и весь внутренне горел от стыда. Измазанный в уличной грязи, глупый неудачник, он так жалко смотрелся перед ней… но он покажет! Да-да, покажет и докажет. Он провел указательным пальцем по грубой деревянной столешнице. За пальцем тянулся тонкий золотистый след, который таял, истончался и исчез за несколько секунд. Уже близко!

Чернокнижник попытался поймать подушечками пальцев лунный свет. Почувствовав жар, он понял – у него получается. И он повторил попытку. Теперь указательный палец выжег на столешнице четкий узор, в центре которого сияла золотым огнем руна Альфей. Но этого было мало. Юноша медленно и глубоко вдохнул, наполняя не столько воздухом легкие, сколько выпивая магическую силу из окружающего пространства. Эта сила свободно проходила сквозь него и вливалась в руну. А он брал все больше и больше, и руна сияла все ярче и ярче. Погасла свеча, умерли тепловые руны. Но от горящего на столе узора шел жар в тысячу раз более сильный. Руна сияла все ярче. Нестерпимо ярко. Чернокнижник закрыл глаза, но продолжал видеть золотой Альфей. Казалось не осталось ничего, кроме нее. Вкруг была тьма и в этой тьме, в конце концов, растворилась и горящая руна.

Проснувшись утром, чернокнижник обнаружил себя на полу, скрючившемся от холода. За окном было серо и предрассветно. На столе навеки застыла выжженная руна Альфей. Она больше не сияла. Юноша встал, подошел к столу и осторожно коснулся руками черных горелых линий. Мертво.

Удалось ли колдовство?

- Хеннар! – в дверь кельи постучали.

- А? – борясь со слабостью и головокружением, юноша обернулся. Массивная дверь тряслась от тяжелых ударов брата Якова.

- Открой эту чертову дверь! - и только тут послушник опомнился и отодвинул засов.

- Сколько раз тебе говорить…. – начал было ввалившийся в келью толстый лысый монах, но тут же осекся:

– Это что еще такое?! – раскатисто произнес он и двинулся вглубь узкой комнатушки прямо к столу.

- Я занимался, - сглотнув, выдавил молодой чернокнижник.

- Альфей?! Ты серьезно? – толстый Яков решительно подошел к столу и коснулся полными пальцами изрезанного стола. Подросток подавленно молчал.

- Так-так-так… - пробормотал монах – что это у нас тут….

Через некоторое время Яков мрачно замолк. Раздумывая, он провел рукой по гладкому подбородку.

- Что ты так переживаешь? Она ведь все равно не сработала, - нарушив молчание, жалобно прошептал юноша.

- Хеннар, - Яков повернулся к послушнику – Она сработала. Возможно не так, как ты хотел, но сработала. Вопрос только в том, что ты хотел этим добиться, и что именно у тебя в итоге получилось. Поэтому первый вопрос: чего ты хотел получить при помощи руны?

Хеннар сглотнул и пискнул:

- Демона.

- Иными словами, - брат Яков устало опустился на убогую кровать – Ты намеревался призвать существо из другого мира. Сюда. К себе в келью. Ты идиот? Ты понимаешь, насколько это опасно?

Юноша молча кивнул, а потом возбужденно поднял взгляд:

- Ты сказал, что руна сработала. Это значит…

- Это значит, - перебил послушника монах, - Что демон где-то здесь. В нашем мире. И он может быть очень опасен.

К следующей главе

Несколько лет назад наткнулся на забавную фантастическую дилогию Стивена Харпера "Империя Молчащих" (в русском переводе "Империя Немых", в оригинале " Silent Empire" ). Главный герой книжной серии - потомок австралийских аборигенов, гей и телепат (которых называют "немыми" или "молчащими"). Две книжки из цикла перевели на русский язык и издали еще в нулевые, в то светлое время, когда никто не думал о всякой там "запрете пропаганды онанизма среди несовершеннолетних" и прочей милоновской чушни. 

Книжки мне понравились и я выяснил, что цикл объединяет куда больше чем два романа. Правда, увы, на русский их так и не перевели, но я раздобыл английский текст третьей книжки, которая называлась "Лжец" (первая книга - "Кошмар", вторая - "Мечтатель"). Конечно, кое-как я книжку осилил, но загорелся идеей сделать нормальный русский перевод. Увы, но осилил художественно перевести только первые четыре страницы....

Стивен Харпер

ИМПЕРИЯ МОЛЧАЩИХ: ЛЖЕЦ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

«Нет большего страха, чем страх потерять ребенка»

- Ренна Делл, первая высадка на Беллерофонт

Стул Харен рухнул на пол. Бен Раймор вскочил, опрокинув стакан и расплескав воду, большая часть которой пролилась на него.

- Господи! – раздался голос Харен из-под вуали. – Мы оставили смещенное пространство.

- Как… - начал Бен, но Харен уже покинула камбуз. Бен поднялся на ноги, чтобы поспешить за ней, разбрызгивая ледяные капли и ругаясь себе под нос. Его туника, холодная и влажная, липла к животу.

- Подождите! – запротестовал он, догнав ее. – Как Вы узнали, что мы перестали смещаться?

- «Полтергейст» - новый корабль, и он все еще имеет небольшие ошибки при смещенном движении, – сказала Харен, не сбавляя ходу. – Хороший инженер может почувствовать, когда оно выключается. А я – отличный инженер.

- Пока что сильно не спешите. Прежде чем выйти на орбиту, мы должны провести переговоры о разрешении на посадку. Пять минут роли не играют.

- Может быть, для вас не играют – Харен похлопала свой динамик, не замедляя шага, - Отец Кенди, я вижу, мы оставили смещенное пространство. Мы прибыли в Климкиннар или что-нибудь случилось?

Бен быстро включил свой собственный динамик и проверил соединение дисплея и глазного имплантата. Одним движением глаз выделил нужный канал и настроил его на разговор.

- Теперь еще полчаса, чтобы добраться туда, - сказала в пустоту Харен.

Они добрались до лифта и успели, прежде чем дверь захлопнулась. Хотя Бен не мог видеть лица Харен, только карие глаза над голубой вуалью, все ее тело излучало нетерпение. В воздухе висел легкий аромат чистоты и сухости. Поморщившись, Бен оттянул ткань своей влажной туники далеко от тела и захлопал ею, пытаясь ускорить сушку, как только лифт начал подниматься.

- Прости, - пробормотала Харен.

- Это просто вода, - сказал Бен – не волнуйся, Харен. Мы еще поговорим об этом. И мы найдет твоего сына.

Харен ничего не ответила, но бросилась на мостик, как только открылись двери, оставив Бена позади. Тот шел неторопливо.

Мостик был овальной формы, с капитанским креслом в центре и большим обзорным экраном на весь узкий край эллипса. Отдельные рабочие места отделялись перегородками. Два из них – пилота и бортинженера - были заняты. В окрашенном в мягкие синие и зеленые цвета помещении  совершенно отсутствовали какие-либо острые края. Даже двери имели закругленные углы. Пахло свежей краской. Как Харен и отмечала – «Полтергейст» был новым, большим и хорошо оборудованным.

Сидящий в капитанском кресле Отец Кенди Уивер взглянул на вошедших Бена и Харен. Кенди, как и Бену еще не исполнилось тридцати, но в отличие от невысокого и коренастого Бена Кенди, был худым и высоким. Он обладал темной кожей, широким носом и крепко завитыми черными волосами. Не смотря на молодость, вокруг его глаз и на лбу уже пролегли небольшие мимические морщинки. Золотой медальон поблескивал на цепочке вокруг шеи и перстень с зеленым нефритом блестел на правой руке. Первый отмечал, что он - Дитя Ирфан, последний – что он достиг звания Отца. Харен подошла к своему креслу, хотя глаза ее не отрывались от обзорного экрана и отображенной на нем планеты. Как и большинство заселенных людьми миров, Клинмкиннар был синим и зеленым, с причудливыми вереницами облаков плывущих через атмосферу. Трио из небольших лун танцевало свой путь по орбите, а звезды сверкали на бархатистом фоне. Вся сцена была очень милой.

А еще планета выглядела очень большой.

- Так вот где находится мой сын, - выдохнула Харен из-под вуали - Мой сын раб.

- Если информация Седжела была правильной – сказал Кенди.

- Я надеюсь, что мы сможем немного сузить круг поисков, - Гретхен Бейер отложила в сторону приборную доску. Она была высокой худой женщиной с голубыми глазами, светлыми волосами и мягкими чертами, позволяющими легко смешаться с толпой. На ее шее висел такой же золотой медальон как у Кенди, однако, янтарное кольцо свидетельствовало о ранге Сестры.

- Что ты имеешь в виду? – спросил Кенди.

- Согласно базе данных Климкиннар тринадцать тысяч пятьдесят пять километров в диаметре, чуть больше, чем Земля, - пояснила Гретхен – Семьдесят с лишним процентов поверхности покрыта водой, но мы по-прежнему говорим о трехстах восьмидесяти миллионах квадратных километров. – Она театрально шмыгнула носом – Может уйти много времени на поиски. Больше восьми недель, этот  точно, а это все что у нас есть.

- Всё не так уж и плохо, - сказала Люсия де Паоло из-за своей консоли пилота. – Мы можем что-нибудь придумать. Например, он должен быть в жилой зоне.

- Население – два миллиарда, – сообщила Гретхен.

- Но не все из них будут рабами, - возразил Кенди.

- Рабского населения – три миллиона.

- Заткнись, Гретхен, - сказала Люсия.

- Мы найдем его, - тихо проговорила Харен. Темные глаза над синей вуалью были полны яростной решимости. – И обязательно освободим.

Бен, между тем, сел на свое обычное место связиста, рядом с консолью пилота. Эфир был мертв пока «Полтергейст» смещался – только молчащие могли общаться с судов находящихся в смещенном пространстве – но теперь эфир бурлил. Бен автоматически просматривал каналы и частоты, чтобы выяснить какие из них какую информацию несли.

- Я уже связалась с транспортными властями – сказала ему Люсия. Ей было где-то между тридцатью и сорока. Она обладала оливковой кожей, черными волосами до плеч и пышной фигурой. Однако, на ее тонких и быстрых руках были отметины в виде многочисленных белых шрамов и сломанных ногтей. Она произносила свое имя со звонким звуком «ч» в середине.

- Разрешение выйти на посадочную орбиту? – спросил Бен.

- Нет проблем, разумеется, - заявила Люсия. – Мы будем там через двадцать четыре минуты.

Бен перевел взгляд наверх. Климкиннар продолжал нависать на обзорном экране, в окружении своих крошечных лун. Бен не удивился бы, окажись луны колонизированными, и их группе придется искать Беджика на них. Как мило. Он очень надеялся, что этого не случиться. «Полтергейст», как все корабли под командованием Детей, предоставлялся монастырем на время. Кенди удалось получить его всего на девять недель. И они уже потратили четыре дня – столько времени потребовалось, чтобы добраться до Климкиннара.

- Отлично, ребята, - сказал Кенди, - Мы должны найти одного девятилетнего мальчика-раба, имя которого, вероятно, было изменено и мы не знаем на какое. И нам нужно сделать это в максимально короткие сроки.

- Конечно, - сказала Гретхен, - Это займет не больше минуты. В конце концов, мы знаем возраст и пол Беджика, название планеты, на которой он живет и то, что отец похитил его у матери, когда тот был еще младенцем… – Харен, сидевшая рядом на стуле, ощутимо напряглась – …и продал его в рабство. Что мы можем сделать со всей этой информацией, чтобы она помогла нам найти его?

- Гретхен, - предупредил Кенди – По тонкому льду ходишь, дорогуша.

- Да все в порядке, - смягчилась Гретхен, - Послушай, мы не знаем, менял ли он когда-либо владельцев, и был ли Климкиннар единственным местом, где он жил, или что-нибудь еще о нем. Записи о продаже рабов – это обычно закрытая информация, так что отследить его будет проблематично.

- Беджика молчащий, – твердо добавила Харен. – Это будет влиять на то, где и когда он был продан.

Голубые глаза Гретхен сверкнули, и Бен напрягся, готовый к взрыву.

- Да, но я тоже должна молчать, - сказала она. – Что это доказывает? Я не касалась Мечты уже шесть месяцев.

- Нет, подожди, - возразила Люсия. – Это оказывает определенное воздействие. После Отчаяния, многие молчащие…

- Большинство молчащих, - перебила Гретхен.

- Большинство молчащих – поправилась Люсия – потеряли способность входить в Мечту. Если Беджик приобретался и был обучен как молчащий раб, но потом вдруг потерял свое молчание, его стоимость упала бы. Как минимум, он не может делать свою работу, верно?

- Что ты имеешь в виду? – спросил Кенди, подавшись вперед.

- Я думаю, у Беджика были хорошие шансы быть проданным после Отчаяния. – подытожила Люсия. – Он, конечно, хороший раб – извините Харен – но он просто больше не молчащий. Нам, наверное, нужно начать с недавних записей о продажах. Поиск девятилетних мужского пола. Это хорошо… я имею ввиду, это может быть хорошей отправной точкой. Отец?

Кенди кивнул и повернулся к Бену:

- Ты – компьютерный гений, Бен. Что думаешь? Незащищенная информация?

- Мы, вероятно, сможем раздобыть некоторые данные с помощью социальных сетей, - ответил Бен. – Обмануть людей, чтобы они рассказали нам то, что мы хотим узнать, «заглянуть через плечо», чтобы получить пароли, ну и тому подобные вещи. Я могу непосредственно взломать и сами сети тоже, но я не знаю, сколько на это уйдет времени, пока я только начал работать над тем, чтобы выяснить, насколько хорошо они защищены.

- Приблизительно? - спросил Кенди – Здесь наше время ограничено.

- Э-э, неделя, чтобы выяснить, что взламывать? – рискнул Бен – Наверное, еще неделя, чтобы проникнуть и не попасться, и еще два или три дня для поиска. Если, конечно, Беджика не так уж трудно найти, для начала.

- Целая вечность, - Кенди что-то пробормотал. – Недели три, может четыре. Мы должны покончить с этим быстрее. В противном случае нам может не хватить времени, чтобы найти… - он оборвал себя.

Харен опустила руку ему на плечо:

- Отец Кенди, - сказала она нерешительно – Если поиски Беджика будут стоить тебе шанса найти свою семью, может быть, мы должны…

- Нет, - ответил Кенди. – Наша задача найти Беджика.

Бен напрягся, услышав голос в своей голове. Глаза Кенди остекленели. – Голос был знакомым, но Бен еще только начал осваивать молчащую связь и не сразу узнал его.

- Что случилось? – потребовала объяснений Гретхен.

- Это Седжел, - Кенди встал со стула – Мы будем в Мечте некоторое время, на связи. Бен?

В голове у Бена щелкнуло: голос принадлежал Седжелу. Резкий привкус предчувствия наполнил Бена, как если бы он неожиданно надкусил апельсин. Он вскочил на ноги и последовал  за Кенди прочь с мостика. Седжел был молчащим уличным мальчишкой, которого Кенди спас и привез на Беллерофонт до того, как Отчаяние разорвало Мечту на куски. Седжел не только пережил Отчаяние, сохранив нетронутым свое молчание, но и почувствовал, где находится сын Харен Беджик и два члена пропавшей семьи Кенди. Если ему нужно поговорить с Беном и Кенди, то очевидно потому, что он узнал что-то новое, что может очень сильно упростить их задачу.

- Ты уверен, что мы не сможем получить корабль на большее время? – спросил Бен, прибавляя ходу. Круглый голубой коридор был достаточно широк, чтобы Бен и Кенди могли идти рядом. Стены закруглялись книзу, плавно переходя в покрытие пола.

- Я уверен в этом, - поморщился Кенди – Я уже пробовал два раза, когда мы останавливались, чтобы нам дали отсрочку, но Совет не уступает.

- Не похоже, что мы этого не заслужили, - проворчал Бен. – Они хотели устроить в нашу честь парад, помнишь? «Герои в Отчаянии» - это мы. И я думаю, что они не пошли на это только потому, что все были так чертовски заняты.

- Вот почему мы не располагаем большим временем, - заметил Кенди – Все корабли заняты курьерской работой.

- Да, да. Я знаю. Нам повезло получить «Полтергейст» на такой долгий срок за то, что мы сделали.

- Родной, - сказал Бен, когда они вошли в Лифт, и тот загудел, начав плавно опускаться вниз. – Я еще не очень хорошо нахожу людей в Мечте, и будет легче, если вы двое придете ко мне.

- Ты должен больше практиковаться, - упрекнул его Кенди, хотя в его глазах не было и намека на упрек, - И тебе также следует расчесать волосы. Они похожи на красный стог сена.

- Кто ты, моя ма.. мой сторож? – спросил Бен.

- О, ну здесь, безусловно, зоопарк, - сказал Кенди, - Кроме проблем с Советом, ворчанием Гретхен, давлением Харен лежащих на мне, так  ты еще разболтан, как те пушки, что срываются в шторм круша все на корабле. С меня довольно.

- Эй! – запротестовал Бен – Я еще не совсем разболтался.

Кенди с довольной улыбкой окинул Бена взглядом с головы до ног – Да. Ты выглядишь довольно крепким. – Бен покраснел, но сумел улыбнуться в ответ. Кенди еще способен вогнать его в краску. Бен продолжал любить его. Когда Кенди принял командование «Полтергейстом» Бен спрашивал себя, будет ли он чувствовать себя неловко, получая приказы от него, но пока все шло хорошо. В конце концов, Бен когда-то находился под командованием своей матери. Может быть, он просто привык получать приказы от людей, которых любил.

- Идем, идем, – произнес Кенди. Они с Беном вышли из лифта и направились к своей общей каюте.

Как капитан «Полтергейста», Кенди и, следовательно, Бен, заняли самую большую каюту на корабле. Бен наслаждался ей, как кошка, пойманная лучами солнечного света. «Пост Скрипт» - их прежний корабль – был тесным крошечным корытом, с грязно-бежевой обшивкой палуб, и там едва хватало места, чтобы развернуться. Их каюта на этом корабле могла похвастаться отдельной гостиной и спальней, ванной, мини-кухней и небольшим кабинетом, заставленным компьютерным оборудованием Бена. Тренажер с гравитационными усилителями занимал один угол со встроенными полками, на которых стояли дискокниги. Мебель была простой, но удобной. Климкиннар и ее луны создавали великолепный вид из окна. Ровно на половине гостиной царил абсолютный беспорядок: одежда, диски, крупные компьютерные детали и что-то напоминающее лабораторный стол для монтажа оборудования хаотично заполняли поверхности пола и мебели. В сравнении с ней опрятная половина была спартанской: красное копье с коротким резиновым наконечником, висевшее на стене было единственным украшением. Бен и Кенди специально пошли на компромисс, чтобы не поубивать друг друга. Бен мог захламлять половину гостиной и кабинет до тех пор, пока не начинал заполнять хламом другую половину гостиной и оставлял спальню нетронутой. С кухней проблем не было, так как Бен совершенно не умел готовить и туда даже не заглядывал.

Кенди снял со стены копье и вытащил шприц для подкожных инъекций из кармана. Бен поджал губы и принялся рыться в своих вещах на полу, рядом с лабораторным столом. Кенди вздохнул и снял с себя одежду, оставив только набедренную повязку. Затем он подогнул левое колено, сунул под него копье в качестве подпорки и нажал на рабочий конец инъектора, приложив его к внутренней стороне локтя. Раздался шипящий звук – наркотик был введен. Кенди сложил руки внизу живота, в классической медитативной позе своего народа – австралийских аборигенов. Кенди назвал их Реальными Людьми, и Бен иногда думал, что делает человека реальным. Он никогда не спрашивал, потому что подозревал, что ответ ударит по его самолюбию.

- Я встречу тебя в Мечте – сказал Кенди, - Или, может быть нам следует прерваться и поискать, чтобы сэкономить время….

- Нашел! – воскликнул Бен, торжествующе размахивая своим инъектором – Увидимся там.

Кенди покачал головой и закрыл глаза. Бен направился в спальню, потом остановился, чтобы посмотреть на Кенди. Как будто почувствовав близость Бена, Кенди снова открыл глаза.

- Что? – спросил он.

Бен протянул руку и тыльной стороной ладони провел по его щеке. – Ты. Ты сам не свой последнее время. Иногда я даже не узнаю тебя.

- Что ты имеешь ввиду? – зрачки Кенди расширились под действием наркотиков, но голос звучал по-прежнему ясно.

- Все не так уж и плохо, - поспешно сказал Бен – Я просто хочу сказать, что ты стал мистер Ответственность в последнее время, в целом все замечательно, и мы будем в Мечте, вместе… это так отличается от… до…

- До Отчаяния, ты имеешь ввиду. - Немного напряженно сказал Кенди, - Каждый человек должен расти с течением времени. Думаю, просто пришла моя очередь. – Он сверкнул проникновенной улыбкой. – Я буду делать кое-что безответственное после обеда, только для того, чтобы держать тебя в форме. Как тебе это?

- Заметано, - рассмеялся Бен и снова направился в спальню.