начало тут: Чернокнижник. Глава А впрочем читать можно и наоборот. Сначала эту главу, а потом предыдущую.... 

Денис. Глава I. Южные границы Бастрии.

Пока земля еще вертится, пока еще ярок свет,

Господи, дай же ты каждому, чего у него нет:

Мудрому дай голову, трусливому дай коня,

Дай счастливому денег… и не забудь про меня

Булат Окуджава «Молитва Франсуа Вийона»

Денис увидел перед собой бурую долину, которую пересекал сверкающий серебристый поток. Он срывался со скал водопадом, образуя небольшое озерцо, и дальше тек вальяжно и неторопливо куда-то на север. Вокруг высились горы. Горы громоздились одна на другую и самые высокие красовались снежными шапками. Долина внизу была почти безжизненна. Только у самого горизонта можно было разглядеть какую-то зелень. Высоко в небе парила неизвестная хищная птица.

Сев на корточки он принялся рыться в рюкзаке. Шерстяной свитер. Зачем ему при такой погоде? Хотя, ночью может быть прохладно…  «Вот занесло меня» - подумал он. Солнце палило нещадно. Очень скоро захочется пить, а еще через какое-то время – есть. У него был рюкзак. Старый, но добротный. Он был плотно набит всякой всячиной, но что именно в нем лежит, Денис не знал.

- Так-так-так, что тут у нас еще? – пробормотал себе под нос Денис. – Плед… - Денис приуныл. Свитер и плед занимали почти весь рюкзак. На дне его он нашел карту, фляжку с водой, нож и коробок спичек. Даже компаса, элементарно, не было.

«У тебя дар, дорогой. Он не поможет тебе вернуться домой, но зато поможет освоиться на новом месте…» - прошептал на ухо внутренний голос.

«Н-да, дар. Особый дар. Влипать во всякие неприятности» - едко про себя подумал Денис. Ему оставалось только одно – спуститься в долину. А дальше – будь что будет. Дороги назад нет.

Денис рос тихо и незаметно. Он вырос хилым и бледным, не очень высоким, с узким лицом и впалыми щеками, вечно сжатыми плотно губами и глазами – яркими и серыми. Русые волосы на палящем солнце сияли медным блеском.

Он повертел в руках карту. Нет, это была не карта местности – если бы! – карта таро. Оборванец изображенный на карте с придурковатой улыбкой, пританцовывая, вышагивал вдоль крутого обрыва. «Что бы это значило?»

Денис без труда нашел спуск вниз – узкую тропку – по которой начал спускаться. Где-то через час Денис выдохся. Как по мановению волшебной палочки, за очередным поворотом он обрел ручей, нагло пересекающий тропу. Вода в ручье оказалась до боли в зубах холодной и обжигающей. Здесь росло скрюченное дерево с узкими листьями похожими на наконечники дротиков. В его тени Денис решил сделать привал и, совершенно незаметно для себя, задремал. Проснулся он уже к вечеру.

Жара постепенно спадала. Когда Денис спустился в долину, за горами сверкнул на прощание последний луч солнца. Наступила ночь, и заметно похолодало. Взошла луна, и высыпали звезды – таких огромных и ярких звезд Денис в жизни не видел. Он продолжил свой путь ночью и шел так до самого рассвета. На пути ему никто не встретился – равнина вокруг казалась совершенно безжизненной. На рассвете, когда стало совсем ледяно, он наломал сухого кустарника и разжег костер. Кустарник горел быстро, но жарко. Денис начал уже было задремывать, когда из предутренней дымки вынырнули штук пятнадцать всадников в кожаных, на меху, куртках с капюшонами. У кого-то в руках Денис увидел луки, у некоторых зло сверкнули сабли. Вперед выехал один всадник – желтоглазый, без бороды и усов. Он был смугл, как и все его спутники, но, вроде, посветлее. Капюшон был откинут. Жесткие черные волосы спадали на плечи. Всадник прищурился и о чем-то спросил Дениса. Речь была отрывистой, резкой и грубой. Денис не сразу разобрал слова. Точнее, сначала он совсем ничего не понял – в ушах звучала сплошная тарабарщина, но вдруг в затылке начала пульсировать боль и из этой боли, словно просыпаясь, начал выползать смысл обращенной к Денису речи.

- Эй, ты, бледный червь, что сидишь здесь и жжешь костры на моей земле, встань и ответь на мой вопрос быстро и не испытывай мое терпение. Кто ты и куда следуешь?

- Не надо кричать, я пришел издалека! – воскликнул Денис, вскакивая.

- Мы видели, как ты спустился с гор. Ты пришел оттуда? – всадник махнул рукой на юг.

- Да, а что?

- Мы не знаем, что находиться по ту сторону гор – единственный перевал охраняют слуги Замка Проклятых. Ты пришел оттуда?

- Я не знаю, о чем вы говорите, - ответил Денис, морщась от боли в затылке. Слова давались с трудом.

- Карлим, брось, ты разве не видишь, что это обычный закидун Замка? – подал голос один из всадников. Этот был бородат и уже не молод.

- Хегал, откуда мне знать, что он из этих? От Замка всего можно ожидать… - прищурился молодой главарь.

- Посмотри на его одежду, Карлим. Это закидун. Они вечно появляются в окрестностях замка.

- Очень уж он странный, Хегал. Бледный… - неуверенно проговорил всадник Карлим. – Ладно, подхватывай его и поехали! Йо-хо!

В один миг поднялась пыль от копыт, руки старого воина, которого главарь всадников назвал Хегалом, схватили легкого и щуплого Дениса. Отряд унесся в степь. От пульсирующей в голове боли и бешеной скачки Денис пребывал в полубессознательном состоянии.

Все закончилось через какое-то время. Дениса опустили на землю, но стоять он не мог – перед глазами все плыло и кружилось. Он упал на четвереньки и закрыл глаза. Вокруг слышался лошадиный храп и отрывистая человеческая речь. Пахло навозом и дымом.

- Эй, вставай! – прозвенел над ухом металлический голос старого Хегала.

Денис открыл глаза. Рыжая вытоптанная земля. Кажется, она не кружилась и боль в голове стихла. Денис поднялся и огляделся. Шатры. Лошади. Люди. Еще он успел увидеть ярко сверкнувший в отдалении ручей и контуры гор на горизонте, а потом цепкие пальцы старого всадника больно сжали его плечо.

- Вперед, - приказал Хегал и толкнул Дениса. Хегл провел пленника в ближайший шатер. Темно, душно, пахнет пряным дымом, который слегка горчит и на кончике языка. В центре шатра стоял человек, которого Хегал называл Карлимом. Он уже был обнажен по пояс и бос. Карлим испытывающее посмотрел на пленника и, не дав тому опомниться и оглядеться по сторонам, довольно дружелюбно сказал:

- Мы не кочевники. Мы - всадники. И тебе здорово повезло в этом…. Мирда! Вина!

Мирда появилась тот час же из-за пестрых ковров, ширм, занавесей – всего того, чего в шатре было навалом, и чего Денис не разглядел. Да и не смог бы разглядеть от пестроты всей этой варварской роскоши, тонущей в полумраке. Мирда вплыла-возникла с подносом в руках. А на подносе стоял кувшин, кубки и лежали фрукты – все это было очень соблазнительным на вид, но более всего соблазнительно выглядела Мирда. Она была молода, смугла и пышногруда. На тонких запястьях женщины блестело серебро. Маняще качались бедра и в такт им позвякивали бубенцы на тонком пояске. Алая юбка и тонкая накидка на плечах – вот и вся одежда. Через накидку просвечивали соски. Большие карие миндалевидные глаза Мирды быстро оглядели Дениса, а затем взор женщины устремился к Карлиму.

Мирда опустила поднос на низенький прямоугольный столик, после чего села в стороне на гору подушек. Карлим тоже опустился на подушки перед столиком. Налив в один из кубков вина он жадно отхлебнул, после чего приказал Хеглу и Денису садиться.

- Я не буду спрашивать, кто ты и откуда, - сказал Карлим. – Это бессмысленно. Тебя переправили сюда колдуны из Замка на перевале, это очевидно. Таких как ты ежегодно штук шесть за год появляется на наших землях, и обычно мы отправляем их на рудники, потому что более ни к чему, кроме как умереть на рудниках пришельцы не способны. Впрочем, даже на рудниках от них мало толку. Ты похож на пришельцев и вместе с тем другой. Если бы не сон, который мне приснился три дня назад я бы, верно, и тебя отправил на рудники, но тот сон наполнил мое сердце тревогой и я не могу себе позволить поступить с тобой так же, как и с остальными. Поэтому тебе повезло дважды: мы не кочевники, а всадники, а мы всегда даем шанс непрошенным гостям доказать, что они способны не только на смерть под копытами наших коней, но и на жизнь верхом на наших конях. Ну а во-вторых, мы не слушаем полоумных шаманов, и звон серебра за очередного проданного раба никогда не заставит нас следовать против воли того, кто нашептывает душам вещие сны. Поэтому, я хочу знать, как зовут тебя и кто были твои предки. И еще: налей себе вина и раздели с нами трапезу.

- Я с радостью приму ваше щедрое предложение, - ответил Денис и опасливо опустился на подушки напротив Карлима. Рядом устроился Хегал. – Меня зовут Денис. Я вырос в землях, что лежат за перевалом… - и Денис пустился в долгий и путаный рассказ о своей жизни, за пределами местных карт, за хмурым горным перевалом, в долине круглого бездонного озера. Так самозабвенно он не врал еще никогда в жизни.

Далее...

Я решился-таки на очередной эксперимент. Постараюсь каждый день выкладывать по небольшому куску. Глядишь, до Нового Года закончу. Вещь долго лежала в закромах. Собственно лежали всякие разбросанные-разрозненные куски и наброски. Но я подумал, что надо их свести воедино. Надеюсь, вас увлечет повествование, а меня - мотивировать на продолжение ваши ожидания. 

ФИЛИН-ФЛЕНТА

На Севере Мира, во льдах и снегах

Живут великаны в своих городах.

Южнее, в болтах, топких трясинах,

Живут в шалашах, обмазанных глиной,

Карлики бледные, ростом по пояс,

Спутан и грязен черный их волос.

К Западу земли лежат Филин-Флента,

Фейский народ привела туда флейта,

Дальше на юг, на морском побережье

Люди живут сейчас, как и прежде.

Их королевства: Архен и Тессар,

А так же вольный город Регдар.

От людей на восток, в лесах непролазных,

Тролли живут, и множество разных

Историй слагают о тех племенах,

Что проживают в дремучих лесах.

Дальше на юг – в степях и пустынях,

Живут кочевники и исполины,

Нам в те края не стоит спешить,

Лучше дома жить, не тужить.

Стар Кертийский «Устройство Мира»

Пролог

В темный переулок тек голубоватый, бледный свет ночного неба, на котором проблескивали звезды, и повис косой и тонкий пьяный месяц. Масляными желтыми прямоугольниками теплого света выделялись три окна таверны Вара Джека. В остальном переулок был погружен в грязную и неуютную тьму, в которой блестели влажные булыжники мостовой и таились мутные лужи, готовые с хлюпаньем принять неосторожный ботинок прохожего. Скрипнула и отворилась старая скошенная дверь таверны, сделанная из двух здоровых дубовых досок. В проулок выплеснулся уютный мир таверны - желтым пятном и задорной музыкой, смешками и разговорами, лязгом ложек и ножей, стуком кружек и другой посуды. Но его тут же загородила огромная фигура монаха Томаса, который, чуть не споткнувшись о порог, вывалился из теплого пьяного чрева питейного заведения и тяжелым нетвердым шагом направился прочь, во мрак.

Грузный монах шагал неровно, с чавканьем его сандалии угодили в несколько луж, но Томаса это мало беспокоило. На круглом лице устроилась добродушная благостная улыбка. Томас был молод, но уже начал лысеть. Просторное бесформенное одеяние темно-коричневого цвета только прибавляло объема фигуре.

Желтые окна таверны потерялись из виду, монах успел пару раз свернуть в другие переулки. Кроме шума производимого Томасом - грузного шага и тяжелого дыхания - не слышалось ни звука. Вокруг Томаса клубилась беззвучная тьма. Переулок был совсем узким, высокие дома в три этажа оставили только тонкую полоску ночного неба далеко наверху. Любой бы почувствовал себя неуютно, но Томас беззаботно улыбался. Он был пьян.

Томас вдруг почувствовал кожей легкое дыхание ледяного ветерка. А потом под сандалией хрустнул лед, закрывшей тонкой пленкой очередную лужу. Стало совсем ледяно, изо рта монаха вылетело небольшое облако пара. Оглушающую ледяную тишину нарушил жутковатый стук копыт. Монах обернулся и увидел бледного и как будто сияющего изнутри всадника: на молочно-белом коне восседал обнаженный и такой же молочно-белый юноша, с белоснежными длинными вьющимися волосами и ослепительно горящими зелеными глазами. Перед самым Томасом юноша потянул поводья и конь, встал на дыбы. Зеленые глаза буравили Томаса и монах судорожно сглотнул.  Юноша, усмехнувшись, осторожно направил коня вперед, мимо монаха. Остолбеневший Томас стоял в ужасе пытаясь вспомнить какую-нибудь молитву, а голый всадник, нагнулся, хищно улыбнулся и коснулся ладонью щеки монаха. Ладонь была ледяная.

Всадник давно скрылся во тьме, из которой вышел, но щека несчастного горела от холодного прикосновения.

- Слава архистратигу Воинства Небесного, слава вестникам Божьим, тьму прогоняющим… - шептал монах.

Чернокнижник. Глава А.

Альфей - первая буква древнего алфавита, и один из самых могущественных символов, в рунической магии. К несчастью, руной этой, многие книжные маги традиционно пренебрегают, предпочитая пользоваться мощными стихийными рунами или плести рунический узор, используя только руны темного или светлого круга. Такое пренебрежение связано, как раз, с исключительной силой руны, неправильное использование которой может привести к совершенно непредсказуемым последствиям. Кроме того, «Альфей» не относится ни к светлым рунам, ни к темным, ни к стихийным символам. Значение руны - первый день творения. Она символизирует и Творца, и то Начало, в котором тьма еще не была отделена от света.

Сэмюэль Лёвенклейн «Учебник по рунической магии»

Через крошечное узкое окошко почти под самым сводчатым кирпичным потолком луч бледного новорожденного Братца-Месяца проникал в скромную вытянутую коморку и падал на грубый некрашеный дощатый пол. От темных углов тянуло сыростью, которую не могли изгнать из кельи слабенькие тепловые руны юного монастырского послушника. Худой, щуплый и бледный пятнадцатилетний юноша сидел, сгорбившись за большим деревянным столом, почти вся поверхность которого, была занята огромными неподъемными книгами в кожаных переплетах, древними свитками и разрозненными листками бумаги. На самом краю стола в глиняной плошке горела свеча. Благодаря рунической магии и алхимии, света она давала намного больше, чем простая свечка, но все равно мало, чтобы осветить целую комнату, хотя та и была всего пять шагов в длину и три в ширину. Где-то в полутьме еле различались контуры низкой кровати и большого массивного сундука.

Внешне юноша выглядел спокойным и сосредоточенным, но внутренне весь кипел и клокотал: «Вот увидите, вот увидите!». Черные завитушки в раскрытой «Типологии рун» Лёвенклейна, плясали перед глазами как чертята. Сосредоточиться не удавалось. Незавидная участь быть самым младшим из послушников захудалого провинциального Ордена Чернокнижников, в такой дыре как герцогство Гленлайдов, затерявшегося на восточных границах Империи. Здесь у каждого второго жителя в родственниках водились лесные тролли - мерзкие создания падкие до человечины. Все это треклятое приграничье! С компанией вот таких вот уродов юноша имел неудовольствие столкнуться сегодня днем в таверне у толстяка Бранта.

Сегодня днем, как самого младшего из послушников, молодого чернокнижника отправили в город за табаком и пивом, которыми торговал толстяк Брант. Послушнику выдали денег, заплечный мешок для табака и особую руну для транспортировки бочек с пивом. И надо же было такому случиться: напороться при входе в кабак на необъятного Клауса из Южных Выселок с товарищами. Эти малолетние ублюдки с двенадцати лет терроризировали весь Гелт. Конечно, самым мерзким был толстяк Клаус, но и белобрысый Марк, вечно скрывающий лицо под грязным капюшоном безумного морковного цвета ему не уступал. С ними была еще парочка: Кайл и Найл.  Тоже чумазые и кривозубые.

- Ой, смотрите-ка, червячок выполз на свет! - расплылся в мерзкой улыбке Клаус.

- А по мне, так он бледная глиста, а не червь, - откликнулся Найл и сплюнул. Марк пробормотал нечто неразборчивое.

- Да, давайте его отдубасим! -  согласился с Марком Кайл.

- Ребят, я по поручению ордена… - пролепетал чернокнижник. Он не боялся, что его поколотят. Он знал, что способен дать отпор этим мерзким тупым ублюдкам – не при помощи кулаков, но прибегнув к магии. Одной единственной руны хватило бы, чтобы превратить всю четверку в пылающий костер. Но поступать так было нельзя. Клаус толкнул юного послушника и тот, потеряв равновесие, плюхнулся в грязь. Чернокнижник сжал кулаки, такая его охватила ярость, но он ничего не мог сделать. От бессилия хотелось расплакаться.

Тут словно налетел ветер, загремели, как раскаты грома копыта и перед трактиром осадил коней небольшой отряд. С белоснежной, пусть и заляпанной дорожной грязью грациозной кобылы легко соскочила стройная невысокая фигура.

- Эй, что тут происходит?! – грозно спросила она теплым альтом, откидывая капюшон. Восхитительно засияли на солнце огненные волосы. Казалось, сама фурия предстала перед незадачливыми задирами, неуместным образом разорвав ткань весьма прозаичной ситуации. Чернокнижник зачаровано смотрел на прекраснейшую девушку из всех, что он видел (а видел он не особо много, надо признать). Четверка во главе с Клаусом побледнела и рухнула на колени, прямо в грязь.

- Орден находится под защитой моей семьи, - голос фурии звенел – Убирайтесь!

Меся грязь Клаус, Марк, Кайл и Найл ретировались, а прекраснейшая девушка повернулась к сидящему в грязи послушнику. Под взглядом ее юноша потерялся, и щеки его запылали.

- Я не думала, что в Ордене дела так плохи, что они отправляют в город необученных послушников, - рыжая фурия немного снисходительно окинула молодого чернокнижника пронзительным взглядом. Столкнувшись с ее обжигающе-холодными серыми глазами, юноша потупился и ничего не сказал. Он мог бы сказать ей… сказать, что мог бы стереть этих мерзавцев в порошок, просто не хотел этого делать. Но язык онемел. Да и смысл было говорить?! Слишком долго и слишком много!

Он не знал своих родителей, но верно не зря кто-то подбросил пятнадцать лет назад корзинку с младенцем к дверям монастыря. Монахи его не любили. Ребенком послушник был несносен: постоянные приступы ярости вкупе с магическим даром делали его по-настоящему опасным. Только один из братьев ордена - толстый Яков, приставленный к пареньку наставником, стал единственным близким человеком. Он возился с послушником, учил контролировать гнев или, во всяком случае, вымещать его на неодушевленных предметах. Послушнику было строжайше запрещено использовать магию вне стен монастыря, а в самом монастыре монахи шарахались от парня как от прокаженного. Впрочем, он, кажется, научился контролировать свою ярость. И уже не срывался -  ни на братьев, ни на предметы интерьера. Особенно доставалось двери в его собственную келью – она была вся в черных угольных пятнах от брошенных в злобе огненных рун… вот где он был настоящий – вспыльчивый честолюбивый гордец – там, в городе, перед смеющимся лицом герцогини Гелта… откуда взялась эта дурацкая робость?

Сейчас, сидя в своей келье, чернокнижник злился, и весь внутренне горел от стыда. Измазанный в уличной грязи, глупый неудачник, он так жалко смотрелся перед ней… но он покажет! Да-да, покажет и докажет. Он провел указательным пальцем по грубой деревянной столешнице. За пальцем тянулся тонкий золотистый след, который таял, истончался и исчез за несколько секунд. Уже близко!

Чернокнижник попытался поймать подушечками пальцев лунный свет. Почувствовав жар, он понял – у него получается. И он повторил попытку. Теперь указательный палец выжег на столешнице четкий узор, в центре которого сияла золотым огнем руна Альфей. Но этого было мало. Юноша медленно и глубоко вдохнул, наполняя не столько воздухом легкие, сколько выпивая магическую силу из окружающего пространства. Эта сила свободно проходила сквозь него и вливалась в руну. А он брал все больше и больше, и руна сияла все ярче и ярче. Погасла свеча, умерли тепловые руны. Но от горящего на столе узора шел жар в тысячу раз более сильный. Руна сияла все ярче. Нестерпимо ярко. Чернокнижник закрыл глаза, но продолжал видеть золотой Альфей. Казалось не осталось ничего, кроме нее. Вкруг была тьма и в этой тьме, в конце концов, растворилась и горящая руна.

Проснувшись утром, чернокнижник обнаружил себя на полу, скрючившемся от холода. За окном было серо и предрассветно. На столе навеки застыла выжженная руна Альфей. Она больше не сияла. Юноша встал, подошел к столу и осторожно коснулся руками черных горелых линий. Мертво.

Удалось ли колдовство?

- Хеннар! – в дверь кельи постучали.

- А? – борясь со слабостью и головокружением, юноша обернулся. Массивная дверь тряслась от тяжелых ударов брата Якова.

- Открой эту чертову дверь! - и только тут послушник опомнился и отодвинул засов.

- Сколько раз тебе говорить…. – начал было ввалившийся в келью толстый лысый монах, но тут же осекся:

– Это что еще такое?! – раскатисто произнес он и двинулся вглубь узкой комнатушки прямо к столу.

- Я занимался, - сглотнув, выдавил молодой чернокнижник.

- Альфей?! Ты серьезно? – толстый Яков решительно подошел к столу и коснулся полными пальцами изрезанного стола. Подросток подавленно молчал.

- Так-так-так… - пробормотал монах – что это у нас тут….

Через некоторое время Яков мрачно замолк. Раздумывая, он провел рукой по гладкому подбородку.

- Что ты так переживаешь? Она ведь все равно не сработала, - нарушив молчание, жалобно прошептал юноша.

- Хеннар, - Яков повернулся к послушнику – Она сработала. Возможно не так, как ты хотел, но сработала. Вопрос только в том, что ты хотел этим добиться, и что именно у тебя в итоге получилось. Поэтому первый вопрос: чего ты хотел получить при помощи руны?

Хеннар сглотнул и пискнул:

- Демона.

- Иными словами, - брат Яков устало опустился на убогую кровать – Ты намеревался призвать существо из другого мира. Сюда. К себе в келью. Ты идиот? Ты понимаешь, насколько это опасно?

Юноша молча кивнул, а потом возбужденно поднял взгляд:

- Ты сказал, что руна сработала. Это значит…

- Это значит, - перебил послушника монах, - Что демон где-то здесь. В нашем мире. И он может быть очень опасен.

К следующей главе

Несколько лет назад наткнулся на забавную фантастическую дилогию Стивена Харпера "Империя Молчащих" (в русском переводе "Империя Немых", в оригинале " Silent Empire" ). Главный герой книжной серии - потомок австралийских аборигенов, гей и телепат (которых называют "немыми" или "молчащими"). Две книжки из цикла перевели на русский язык и издали еще в нулевые, в то светлое время, когда никто не думал о всякой там "запрете пропаганды онанизма среди несовершеннолетних" и прочей милоновской чушни. 

Книжки мне понравились и я выяснил, что цикл объединяет куда больше чем два романа. Правда, увы, на русский их так и не перевели, но я раздобыл английский текст третьей книжки, которая называлась "Лжец" (первая книга - "Кошмар", вторая - "Мечтатель"). Конечно, кое-как я книжку осилил, но загорелся идеей сделать нормальный русский перевод. Увы, но осилил художественно перевести только первые четыре страницы....

Стивен Харпер

ИМПЕРИЯ МОЛЧАЩИХ: ЛЖЕЦ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

«Нет большего страха, чем страх потерять ребенка»

- Ренна Делл, первая высадка на Беллерофонт

Стул Харен рухнул на пол. Бен Раймор вскочил, опрокинув стакан и расплескав воду, большая часть которой пролилась на него.

- Господи! – раздался голос Харен из-под вуали. – Мы оставили смещенное пространство.

- Как… - начал Бен, но Харен уже покинула камбуз. Бен поднялся на ноги, чтобы поспешить за ней, разбрызгивая ледяные капли и ругаясь себе под нос. Его туника, холодная и влажная, липла к животу.

- Подождите! – запротестовал он, догнав ее. – Как Вы узнали, что мы перестали смещаться?

- «Полтергейст» - новый корабль, и он все еще имеет небольшие ошибки при смещенном движении, – сказала Харен, не сбавляя ходу. – Хороший инженер может почувствовать, когда оно выключается. А я – отличный инженер.

- Пока что сильно не спешите. Прежде чем выйти на орбиту, мы должны провести переговоры о разрешении на посадку. Пять минут роли не играют.

- Может быть, для вас не играют – Харен похлопала свой динамик, не замедляя шага, - Отец Кенди, я вижу, мы оставили смещенное пространство. Мы прибыли в Климкиннар или что-нибудь случилось?

Бен быстро включил свой собственный динамик и проверил соединение дисплея и глазного имплантата. Одним движением глаз выделил нужный канал и настроил его на разговор.

- Теперь еще полчаса, чтобы добраться туда, - сказала в пустоту Харен.

Они добрались до лифта и успели, прежде чем дверь захлопнулась. Хотя Бен не мог видеть лица Харен, только карие глаза над голубой вуалью, все ее тело излучало нетерпение. В воздухе висел легкий аромат чистоты и сухости. Поморщившись, Бен оттянул ткань своей влажной туники далеко от тела и захлопал ею, пытаясь ускорить сушку, как только лифт начал подниматься.

- Прости, - пробормотала Харен.

- Это просто вода, - сказал Бен – не волнуйся, Харен. Мы еще поговорим об этом. И мы найдет твоего сына.

Харен ничего не ответила, но бросилась на мостик, как только открылись двери, оставив Бена позади. Тот шел неторопливо.

Мостик был овальной формы, с капитанским креслом в центре и большим обзорным экраном на весь узкий край эллипса. Отдельные рабочие места отделялись перегородками. Два из них – пилота и бортинженера - были заняты. В окрашенном в мягкие синие и зеленые цвета помещении  совершенно отсутствовали какие-либо острые края. Даже двери имели закругленные углы. Пахло свежей краской. Как Харен и отмечала – «Полтергейст» был новым, большим и хорошо оборудованным.

Сидящий в капитанском кресле Отец Кенди Уивер взглянул на вошедших Бена и Харен. Кенди, как и Бену еще не исполнилось тридцати, но в отличие от невысокого и коренастого Бена Кенди, был худым и высоким. Он обладал темной кожей, широким носом и крепко завитыми черными волосами. Не смотря на молодость, вокруг его глаз и на лбу уже пролегли небольшие мимические морщинки. Золотой медальон поблескивал на цепочке вокруг шеи и перстень с зеленым нефритом блестел на правой руке. Первый отмечал, что он - Дитя Ирфан, последний – что он достиг звания Отца. Харен подошла к своему креслу, хотя глаза ее не отрывались от обзорного экрана и отображенной на нем планеты. Как и большинство заселенных людьми миров, Клинмкиннар был синим и зеленым, с причудливыми вереницами облаков плывущих через атмосферу. Трио из небольших лун танцевало свой путь по орбите, а звезды сверкали на бархатистом фоне. Вся сцена была очень милой.

А еще планета выглядела очень большой.

- Так вот где находится мой сын, - выдохнула Харен из-под вуали - Мой сын раб.

- Если информация Седжела была правильной – сказал Кенди.

- Я надеюсь, что мы сможем немного сузить круг поисков, - Гретхен Бейер отложила в сторону приборную доску. Она была высокой худой женщиной с голубыми глазами, светлыми волосами и мягкими чертами, позволяющими легко смешаться с толпой. На ее шее висел такой же золотой медальон как у Кенди, однако, янтарное кольцо свидетельствовало о ранге Сестры.

- Что ты имеешь в виду? – спросил Кенди.

- Согласно базе данных Климкиннар тринадцать тысяч пятьдесят пять километров в диаметре, чуть больше, чем Земля, - пояснила Гретхен – Семьдесят с лишним процентов поверхности покрыта водой, но мы по-прежнему говорим о трехстах восьмидесяти миллионах квадратных километров. – Она театрально шмыгнула носом – Может уйти много времени на поиски. Больше восьми недель, этот  точно, а это все что у нас есть.

- Всё не так уж и плохо, - сказала Люсия де Паоло из-за своей консоли пилота. – Мы можем что-нибудь придумать. Например, он должен быть в жилой зоне.

- Население – два миллиарда, – сообщила Гретхен.

- Но не все из них будут рабами, - возразил Кенди.

- Рабского населения – три миллиона.

- Заткнись, Гретхен, - сказала Люсия.

- Мы найдем его, - тихо проговорила Харен. Темные глаза над синей вуалью были полны яростной решимости. – И обязательно освободим.

Бен, между тем, сел на свое обычное место связиста, рядом с консолью пилота. Эфир был мертв пока «Полтергейст» смещался – только молчащие могли общаться с судов находящихся в смещенном пространстве – но теперь эфир бурлил. Бен автоматически просматривал каналы и частоты, чтобы выяснить какие из них какую информацию несли.

- Я уже связалась с транспортными властями – сказала ему Люсия. Ей было где-то между тридцатью и сорока. Она обладала оливковой кожей, черными волосами до плеч и пышной фигурой. Однако, на ее тонких и быстрых руках были отметины в виде многочисленных белых шрамов и сломанных ногтей. Она произносила свое имя со звонким звуком «ч» в середине.

- Разрешение выйти на посадочную орбиту? – спросил Бен.

- Нет проблем, разумеется, - заявила Люсия. – Мы будем там через двадцать четыре минуты.

Бен перевел взгляд наверх. Климкиннар продолжал нависать на обзорном экране, в окружении своих крошечных лун. Бен не удивился бы, окажись луны колонизированными, и их группе придется искать Беджика на них. Как мило. Он очень надеялся, что этого не случиться. «Полтергейст», как все корабли под командованием Детей, предоставлялся монастырем на время. Кенди удалось получить его всего на девять недель. И они уже потратили четыре дня – столько времени потребовалось, чтобы добраться до Климкиннара.

- Отлично, ребята, - сказал Кенди, - Мы должны найти одного девятилетнего мальчика-раба, имя которого, вероятно, было изменено и мы не знаем на какое. И нам нужно сделать это в максимально короткие сроки.

- Конечно, - сказала Гретхен, - Это займет не больше минуты. В конце концов, мы знаем возраст и пол Беджика, название планеты, на которой он живет и то, что отец похитил его у матери, когда тот был еще младенцем… – Харен, сидевшая рядом на стуле, ощутимо напряглась – …и продал его в рабство. Что мы можем сделать со всей этой информацией, чтобы она помогла нам найти его?

- Гретхен, - предупредил Кенди – По тонкому льду ходишь, дорогуша.

- Да все в порядке, - смягчилась Гретхен, - Послушай, мы не знаем, менял ли он когда-либо владельцев, и был ли Климкиннар единственным местом, где он жил, или что-нибудь еще о нем. Записи о продаже рабов – это обычно закрытая информация, так что отследить его будет проблематично.

- Беджика молчащий, – твердо добавила Харен. – Это будет влиять на то, где и когда он был продан.

Голубые глаза Гретхен сверкнули, и Бен напрягся, готовый к взрыву.

- Да, но я тоже должна молчать, - сказала она. – Что это доказывает? Я не касалась Мечты уже шесть месяцев.

- Нет, подожди, - возразила Люсия. – Это оказывает определенное воздействие. После Отчаяния, многие молчащие…

- Большинство молчащих, - перебила Гретхен.

- Большинство молчащих – поправилась Люсия – потеряли способность входить в Мечту. Если Беджик приобретался и был обучен как молчащий раб, но потом вдруг потерял свое молчание, его стоимость упала бы. Как минимум, он не может делать свою работу, верно?

- Что ты имеешь в виду? – спросил Кенди, подавшись вперед.

- Я думаю, у Беджика были хорошие шансы быть проданным после Отчаяния. – подытожила Люсия. – Он, конечно, хороший раб – извините Харен – но он просто больше не молчащий. Нам, наверное, нужно начать с недавних записей о продажах. Поиск девятилетних мужского пола. Это хорошо… я имею ввиду, это может быть хорошей отправной точкой. Отец?

Кенди кивнул и повернулся к Бену:

- Ты – компьютерный гений, Бен. Что думаешь? Незащищенная информация?

- Мы, вероятно, сможем раздобыть некоторые данные с помощью социальных сетей, - ответил Бен. – Обмануть людей, чтобы они рассказали нам то, что мы хотим узнать, «заглянуть через плечо», чтобы получить пароли, ну и тому подобные вещи. Я могу непосредственно взломать и сами сети тоже, но я не знаю, сколько на это уйдет времени, пока я только начал работать над тем, чтобы выяснить, насколько хорошо они защищены.

- Приблизительно? - спросил Кенди – Здесь наше время ограничено.

- Э-э, неделя, чтобы выяснить, что взламывать? – рискнул Бен – Наверное, еще неделя, чтобы проникнуть и не попасться, и еще два или три дня для поиска. Если, конечно, Беджика не так уж трудно найти, для начала.

- Целая вечность, - Кенди что-то пробормотал. – Недели три, может четыре. Мы должны покончить с этим быстрее. В противном случае нам может не хватить времени, чтобы найти… - он оборвал себя.

Харен опустила руку ему на плечо:

- Отец Кенди, - сказала она нерешительно – Если поиски Беджика будут стоить тебе шанса найти свою семью, может быть, мы должны…

- Нет, - ответил Кенди. – Наша задача найти Беджика.

Бен напрягся, услышав голос в своей голове. Глаза Кенди остекленели. – Голос был знакомым, но Бен еще только начал осваивать молчащую связь и не сразу узнал его.

- Что случилось? – потребовала объяснений Гретхен.

- Это Седжел, - Кенди встал со стула – Мы будем в Мечте некоторое время, на связи. Бен?

В голове у Бена щелкнуло: голос принадлежал Седжелу. Резкий привкус предчувствия наполнил Бена, как если бы он неожиданно надкусил апельсин. Он вскочил на ноги и последовал  за Кенди прочь с мостика. Седжел был молчащим уличным мальчишкой, которого Кенди спас и привез на Беллерофонт до того, как Отчаяние разорвало Мечту на куски. Седжел не только пережил Отчаяние, сохранив нетронутым свое молчание, но и почувствовал, где находится сын Харен Беджик и два члена пропавшей семьи Кенди. Если ему нужно поговорить с Беном и Кенди, то очевидно потому, что он узнал что-то новое, что может очень сильно упростить их задачу.

- Ты уверен, что мы не сможем получить корабль на большее время? – спросил Бен, прибавляя ходу. Круглый голубой коридор был достаточно широк, чтобы Бен и Кенди могли идти рядом. Стены закруглялись книзу, плавно переходя в покрытие пола.

- Я уверен в этом, - поморщился Кенди – Я уже пробовал два раза, когда мы останавливались, чтобы нам дали отсрочку, но Совет не уступает.

- Не похоже, что мы этого не заслужили, - проворчал Бен. – Они хотели устроить в нашу честь парад, помнишь? «Герои в Отчаянии» - это мы. И я думаю, что они не пошли на это только потому, что все были так чертовски заняты.

- Вот почему мы не располагаем большим временем, - заметил Кенди – Все корабли заняты курьерской работой.

- Да, да. Я знаю. Нам повезло получить «Полтергейст» на такой долгий срок за то, что мы сделали.

- Родной, - сказал Бен, когда они вошли в Лифт, и тот загудел, начав плавно опускаться вниз. – Я еще не очень хорошо нахожу людей в Мечте, и будет легче, если вы двое придете ко мне.

- Ты должен больше практиковаться, - упрекнул его Кенди, хотя в его глазах не было и намека на упрек, - И тебе также следует расчесать волосы. Они похожи на красный стог сена.

- Кто ты, моя ма.. мой сторож? – спросил Бен.

- О, ну здесь, безусловно, зоопарк, - сказал Кенди, - Кроме проблем с Советом, ворчанием Гретхен, давлением Харен лежащих на мне, так  ты еще разболтан, как те пушки, что срываются в шторм круша все на корабле. С меня довольно.

- Эй! – запротестовал Бен – Я еще не совсем разболтался.

Кенди с довольной улыбкой окинул Бена взглядом с головы до ног – Да. Ты выглядишь довольно крепким. – Бен покраснел, но сумел улыбнуться в ответ. Кенди еще способен вогнать его в краску. Бен продолжал любить его. Когда Кенди принял командование «Полтергейстом» Бен спрашивал себя, будет ли он чувствовать себя неловко, получая приказы от него, но пока все шло хорошо. В конце концов, Бен когда-то находился под командованием своей матери. Может быть, он просто привык получать приказы от людей, которых любил.

- Идем, идем, – произнес Кенди. Они с Беном вышли из лифта и направились к своей общей каюте.

Как капитан «Полтергейста», Кенди и, следовательно, Бен, заняли самую большую каюту на корабле. Бен наслаждался ей, как кошка, пойманная лучами солнечного света. «Пост Скрипт» - их прежний корабль – был тесным крошечным корытом, с грязно-бежевой обшивкой палуб, и там едва хватало места, чтобы развернуться. Их каюта на этом корабле могла похвастаться отдельной гостиной и спальней, ванной, мини-кухней и небольшим кабинетом, заставленным компьютерным оборудованием Бена. Тренажер с гравитационными усилителями занимал один угол со встроенными полками, на которых стояли дискокниги. Мебель была простой, но удобной. Климкиннар и ее луны создавали великолепный вид из окна. Ровно на половине гостиной царил абсолютный беспорядок: одежда, диски, крупные компьютерные детали и что-то напоминающее лабораторный стол для монтажа оборудования хаотично заполняли поверхности пола и мебели. В сравнении с ней опрятная половина была спартанской: красное копье с коротким резиновым наконечником, висевшее на стене было единственным украшением. Бен и Кенди специально пошли на компромисс, чтобы не поубивать друг друга. Бен мог захламлять половину гостиной и кабинет до тех пор, пока не начинал заполнять хламом другую половину гостиной и оставлял спальню нетронутой. С кухней проблем не было, так как Бен совершенно не умел готовить и туда даже не заглядывал.

Кенди снял со стены копье и вытащил шприц для подкожных инъекций из кармана. Бен поджал губы и принялся рыться в своих вещах на полу, рядом с лабораторным столом. Кенди вздохнул и снял с себя одежду, оставив только набедренную повязку. Затем он подогнул левое колено, сунул под него копье в качестве подпорки и нажал на рабочий конец инъектора, приложив его к внутренней стороне локтя. Раздался шипящий звук – наркотик был введен. Кенди сложил руки внизу живота, в классической медитативной позе своего народа – австралийских аборигенов. Кенди назвал их Реальными Людьми, и Бен иногда думал, что делает человека реальным. Он никогда не спрашивал, потому что подозревал, что ответ ударит по его самолюбию.

- Я встречу тебя в Мечте – сказал Кенди, - Или, может быть нам следует прерваться и поискать, чтобы сэкономить время….

- Нашел! – воскликнул Бен, торжествующе размахивая своим инъектором – Увидимся там.

Кенди покачал головой и закрыл глаза. Бен направился в спальню, потом остановился, чтобы посмотреть на Кенди. Как будто почувствовав близость Бена, Кенди снова открыл глаза.

- Что? – спросил он.

Бен протянул руку и тыльной стороной ладони провел по его щеке. – Ты. Ты сам не свой последнее время. Иногда я даже не узнаю тебя.

- Что ты имеешь ввиду? – зрачки Кенди расширились под действием наркотиков, но голос звучал по-прежнему ясно.

- Все не так уж и плохо, - поспешно сказал Бен – Я просто хочу сказать, что ты стал мистер Ответственность в последнее время, в целом все замечательно, и мы будем в Мечте, вместе… это так отличается от… до…

- До Отчаяния, ты имеешь ввиду. - Немного напряженно сказал Кенди, - Каждый человек должен расти с течением времени. Думаю, просто пришла моя очередь. – Он сверкнул проникновенной улыбкой. – Я буду делать кое-что безответственное после обеда, только для того, чтобы держать тебя в форме. Как тебе это?

- Заметано, - рассмеялся Бен и снова направился в спальню.

Начало - тут

Часть вторая

КЛЕНОВОЙ АЛЛЕЕЙ

«И, переставший уже надеется на спасение сын, мужественно приготовившийся принять ту участь, которая уготована ему – отступнику и злодею, - поднял взор и встретился взглядом со Всевышним. И сбросив все грехи свои и большие и малые, оставив их в мире бренном, он шагнул из жизни смертной, в жизнь Вечную».

Глава первая

ВИТЯЗЬ ИМПЕРИИ

Кленовой аллеей, затянутой в осень, цокала о звонкий булыжник кавалькада великолепно одетых витязей. Утро было туманным. Лучи солнца пробивали туман, и от этого делалось на душе ощущение чуда, словно Господь касался тебя рукою. Вел всадников очень высокий и статный воин на белом жеребце. Витязь этот был известен во всей Империи и так же далеко за пределами ее – пресветлый князь Елизар Калин считался первым среди принцев крови, с четырнадцати лет участвовал в военных походах, а после гибели отца во время штурма Оргорры принял командование и взял город. С тех пор он много и страшно воевал на всех границах державы, проявив себя умелым воином, умным тактиком и дальновидным стратегом. Елизар был на голову выше всех витязей в своем отряде, волосы имел серые, с проскакивающей ржой. Благородные утонченные черты, не лишали лицо его мужественности, хотя витязь не носил ни бороды, ни усов. Жесткий взгляд светлых глаз и почти всегда плотно сжатые  губы - покоряли. Князь, конечно, властен и честолюбив, но границы его честолюбию были честь и верность. Он никогда не имел власти больше, чем ему полагалось. Никогда не злоупотреблял ей. Народ в подчиненных принцу землях очень его любил. Жаловал князя и государь-император.

Аллея закончилась, и кавалькада оказалась на круглом лугу, пред высоким крыльцом на котором ожидал витязя император. Сияющий дорогим доспехом отряд выстроился полумесяцем, и все всадники, приложив правые руки к груди, отвесили поклоны государю. Один из витязей достал рожок и затрубил.

Император Деметр III  кутался в теплую пурпурную мантию. За его спиной, два хранителя держали в руках длинные копья. Перед государем, на мраморной лестнице расположились юные вестники в обнимку с сонными волками. Вестники – трое юношей и две девушки лет двенадцати – были одеты в легкие туники, головы их украшали венки из дубовых и кленовых листьев, на ногах и руках сверкали серебряные браслеты. Волки – один пепельно-серый и еще двое абсолютно черные одновременно среагировали на звук рожка – подняли головы и защурились желтыми глазами. Пепельный зверь зевнул, фыркнул и продолжил дремать, опустив голову на колени одной из девушек-вестниц.

- Мы победили, государь! -  воскликнул князь Калин.

- Я слышал, -  ответил император. – Это хорошая новость… Ты, верно, устал с дороги. Отдохни, а потом я хочу переговорить с тобой.

Князь поклонился и заговорил:

- Государь, я вижу, Вы чем-то сильно опечалены и даже новость о славной нашей победе, не радует Вас. Что-то произошло?

- Об этом я и хочу с тобой поговорить, Елизар, -  вздохнул император. – Пропала моя младшая дочь, и я хочу отправить тебя на ее поиски.

Это был самый северо-запад Империи. Городок назывался Воздрецы. Местность здесь примечательная: затянутые туманом низины, гордо вздымающиеся холмы. Дальше на север начинались исчерченные морщинами ущелий Корвейские предгорья. На востоке ослепительно белели пики далеких Альвеп, а на юг и восток открывался вид на поросшие лесом горы и равнины Великославии. Собственно, вид открывался со смотровой площадки самой высокой башни старого замка, стоящего на маленьком островке, при впадении Халны в реку Липовку. Род Липовских князей давно прервался и земли вот уже почти двести лет принадлежали Кленам. В октябре, так далеко на север, вблизи гор, было промозгло. Алексия, стоя на продуваемой всеми ветрами площадке, ежилась, но с места не двигалась. Она мрачно смотрела на запад. Туда, где над белыми пиками парил огромный серебристый дракон, с огненно-красным узором на перепончатых крыльях. Зрелище было настолько восхитительным и завораживающим, что цесаревна забыла обо всем на свете. Например о том, что она сегодня дежурит.

Вообще, Алексия ничуть не сожалела, что оказалась в этой глухомани. Конечно, в крепости было холодно, даже не смотря на то, что камин топили постоянно. Согревала только водка, да и та – в основном душу… цесаревна не сожалела, но иногда, нет-нет, но мелькала мысль: «И какого ляда я поперлась с этими сумасшедшими?!»

Да, городок назывался Воздрецы. Только до него десять километров по грунтовой проселочной дороге. У них, конечно, есть автомобиль, но с началом осенних дождей, машина вязнет. Дождь – главная беда. Даже досаждающие в остальное время комары кажутся куда меньшей неприятностью.

Неудивительно, что появление серебристого дракона в первый за неделю солнечный день заставило Алексию забыть обо всем на свете. Не только о дежурстве. Еще о том, что дракон находиться в воздушном пространстве над Славной Империей, вопреки всем международным конвенциям.

- Чего смотришь?! – озадаченно окликнул цесаревну молодой мужской голос. – О! Ого!.. А че его до сих пор не сбили?

Алексия, раздраженная тем, что ее отвлекли, резко повернулась. Искорка понимания, в ее глазах блеснула не сразу.

- Не может быть, чтобы мы вдруг начали воевать, – сказала она наконец. - С Орденом Драконов у нас более-менее дружелюбные отношения, чего не скажешь о Чернокнижниках…

- Ну да… - фыркнул парень: рыжий, одетый очень небрежно и весь всклокоченный. – А что там с ужином-то?

- Ужин… - пробормотала Алексия. – Ах! Да... совсем чего-то с головой. Как увидела этого дракона, так все мозги словно отшибло.

- Может это дракон такой? Ну того… мозгоотшибательный?

- Может… - рассмеялась цесаревна.

Они устроились на одной из веранд дворца – окна ее выходили на фруктовый сад. Император и Елизар сидели друг напротив друга в низких  плетеных креслах. Император курил трубку, Елизар пил вино. На небольшом столике от фруктов ломилась огромная  ваза.

- Прежде чем мы перейдем к другим делам, я хочу услышать от тебя рассказ о прошедшей военной кампании, - заговорил император.

- Хорошо, государь, - кивнул князь. Деметр III заметил проскользнувшее на лице молодого витязя нетерпение и улыбнулся.

- Приступай, - велел император.

- Крепость Остроуст уже более полувека находится во власти дикарей, взявших этот древний оплот нашей империи не без помощи врага всех добрых христиан Хуринского сольтара. Сейчас, когда мы вернули себе Восточное Наместничество и достаточно укрепились там, пришел черед Остроустской крепости. В связи с Вашими планами по строительству железной дороги, через Степь до Дальнего Океана взятие крепости представлялось делом наиважнейшим…

Князь Калин подробно, как любил государь-император рассказал о военном походе, стараясь не забывать ни о какой мелочи. Деметр любил слушать. Конечно, Император получал донесения в течение всей кампании. И от самого Елизара, и от других своих людей, но всегда, когда пресветлый князь возвращался домой, Деметр требовал подробнейшего рассказа обо всем произошедшем, а если кто-то не потакал его маленькой причуде, император изволил хмуриться.

Таким образом, рассказ Калина длился не один час. Князь кончил в тот самый миг, когда к столику подошла небольшая делегация слуг с блюдами, на которых лежало аппетитно поджаренное мясо и гарнир.

Один из слуг поставил перед Императором запотевший графин с водкой. Елизар по молодости и глупости водку не пил, а Деметр очень жаловал.

За полдником разговор шел на отвлеченные темы: погода, политика, последние столичные новости… про исчезновение принцессы Император так и не заговорил, пока не принесли десерт: клубнику и персики со сливочным мороженым.

Под десерт Император выпил пятую рюмку водки. После – лукаво взглянул на Елизара и сказал:

- Я оценил твое терпение, Елизар. Теперь давай поговорим об Алексии.

- Да, - встревожено кивнул пресветлый князь. – Что произошло? Я знаю, Алексия еще в начале лета собиралась отправиться на север.

- Ну да, они с Климентиной очень заинтересовались раскопками профессора Тиса. Это в землях Кленов, на самой границе с Чернокнижниками. Вчера Алексия исчезла. Произошло это вечером, около семи часов, ее безуспешно искали до поздней ночи, но она так и не объявилась. Я хочу, чтобы ты отправился туда и все выяснил. Я знаю, что ты не очень жалуешь летательные аппараты, но время – наш враг, поэтому полетишь на самолете.

- Хорошо, - вздохнул витязь. Император ободряюще улыбнулся.

Через какое-то время Деметр кивнул витязю и сказал:

- Удачи тебе, Елизар.

Аудиенция была окончена.

В столицу Елизара доставил личный шофер императора. Автомобили пресветлый князь любил не больше самолетов, он вообще настороженно относился к технике, предпочитая традиционные средства передвижения. По этой причине Елизар при всяком удобном случае норовил сбежать из столицы в свое загородное имение. Или на войну.

Елизар думал, что всю дорогу до Василисы просидит как на иголках, но сказались накопившиеся за последние дни усталость и выпитое у государя-императора вино: пресветлый князь почти сразу уснул и проснулся, когда дорогу уже обступили предместья имперской столицы.

Автомобиль миновал железнодорожный переезд, пронесся по безликому Новому Городу, вскочил на Большой императорский мост и перед Елизаром предстал Императорский Дворец и Старый Форум.

Дворец императора был сердцем Империи, величественной неприступной цитаделью. К парадному входу вела огромная лестница. Над входом, между двух высоких круглых башен, увенчанных касками куполов, повисла надвратная церковь Святой Императрицы Василисы.

Автомобиль повернул налево, проследовав мимо парадной лестницы, остановился перед куда менее заметными воротами белоснежной башни Кассандры. Потом они проехали мимо поста охраны и оказались за крепостными стенами. В просторном дворе оказалось очень шумно и торопливо: большое количество людей, самых разных сословий носились как сумасшедшие. Какой-то священник чуть не налетел на машину.

- Куда прешь, дебил?! – воскликнул служитель культа и, не дожидаясь ответа, убеждал по своим делам.

Распрощавшись с шофером, Елизар отправился на поиски Василия Вяза. Василий был фанатом аэронавтики и корифеем левитации. Так же он приходился двоюродным братом Елизару и двоюродным племянником императору.

Василий обнаружился на одной из дворцовых крыш, переделанной во взлетную площадку. Скрестив на восточный манер ноги, он силою мысли удерживал себя в воздухе.  Глаза цесаревича были закрыты, на лице застыла улыбка.

- Привет Вашему Высочеству!

- Привет! – Василий продолжало висеть в воздухе, но глаза открыл, даже повернулся лицом к Елизару и протянул пресветлому князю руку. У цесаревича были огромнейшие ручищи. Василий ниже Елизара, но намного шире в плечах. Некоторые барышни считали цесаревича слишком полным, что, впрочем, нисколько не умаляло всех прочих достоинств первого жениха империи.

- Зачем тебе эти громоздкие штуковины? Ты и так отлично летаешь, - весело спросил Елизар. Василий уловил некоторые нервные нотки в голосе кузена и фыркнул:

- До сих пор боишься подняться в воздух?

- Никогда не мог толком освоить левитацию, ты же знаешь.

- Вот, для таких, как ты и придуманы самолеты, - Василий приземлился, будто спрыгнул с невидимого табурета. – Пошли, прокачу!

- У меня дело.

- Да знаю я, - отмахнулся принц. – Между прочим, я лечу с тобой, ты в курсе?

- Нет.

- Теперь – в курсе. Император не может доверить транспортировку такого гениального полководца, как ты кому попало, верно?

- Верно, - кивнул Елизар. – Так на каком монстре мы полетим сегодня?

- Так вот же он стоит! – Василий показал на стальную черную колесницу с изящными позолоченными крыльями. - Это «Семарглом-5» - жемчужина нашего воздушного флота, - объяснил Василий.

- Обыкновенный дракон порвет твою кроху в две минуты, -  заметил Елизар.

- Э-э нет! Дракону придется здорово попотеть, прежде чем ему удастся завалить эту, как ты выразился «кроху». А пять «семаргломов-3», это старая модель, могли запросто уничтожить «обыкновенного» дракона. Так что не дудите попусту, дорогой братец, луче садитесь на заднее сидение.

Скоро «Семарглом-5» оторвался от крыши. Елизар впервые видел столицу с такой верхотуры. Зрелище было и красивым и жутким. Жутким, до такой степени, что пресветлый князь позеленел и откинулся на спинку сидения, предпочтя разглядывать потолок самолета.

- У тебя под ногами стоит ящик, – сказал Василий. - В нем пиво, рыбные консервы и всяка прочая съедобная всячина. Фисташки там, сухарики.

- Вася, у тебя плебейские замашки. Пиво и фисташки! Надо же такое придумать…

- Еще консервы, - заметил принц. – А консервы – это святое.

- Знаешь, я консервы уже видеть не могу.

- Ну да, ты же с войны, -  Василий картинно хлопнул себя ладонью по лбу.

- Ты это… не отвлекайся, - тут же встревожено заметил Елизар. Василий хохотнул:

- Не боись, - сказал он. – Долетим, с Божьей милостью… авось, пронесет.

- Меня-то уж точно пронесет, - проворчал Елизар. – Слушай, а как в этом драндулете справлять нужду?

- Смело писай в штаны. Как говорил один философ: писанье – это единственное удовольствие которое не вызывает угрызений совести. Как-то так, кажется.

- Ты это серьезно, про штаны?

- Блин… откидываешь сидение - под ним все удобства.

- Спасибо. Ты меня успокоил.

- Ха! Я думаю, лет через десять появятся самолеты в несколько раз больше этого. Целые дворцы – воздушные лайнеры, где будет все оборудовано по высшему разряду.

- Мечтай-мечтай…

- А что? Магическая наука не стоит на месте.

- Как бы не забрела она, куда не следует…

- Ну, дык, с Божьей помощью не забредет, - радостно заверил кузена Василий.

Елизар отлично выспался в автомобиле, поэтому спать ему не хотелось абсолютно. И пресветлый князь предался воспоминаниям о минувшей войне. Она была не такой легкой, как он ее пытался выставить перед Императором. Империя вернула крепость потерянную семьдесят лет назад, однако враг не был разбит. Оставшийся в крепости гарнизон уже готовился к долгой осаде. Степь населяло бесчисленное количество кланов, враждующих между собой и чужеземцами. Можно было уничтожить тысячу дикарских стоянок – противник уходил, ускользало из рук, а через пару лет был снова готов тревожить имперские рубежи. Степь была большой проблемой для Славной Империи, и ее соседа – Империи Чоранской.  На минувшей войне войска Елизара изничтожили один из самых влиятельных кланов Западной Степи, но, сколько их еще, гордых и непокоренных осталось? С некоторыми можно было сотрудничать, но никогда нельзя быть уверенным на все сто в безопасности торговых караванов. Взяв Остроуст, Славная Империя ввязалась в Большую Войну со Степью. К чему это может привести? Учитывая сложные отношения со всеми своими соседями, Славная Империя могла оказаться в огненном кольце врагов и рухнуть.  Война со Степью – опасный ход и Елизар надеялся на то, что Деметр отдает себе в этом отчет. Впрочем, для Императора война – это элемент большой политики, а для Елизара – головная боль, консервы с тушеной говядиной и сгущенкой и очень большие человеческие потери. Дикари не знают что такое честь и цивилизованные войны. Они способны на любую мерзость.

Самолет Василий посадил на военном аэродроме города Воздрецы. Та еще дыра. Чудовищный летательный аппарат подрагивал и подпрыгивал, продолжая катится по земле, вытрясая из пресветлого князя всю душу. Желудок периодически подскакивал к горлу, а сердце, напротив, стекало к пяткам. Елизар презирал свой страх, но ничего не мог с ним поделать. Наконец самолет остановился.

- Приехали братец! – весело заметил Василий. – Вылезаем…

За время полета они успели обсудить все, что знали об исчезновении цесаревны и наметили примерный план действий. Близость границы создавала дополнительные проблемы. Елизар думал сначала заглянуть к Глорию Клену: в конце концов это его вотчина, но Василий его отговорил, сказав, что Глорий уже знает о произошедшем и ожидает их в Воздрецах.

- Может быть это его рук дело. Никогда не доверял ему, - заметил Елизар.

- Глорию?! – изумленно воскликнул цесаревич. – Да что ты, братец! Он золотой человек и к цесаревне очень хорошо относиться.

- Не верю я в искренность его чувств.

- Может быть, ты просто ревнуешь? – фыркнул Василий.

- Нет… не знаю… наши отношения с Алексией несколько разладились в последнее время.

- То-то вы свадьбу отложили, - понимающе кивнул цесаревич.

- Если мы ее не найдем, боюсь, никакой свадьбы вообще не будет.

- Да брось ты, найдем! – оптимистично заверил его Василий.

Сейчас, когда Елизар на полусогнутых, вылез из кабины он с неприязнью смотрел на бодрого двоюродного брата и спешащих к ним мужчин. Обоих он сразу признал: это были Глорий Клен и Персей Вереск. Последнего, пресветлый князь никак не ожидал здесь увидеть и совершенно ему не обрадовался: незаконнорожденного отпрыска Императорского Дома он недолюбливал не меньше чем Клена. Может быть Василий прав, и это – обыкновенная ревность? Елизар поморщился от этой мысли, словно она была надоедливая муха, погнал ее прочь. Вымученно улыбнувшись, он приветствовал старых знакомцев.

Кажется они были ему искренне рады. Елизара это разозлило еще сильнее.

- Что Вы здесь делаете, Персей? – довольно-таки грубо осведомился он.

Персей моргнул, не иначе от удивления, и учтиво ответил:

- Я приехал  в гости к пресветлому князю Глорию Клену, моему, как Вы, Елизар, должно быть знаете, старому другу и бывшему доместику. Через три дня мы узнали о том, что Алексия исчезла…

- Странное стечение обстоятельств, вы не находите? – проговорил князь Калин.

- На что вы намекаете? – почти угрожающе вперед выдвинулся князь Клен.

- Думаешь, что это они похитили цесаревну, а, Елизар? – добродушно рассмеялся Василий. – Я рад видеть вас, Персей, Глорий…

Они обменялись рукопожатиями, а потом все вместе последовали к двухэтажным хлипким постройкам в стороне от ангаров.

В небольшом помещении, стены и потолок которого были обшиты фанерой, а пол покрывал пыльный рыжеватый ковер, стоял древний, скрипучий диван и два кресла, обшитых полинявшей коричневой тканью. На диване устроились Персей с Глорием, Василий и Елизар уселись в кресла. Молчаливый и очень бледный молодой логарх поставил на стол перед ними поднос с четырьмя чашками чая и вазой с печеньем, а потом тихо ретировался.

- Ну?.. я слушаю Вас, Глорий, - произнес наконец Елизар. Пауза, действительно, несколько затянулась.

Клен бесшабашно усмехнулся и, отхлебнув из чашки сказал:

- А что Вы хотите услышать, Елизар?

- Правду, - проникновенно проговорил князь Калин. – Цесаревна исчезла на Вашей земле, в одном из принадлежащих Вам замков. Я знаю, что Вы очень интересовались экспедицией Тиса… кстати, даже не пытайтесь от меня скрыть истинные цели экспедиции. Я отлично осведомлен о них.

- И в мыслях не было скрывать что-то от Вас, стратилат, - криво усмехнулся Глорий. – И я знаю, что Вы осведомлены. Экспедиция уже в течение нескольких лет копает некрополь древней и удивительной цивилизации, чьи технологии намного превосходят наши. Информация засекречена, поэтому, собственно, к расследованию и подключили Вас, цесаревич, и Вас, стратилат: вы оба в курсе. Поскольку раскопки проводятся вблизи государственной границы существует опасность того, что ими могут заинтересоваться чернокнижники или Орден Драконов. Не смотря на всю маскировку, объект, который был обнаружен пару недель назад отлично виден с воздуха.

- Что за объект? – спросил Василий.

- Он пока еще не полностью раскопан. Это нечто металлическое и очень большое. Оно здорово блестит на солнце и, хотя ясная погода стоит лишь последнее несколько дней, оно и в пасмурный день могло заинтересовать наших соседей.

Из Воздрец все четверо сели в черный элегантный автомобиль отправились к замку на острове, где расположилась экспедиция Тиса. Остров с берегом соединяла дамба. По ней автомобиль въехал во двор и лихо затормозил перед высоким деревянным крыльцом. Из дверей на крыльцо вышел всклокоченного вида рыжий молодой человек в линялых и равных шортах бывших некогда полноценными штанами из крашенной в индиго парусины. На парне были сандалии на босу ногу и расстегнутая клетчатая рубашка. Почесав голый живот, юноша прищурился и, увидев высоких гостей, приветственно взмахнул рукой и почти скатился с крыльца навстречу.

- Здрасте, я ченибудь могу помочь? – забавной скороговоркой поинтересовался парень.

- Нам нужен профессор Тис, - сказал Елизар. – Мы по поводу исчезновения принцессы Алексии.

- А! – засиял парень, - Быстро вы добрались из столицы! На самолете летели, небось?

Василий кивнул.

- Так мы можем увидеть профессора? – настойчиво поинтересовался Елизар.

- Э-ээ… он сейчас на раскопе, будет гденить через полчаса. Может, его подожжете зесь? Или на раскоп смотайтись?

Елизар и Василий переглянулись.

- Да, наверное, мы его подождем здесь, - сказал князь Калин. И спросил – Позвольте узнать Ваше имя, молодой человек?

- Лазарь, вашсветлость, - вытянувшись по струнке, представился юноша.

- А по батюшке? – поинтересовался Василий.

- Денисыч я… -  ответил Лазарь.

Пресветлые князья, цесаревич и Восточный Наместник представились. Лазарь учтиво поклонился, а потом всполошился:

- Да чо мы зесь стоим-то? Дайте в дом продем, съедим ченить, чайку попьем?! Вы эта, заходите, чувствуте ся как дома…

Гости переглянулись: Лазарь был парень неугомонный.

- Какой срам, господи! Разве может быть подобное общество подобающим для дочери императора? – прошептал Елизар на ухо двоюродному брату.

- А что, очень милый молодой человек, - усмехнулся Василий.

- Ты еще молодой и глупый и ничегошеньки не понимаешь. Я с ужасом жду того часа, когда вместо старика на  трон взойдешь ты! - возмущенно сказал Елизар.

- Отвянь, зануда, дай луче, съедим ченить и чайку попьем, - отмахнулся Василий от пресветлого князя и глупо хохотнул.

Лазарь обернулся и недоуменно посмотрел на отставших братьев. Глорий и Персей давно уже были на крыльце и о чем-то весело шептались.

- Чо вы там спорите, а? – спросил Лазарь.

- Да нет, ничего, все нормально, - успокоил парня Василий. – Просто мой кузен немножко сноб, что не мешает ему иногда забывать о хороших манерах…

В подтверждение этих слов Елизар показал Василию кулак.

Никто не заметил парящего в небе золотистого дракона.

Темная прихожая была заставлена разным хламом: старой сломанной мебелью, какими-то пыльными мешками, ящиками и сундуками. Большая лестница в противоположном конце помещения вела на второй этаж. Лазарь показал на распахнутую настежь двустворчатую дверь справа.  За ней был светлый коридор, заканчивающийся просторным помещением. Елизар решил, что некогда это был бальный зал. Сейчас здесь стояло несколько огромных столов. Явственно ощущались кухонные запахи. Пресветлый князь понял, что проголодался.

- Жрать хочется – жуть, - прошептал на ухо Елизару Василий. Елизар молча кивнул.

Лазарь тем временем скрылся на кухне. Гости услышали голоса: недовольный женский и торопливый – Лазаря. Потом раздался звон, какое-то громыхание и в залу вошли двое: Лазарь и высокая худая женщина – цесаревна Климентина. Гости почтительно поклонились старшей из дочерей императора.

- Ну, мальчики, я так и знала, что это вы, - уперев руки в бока, изрекла Климентина. Цесаревна была молодой вдовой Твердиславльского князя Никифора Липа. Она всегда держалась холодно и неприступно. Елизар считал ее слишком высокой, слишком худой и слишком саркастичной. Климентина была остра на язык, большие карие глаза постоянно надсмехались над собеседником, в гордо вздернутом подбородке читалось чувство полного и безграничного превосходства. Василий, в отличие от двоюродного брата питал к княгине очень теплые чувства. И Василий, и Елизар, в конечном счете, сошлись на том, что к безусловным достоинствам Климентины, помимо высокого происхождения, можно смело причислить черные как смоль густые вьющиеся волосы и длинные стройные ноги. Что думали на счет Климентины Персей Вереск и Глорий Клен, сложно сказать, но Климентина всегда тепло относилась к Персею, а с Глорием… с Глорием они слишком мало общались, чтобы у них успело сложиться какое-нибудь определенное мнение в отношении друг друга.

Старшая дочь Императора с глубокой, какой-то оскорбительной иронией смотрела на четырех блистательных мужчин прибывших на самый край Славной Империи не ради нее, ради ее младшей сестры, прекрасной и взбалмошной цесаревны Алексии. Климентина была мягче своей сестры, скованней и благочестивей. Многие находили ее чересчур занудной и суровой. А вечно ироничный, бесцеремонный взгляд ее каре-зеленых глаз обескураживал, но не тех, кто знал ее достаточно долго и близко, но даже их, эта женщина была в состоянии убить одной ироничной уничижительной фразой. Внешне спокойная княгиня скрывала в себе бушующее пламя, которое всегда пугало и отталкивало Елизара. Поэтому витязь сразу ощетинился и едко спросил:

- Ты не рада нас видеть?

- Почему же, очень рада, дорогой князь, - проворковала Климентина и обратилась к Лазарю, - Лаз, не стой соляным столбом, на стол накрывай скорее, да?!

- Слушаюсь и повинуюсь, Ваше Высочество, - ответил юноша, склонившись перед женщиной в хулиганском поклоне. Весело рассмеявшись, он унесся на кухню. Где опять что-то загрохотало.

- Присаживайтесь мальчики, - властно предложила Климентина. Она подошла к Персею и небрежно, но лаского потрепав его по голове спросила, чуть склонившись – Как у тебя дела, дорогой?

- Ничего… - Восточный Наместник смущенно улыбнулся. -  Вот, заехал в гости к Глорию, а тут такие дела…

- Бывает, - кивнула цесаревна. – Значит вас всех прислал сюда мой отец?

- Ну, вообще-то мы с Персеем приехали по собственной инициативе,  - заметил князь Клен. – Я и так собирался заглянуть в замок, узнать как тут вы живете-поживаете…

- Не очень весело, как видишь, - насмешливо откликнулась Климентина.

- Вижу, - протянул Глорий. – Ну а все-таки? Каковы вести с полей?

Лазарь принес поднос с чаем и печеньем, Василий, вальяжно развалившись на стуле, блаженно улыбнулся. Персей тоже оживился. Климентина чинно усевшись напротив Глория проговорила, глядя в чашку:

- У нас ведь не только Алексия пропала. Исчез еще и трупак из тридцать шестого погребения. А мужик был крутой…

- То есть, весь пропал?! – изумился Глорий.

- Ну да. Ты видел их все – отличной сохранности, лежат себе в своих металлических капсулах, только рожи сквозь мутное стекло виднеются… Твой этот консультант, Варфоломей, с ними вовсю возиться... на прочие трупаки даже не глядит, а эти – едва ли не облизывает, но не вскрывает. А это точно совершенно, люди непростые… Их всего пять. Тридцать шестой был пятым погребением в капсуле…

- А кто этот Варфоломей? Антрополог? – поинтересовался Елизар.

- Э-э… - замялся Глорий – Ну, вообще-то не совсем. Это не тот разговор, который можно вести вот так вот, просто, за чашечкой чая… Лазарь иди погуляй, хорошо?

Юноша обиженно поджал губы, но князя послушался.

-Нам-то скажешь? – полюбопытствовал Василий.

-Вам с Елизаром скажу, – ответил Глорий - И тебя, Климентина, посвящу в эту тайну, но никто больше не должен знать правды. Даже Император…

- О! Как интересно… - проговорил Елизар.

 - Да. Даже Император. Это условие Варфоломея. Как можно меньше народу должно знать о его пребывании здесь. Насчет нашего Славного императора требование Варфоломея было однозначным… ситуация очень деликатная и я его отлично понимаю. - Глорий щелкнул пальцами и над столом, за которым все сидели, опустился голубоватый купол. Все, находящееся за его пределами стало немного размытым. – Теперь нас никто не услышит. И так, приготовьтесь…

-Ну?! – нетерпеливо произнес князь Калин.

- Баранки гну, - съязвил в ответ Глорий. - Варфоломей Вадд – не человек. Он лиилит.

Елизар закашлялся, Василий смотрел на князя Клена выпучив глаза. Только Климентина казалась невозмутимой и Персей, задумчиво пробормотал:

- Вот оно значит как…

- И откуда он взялся, этот твой лиилит? – хмуро поинтересовался Елизар.

- От мамы с папой, пресветлый князь, - почти пропел Глорий.

- Ладно, шутки в сторону, - решительно сказала Климентина. – Расскажи-ка нам, славный, без дурацкого скоморошества, зачем здесь этот Вадд.

- Ага, и кто еще в курсе, что он – это он, - вставил Василий.

- Алексия в курсе. Мы с Ваддом познакомились в Северной Натолии, он нам здорово помог с теми сектантами… ты Персей должен помнить.

- Ну да, такое при всем желании не забудешь, - фыркнул Восточный Наместник.

Глорий неторопливо и негромко заговорил:

- Вселенная велика и населена множеством разумных, и не очень разумных, существ. Среди них и лиилиты. Они строили тайные ходы и лазы в другие миры, обучали этому искусству других разумных, в том числе людей. Расы расселились по Вселенной, узкие тропы стали широкими дорогами. Но сытой жизни пришел конец. Некоторые из рас восстали против Темного Альянса и Ангелы Небесной Цитадели выступили на их стороне против Дьявола. Это была великая война, в которой перекраивались прежние тропы и сжигались целые планеты. Досталось и нашему миру. Война хорошо прошлась по Старому Континенту и Новым Землям. Многие города лежали в руинах. Из-за нашего мира шли особенно ожесточенные бои. Война грозила погубить человечество. Великие чародеи отчаялись уже спасти мир от гибели. Они воззвали к Творцу и Господь внял их молитвам. Все двери, все ходы, все тропы, что вели в другие миры оказались запечатаны. На много-много лет. Все это произошло задолго до рождения Христа. В то время достаточно могучий колдун мог создать свой проход в любой из существующих миров. Ангелы же и демоны шныряли без всяких троп и туннелей. Однако, ни одна из сторон не могла перебросить к нашей планете войска…

- Это как-то связано с теми террористами, которых мы истребили в Северной Натолии? – осведомился Персей Вереск.

- Да, это связанно с ними, и еще кое с чем. Секрет путешествия между мирами уже не секрет. Орден Некромантов в Экснессте наладил небольшой проход между мирами. Очень скоро другие Ордена тоже научатся проникать за пределы нашего мира. Очень скоро обитатели других миров научатся строить корабли, которые смогут достигнуть нашего мира. Собственно, времени уже не осталось. Через год-другой первые звездные каравеллы инопланетных рас достигнут орбиты нашей планеты. Если это будут корабли Темного Альянса, то нас ждет преждевременный Армагеддон, славные. Поэтому, собственно, нам нужно успеть раньше.

- Бред какой-то… - проворчал Елизар. – Лиилиты, звездные каравеллы, чародеи… ты случаем не спятил, князь?

- Если бы это был не Глорий, а кто-нибудь еще, я бы тоже так подумал, но Клен… нет, он не может спятить. Кто угодно, только не он – заверил Елизара Персей.

- Но тогда, хм-м… что «мы» должны успеть сделать «раньше»? – поинтересовался Калин.

- Перебросить сюда войска союзников и восстановить систему космической обороны, - ответил Глорий и усмехнулся.

- Мне не кажется это выполнимой задачей, - осторожно заметил Василий.

- Мне тоже, - признался Глорий. Он прищелкнул пальцами и купол отгораживающих их от внешнего мира пал.

- Офигеть! – тут же раздалось со стороны кухни. Лазарь стоял в дверях с отвисшей челюстью и удивленно пялился на собравшихся.

- Внушает, да? – улыбнулся Глорий.

- Ага, - кивнул Лазарь, пересек комнату и уселся рядом со всеми. – Научите?

- Может быть и научу, - задумчиво ответил князь Клен. - Но не будем об этом. Ты лучше скажи, дадут ли нам здесь чего-нибудь поесть, кроме печенья?!

- О! Я тоже хотел это спросить… - подал голос Вереск.

- Ну, вы эта… даете! – хохотнул Лазарь - Чаз, не волнутесь так! Скоро придет народ с раскопа и будет всем частье великое. У нас сегодня макароны с тушенкой и…

- Господи! – закатил глаза Елизар. – Почему, о Господи!..

- … и сгущенку по такому случаю откроем… - продолжал тем временем Лаз. Осекшись, он виновато посмотрел на Елизара и спросил, - Ваша светлость не ест макарон с тушенкой?

- Да, действительно, -  грозно посмотрела на пресветлого князя Климентина, - Мне казалось, что Вы, князь, не прихотливы в пище…

- Достало, - сердито буркнул Елизар. – У нас были серьезные перебои с продовольствием… особенно когда я и еще десять идиотов целую неделю сидели в осажденной крепости. Представь себе, что творилось в штабе, когда они потеряли командующего?

- А что случилось?

- Э-ээ… не думаю, что это важно, - смутился Елизар.

- Нашего благородного витязя потянуло на богатырские подвиги, - ехидно вставил Василий. Посмотрев на вытянувшиеся от удивления лицо Елизара, он пояснил, - Я читал кое-какие отчеты. И зачем, скажи на милость, тебя на подвиги потянуло? Об удали твоей молодецкой и без того всем отлично известно.

- Не удивлюсь, если здесь замешана женщина, - обронила княгиня.

- Дык! – кивнул Василий.

- Прекратите! – рыкнул на них витязь. – Самому стыдно неописуемо. У нас были консервы с тушеной говядиной, консервы со сгущенным молоком, но больше всего у нас имелось отвратительного пойла, которое дикари пили вместо нормальной, человеческой водки.

- О Боже, мальчик мой, ты же не умеешь пить! – воскликнула Климентина.

- Это пойло вообще было невозможно пить, - проворчал Калин. – Мы его мешали со сгущенкой…

Послышался шум. Лазарь оживился:

- О! Это с раскопа пришли, - сказал он.

- Ну, и чего сидим, кого ждем? – строго посмотрела на него княгиня. – А ну, пошел, помог им, живо!

- А, да… слушаюсь и повинуюсь! – поклонившись дочери императора парень вылетел прочь из залы.

- Так, мальчики, вы можете отвлечь на какое-то время Варфоломея, но вообще-то лучше все серьезные разговоры перенести на «после ужина», - сказала Климентина, -  Я-то в вашей душещипательной беседе участия принять не смогу, на мне висит камералка и вообще дел много…

- Как скажешь, - пожал плечами Елизар. – А с Варфоломеем этим вашим я бы очень серьезно поговорил. Глорий, насколько ты ему доверяешь?

- Так же, как и тебе, пресветлый князь Калин, - улыбнулся Клен.

- Не очень обнадеживает, - заметил витязь.

- Елизар, я из кого угодно душу вытрясу, лишь бы найти Алексию, поверь, - проникновенно посмотрев на пресветлого князя проговорил Глорий.

- Верю,  - мрачно кивнул Елизар.

Послышались голоса и еще какой-то невразумительный шум и в залу набилось много народу. Но Варфоломея Елизар выделил сразу. Он был высок и красив и было в его красоте что-то притягательное и одновременно отталкивающее, а в проницательном ледяном взгляде пробивающее до жути, завораживающее. От Варфоломея Вадда тянуло колдовством и чем-то чужим. Елизар был витязем Империи и чувствовал подобные вещи.

Глорий отвел Варфоломея в сторону и зашептал ему на ухо:

- Мне бы очень хотелось услышать твои объяснения, относительно всего произошедшего здесь. И эти люди – тоже. - Глорий указал на Елизара, Персея и Василия, стоявших неподалеку.

- Елизар Калин, Персей Вереск, наследник Василий, - кивнул им Варфоломей – я ожидал вас увидеть и уже заранее смирился с мыслью, что мое нездешнее происхождение не будет для вас тайной. Здесь произошли странные вещи, я сознаю, есть тут и моя вина, но давайте поговорим обо всем позже, после ужина, если не возражаете. Я очень проголодался, представьте себе.

- Да, конечно, поговорим после ужина, - кивнул Калин. На лиилита он смотрел с подозрением.

- Вот и хорошо, - Вадд улыбнулся.

Для допроса Вадда было выбрано подвальное помещение, где стояли саркофаги и разнообразная хитрая техника Варфоломея. Здесь тускло горели зеленоватым  светом лампы и пахло очень неуютно. Наместник и Василий уселись в старое кресло, накрытое зеленым чехлом. Глорий с любопытством смотрел на лиилита. Елизар задумчиво разглядывал саркофаги.

- И так?.. – обратился Глорий к Варфоломею.

- Что знают твои спутники, князь Клен?

- Почти все. Я только не рассказал им про саркофаги и тот купол…

- Ну, что купол? Тоже саркофаг, в некотором роде, - улыбнулся Варфоломей. – Еще до войны здесь располагался засекреченный исследовательский центр. Честно говоря, не знаю, что они там разрабатывали… произошла авария, много людей погибло. Здание центра накрыли куполом: он был постоянным источником радиации… Глорий, надеюсь, не надо объяснять, что такое радиация? Вроде бы вашими учеными уже публиковались какие-то работы на этот счет…

- Можешь не объяснять, - кивнул Глорий – Продолжай, пожалуйста.

- Так вот, дело-то темное.  Часть сотрудников, из тех, что выжили в уже эвакуировали, погибших похоронили, но вот пятерых, тяжело раненых лиилитов положили в криокамеры и эвакуировать не успели: началась война, неразбериха… Наверное, об этих пяти криокамерах никто бы и не вспомнил. Собственно никто и не вспомнил. Я совершенно случайно наткнулся на архивные документы и отправился на поиски этих пятерых. Один из них был правнуком самой Лиилит. Величайший чародей, гениальный ученый. Он руководил проектом...

- Так что за проект, это удалось выяснить? – спросил Елизар.

- Нет. В том-то и дело, что нет, - качнул головой Вадд.

- Я так понимаю, своего этого величайшего чародея Вы нашли? – поинтересовался Елизар.

- Да, - кивнул лиилит, - тридцать шестое погребение. Но криокамера пропала. И пропала Алексия.

- Криокамера – это эти забавные саркофаги? – уточнил Василий.

- Да, именно. И люди, лежащие в них, не совсем мертвые. В смысле, их еще можно оживить.

- Так, может быть этот ваш, взял и ожил? – предположил Василий.

- Невозможно, - мотнул головой Варфоломей – Разве что, было чудо воскрешения.

- Может, и было, - заметил Глорий.

- Более правдоподобной мне кажется другая версия, - сказал Вадд. – Я думаю, что кто-то из экспедиции работает на иностранную разведку. Ваших соседей вполне могли заинтересовать раскопки Тиса.

- И как Вы думаете, этот кто-то утащил бы отсюда криокамеру? Она же тяжелая, наверняка, - фыркнул Елизар.

- Вовсе нет, - улыбнулся Варфоломей – Немного колдовства и все в порядке.

- Н-да, такое вполне возможно, - согласился Глорий. – А как насчет цесаревны?

- Либо ее захватили специально, либо случайно – например, она просто попалась на пути изменника, и он ее решил взять с собой, - сказал Варфоломей.

- Черт, надеюсь, ее н6е убили, - выдохнул Елизар.

- Наверное, нет. Она все-таки цесаревна, - успокоил Елизара Персей.

- Ты понимаешь, - Персей, что все это значит?! – сурово посмотрел на Наместника князь Калин.

- Война, - кивнул Персей – Рано или поздно это должно было случиться.

- Ладно, - вздохнул Елизар – Нам нужно еще допросить археологов.

Допрос решили устроить все в тех же мрачноватых декорациях подвала.

Археологов было восемь: профессор Тис, его заместитель Николай Ель, два чертежника – Сергей Ива и Влас Ежевика, а так же Зоя Олив и три студента старших курсов – Парис, Петр и Лазарь.

Первыми допрашивали Париса и Петра. Они ничего особенного в злополучный вечер не заметили и вообще, весь день таскали носилки, разбирали какой-то «завал» под руководством Николая Ели.

- А Лазарь… он в тот вечер ведь был в замке, да? – поинтересовался Елизар.

- Ага, - кивнул Парис. Был он низенький, пухленький, с глазами чуть навыкат.

- Он то в замке, то на раскопе, - подтвердил Петр. В отличие от своего напарника -  длинный и тощий, немного не складный, а лицо широкое и глаза большие, красивые, карие.

Елизар скучающим тоном задел еще несколько вопросов и отпустил студентов с миром, пригласив для допроса Зою Олив. Это была женщина невысокая, легкая и веселая. Она коротко стригла каштановые волосы, серые глаза искрились, озорно блестели.

Зоя рассказала много чего: Влас весь день корпел над чертежами, но, кажется, часто прикладывался к фляжке на поясе,  а Сергей, тоже корпел, конечно, однако постоянно бегал из раскопа перекурить под навесом, где подолгу болтал с Николаем. Прикладывались они там к чему или нет, Зоя не знала, хотя было промозгло до жути. Олив дел передела в тот день кучу, но в основном сидела на зачистки очередного покойника. Николай тоже где-то копошился, ну а Тис – то там, то здесь, то вещает что-то возбужденно, то хмурый ходит, а то давай, и уедет в замок…

- А когда он в замок уезжал-то?

- Ну, это было... Ну где-то с четырех до пяти он отсутствовал, - ответила Зоя - Только зря вы это: Алексия позже исчезла, почти перед ужином, около семи.

- А про Лазаря Вы, что можете сказать?

- Ой! Замечательный мальчик… руки у него золотые и голова варит! Соображает он быстро, толковый такой...

- А Варфоломей? Где он был в тот день?

- На раскопе, - ответила Зоя. – Ох, и странный, скажу я вам! Но милый.

- Ага, - кивнул Елизар. – А чего-нибудь примечательное в тот вечер произошло?

- Ой, не знаю… - протянула Олив, - Ну, может быть, Тис был как-то задумчив, когда вернулся. Они потом долго о чем-то болтали с Николаем.

Сергей, Влас и Николай мало чего смогли добавить к словам Зои Олив. Елизар поинтересовался у Николая, куда ездил Тис, но тот сказал, что не знает, и посоветовал князю самому поинтересоваться у профессора.

- Уф! – выдохнул Василий, когда за Николаем закрылась дверь – Тиса и Лазаря ты, Елизар, решил оставить на сладкое, я так понимаю?

- Ну, в профессоре я нисколечко не сомневаюсь, - улыбнулся Елизар, - а вот Лазарь… у меня большие сомнения не его счет.

- По моему хороший парень, - пожал плечами Персей, - мне он не показался подозрительным.

- Ха! – усмехнулся Глорий – Возможно-возможно, только он, может быть, знает такое, чего не знает никто из тех археологов, что провели весь день на раскопе. Он-то торчал в замке…

- Ну, что, кого зовем следующим? – поинтересовался Елизар.

Следующим решили пригласить Лазаря.

- Ты был последним, кто видел Алексию, верно? – спросил Калин.

- Ну, можт, - дернул плечами парень, - Ваще, кода она пропала, я был в камералке, помогал Ее Высочеству.

- Вы все-время были вместе?

- Типа, не уходила ли она куда-нидь? Не…

- А Тис? Он приезжал в тот день, да?

- Ога, - кивнул Лазарь. - В четыре… или нет… раньше. Не знаю.

- А зачем он приезжал?

- Не знаю…

- Хм, ладно. Спросим об этом у Тиса.

Оказалось, что профессор забыл в подвале, где работал Варфоломей свою трубку.

- Представляете, - говорил он – В обед спустился сюда, в руках трубку вертел, и оставил… о чем-то мы так увлеченно с Варфоломеем беседовали… умнейший он человек, скажу я вам…

- Кстати, а саркофаг исчезнувший был на месте? – спросил Елизар.

- На месте. Вообще, все было как обычно.

Когда профессор ушел, оказалось, что времени уже одиннадцать.

- Да, и проговорили же мы! – изумился Василий. – Только ничего мне не понятно.

- Ну, почему же, - улыбнулся Глорий. – У меня созрели кое-какие мыслишки.

- Может, поделишься? – поинтересовался Калин.

- Не сейчас, стратилат, завтра, - мягко проговорил Глорий Клен, - Утро вечера мудренее, правда?

Ночью Глорию не спалось. Он долго ворочался в постели, вслушиваясь в ночные шорохи за окном. Окно комнатушки, где устроился князь, выходило во двор. Оттуда доносились бестолковые нервные шаги.

«Видимо, не я один маюсь бессонницей» - подумал Глорий. Соскочив с кровати князь выглянул в окно. По скупо освещенному двору блуждал, покуривая, Персей Вереск. В свете поставленной на крыльцо лампы он был очень похож на приведение.

Глорий натянул штаны, поверх ночной рубахи одел теплый свитер. Зажег керосинку и спустился в холл. Там отыскал куртку и ботинки. Выбравшись на улицу поежился.

- Не спиться? – грустно улыбнулся Восточный Наместник.

- Да, - вздохнул Глорий. Рядом с крыльцом стояла лавочка. Он сел, лампу опустил на землю. – Дай закурить, что ли…

- Т ведь не куришь, - удивился Персей.

- А тогда, в Каттапракии? – напомнил Глорий.

- Верно, - кивнул Персей. Князь закурил. Задумчиво посмотрел на Наместника. Спросил - Что ты маешься, Вереск?

- Аналогичный вопрос я бы мог задать и тебе, Клен…

- Я был тебе верным доместиком, Персей. Ты мне доверял. Я доверял тебе.

Персей долго смотрел куда-то мимо князя, а затем сказал:

- Знаешь, я ведь люблю Алексию.

- Она просто глупая девчонка, - тихо фыркнул Глорий -  Впрочем, я тоже ее люблю.

- Ее сложно не любить, это верно, - слабо улыбнулся Персей, - Но я е люблю не так как ты.

- Хм-м… возможно.

- Знаешь, у меня никаких шансов. Это бесит.

- Эффект принцессы, Персей, - прошептал Глорий.

- Что?!

- О чем мечтают принцессы, Персей? Ты никогда не задумывался об этом?

- Ну… наверное, они мечтают о принце, - ответил Вереск.

- Принцесс всегда окружает множество сладкоречивых ухажеров. Им постоянно твердят, что они самые-самые. Ради них устраивают рыцарские поединки, совершают подвиги… мне иногда кажется, что принцессы ждут не прекрасного принца на белом коне – о таких мечтают простолюдинки, нет, принцессы мечтают об обычном мужике, который постоянно будет ей твердить, что она самая обыкновенная глупая баба. Мужика, который будет каждый день удивляться, что связал свою жизнь с такой красивой, но взбалмошной бабой. Впроче6м, я уверен, что ни одна принцесса в этом не признается.

- Интересное предположение.

- А какого черта тогда наша цесаревна отправилась сюда? Дворцовая обстановка ее тяготит. На некоторое время она обезопасила себя от толпы ухажеров объявив о помолвке с князем Калином, но, поскольку уже прошло несколько лет, а о свадьбе пока ни слова…  я думаю Император очень на нее давит, требует, чтобы она, наконец, вышла за Калина, а она не хочет. Елизар – витязь привлекательный, конечно, но…

- Но дерьмо дерьмом, - проворчал Персей. – Все, черт возьми, без ума от Елизара!

- Ты просто ревнуешь. Это глупо.

- Знаю, что глупо. Но ничего не могу с собой поделать, - вздохнул Вереск и развел руками.

- У нас здесь общая цель. Надо найти Алексию. И тридцать шестого.

- Не доверяю я этому Варфоломею. Это он мог все подстроить.

- Мог, – кивнул Глорий. - Но не стал этого делать. Зачем? Никакого смысла. Версия со шпионом мне кажется более реальной.

- Может быть, - с сомнением проговорил Персей. – Но над этим мы будем думать завтра. Пора спать.

Восточный Наместник зевнул. Глорий тоже почувствовал, что его клонит в сон.

- Ну, кажется мы преодолели донимавшую нас бессонницу, - улыбнулся Глорий.

В коридоре, перед тем как разойтись по своим покоям Персей наклонился к Глорию и тихо прошептал:

- Спасибо.

- Не за что, Вереск, - ответил Клен.

Когда только-только забрезжил рассвет, прорываясь сквозь липкую вату тумана, пресветлый князь Елизар Калин проснулся от тревожного, еле слышимого шороха: «шурух-шурух, шурух…»

Елизар оторвал голову от подушки и беспокойно прищурился в сторону темного угла из которого доносились загадочные звуки. Вскоре, кстати, к уже привычному «шурух-шурух» добавилось тоненькое, приглушенное посвистывание. Это заставило первого витязя империи озабочено нахмуриться. Он решительно отбросил одеяло, нашарил спички на большом деревянном ящике, служившем в качестве прикроватной тумбочки, и запалил керосинку. Темнота немного отступила, а шорох и посвистывание прекратились. От воцарившейся тишины стало еще более жутко. Елизар помрачнел пуще прежнего. Встав с постели он прошлепал босыми ногами к подозрительному углу.

«Это могут быть мыши. Или еще что: дом старый, почему бы ему и не поскрипеть?!» - подумал князь. И тут же криво усмехнулся: он был витязем империи и всякую бесовщину чуял за версту. Из угла как раз бесовщиной и тянуло. А вовсе не мышами.

Елизар, поставив керосинку на пол глубоко вздохнул и сосредоточился. Он простер перед собой руки и начал рассеянно водить ими в воздухе. Через какое-то время лицо его просветлело, а от ладоней начало исходить слабое теплое сияние.

«Без паники… бес паники, бес…» - промелькнуло в голове пресветлого князя. Крестик на груди ощутимо нагрелся. Витязь прикусил нижнюю губу и прошептал:

- Ну же…

Странно изогнув пальцы он сделал руками необычные движения – будто бы тянул ими что-то на себя. Охнув, князь завалился на спину. Керосинка внезапно погасла, и в рухнувшем на спальню мраке ярко засияла разноцветная паутина чужой половины. Такого Елизар прежде не видел. Калин почувствовал, что проваливается куда-то: пол исчез, исчезла спальня и ледяные, немигающие глаза смотрели на него сквозь переплетение пестрых нитей.

«Господи!..» - воскликнул мысленно витязь. Он задрал голову вверх и увидел белый свет, падающий большими снежными хлопьями. Этот снег оседал на паутине и разлетался сотнями разноцветных искорок.

«Что происходит?!» - Елизар не понимал. Потом плавное движение снега прекратилось, он вновь ощутил под собой дерево пола. Сияющие нити погасли и только голубые глаза немигающие смотрели на князя из кромешной темноты таинственного угла.

Глава вторая

ВЕРЕСК И ЗЛАТОЦВЕТ

Цесаревна появилась так же внезапно, как и исчезла. Утром, когда в долине лежал туман она появилась рука об руку с Елизаром Калином, на лице обоих застыло загадочное и мечтательное выражение. Они вошли в замок и проследовали мимо безмолвных, по причине удивления Климентины и Персея, мимо Глория и Вадда, которые как-то странно переглянулись, от чего усмешка. Василий, увидев цесаревну и Елизара, сначала тоже обомлел, а затем взревел:

- У-у! Да что же это такое делается!

- Да, очень бы хотелось узнать, что случилось. Как ты нашел ее, Елизар? – поинтересовался Персей.

- Вот именно, - грозно сдвинула брови Климентина, - где ты была, негодница?

- Я была в воздушных чертогах у самого края неба, Клима, - прозвучал ответ Алексии, - Ты не представляешь насколько это изумительное место!

- Ты была у драконов?! Они похитили тебя?! – изумленно спросила Климентина.

- Да и… да. Впрочем, они меня скорее пригласили в гости, чем пленили… знаешь, повелитель драконов он… это неописуемо!

- Я вижу, ты в полном восторге, сестра, - сварливо проговорила Климентина.

В разговор вмешался Василий:

- Полно тебе на Алесию сурово глядеть! Она нашлась и это здорово. За завтраком она непременно нам все расскажет, правда Алексия?

- Ага, - радостно кивнула цесаревна.

И вот, когда все уселись, намазали себе бутерброды с маслом и паштетом, плюхнули на это дело сверху куски колбасы или сыра, любопытные взоры сосредоточились на первой из красавиц Империи, и ее верного рыцаря.

- Что-ж, - нарушил молчание Варфоломей, - Раз цесаревна не решается начать свой рассказ, пожалуй, начну его я.

- Ты?! – Алексия воззрилась на лиилита с изумлением.

- Ну да, я, - нимало не смутившись, ответил Вадд, - И тебе, дорогая Алексия, будет, о чем послушать тоже… и так, о драконах почтенная публика знает не так уж и много, я полагаю. Не смотря на то, что они на протяжении долгих веков жили у вас под боком и не раз тревожили покой ваших владений, вы не имеете ни малейшего представления о том, что такое Орден Драконов. Вы знаете, многие хроники повествуют, что некий отважный витязь, чьи волосы были в цвет пламени, пробрался в самое сердце Альвеп, где узрел прекрасную долину, почти идеально круглую, а в центре долины – озеро, чистое и сверкающее. Но не сразу юный витязь спустился в долину. Он тогда был слаб, после тяжелого перехода, страдал от мороза и голода, от пронизывающих до костей ветров. Витязь приготовился умереть, но тут прилетел дракон и был этот дракон велик и благороден. Золотой броней была его чешуя, глаза сияли как яркие звезды. Дракон этот умел говорить. Глубок и низок был его голос. Дракон склонился перед умирающим человеком и принес ему клятву верности. И отнес его в пещеру, где брал начало ручей, стекающий к озеру. И поил его этой водой, и была она обжигающе холодной. Она придала силы бесстрашному витязю и укрепила дух его. И стал юноша с волосами в цвет пламени, первым правителем драконов, и собрал вокруг себя многих учеников и воинов и драконы подчинялись ему, сидящему на высоком троне, в Чертоге Поднебесном… впрочем, легенда эта не объясняет, откуда произошли драконы и с чего им выбирать себе правителя из числа людей. А дело вот в чем.

В дни славы своей, когда был он еще не Проклятым и Низвергнутым, а Первейшим среди Ангелов, сверкающей Денницей в руках Господа, воздвиг себе Владыка Утренний твердыню высоко в горах, где жил в окружении ангелов своих. И сотворил Утренний существ, прекрасных и мудрых – драконов. Похожи они были на ангелов его: так же крылаты и закованы в сверкающую броню. И изрыгали из глоток своих они пламень, а из ноздрей – дым. Живут драконы долго, взрослеют, впрочем, лет в триста, тогда же обучаются человеческой речи, хотя к членораздельной оказываются способны, только прожив лет пятьсот. Семисотлетних драконов можно уже считать разумными, несмотря на то, что разумность это довольно странная… впрочем, я отвлекся. Прекрасная Лиилит – дочь Божья, сестра и жена Адама, первого человека, любила гостить в твердыне Утреннего. Ослеплена она была блеском горных вершин, закованных в вечные снега. Покорена мудростью ангелов и красотой драконов. Но больше всего полюбился ей сам правитель: величественный и прекрасный, чья душа сияла как алая утренняя заря, предвещающая начало дня. И правитель, ангел Утренней, увидел, что дочь Божья прекрасна, и нет прекраснее ее на Небесах и под Небесами. И подумал Утренний, что, взяв Лиилит в жены, сможет он возвыситься и сравняться духом с Творцом. Так, прекрасная любовь, зародившиеся в сердце первейшего из ангелов, дала ядовитые всходы.

Лиилит же, вернувшись в цветущую Джанну нашла там Адама, и показался он ей смешным и глупым.  Она повздорила с ним и бежала, отрекшись от него и от Бога. Но в дороге настиг ее архангел Гавриил. И говорил ей, чтоб она вернулась в Сады и тогда будет дано ей прощение от Творца и забудется ее проступок. Но гнев исказил лицо Лиилит и ненависть, прежде неведомая ей переполнила сердце. И отреклась она во второй раз от Бога и от Адама, и велела Гавриилу убираться в Сады и не мешать ей. Сказала она, что милее цветущей Джанны ей горные пики гор и чистая вода ручьев, стекающая к их подножьям. И прозрел Гавриил, что носит Лиилит под сердцем дитя, и дитя это не совсем человеческое. И понял Гавриил, что ждет Лиилит ребенка от ангела Утреннего, и в ужасе унесся обратно в Джанну. Там ангелы собрали совет. И возглавлял совет архангел Михаил, архистратиг Воинства Небесного, поскольку Первейшего из Ангелов на тот совет не позвали. И возвели Ангелы к Творцу. А тот ответил только, что создаст для Адама новую жену, из ребра.

Лиилит очень ослабла, вынашивая ребенка. Она нашла в горах пещеру и провела там долгие месяцы, а звери, в особенности волки и змеи, приносили ей еду и ухаживали за ней. И вот, на закате, вышла Лиилит из пещеры и родила. Но не одного ребенка, а двух. И один, родившись, увидел последние отблески солнца, которое окрасило волосы его в красный цвет и поселило во взгляде неугасимый пламень. А второй родился, когда солнце уже село, и на небо высыпали звезды. И волосы его были темны, а в глазах отражался свет звезд…

Я не буду рассказывать о грехопадении Адама и Евы, о том, как вся ярость Утреннего обрушилась на Небесный Град и драконы сожгли дыханием своим Сады… Утренний был низвергнут, наречен Сатаной и, приняв имя Самаэля, удалился к границе Бездны, где воздвиг неприступный Дуат. Лиилит была с ним, но неузнаваемо преобразилась, став грозной темной владычицей. Имя ей – Ночь и в вечном мраке бездны родила она Самаэлю семь дочерей. Те дочери явились в мир и основали крепость на том месте, где некогда были Сады.

Сыновья же Лиилит так же ушли в мир, но каждый – своей дорогой. Рожденный под звездами ушел бродить по лесам, где охотился и вел вольную жизнь. Он пел деревьям, скалам и ручьям и, пробудив их мысли, создал лесной народ – эльфов, царем которого стал.

 Рожденный на Закате долго ходил по земле, но, наконец, поселился в горах. Он стал искусным кузнецом. Он был молчалив, но когда говорил, - речь его воспламеняла сердца. В кузне своей он сотворил подгорную расу – карликов двергов. И в каждом дверге горел неугасимый пламень.

Велика была любовь братьев к матери своей, но, придя в мир, возлюбили они детей человеческих. И стали помогать им и учить их, поскольку жили люди в нищете, порабощенные титанами и демонами. И отреклись тогда братья от матери своей и от Самаэля и воззвали к Творцу. И тот послал к ним ангелов своих. И сказали ангелы: «Много зла творимо на земле сестрами вашими, ужасными дочерьми ночи, порождениями тьмы. И семя, что их породило – яд, ибо пал Ангел, некогда первый перед Богом и не подняться ему больше».

И тогда пошли сыновья лиилит войной на сестер своих, обитающих в неприступной крепости и вылетающих от туда черными тучами, и нападающими на детей человеческих, многих калеча и убивая.

Долго шла осада, яростно, но безнадежно было сопротивление. И пала твердыня. И бежали дочери Лиилит, и затаились. Все – кроме одной. Одна из них, сменив облик, отреклась от матери и отца и ушла с одним из братьев – тем, что родился на Закате. И сын их Вадд, придя в лес, взял в жены дочь Рожденного под Звездами. И долго были они владыкой и владычицей над лесным эльфийским народом, поскольку родители их ушли, но никто не знает куда.

От дочерей Лиилит произошло семь родов: один светлый, эльфийский, и шесть темных. Впрочем, позже, два темных рода отринули Самаэля, а на сегодняшний день только один род сохранил верность Дуату, хотя отступников во всех родах всегда хватало…

Лиилиты проложили великое множество путей, тайных троп, что вели в разные закоулки вселенной. Немногие избирали оседлую жизнь – лиилиты нигде не задерживались подолгу, ходя были цитадели – вечные и нерушимые. Там хранили мы свое богатство, хоронили мертвых. Там появлялись на свет. Светлые лиилит долгое время жили где-то в этих предгорьях… ими правил Вереск, сын Вадда, внук Рожденного на Закате, правнук Лиилит. Его брат подчинил себе драконов, они признали его, потому что он был потомком того, кто их создал… впрочем, до сих пор мы не знаем, кто из сыновей Лиилит был сыном Сатаны, а кто – сыном Адама. Возможно, что и оба, хотя многие теологи опровергают это. Так или иначе, младший из сыновей Вадда ушел к драконам и основал царство в кольце гор. Он взял в жены дочь человеческую. Они жили вместе долго, но началась война с Дуатом и он погиб. Иная судьба ждала Вереска и род Вадда, который он возглавлял. Вереск не погиб… но он был погружен в сон. Его род разделился: часть покинула этот мир и ушла тайными тропами в другой мир, где основала новое царство. Часть осталась здесь и смешалась с людьми и потомки их до сих пор живут и процветают. Они даже создали империю. И назвали ее Славной.

В комнате надолго повисла тишина.

- Действительно, - подал, наконец, голос профессор Тис. – Многие из наших самых древних легенд упоминают о лиилитах… и дошла до нас песнь о Златоцвете, витязе, чьи волосы окрасил неугасимый пламень, а в глазах поселился свет звезд…

Тис вдруг поднялся из-за стола и нараспев продекламировал:

Ивы свесили ветви к воде,

Златоцвет сидел у реки,

Вдали чудился шепчущий лес

И звенели вдали мечи.

И не будет ласковых слов

На прощанье сожми ладонь,

Мы уходим в последний поход,

Весь народ, на восход, за восход.

Ивы свесили ветви к воде,

Листья клена шурша опадают,

Не найдешь никогда и нигде,

Ты такого спокойного края.

Где-то там, за лесом поля,

Вереск, птицы черные кружат,

Златоцвета другая земля,

Ждет в молочности облачных кружев.

Ивы свесили ветви к воде.

Мы уходим. Прости. Навеки.

Если хочешь – закрой глаза,

Ведь мои опущены веки.

Нам не быть никогда с тобой.

Златоцвет уходит за горы,

Ждет его золотой дракон,

Облаков белоснежных узоры.

В мир приходит зима и снег,

Наши жизни короче и мельче,

Но как прежде полярной звездой

Небосвод над нами увенчан.

Ивы свесили ветви к воде

Наши руки сплелись и расстались,

Мы простимся в несбывшемся сне,

Как всегда наяву прощались.

Мы не будем друг другу в глаза

Осторожно забрасывать нежность -

Словно спала с души пелена,

Обернувшись в январскую снежность.

Ивы свесили ветви к воде,

Наши губы столкнулись нечаянно,

Мы простимся в заснеженном сне,

Поглядим друг на друга отчаянно.

- Это литературный перевод на современный язык с древнего наречия отрывка из длинного повествования о витязе Златоцвете, князе Вереске и лесном народе, - пояснил Тис, – заканчивается это повествование так:

Ивы свесили ветви к воде –

Вечный плачь по ушедшим и мертвым,

Тают наши курганы вдали,

Зарастают вереском черным.

Мы уйдем из лесов в поля,

И смешаемся там с другими,

И пройдут мимо нас века,

И курганы станут чужими.

Ивы свесили ветви к воде,

Сбросив в реку свои одежды,

И под серым осенним дождем,

Туда канут все наши надежды…

- Очень печально и красиво, - сказал Вадд. – Перевод выше всяких похвал, хотя, жалко, что текст – всего лишь пересказ, да и то, дошедший до наших дней не целиком, а только частично.

- Да. Увы! – профессор развел руками.

- Алексися, теперь пришла твоя очередь рассказывать, - тихо проговорил Елизар.

- Ах! Да, конечно… - было заметно, что цесаревна немного смутилась. – После рассказа Вадда и волшебного выступления профессора, моя повесть может показаться не очень… ну, назовем ее «Повествованием о Потерявшейся Цесаревне», хм-м… ну, началось все с того, что я увидела дракона. Не знаю, рассказывал ли вам об этом Лазарь, но он его тоже увидел, только, в отличие от меня голову не потерял и очень удивился, что дракон кружит в пределах Славной нашей Империи. Мы тогда стояли на площадке, наверху башни, и спустившись вниз принялись шуршать по хозяйству, и  вдруг странный звук нарушил обычное течение дня… ну, это походило на треск, словно какой-то большой кусок отломался от чего-то и упал с глухим грохотом на каменный пол. Я вздрогнула и, отложив все дела, поспешила в подвал, откуда и происходил звук. Уже подходя к двери, ведущей в мрачное владение Варфоломея я уловила загадочные шорохи к шепот. Это было очень интересно. Любопытство – эх, любопытство! Оно погубит меня когда-нибудь. Я заглянула в лабораторию Вадда и увидела голого татуированного красавчика, расхаживающего между саркофагов. Один из саркофагов оказался вскрыт, и я тут же подумала, что юноша, видимо, выбрался из него. А потом татуированный красавчик повернулся ко мне, встретился со мной взглядом, и я потеряла сознание. Такое ощущение, что у моего сознания где-то имеется рычажок «включить/выключить» и татуированный им воспользовался. Впрочем, не исключено, что примерно так оно и есть.

- Да-да, ты совершенно права Алексия, - улыбнулся Вадд. – Я так понимаю, красавчик, которого ты видела, и был исчезнувшим Вереском. Можешь подробнее его описать?

- О! Ну я его хорошо разглядела. Худой, гибкий, широкоплечий и жилистый. Тело его покрывал странный узор. Татуировка не покрывала только ноги, живот, кисти рук, шею и голову. Ну, еще, прошу прощение, задницу. Волосы были темно-русые, с золотистым отливом, глаза… темно-зеленые, такие странные, я никогда не видела таких глаз. Лицо у красавчика было бледным и широким, нос… ну, вполне обычный нос, такой как у Персея или Глория. Скорее как у Глория… что касается других примечательных деталей, то они впечатляли… да! Очень впечатляющая деталь… хм-м…

- Ну, практически никаких сомнений, что это Вереск Вадд! – рассмеялся Варфоломей. – Впрочем, меня очень интересует, каким образом он умудрился выбраться из саркофага…

- Ему помогли, Варфоломей, - улыбнулась Алексия – Орден Драконов очень заинтересовался нашим копошением на месте древней цитадели Лесного Народа. Я очнулась в залитом белом светом зале, на мягких подушках. Стены были из светло-серого камня, и в центре залы располагался небольшой фонтанчик. Он очень мило журчал…

Холодно не было, и камень казался теплым на ощупь. Окна находились слишком высоко, я не могла выглянуть наружу, видела только голубые лоскуты неба. Когда я обошла зал кругом и остановилась перед фонтанчиком, вошел высокий стройный человек, в светлых одеждах. Ну, одет он был весьма просто: штаны из плотной ткани, рубашка и темно-синий плащ с капюшоном. Капюшон был откинут. Лицо вошедшего было молодым и молочно-белым. Волосы – пепельные, но в них вкрадывались рыжие локоны. Глаза показались мне удивительно чистыми и светлыми. Навскидку я решила, что вошедшему чуть больше двадцати. На самом-то деле ему было за сорок, но я, наслышанная о долголетии чародеев из Ордена Драконов, такого даже и не предполагала. Человек поклонился и представился: «Фейр Э’Шелк, к Вашим услугам госпожа» - при этом так широко улыбнулся и руку к груди приложил, что полностью покорил мое сердце. Я просто не  могла не улыбнуться в ответ.

Я сказала, что рада видеть такого замечательного и вежливого человека, но мне хотелось бы знать, где я нахожусь, и как здесь оказалась.

«Госпожа, это Воздушный Чертог, расположенный у самого Края неба. Владение Ордена Драконов» - ответил мне Фейр Э’Шелк.

«О… - протянула я – но ты не рассказал о том, каким образом я очутилась в этом восхитительном месте!»

«Вы здесь оказались волей случая, - улыбнулся Фейр – Вы – гостья нечаянная, но желанная. Мой повелитель, владыка Драконов и верховный магистр Ордена приглашает Вас разделить с ним и его родственником трапезу. И, я думаю, они вам все расскажут. Я же говорить не вправе» - я в ответ фыркнула и согласилась пойти за Фейром. Он долго вел меня по коридорам, мы вышли даже на какую-то открытую галерею, откуда открывался фантастический вид на горы и зеленую долину далеко внизу… а потом мы пришли в скромно обставленную комнату, небольшую и квадратную. Потолок, как и везде в замке был высок. Вычурный столик на трех ножках стоял в центре. Три низких кресла, тоже вычурных, резных, стояли рядом. Два были заняты, одно – пустовало. Мои сотрапезники удивили меня. Одному было лето сорок на вид. Впрочем, вру: я так и не смогла определить его возраст. Он был очень красив: тонкие черты лица, прямой нос, большие серые глаза и длинные, огненно-рыжие волосы. Он кутался в многоцветную дорогую парчу, и вид имел царственный. Другой оказался татуированным юношей из подземелий Варфоломея. Увидев меня, он улыбнулся и подмигнул. Он, конечно, оделся. По местной моде, я полагаю – простые серые штаны, такая же рубашка и куртка из замши. Голову украшал тонкий серебряный обруч с выгравированным на нем цветочным узором.

«Присаживайтесь, Ваше высочество» - проговорил рыжий глубоким красивым голосом, - Я – Алларест Э’Кирсан, Повелитель Драконов, а…»

«Я сам представлюсь, внучек, - перебил татуированный, голос его оказался высок и мелодичен, - Меня зовут Вереск, и народ, которым я правил когда-то больше не бродит по лесам и лугам этого мира».

«Присаживайся, Алексия, дочь Деметра, отведай с нами этот восхитительный салат, - сказал Алларест, - Мой повар божиться, что бросил туда не только сухари, но еще и мясо курицы…»

Так началось мое знакомство с Алларестом Э’Кирсаном, внуком Златоцвета и Вереском Ваддом, который приходился Златоцвету братом. Правители из рода Златоцвета живут долго. И хранят память о древних временах. Дед о многом рассказал Алларесту и тот знал, что у Златоцвета был брат, который не был убит, но погребен. И вот однажды, во владения Ордена приходит очень странный человек, который каким-то немыслимым образом проникает в личные покои Аллареста, и затевает с ним очень интересный разговор…

Я так понимаю, этим странным человеком был присутствующий здесь Варфоломей Вадд.

- Истинно так, цесаревна, - ухмыльнулся лиилит.

- Короче, три обаятельных мужчины, а именно: повелитель драконов Алларест Э’Кирсан, лиилит Варфоломей Вадд и пресветлый князь Глорий Клен решают затеять раскопки на месте древней цитадели Лесного Народа. Цель, безусловно, благородная – найти Вереска Вадда. Я, правда, не понимаю, к чему будить столь грозные силы, ну да ладно. Меня они почему-то посвящать в свои планы не собирались и, когда я стала невольной свидетельницей «оживления», тут же была похищена и доставлена в замок Аллареста, вместе с Вереском. Собственно, все заговорщики находились в замешательстве: они совершенно не представляли, что со мной делать. Меня продержали несколько дней в замке, где я была вольна гулять где угодно. Я неплохо отдохнула, надо признать. Мне нисколько не было скучно, и я многое узнала. Прошлой ночью ко мне пришел Елизар и забрал меня. Не знаю, как он это сделал, но, кажется, ему помог Вереск. А теперь, уважаемые Глорий и Варфоломей, вы можете объяснить, зачем понадобился весь этот спектакль с моим исчезновением? Зачем вообще все надо было скрывать от меня? Чтобы сюда, на границу прилетели Василий и Елизар и все узнали? Все о наших тайнах?

- Ты почти ответила на свой вопрос, Алексия, - мягко проговорил Глорий, - Кое-кто действительно хотел, чтобы они оказались здесь. Впрочем, мы с Варфоломеем так и не знаем, кто же вернул к жизни Вереска. Точнее, мы догадываемся, кто это мог быть… ладно. Теперь моя очередь рассказывать. Рассказ мой будет не таким длинным, как у Варфоломея или Алексии и, я так подозреваю, многое из того, о чем я хочу поведать некоторым из здесь присутствующих давно известно.

Магические Ордена в последнее время обрели небывалое могущество. В мире растет напряжение. Из одного, незначительного конфликта может вспухнуть война. И война глобальная, которая охватит весь мир. Третьего октября на один из монастырей чернокнижников был совершен дерзкий налет. Монастырь полностью разрушен, настоятель убит. Орден Драконов отослал к месту разрушенного монастыря драконов-разведчиков и получил неопровержимые свидетельства того, что против чернокнижников было применено неизвестное пока мировым державам оружие, ужасающее по своей разрушительной мощи. Вполне возможно, что оружие это сохранилось с древних времен, времен войны с Темным Альянсом. Впрочем, это не так уж и важно, главное, что монастырь разрушен. Увлекшись нашими, внутренними событиями многие из здесь присутствующих упустили из виду эту новость. Однако сейчас, со стороны Магического Альянса сыплются обвинения и угрозы в адрес Мировых Держав. Чародеи заявляют о том, что не оставят преступление безнаказанным. К несчастью их обвинения не беспочвенны. Налет был совершен агентами Тайной Гильдии – организации мерзкой, однако ее услугами пользуются многие. Не смотря на правило, не выдавать своих клиентов, совет Гильдии, в создавшейся ситуации, счел необходимым сообщить о том, что заказчиком является человек, близкий ко двору Славного Императора Деметра III. Это, безусловно, провокация. Нас толкают на вооруженный конфликт с Орденом Чернокнижников. Не исключено, что на стороне их выступит весь Альянс – в ордене Вервольфа уже давно готовятся к войне и флот Аквийского ордена начал очень тревожные перемещения… Безусловно, в случае войны за нас вступятся наш сосед и союзник – Чоранская Империя. Если в войну вступит Чоран, то к нам, в борьбе против орденов присоединяться Келетлейн и Хелемия, а так же Орден Драконов. С другой стороны, степняки и Хуринский сольтар непременно воспользуются ситуацией и ударят в спину…

Что касается здешней ситуации. Смотрите, как все удачно складывается: кто-то «оживляет» Вереска Вадда, причем устраивает это так, чтобы Вадд столкнулся с Алексией. Потом дракон доставляет их к Алларесту. Причем нам так и не удалось установить, кто же отдал такой приказ дракону. Ни я и не Варфоломей – точно совершенно. О том, где находится Алексия, мы узнали только вчера.  Встает главный вопрос: зачем это было сделано? Напрашивается очевидный ответ: кто-то хотел собрать нас всех здесь. И этот кто-то может быть, например Вами, цесаревна Климентина…

- Правда? – фыркнула  Климентина, - А с чего ты это взял, дорогой?

- Ну, как же? – улыбнулся Глорий, - подозревать-то Вас я начал давно. В вечер, когда исчезла Алексия, в замке находилось только два человека: Лазарь и Вы. И все подозрения здесь падают на Вас, Ваше Высочество.

- Боюсь, что это так, - поддержал Глория Елизар, - Государь-император, кажется, не сомневался, что это ты… мне так показалось.

- А зачем мне это, скажите на милость?

- Тебе уже за тридцать, но ты еще не родила наследника. После смерти Деметра власть могла ускользнуть из твоих рук, перейдя к твоему будущему племяннику и младшей сестре.

- Тогда почему я не сделал этого раньше? Или, скажете, просто депрессия накатила, а? – Климентина нервно рассмеялась.

- Ты знала! – крикнула, вдруг, Алексия, - Я доверяла тебе, черт возьми! А ты?! Сестренка, чтоб тебя…

- Успокойся, Алексия, - мягко проговорил Глорий – Сестра твоя здесь совершенно не причем. Я подозревал ее, но, как оказалось, напрасно. Мои извинения, Климентина, поздравляю тебя, Алексия. Для меня это не новость, но, ты хотела сохранить тайну, и я делал вид, что ничего не знаю.

- Все равно у моего ребенка нет шансов стать Императором, - вздохнула Алексия, а потом добавила – И, слава Богу!

- Почему же? Срок небольшой, ты можешь еще успеть выйти за Елизара, и никто не будет считать твоего сына бастардом, - проговорил Клен.

- Но… - Алексия закусила нижнюю губу, - Ты же меня знаешь, Глорий. Честность меня погубит. Я жду ребенка не от Елизара.

Стратилат Калин чувствовал себя очень неловко. Он нервно сцепил руки.

- Как знаешь, - пожал плечами Глорий.

- А мне вот, интересно, Глорий, почему ты решил, что Климентина не причем? – вмешался в разговор Василий. - Ну, я, положим, Климентину знаю получше тебя. И абсолютно в ней уверен. Не она это.

- Не она, - кивнул Клен и загадочно уставился на Климентину.

- Глорий, - строго сказала в ответ старшая из цесаревен – Ты и так перешел все мыслимые грани приличий. Не хочу, чтобы ты и это вынес на всеобщее обсуждение.

- Хорошо, - легко согласился Глорий – Тогда предлагаю сразу перейти к следующему подозреваемому… что ты можешь сказать в свое оправдание, Лазарь?

- Кто? Я че ль? – изумился молодой человек.

- - Это не он! – вступилась за Лазаря Алексия – Ну с чего ты взял?

- Ну, может быть, у него нет столь ярко выраженного мотива, как у Климентины, зато у него есть возможность. Для того чтобы «оживить» Вереска Вадда, сбить с толку драконов и вообще запутать всех, нужен не дюжий талант и большие познания в области чародейства, причем в таких областях, которыми Климентина никогда и не интересовалась. Собственно, Ее Высочество обладает немалыми силами к противоборству черной ворожбе и запретному чародейству. Сила ее сравнима с силой многих славных витязей нашей Империи, и сила эта – не в умении сплетать хитрые заклинания, но в умении их разрубать, уничтожать, рассыпать и рассеивать.

- Но я не мог! – воскликнул Лазарь. - Я все время был в камералке, это может подтвердить Ее Высочество…

- Ну… не совсем, - улыбнулся Глорий. – Криокамера Вереска Вадда сейчас находится у Драконов. Вообще, криокамера – самое слабое место во всей авантюре, которую затеял злоумышленник… или злоумышленники. Дело в том, что в нее встроен таймер, и мы можем точно сказать, когда началось «оживление» Вереска. Процесс этот долгий, знаете ли… нужно часа два-три, чтобы вывести лиилита из криостаза. Как раз в это время в подвал спускался профессор Тис. За своей, якобы забытой трубкой. Профессор, что скажете?

- Что я скажу? – Тис неожиданно рассмеялся. Мелодичным и завораживающим был его смех. – Профессор здесь не причем, Глорий, князь Клен! Неужели ты думаешь, что кто-либо из сидящих здесь, включая даже уважаемого Вадда смог бы регенерировать повреждения телесной оболочки Вереска Вадда, а затем вывести его из криостаза?!

- Ну почему же, - улыбнулся Глорий – Я бы смог. С момента нашей последней встречи я многому научился… так что, вылезай из дорогого всем нам профессора Тиса по-хорошему, бес...

- Бес… - улыбка Тиса стала какой-то хищной. – Ты ничего не сможешь противопоставить мне, Глорий. Твой дух отравлен и принадлежит тьме. Ты знаешь это, притворщик! Выступив против моего господина, ты выступаешь против самого себя, дурак! Думаешь, тебя простят? Думаешь откупиться за свои неблаговидные поступки совершенные и те, которым еще предстоит свершиться? Нет, не будет этого, и бездна Дуата ждет тебя, черная бездна, где нет Его, куда никогда не обращен Его взор. Там только боль, смерть, вечные страдания, там сковывающий сердце холод, там изнуряющий жар. Вот что ждет тебя грязное, подлое ничтожество! Гадкий, скользкий Глорий Клен, в черном чародействе испачканы твои руки, черным коварством наполнены мысли, дух твои извращен, тело развращено и долго, очень долго мог бы я перечислять все те мерзости, что творил ты…

Глорий побелел от гнева. Сжав кулаки, он проговорил:

- Может быть, все это так, бес. Но вокруг меня – хорошие, честные и доблестные люди, едва ли ты сможешь сопротивляться им.

- Честные? Доблестные? – бес рассмеялся. - О, да! Аристократы! Две сеструшки-потаскушки из императорского дома. Одна, впрочем, вдовушка, ей простительно, а вот у второй-то жених есть. Правда, свадьбе уже, похоже, не бывать, да? Прекраснейшая из цесаревен… распутнийшая из цесаревен…сколько мужиков у нее было, у блудливой? А Елизар? Хранил ли он верность ей, в походах? О, нет, как развлекался он со шлюшками! О, так это было сладко, так зажигательно! Впрочем, он не очень искусный любовник…

- Прекрати! – рявкнул Василий – Хватит вываливать на нас всякую гадость…

- Так ведь гадость-то не моя, а ваша, Василий, -  вкрадчиво проговорил бес. – Ваша гадость, ваша слабость… я читаю в сердцах, Василий, и в твоем мне тоже открывается многое. Из всех присутствующих ты, наверное, самый честный, самый открытый, самый выбеленный. Но вот только, мне, видишь ли, наплевать.

Бес взмахнул рукой, и Василий отлетел на несколько метров, ударился об стену и потерял сознание. Все вскочили. Вадд, Глорий и Лазарь начали плести заклинания. Елизар выхватил меч, а Климентина, сжав ладонь Персея, что-то беззвучно шептала одними губами.

- Тише-тише, мои дорогие! – рассмеялся бес – Вам не совладать со мной. Я тоже многому научился, Глорий, к тому же меня питает сила куда большая, чем ты можешь себе представить. Этот мир очень важен для нас. Мы уже очень много знаем о ваших планах и, поверьте, реакция моего Господина, очень, очень вам придется не по вкусу. Вся сила Дуата обрушиться на вас! Вы не выстоите, лапочки.

Лазарь, Вадд и Глорий нанесли свой магический удар. Звякнула посуда, вздрогнула мебель. Бес смеялся. На него бросился Елизар. Бес взмахнул рукой, но безрезультатно. Витязь ударил мечем, но бес ушел от удара. Елизар ударил еще раз. Бес подставил руку, раздалось скрежетание, будто бы стратилат бил о камень.

-Без паники, - пробормотал князь Калин, и замахнулся для нового удара.

В этот момент Климентина направилась к сражающимся. От рук ее исходило молочно-белое сияние. Она молча подошла к бесу сзади и возложила руки на плечи. Бес завопил и резко повернулся к цесаревне. Встретившись с ее спокойным взглядом, взгляд беса заметался затравлено, бес завизжал и выскочил из тела профессора. Тис осел на пол, а черная тень расправила крылья и мерзко оскалилась. Бес предстал перед всеми в истинном облике: отвратительный, скользкий. Он был гол, покрыт бледной зеленоватой чешуей. Крысиным красным хвостом тварь била по полу, в темных глазах играли алые огоньки. В руках бес сжимал два черных меча, святящихся призрачным голубоватым цветом. На пол рухнул Николай Ель и Парис. Еще две темные тени метнулись и встали за спиной старшего беса.

- Ну что, все вышли? – усмехнулся Глорий, - а теперь, приготовьтесь!

Варфоломей Вадд выхватил свой меч, который прятал под плащом. Очнулся Василий, ошалело оглянулся по сторонам. Охнув, он нахмурился и сосредоточился. Вскоре он взмыл в воздух и, набросился на бесов с воздуха, размахивая мечом. Одновременно с ним на бесов накинулись Вадд, Персей и Елизар. Лазарь и Глорий наносили магические удары. Не многие из них достигали цели, но когда кого-то из бесов удавалось зацепить, раздавалось злое шипение.

Женщины тем временем пытались привести в чувство профессора, Париса и Николая. Петр, Сергей и Влас выскочили из комнаты. Вернулись они очень скоро, держа в руках лопаты. Вбежав в комнату они бросились помогать витязям и чародеям. Лопаты оказались оружием грозным. Во всяком случае, Петру удалось отрубить ухо одному из бесов. Бой был долгим и никто не мог одержать вверх. Бесы продолжали сражаться и сдаваться не собирались, не смотря на то, что серьезных увечий никому нанести не смогли, зато сами получили множество ран.

- Сдавайтесь! – раздался властный и чистый голос. В зал вошел высокий человек, голый по пояс. Его тело покрывала татуировка, волосы были заплетены в косы. В руках вошедший держал меч. В вошедшем все безошибочно узнали Вереска Вадда.

- Вы себе на погибель разбудили меня, твари! – прогремел его голос в тишине. В тишине, потому что схватка в одно мгновение стихла. – Зачем, зачем вы сделали это? Думали, что я буду служить вам?

- Глупец! – рассмеялся старший демон. – Сейчас ты покинул Орден Драконов, и не видишь, что происходит там! Э’Кирсан мертв и Орден Драконов примкнет к Альянсу… Война. Этот мир охватит война. Оборотни Вервольфа, мертвецы, драконы и чернокнижники, маги Аквийского Ордена - все они, все, растерзают этот хрупкий мир, обрушат на города империй мощь своего грязного колдовства. И мы поможем им. О да! Мы поможем им, ведь когда мир будет принадлежать им, они отдадут его нам. Мы проведем через бесконечность свои флоты, мы обрушим с неба каменный дождь и по земле, по которой ступал Спаситель пройдутся черные легионы воинства Бездны. Зачем нам было возвращать тебя к жизни? Ты подвернулся под руку, вот и все. Наш враг, помок великой черной госпожи… Тебя должны были пленить там, в драконьих горах, но ты ушел… какая жалость! Что же, значит, ты пойдешь с нами. Госпожа хочет видеть тебя.

- Что-то не хочется мне, - ответил Вереск Вадд.

- Это не важно! – прорычал бес и бросился на Вадда. Два его помощника неслись за ним. Они двигались так быстро, что никто не успел среагировать. Три черные тени окружили древнего лиилита, а потом рассеялись как дым. Вместе с ними исчез и Вереск Вадд…

- Уф! – выдохнул Глорий Клен, - наконец-то все закончилось…

Князь сел прямо на пол – ноги его уже не держали, голова кружилась и нечеловеческая усталость наполнила все тело. Рядом опустились прочие участники сражения.

- Все ли закончилось, вот что меня беспокоит, - заглядывая в глаза Глорию сказал Елизар.

- Все не все, а с этим покончено, - твердо вымолвил Персей.

- Эх-хей! Все только начинается, уважаемые, - ободряюще улыбнулся Лазарь. Он тоже очень устал, но не унывал. Он вообще редко предавался этому недугу.

- Мне кажется, тебе надо объясниться перед нами, Глорий, - сурово сказал князь Калин. – Зачем ты затеял всю эту игру? Ты ведь знал про беса.

- Догадывался, - поправил стратилата Глорий. – День только начался, а я уже труп. Давай поговорим потом? Где-нибудь к обеду? Я обещаю, что отвечу на все ваши вопросы. Правда. Честно.

Глорий вымучено улыбнулся.

- Отстань от князя, Елизар, - бросилась защищать Глория Алексия – Он правда устал. Мы все устали. Надо отдохнуть. Работы все равно сегодня никакой не будет, по всей видимости…

- Выследить беса. Загнать его в ловушку. Поймать – изгнать – низвергнуть. Проделать все это не так уж и просто, как может показаться. Когда в моей голове возникли подозрения? Когда подозрения переросли в уверенность? Я знал о бесе. Но я не знал в ком он сидит. Чтобы вычислить его, нужно было время. К тому же я, если честно, очень боялся не справиться с тварью.

- Почему? – поинтересовался Елизар. Он устроился на стуле, прямо напротив Клена.

Глорий сидел, сцепив руки, перед цесаревнами, Елизаром, Персеем и Василием. За окном было темно, в комнате, где жил Глорий – накурено.

- Во мне никогда не было той силы, что есть в Климентине… или в тебе, Елизар, - грустно улыбнулся князь Клен. – Ни я, ни Вадд не справились бы. Мы подозревали, что Климентина или Лазарь могут быть тоже одержимы. Когда исчезла криокамера, мы очень удивились. Мы начали сомневаться, причастны ли к этому бесы. Когда я уже точно знал, что один из бесов сидит в Тисе, я еще не был уверен в том, что еще один не сидит в Лазаре. Мы нашли камеру. Нашли Вереска Вадда. Пришла пора действовать. Бесы оказались окружены со всех сторон. Они не знали, что Вереск Вадд спешит к нам на подмогу. Они притихли и ждали. Заставить беса обнаружить себя – задача, требующая определенной хитрости. Необходимы были сильные эмоции, смятение… поэтому мне и пришлось рассказать о твоем ребенке Алексия. Прости.

- Ладно, чего уж… - отмахнулась цесаревна. Она сидела прямо на полу, на старом ковре и лелеяла в руках бокал с красным вином.

- Так или иначе, бесов мы вычислили и выгнали.

- Но они ушли, - вздохнул Персей. Он мрачно возвышался у окна, оперев локоть на тумбочку.

- Они всегда уходят, – заверил друга Глорий - Ну… почти всегда. На нас напало три беса и шансов, что кого-то удастся захватить, почти не было.

- Зато они, напротив, захватили… - пробурчал Елизар.

- Захватили… - кивнул Глорий, - Это очень тяжелая утрата. Господи, может быть, самая тяжелая.

- В надвигающейся битве нас ждет много горьких утрат, - заметил Персей.

Он, конечно, был прав.

Глава третья

ВОЙНА

После сильного ночного ливня по раскисшей дороге из мокрого, трепещущего багряно-желтой листвой леса, показалась черная несуразность грязного автомобиля. Он, весь трясясь и шатаясь как в хлам пьяный матрос, подъехал к крепости и замер перед крыльцом.

Из нутра черного чудища выбрались двое: высокий молодой человек в форме логарха и маленький сухонький мужчина в черном костюме, котелке, с тростью и седыми усами на круглом лице. Логарх был нервозен и бледен, мужчина в котелке – сосредоточен и мрачен.

На крыльцо, тем временем, вышел Персей. Он держал в руках чашку кофе. На плечи был наброшен сизо-синий клетчатый плед.

- Ваше высочество? – обратился к Восточному Наместнику мужчина в котелке.

- Чем могу быть полезен? – с заинтересованностью и снисходительной полуулыбкой, которую он приобрел за годы наместничества, спросил Персей. Впрочем, тень обеспокоенности коснулась молодого вельможи, так как события последних дней несказанно его беспокоили, и прибывший по такой беспутице седоусый придворный мог прибыть только с очень важными новостями. А важные новости редко оказываются хорошими –  в этом Персей успел убедиться за годы службы.

- Ваше высочество! У меня послание от Патриарха. Оно адресовано к Вам, цесаревнам, стратилату Калину и князю Глорию… Хорошо, что вы все сейчас здесь, а то пришлось бы посылать к каждому отдельно.

- Что случилось?! – тревожно спросил Персей, принимая из рук посланца конверт.

На порог вышла Климентина. Увидев ее, логарх побледнел пуще прежнего, а мужчина в котелке снял свой головной убор и склонился в поклоне, проговорив:

- Ваше величество…

Климентина недоумевающие вздернула брови, и перевела взгляд с посланца на Персея.

- О, мой Бог! Император… - ошарашено проговорила Климентина.

Персей в единый миг переменился в лице:

- Мертв?! Как?! Когда это случилось?! Почему?! Черт возьми, накануне войны… - Восточный Наместник, прикусив нижнюю губу, принялся внимательно вчитываться в текст патриаршего послания.

Климентина стояла рядом и, заглядывая Персею через плечо, тоже сосредоточено вчитывалась в текст.

Через час все (включая археологов и Варфоломея Вадда) собрались в обеденном зале. Письмо патриарха переходило по кругу из рук в руки и вернулось к Персею. Климентина сидела рядом с Восточным Наместником – во главе стола. Справа от цесаревны устроилась ее притихшая сестра. Возле, успокаивающе сжимая Алексии руку, находился Елизар Калин. Напротив них - Глорий Клен, слева от князя сидели археологи, а на противоположном, дальнем конце стола – Варфоломей, на которого опасливо косились прибывшие логарх Никомед Ижица и седоусый сотрудник патриаршей разведки Поликарп Луппович.

- Ситуация, сами понимаете, очень необычная, - нарушил молчание посланник патриарха. – Мы можем с уверенностью констатировать факт убийства. Согласно закону о престолонаследии, нашей императрицей, по истечении сорокадневного траура с момента кончины цесаря Деметра должна стать пресветлая княгиня Климентина. Это выводит родню вашего покойного мужа, Ваше величество, в число главных подозреваемых.

- Ну, я бы не стал бы этого так уверенно утверждать, святой отец, - возразил Глорий. – Хочу Вам напомнить, что родня покойного мужа не может наследовать имущество вдовы. Это верно и в отношении императорского скипетра.

- Видите ли, пресветлый князь, - ответил Поликарп Луппович, - Нигде не сказано, что незаконнорожденный сын не может наследовать. В Империи нет закона о бастардах, хотя и существует традиция. Именно по этой причине подозреваемым номер один является Персей Вереск.

- О, Вы еще скажите, что это все подстроил Елизар Калин! – воскликнул Глорий Клен – Он ведь тоже первейший принц крови, а в случае его свадьбы на Алексии…

- О, Боже! – закатил глаза Персей – Ты сам, Глорий, вполне можешь претендовать на трон. У тебя, кажется, бабушка была из Вересков?

- Бабушка не считается – фыркнул князь – Мне пришлось бы перебить кучу народа, прежде чем кто-нибудь вспомнил о моей бабушке…

- Ну, я-то вспомнил, - пожал плечами Восточный Наместник.

- У тебя испорченные мозги, - проворчал Глорий. – Так или иначе, дело дрянь.

- Полностью с тобой согласен, мой  дорогой доместик, - кивнул Вереск.

- Я так понимаю, нам всем надо безотлагательно вернуться в столицу, - сказала Климентина, поднимаясь из-за стола. – Что вообще, происходит в Василисе?

- Слухи, - пожал плечами Поликарп – Сначала ползли слухи об исчезновении Вашей сестры… - посланник Патриарха с любопытством покосился на Алекасию, - Потом поговаривают о войне с Чернокнижниками и, возможном столкновении с сольтаром. Впрочем, сейчас все обсуждают обстоятельства смерти Императора.

- И какие же это обстоятельства?

- Э-ээ… я не совсем осведомлен о степени допуска уважаемых ученых к тайнам государственной важности…

- Можете считать, что степень эта у них есть, - скривилась Климентина. – После того, что произошло здесь…

Седоусый кивнул, кашлянул и заговорил:

- Императора закололи длинным кинжалом. На лезвие был наложен заговор, и покрывали его некромантские руны. Это ахорский клинок, взятый, по всей видимости, из разграбленного два года назад кургана в окрестностях Стражьи. Во всяком случае, плетение заклинаний тогда и сейчас, на клинке, очень похоже. Удар был нанесен сзади, в основание шеи, чуть ниже серебряной цепочки, на которой Император носил нательный крест. Потом был нанесен еще один удар, в бок, тоже со стороны спины, справа. Преступник бросил кинжал и скрылся. Если бы тело обнаружили позже, клинка мы могли не увидеть.  Сила и специфика наложенного на лезвие заклинания была такова, что оно непременно, будучи активизировано, разрушает структуру оболочки.

- Это… это может быть связано со здешними событиями… - задумчиво протянул Персей. – Ты как думаешь, Глорий?

Князь Клен тем временем отрешено разглядывал Климентину. Вопрос Восточного Наместника заставил его вздрогнуть. Моргнув, он проговорил:

- Связано? Да, очень может быть…

- Извините, благороднейшие, могу я полюбопытствовать насчет этих событий, о которых вы упомянули? – спросил Поликарп. – Видите ли, я, волей патриарха, назначен на должность, которая подразумевает курирование всех вопросов связанных с императорской и имперской безопасностью. Я, как первый заместитель руководителя патриаршей разведки Диомеда Ясеня, в настоящий момент возглавляю имперские и императорские ведомства, занимающиеся внутренними расследованиями и разведкой.

В Славной Империи, с ее полуфеодальными традициями, существовало огромное количество служб, которые в других странах объединялись бы в одну –  Службу Государственной Безопасности. В Славной Империи существовали Личные Службы Императорской и Патриаршей безопасности и разведки. При  светлых князьях и наместниках так же существовали аналогичные службы. Кроме того, существовали Служба Имперской Безопасности и Имперская Служба Внешней Разведки. Самое удивительное, что система работала, и конфликты между службами если и возникали, то почти сразу же устранялись, волей Императора и с благословления Патриарха.

- Любопытствовать Вы можете, конечно, - криво улыбнулся Елизар Калин, - Только вот мне всегда казалось, что наследником Императора является Василий Вяз, а не цесаревна Климентина. Более того, скажу Вам, Поликарп, в личной беседе наш почивший государь-император, сказал мне, что намерен объявить Василия своим наследником уже в середине октября. Это произошло накануне моего прибытия сюда. Не думаю, что за столь короткое время император Деметр изменил свое мнение. У него не было на то никаких оснований, учитывая, что никаких новостей о ходе следствия здесь он не получал.

- Нам известно позиция Вашей светлости - вкрадчиво проговорил Поликарп. – Однако Патриарх считает иначе, и если государыня Климентина не изъявит желания отречься от престола, Василию придется подождать.

- Хочу заметить, что Василий – представитель старшей из ветвей Вязов, - ответил Елизар.

- И Ваша мать – его тетя, - глаза Поликарпа грозно сверкнули, - Возможно, Василий – и старший из Вязов, но не старший в императорской семье.

- Старший – Персей, - обронил Глорий.

- Но он – бастард, - ответил Поликарп.

- Господи, как можно! – воскликнул Климентина. На глазах у нее столяли слезы. – Василий, забирай императорский венец, все что хочешь, это не вернет его!

- Клим, успокойся, - сказала Алекся. Голос ее дрогнул.

Василий, сидевший прежде обхватив голову руками и упершись локтями о стол, вскинулся.

- Как патриарх сказал, так и будет. После того, как я потерял отца на восточной войне, мне отцом стал Деметр, и дочери его мне как сестры. Я не хочу распрей среди нас. Сейчас необходимо как никогда раньше, выступить единым фронтом. Война близко. Война уже началась.

Грозно и тревожно было в столице. Во взглядах простых граждан и высоких чиновников читались потерянность и горе, близкое к отчаянию. Смерть Императора была неожиданной, преждевременной, неправильной. Долгим было правление Деметра. Славная Империя одержала много побед и вернула земли, казавшиеся навсегда утерянными. Деметр взошел на трон тридцатидвухлетним мужчиной, отцом двух чудных дочерей, отважным воином, снискавшим славы на полях сражений. Власть пришла к нему неожиданно: он был младшим сыном в семье, которая едва ли могла претендовать на трон, ведь у Императора Константина был сын Николай. Но сын погиб в войне, и вместе с ним пал старший брат Деметра. Княжество Вязов перешло племяннику Деметра, а сам Деметр оказался неожиданно приближен к трону государя. Он получил звание стратилата, а затем – должность императорского доместика и оставался на этой должности до самой смерти императора Константина Вереска, которая наступила в 1321-м году. Константин правил страной 20 лет и умер на семьдесят четвертом году жизни. Но у Константина был Деметр. Молодой, отважный, мудрый и опытный. Он разительно отличался от сухого склочного старика, каким стал в последние годы Константин. Затеяв в тридцатые годы войну с Хуринским сольтаром, Деметр отвоевал Восточное Наместничество – богатейшие Наттолийские земли. В войне той погибли его племянник, Дионис – пресветлый князь Вяз, отец Елизара Калина, а так же множество молодых, но закаленных в боях, полководцев. После войны с сольтаром мира не было. Империя постоянно с кем-нибудь воевала. Мужали молодые стратиги – среди них Елизар Калин. И еще в народе, особенно в Наттолии, очень любили Восточного Наместника – Персея Вереска, бастарда, внука Константина, которого очень любил и жаловал Деметр. Когда Деметра не стало, в Империи сломался какой-то стержень. Все вдруг почувствовали, что Империи никогда более не быть такой же, как прежде. Все почувствовали приближение перемен, надвигающуюся бурю, и на гребне яростной волны, грозящейся разрушить все здание державы, неслась черная весть о войне. Никто не сомневался в мужестве и отваге Климентины, но многие, слишком многие, хотели видеть на троне Василия Вяза, а кое-кто и Персея Вереска…

Убитые горем прибыли в столицу великие витязи и прекрасные дамы. Климентина, казалось, не замечала ничего вокруг, речь ее была тиха и кротка. Персей всюду следовал рядом с ней – мрачный и задумчивый. Глорий был подле Восточного Наместника. Он выглядел невозмутимым, но осунувшимся и бледным. Алексия шла одна, хотя Елизар шагал рядом. Холодна и молчалива была цесаревна, а голос ее – тверд. Она держалась из последних сил. Все видели, что Елизар иногда сжимает кулаки, а на глазах появляются слезы, но на людях он старался не показывать своего горя. Чернее самой черной тучи был Василий. Он вел себя грубо, кричал на слуг, каждый вечер напивался (часто в одиночестве), а поутру мучился похмельем.

Погода портилась. Дул холодный мокрый ветер, стремительно холодало. Почти каждый день шел дождь, тяжелые легионы туч угрюмо двигались на запад. Изредка солнечному лучу удавалось пробиться через их плотные ряды и тогда, стоя на смотровой площадке одной из башен императорского дворца Елизар Калин видел звонкое серебро неспокойного моря, а серые мечущиеся тени чаек оборачивались белоснежными ангелами. Но рыхлые тела туч быстро закрывали брешь, и над городом опять наступали серые сумерки.

Погода была дрянь. И настроение у всех было паршивое. Началась, как и ожидалось война. На севере степняки осадили Остроуст, а войска некромантов перешли перешеек, отделяющий их полуостров от Империи, и двинулись на север, отсекая Остроустскую крепость от остальных земель Северного Наместничества. В то же время армия чернокнижников вышла к реке Стражьй. Там она и увязла в лиманах, на границе с Вересковым княжеством. Хуринский Сольтар пока не предпринимал никаких действий против Славной Империи, но оно видимо из-за погоды. По этой же причине южные порты пока не блокировали корабли Аквиского Ордена. А вот драконы, переметнувшиеся после смерти Э’Кирсана в стан врага досаждали изрядно, опустошая земли на севере, от Варского озера до самого Твердиславля. Налетам подвергались земли Кленов Буков и Вересков, весть север Западного наместничества и часть Северного.

Положение было тяжелым, но не отчаянным. У Империи были союзники. Хелемская и Чоранская Империи оттягивали на себя наиболее серьезные силы врагов – несокрушимые армии Вервольфа. Этот северный колдовской Орден за несколько недель войны успел оккупировать южные области Келетлейна. Вторгнувшись в графства Рьеона, войска Вервольфа прошли маршем до стен Рьеонбога на востоке и Оундербога на западе. Два вольных города оказались взяты в осаду.

Впрочем, состояние дел в императорской семье заботили Елизара не меньше. Алексия охладела к нему. Матерь Божья, она ребенка ждет! Чертового бастарда…

Климентина и Персей больше не скрывались. Они, конечно, не афишировали свои отношения, и многие во дворе даже не подозревали о том, что Восточный наместник спит с будущей Императрицей, но слухи расползались.

Ну, это не самый поганый расклад, - решил Елизар. В конце концов, брак Климентины и Персея ознаменует единство наследников Климента Вереска. Многие считали, что Константин V был слишком суров к внуку и не правомерно лишил Персея наследства. И так, Василий от притязаний, вполне законных, на взгляд Елизара, отказывается, а Климентина и Персей приобретают верховную власть в стране. Персей хорошо зарекомендовал себя, на востоке он чрезвычайно популярен.

Полным ходом идет расследование убийства Императора Деметра, но пока особых подвижек нет. Есть серьезные основания подозревать во всем бесов. К несчастью Тис и его помощники ничего особенного рассказать не могут. С каждым днем здоровье их ухудшается. Если в отношении помощников профессора есть еще надежды, то со скорой кончиной Тиса придется смириться. Он не молод, а бес, одержавший его, был силен.

С той стороны пролива на столицу надвигался грозовой фронт. Солнце садилось. Там, на востоке, в черной мгле распускался алый цветок. В ветер вплетался бисер дождя. Елизар набросил капюшон на голову.

- Ну и погодка, - раздался за его спиной голос. Первый витязь Империи обернулся и увидел тощую фигуру Глория Клена. Этот червь все еще торчал в столице.

- А, ты… - протянул Елизар и повернулся обратно. К морю.

- Больно ты мрачен, Калин, - сказал Глорий и, подойдя, встал рядом. Он помолчал недолго, всматриваясь вместе со стратилатом в живописную даль.

- И что ты там хочешь углядеть, скажи на милость? – наконец не выдержав, нарушил молчание Клен.

- Ничего, - ответил Калин.

- Ах, это… - понимающе кивнул Глорий.

- Слушай, что тебе надо, Клен? – неприязненно поинтересовался Калин.

- То, что ты хочешь углядеть в этой мрачной туче: ничего. Знаешь, мы переживаем переломный момент в истории. Мир больше никогда не будет прежним.

- Все течет, все меняется, - пожал плечами Елизар.

- От нас останется пепел, и пепел рассеют над морем, рассеют над холмами и горами. И все свершенное нами истлеет. И все созданное – разрушится. Заржавеет мечи наши, пойдут ко дну корабли. Тьма окутает земли, дороги зарастут травой. Я скорблю о воинах павших. Скорблю о тысяче тысяч. О друзьях и врагах скорблю. О братьях скорблю, отцах и сыновьях. Тьмой скрыты они. Во тьме скроюсь и я.

- Что это? Стихи? – удивленно приподняв брови, поинтересовался Елизар.

- Если и стихи – то очень плохие, - вдохнул Глорий. – Я медленно схожу с ума. Елизар… я тебе неприятен, да?

- Ну… не то чтобы… - стратилат сдвинул брови - Если честно, то да.

- Я… не очень хороший человек.

- Приятно слышать, что ты это признаешь.

- Как думаешь, у меня есть шанс?

- Шанс на что? Стать лучше? Ну, ты ведь ни так уж и плох… честно говоря, мы все не ангелы, правда ведь?

- Не ангелы, это верно. Просто…

Глорий не закончил. Яркая вспышка молнии на миг ослепила светлых князей, а когда отгремел гром, на дворец обрушился сильнейший ливень. Они спешно покинули площадку, спустились по узкой лестнице. Выйдя на открытую галерею, где-то на высоте шести метров, Елизар заприметил внизу, в колодце внутреннего дворика распластанную фигуру.

- Что там, Глорий?

- Ох! Нам надо спуститься, выяснить…

Бежали они быстро и, проникшие до нитки склонившись над телом, они застыли от ужаса и горя. Перед ними лежала бледная и мертвая цесаревна Климентина.

Филипп Шиповник - тощий и бледный патологоанатом - стоял перед черным вычурным креслом, где сидел цесаревич Василий - новый наследник Императорского венца. В зале собрались все пять стратилатов, включая Елизара, патриарх и его верный Поликарп Луппович, доместик Императора Деметра пресветлый князь Харитон Бук, цесаревна Алексия, Восточный Наместник Персей и пресветлый князь Глорий Клен.

- Против  цесаревны Климентины было применено очень сложное и непонятное заклинание, смертельный исход которого для нас очевиден, однако я так и не смог в нем разобраться, - сказал Филипп Шиповник, он протянул толстую зеленую папку Поликарпу Лупповичу, стоявшему ближе всего – В папке – результаты аутопсии и схема плетения заклинания. Надеюсь, кто-нибудь из уважаемой публики сможет разобраться в нем.

- Можно взглянуть? – обратился к Поликарпу Елизар.

- Хм, да, конечно, - сказал Поликарп, захлопывая папку.

Князь Калин, раскрыв папку тут же позеленел. Потом он торопливо перелистал несколько страниц, становясь при этом все бледнее и мрачнее.

- Вязь мне знакома, хотя само заклинание – нет. Глорий, что скажешь? – Елизар протянул папку Клену. Тот глянул, вздохнул и сказал:

- Да, это оно и есть. Вязь Чужой Половины. Правда, здесь не одно заклинание, а как минимум три.

- Правда? – удивился Елизар, - И какое из них сплел ты, Глорий?

- То, которое было призвано оберегать ребенка Климентины. Его очень хитро обошли, вплели несколько дополнительных нитей, что, в дальнейшем привело к смерти цесаревны.

- Ребенка?! – воскликнул Василий – Климентина ждала ребенка?

- Возможно, - нахмурился Патриарх.

- Можете не таиться, - заговорил Персей – Мы с Климентиной обвенчались несколько месяцев назад. И я сам попросил Глория наложить охранные чары на моего ребенка.

- Это была замечательная работа, - улыбнулся Клен, - Вам бы понравилось, Патриарх.

- Для начала, я должен взглянуть на плетение, - заметил тот в ответ.

Папку передали Патриарху.

- Поразительно, - наконец сказал он – Да, Глорий, Вы опасно подошли к черте, за которой начинается черная ворожба, однако в данном случае, в том, что сотворили Вы, я обнаружил так много света и любви, что присутствие чудесного вмешательства несомненно. Какая сила смогла противиться чуду и так исковеркать его, остается только гадать.

Елизар Калин и Глорий Клен уехали на север. Оттуда шли неутешительные вести. Впрочем, с приездом князей ситуация несколько изменилась. Рассказывали много о чудесах, творимых витязем Елизаром, и о чарах Клена, спасших немало жизней. Глорий, как говорят, отличился при обороне Липова, возглавив дерзкий диверсионный налет в тыл врага. Шептались о том, что с пресветлым князем было сорок воинов в черных одеждах и воины эти отличались свирепостью и силой. Варфоломей, держа слово, пересылал волонтеров из числа соплеменников, которые оказались хорошим подспорьем в борьбе с магами. Вообще, волшебство на потомков лиилит действует слабо, они сильнее и живуче людей. О странных витязях – темных и мрачных, но как бы вспыхивающих нестерпимым светом бродили среди наступающих армий чародейского альянса упорные слухи. Конечно, витязи Славной Империи, тоже свершили не мало. Болтали о ярком свете, разрушающим тьму, о свете, рвущем в клочья полотно колдовского тумана. Отважный витязь Поликарп Вяз с дружиной перебил около пятидесяти железных големов. На море флоту Аквийского Ордена было нанесено поражение.

Тем временем, вслед за Елизаром и Глорием, столицу покинул Персей. От его доместика Митридата пришла весть о войне с сольтаром. Вновь началась война на юго-востоке.

Как не отговаривали Императора Василия, но тот был непреклонен. Он рвался в бой, и, оставив Василису, отбыл вслед за Елизаром и Глорием. Об одержанных им воздушных победах много писали в прессе.

В кольце врагов Империя яростно сражалась, и у нее были неплохие шансы выжить. Уже ни для кого не было секретом, что сам Враг рода человеческого помогает альянсу колдовских орденов. Но с нечистью и нежитью внутри страны борьба была налажена жестокая и решительная. Некромантов, вылезших со своего гнилого полуострова, быстро загнали в лиманы. Рати нежити были упокоены навеки. Сложнее было со степняками. Со злыми духами и нежитью они не якшались, но сами были как злые духи, конные их отряды появлялись то там то тут, возникая, будто из ниоткуда. В Северном Наместничестве царила полная анархия. Власти контролировали крупные города, несколько крепостей, да и только. Везде властвовали степные орды. К счастью, удалось наладить поставки продовольствия – в Твердиславль с севера, из союзного Чорана, а в прибрежные южные города по морю из самой столицы и Восточного Наместничества.

Алексия вдруг обнаружила, что реальная власть в стране распределена между Патриархом, доместиком Императора и ее скромной персоной. Цесаревна действовала разумно и решительно. Доместик, служивший еще ее покойному отцу, всегда был добр к Алексии, ценил ее острый ум, уважение Патриарха она заработала, взяв на себя командование Императорским дворцом – тем еще сумасшедшим домом, в котором, по ходу развития военных действий назревала паника. Пока мужчины воевали, Алексия стала полновластной хозяйкой Империи.

Доместик Императора, пресветлый князь Харитон Бук сидел в низком плетеном кресле за круглым белым столиком. Напротив него устроилась цесаревна Алексия. Они сидели в галереи, что выходила в уютный внутренний дворик. Почти такой же, где умерла Климентина. Стояла хорошая ясная погода, Ветер дул холодный и влажный.

Харитон – сухой, тощий и бледный, с лицом пергаменным и глазами льдисто-серыми, седой и почти лысый, стриженный коротко, выбритый гладко. Князю уже за шестьдесят, он кутается в плащ с меховой подкладкой. Алексия напротив одета достаточно легко: свободное серо-голубое платье и наброшенная сверху замшевая куртка.

- Тебе не холодно, внучка? – поинтересовался доместик. Он и правда был дедом Алексии. «Господи, чуть ли не единственный близкий родственник, из тех, что остался!»– с ужасом подумала цесаревна. Алексия мотнула головой:

- Нет, дед, мне нисколечко не холодно. А ты, я вижу мерзнешь, даже напялив на себя этот нелепый плащ. Мы на в Чоране, где говорят по улицам Оковы  медведи бродят, и пол года на полях лежит снег. У нас – юг, страна виноградников и оливковых рощ.

- Климат немного сопливый, если честно, - поморщился доместик.

- Ну, думаю, кофе с коньяком тебя согреет, - улыбнулась Алексия.

- О! Ну это верно.

- А я ограничусь просто кофе. Без коньяка, - заявила цесаревна. – Как-то мне беспокойно. Этот олух Василий, совершенно не занимается делами.

- Ну, тылы его надежно прикрыты, разве нет? – вскинул брови Харитон, отхлебывая из чашки.

- Знаешь, больше всего я волнуюсь за своего ребенка. Хорошо бы война поскорее закончилось.

- Глупая ты, все-таки. Ладно, не вышла ты за Елизара, но почему от Лазаря отказалась? Он, конечно, тебе не пара, но… времена меняются.

- Знаешь, сейчас, если честно, я очень боюсь перемен, - грустно усмехнулась Алексия.

Тихий слуга, торопливо подошел к ним, и, склонившись в поклоне, протянул пакет со срочным донесением. Таких пакетов в день приносили немало, но сейчас сердце цесаревны от чего-то екнуло. Она поспешно вскрыла конверт.

Писал Елизар: «Самолет Василия сбили, связи с императором нет».

- Черт! Черт, черт, черт… - проговорила Алексия.

- Что-то серьезное? – беспокойно спросил доместик.

- Этот олух разбился на своей чертовой летающей железке! – процедила цесаревна. – Сукин сын, надо же было так всех подставить! Что теперь будет?!

В лицо било холодное крошево – дождь со снегом. Ветер свистел в ушах, заглушая речь. Ночь, и все вымазано темнотой, еле вылезают из мрака контуры гор, блестят огни на противоположном берегу. С самого начала войны, здесь, на укреплениях Императора Валентина, возведенных еще двести с лишним лет назад славные сдерживали наступление войск Ордена Чернокнижников.

Система из сотен башен и многочисленных бастионов, связанных лентами крепостных стен уцепилась в скалистый речной берег. Линия укреплений шла через княжество Кленов и упиралась в Вересковец, древний Вереск, город-крепость в тройном кольце стен. Далее от Вересковца до самого моря были устроены в незапамятные времена валы, которые регулярно ремонтировались и обновлялись. Однако уже при Деметре их забросили: границы Империи продвинулись тут далеко на север. О валах вспомнил Елизар, совсем недавно, когда стремительно продвигающиеся вглубь страны армии чернокнижников вышли к укреплениям на реке Стражья. Если врагу удастся прорвать фронт там, он сможет беспрепятственно дойти почти до Василисы, или, что более вероятно, ударить по укреплениям Императора Валентина с тыла. Тогда пришлось бы отступать далеко на юг.

Елизар обсудил проблему укрепления валов с архистратигом, и там закипела работа. Вместе с тем, сам Калин торчал на Стенах Валентина.

Витязь поднялся на стены. Темнота – глаз выколи, ничего не разглядеть, не понять. Неделю назад пропал Василий. То, что он мертв – почти никаких сомнений, но тело еще не нашли. Чертовы самолеты! Елизар никогда не доверял этим штукам. Нет, была  слабая надежда, что молодой император выпутается. В конце концов, он мог успеть выскочить из горящей машины…

Со своих позиций Елизар постоянно обстреливал противоположный берег. Противник в долгу не оставался. Радовало только, что у врага не было таких крепких стен. Несколько раз чернокнижники пытались форсировать реку, но после неудач, они изменили тактику. Небольшие диверсионные группы перебирались на другой берег и успевали наделать немало бед и вызвать большой переполох, перед тем, как исчезнуть… или умереть. К счастью, умереть им удавалось чаще, чем благополучно смыться. Но все равно, постоянные эти уколы со стороны противника очень утомляли. Будь бдителен! Не спи! Смотри в оба!

Куда тут смотреть? Ничего не видно! Можно вслушиваться. Но ветер такой, что ни черта не слышно. Сейчас самое удачное время для того, что бы напасть. И время – уже под утро, у часовых слипаются глаза.

Поэтому Елизар и решил подняться на стены. Явление блистательного стратилата немного разворошит сонную стражу. А если случиться тревога, то он узнает об этом скорее, чем, если бы в это время спал у себя.

Елизар перебросился парой фраз с унылым друнгарием, когда к нему подбежал посыльный из штаба.

- Его Светлость ждет Вас в штабе, стратилат! – прокричал посыльный.

- А?! Что?! – сморщился Елизар – Какого черта?! Скажи этому чертовому пресветлому князю, что я скоро буду!

Простившись с друнгарием, Калин поспешил на встречу с Глорием Кленом.

Глорий расположился во главе длинного стола, заваленного картами и бумагами. Когда Елизар вошел в помещение, князь и не подумал встать, а только кивнул стратилату. Отставив чашку, из которой он пил, Глорий взял кофейник и предложил Елизару кофе. Тот согласно кивнул.

- Какого черта я тебе понадобился в четыре утра? – хмуро спросил Калин, принимая из рук Глория чашку с кофе.

- От Харитона Бука и Алексии Вяз срочное сообщение, - Глорий потряс перед Елизаром исписанным листом бумаги.

- Что-то случилось?

- Некоторые перестановки. Вчера в столицу приехал Персей Вереск. Ему сделали предложение, от которого невозможно отказаться. Он, тем не менее, нашел в себе силы выставить свои условия, с которыми Харитон, Алексия и наш любимый Патриарх согласились. Первое. Харитон Бук назначен Западным Наместником. Второе. Вместо него должность доместика Императора получаю я. Ну и, наконец, третье. На должность Восточного Наместника назначен Митридат.

- Они все-таки сделали этого бастарда Императором! – воскликнул Елизар.

- Именно так, дорогой. А кто еще, если не он? Знаешь, у Патриарха есть список… ну, следующих кандидатов. Так вот, мы в этом списке делаем стремительную карьеру. Хоть я и честолюбец, но меня вполне устраивает княжеский титул.

- Черт…

- Елизар, да пойми ты, больше некому. Персей – не самый плохой вариант. К тому же… я думаю, ты должен это знать…

- Знать что?

- Ну… не хорошо, наверное, начинать службу в качестве доместика Императора с предательства, но, открою тебе тайну. Определенные политические круги в Наттолии очень в свое время давили на Персея с тем, чтобы тот поднял мятеж. Подозреваю, что со смертью Деметрия давить на него стали с еще большим усердием. Не знаю, насколько он был близок к тому, чтобы подписать сепаратный мир с сольтаром и провозгласить себя цесарем. Боюсь, что его удерживало только одно: шанс, пусть и мизерный, стать когда-нибудь Императором и заполучить всю Славную Империю, а не только ее часть.

- Вот сукин сын!

- Все мы сукины дети… в какой-то степени, - примиряющее проговорил Глорий.

Настойчиво постучали. Вошел промокший и продрогший гонец в грязном плаще.

- Боже мой, откуда?! – воскликнул Глорий.

- Стратилат! Войска чернокнижников неожиданно атаковали валы. Наши войска спешно отступили в Вересковец и Ридегу. Архистратиг сейчас в Вересковце. Город в осаде.

Калин зло, сквозь зубы чертыхнулся. А потом прогремел сигнал тревоги.

Персей Вереск умудрился не только подписать с сольтаром сепаратный мирный договор, но и заверить Хуринского владыку в том, что он в ближайшее время начнет войну против Славной Империи. Поэтому войска, которые, теоретически, должны были бы воевать с сольтаром стояли в Никифее, Укуме и Солипе и перебросить их через пролив, в столицу не составило большого труда. Персей знал, что времени мало.

Под Свервицой, примерно посередине между Вересковцом и Василисой войска Персея встретили войска чернокнижников. Враг был очень удивлен невесть откуда взявшейся армии и в битве потерпел поражение. Армия ордена попыталась отступить к Назу – плохо укрепленному городу на юге княжества Кленов. Однако в горах их подстерегали вовремя мобилизованные силы местного ополчения. Враг был растерян, рассеян и полностью разгромлен. Авантюра со стремительным прорывом вглубь страны обернулась тем, чем обычно авантюры и оборачиваются – полнейшей катастрофой.

Не так хорошо, впрочем, дела обстояли у Елизара. После тяжелых боев, длившихся три дня, враг был вынужден отойти обратно к Вересковцу. Впрочем, противнику удалось закрепиться в нескольких бастионах. Севернее Стен Валентина были взяты Воздрецы. И над Липовом, за который с самого начала войны шли бои нависла серьезная угроза.

Необходимо  было отбросить магов обратно за реку, но сил не хватало. Отстаивая Стены Валентина, Елизар потерял очень много людей.

Калин проснулся в поганом настроении. На сердце было тяжело, на душе - гадко, в голове толпились мрачные мысли. Одна мрачнее другой. Утро выдалось под стать настроению: мерзкое, серое, мокрое.

Елизар поднялся на стены. Черная змея реки. Хмурые громады гор. Запах гари. Лязг, скрежетания, окрики. В принципе, тихо. Наконец-то.

Вчера пришло сообщение от Персея. Часть войска направлена им к Версковцу и Ридеге. Сам Император-бастард едет с небольшим конным отрядом сюда, на Стены Валентина. Он дожжен приехать сегодня. Елизар наморщил лоб. Чертов ублюдок! Вместе с сообщением о делах на востоке, севере, западе и юге Персей предложил Калину звание архистратига. Неужели он думает этим купить благосклонность первого витязя Империи? Нет, нет! На войне они в одной упряжке и Елизар вывернется на изнанку, лишь бы отстоять державу. Но как только война закончиться, надо будет вышвырнуть чертова бастарда из Василисы. У  Калина найдется немало сторонников. Он поднимет армию. Да! Он сможет сделать это. А пока надо ждать, мило улыбаться сукину сыну и готовиться. Держись, Персей!

- О, как всегда мрачен! – на стены выполз Глорий. В длинном темно-зеленом плаще, под которым поблескивал доспех, в сапогах начищенных до блеска, горящим взором и мерзкой улыбочкой. Клен всегда напоминал Елизару змею. Скользкую, хитрую и ядовитую.

- А есть повод для веселья?

- Ну, хороший день. Сегодня наверняка развеет тучи и проглянет солнце.

- Лучше признайся: ты ждешь, не дождешься, когда заявится твой ненаглядный Персей.

- Император Персей, - поправил Елизара Глорий – Он теперь Император, дорогой.

- Вот я и говорю. Души ты не чаешь в нашем с тобой новым величестве.

- Как и всякий верный подданный Его Величества, - улыбнулся Глорий. – Впрочем, не буду отрицать, мы очень дружны с ним.

- Вы – любовники?

- Что?! – воскликнул Глорий. – Откуда такие мысли в твоей голове? Елизар, дорогой, кончай всякое себе выдумывать. Мы с ним никогда не были любовниками…

- Жаль.

- О! Да ты, верно, совсем спятилат. Роешь под Персея, да? Тебе нужно как можно больше грязи о нем, правда?! Извини, я ничем тут тебе помочь не могу.

- На самом деле… - Елизар бросил отрешенный взгляд на другой берег, - На самом деле, подобные мысли меня стали посещать из-за тебя.

- Из-за меня?! – усмехнулся Клен -  Я давал повод так думать?

- Ну… ты никогда не надевал женского платья, во всяком случае о подобном я не слышал, но некоторые слухи ходят в столице уже давно.

- Ага. Очень интересно. Но это слухи.

- Возможно.

- Еще ходят слухи, что я промышляю запретным колдовством.

- Ну, да, это обвинение более серьезное. Однако, согласись, назначение тебя доместиком, в свете этих слухов выглядит настораживающее, для многих простых людей. Я хочу сказать, что достаточно простого, бездоказательного обвинения, которое прозвучит из уст уважаемой и весомой фигуры и…

- Многие меня побаиваются. Я не такой сверкающий, как ты, Елизар. И мало работаю над созданием себе положительной репутации.

Протрубили рога. Елизар и Глорий, увидели, как во двор въехал на коне Персей Вереск, а с ним около сорока всадников. Император огляделся по сторонам. Подбежавший друнгарий махнул рукой, указывая на Калина и Клена.

- Пошли встречать гостя, Архистратиг,- весело бросил Глорий.

- Ну, пошли, - вздохнул Елизар.

Персей спешился и, шагнув навстречу Глорию, обнял своего доместика, а потом и Елизара. Император был одет в меха, голову венчала корона. Вереск выглядел величественно, казался настоящим государем, но Калин чувствовал какую-то фальшь. «Я живу уже не в той империи, которую поклялся защищать. Персей никогда не сможет править Империей так, как это делали его предшественники» - невесело подумал витязь.

- Я вижу сомнение в твоем сердце, Елизар, -  ровно и чисто проговорил Персей. Калин вздрогнул. – Я не справлюсь один, но вместе мы сможем двинуться дальше.

Глорий Клен задумчиво смотрел на Императора.  В его сердце не мог читать даже Вереск.

Глава четвертая

БАСТАРД И ТЬМА

Война тянулась – долгая и суровая. Для Империи кампания разворачивалась более-менее успешно, однако о безоговорочной победе говорить пока рано. Заканчивался сентябрь 1349-го года. В Залах Императорского дворца было пустынно и печально. В сопровождении стражей Персей шел через анфиладу просторных дворцовых помещений. Торопливо слуга раскрыл перед ним створки резных деревянных дверей, и Вереск вошел в огромнейшую залу, в центре которой стоял большой стол, заваленный бумагами и картами, имелось несколько стульев и кресел. В зале, увлеченно разглядывая карты стоял Глорий. На доместике был темно-зеленый китель поверх кипенно-белой рубашки, брюки в цвет кителя и коричневые кожаные сапоги. Оторвавшись от карт Глорий тепло улыбнулся Персею. Император заметил, что в последнее время с лица Клена исчезла привычная прежде бледность, пропали мешки под глазами, а сами глаза сияли соблазнительно ярко. С недавних пор Глорий отпустил волосы, которые вдруг налились медным оттенком и в лучах солнца начинали неожиданно золотиться. Волосы Глория вились, обрамляя приятное светлое лицо. С каждым днем Персею становилось все труднее противиться этим чарам.

- Здравствуй, государь, - сказал Глорий.

- Ты как всегда свеж и приятен до омерзения, - поморщился Император, усаживаясь в низкое кресло.

- С утра трахнул одного милого мальчика, - улыбнулся Глория. – Очень  бодрит, знаешь ли.

- Ты находишь это смешным? – вздернул брови Император.

- Хм… ну, я нахожу эти слухи довольно утомительными. Елизар совершенно с катушек съехал в последнее время. Я только не понимаю, почему он отыгрывается на мне?

- Мы все съезжаем с катушек, - философски заметил Персей, - А что до слухов… они ведь очень близки к истине, не так ли?

- Тебе ли не знать, а? – фыркнул Глорий, - Ладно об этом, Ваше Величество. Перейдем к делам.

- Может, подождем остальных? – с сомнением предложил Вереск.

- Я хотел бы обсудить дела в узком кругу. Для начала.

- Что за дела? – нахмурился Персей.

- Донесения нашей разведки… точнее, моей, разведки. Личной. По другим каналам такой информации пока не поступало.

- А, значит Наша разведка что-то пропустила, - сощурившись, протянул Император.

- Пропустила нечто, - хищно оскалился Глорий. – Это то, что чернокнижники называют Пламенем. Помнишь, ту провокацию, перед началом войны, когда был уничтожен один из монастырей чернокнижников? Это случилось третьего октября, два года назад.

- Что-то припоминаю.

- Пламя. Гнилое Пламя. Маги научились его делать. Эта штука может выжигать целые города…

- Господи… - проговорил Персей.

- Эта первая неприятная новость. Но есть еще одна.

- Даже так? – сощурился Император.

- Насчет нее разведка Вашего Величества полностью в курсе. Речь идет о новом магистре Ордена Вервольфа.

- У Ордена Вервольфа нет магистра, - заметил Персей.

- Именно так, Ваше Величество. Но теперь есть. У союзников твориться полная чертовщина, государь. На нас обрушилась только ничтожнейшая часть той мощи, которой распоряжаются наши враги.

В зал, тихо шурша бело-голубым платьем, вплыла цесаревна Алексия. Мужчины влюблено улыбнулись ей. Цесаревна сильно похудела, выглядела бледной и усталой.

- Как здоровье? Как Александр? – спросил Император.

- Спасибо. Хорошо все, - вяло улыбнулась Алексия – О чем вы тут разговаривали?

- О новых проблемах, - вздохнул Персей и выразительно посмотрел на Глория.

- Если позволите, я расскажу об этом позже. Когда все соберутся, – проронил доместик.

- Ну, если не хочешь говорить, не говори, - пожала плечами Алексия. – Твое постоянное стремление к интриге, Глорий… ты сам-то еще не запутался в той паутине, которую плетешь?

- Еще нет,- ответил Клен.

После долгого, утомившего всех совещания, на котором были озвучены безрадостные для Империи новости Глорий Клен и Персей Вереск ушли, разошлись остальные, присутствующие на совете лица, кроме утомленной Алексии и архистратига Елизара. Князь Калин как всегда был одет безукоризненно, на перевязи, в парадных ножнах висел меч, традиционный атрибут власти всех архистратигов Империи. Поднявшись со своего места, Елизар обогнул стол и, облокотившись на спинку стула, за которым сидела Алексия, прошептал цесаревне на ухо:

- Разве тебе до сих пор не ясно, к чему все идет?

Цесаревна, бросив на Елизара странно-задумчивый взгляд, грустно произнесла:

- А ты предлагаешь устроить смуту?

- Я предлагаю покончить с этой мерзостью, Алексия, -  сказал Елизар. – Слава Богу, этот извращенец убирается из столицы, на встречу со своими темными дружками. Он направляется в Западное Наместничество, там-то мы его и арестуем.

- Он – доместик Императора. Каким же образом ты намерен арестовать его? – фыркнула Алексия.

- Подумай о своем сыне, Алексия, подумай об Александре. Я хочу подарить тебе корону Василисы, твой сын станет наследником. Персей... у него нет власти. Возможно, в Наттолии у него и есть сподвижники, но в Василисе он остался один.

- Это измена.

- Это не измена. Персей всего-навсего бастард. Он самозванец и узурпатор.

- Этот «самозванец» доверил тебе командование армией, и теперь ты собираешься предать его доверие? – резко, желчно изрекла цесаревна.

- Тем самым он пытался купить мою верность, - отрезал Елизар.

Поезд, издав низкий долгий гудок, и как будто бы с силой выдохнув, дернулся и встал. Глорий недовольно нахмурился: что опять за черт?! Доместик пошел к начальнику поезда и увидел, что тот, высунувшись из дверей о чем-то разговаривает со стоящим на перроне друнгарием. Рядом с офицером находилось еще несколько человек в гражданском. В одном из них Глорий с удивлением узнал отца Матвея, с которым был знаком еще во времена своей службы на Востоке. Было пасмурно и туманно, но доместик разглядел за спинами этой странной компании серый строй солдат, над которым колыхалось зеленое знамя Западного Наместничества.

«Случилось что-то серьезное?» - тревожно подумал Глорий. Начальник поезда ругался с друнгарием:

- Какого беса Вы тут творите, голубчик?

- Что-то серьезное? – спросил подошедший Глорий.

- Да эти… скоморохи! Перегородили пути. Не проехать, - ответил начальник поезда.

- В чем дело, друнгарий?! Здравствуйте отец Матвей… - громко обратился к стоящим на перроне князь Клен.

- Доместик! – друнгарий вежливо склонил голову – Я первый витязь наместничества Андрей Калин, друнгарий дружины Западного Наместника князя Арсения Тиса. По приказу архистратига Империи, светлого князя Елизара Калина я вынужден задержать Вас, доместик, до окончания судебных разбирательств…

- Разбирательств?! Каких к чертям собачим, разбирательств?! – крикнул Глорий.

- Дядя… э-ээ… архистратиг Елизар Калин выдвинул против вас серьезные обвинения. Приказ о взятии Вас под стражу подписан Императором, - ответил друнгарий.

- Дядя, значит… - задумчиво проговорил Глорий. – Ну что ж, вы дадите мне полчаса на сборы?

Друнгарий кивнул. Глорий вернулся в вагон. Он извлек из под сидения ларец, с которым не расставался всю дорогу. Раскрыв его он вытащил небольшой приборчик, похожий на пудреницу. Глорий раскрыл его. Перед глазами развернулась паутина чужой половины и в сизом облаке, через несколько минут, проступило лицо Митридата, лихого каттапракийца и Восточного Наместника.

- Глорий?! – удивленно воскликнул Митридат. – Что происходит?

- Мятеж. Елизар Калин предал Императора. На его стороне большая часть аристократии, значительная часть армии. Меня задержал племянник этого сукина сына, на полпути к Дендорису. Я подозреваю, что у тебя в провинции мятеж возглавит Денис Калин. Подошли к нему убийц. У нас ведь в Арнайи есть свои люди, не так ли? Вот еще что… Империя обречена. Калин хочет узурпировать власть, устранив Персея и меня… ты сейчас где, кстати?

- В резиденции, в Фаранке.

- Отлично! Мой кабинет… он ведь так и опечатан, да?

- Да…

- Пойдешь туда. Перед тем как войти скажешь: «Ивы свесили ветви к воде» - и дверь откроется. Там в столе, в верхнем ящике, лежит документ. Поставишь число… скажем вчерашнее. Это указ о предоставлении Наттолии независимости, подписанный Императором Вереском и скрепленный Императорской печатью.

- Откуда он там?

- Я его давно состряпал. На всякий случай. Это придаст твоим действиям большую законность.

Персей заканчивал завтракать, когда в залу вошел Елизар Калин в сопровождении двух друнгариев. В последнее время князь имел дурную привычку всюду ходить с телохранителями. Император поморщился. Отложив прибор и отодвинув тарелку, он неприязненно посмотрел на архистратига.

- Ну, и что опять случилось? – сварливо поинтересовался Вереск.

- Боюсь, у меня плохие новости.

- С чего бы это им быть хорошими? –фыркнул Персей, - Давай, выкладывай, не томи.

- Наттолийские части, расквартированные в Василисе, ночью дезертировали. Эпида и Никифия заняты войсками мятежного Митридата. Сегодня утром пришли новости из Твердиславля. Там начались волнения. Боюсь, что Северное Наместничество так же намеревается отпасть от Империи… Я подозреваю, что в беспорядках на севере так же замешан Глорий.

- Да, подложил он мне свинью, - буркнул Император, - Что Вадд?

- Вместе с отцом Матвеем. Как Вы понимаете, показания Варфоломея Вадда мы не можем придать огласке. Однако его участие в следствии может оказаться полезным. В конце концов, именно его подозрения и заставили нас арестовать Глория.

- Я не могу понять, почему?! Почему Глорий… это в голове не укладывается, - мучительно проговорил Персей.

- Вы… любили его? – тихо спросил Елизар.

- Не так, как он предпочитал любить мальчиков, - криво улыбнулся Император, - Он казался верным другом.

- Ваше величество! Я прошу и требую, чтобы Вы лишили Глория титула и прав на престол.

- О!.. да… - нахмурился Вереск – Действительно, он же может претендовать… хотя, как мне кажется, следующим после меня идет маленький Александр, разве нет?

- Он бастард, Ваше Величество.

- Я тоже бастард, - резко ответил Персей, - Пока ты был занят арестом Глория и прочими неурядицами я переговорил с Алексией. Я назначаю ее своим доместиком. Назавтра назначено внеочередное заседание Светлого Совета. Князьям или их представителям будет представлен  новый доместик, а так же предложен новый законопроект о престолонаследии.

- Закон о бастардах? – усмехнулся Елизар.

- Нет. Другой закон. Закон о том, что Император Славной Империи волен сам выбирать себе наследника.

- Смело. Но не уверен, что этот закон пройдет.

- Пройдет, - улыбнулся Персей, - многие из тех, кто могли проголосовать «против» на Совет приехать не смогут. Что же касается их представителей… ну, Мы со многими переговорили.

- Понятно…

- Кстати, Елизар, я рассчитываю на твой голос.

- Можете не сомневаться, Ваше Величество, - поклонился Калин.

«Мы все сгорим в пламени. Точно сгорим, я знаю, дружок» - мысли отставного доместика, пресветлого князя Глория кружились в голове, как листья клена, в пьянящей осени старого парка. Он с детства знал всю прелесть зла, и мучился видениями Бездны. Когда-то собственная природа, подверженная мерзким устремлениям и отвратительному физическому и духовному разврату взвивала в нем штандарты негодования. Когда-то он сожалел и мучился, потом… потом в его жизни появился Тезей и для сожалений не осталось места. Страсть охватила Глория, как огонь охватывает сухие ветки. Тезей был так красив, так сиял весь, что при всей своей распущенности выглядел настоящим ангелом. Да, именно от Тезея Глорий научился не бояться своих страхов и вместе с тем, Тезей был тем человеком, который не давал Клену зайти слишком далеко в пути тьмы. Нечто мерзкое подтачивало Глория, разрушало его душу. Нечто, чего Глорий безумно боялся, пока не столкнулся лицом к лицу. Чужая Половина ждала его долгие годы. Он звала его, манила, и он радостно бросился в ее объятия. Но тогда, когда был жив Тезей Глорий еще ловко балансировал над бездной, словно там был натянут канат. И, наверное, был шанс пройти и не оступиться, не ухнуть… но Глорий этот шанс упустил.

На допросах присутствовали отец Матвей и Варфоломей Вадд – в высшей степени странная парочка. Но они умели задавать вопросы. Такие вопросы, от которых напрочь очерствевшая, казалось бы, душа Глория надрывно стонала и корчилась от боли. Князь чувствовал отчаяние, ярость и… стыд. Но ярость уходила, ей не удавалось заглушить стыд, и все чувства Глория заполняло черное безумное отчаяние. Да, его мучители умели задавать вопросы. И он им отвечал. Правдиво и честно. О нет! Против Глория никто не применял пыток. Просто после ареста в Клене вскрылись старые, давно вроде залеченные раны, а сил и желания врать – не было.

Глорий рассказал все. Как он жил с отцом и матерью в загородном имении Кленов, где было тихо и уединенно. Как он учился в военной школе, как познакомился с Тезеем, как служил в Арнайе, где столкнулся с тайной Чужой Половины…

- Исаак Бен Исайя – тот еще лис, - рассказывал Глорий – Ему как-то удалось разжиться материалами по Чужой Половине, и он собирался передать их мне… за определенную плату, конечно. Я должен был встретиться с ним на рыночной площади, но Исаака убил Сомар. Я ворвался разгневанный в его архив, убил старика и забрал все, что меня интересовало себе…

- Значит, Сомара убил-таки ты, - хмыкнул Матвей, - я догадывался.

- Это мелочи, по сравнению с другими убийствами, - криво улыбнулся Глорий – Собственно, именно этот сюжет моей биографии вас интересует. Знаете, после смерти Тезея я… Нет, не так… Мне вечно чего-то не хватает, отец Матвей. Моя душа разрывается между любовью и ненавистью, страстью и безмятежностью, отчаянием и надеждой. Этот мир не устраивал меня. Я решил расшатать его. Это несложно, особенно, если ты не один. А я был не один. Прежний мир, господа, доживает последние дни. Времени осталось так мало, Варфоломей, а мы так не готовы… ты это понимал, я это понимал.

- Сейчас все висит на волоске, но шанс есть. В этой войне, если победим мы а не Ордена… есть шанс, - ответил Варфоломей.

- Мы победим, не сомневайся, - усмехнулся Глорий – Но нам нужна отсрочка. В большой Вселенной нет места для нас, и ты это отлично знаешь Варфоломей. Ты рассчитывал развязать войну с Дуатом, Большую Галактическую Войну, не больше не меньше. Войну, к которой неизбежно присоединиться Джанна. Чего ты добивался, Вадд?

- Кажется, это мы тебя допрашиваем, разве нет? – заметил лиилит.

- Хорошо, тогда я продолжу. Ты очень мало рассказывал мне о других мирах. Ты говорил о том, что грядет большая война, пугал Дуатом, запрещал пользоваться ключом. Ты врал Вадд. Врал во всем. Ты – галактический преступник, лихой парень, рассчитывавший очень здорово нагреть руки на нашем отсталом мире. Хорошо, что я тебе не поверил, правда? Уважаемый отец Матвей, этот лиилит вместе со мной организовал убийство Императора Деметра.

- Это ложь! – прошипел Варфоломей.

- Это правда. И отец Матвей должен знать, потому что перед своим арестом я не только связался с Митридатом и скомандовал своим агентам начать беспорядки в Твердеславле. Я связался с Алексией. Через нее новости должны были дойти до отца Матвея очень быстро, я прав?

- Ты прав, Глорий – вздохнул Матвей. – Варфоломей Вадд, доместик империи Алексия Вяз нашла в кабинете Глория Клена много очень любопытных документов. Нижайше прошу вас, не оказывать сопротивления и проследовать под стражу до прибытия… э-ээ…

- Человека из Службы Межзвездной Безопасности, - подсказал Глорий.

- Откуда?!.. – возопил Варфоломей.

Глорий ничего не ответил, только широко улыбнулся. Когда лиилита увели, отец Матвей тяжело, вздохнув, сказал:

- Продолжим, Глорий? Что вы планировали с Варфоломеем?

- Мы намеревались возвести на престол Климентину и Персея. Точнее, это Вадд намеревался поступить так. Я убил Климентину, а затем устроил смерть Василия.

- Но зачем?! – воскликнул священник.

- Первое убийство – маленькая месть Персею. Второе же было необходимо, чтобы возвести его на престол.

- Странно, сначала – месть, а затем – возведение на престол.

- Увы, люблю, скотину.

- Прости? – недоумевающее, насупился святой отец.

- Ну, я люблю Персея, - скривился, будто от зубной боли Глорий - Но, увы, он отверг меня в свое время.

- Значит, - медленно проговорил отец Матвей – Ты убил Климентину, чтобы отомстить, а Василия, потому что любил Персея и хотел сделать его Императором.

- Все верно, - кивнул Глорий.

- Господи, какой ужас, - прошептал священник.

- Ужас, конечно, - вздохнул Глорий. – Я обуреваемый страстями безумец, безумец, чье безумие и чьи страсти заточены в прочную клетку рассудка. Я порочен и грешен. С этим ничего не поделаешь.

- И ты не раскаиваешься?

- Я ни о чем не жалею и меня не пугает Ад. Меня тошнит от многого, что я совершил в своей жизни, святой отец. Но это я. Такой, какой есть. Уже поздно что-либо изменить. Я не собираюсь отказываться от самого себя…

В комнате повисло долгое, тяжелое молчание. Наконец Глорий нарушил его:

- Есть кое-что, о чем я должен вам рассказать, отец Матвей… о моем сыне. Я прошу вас во всех неурядицах, во всех смутах, что последуют после моей смерти помогать моему сыну и его матери.

- У тебя есть сын?

- Александр.

- Кажется, я догадываюсь… - осторожно проговорил священник.

- Позаботьтесь об Алексии, прошу вас. То, что было между нами… это сложно назвать любовью. Мы, просто, слишком боялись любить друг друга. Мы – дети чужой половины и обречены на одиночество.

Персей Вереск сидел в тронном зале и мрачно разглядывал начищенный паркет. Власть ускользала из рук, Империя сыпалась, как карточный домик. Весь мир сыпался. Новости от союзников шли неутешительные: несколько провинций откололись от Хелемской Империи, консул был вынужден подать в отставку, совет министров заседает уже третьи сутки. В Чоране перебои с поставками продовольствия в крупные города вызвали массовые беспорядки, императора не пускают в столицу, он находиться с семьей под домашним арестом. С другой стороны, орден Некромантов разгромлен, чернокнижники тоже почти вышли из игры. Огромную опасность представляет Орден Вервольфа, но до Славной Империи ему пока не добраться…

В тронный зал вошел Елизар, как всегда с охраной. Пятеро витязей с пиками хмуро маячили за спиной архистратига.

- Да? – обратился Император к Калину.

- Знаешь, никогда не думал, что это будет так сложно… для меня, - проговорил Елизар.

- Никогда не сомневался в твоих способностях, Елизар, - горько улыбнулся Персей. – Дерзай.

Елизар вздохнул и проговорил:

- Знаешь, ты не так уж и плох, как я пытался себя убедить… Просто…. Просто так получается, Персей, что в этом бушующем океане мы оседлали разные волны. Даже если бы я и хотел, то ничего не смог бы сделать.

- Главное – захотеть, - мягко улыбнулся Император – Всегда можно сделать что-то. Не обязательно это что-то окажется нужным, полезным и мудрым. Но он будет правильным.

- Ты тонешь, Персей. От корабля, плиархом которого ты был остались только щепки.

Персей задумчиво прищурился и продекламировал:

- В бушующем море, в соленых холмах, куда принесет волна та,

на чей пенный гребень случайно залез? не ждет ли тебя пустота?

- Чьи это стихи?

- Тезея Мака. Он был другом Глория Клена и погиб в Наттолии совсем молодым парнем, так что мало чего успел сочинить за свою жизнь. Он казался таким легкомысленным, но иногда выдавал совершенно потрясающие фразы.

- Вереск… - проговорил Елизар. Слова встали у него в горле комом, и он горько молчал.

- Делай свое дело, Калин, - сказал Персей. – Об одном прошу: позаботься об Алексии, и ее малыше, хорошо?

- Да, Ваше Величество, - кивнул архистратиг. А потом сделал свое дело: насаженная на пику голова последнего императора Славной Империи была вынесена на балкон, где ее увидела шумящая темная толпа, похожая на бушующий океан – соленый и беспощадный.

Ночь перед смертью пахла морем. Глория перевели из подвалов в башню. Его последнее пристанище оказалось круглой маленькой камерой с тремя узкими стрельчатыми окошками. На каменном полу валялся тюфяк, но Клен даже не глянул на него. Он дышал ночью, наполнял себя жгучей тьмой. Небо, конечно, все в тучах – ни звезд, ни луны, но ветер с моря, свежий западный ветер нес в себе крупицы света – непостижимого, необъяснимого. Глорий чувствовал на губах горечь, сердце противно выворачивало. Даже тени оставили его. Никто не трогал его до самых предутренних часов. Около четырех Глорий услышал слабое пение и тягучие звуки какого-то незнакомого инструмента. Тихий женский голос окликнул его и Глорий обернулся. Перед ним стояла та, что бежала и была изгнана. Лицо ее было бледно, сквозь полупрозрачное платье просвечивала точеная фигура. Глаза Лиилит сияли, она была торжественна и мрачна.

- Глорий! – повторила она свой призыв, а Глорий продолжал молча стоять.

Лиилит шагнула к Клену и обвила его шею длинными холодными руками. Голрий подумал, что кожа ее необыкновенно бела. Потом был поцелуй, он был так сладостно горек, что Клену показалось на миг, будто он умер. Глаза его вдруг широко раскрылись, и он увидел всю паутину Чужой Половины, а так же нечто, находящееся в самой сердцевине ее.

- Господи! – прошептали его губы. А Дочь Божья, лукаво улыбнувшись на прощание, рассеялась в воздухе, словно дым. Глорий опустился на пол и закрыл глаза. Ему снилось, что чьи-то большие и сильные руки качают его и поют колыбельную песню.

Утром его провели по открытой галерее, и вдали он увидел море. Потом он спустился по лестнице в колодец двора. Здесь было многолюдно. И на галереях, что выходили во двор, тоже находилось не мало народу. В центре двора был вкопан столб и готов костер. Глорий сделал первый шаг по двору, когда неожиданный гул и дрожание земли заставили его остановиться. Лица всех собравшихся устремились в небо, откуда на город падало нечто ужасное и темное, грозящее поглотить всех – и грешных и невинных.

На столицу Западного Наместничества в то утро обрушилось Гнилое Пламя – последний, яростный плевок Ордена Чародеев. Огонь стер с лица земли весь город и всех его жителей, оставив только обгорелые руины и пепел.

Глорий, отстранив замершую в изумлении стражу, сделал еще один шаг вперед. Он знал, что шансов на спасение нет, но вдруг взгляд Глория прояснился, и лицо просветлело. Он ни о чем не жалел, хотя во многом раскаивался.  Избрав путь Чужой Половины, он был верен ему до конца, но только сейчас, стоя на пороге смерти, он вдруг понял, насколько глубоко заблуждался, думая, что Господь отвернулся от него. Нет, он внимательно, терпеливо и нежно наблюдал за каждым шагом своего горячо любимого чада и смиренно принимал все его поступки – дурные и хорошие, и нисколько не сомневался, что Глорий примет Его. И, переставший уже надеется на спасение сын, мужественно приготовившийся принять ту участь, которая уготована ему – отступнику и злодею, - поднял взор и встретился взглядом со Всевышним. И сбросив все грехи свои и большие и малые, оставив их в мире бренном, он шагнул из жизни смертной, в жизнь Вечную.

Планета Хор

Мне спать осталось сантиметров пять,

Я где-то тут, где жизнь подобна смерти,

Где продолжают пальцы время мять

На автомате выбивая "qwerty".

Без десяти встревоженных минут

Я отрываю взгляд свой от работы,

Секунды легионами идут,

Стуча о полночь: "Кто ты? Кто ты? Кто ты?"

Я вздрагиваю, провалившись в сон,

Зависнув над бездонным монитором,

В нем отражается не мой двойник, а клон,

Нарушенным физическим законом.

И серый червь, и безнадежный бес

Вдруг выпрыгнув как бог из табакерки,

Меня отправит в сладкий мир чудес

Морфеевой раскрашенной рулетки.

Начало - тут

Часть вторая

КЛЕНОВОЙ АЛЛЕЕЙ

«И, переставший уже надеется на спасение сын, мужественно приготовившийся принять ту участь, которая уготована ему – отступнику и злодею, - поднял взор и встретился взглядом со Всевышним. И сбросив все грехи свои и большие и малые, оставив их в мире бренном, он шагнул из жизни смертной, в жизнь Вечную».

Глава первая

ВИТЯЗЬ ИМПЕРИИ

Кленовой аллеей, затянутой в осень, цокала о звонкий булыжник кавалькада великолепно одетых витязей. Утро было туманным. Лучи солнца пробивали туман, и от этого делалось на душе ощущение чуда, словно Господь касался тебя рукою. Вел всадников очень высокий и статный воин на белом жеребце. Витязь этот был известен во всей Империи и так же далеко за пределами ее – пресветлый князь Елизар Калин считался первым среди принцев крови, с четырнадцати лет участвовал в военных походах, а после гибели отца во время штурма Оргорры принял командование и взял город. С тех пор он много и страшно воевал на всех границах державы, проявив себя умелым воином, умным тактиком и дальновидным стратегом. Елизар был на голову выше всех витязей в своем отряде, волосы имел серые, с проскакивающей ржой. Благородные утонченные черты, не лишали лицо его мужественности, хотя витязь не носил ни бороды, ни усов. Жесткий взгляд светлых глаз и почти всегда плотно сжатые  губы - покоряли. Князь, конечно, властен и честолюбив, но границы его честолюбию были честь и верность. Он никогда не имел власти больше, чем ему полагалось. Никогда не злоупотреблял ей. Народ в подчиненных принцу землях очень его любил. Жаловал князя и государь-император.

Аллея закончилась, и кавалькада оказалась на круглом лугу, пред высоким крыльцом на котором ожидал витязя император. Сияющий дорогим доспехом отряд выстроился полумесяцем, и все всадники, приложив правые руки к груди, отвесили поклоны государю. Один из витязей достал рожок и затрубил.

Император Деметр III  кутался в теплую пурпурную мантию. За его спиной, два хранителя держали в руках длинные копья. Перед государем, на мраморной лестнице расположились юные вестники в обнимку с сонными волками. Вестники – трое юношей и две девушки лет двенадцати – были одеты в легкие туники, головы их украшали венки из дубовых и кленовых листьев, на ногах и руках сверкали серебряные браслеты. Волки – один пепельно-серый и еще двое абсолютно черные одновременно среагировали на звук рожка – подняли головы и защурились желтыми глазами. Пепельный зверь зевнул, фыркнул и продолжил дремать, опустив голову на колени одной из девушек-вестниц.

- Мы победили, государь! -  воскликнул князь Калин.

- Я слышал, -  ответил император. – Это хорошая новость… Ты, верно, устал с дороги. Отдохни, а потом я хочу переговорить с тобой.

Князь поклонился и заговорил:

- Государь, я вижу, Вы чем-то сильно опечалены и даже новость о славной нашей победе, не радует Вас. Что-то произошло?

- Об этом я и хочу с тобой поговорить, Елизар, -  вздохнул император. – Пропала моя младшая дочь, и я хочу отправить тебя на ее поиски.

Это был самый северо-запад Империи. Городок назывался Воздрецы. Местность здесь примечательная: затянутые туманом низины, гордо вздымающиеся холмы. Дальше на север начинались исчерченные морщинами ущелий Корвейские предгорья. На востоке ослепительно белели пики далеких Альвеп, а на юг и восток открывался вид на поросшие лесом горы и равнины Великославии. Собственно, вид открывался со смотровой площадки самой высокой башни старого замка, стоящего на маленьком островке, при впадении Халны в реку Липовку. Род Липовских князей давно прервался и земли вот уже почти двести лет принадлежали Кленам. В октябре, так далеко на север, вблизи гор, было промозгло. Алексия, стоя на продуваемой всеми ветрами площадке, ежилась, но с места не двигалась. Она мрачно смотрела на запад. Туда, где над белыми пиками парил огромный серебристый дракон, с огненно-красным узором на перепончатых крыльях. Зрелище было настолько восхитительным и завораживающим, что цесаревна забыла обо всем на свете. Например о том, что она сегодня дежурит.

Вообще, Алексия ничуть не сожалела, что оказалась в этой глухомани. Конечно, в крепости было холодно, даже не смотря на то, что камин топили постоянно. Согревала только водка, да и та – в основном душу… цесаревна не сожалела, но иногда, нет-нет, но мелькала мысль: «И какого ляда я поперлась с этими сумасшедшими?!»

Да, городок назывался Воздрецы. Только до него десять километров по грунтовой проселочной дороге. У них, конечно, есть автомобиль, но с началом осенних дождей, машина вязнет. Дождь – главная беда. Даже досаждающие в остальное время комары кажутся куда меньшей неприятностью.

Неудивительно, что появление серебристого дракона в первый за неделю солнечный день заставило Алексию забыть обо всем на свете. Не только о дежурстве. Еще о том, что дракон находиться в воздушном пространстве над Славной Империей, вопреки всем международным конвенциям.

- Чего смотришь?! – озадаченно окликнул цесаревну молодой мужской голос. – О! Ого!.. А че его до сих пор не сбили?

Алексия, раздраженная тем, что ее отвлекли, резко повернулась. Искорка понимания, в ее глазах блеснула не сразу.

- Не может быть, чтобы мы вдруг начали воевать, – сказала она наконец. - С Орденом Драконов у нас более-менее дружелюбные отношения, чего не скажешь о Чернокнижниках…

- Ну да… - фыркнул парень: рыжий, одетый очень небрежно и весь всклокоченный. – А что там с ужином-то?

- Ужин… - пробормотала Алексия. – Ах! Да... совсем чего-то с головой. Как увидела этого дракона, так все мозги словно отшибло.

- Может это дракон такой? Ну того… мозгоотшибательный?

- Может… - рассмеялась цесаревна.

Они устроились на одной из веранд дворца – окна ее выходили на фруктовый сад. Император и Елизар сидели друг напротив друга в низких  плетеных креслах. Император курил трубку, Елизар пил вино. На небольшом столике от фруктов ломилась огромная  ваза.

- Прежде чем мы перейдем к другим делам, я хочу услышать от тебя рассказ о прошедшей военной кампании, - заговорил император.

- Хорошо, государь, - кивнул князь. Деметр III заметил проскользнувшее на лице молодого витязя нетерпение и улыбнулся.

- Приступай, - велел император.

- Крепость Остроуст уже более полувека находится во власти дикарей, взявших этот древний оплот нашей империи не без помощи врага всех добрых христиан Хуринского сольтара. Сейчас, когда мы вернули себе Восточное Наместничество и достаточно укрепились там, пришел черед Остроустской крепости. В связи с Вашими планами по строительству железной дороги, через Степь до Дальнего Океана взятие крепости представлялось делом наиважнейшим…

Князь Калин подробно, как любил государь-император рассказал о военном походе, стараясь не забывать ни о какой мелочи. Деметр любил слушать. Конечно, Император получал донесения в течение всей кампании. И от самого Елизара, и от других своих людей, но всегда, когда пресветлый князь возвращался домой, Деметр требовал подробнейшего рассказа обо всем произошедшем, а если кто-то не потакал его маленькой причуде, император изволил хмуриться.

Таким образом, рассказ Калина длился не один час. Князь кончил в тот самый миг, когда к столику подошла небольшая делегация слуг с блюдами, на которых лежало аппетитно поджаренное мясо и гарнир.

Один из слуг поставил перед Императором запотевший графин с водкой. Елизар по молодости и глупости водку не пил, а Деметр очень жаловал.

За полдником разговор шел на отвлеченные темы: погода, политика, последние столичные новости… про исчезновение принцессы Император так и не заговорил, пока не принесли десерт: клубнику и персики со сливочным мороженым.

Под десерт Император выпил пятую рюмку водки. После – лукаво взглянул на Елизара и сказал:

- Я оценил твое терпение, Елизар. Теперь давай поговорим об Алексии.

- Да, - встревожено кивнул пресветлый князь. – Что произошло? Я знаю, Алексия еще в начале лета собиралась отправиться на север.

- Ну да, они с Климентиной очень заинтересовались раскопками профессора Тиса. Это в землях Кленов, на самой границе с Чернокнижниками. Вчера Алексия исчезла. Произошло это вечером, около семи часов, ее безуспешно искали до поздней ночи, но она так и не объявилась. Я хочу, чтобы ты отправился туда и все выяснил. Я знаю, что ты не очень жалуешь летательные аппараты, но время – наш враг, поэтому полетишь на самолете.

- Хорошо, - вздохнул витязь. Император ободряюще улыбнулся.

Через какое-то время Деметр кивнул витязю и сказал:

- Удачи тебе, Елизар.

Аудиенция была окончена.

В столицу Елизара доставил личный шофер императора. Автомобили пресветлый князь любил не больше самолетов, он вообще настороженно относился к технике, предпочитая традиционные средства передвижения. По этой причине Елизар при всяком удобном случае норовил сбежать из столицы в свое загородное имение. Или на войну.

Елизар думал, что всю дорогу до Василисы просидит как на иголках, но сказались накопившиеся за последние дни усталость и выпитое у государя-императора вино: пресветлый князь почти сразу уснул и проснулся, когда дорогу уже обступили предместья имперской столицы.

Автомобиль миновал железнодорожный переезд, пронесся по безликому Новому Городу, вскочил на Большой императорский мост и перед Елизаром предстал Императорский Дворец и Старый Форум.

Дворец императора был сердцем Империи, величественной неприступной цитаделью. К парадному входу вела огромная лестница. Над входом, между двух высоких круглых башен, увенчанных касками куполов, повисла надвратная церковь Святой Императрицы Василисы.

Автомобиль повернул налево, проследовав мимо парадной лестницы, остановился перед куда менее заметными воротами белоснежной башни Кассандры. Потом они проехали мимо поста охраны и оказались за крепостными стенами. В просторном дворе оказалось очень шумно и торопливо: большое количество людей, самых разных сословий носились как сумасшедшие. Какой-то священник чуть не налетел на машину.

- Куда прешь, дебил?! – воскликнул служитель культа и, не дожидаясь ответа, убеждал по своим делам.

Распрощавшись с шофером, Елизар отправился на поиски Василия Вяза. Василий был фанатом аэронавтики и корифеем левитации. Так же он приходился двоюродным братом Елизару и двоюродным племянником императору.

Василий обнаружился на одной из дворцовых крыш, переделанной во взлетную площадку. Скрестив на восточный манер ноги, он силою мысли удерживал себя в воздухе.  Глаза цесаревича были закрыты, на лице застыла улыбка.

- Привет Вашему Высочеству!

- Привет! – Василий продолжало висеть в воздухе, но глаза открыл, даже повернулся лицом к Елизару и протянул пресветлому князю руку. У цесаревича были огромнейшие ручищи. Василий ниже Елизара, но намного шире в плечах. Некоторые барышни считали цесаревича слишком полным, что, впрочем, нисколько не умаляло всех прочих достоинств первого жениха империи.

- Зачем тебе эти громоздкие штуковины? Ты и так отлично летаешь, - весело спросил Елизар. Василий уловил некоторые нервные нотки в голосе кузена и фыркнул:

- До сих пор боишься подняться в воздух?

- Никогда не мог толком освоить левитацию, ты же знаешь.

- Вот, для таких, как ты и придуманы самолеты, - Василий приземлился, будто спрыгнул с невидимого табурета. – Пошли, прокачу!

- У меня дело.

- Да знаю я, - отмахнулся принц. – Между прочим, я лечу с тобой, ты в курсе?

- Нет.

- Теперь – в курсе. Император не может доверить транспортировку такого гениального полководца, как ты кому попало, верно?

- Верно, - кивнул Елизар. – Так на каком монстре мы полетим сегодня?

- Так вот же он стоит! – Василий показал на стальную черную колесницу с изящными позолоченными крыльями. - Это «Семарглом-5» - жемчужина нашего воздушного флота, - объяснил Василий.

- Обыкновенный дракон порвет твою кроху в две минуты, -  заметил Елизар.

- Э-э нет! Дракону придется здорово попотеть, прежде чем ему удастся завалить эту, как ты выразился «кроху». А пять «семаргломов-3», это старая модель, могли запросто уничтожить «обыкновенного» дракона. Так что не дудите попусту, дорогой братец, луче садитесь на заднее сидение.

Скоро «Семарглом-5» оторвался от крыши. Елизар впервые видел столицу с такой верхотуры. Зрелище было и красивым и жутким. Жутким, до такой степени, что пресветлый князь позеленел и откинулся на спинку сидения, предпочтя разглядывать потолок самолета.

- У тебя под ногами стоит ящик, – сказал Василий. - В нем пиво, рыбные консервы и всяка прочая съедобная всячина. Фисташки там, сухарики.

- Вася, у тебя плебейские замашки. Пиво и фисташки! Надо же такое придумать…

- Еще консервы, - заметил принц. – А консервы – это святое.

- Знаешь, я консервы уже видеть не могу.

- Ну да, ты же с войны, -  Василий картинно хлопнул себя ладонью по лбу.

- Ты это… не отвлекайся, - тут же встревожено заметил Елизар. Василий хохотнул:

- Не боись, - сказал он. – Долетим, с Божьей милостью… авось, пронесет.

- Меня-то уж точно пронесет, - проворчал Елизар. – Слушай, а как в этом драндулете справлять нужду?

- Смело писай в штаны. Как говорил один философ: писанье – это единственное удовольствие которое не вызывает угрызений совести. Как-то так, кажется.

- Ты это серьезно, про штаны?

- Блин… откидываешь сидение - под ним все удобства.

- Спасибо. Ты меня успокоил.

- Ха! Я думаю, лет через десять появятся самолеты в несколько раз больше этого. Целые дворцы – воздушные лайнеры, где будет все оборудовано по высшему разряду.

- Мечтай-мечтай…

- А что? Магическая наука не стоит на месте.

- Как бы не забрела она, куда не следует…

- Ну, дык, с Божьей помощью не забредет, - радостно заверил кузена Василий.

Елизар отлично выспался в автомобиле, поэтому спать ему не хотелось абсолютно. И пресветлый князь предался воспоминаниям о минувшей войне. Она была не такой легкой, как он ее пытался выставить перед Императором. Империя вернула крепость потерянную семьдесят лет назад, однако враг не был разбит. Оставшийся в крепости гарнизон уже готовился к долгой осаде. Степь населяло бесчисленное количество кланов, враждующих между собой и чужеземцами. Можно было уничтожить тысячу дикарских стоянок – противник уходил, ускользало из рук, а через пару лет был снова готов тревожить имперские рубежи. Степь была большой проблемой для Славной Империи, и ее соседа – Империи Чоранской.  На минувшей войне войска Елизара изничтожили один из самых влиятельных кланов Западной Степи, но, сколько их еще, гордых и непокоренных осталось? С некоторыми можно было сотрудничать, но никогда нельзя быть уверенным на все сто в безопасности торговых караванов. Взяв Остроуст, Славная Империя ввязалась в Большую Войну со Степью. К чему это может привести? Учитывая сложные отношения со всеми своими соседями, Славная Империя могла оказаться в огненном кольце врагов и рухнуть.  Война со Степью – опасный ход и Елизар надеялся на то, что Деметр отдает себе в этом отчет. Впрочем, для Императора война – это элемент большой политики, а для Елизара – головная боль, консервы с тушеной говядиной и сгущенкой и очень большие человеческие потери. Дикари не знают что такое честь и цивилизованные войны. Они способны на любую мерзость.

Самолет Василий посадил на военном аэродроме города Воздрецы. Та еще дыра. Чудовищный летательный аппарат подрагивал и подпрыгивал, продолжая катится по земле, вытрясая из пресветлого князя всю душу. Желудок периодически подскакивал к горлу, а сердце, напротив, стекало к пяткам. Елизар презирал свой страх, но ничего не мог с ним поделать. Наконец самолет остановился.

- Приехали братец! – весело заметил Василий. – Вылезаем…

За время полета они успели обсудить все, что знали об исчезновении цесаревны и наметили примерный план действий. Близость границы создавала дополнительные проблемы. Елизар думал сначала заглянуть к Глорию Клену: в конце концов это его вотчина, но Василий его отговорил, сказав, что Глорий уже знает о произошедшем и ожидает их в Воздрецах.

- Может быть это его рук дело. Никогда не доверял ему, - заметил Елизар.

- Глорию?! – изумленно воскликнул цесаревич. – Да что ты, братец! Он золотой человек и к цесаревне очень хорошо относиться.

- Не верю я в искренность его чувств.

- Может быть, ты просто ревнуешь? – фыркнул Василий.

- Нет… не знаю… наши отношения с Алексией несколько разладились в последнее время.

- То-то вы свадьбу отложили, - понимающе кивнул цесаревич.

- Если мы ее не найдем, боюсь, никакой свадьбы вообще не будет.

- Да брось ты, найдем! – оптимистично заверил его Василий.

Сейчас, когда Елизар на полусогнутых, вылез из кабины он с неприязнью смотрел на бодрого двоюродного брата и спешащих к ним мужчин. Обоих он сразу признал: это были Глорий Клен и Персей Вереск. Последнего, пресветлый князь никак не ожидал здесь увидеть и совершенно ему не обрадовался: незаконнорожденного отпрыска Императорского Дома он недолюбливал не меньше чем Клена. Может быть Василий прав, и это – обыкновенная ревность? Елизар поморщился от этой мысли, словно она была надоедливая муха, погнал ее прочь. Вымученно улыбнувшись, он приветствовал старых знакомцев.

Кажется они были ему искренне рады. Елизара это разозлило еще сильнее.

- Что Вы здесь делаете, Персей? – довольно-таки грубо осведомился он.

Персей моргнул, не иначе от удивления, и учтиво ответил:

- Я приехал  в гости к пресветлому князю Глорию Клену, моему, как Вы, Елизар, должно быть знаете, старому другу и бывшему доместику. Через три дня мы узнали о том, что Алексия исчезла…

- Странное стечение обстоятельств, вы не находите? – проговорил князь Калин.

- На что вы намекаете? – почти угрожающе вперед выдвинулся князь Клен.

- Думаешь, что это они похитили цесаревну, а, Елизар? – добродушно рассмеялся Василий. – Я рад видеть вас, Персей, Глорий…

Они обменялись рукопожатиями, а потом все вместе последовали к двухэтажным хлипким постройкам в стороне от ангаров.

В небольшом помещении, стены и потолок которого были обшиты фанерой, а пол покрывал пыльный рыжеватый ковер, стоял древний, скрипучий диван и два кресла, обшитых полинявшей коричневой тканью. На диване устроились Персей с Глорием, Василий и Елизар уселись в кресла. Молчаливый и очень бледный молодой логарх поставил на стол перед ними поднос с четырьмя чашками чая и вазой с печеньем, а потом тихо ретировался.

- Ну?.. я слушаю Вас, Глорий, - произнес наконец Елизар. Пауза, действительно, несколько затянулась.

Клен бесшабашно усмехнулся и, отхлебнув из чашки сказал:

- А что Вы хотите услышать, Елизар?

- Правду, - проникновенно проговорил князь Калин. – Цесаревна исчезла на Вашей земле, в одном из принадлежащих Вам замков. Я знаю, что Вы очень интересовались экспедицией Тиса… кстати, даже не пытайтесь от меня скрыть истинные цели экспедиции. Я отлично осведомлен о них.

- И в мыслях не было скрывать что-то от Вас, стратилат, - криво усмехнулся Глорий. – И я знаю, что Вы осведомлены. Экспедиция уже в течение нескольких лет копает некрополь древней и удивительной цивилизации, чьи технологии намного превосходят наши. Информация засекречена, поэтому, собственно, к расследованию и подключили Вас, цесаревич, и Вас, стратилат: вы оба в курсе. Поскольку раскопки проводятся вблизи государственной границы существует опасность того, что ими могут заинтересоваться чернокнижники или Орден Драконов. Не смотря на всю маскировку, объект, который был обнаружен пару недель назад отлично виден с воздуха.

- Что за объект? – спросил Василий.

- Он пока еще не полностью раскопан. Это нечто металлическое и очень большое. Оно здорово блестит на солнце и, хотя ясная погода стоит лишь последнее несколько дней, оно и в пасмурный день могло заинтересовать наших соседей.

Из Воздрец все четверо сели в черный элегантный автомобиль отправились к замку на острове, где расположилась экспедиция Тиса. Остров с берегом соединяла дамба. По ней автомобиль въехал во двор и лихо затормозил перед высоким деревянным крыльцом. Из дверей на крыльцо вышел всклокоченного вида рыжий молодой человек в линялых и равных шортах бывших некогда полноценными штанами из крашенной в индиго парусины. На парне были сандалии на босу ногу и расстегнутая клетчатая рубашка. Почесав голый живот, юноша прищурился и, увидев высоких гостей, приветственно взмахнул рукой и почти скатился с крыльца навстречу.

- Здрасте, я ченибудь могу помочь? – забавной скороговоркой поинтересовался парень.

- Нам нужен профессор Тис, - сказал Елизар. – Мы по поводу исчезновения принцессы Алексии.

- А! – засиял парень, - Быстро вы добрались из столицы! На самолете летели, небось?

Василий кивнул.

- Так мы можем увидеть профессора? – настойчиво поинтересовался Елизар.

- Э-ээ… он сейчас на раскопе, будет гденить через полчаса. Может, его подожжете зесь? Или на раскоп смотайтись?

Елизар и Василий переглянулись.

- Да, наверное, мы его подождем здесь, - сказал князь Калин. И спросил – Позвольте узнать Ваше имя, молодой человек?

- Лазарь, вашсветлость, - вытянувшись по струнке, представился юноша.

- А по батюшке? – поинтересовался Василий.

- Денисыч я… -  ответил Лазарь.

Пресветлые князья, цесаревич и Восточный Наместник представились. Лазарь учтиво поклонился, а потом всполошился:

- Да чо мы зесь стоим-то? Дайте в дом продем, съедим ченить, чайку попьем?! Вы эта, заходите, чувствуте ся как дома…

Гости переглянулись: Лазарь был парень неугомонный.

- Какой срам, господи! Разве может быть подобное общество подобающим для дочери императора? – прошептал Елизар на ухо двоюродному брату.

- А что, очень милый молодой человек, - усмехнулся Василий.

- Ты еще молодой и глупый и ничегошеньки не понимаешь. Я с ужасом жду того часа, когда вместо старика на  трон взойдешь ты! - возмущенно сказал Елизар.

- Отвянь, зануда, дай луче, съедим ченить и чайку попьем, - отмахнулся Василий от пресветлого князя и глупо хохотнул.

Лазарь обернулся и недоуменно посмотрел на отставших братьев. Глорий и Персей давно уже были на крыльце и о чем-то весело шептались.

- Чо вы там спорите, а? – спросил Лазарь.

- Да нет, ничего, все нормально, - успокоил парня Василий. – Просто мой кузен немножко сноб, что не мешает ему иногда забывать о хороших манерах…

В подтверждение этих слов Елизар показал Василию кулак.

Никто не заметил парящего в небе золотистого дракона.

Темная прихожая была заставлена разным хламом: старой сломанной мебелью, какими-то пыльными мешками, ящиками и сундуками. Большая лестница в противоположном конце помещения вела на второй этаж. Лазарь показал на распахнутую настежь двустворчатую дверь справа.  За ней был светлый коридор, заканчивающийся просторным помещением. Елизар решил, что некогда это был бальный зал. Сейчас здесь стояло несколько огромных столов. Явственно ощущались кухонные запахи. Пресветлый князь понял, что проголодался.

- Жрать хочется – жуть, - прошептал на ухо Елизару Василий. Елизар молча кивнул.

Лазарь тем временем скрылся на кухне. Гости услышали голоса: недовольный женский и торопливый – Лазаря. Потом раздался звон, какое-то громыхание и в залу вошли двое: Лазарь и высокая худая женщина – цесаревна Климентина. Гости почтительно поклонились старшей из дочерей императора.

- Ну, мальчики, я так и знала, что это вы, - уперев руки в бока, изрекла Климентина. Цесаревна была молодой вдовой Твердиславльского князя Никифора Липа. Она всегда держалась холодно и неприступно. Елизар считал ее слишком высокой, слишком худой и слишком саркастичной. Климентина была остра на язык, большие карие глаза постоянно надсмехались над собеседником, в гордо вздернутом подбородке читалось чувство полного и безграничного превосходства. Василий, в отличие от двоюродного брата питал к княгине очень теплые чувства. И Василий, и Елизар, в конечном счете, сошлись на том, что к безусловным достоинствам Климентины, помимо высокого происхождения, можно смело причислить черные как смоль густые вьющиеся волосы и длинные стройные ноги. Что думали на счет Климентины Персей Вереск и Глорий Клен, сложно сказать, но Климентина всегда тепло относилась к Персею, а с Глорием… с Глорием они слишком мало общались, чтобы у них успело сложиться какое-нибудь определенное мнение в отношении друг друга.

Старшая дочь Императора с глубокой, какой-то оскорбительной иронией смотрела на четырех блистательных мужчин прибывших на самый край Славной Империи не ради нее, ради ее младшей сестры, прекрасной и взбалмошной цесаревны Алексии. Климентина была мягче своей сестры, скованней и благочестивей. Многие находили ее чересчур занудной и суровой. А вечно ироничный, бесцеремонный взгляд ее каре-зеленых глаз обескураживал, но не тех, кто знал ее достаточно долго и близко, но даже их, эта женщина была в состоянии убить одной ироничной уничижительной фразой. Внешне спокойная княгиня скрывала в себе бушующее пламя, которое всегда пугало и отталкивало Елизара. Поэтому витязь сразу ощетинился и едко спросил:

- Ты не рада нас видеть?

- Почему же, очень рада, дорогой князь, - проворковала Климентина и обратилась к Лазарю, - Лаз, не стой соляным столбом, на стол накрывай скорее, да?!

- Слушаюсь и повинуюсь, Ваше Высочество, - ответил юноша, склонившись перед женщиной в хулиганском поклоне. Весело рассмеявшись, он унесся на кухню. Где опять что-то загрохотало.

- Присаживайтесь мальчики, - властно предложила Климентина. Она подошла к Персею и небрежно, но лаского потрепав его по голове спросила, чуть склонившись – Как у тебя дела, дорогой?

- Ничего… - Восточный Наместник смущенно улыбнулся. -  Вот, заехал в гости к Глорию, а тут такие дела…

- Бывает, - кивнула цесаревна. – Значит вас всех прислал сюда мой отец?

- Ну, вообще-то мы с Персеем приехали по собственной инициативе,  - заметил князь Клен. – Я и так собирался заглянуть в замок, узнать как тут вы живете-поживаете…

- Не очень весело, как видишь, - насмешливо откликнулась Климентина.

- Вижу, - протянул Глорий. – Ну а все-таки? Каковы вести с полей?

Лазарь принес поднос с чаем и печеньем, Василий, вальяжно развалившись на стуле, блаженно улыбнулся. Персей тоже оживился. Климентина чинно усевшись напротив Глория проговорила, глядя в чашку:

- У нас ведь не только Алексия пропала. Исчез еще и трупак из тридцать шестого погребения. А мужик был крутой…

- То есть, весь пропал?! – изумился Глорий.

- Ну да. Ты видел их все – отличной сохранности, лежат себе в своих металлических капсулах, только рожи сквозь мутное стекло виднеются… Твой этот консультант, Варфоломей, с ними вовсю возиться... на прочие трупаки даже не глядит, а эти – едва ли не облизывает, но не вскрывает. А это точно совершенно, люди непростые… Их всего пять. Тридцать шестой был пятым погребением в капсуле…

- А кто этот Варфоломей? Антрополог? – поинтересовался Елизар.

- Э-э… - замялся Глорий – Ну, вообще-то не совсем. Это не тот разговор, который можно вести вот так вот, просто, за чашечкой чая… Лазарь иди погуляй, хорошо?

Юноша обиженно поджал губы, но князя послушался.

-Нам-то скажешь? – полюбопытствовал Василий.

-Вам с Елизаром скажу, – ответил Глорий - И тебя, Климентина, посвящу в эту тайну, но никто больше не должен знать правды. Даже Император…

- О! Как интересно… - проговорил Елизар.

 - Да. Даже Император. Это условие Варфоломея. Как можно меньше народу должно знать о его пребывании здесь. Насчет нашего Славного императора требование Варфоломея было однозначным… ситуация очень деликатная и я его отлично понимаю. - Глорий щелкнул пальцами и над столом, за которым все сидели, опустился голубоватый купол. Все, находящееся за его пределами стало немного размытым. – Теперь нас никто не услышит. И так, приготовьтесь…

-Ну?! – нетерпеливо произнес князь Калин.

- Баранки гну, - съязвил в ответ Глорий. - Варфоломей Вадд – не человек. Он лиилит.

Елизар закашлялся, Василий смотрел на князя Клена выпучив глаза. Только Климентина казалась невозмутимой и Персей, задумчиво пробормотал:

- Вот оно значит как…

- И откуда он взялся, этот твой лиилит? – хмуро поинтересовался Елизар.

- От мамы с папой, пресветлый князь, - почти пропел Глорий.

- Ладно, шутки в сторону, - решительно сказала Климентина. – Расскажи-ка нам, славный, без дурацкого скоморошества, зачем здесь этот Вадд.

- Ага, и кто еще в курсе, что он – это он, - вставил Василий.

- Алексия в курсе. Мы с Ваддом познакомились в Северной Натолии, он нам здорово помог с теми сектантами… ты Персей должен помнить.

- Ну да, такое при всем желании не забудешь, - фыркнул Восточный Наместник.

Глорий неторопливо и негромко заговорил:

- Вселенная велика и населена множеством разумных, и не очень разумных, существ. Среди них и лиилиты. Они строили тайные ходы и лазы в другие миры, обучали этому искусству других разумных, в том числе людей. Расы расселились по Вселенной, узкие тропы стали широкими дорогами. Но сытой жизни пришел конец. Некоторые из рас восстали против Темного Альянса и Ангелы Небесной Цитадели выступили на их стороне против Дьявола. Это была великая война, в которой перекраивались прежние тропы и сжигались целые планеты. Досталось и нашему миру. Война хорошо прошлась по Старому Континенту и Новым Землям. Многие города лежали в руинах. Из-за нашего мира шли особенно ожесточенные бои. Война грозила погубить человечество. Великие чародеи отчаялись уже спасти мир от гибели. Они воззвали к Творцу и Господь внял их молитвам. Все двери, все ходы, все тропы, что вели в другие миры оказались запечатаны. На много-много лет. Все это произошло задолго до рождения Христа. В то время достаточно могучий колдун мог создать свой проход в любой из существующих миров. Ангелы же и демоны шныряли без всяких троп и туннелей. Однако, ни одна из сторон не могла перебросить к нашей планете войска…

- Это как-то связано с теми террористами, которых мы истребили в Северной Натолии? – осведомился Персей Вереск.

- Да, это связанно с ними, и еще кое с чем. Секрет путешествия между мирами уже не секрет. Орден Некромантов в Экснессте наладил небольшой проход между мирами. Очень скоро другие Ордена тоже научатся проникать за пределы нашего мира. Очень скоро обитатели других миров научатся строить корабли, которые смогут достигнуть нашего мира. Собственно, времени уже не осталось. Через год-другой первые звездные каравеллы инопланетных рас достигнут орбиты нашей планеты. Если это будут корабли Темного Альянса, то нас ждет преждевременный Армагеддон, славные. Поэтому, собственно, нам нужно успеть раньше.

- Бред какой-то… - проворчал Елизар. – Лиилиты, звездные каравеллы, чародеи… ты случаем не спятил, князь?

- Если бы это был не Глорий, а кто-нибудь еще, я бы тоже так подумал, но Клен… нет, он не может спятить. Кто угодно, только не он – заверил Елизара Персей.

- Но тогда, хм-м… что «мы» должны успеть сделать «раньше»? – поинтересовался Калин.

- Перебросить сюда войска союзников и восстановить систему космической обороны, - ответил Глорий и усмехнулся.

- Мне не кажется это выполнимой задачей, - осторожно заметил Василий.

- Мне тоже, - признался Глорий. Он прищелкнул пальцами и купол отгораживающих их от внешнего мира пал.

- Офигеть! – тут же раздалось со стороны кухни. Лазарь стоял в дверях с отвисшей челюстью и удивленно пялился на собравшихся.

- Внушает, да? – улыбнулся Глорий.

- Ага, - кивнул Лазарь, пересек комнату и уселся рядом со всеми. – Научите?

- Может быть и научу, - задумчиво ответил князь Клен. - Но не будем об этом. Ты лучше скажи, дадут ли нам здесь чего-нибудь поесть, кроме печенья?!

- О! Я тоже хотел это спросить… - подал голос Вереск.

- Ну, вы эта… даете! – хохотнул Лазарь - Чаз, не волнутесь так! Скоро придет народ с раскопа и будет всем частье великое. У нас сегодня макароны с тушенкой и…

- Господи! – закатил глаза Елизар. – Почему, о Господи!..

- … и сгущенку по такому случаю откроем… - продолжал тем временем Лаз. Осекшись, он виновато посмотрел на Елизара и спросил, - Ваша светлость не ест макарон с тушенкой?

- Да, действительно, -  грозно посмотрела на пресветлого князя Климентина, - Мне казалось, что Вы, князь, не прихотливы в пище…

- Достало, - сердито буркнул Елизар. – У нас были серьезные перебои с продовольствием… особенно когда я и еще десять идиотов целую неделю сидели в осажденной крепости. Представь себе, что творилось в штабе, когда они потеряли командующего?

- А что случилось?

- Э-ээ… не думаю, что это важно, - смутился Елизар.

- Нашего благородного витязя потянуло на богатырские подвиги, - ехидно вставил Василий. Посмотрев на вытянувшиеся от удивления лицо Елизара, он пояснил, - Я читал кое-какие отчеты. И зачем, скажи на милость, тебя на подвиги потянуло? Об удали твоей молодецкой и без того всем отлично известно.

- Не удивлюсь, если здесь замешана женщина, - обронила княгиня.

- Дык! – кивнул Василий.

- Прекратите! – рыкнул на них витязь. – Самому стыдно неописуемо. У нас были консервы с тушеной говядиной, консервы со сгущенным молоком, но больше всего у нас имелось отвратительного пойла, которое дикари пили вместо нормальной, человеческой водки.

- О Боже, мальчик мой, ты же не умеешь пить! – воскликнула Климентина.

- Это пойло вообще было невозможно пить, - проворчал Калин. – Мы его мешали со сгущенкой…

Послышался шум. Лазарь оживился:

- О! Это с раскопа пришли, - сказал он.

- Ну, и чего сидим, кого ждем? – строго посмотрела на него княгиня. – А ну, пошел, помог им, живо!

- А, да… слушаюсь и повинуюсь! – поклонившись дочери императора парень вылетел прочь из залы.

- Так, мальчики, вы можете отвлечь на какое-то время Варфоломея, но вообще-то лучше все серьезные разговоры перенести на «после ужина», - сказала Климентина, -  Я-то в вашей душещипательной беседе участия принять не смогу, на мне висит камералка и вообще дел много…

- Как скажешь, - пожал плечами Елизар. – А с Варфоломеем этим вашим я бы очень серьезно поговорил. Глорий, насколько ты ему доверяешь?

- Так же, как и тебе, пресветлый князь Калин, - улыбнулся Клен.

- Не очень обнадеживает, - заметил витязь.

- Елизар, я из кого угодно душу вытрясу, лишь бы найти Алексию, поверь, - проникновенно посмотрев на пресветлого князя проговорил Глорий.

- Верю,  - мрачно кивнул Елизар.

Послышались голоса и еще какой-то невразумительный шум и в залу набилось много народу. Но Варфоломея Елизар выделил сразу. Он был высок и красив и было в его красоте что-то притягательное и одновременно отталкивающее, а в проницательном ледяном взгляде пробивающее до жути, завораживающее. От Варфоломея Вадда тянуло колдовством и чем-то чужим. Елизар был витязем Империи и чувствовал подобные вещи.

Глорий отвел Варфоломея в сторону и зашептал ему на ухо:

- Мне бы очень хотелось услышать твои объяснения, относительно всего произошедшего здесь. И эти люди – тоже. - Глорий указал на Елизара, Персея и Василия, стоявших неподалеку.

- Елизар Калин, Персей Вереск, наследник Василий, - кивнул им Варфоломей – я ожидал вас увидеть и уже заранее смирился с мыслью, что мое нездешнее происхождение не будет для вас тайной. Здесь произошли странные вещи, я сознаю, есть тут и моя вина, но давайте поговорим обо всем позже, после ужина, если не возражаете. Я очень проголодался, представьте себе.

- Да, конечно, поговорим после ужина, - кивнул Калин. На лиилита он смотрел с подозрением.

- Вот и хорошо, - Вадд улыбнулся.

Для допроса Вадда было выбрано подвальное помещение, где стояли саркофаги и разнообразная хитрая техника Варфоломея. Здесь тускло горели зеленоватым  светом лампы и пахло очень неуютно. Наместник и Василий уселись в старое кресло, накрытое зеленым чехлом. Глорий с любопытством смотрел на лиилита. Елизар задумчиво разглядывал саркофаги.

- И так?.. – обратился Глорий к Варфоломею.

- Что знают твои спутники, князь Клен?

- Почти все. Я только не рассказал им про саркофаги и тот купол…

- Ну, что купол? Тоже саркофаг, в некотором роде, - улыбнулся Варфоломей. – Еще до войны здесь располагался засекреченный исследовательский центр. Честно говоря, не знаю, что они там разрабатывали… произошла авария, много людей погибло. Здание центра накрыли куполом: он был постоянным источником радиации… Глорий, надеюсь, не надо объяснять, что такое радиация? Вроде бы вашими учеными уже публиковались какие-то работы на этот счет…

- Можешь не объяснять, - кивнул Глорий – Продолжай, пожалуйста.

- Так вот, дело-то темное.  Часть сотрудников, из тех, что выжили в уже эвакуировали, погибших похоронили, но вот пятерых, тяжело раненых лиилитов положили в криокамеры и эвакуировать не успели: началась война, неразбериха… Наверное, об этих пяти криокамерах никто бы и не вспомнил. Собственно никто и не вспомнил. Я совершенно случайно наткнулся на архивные документы и отправился на поиски этих пятерых. Один из них был правнуком самой Лиилит. Величайший чародей, гениальный ученый. Он руководил проектом...

- Так что за проект, это удалось выяснить? – спросил Елизар.

- Нет. В том-то и дело, что нет, - качнул головой Вадд.

- Я так понимаю, своего этого величайшего чародея Вы нашли? – поинтересовался Елизар.

- Да, - кивнул лиилит, - тридцать шестое погребение. Но криокамера пропала. И пропала Алексия.

- Криокамера – это эти забавные саркофаги? – уточнил Василий.

- Да, именно. И люди, лежащие в них, не совсем мертвые. В смысле, их еще можно оживить.

- Так, может быть этот ваш, взял и ожил? – предположил Василий.

- Невозможно, - мотнул головой Варфоломей – Разве что, было чудо воскрешения.

- Может, и было, - заметил Глорий.

- Более правдоподобной мне кажется другая версия, - сказал Вадд. – Я думаю, что кто-то из экспедиции работает на иностранную разведку. Ваших соседей вполне могли заинтересовать раскопки Тиса.

- И как Вы думаете, этот кто-то утащил бы отсюда криокамеру? Она же тяжелая, наверняка, - фыркнул Елизар.

- Вовсе нет, - улыбнулся Варфоломей – Немного колдовства и все в порядке.

- Н-да, такое вполне возможно, - согласился Глорий. – А как насчет цесаревны?

- Либо ее захватили специально, либо случайно – например, она просто попалась на пути изменника, и он ее решил взять с собой, - сказал Варфоломей.

- Черт, надеюсь, ее н6е убили, - выдохнул Елизар.

- Наверное, нет. Она все-таки цесаревна, - успокоил Елизара Персей.

- Ты понимаешь, - Персей, что все это значит?! – сурово посмотрел на Наместника князь Калин.

- Война, - кивнул Персей – Рано или поздно это должно было случиться.

- Ладно, - вздохнул Елизар – Нам нужно еще допросить археологов.

Допрос решили устроить все в тех же мрачноватых декорациях подвала.

Археологов было восемь: профессор Тис, его заместитель Николай Ель, два чертежника – Сергей Ива и Влас Ежевика, а так же Зоя Олив и три студента старших курсов – Парис, Петр и Лазарь.

Первыми допрашивали Париса и Петра. Они ничего особенного в злополучный вечер не заметили и вообще, весь день таскали носилки, разбирали какой-то «завал» под руководством Николая Ели.

- А Лазарь… он в тот вечер ведь был в замке, да? – поинтересовался Елизар.

- Ага, - кивнул Парис. Был он низенький, пухленький, с глазами чуть навыкат.

- Он то в замке, то на раскопе, - подтвердил Петр. В отличие от своего напарника -  длинный и тощий, немного не складный, а лицо широкое и глаза большие, красивые, карие.

Елизар скучающим тоном задел еще несколько вопросов и отпустил студентов с миром, пригласив для допроса Зою Олив. Это была женщина невысокая, легкая и веселая. Она коротко стригла каштановые волосы, серые глаза искрились, озорно блестели.

Зоя рассказала много чего: Влас весь день корпел над чертежами, но, кажется, часто прикладывался к фляжке на поясе,  а Сергей, тоже корпел, конечно, однако постоянно бегал из раскопа перекурить под навесом, где подолгу болтал с Николаем. Прикладывались они там к чему или нет, Зоя не знала, хотя было промозгло до жути. Олив дел передела в тот день кучу, но в основном сидела на зачистки очередного покойника. Николай тоже где-то копошился, ну а Тис – то там, то здесь, то вещает что-то возбужденно, то хмурый ходит, а то давай, и уедет в замок…

- А когда он в замок уезжал-то?

- Ну, это было... Ну где-то с четырех до пяти он отсутствовал, - ответила Зоя - Только зря вы это: Алексия позже исчезла, почти перед ужином, около семи.

- А про Лазаря Вы, что можете сказать?

- Ой! Замечательный мальчик… руки у него золотые и голова варит! Соображает он быстро, толковый такой...

- А Варфоломей? Где он был в тот день?

- На раскопе, - ответила Зоя. – Ох, и странный, скажу я вам! Но милый.

- Ага, - кивнул Елизар. – А чего-нибудь примечательное в тот вечер произошло?

- Ой, не знаю… - протянула Олив, - Ну, может быть, Тис был как-то задумчив, когда вернулся. Они потом долго о чем-то болтали с Николаем.

Сергей, Влас и Николай мало чего смогли добавить к словам Зои Олив. Елизар поинтересовался у Николая, куда ездил Тис, но тот сказал, что не знает, и посоветовал князю самому поинтересоваться у профессора.

- Уф! – выдохнул Василий, когда за Николаем закрылась дверь – Тиса и Лазаря ты, Елизар, решил оставить на сладкое, я так понимаю?

- Ну, в профессоре я нисколечко не сомневаюсь, - улыбнулся Елизар, - а вот Лазарь… у меня большие сомнения не его счет.

- По моему хороший парень, - пожал плечами Персей, - мне он не показался подозрительным.

- Ха! – усмехнулся Глорий – Возможно-возможно, только он, может быть, знает такое, чего не знает никто из тех археологов, что провели весь день на раскопе. Он-то торчал в замке…

- Ну, что, кого зовем следующим? – поинтересовался Елизар.

Следующим решили пригласить Лазаря.

- Ты был последним, кто видел Алексию, верно? – спросил Калин.

- Ну, можт, - дернул плечами парень, - Ваще, кода она пропала, я был в камералке, помогал Ее Высочеству.

- Вы все-время были вместе?

- Типа, не уходила ли она куда-нидь? Не…

- А Тис? Он приезжал в тот день, да?

- Ога, - кивнул Лазарь. - В четыре… или нет… раньше. Не знаю.

- А зачем он приезжал?

- Не знаю…

- Хм, ладно. Спросим об этом у Тиса.

Оказалось, что профессор забыл в подвале, где работал Варфоломей свою трубку.

- Представляете, - говорил он – В обед спустился сюда, в руках трубку вертел, и оставил… о чем-то мы так увлеченно с Варфоломеем беседовали… умнейший он человек, скажу я вам…

- Кстати, а саркофаг исчезнувший был на месте? – спросил Елизар.

- На месте. Вообще, все было как обычно.

Когда профессор ушел, оказалось, что времени уже одиннадцать.

- Да, и проговорили же мы! – изумился Василий. – Только ничего мне не понятно.

- Ну, почему же, - улыбнулся Глорий. – У меня созрели кое-какие мыслишки.

- Может, поделишься? – поинтересовался Калин.

- Не сейчас, стратилат, завтра, - мягко проговорил Глорий Клен, - Утро вечера мудренее, правда?

Ночью Глорию не спалось. Он долго ворочался в постели, вслушиваясь в ночные шорохи за окном. Окно комнатушки, где устроился князь, выходило во двор. Оттуда доносились бестолковые нервные шаги.

«Видимо, не я один маюсь бессонницей» - подумал Глорий. Соскочив с кровати князь выглянул в окно. По скупо освещенному двору блуждал, покуривая, Персей Вереск. В свете поставленной на крыльцо лампы он был очень похож на приведение.

Глорий натянул штаны, поверх ночной рубахи одел теплый свитер. Зажег керосинку и спустился в холл. Там отыскал куртку и ботинки. Выбравшись на улицу поежился.

- Не спиться? – грустно улыбнулся Восточный Наместник.

- Да, - вздохнул Глорий. Рядом с крыльцом стояла лавочка. Он сел, лампу опустил на землю. – Дай закурить, что ли…

- Т ведь не куришь, - удивился Персей.

- А тогда, в Каттапракии? – напомнил Глорий.

- Верно, - кивнул Персей. Князь закурил. Задумчиво посмотрел на Наместника. Спросил - Что ты маешься, Вереск?

- Аналогичный вопрос я бы мог задать и тебе, Клен…

- Я был тебе верным доместиком, Персей. Ты мне доверял. Я доверял тебе.

Персей долго смотрел куда-то мимо князя, а затем сказал:

- Знаешь, я ведь люблю Алексию.

- Она просто глупая девчонка, - тихо фыркнул Глорий -  Впрочем, я тоже ее люблю.

- Ее сложно не любить, это верно, - слабо улыбнулся Персей, - Но я е люблю не так как ты.

- Хм-м… возможно.

- Знаешь, у меня никаких шансов. Это бесит.

- Эффект принцессы, Персей, - прошептал Глорий.

- Что?!

- О чем мечтают принцессы, Персей? Ты никогда не задумывался об этом?

- Ну… наверное, они мечтают о принце, - ответил Вереск.

- Принцесс всегда окружает множество сладкоречивых ухажеров. Им постоянно твердят, что они самые-самые. Ради них устраивают рыцарские поединки, совершают подвиги… мне иногда кажется, что принцессы ждут не прекрасного принца на белом коне – о таких мечтают простолюдинки, нет, принцессы мечтают об обычном мужике, который постоянно будет ей твердить, что она самая обыкновенная глупая баба. Мужика, который будет каждый день удивляться, что связал свою жизнь с такой красивой, но взбалмошной бабой. Впроче6м, я уверен, что ни одна принцесса в этом не признается.

- Интересное предположение.

- А какого черта тогда наша цесаревна отправилась сюда? Дворцовая обстановка ее тяготит. На некоторое время она обезопасила себя от толпы ухажеров объявив о помолвке с князем Калином, но, поскольку уже прошло несколько лет, а о свадьбе пока ни слова…  я думаю Император очень на нее давит, требует, чтобы она, наконец, вышла за Калина, а она не хочет. Елизар – витязь привлекательный, конечно, но…

- Но дерьмо дерьмом, - проворчал Персей. – Все, черт возьми, без ума от Елизара!

- Ты просто ревнуешь. Это глупо.

- Знаю, что глупо. Но ничего не могу с собой поделать, - вздохнул Вереск и развел руками.

- У нас здесь общая цель. Надо найти Алексию. И тридцать шестого.

- Не доверяю я этому Варфоломею. Это он мог все подстроить.

- Мог, – кивнул Глорий. - Но не стал этого делать. Зачем? Никакого смысла. Версия со шпионом мне кажется более реальной.

- Может быть, - с сомнением проговорил Персей. – Но над этим мы будем думать завтра. Пора спать.

Восточный Наместник зевнул. Глорий тоже почувствовал, что его клонит в сон.

- Ну, кажется мы преодолели донимавшую нас бессонницу, - улыбнулся Глорий.

В коридоре, перед тем как разойтись по своим покоям Персей наклонился к Глорию и тихо прошептал:

- Спасибо.

- Не за что, Вереск, - ответил Клен.

Когда только-только забрезжил рассвет, прорываясь сквозь липкую вату тумана, пресветлый князь Елизар Калин проснулся от тревожного, еле слышимого шороха: «шурух-шурух, шурух…»

Елизар оторвал голову от подушки и беспокойно прищурился в сторону темного угла из которого доносились загадочные звуки. Вскоре, кстати, к уже привычному «шурух-шурух» добавилось тоненькое, приглушенное посвистывание. Это заставило первого витязя империи озабочено нахмуриться. Он решительно отбросил одеяло, нашарил спички на большом деревянном ящике, служившем в качестве прикроватной тумбочки, и запалил керосинку. Темнота немного отступила, а шорох и посвистывание прекратились. От воцарившейся тишины стало еще более жутко. Елизар помрачнел пуще прежнего. Встав с постели он прошлепал босыми ногами к подозрительному углу.

«Это могут быть мыши. Или еще что: дом старый, почему бы ему и не поскрипеть?!» - подумал князь. И тут же криво усмехнулся: он был витязем империи и всякую бесовщину чуял за версту. Из угла как раз бесовщиной и тянуло. А вовсе не мышами.

Елизар, поставив керосинку на пол глубоко вздохнул и сосредоточился. Он простер перед собой руки и начал рассеянно водить ими в воздухе. Через какое-то время лицо его просветлело, а от ладоней начало исходить слабое теплое сияние.

«Без паники… бес паники, бес…» - промелькнуло в голове пресветлого князя. Крестик на груди ощутимо нагрелся. Витязь прикусил нижнюю губу и прошептал:

- Ну же…

Странно изогнув пальцы он сделал руками необычные движения – будто бы тянул ими что-то на себя. Охнув, князь завалился на спину. Керосинка внезапно погасла, и в рухнувшем на спальню мраке ярко засияла разноцветная паутина чужой половины. Такого Елизар прежде не видел. Калин почувствовал, что проваливается куда-то: пол исчез, исчезла спальня и ледяные, немигающие глаза смотрели на него сквозь переплетение пестрых нитей.

«Господи!..» - воскликнул мысленно витязь. Он задрал голову вверх и увидел белый свет, падающий большими снежными хлопьями. Этот снег оседал на паутине и разлетался сотнями разноцветных искорок.

«Что происходит?!» - Елизар не понимал. Потом плавное движение снега прекратилось, он вновь ощутил под собой дерево пола. Сияющие нити погасли и только голубые глаза немигающие смотрели на князя из кромешной темноты таинственного угла.

Глава вторая

ВЕРЕСК И ЗЛАТОЦВЕТ

Цесаревна появилась так же внезапно, как и исчезла. Утром, когда в долине лежал туман она появилась рука об руку с Елизаром Калином, на лице обоих застыло загадочное и мечтательное выражение. Они вошли в замок и проследовали мимо безмолвных, по причине удивления Климентины и Персея, мимо Глория и Вадда, которые как-то странно переглянулись, от чего усмешка. Василий, увидев цесаревну и Елизара, сначала тоже обомлел, а затем взревел:

- У-у! Да что же это такое делается!

- Да, очень бы хотелось узнать, что случилось. Как ты нашел ее, Елизар? – поинтересовался Персей.

- Вот именно, - грозно сдвинула брови Климентина, - где ты была, негодница?

- Я была в воздушных чертогах у самого края неба, Клима, - прозвучал ответ Алексии, - Ты не представляешь насколько это изумительное место!

- Ты была у драконов?! Они похитили тебя?! – изумленно спросила Климентина.

- Да и… да. Впрочем, они меня скорее пригласили в гости, чем пленили… знаешь, повелитель драконов он… это неописуемо!

- Я вижу, ты в полном восторге, сестра, - сварливо проговорила Климентина.

В разговор вмешался Василий:

- Полно тебе на Алесию сурово глядеть! Она нашлась и это здорово. За завтраком она непременно нам все расскажет, правда Алексия?

- Ага, - радостно кивнула цесаревна.

И вот, когда все уселись, намазали себе бутерброды с маслом и паштетом, плюхнули на это дело сверху куски колбасы или сыра, любопытные взоры сосредоточились на первой из красавиц Империи, и ее верного рыцаря.

- Что-ж, - нарушил молчание Варфоломей, - Раз цесаревна не решается начать свой рассказ, пожалуй, начну его я.

- Ты?! – Алексия воззрилась на лиилита с изумлением.

- Ну да, я, - нимало не смутившись, ответил Вадд, - И тебе, дорогая Алексия, будет, о чем послушать тоже… и так, о драконах почтенная публика знает не так уж и много, я полагаю. Не смотря на то, что они на протяжении долгих веков жили у вас под боком и не раз тревожили покой ваших владений, вы не имеете ни малейшего представления о том, что такое Орден Драконов. Вы знаете, многие хроники повествуют, что некий отважный витязь, чьи волосы были в цвет пламени, пробрался в самое сердце Альвеп, где узрел прекрасную долину, почти идеально круглую, а в центре долины – озеро, чистое и сверкающее. Но не сразу юный витязь спустился в долину. Он тогда был слаб, после тяжелого перехода, страдал от мороза и голода, от пронизывающих до костей ветров. Витязь приготовился умереть, но тут прилетел дракон и был этот дракон велик и благороден. Золотой броней была его чешуя, глаза сияли как яркие звезды. Дракон этот умел говорить. Глубок и низок был его голос. Дракон склонился перед умирающим человеком и принес ему клятву верности. И отнес его в пещеру, где брал начало ручей, стекающий к озеру. И поил его этой водой, и была она обжигающе холодной. Она придала силы бесстрашному витязю и укрепила дух его. И стал юноша с волосами в цвет пламени, первым правителем драконов, и собрал вокруг себя многих учеников и воинов и драконы подчинялись ему, сидящему на высоком троне, в Чертоге Поднебесном… впрочем, легенда эта не объясняет, откуда произошли драконы и с чего им выбирать себе правителя из числа людей. А дело вот в чем.

В дни славы своей, когда был он еще не Проклятым и Низвергнутым, а Первейшим среди Ангелов, сверкающей Денницей в руках Господа, воздвиг себе Владыка Утренний твердыню высоко в горах, где жил в окружении ангелов своих. И сотворил Утренний существ, прекрасных и мудрых – драконов. Похожи они были на ангелов его: так же крылаты и закованы в сверкающую броню. И изрыгали из глоток своих они пламень, а из ноздрей – дым. Живут драконы долго, взрослеют, впрочем, лет в триста, тогда же обучаются человеческой речи, хотя к членораздельной оказываются способны, только прожив лет пятьсот. Семисотлетних драконов можно уже считать разумными, несмотря на то, что разумность это довольно странная… впрочем, я отвлекся. Прекрасная Лиилит – дочь Божья, сестра и жена Адама, первого человека, любила гостить в твердыне Утреннего. Ослеплена она была блеском горных вершин, закованных в вечные снега. Покорена мудростью ангелов и красотой драконов. Но больше всего полюбился ей сам правитель: величественный и прекрасный, чья душа сияла как алая утренняя заря, предвещающая начало дня. И правитель, ангел Утренней, увидел, что дочь Божья прекрасна, и нет прекраснее ее на Небесах и под Небесами. И подумал Утренний, что, взяв Лиилит в жены, сможет он возвыситься и сравняться духом с Творцом. Так, прекрасная любовь, зародившиеся в сердце первейшего из ангелов, дала ядовитые всходы.

Лиилит же, вернувшись в цветущую Джанну нашла там Адама, и показался он ей смешным и глупым.  Она повздорила с ним и бежала, отрекшись от него и от Бога. Но в дороге настиг ее архангел Гавриил. И говорил ей, чтоб она вернулась в Сады и тогда будет дано ей прощение от Творца и забудется ее проступок. Но гнев исказил лицо Лиилит и ненависть, прежде неведомая ей переполнила сердце. И отреклась она во второй раз от Бога и от Адама, и велела Гавриилу убираться в Сады и не мешать ей. Сказала она, что милее цветущей Джанны ей горные пики гор и чистая вода ручьев, стекающая к их подножьям. И прозрел Гавриил, что носит Лиилит под сердцем дитя, и дитя это не совсем человеческое. И понял Гавриил, что ждет Лиилит ребенка от ангела Утреннего, и в ужасе унесся обратно в Джанну. Там ангелы собрали совет. И возглавлял совет архангел Михаил, архистратиг Воинства Небесного, поскольку Первейшего из Ангелов на тот совет не позвали. И возвели Ангелы к Творцу. А тот ответил только, что создаст для Адама новую жену, из ребра.

Лиилит очень ослабла, вынашивая ребенка. Она нашла в горах пещеру и провела там долгие месяцы, а звери, в особенности волки и змеи, приносили ей еду и ухаживали за ней. И вот, на закате, вышла Лиилит из пещеры и родила. Но не одного ребенка, а двух. И один, родившись, увидел последние отблески солнца, которое окрасило волосы его в красный цвет и поселило во взгляде неугасимый пламень. А второй родился, когда солнце уже село, и на небо высыпали звезды. И волосы его были темны, а в глазах отражался свет звезд…

Я не буду рассказывать о грехопадении Адама и Евы, о том, как вся ярость Утреннего обрушилась на Небесный Град и драконы сожгли дыханием своим Сады… Утренний был низвергнут, наречен Сатаной и, приняв имя Самаэля, удалился к границе Бездны, где воздвиг неприступный Дуат. Лиилит была с ним, но неузнаваемо преобразилась, став грозной темной владычицей. Имя ей – Ночь и в вечном мраке бездны родила она Самаэлю семь дочерей. Те дочери явились в мир и основали крепость на том месте, где некогда были Сады.

Сыновья же Лиилит так же ушли в мир, но каждый – своей дорогой. Рожденный под звездами ушел бродить по лесам, где охотился и вел вольную жизнь. Он пел деревьям, скалам и ручьям и, пробудив их мысли, создал лесной народ – эльфов, царем которого стал.

 Рожденный на Закате долго ходил по земле, но, наконец, поселился в горах. Он стал искусным кузнецом. Он был молчалив, но когда говорил, - речь его воспламеняла сердца. В кузне своей он сотворил подгорную расу – карликов двергов. И в каждом дверге горел неугасимый пламень.

Велика была любовь братьев к матери своей, но, придя в мир, возлюбили они детей человеческих. И стали помогать им и учить их, поскольку жили люди в нищете, порабощенные титанами и демонами. И отреклись тогда братья от матери своей и от Самаэля и воззвали к Творцу. И тот послал к ним ангелов своих. И сказали ангелы: «Много зла творимо на земле сестрами вашими, ужасными дочерьми ночи, порождениями тьмы. И семя, что их породило – яд, ибо пал Ангел, некогда первый перед Богом и не подняться ему больше».

И тогда пошли сыновья лиилит войной на сестер своих, обитающих в неприступной крепости и вылетающих от туда черными тучами, и нападающими на детей человеческих, многих калеча и убивая.

Долго шла осада, яростно, но безнадежно было сопротивление. И пала твердыня. И бежали дочери Лиилит, и затаились. Все – кроме одной. Одна из них, сменив облик, отреклась от матери и отца и ушла с одним из братьев – тем, что родился на Закате. И сын их Вадд, придя в лес, взял в жены дочь Рожденного под Звездами. И долго были они владыкой и владычицей над лесным эльфийским народом, поскольку родители их ушли, но никто не знает куда.

От дочерей Лиилит произошло семь родов: один светлый, эльфийский, и шесть темных. Впрочем, позже, два темных рода отринули Самаэля, а на сегодняшний день только один род сохранил верность Дуату, хотя отступников во всех родах всегда хватало…

Лиилиты проложили великое множество путей, тайных троп, что вели в разные закоулки вселенной. Немногие избирали оседлую жизнь – лиилиты нигде не задерживались подолгу, ходя были цитадели – вечные и нерушимые. Там хранили мы свое богатство, хоронили мертвых. Там появлялись на свет. Светлые лиилит долгое время жили где-то в этих предгорьях… ими правил Вереск, сын Вадда, внук Рожденного на Закате, правнук Лиилит. Его брат подчинил себе драконов, они признали его, потому что он был потомком того, кто их создал… впрочем, до сих пор мы не знаем, кто из сыновей Лиилит был сыном Сатаны, а кто – сыном Адама. Возможно, что и оба, хотя многие теологи опровергают это. Так или иначе, младший из сыновей Вадда ушел к драконам и основал царство в кольце гор. Он взял в жены дочь человеческую. Они жили вместе долго, но началась война с Дуатом и он погиб. Иная судьба ждала Вереска и род Вадда, который он возглавлял. Вереск не погиб… но он был погружен в сон. Его род разделился: часть покинула этот мир и ушла тайными тропами в другой мир, где основала новое царство. Часть осталась здесь и смешалась с людьми и потомки их до сих пор живут и процветают. Они даже создали империю. И назвали ее Славной.

В комнате надолго повисла тишина.

- Действительно, - подал, наконец, голос профессор Тис. – Многие из наших самых древних легенд упоминают о лиилитах… и дошла до нас песнь о Златоцвете, витязе, чьи волосы окрасил неугасимый пламень, а в глазах поселился свет звезд…

Тис вдруг поднялся из-за стола и нараспев продекламировал:

Ивы свесили ветви к воде,

Златоцвет сидел у реки,

Вдали чудился шепчущий лес

И звенели вдали мечи.

И не будет ласковых слов

На прощанье сожми ладонь,

Мы уходим в последний поход,

Весь народ, на восход, за восход.

Ивы свесили ветви к воде,

Листья клена шурша опадают,

Не найдешь никогда и нигде,

Ты такого спокойного края.

Где-то там, за лесом поля,

Вереск, птицы черные кружат,

Златоцвета другая земля,

Ждет в молочности облачных кружев.

Ивы свесили ветви к воде.

Мы уходим. Прости. Навеки.

Если хочешь – закрой глаза,

Ведь мои опущены веки.

Нам не быть никогда с тобой.

Златоцвет уходит за горы,

Ждет его золотой дракон,

Облаков белоснежных узоры.

В мир приходит зима и снег,

Наши жизни короче и мельче,

Но как прежде полярной звездой

Небосвод над нами увенчан.

Ивы свесили ветви к воде

Наши руки сплелись и расстались,

Мы простимся в несбывшемся сне,

Как всегда наяву прощались.

Мы не будем друг другу в глаза

Осторожно забрасывать нежность -

Словно спала с души пелена,

Обернувшись в январскую снежность.

Ивы свесили ветви к воде,

Наши губы столкнулись нечаянно,

Мы простимся в заснеженном сне,

Поглядим друг на друга отчаянно.

- Это литературный перевод на современный язык с древнего наречия отрывка из длинного повествования о витязе Златоцвете, князе Вереске и лесном народе, - пояснил Тис, – заканчивается это повествование так:

Ивы свесили ветви к воде –

Вечный плачь по ушедшим и мертвым,

Тают наши курганы вдали,

Зарастают вереском черным.

Мы уйдем из лесов в поля,

И смешаемся там с другими,

И пройдут мимо нас века,

И курганы станут чужими.

Ивы свесили ветви к воде,

Сбросив в реку свои одежды,

И под серым осенним дождем,

Туда канут все наши надежды…

- Очень печально и красиво, - сказал Вадд. – Перевод выше всяких похвал, хотя, жалко, что текст – всего лишь пересказ, да и то, дошедший до наших дней не целиком, а только частично.

- Да. Увы! – профессор развел руками.

- Алексися, теперь пришла твоя очередь рассказывать, - тихо проговорил Елизар.

- Ах! Да, конечно… - было заметно, что цесаревна немного смутилась. – После рассказа Вадда и волшебного выступления профессора, моя повесть может показаться не очень… ну, назовем ее «Повествованием о Потерявшейся Цесаревне», хм-м… ну, началось все с того, что я увидела дракона. Не знаю, рассказывал ли вам об этом Лазарь, но он его тоже увидел, только, в отличие от меня голову не потерял и очень удивился, что дракон кружит в пределах Славной нашей Империи. Мы тогда стояли на площадке, наверху башни, и спустившись вниз принялись шуршать по хозяйству, и  вдруг странный звук нарушил обычное течение дня… ну, это походило на треск, словно какой-то большой кусок отломался от чего-то и упал с глухим грохотом на каменный пол. Я вздрогнула и, отложив все дела, поспешила в подвал, откуда и происходил звук. Уже подходя к двери, ведущей в мрачное владение Варфоломея я уловила загадочные шорохи к шепот. Это было очень интересно. Любопытство – эх, любопытство! Оно погубит меня когда-нибудь. Я заглянула в лабораторию Вадда и увидела голого татуированного красавчика, расхаживающего между саркофагов. Один из саркофагов оказался вскрыт, и я тут же подумала, что юноша, видимо, выбрался из него. А потом татуированный красавчик повернулся ко мне, встретился со мной взглядом, и я потеряла сознание. Такое ощущение, что у моего сознания где-то имеется рычажок «включить/выключить» и татуированный им воспользовался. Впрочем, не исключено, что примерно так оно и есть.

- Да-да, ты совершенно права Алексия, - улыбнулся Вадд. – Я так понимаю, красавчик, которого ты видела, и был исчезнувшим Вереском. Можешь подробнее его описать?

- О! Ну я его хорошо разглядела. Худой, гибкий, широкоплечий и жилистый. Тело его покрывал странный узор. Татуировка не покрывала только ноги, живот, кисти рук, шею и голову. Ну, еще, прошу прощение, задницу. Волосы были темно-русые, с золотистым отливом, глаза… темно-зеленые, такие странные, я никогда не видела таких глаз. Лицо у красавчика было бледным и широким, нос… ну, вполне обычный нос, такой как у Персея или Глория. Скорее как у Глория… что касается других примечательных деталей, то они впечатляли… да! Очень впечатляющая деталь… хм-м…

- Ну, практически никаких сомнений, что это Вереск Вадд! – рассмеялся Варфоломей. – Впрочем, меня очень интересует, каким образом он умудрился выбраться из саркофага…

- Ему помогли, Варфоломей, - улыбнулась Алексия – Орден Драконов очень заинтересовался нашим копошением на месте древней цитадели Лесного Народа. Я очнулась в залитом белом светом зале, на мягких подушках. Стены были из светло-серого камня, и в центре залы располагался небольшой фонтанчик. Он очень мило журчал…

Холодно не было, и камень казался теплым на ощупь. Окна находились слишком высоко, я не могла выглянуть наружу, видела только голубые лоскуты неба. Когда я обошла зал кругом и остановилась перед фонтанчиком, вошел высокий стройный человек, в светлых одеждах. Ну, одет он был весьма просто: штаны из плотной ткани, рубашка и темно-синий плащ с капюшоном. Капюшон был откинут. Лицо вошедшего было молодым и молочно-белым. Волосы – пепельные, но в них вкрадывались рыжие локоны. Глаза показались мне удивительно чистыми и светлыми. Навскидку я решила, что вошедшему чуть больше двадцати. На самом-то деле ему было за сорок, но я, наслышанная о долголетии чародеев из Ордена Драконов, такого даже и не предполагала. Человек поклонился и представился: «Фейр Э’Шелк, к Вашим услугам госпожа» - при этом так широко улыбнулся и руку к груди приложил, что полностью покорил мое сердце. Я просто не  могла не улыбнуться в ответ.

Я сказала, что рада видеть такого замечательного и вежливого человека, но мне хотелось бы знать, где я нахожусь, и как здесь оказалась.

«Госпожа, это Воздушный Чертог, расположенный у самого Края неба. Владение Ордена Драконов» - ответил мне Фейр Э’Шелк.

«О… - протянула я – но ты не рассказал о том, каким образом я очутилась в этом восхитительном месте!»

«Вы здесь оказались волей случая, - улыбнулся Фейр – Вы – гостья нечаянная, но желанная. Мой повелитель, владыка Драконов и верховный магистр Ордена приглашает Вас разделить с ним и его родственником трапезу. И, я думаю, они вам все расскажут. Я же говорить не вправе» - я в ответ фыркнула и согласилась пойти за Фейром. Он долго вел меня по коридорам, мы вышли даже на какую-то открытую галерею, откуда открывался фантастический вид на горы и зеленую долину далеко внизу… а потом мы пришли в скромно обставленную комнату, небольшую и квадратную. Потолок, как и везде в замке был высок. Вычурный столик на трех ножках стоял в центре. Три низких кресла, тоже вычурных, резных, стояли рядом. Два были заняты, одно – пустовало. Мои сотрапезники удивили меня. Одному было лето сорок на вид. Впрочем, вру: я так и не смогла определить его возраст. Он был очень красив: тонкие черты лица, прямой нос, большие серые глаза и длинные, огненно-рыжие волосы. Он кутался в многоцветную дорогую парчу, и вид имел царственный. Другой оказался татуированным юношей из подземелий Варфоломея. Увидев меня, он улыбнулся и подмигнул. Он, конечно, оделся. По местной моде, я полагаю – простые серые штаны, такая же рубашка и куртка из замши. Голову украшал тонкий серебряный обруч с выгравированным на нем цветочным узором.

«Присаживайтесь, Ваше высочество» - проговорил рыжий глубоким красивым голосом, - Я – Алларест Э’Кирсан, Повелитель Драконов, а…»

«Я сам представлюсь, внучек, - перебил татуированный, голос его оказался высок и мелодичен, - Меня зовут Вереск, и народ, которым я правил когда-то больше не бродит по лесам и лугам этого мира».

«Присаживайся, Алексия, дочь Деметра, отведай с нами этот восхитительный салат, - сказал Алларест, - Мой повар божиться, что бросил туда не только сухари, но еще и мясо курицы…»

Так началось мое знакомство с Алларестом Э’Кирсаном, внуком Златоцвета и Вереском Ваддом, который приходился Златоцвету братом. Правители из рода Златоцвета живут долго. И хранят память о древних временах. Дед о многом рассказал Алларесту и тот знал, что у Златоцвета был брат, который не был убит, но погребен. И вот однажды, во владения Ордена приходит очень странный человек, который каким-то немыслимым образом проникает в личные покои Аллареста, и затевает с ним очень интересный разговор…

Я так понимаю, этим странным человеком был присутствующий здесь Варфоломей Вадд.

- Истинно так, цесаревна, - ухмыльнулся лиилит.

- Короче, три обаятельных мужчины, а именно: повелитель драконов Алларест Э’Кирсан, лиилит Варфоломей Вадд и пресветлый князь Глорий Клен решают затеять раскопки на месте древней цитадели Лесного Народа. Цель, безусловно, благородная – найти Вереска Вадда. Я, правда, не понимаю, к чему будить столь грозные силы, ну да ладно. Меня они почему-то посвящать в свои планы не собирались и, когда я стала невольной свидетельницей «оживления», тут же была похищена и доставлена в замок Аллареста, вместе с Вереском. Собственно, все заговорщики находились в замешательстве: они совершенно не представляли, что со мной делать. Меня продержали несколько дней в замке, где я была вольна гулять где угодно. Я неплохо отдохнула, надо признать. Мне нисколько не было скучно, и я многое узнала. Прошлой ночью ко мне пришел Елизар и забрал меня. Не знаю, как он это сделал, но, кажется, ему помог Вереск. А теперь, уважаемые Глорий и Варфоломей, вы можете объяснить, зачем понадобился весь этот спектакль с моим исчезновением? Зачем вообще все надо было скрывать от меня? Чтобы сюда, на границу прилетели Василий и Елизар и все узнали? Все о наших тайнах?

- Ты почти ответила на свой вопрос, Алексия, - мягко проговорил Глорий, - Кое-кто действительно хотел, чтобы они оказались здесь. Впрочем, мы с Варфоломеем так и не знаем, кто же вернул к жизни Вереска. Точнее, мы догадываемся, кто это мог быть… ладно. Теперь моя очередь рассказывать. Рассказ мой будет не таким длинным, как у Варфоломея или Алексии и, я так подозреваю, многое из того, о чем я хочу поведать некоторым из здесь присутствующих давно известно.

Магические Ордена в последнее время обрели небывалое могущество. В мире растет напряжение. Из одного, незначительного конфликта может вспухнуть война. И война глобальная, которая охватит весь мир. Третьего октября на один из монастырей чернокнижников был совершен дерзкий налет. Монастырь полностью разрушен, настоятель убит. Орден Драконов отослал к месту разрушенного монастыря драконов-разведчиков и получил неопровержимые свидетельства того, что против чернокнижников было применено неизвестное пока мировым державам оружие, ужасающее по своей разрушительной мощи. Вполне возможно, что оружие это сохранилось с древних времен, времен войны с Темным Альянсом. Впрочем, это не так уж и важно, главное, что монастырь разрушен. Увлекшись нашими, внутренними событиями многие из здесь присутствующих упустили из виду эту новость. Однако сейчас, со стороны Магического Альянса сыплются обвинения и угрозы в адрес Мировых Держав. Чародеи заявляют о том, что не оставят преступление безнаказанным. К несчастью их обвинения не беспочвенны. Налет был совершен агентами Тайной Гильдии – организации мерзкой, однако ее услугами пользуются многие. Не смотря на правило, не выдавать своих клиентов, совет Гильдии, в создавшейся ситуации, счел необходимым сообщить о том, что заказчиком является человек, близкий ко двору Славного Императора Деметра III. Это, безусловно, провокация. Нас толкают на вооруженный конфликт с Орденом Чернокнижников. Не исключено, что на стороне их выступит весь Альянс – в ордене Вервольфа уже давно готовятся к войне и флот Аквийского ордена начал очень тревожные перемещения… Безусловно, в случае войны за нас вступятся наш сосед и союзник – Чоранская Империя. Если в войну вступит Чоран, то к нам, в борьбе против орденов присоединяться Келетлейн и Хелемия, а так же Орден Драконов. С другой стороны, степняки и Хуринский сольтар непременно воспользуются ситуацией и ударят в спину…

Что касается здешней ситуации. Смотрите, как все удачно складывается: кто-то «оживляет» Вереска Вадда, причем устраивает это так, чтобы Вадд столкнулся с Алексией. Потом дракон доставляет их к Алларесту. Причем нам так и не удалось установить, кто же отдал такой приказ дракону. Ни я и не Варфоломей – точно совершенно. О том, где находится Алексия, мы узнали только вчера.  Встает главный вопрос: зачем это было сделано? Напрашивается очевидный ответ: кто-то хотел собрать нас всех здесь. И этот кто-то может быть, например Вами, цесаревна Климентина…

- Правда? – фыркнула  Климентина, - А с чего ты это взял, дорогой?

- Ну, как же? – улыбнулся Глорий, - подозревать-то Вас я начал давно. В вечер, когда исчезла Алексия, в замке находилось только два человека: Лазарь и Вы. И все подозрения здесь падают на Вас, Ваше Высочество.

- Боюсь, что это так, - поддержал Глория Елизар, - Государь-император, кажется, не сомневался, что это ты… мне так показалось.

- А зачем мне это, скажите на милость?

- Тебе уже за тридцать, но ты еще не родила наследника. После смерти Деметра власть могла ускользнуть из твоих рук, перейдя к твоему будущему племяннику и младшей сестре.

- Тогда почему я не сделал этого раньше? Или, скажете, просто депрессия накатила, а? – Климентина нервно рассмеялась.

- Ты знала! – крикнула, вдруг, Алексия, - Я доверяла тебе, черт возьми! А ты?! Сестренка, чтоб тебя…

- Успокойся, Алексия, - мягко проговорил Глорий – Сестра твоя здесь совершенно не причем. Я подозревал ее, но, как оказалось, напрасно. Мои извинения, Климентина, поздравляю тебя, Алексия. Для меня это не новость, но, ты хотела сохранить тайну, и я делал вид, что ничего не знаю.

- Все равно у моего ребенка нет шансов стать Императором, - вздохнула Алексия, а потом добавила – И, слава Богу!

- Почему же? Срок небольшой, ты можешь еще успеть выйти за Елизара, и никто не будет считать твоего сына бастардом, - проговорил Клен.

- Но… - Алексия закусила нижнюю губу, - Ты же меня знаешь, Глорий. Честность меня погубит. Я жду ребенка не от Елизара.

Стратилат Калин чувствовал себя очень неловко. Он нервно сцепил руки.

- Как знаешь, - пожал плечами Глорий.

- А мне вот, интересно, Глорий, почему ты решил, что Климентина не причем? – вмешался в разговор Василий. - Ну, я, положим, Климентину знаю получше тебя. И абсолютно в ней уверен. Не она это.

- Не она, - кивнул Клен и загадочно уставился на Климентину.

- Глорий, - строго сказала в ответ старшая из цесаревен – Ты и так перешел все мыслимые грани приличий. Не хочу, чтобы ты и это вынес на всеобщее обсуждение.

- Хорошо, - легко согласился Глорий – Тогда предлагаю сразу перейти к следующему подозреваемому… что ты можешь сказать в свое оправдание, Лазарь?

- Кто? Я че ль? – изумился молодой человек.

- - Это не он! – вступилась за Лазаря Алексия – Ну с чего ты взял?

- Ну, может быть, у него нет столь ярко выраженного мотива, как у Климентины, зато у него есть возможность. Для того чтобы «оживить» Вереска Вадда, сбить с толку драконов и вообще запутать всех, нужен не дюжий талант и большие познания в области чародейства, причем в таких областях, которыми Климентина никогда и не интересовалась. Собственно, Ее Высочество обладает немалыми силами к противоборству черной ворожбе и запретному чародейству. Сила ее сравнима с силой многих славных витязей нашей Империи, и сила эта – не в умении сплетать хитрые заклинания, но в умении их разрубать, уничтожать, рассыпать и рассеивать.

- Но я не мог! – воскликнул Лазарь. - Я все время был в камералке, это может подтвердить Ее Высочество…

- Ну… не совсем, - улыбнулся Глорий. – Криокамера Вереска Вадда сейчас находится у Драконов. Вообще, криокамера – самое слабое место во всей авантюре, которую затеял злоумышленник… или злоумышленники. Дело в том, что в нее встроен таймер, и мы можем точно сказать, когда началось «оживление» Вереска. Процесс этот долгий, знаете ли… нужно часа два-три, чтобы вывести лиилита из криостаза. Как раз в это время в подвал спускался профессор Тис. За своей, якобы забытой трубкой. Профессор, что скажете?

- Что я скажу? – Тис неожиданно рассмеялся. Мелодичным и завораживающим был его смех. – Профессор здесь не причем, Глорий, князь Клен! Неужели ты думаешь, что кто-либо из сидящих здесь, включая даже уважаемого Вадда смог бы регенерировать повреждения телесной оболочки Вереска Вадда, а затем вывести его из криостаза?!

- Ну почему же, - улыбнулся Глорий – Я бы смог. С момента нашей последней встречи я многому научился… так что, вылезай из дорогого всем нам профессора Тиса по-хорошему, бес...

- Бес… - улыбка Тиса стала какой-то хищной. – Ты ничего не сможешь противопоставить мне, Глорий. Твой дух отравлен и принадлежит тьме. Ты знаешь это, притворщик! Выступив против моего господина, ты выступаешь против самого себя, дурак! Думаешь, тебя простят? Думаешь откупиться за свои неблаговидные поступки совершенные и те, которым еще предстоит свершиться? Нет, не будет этого, и бездна Дуата ждет тебя, черная бездна, где нет Его, куда никогда не обращен Его взор. Там только боль, смерть, вечные страдания, там сковывающий сердце холод, там изнуряющий жар. Вот что ждет тебя грязное, подлое ничтожество! Гадкий, скользкий Глорий Клен, в черном чародействе испачканы твои руки, черным коварством наполнены мысли, дух твои извращен, тело развращено и долго, очень долго мог бы я перечислять все те мерзости, что творил ты…

Глорий побелел от гнева. Сжав кулаки, он проговорил:

- Может быть, все это так, бес. Но вокруг меня – хорошие, честные и доблестные люди, едва ли ты сможешь сопротивляться им.

- Честные? Доблестные? – бес рассмеялся. - О, да! Аристократы! Две сеструшки-потаскушки из императорского дома. Одна, впрочем, вдовушка, ей простительно, а вот у второй-то жених есть. Правда, свадьбе уже, похоже, не бывать, да? Прекраснейшая из цесаревен… распутнийшая из цесаревен…сколько мужиков у нее было, у блудливой? А Елизар? Хранил ли он верность ей, в походах? О, нет, как развлекался он со шлюшками! О, так это было сладко, так зажигательно! Впрочем, он не очень искусный любовник…

- Прекрати! – рявкнул Василий – Хватит вываливать на нас всякую гадость…

- Так ведь гадость-то не моя, а ваша, Василий, -  вкрадчиво проговорил бес. – Ваша гадость, ваша слабость… я читаю в сердцах, Василий, и в твоем мне тоже открывается многое. Из всех присутствующих ты, наверное, самый честный, самый открытый, самый выбеленный. Но вот только, мне, видишь ли, наплевать.

Бес взмахнул рукой, и Василий отлетел на несколько метров, ударился об стену и потерял сознание. Все вскочили. Вадд, Глорий и Лазарь начали плести заклинания. Елизар выхватил меч, а Климентина, сжав ладонь Персея, что-то беззвучно шептала одними губами.

- Тише-тише, мои дорогие! – рассмеялся бес – Вам не совладать со мной. Я тоже многому научился, Глорий, к тому же меня питает сила куда большая, чем ты можешь себе представить. Этот мир очень важен для нас. Мы уже очень много знаем о ваших планах и, поверьте, реакция моего Господина, очень, очень вам придется не по вкусу. Вся сила Дуата обрушиться на вас! Вы не выстоите, лапочки.

Лазарь, Вадд и Глорий нанесли свой магический удар. Звякнула посуда, вздрогнула мебель. Бес смеялся. На него бросился Елизар. Бес взмахнул рукой, но безрезультатно. Витязь ударил мечем, но бес ушел от удара. Елизар ударил еще раз. Бес подставил руку, раздалось скрежетание, будто бы стратилат бил о камень.

-Без паники, - пробормотал князь Калин, и замахнулся для нового удара.

В этот момент Климентина направилась к сражающимся. От рук ее исходило молочно-белое сияние. Она молча подошла к бесу сзади и возложила руки на плечи. Бес завопил и резко повернулся к цесаревне. Встретившись с ее спокойным взглядом, взгляд беса заметался затравлено, бес завизжал и выскочил из тела профессора. Тис осел на пол, а черная тень расправила крылья и мерзко оскалилась. Бес предстал перед всеми в истинном облике: отвратительный, скользкий. Он был гол, покрыт бледной зеленоватой чешуей. Крысиным красным хвостом тварь била по полу, в темных глазах играли алые огоньки. В руках бес сжимал два черных меча, святящихся призрачным голубоватым цветом. На пол рухнул Николай Ель и Парис. Еще две темные тени метнулись и встали за спиной старшего беса.

- Ну что, все вышли? – усмехнулся Глорий, - а теперь, приготовьтесь!

Варфоломей Вадд выхватил свой меч, который прятал под плащом. Очнулся Василий, ошалело оглянулся по сторонам. Охнув, он нахмурился и сосредоточился. Вскоре он взмыл в воздух и, набросился на бесов с воздуха, размахивая мечом. Одновременно с ним на бесов накинулись Вадд, Персей и Елизар. Лазарь и Глорий наносили магические удары. Не многие из них достигали цели, но когда кого-то из бесов удавалось зацепить, раздавалось злое шипение.

Женщины тем временем пытались привести в чувство профессора, Париса и Николая. Петр, Сергей и Влас выскочили из комнаты. Вернулись они очень скоро, держа в руках лопаты. Вбежав в комнату они бросились помогать витязям и чародеям. Лопаты оказались оружием грозным. Во всяком случае, Петру удалось отрубить ухо одному из бесов. Бой был долгим и никто не мог одержать вверх. Бесы продолжали сражаться и сдаваться не собирались, не смотря на то, что серьезных увечий никому нанести не смогли, зато сами получили множество ран.

- Сдавайтесь! – раздался властный и чистый голос. В зал вошел высокий человек, голый по пояс. Его тело покрывала татуировка, волосы были заплетены в косы. В руках вошедший держал меч. В вошедшем все безошибочно узнали Вереска Вадда.

- Вы себе на погибель разбудили меня, твари! – прогремел его голос в тишине. В тишине, потому что схватка в одно мгновение стихла. – Зачем, зачем вы сделали это? Думали, что я буду служить вам?

- Глупец! – рассмеялся старший демон. – Сейчас ты покинул Орден Драконов, и не видишь, что происходит там! Э’Кирсан мертв и Орден Драконов примкнет к Альянсу… Война. Этот мир охватит война. Оборотни Вервольфа, мертвецы, драконы и чернокнижники, маги Аквийского Ордена - все они, все, растерзают этот хрупкий мир, обрушат на города империй мощь своего грязного колдовства. И мы поможем им. О да! Мы поможем им, ведь когда мир будет принадлежать им, они отдадут его нам. Мы проведем через бесконечность свои флоты, мы обрушим с неба каменный дождь и по земле, по которой ступал Спаситель пройдутся черные легионы воинства Бездны. Зачем нам было возвращать тебя к жизни? Ты подвернулся под руку, вот и все. Наш враг, помок великой черной госпожи… Тебя должны были пленить там, в драконьих горах, но ты ушел… какая жалость! Что же, значит, ты пойдешь с нами. Госпожа хочет видеть тебя.

- Что-то не хочется мне, - ответил Вереск Вадд.

- Это не важно! – прорычал бес и бросился на Вадда. Два его помощника неслись за ним. Они двигались так быстро, что никто не успел среагировать. Три черные тени окружили древнего лиилита, а потом рассеялись как дым. Вместе с ними исчез и Вереск Вадд…

- Уф! – выдохнул Глорий Клен, - наконец-то все закончилось…

Князь сел прямо на пол – ноги его уже не держали, голова кружилась и нечеловеческая усталость наполнила все тело. Рядом опустились прочие участники сражения.

- Все ли закончилось, вот что меня беспокоит, - заглядывая в глаза Глорию сказал Елизар.

- Все не все, а с этим покончено, - твердо вымолвил Персей.

- Эх-хей! Все только начинается, уважаемые, - ободряюще улыбнулся Лазарь. Он тоже очень устал, но не унывал. Он вообще редко предавался этому недугу.

- Мне кажется, тебе надо объясниться перед нами, Глорий, - сурово сказал князь Калин. – Зачем ты затеял всю эту игру? Ты ведь знал про беса.

- Догадывался, - поправил стратилата Глорий. – День только начался, а я уже труп. Давай поговорим потом? Где-нибудь к обеду? Я обещаю, что отвечу на все ваши вопросы. Правда. Честно.

Глорий вымучено улыбнулся.

- Отстань от князя, Елизар, - бросилась защищать Глория Алексия – Он правда устал. Мы все устали. Надо отдохнуть. Работы все равно сегодня никакой не будет, по всей видимости…

- Выследить беса. Загнать его в ловушку. Поймать – изгнать – низвергнуть. Проделать все это не так уж и просто, как может показаться. Когда в моей голове возникли подозрения? Когда подозрения переросли в уверенность? Я знал о бесе. Но я не знал в ком он сидит. Чтобы вычислить его, нужно было время. К тому же я, если честно, очень боялся не справиться с тварью.

- Почему? – поинтересовался Елизар. Он устроился на стуле, прямо напротив Клена.

Глорий сидел, сцепив руки, перед цесаревнами, Елизаром, Персеем и Василием. За окном было темно, в комнате, где жил Глорий – накурено.

- Во мне никогда не было той силы, что есть в Климентине… или в тебе, Елизар, - грустно улыбнулся князь Клен. – Ни я, ни Вадд не справились бы. Мы подозревали, что Климентина или Лазарь могут быть тоже одержимы. Когда исчезла криокамера, мы очень удивились. Мы начали сомневаться, причастны ли к этому бесы. Когда я уже точно знал, что один из бесов сидит в Тисе, я еще не был уверен в том, что еще один не сидит в Лазаре. Мы нашли камеру. Нашли Вереска Вадда. Пришла пора действовать. Бесы оказались окружены со всех сторон. Они не знали, что Вереск Вадд спешит к нам на подмогу. Они притихли и ждали. Заставить беса обнаружить себя – задача, требующая определенной хитрости. Необходимы были сильные эмоции, смятение… поэтому мне и пришлось рассказать о твоем ребенке Алексия. Прости.

- Ладно, чего уж… - отмахнулась цесаревна. Она сидела прямо на полу, на старом ковре и лелеяла в руках бокал с красным вином.

- Так или иначе, бесов мы вычислили и выгнали.

- Но они ушли, - вздохнул Персей. Он мрачно возвышался у окна, оперев локоть на тумбочку.

- Они всегда уходят, – заверил друга Глорий - Ну… почти всегда. На нас напало три беса и шансов, что кого-то удастся захватить, почти не было.

- Зато они, напротив, захватили… - пробурчал Елизар.

- Захватили… - кивнул Глорий, - Это очень тяжелая утрата. Господи, может быть, самая тяжелая.

- В надвигающейся битве нас ждет много горьких утрат, - заметил Персей.

Он, конечно, был прав.

Глава третья

ВОЙНА

После сильного ночного ливня по раскисшей дороге из мокрого, трепещущего багряно-желтой листвой леса, показалась черная несуразность грязного автомобиля. Он, весь трясясь и шатаясь как в хлам пьяный матрос, подъехал к крепости и замер перед крыльцом.

Из нутра черного чудища выбрались двое: высокий молодой человек в форме логарха и маленький сухонький мужчина в черном костюме, котелке, с тростью и седыми усами на круглом лице. Логарх был нервозен и бледен, мужчина в котелке – сосредоточен и мрачен.

На крыльцо, тем временем, вышел Персей. Он держал в руках чашку кофе. На плечи был наброшен сизо-синий клетчатый плед.

- Ваше высочество? – обратился к Восточному Наместнику мужчина в котелке.

- Чем могу быть полезен? – с заинтересованностью и снисходительной полуулыбкой, которую он приобрел за годы наместничества, спросил Персей. Впрочем, тень обеспокоенности коснулась молодого вельможи, так как события последних дней несказанно его беспокоили, и прибывший по такой беспутице седоусый придворный мог прибыть только с очень важными новостями. А важные новости редко оказываются хорошими –  в этом Персей успел убедиться за годы службы.

- Ваше высочество! У меня послание от Патриарха. Оно адресовано к Вам, цесаревнам, стратилату Калину и князю Глорию… Хорошо, что вы все сейчас здесь, а то пришлось бы посылать к каждому отдельно.

- Что случилось?! – тревожно спросил Персей, принимая из рук посланца конверт.

На порог вышла Климентина. Увидев ее, логарх побледнел пуще прежнего, а мужчина в котелке снял свой головной убор и склонился в поклоне, проговорив:

- Ваше величество…

Климентина недоумевающие вздернула брови, и перевела взгляд с посланца на Персея.

- О, мой Бог! Император… - ошарашено проговорила Климентина.

Персей в единый миг переменился в лице:

- Мертв?! Как?! Когда это случилось?! Почему?! Черт возьми, накануне войны… - Восточный Наместник, прикусив нижнюю губу, принялся внимательно вчитываться в текст патриаршего послания.

Климентина стояла рядом и, заглядывая Персею через плечо, тоже сосредоточено вчитывалась в текст.

Через час все (включая археологов и Варфоломея Вадда) собрались в обеденном зале. Письмо патриарха переходило по кругу из рук в руки и вернулось к Персею. Климентина сидела рядом с Восточным Наместником – во главе стола. Справа от цесаревны устроилась ее притихшая сестра. Возле, успокаивающе сжимая Алексии руку, находился Елизар Калин. Напротив них - Глорий Клен, слева от князя сидели археологи, а на противоположном, дальнем конце стола – Варфоломей, на которого опасливо косились прибывшие логарх Никомед Ижица и седоусый сотрудник патриаршей разведки Поликарп Луппович.

- Ситуация, сами понимаете, очень необычная, - нарушил молчание посланник патриарха. – Мы можем с уверенностью констатировать факт убийства. Согласно закону о престолонаследии, нашей императрицей, по истечении сорокадневного траура с момента кончины цесаря Деметра должна стать пресветлая княгиня Климентина. Это выводит родню вашего покойного мужа, Ваше величество, в число главных подозреваемых.

- Ну, я бы не стал бы этого так уверенно утверждать, святой отец, - возразил Глорий. – Хочу Вам напомнить, что родня покойного мужа не может наследовать имущество вдовы. Это верно и в отношении императорского скипетра.

- Видите ли, пресветлый князь, - ответил Поликарп Луппович, - Нигде не сказано, что незаконнорожденный сын не может наследовать. В Империи нет закона о бастардах, хотя и существует традиция. Именно по этой причине подозреваемым номер один является Персей Вереск.

- О, Вы еще скажите, что это все подстроил Елизар Калин! – воскликнул Глорий Клен – Он ведь тоже первейший принц крови, а в случае его свадьбы на Алексии…

- О, Боже! – закатил глаза Персей – Ты сам, Глорий, вполне можешь претендовать на трон. У тебя, кажется, бабушка была из Вересков?

- Бабушка не считается – фыркнул князь – Мне пришлось бы перебить кучу народа, прежде чем кто-нибудь вспомнил о моей бабушке…

- Ну, я-то вспомнил, - пожал плечами Восточный Наместник.

- У тебя испорченные мозги, - проворчал Глорий. – Так или иначе, дело дрянь.

- Полностью с тобой согласен, мой  дорогой доместик, - кивнул Вереск.

- Я так понимаю, нам всем надо безотлагательно вернуться в столицу, - сказала Климентина, поднимаясь из-за стола. – Что вообще, происходит в Василисе?

- Слухи, - пожал плечами Поликарп – Сначала ползли слухи об исчезновении Вашей сестры… - посланник Патриарха с любопытством покосился на Алекасию, - Потом поговаривают о войне с Чернокнижниками и, возможном столкновении с сольтаром. Впрочем, сейчас все обсуждают обстоятельства смерти Императора.

- И какие же это обстоятельства?

- Э-ээ… я не совсем осведомлен о степени допуска уважаемых ученых к тайнам государственной важности…

- Можете считать, что степень эта у них есть, - скривилась Климентина. – После того, что произошло здесь…

Седоусый кивнул, кашлянул и заговорил:

- Императора закололи длинным кинжалом. На лезвие был наложен заговор, и покрывали его некромантские руны. Это ахорский клинок, взятый, по всей видимости, из разграбленного два года назад кургана в окрестностях Стражьи. Во всяком случае, плетение заклинаний тогда и сейчас, на клинке, очень похоже. Удар был нанесен сзади, в основание шеи, чуть ниже серебряной цепочки, на которой Император носил нательный крест. Потом был нанесен еще один удар, в бок, тоже со стороны спины, справа. Преступник бросил кинжал и скрылся. Если бы тело обнаружили позже, клинка мы могли не увидеть.  Сила и специфика наложенного на лезвие заклинания была такова, что оно непременно, будучи активизировано, разрушает структуру оболочки.

- Это… это может быть связано со здешними событиями… - задумчиво протянул Персей. – Ты как думаешь, Глорий?

Князь Клен тем временем отрешено разглядывал Климентину. Вопрос Восточного Наместника заставил его вздрогнуть. Моргнув, он проговорил:

- Связано? Да, очень может быть…

- Извините, благороднейшие, могу я полюбопытствовать насчет этих событий, о которых вы упомянули? – спросил Поликарп. – Видите ли, я, волей патриарха, назначен на должность, которая подразумевает курирование всех вопросов связанных с императорской и имперской безопасностью. Я, как первый заместитель руководителя патриаршей разведки Диомеда Ясеня, в настоящий момент возглавляю имперские и императорские ведомства, занимающиеся внутренними расследованиями и разведкой.

В Славной Империи, с ее полуфеодальными традициями, существовало огромное количество служб, которые в других странах объединялись бы в одну –  Службу Государственной Безопасности. В Славной Империи существовали Личные Службы Императорской и Патриаршей безопасности и разведки. При  светлых князьях и наместниках так же существовали аналогичные службы. Кроме того, существовали Служба Имперской Безопасности и Имперская Служба Внешней Разведки. Самое удивительное, что система работала, и конфликты между службами если и возникали, то почти сразу же устранялись, волей Императора и с благословления Патриарха.

- Любопытствовать Вы можете, конечно, - криво улыбнулся Елизар Калин, - Только вот мне всегда казалось, что наследником Императора является Василий Вяз, а не цесаревна Климентина. Более того, скажу Вам, Поликарп, в личной беседе наш почивший государь-император, сказал мне, что намерен объявить Василия своим наследником уже в середине октября. Это произошло накануне моего прибытия сюда. Не думаю, что за столь короткое время император Деметр изменил свое мнение. У него не было на то никаких оснований, учитывая, что никаких новостей о ходе следствия здесь он не получал.

- Нам известно позиция Вашей светлости - вкрадчиво проговорил Поликарп. – Однако Патриарх считает иначе, и если государыня Климентина не изъявит желания отречься от престола, Василию придется подождать.

- Хочу заметить, что Василий – представитель старшей из ветвей Вязов, - ответил Елизар.

- И Ваша мать – его тетя, - глаза Поликарпа грозно сверкнули, - Возможно, Василий – и старший из Вязов, но не старший в императорской семье.

- Старший – Персей, - обронил Глорий.

- Но он – бастард, - ответил Поликарп.

- Господи, как можно! – воскликнул Климентина. На глазах у нее столяли слезы. – Василий, забирай императорский венец, все что хочешь, это не вернет его!

- Клим, успокойся, - сказала Алекся. Голос ее дрогнул.

Василий, сидевший прежде обхватив голову руками и упершись локтями о стол, вскинулся.

- Как патриарх сказал, так и будет. После того, как я потерял отца на восточной войне, мне отцом стал Деметр, и дочери его мне как сестры. Я не хочу распрей среди нас. Сейчас необходимо как никогда раньше, выступить единым фронтом. Война близко. Война уже началась.

Грозно и тревожно было в столице. Во взглядах простых граждан и высоких чиновников читались потерянность и горе, близкое к отчаянию. Смерть Императора была неожиданной, преждевременной, неправильной. Долгим было правление Деметра. Славная Империя одержала много побед и вернула земли, казавшиеся навсегда утерянными. Деметр взошел на трон тридцатидвухлетним мужчиной, отцом двух чудных дочерей, отважным воином, снискавшим славы на полях сражений. Власть пришла к нему неожиданно: он был младшим сыном в семье, которая едва ли могла претендовать на трон, ведь у Императора Константина был сын Николай. Но сын погиб в войне, и вместе с ним пал старший брат Деметра. Княжество Вязов перешло племяннику Деметра, а сам Деметр оказался неожиданно приближен к трону государя. Он получил звание стратилата, а затем – должность императорского доместика и оставался на этой должности до самой смерти императора Константина Вереска, которая наступила в 1321-м году. Константин правил страной 20 лет и умер на семьдесят четвертом году жизни. Но у Константина был Деметр. Молодой, отважный, мудрый и опытный. Он разительно отличался от сухого склочного старика, каким стал в последние годы Константин. Затеяв в тридцатые годы войну с Хуринским сольтаром, Деметр отвоевал Восточное Наместничество – богатейшие Наттолийские земли. В войне той погибли его племянник, Дионис – пресветлый князь Вяз, отец Елизара Калина, а так же множество молодых, но закаленных в боях, полководцев. После войны с сольтаром мира не было. Империя постоянно с кем-нибудь воевала. Мужали молодые стратиги – среди них Елизар Калин. И еще в народе, особенно в Наттолии, очень любили Восточного Наместника – Персея Вереска, бастарда, внука Константина, которого очень любил и жаловал Деметр. Когда Деметра не стало, в Империи сломался какой-то стержень. Все вдруг почувствовали, что Империи никогда более не быть такой же, как прежде. Все почувствовали приближение перемен, надвигающуюся бурю, и на гребне яростной волны, грозящейся разрушить все здание державы, неслась черная весть о войне. Никто не сомневался в мужестве и отваге Климентины, но многие, слишком многие, хотели видеть на троне Василия Вяза, а кое-кто и Персея Вереска…

Убитые горем прибыли в столицу великие витязи и прекрасные дамы. Климентина, казалось, не замечала ничего вокруг, речь ее была тиха и кротка. Персей всюду следовал рядом с ней – мрачный и задумчивый. Глорий был подле Восточного Наместника. Он выглядел невозмутимым, но осунувшимся и бледным. Алексия шла одна, хотя Елизар шагал рядом. Холодна и молчалива была цесаревна, а голос ее – тверд. Она держалась из последних сил. Все видели, что Елизар иногда сжимает кулаки, а на глазах появляются слезы, но на людях он старался не показывать своего горя. Чернее самой черной тучи был Василий. Он вел себя грубо, кричал на слуг, каждый вечер напивался (часто в одиночестве), а поутру мучился похмельем.

Погода портилась. Дул холодный мокрый ветер, стремительно холодало. Почти каждый день шел дождь, тяжелые легионы туч угрюмо двигались на запад. Изредка солнечному лучу удавалось пробиться через их плотные ряды и тогда, стоя на смотровой площадке одной из башен императорского дворца Елизар Калин видел звонкое серебро неспокойного моря, а серые мечущиеся тени чаек оборачивались белоснежными ангелами. Но рыхлые тела туч быстро закрывали брешь, и над городом опять наступали серые сумерки.

Погода была дрянь. И настроение у всех было паршивое. Началась, как и ожидалось война. На севере степняки осадили Остроуст, а войска некромантов перешли перешеек, отделяющий их полуостров от Империи, и двинулись на север, отсекая Остроустскую крепость от остальных земель Северного Наместничества. В то же время армия чернокнижников вышла к реке Стражьй. Там она и увязла в лиманах, на границе с Вересковым княжеством. Хуринский Сольтар пока не предпринимал никаких действий против Славной Империи, но оно видимо из-за погоды. По этой же причине южные порты пока не блокировали корабли Аквиского Ордена. А вот драконы, переметнувшиеся после смерти Э’Кирсана в стан врага досаждали изрядно, опустошая земли на севере, от Варского озера до самого Твердиславля. Налетам подвергались земли Кленов Буков и Вересков, весть север Западного наместничества и часть Северного.

Положение было тяжелым, но не отчаянным. У Империи были союзники. Хелемская и Чоранская Империи оттягивали на себя наиболее серьезные силы врагов – несокрушимые армии Вервольфа. Этот северный колдовской Орден за несколько недель войны успел оккупировать южные области Келетлейна. Вторгнувшись в графства Рьеона, войска Вервольфа прошли маршем до стен Рьеонбога на востоке и Оундербога на западе. Два вольных города оказались взяты в осаду.

Впрочем, состояние дел в императорской семье заботили Елизара не меньше. Алексия охладела к нему. Матерь Божья, она ребенка ждет! Чертового бастарда…

Климентина и Персей больше не скрывались. Они, конечно, не афишировали свои отношения, и многие во дворе даже не подозревали о том, что Восточный наместник спит с будущей Императрицей, но слухи расползались.

Ну, это не самый поганый расклад, - решил Елизар. В конце концов, брак Климентины и Персея ознаменует единство наследников Климента Вереска. Многие считали, что Константин V был слишком суров к внуку и не правомерно лишил Персея наследства. И так, Василий от притязаний, вполне законных, на взгляд Елизара, отказывается, а Климентина и Персей приобретают верховную власть в стране. Персей хорошо зарекомендовал себя, на востоке он чрезвычайно популярен.

Полным ходом идет расследование убийства Императора Деметра, но пока особых подвижек нет. Есть серьезные основания подозревать во всем бесов. К несчастью Тис и его помощники ничего особенного рассказать не могут. С каждым днем здоровье их ухудшается. Если в отношении помощников профессора есть еще надежды, то со скорой кончиной Тиса придется смириться. Он не молод, а бес, одержавший его, был силен.

С той стороны пролива на столицу надвигался грозовой фронт. Солнце садилось. Там, на востоке, в черной мгле распускался алый цветок. В ветер вплетался бисер дождя. Елизар набросил капюшон на голову.

- Ну и погодка, - раздался за его спиной голос. Первый витязь Империи обернулся и увидел тощую фигуру Глория Клена. Этот червь все еще торчал в столице.

- А, ты… - протянул Елизар и повернулся обратно. К морю.

- Больно ты мрачен, Калин, - сказал Глорий и, подойдя, встал рядом. Он помолчал недолго, всматриваясь вместе со стратилатом в живописную даль.

- И что ты там хочешь углядеть, скажи на милость? – наконец не выдержав, нарушил молчание Клен.

- Ничего, - ответил Калин.

- Ах, это… - понимающе кивнул Глорий.

- Слушай, что тебе надо, Клен? – неприязненно поинтересовался Калин.

- То, что ты хочешь углядеть в этой мрачной туче: ничего. Знаешь, мы переживаем переломный момент в истории. Мир больше никогда не будет прежним.

- Все течет, все меняется, - пожал плечами Елизар.

- От нас останется пепел, и пепел рассеют над морем, рассеют над холмами и горами. И все свершенное нами истлеет. И все созданное – разрушится. Заржавеет мечи наши, пойдут ко дну корабли. Тьма окутает земли, дороги зарастут травой. Я скорблю о воинах павших. Скорблю о тысяче тысяч. О друзьях и врагах скорблю. О братьях скорблю, отцах и сыновьях. Тьмой скрыты они. Во тьме скроюсь и я.

- Что это? Стихи? – удивленно приподняв брови, поинтересовался Елизар.

- Если и стихи – то очень плохие, - вдохнул Глорий. – Я медленно схожу с ума. Елизар… я тебе неприятен, да?

- Ну… не то чтобы… - стратилат сдвинул брови - Если честно, то да.

- Я… не очень хороший человек.

- Приятно слышать, что ты это признаешь.

- Как думаешь, у меня есть шанс?

- Шанс на что? Стать лучше? Ну, ты ведь ни так уж и плох… честно говоря, мы все не ангелы, правда ведь?

- Не ангелы, это верно. Просто…

Глорий не закончил. Яркая вспышка молнии на миг ослепила светлых князей, а когда отгремел гром, на дворец обрушился сильнейший ливень. Они спешно покинули площадку, спустились по узкой лестнице. Выйдя на открытую галерею, где-то на высоте шести метров, Елизар заприметил внизу, в колодце внутреннего дворика распластанную фигуру.

- Что там, Глорий?

- Ох! Нам надо спуститься, выяснить…

Бежали они быстро и, проникшие до нитки склонившись над телом, они застыли от ужаса и горя. Перед ними лежала бледная и мертвая цесаревна Климентина.

Филипп Шиповник - тощий и бледный патологоанатом - стоял перед черным вычурным креслом, где сидел цесаревич Василий - новый наследник Императорского венца. В зале собрались все пять стратилатов, включая Елизара, патриарх и его верный Поликарп Луппович, доместик Императора Деметра пресветлый князь Харитон Бук, цесаревна Алексия, Восточный Наместник Персей и пресветлый князь Глорий Клен.

- Против  цесаревны Климентины было применено очень сложное и непонятное заклинание, смертельный исход которого для нас очевиден, однако я так и не смог в нем разобраться, - сказал Филипп Шиповник, он протянул толстую зеленую папку Поликарпу Лупповичу, стоявшему ближе всего – В папке – результаты аутопсии и схема плетения заклинания. Надеюсь, кто-нибудь из уважаемой публики сможет разобраться в нем.

- Можно взглянуть? – обратился к Поликарпу Елизар.

- Хм, да, конечно, - сказал Поликарп, захлопывая папку.

Князь Калин, раскрыв папку тут же позеленел. Потом он торопливо перелистал несколько страниц, становясь при этом все бледнее и мрачнее.

- Вязь мне знакома, хотя само заклинание – нет. Глорий, что скажешь? – Елизар протянул папку Клену. Тот глянул, вздохнул и сказал:

- Да, это оно и есть. Вязь Чужой Половины. Правда, здесь не одно заклинание, а как минимум три.

- Правда? – удивился Елизар, - И какое из них сплел ты, Глорий?

- То, которое было призвано оберегать ребенка Климентины. Его очень хитро обошли, вплели несколько дополнительных нитей, что, в дальнейшем привело к смерти цесаревны.

- Ребенка?! – воскликнул Василий – Климентина ждала ребенка?

- Возможно, - нахмурился Патриарх.

- Можете не таиться, - заговорил Персей – Мы с Климентиной обвенчались несколько месяцев назад. И я сам попросил Глория наложить охранные чары на моего ребенка.

- Это была замечательная работа, - улыбнулся Клен, - Вам бы понравилось, Патриарх.

- Для начала, я должен взглянуть на плетение, - заметил тот в ответ.

Папку передали Патриарху.

- Поразительно, - наконец сказал он – Да, Глорий, Вы опасно подошли к черте, за которой начинается черная ворожба, однако в данном случае, в том, что сотворили Вы, я обнаружил так много света и любви, что присутствие чудесного вмешательства несомненно. Какая сила смогла противиться чуду и так исковеркать его, остается только гадать.

Елизар Калин и Глорий Клен уехали на север. Оттуда шли неутешительные вести. Впрочем, с приездом князей ситуация несколько изменилась. Рассказывали много о чудесах, творимых витязем Елизаром, и о чарах Клена, спасших немало жизней. Глорий, как говорят, отличился при обороне Липова, возглавив дерзкий диверсионный налет в тыл врага. Шептались о том, что с пресветлым князем было сорок воинов в черных одеждах и воины эти отличались свирепостью и силой. Варфоломей, держа слово, пересылал волонтеров из числа соплеменников, которые оказались хорошим подспорьем в борьбе с магами. Вообще, волшебство на потомков лиилит действует слабо, они сильнее и живуче людей. О странных витязях – темных и мрачных, но как бы вспыхивающих нестерпимым светом бродили среди наступающих армий чародейского альянса упорные слухи. Конечно, витязи Славной Империи, тоже свершили не мало. Болтали о ярком свете, разрушающим тьму, о свете, рвущем в клочья полотно колдовского тумана. Отважный витязь Поликарп Вяз с дружиной перебил около пятидесяти железных големов. На море флоту Аквийского Ордена было нанесено поражение.

Тем временем, вслед за Елизаром и Глорием, столицу покинул Персей. От его доместика Митридата пришла весть о войне с сольтаром. Вновь началась война на юго-востоке.

Как не отговаривали Императора Василия, но тот был непреклонен. Он рвался в бой, и, оставив Василису, отбыл вслед за Елизаром и Глорием. Об одержанных им воздушных победах много писали в прессе.

В кольце врагов Империя яростно сражалась, и у нее были неплохие шансы выжить. Уже ни для кого не было секретом, что сам Враг рода человеческого помогает альянсу колдовских орденов. Но с нечистью и нежитью внутри страны борьба была налажена жестокая и решительная. Некромантов, вылезших со своего гнилого полуострова, быстро загнали в лиманы. Рати нежити были упокоены навеки. Сложнее было со степняками. Со злыми духами и нежитью они не якшались, но сами были как злые духи, конные их отряды появлялись то там то тут, возникая, будто из ниоткуда. В Северном Наместничестве царила полная анархия. Власти контролировали крупные города, несколько крепостей, да и только. Везде властвовали степные орды. К счастью, удалось наладить поставки продовольствия – в Твердиславль с севера, из союзного Чорана, а в прибрежные южные города по морю из самой столицы и Восточного Наместничества.

Алексия вдруг обнаружила, что реальная власть в стране распределена между Патриархом, доместиком Императора и ее скромной персоной. Цесаревна действовала разумно и решительно. Доместик, служивший еще ее покойному отцу, всегда был добр к Алексии, ценил ее острый ум, уважение Патриарха она заработала, взяв на себя командование Императорским дворцом – тем еще сумасшедшим домом, в котором, по ходу развития военных действий назревала паника. Пока мужчины воевали, Алексия стала полновластной хозяйкой Империи.

Доместик Императора, пресветлый князь Харитон Бук сидел в низком плетеном кресле за круглым белым столиком. Напротив него устроилась цесаревна Алексия. Они сидели в галереи, что выходила в уютный внутренний дворик. Почти такой же, где умерла Климентина. Стояла хорошая ясная погода, Ветер дул холодный и влажный.

Харитон – сухой, тощий и бледный, с лицом пергаменным и глазами льдисто-серыми, седой и почти лысый, стриженный коротко, выбритый гладко. Князю уже за шестьдесят, он кутается в плащ с меховой подкладкой. Алексия напротив одета достаточно легко: свободное серо-голубое платье и наброшенная сверху замшевая куртка.

- Тебе не холодно, внучка? – поинтересовался доместик. Он и правда был дедом Алексии. «Господи, чуть ли не единственный близкий родственник, из тех, что остался!»– с ужасом подумала цесаревна. Алексия мотнула головой:

- Нет, дед, мне нисколечко не холодно. А ты, я вижу мерзнешь, даже напялив на себя этот нелепый плащ. Мы на в Чоране, где говорят по улицам Оковы  медведи бродят, и пол года на полях лежит снег. У нас – юг, страна виноградников и оливковых рощ.

- Климат немного сопливый, если честно, - поморщился доместик.

- Ну, думаю, кофе с коньяком тебя согреет, - улыбнулась Алексия.

- О! Ну это верно.

- А я ограничусь просто кофе. Без коньяка, - заявила цесаревна. – Как-то мне беспокойно. Этот олух Василий, совершенно не занимается делами.

- Ну, тылы его надежно прикрыты, разве нет? – вскинул брови Харитон, отхлебывая из чашки.

- Знаешь, больше всего я волнуюсь за своего ребенка. Хорошо бы война поскорее закончилось.

- Глупая ты, все-таки. Ладно, не вышла ты за Елизара, но почему от Лазаря отказалась? Он, конечно, тебе не пара, но… времена меняются.

- Знаешь, сейчас, если честно, я очень боюсь перемен, - грустно усмехнулась Алексия.

Тихий слуга, торопливо подошел к ним, и, склонившись в поклоне, протянул пакет со срочным донесением. Таких пакетов в день приносили немало, но сейчас сердце цесаревны от чего-то екнуло. Она поспешно вскрыла конверт.

Писал Елизар: «Самолет Василия сбили, связи с императором нет».

- Черт! Черт, черт, черт… - проговорила Алексия.

- Что-то серьезное? – беспокойно спросил доместик.

- Этот олух разбился на своей чертовой летающей железке! – процедила цесаревна. – Сукин сын, надо же было так всех подставить! Что теперь будет?!

В лицо било холодное крошево – дождь со снегом. Ветер свистел в ушах, заглушая речь. Ночь, и все вымазано темнотой, еле вылезают из мрака контуры гор, блестят огни на противоположном берегу. С самого начала войны, здесь, на укреплениях Императора Валентина, возведенных еще двести с лишним лет назад славные сдерживали наступление войск Ордена Чернокнижников.

Система из сотен башен и многочисленных бастионов, связанных лентами крепостных стен уцепилась в скалистый речной берег. Линия укреплений шла через княжество Кленов и упиралась в Вересковец, древний Вереск, город-крепость в тройном кольце стен. Далее от Вересковца до самого моря были устроены в незапамятные времена валы, которые регулярно ремонтировались и обновлялись. Однако уже при Деметре их забросили: границы Империи продвинулись тут далеко на север. О валах вспомнил Елизар, совсем недавно, когда стремительно продвигающиеся вглубь страны армии чернокнижников вышли к укреплениям на реке Стражья. Если врагу удастся прорвать фронт там, он сможет беспрепятственно дойти почти до Василисы, или, что более вероятно, ударить по укреплениям Императора Валентина с тыла. Тогда пришлось бы отступать далеко на юг.

Елизар обсудил проблему укрепления валов с архистратигом, и там закипела работа. Вместе с тем, сам Калин торчал на Стенах Валентина.

Витязь поднялся на стены. Темнота – глаз выколи, ничего не разглядеть, не понять. Неделю назад пропал Василий. То, что он мертв – почти никаких сомнений, но тело еще не нашли. Чертовы самолеты! Елизар никогда не доверял этим штукам. Нет, была  слабая надежда, что молодой император выпутается. В конце концов, он мог успеть выскочить из горящей машины…

Со своих позиций Елизар постоянно обстреливал противоположный берег. Противник в долгу не оставался. Радовало только, что у врага не было таких крепких стен. Несколько раз чернокнижники пытались форсировать реку, но после неудач, они изменили тактику. Небольшие диверсионные группы перебирались на другой берег и успевали наделать немало бед и вызвать большой переполох, перед тем, как исчезнуть… или умереть. К счастью, умереть им удавалось чаще, чем благополучно смыться. Но все равно, постоянные эти уколы со стороны противника очень утомляли. Будь бдителен! Не спи! Смотри в оба!

Куда тут смотреть? Ничего не видно! Можно вслушиваться. Но ветер такой, что ни черта не слышно. Сейчас самое удачное время для того, что бы напасть. И время – уже под утро, у часовых слипаются глаза.

Поэтому Елизар и решил подняться на стены. Явление блистательного стратилата немного разворошит сонную стражу. А если случиться тревога, то он узнает об этом скорее, чем, если бы в это время спал у себя.

Елизар перебросился парой фраз с унылым друнгарием, когда к нему подбежал посыльный из штаба.

- Его Светлость ждет Вас в штабе, стратилат! – прокричал посыльный.

- А?! Что?! – сморщился Елизар – Какого черта?! Скажи этому чертовому пресветлому князю, что я скоро буду!

Простившись с друнгарием, Калин поспешил на встречу с Глорием Кленом.

Глорий расположился во главе длинного стола, заваленного картами и бумагами. Когда Елизар вошел в помещение, князь и не подумал встать, а только кивнул стратилату. Отставив чашку, из которой он пил, Глорий взял кофейник и предложил Елизару кофе. Тот согласно кивнул.

- Какого черта я тебе понадобился в четыре утра? – хмуро спросил Калин, принимая из рук Глория чашку с кофе.

- От Харитона Бука и Алексии Вяз срочное сообщение, - Глорий потряс перед Елизаром исписанным листом бумаги.

- Что-то случилось?

- Некоторые перестановки. Вчера в столицу приехал Персей Вереск. Ему сделали предложение, от которого невозможно отказаться. Он, тем не менее, нашел в себе силы выставить свои условия, с которыми Харитон, Алексия и наш любимый Патриарх согласились. Первое. Харитон Бук назначен Западным Наместником. Второе. Вместо него должность доместика Императора получаю я. Ну и, наконец, третье. На должность Восточного Наместника назначен Митридат.

- Они все-таки сделали этого бастарда Императором! – воскликнул Елизар.

- Именно так, дорогой. А кто еще, если не он? Знаешь, у Патриарха есть список… ну, следующих кандидатов. Так вот, мы в этом списке делаем стремительную карьеру. Хоть я и честолюбец, но меня вполне устраивает княжеский титул.

- Черт…

- Елизар, да пойми ты, больше некому. Персей – не самый плохой вариант. К тому же… я думаю, ты должен это знать…

- Знать что?

- Ну… не хорошо, наверное, начинать службу в качестве доместика Императора с предательства, но, открою тебе тайну. Определенные политические круги в Наттолии очень в свое время давили на Персея с тем, чтобы тот поднял мятеж. Подозреваю, что со смертью Деметрия давить на него стали с еще большим усердием. Не знаю, насколько он был близок к тому, чтобы подписать сепаратный мир с сольтаром и провозгласить себя цесарем. Боюсь, что его удерживало только одно: шанс, пусть и мизерный, стать когда-нибудь Императором и заполучить всю Славную Империю, а не только ее часть.

- Вот сукин сын!

- Все мы сукины дети… в какой-то степени, - примиряющее проговорил Глорий.

Настойчиво постучали. Вошел промокший и продрогший гонец в грязном плаще.

- Боже мой, откуда?! – воскликнул Глорий.

- Стратилат! Войска чернокнижников неожиданно атаковали валы. Наши войска спешно отступили в Вересковец и Ридегу. Архистратиг сейчас в Вересковце. Город в осаде.

Калин зло, сквозь зубы чертыхнулся. А потом прогремел сигнал тревоги.

Персей Вереск умудрился не только подписать с сольтаром сепаратный мирный договор, но и заверить Хуринского владыку в том, что он в ближайшее время начнет войну против Славной Империи. Поэтому войска, которые, теоретически, должны были бы воевать с сольтаром стояли в Никифее, Укуме и Солипе и перебросить их через пролив, в столицу не составило большого труда. Персей знал, что времени мало.

Под Свервицой, примерно посередине между Вересковцом и Василисой войска Персея встретили войска чернокнижников. Враг был очень удивлен невесть откуда взявшейся армии и в битве потерпел поражение. Армия ордена попыталась отступить к Назу – плохо укрепленному городу на юге княжества Кленов. Однако в горах их подстерегали вовремя мобилизованные силы местного ополчения. Враг был растерян, рассеян и полностью разгромлен. Авантюра со стремительным прорывом вглубь страны обернулась тем, чем обычно авантюры и оборачиваются – полнейшей катастрофой.

Не так хорошо, впрочем, дела обстояли у Елизара. После тяжелых боев, длившихся три дня, враг был вынужден отойти обратно к Вересковцу. Впрочем, противнику удалось закрепиться в нескольких бастионах. Севернее Стен Валентина были взяты Воздрецы. И над Липовом, за который с самого начала войны шли бои нависла серьезная угроза.

Необходимо  было отбросить магов обратно за реку, но сил не хватало. Отстаивая Стены Валентина, Елизар потерял очень много людей.

Калин проснулся в поганом настроении. На сердце было тяжело, на душе - гадко, в голове толпились мрачные мысли. Одна мрачнее другой. Утро выдалось под стать настроению: мерзкое, серое, мокрое.

Елизар поднялся на стены. Черная змея реки. Хмурые громады гор. Запах гари. Лязг, скрежетания, окрики. В принципе, тихо. Наконец-то.

Вчера пришло сообщение от Персея. Часть войска направлена им к Версковцу и Ридеге. Сам Император-бастард едет с небольшим конным отрядом сюда, на Стены Валентина. Он дожжен приехать сегодня. Елизар наморщил лоб. Чертов ублюдок! Вместе с сообщением о делах на востоке, севере, западе и юге Персей предложил Калину звание архистратига. Неужели он думает этим купить благосклонность первого витязя Империи? Нет, нет! На войне они в одной упряжке и Елизар вывернется на изнанку, лишь бы отстоять державу. Но как только война закончиться, надо будет вышвырнуть чертова бастарда из Василисы. У  Калина найдется немало сторонников. Он поднимет армию. Да! Он сможет сделать это. А пока надо ждать, мило улыбаться сукину сыну и готовиться. Держись, Персей!

- О, как всегда мрачен! – на стены выполз Глорий. В длинном темно-зеленом плаще, под которым поблескивал доспех, в сапогах начищенных до блеска, горящим взором и мерзкой улыбочкой. Клен всегда напоминал Елизару змею. Скользкую, хитрую и ядовитую.

- А есть повод для веселья?

- Ну, хороший день. Сегодня наверняка развеет тучи и проглянет солнце.

- Лучше признайся: ты ждешь, не дождешься, когда заявится твой ненаглядный Персей.

- Император Персей, - поправил Елизара Глорий – Он теперь Император, дорогой.

- Вот я и говорю. Души ты не чаешь в нашем с тобой новым величестве.

- Как и всякий верный подданный Его Величества, - улыбнулся Глорий. – Впрочем, не буду отрицать, мы очень дружны с ним.

- Вы – любовники?

- Что?! – воскликнул Глорий. – Откуда такие мысли в твоей голове? Елизар, дорогой, кончай всякое себе выдумывать. Мы с ним никогда не были любовниками…

- Жаль.

- О! Да ты, верно, совсем спятилат. Роешь под Персея, да? Тебе нужно как можно больше грязи о нем, правда?! Извини, я ничем тут тебе помочь не могу.

- На самом деле… - Елизар бросил отрешенный взгляд на другой берег, - На самом деле, подобные мысли меня стали посещать из-за тебя.

- Из-за меня?! – усмехнулся Клен -  Я давал повод так думать?

- Ну… ты никогда не надевал женского платья, во всяком случае о подобном я не слышал, но некоторые слухи ходят в столице уже давно.

- Ага. Очень интересно. Но это слухи.

- Возможно.

- Еще ходят слухи, что я промышляю запретным колдовством.

- Ну, да, это обвинение более серьезное. Однако, согласись, назначение тебя доместиком, в свете этих слухов выглядит настораживающее, для многих простых людей. Я хочу сказать, что достаточно простого, бездоказательного обвинения, которое прозвучит из уст уважаемой и весомой фигуры и…

- Многие меня побаиваются. Я не такой сверкающий, как ты, Елизар. И мало работаю над созданием себе положительной репутации.

Протрубили рога. Елизар и Глорий, увидели, как во двор въехал на коне Персей Вереск, а с ним около сорока всадников. Император огляделся по сторонам. Подбежавший друнгарий махнул рукой, указывая на Калина и Клена.

- Пошли встречать гостя, Архистратиг,- весело бросил Глорий.

- Ну, пошли, - вздохнул Елизар.

Персей спешился и, шагнув навстречу Глорию, обнял своего доместика, а потом и Елизара. Император был одет в меха, голову венчала корона. Вереск выглядел величественно, казался настоящим государем, но Калин чувствовал какую-то фальшь. «Я живу уже не в той империи, которую поклялся защищать. Персей никогда не сможет править Империей так, как это делали его предшественники» - невесело подумал витязь.

- Я вижу сомнение в твоем сердце, Елизар, -  ровно и чисто проговорил Персей. Калин вздрогнул. – Я не справлюсь один, но вместе мы сможем двинуться дальше.

Глорий Клен задумчиво смотрел на Императора.  В его сердце не мог читать даже Вереск.

Глава четвертая

БАСТАРД И ТЬМА

Война тянулась – долгая и суровая. Для Империи кампания разворачивалась более-менее успешно, однако о безоговорочной победе говорить пока рано. Заканчивался сентябрь 1349-го года. В Залах Императорского дворца было пустынно и печально. В сопровождении стражей Персей шел через анфиладу просторных дворцовых помещений. Торопливо слуга раскрыл перед ним створки резных деревянных дверей, и Вереск вошел в огромнейшую залу, в центре которой стоял большой стол, заваленный бумагами и картами, имелось несколько стульев и кресел. В зале, увлеченно разглядывая карты стоял Глорий. На доместике был темно-зеленый китель поверх кипенно-белой рубашки, брюки в цвет кителя и коричневые кожаные сапоги. Оторвавшись от карт Глорий тепло улыбнулся Персею. Император заметил, что в последнее время с лица Клена исчезла привычная прежде бледность, пропали мешки под глазами, а сами глаза сияли соблазнительно ярко. С недавних пор Глорий отпустил волосы, которые вдруг налились медным оттенком и в лучах солнца начинали неожиданно золотиться. Волосы Глория вились, обрамляя приятное светлое лицо. С каждым днем Персею становилось все труднее противиться этим чарам.

- Здравствуй, государь, - сказал Глорий.

- Ты как всегда свеж и приятен до омерзения, - поморщился Император, усаживаясь в низкое кресло.

- С утра трахнул одного милого мальчика, - улыбнулся Глория. – Очень  бодрит, знаешь ли.

- Ты находишь это смешным? – вздернул брови Император.

- Хм… ну, я нахожу эти слухи довольно утомительными. Елизар совершенно с катушек съехал в последнее время. Я только не понимаю, почему он отыгрывается на мне?

- Мы все съезжаем с катушек, - философски заметил Персей, - А что до слухов… они ведь очень близки к истине, не так ли?

- Тебе ли не знать, а? – фыркнул Глорий, - Ладно об этом, Ваше Величество. Перейдем к делам.

- Может, подождем остальных? – с сомнением предложил Вереск.

- Я хотел бы обсудить дела в узком кругу. Для начала.

- Что за дела? – нахмурился Персей.

- Донесения нашей разведки… точнее, моей, разведки. Личной. По другим каналам такой информации пока не поступало.

- А, значит Наша разведка что-то пропустила, - сощурившись, протянул Император.

- Пропустила нечто, - хищно оскалился Глорий. – Это то, что чернокнижники называют Пламенем. Помнишь, ту провокацию, перед началом войны, когда был уничтожен один из монастырей чернокнижников? Это случилось третьего октября, два года назад.

- Что-то припоминаю.

- Пламя. Гнилое Пламя. Маги научились его делать. Эта штука может выжигать целые города…

- Господи… - проговорил Персей.

- Эта первая неприятная новость. Но есть еще одна.

- Даже так? – сощурился Император.

- Насчет нее разведка Вашего Величества полностью в курсе. Речь идет о новом магистре Ордена Вервольфа.

- У Ордена Вервольфа нет магистра, - заметил Персей.

- Именно так, Ваше Величество. Но теперь есть. У союзников твориться полная чертовщина, государь. На нас обрушилась только ничтожнейшая часть той мощи, которой распоряжаются наши враги.

В зал, тихо шурша бело-голубым платьем, вплыла цесаревна Алексия. Мужчины влюблено улыбнулись ей. Цесаревна сильно похудела, выглядела бледной и усталой.

- Как здоровье? Как Александр? – спросил Император.

- Спасибо. Хорошо все, - вяло улыбнулась Алексия – О чем вы тут разговаривали?

- О новых проблемах, - вздохнул Персей и выразительно посмотрел на Глория.

- Если позволите, я расскажу об этом позже. Когда все соберутся, – проронил доместик.

- Ну, если не хочешь говорить, не говори, - пожала плечами Алексия. – Твое постоянное стремление к интриге, Глорий… ты сам-то еще не запутался в той паутине, которую плетешь?

- Еще нет,- ответил Клен.

После долгого, утомившего всех совещания, на котором были озвучены безрадостные для Империи новости Глорий Клен и Персей Вереск ушли, разошлись остальные, присутствующие на совете лица, кроме утомленной Алексии и архистратига Елизара. Князь Калин как всегда был одет безукоризненно, на перевязи, в парадных ножнах висел меч, традиционный атрибут власти всех архистратигов Империи. Поднявшись со своего места, Елизар обогнул стол и, облокотившись на спинку стула, за которым сидела Алексия, прошептал цесаревне на ухо:

- Разве тебе до сих пор не ясно, к чему все идет?

Цесаревна, бросив на Елизара странно-задумчивый взгляд, грустно произнесла:

- А ты предлагаешь устроить смуту?

- Я предлагаю покончить с этой мерзостью, Алексия, -  сказал Елизар. – Слава Богу, этот извращенец убирается из столицы, на встречу со своими темными дружками. Он направляется в Западное Наместничество, там-то мы его и арестуем.

- Он – доместик Императора. Каким же образом ты намерен арестовать его? – фыркнула Алексия.

- Подумай о своем сыне, Алексия, подумай об Александре. Я хочу подарить тебе корону Василисы, твой сын станет наследником. Персей... у него нет власти. Возможно, в Наттолии у него и есть сподвижники, но в Василисе он остался один.

- Это измена.

- Это не измена. Персей всего-навсего бастард. Он самозванец и узурпатор.

- Этот «самозванец» доверил тебе командование армией, и теперь ты собираешься предать его доверие? – резко, желчно изрекла цесаревна.

- Тем самым он пытался купить мою верность, - отрезал Елизар.

Поезд, издав низкий долгий гудок, и как будто бы с силой выдохнув, дернулся и встал. Глорий недовольно нахмурился: что опять за черт?! Доместик пошел к начальнику поезда и увидел, что тот, высунувшись из дверей о чем-то разговаривает со стоящим на перроне друнгарием. Рядом с офицером находилось еще несколько человек в гражданском. В одном из них Глорий с удивлением узнал отца Матвея, с которым был знаком еще во времена своей службы на Востоке. Было пасмурно и туманно, но доместик разглядел за спинами этой странной компании серый строй солдат, над которым колыхалось зеленое знамя Западного Наместничества.

«Случилось что-то серьезное?» - тревожно подумал Глорий. Начальник поезда ругался с друнгарием:

- Какого беса Вы тут творите, голубчик?

- Что-то серьезное? – спросил подошедший Глорий.

- Да эти… скоморохи! Перегородили пути. Не проехать, - ответил начальник поезда.

- В чем дело, друнгарий?! Здравствуйте отец Матвей… - громко обратился к стоящим на перроне князь Клен.

- Доместик! – друнгарий вежливо склонил голову – Я первый витязь наместничества Андрей Калин, друнгарий дружины Западного Наместника князя Арсения Тиса. По приказу архистратига Империи, светлого князя Елизара Калина я вынужден задержать Вас, доместик, до окончания судебных разбирательств…

- Разбирательств?! Каких к чертям собачим, разбирательств?! – крикнул Глорий.

- Дядя… э-ээ… архистратиг Елизар Калин выдвинул против вас серьезные обвинения. Приказ о взятии Вас под стражу подписан Императором, - ответил друнгарий.

- Дядя, значит… - задумчиво проговорил Глорий. – Ну что ж, вы дадите мне полчаса на сборы?

Друнгарий кивнул. Глорий вернулся в вагон. Он извлек из под сидения ларец, с которым не расставался всю дорогу. Раскрыв его он вытащил небольшой приборчик, похожий на пудреницу. Глорий раскрыл его. Перед глазами развернулась паутина чужой половины и в сизом облаке, через несколько минут, проступило лицо Митридата, лихого каттапракийца и Восточного Наместника.

- Глорий?! – удивленно воскликнул Митридат. – Что происходит?

- Мятеж. Елизар Калин предал Императора. На его стороне большая часть аристократии, значительная часть армии. Меня задержал племянник этого сукина сына, на полпути к Дендорису. Я подозреваю, что у тебя в провинции мятеж возглавит Денис Калин. Подошли к нему убийц. У нас ведь в Арнайи есть свои люди, не так ли? Вот еще что… Империя обречена. Калин хочет узурпировать власть, устранив Персея и меня… ты сейчас где, кстати?

- В резиденции, в Фаранке.

- Отлично! Мой кабинет… он ведь так и опечатан, да?

- Да…

- Пойдешь туда. Перед тем как войти скажешь: «Ивы свесили ветви к воде» - и дверь откроется. Там в столе, в верхнем ящике, лежит документ. Поставишь число… скажем вчерашнее. Это указ о предоставлении Наттолии независимости, подписанный Императором Вереском и скрепленный Императорской печатью.

- Откуда он там?

- Я его давно состряпал. На всякий случай. Это придаст твоим действиям большую законность.

Персей заканчивал завтракать, когда в залу вошел Елизар Калин в сопровождении двух друнгариев. В последнее время князь имел дурную привычку всюду ходить с телохранителями. Император поморщился. Отложив прибор и отодвинув тарелку, он неприязненно посмотрел на архистратига.

- Ну, и что опять случилось? – сварливо поинтересовался Вереск.

- Боюсь, у меня плохие новости.

- С чего бы это им быть хорошими? –фыркнул Персей, - Давай, выкладывай, не томи.

- Наттолийские части, расквартированные в Василисе, ночью дезертировали. Эпида и Никифия заняты войсками мятежного Митридата. Сегодня утром пришли новости из Твердиславля. Там начались волнения. Боюсь, что Северное Наместничество так же намеревается отпасть от Империи… Я подозреваю, что в беспорядках на севере так же замешан Глорий.

- Да, подложил он мне свинью, - буркнул Император, - Что Вадд?

- Вместе с отцом Матвеем. Как Вы понимаете, показания Варфоломея Вадда мы не можем придать огласке. Однако его участие в следствии может оказаться полезным. В конце концов, именно его подозрения и заставили нас арестовать Глория.

- Я не могу понять, почему?! Почему Глорий… это в голове не укладывается, - мучительно проговорил Персей.

- Вы… любили его? – тихо спросил Елизар.

- Не так, как он предпочитал любить мальчиков, - криво улыбнулся Император, - Он казался верным другом.

- Ваше величество! Я прошу и требую, чтобы Вы лишили Глория титула и прав на престол.

- О!.. да… - нахмурился Вереск – Действительно, он же может претендовать… хотя, как мне кажется, следующим после меня идет маленький Александр, разве нет?

- Он бастард, Ваше Величество.

- Я тоже бастард, - резко ответил Персей, - Пока ты был занят арестом Глория и прочими неурядицами я переговорил с Алексией. Я назначаю ее своим доместиком. Назавтра назначено внеочередное заседание Светлого Совета. Князьям или их представителям будет представлен  новый доместик, а так же предложен новый законопроект о престолонаследии.

- Закон о бастардах? – усмехнулся Елизар.

- Нет. Другой закон. Закон о том, что Император Славной Империи волен сам выбирать себе наследника.

- Смело. Но не уверен, что этот закон пройдет.

- Пройдет, - улыбнулся Персей, - многие из тех, кто могли проголосовать «против» на Совет приехать не смогут. Что же касается их представителей… ну, Мы со многими переговорили.

- Понятно…

- Кстати, Елизар, я рассчитываю на твой голос.

- Можете не сомневаться, Ваше Величество, - поклонился Калин.

«Мы все сгорим в пламени. Точно сгорим, я знаю, дружок» - мысли отставного доместика, пресветлого князя Глория кружились в голове, как листья клена, в пьянящей осени старого парка. Он с детства знал всю прелесть зла, и мучился видениями Бездны. Когда-то собственная природа, подверженная мерзким устремлениям и отвратительному физическому и духовному разврату взвивала в нем штандарты негодования. Когда-то он сожалел и мучился, потом… потом в его жизни появился Тезей и для сожалений не осталось места. Страсть охватила Глория, как огонь охватывает сухие ветки. Тезей был так красив, так сиял весь, что при всей своей распущенности выглядел настоящим ангелом. Да, именно от Тезея Глорий научился не бояться своих страхов и вместе с тем, Тезей был тем человеком, который не давал Клену зайти слишком далеко в пути тьмы. Нечто мерзкое подтачивало Глория, разрушало его душу. Нечто, чего Глорий безумно боялся, пока не столкнулся лицом к лицу. Чужая Половина ждала его долгие годы. Он звала его, манила, и он радостно бросился в ее объятия. Но тогда, когда был жив Тезей Глорий еще ловко балансировал над бездной, словно там был натянут канат. И, наверное, был шанс пройти и не оступиться, не ухнуть… но Глорий этот шанс упустил.

На допросах присутствовали отец Матвей и Варфоломей Вадд – в высшей степени странная парочка. Но они умели задавать вопросы. Такие вопросы, от которых напрочь очерствевшая, казалось бы, душа Глория надрывно стонала и корчилась от боли. Князь чувствовал отчаяние, ярость и… стыд. Но ярость уходила, ей не удавалось заглушить стыд, и все чувства Глория заполняло черное безумное отчаяние. Да, его мучители умели задавать вопросы. И он им отвечал. Правдиво и честно. О нет! Против Глория никто не применял пыток. Просто после ареста в Клене вскрылись старые, давно вроде залеченные раны, а сил и желания врать – не было.

Глорий рассказал все. Как он жил с отцом и матерью в загородном имении Кленов, где было тихо и уединенно. Как он учился в военной школе, как познакомился с Тезеем, как служил в Арнайе, где столкнулся с тайной Чужой Половины…

- Исаак Бен Исайя – тот еще лис, - рассказывал Глорий – Ему как-то удалось разжиться материалами по Чужой Половине, и он собирался передать их мне… за определенную плату, конечно. Я должен был встретиться с ним на рыночной площади, но Исаака убил Сомар. Я ворвался разгневанный в его архив, убил старика и забрал все, что меня интересовало себе…

- Значит, Сомара убил-таки ты, - хмыкнул Матвей, - я догадывался.

- Это мелочи, по сравнению с другими убийствами, - криво улыбнулся Глорий – Собственно, именно этот сюжет моей биографии вас интересует. Знаете, после смерти Тезея я… Нет, не так… Мне вечно чего-то не хватает, отец Матвей. Моя душа разрывается между любовью и ненавистью, страстью и безмятежностью, отчаянием и надеждой. Этот мир не устраивал меня. Я решил расшатать его. Это несложно, особенно, если ты не один. А я был не один. Прежний мир, господа, доживает последние дни. Времени осталось так мало, Варфоломей, а мы так не готовы… ты это понимал, я это понимал.

- Сейчас все висит на волоске, но шанс есть. В этой войне, если победим мы а не Ордена… есть шанс, - ответил Варфоломей.

- Мы победим, не сомневайся, - усмехнулся Глорий – Но нам нужна отсрочка. В большой Вселенной нет места для нас, и ты это отлично знаешь Варфоломей. Ты рассчитывал развязать войну с Дуатом, Большую Галактическую Войну, не больше не меньше. Войну, к которой неизбежно присоединиться Джанна. Чего ты добивался, Вадд?

- Кажется, это мы тебя допрашиваем, разве нет? – заметил лиилит.

- Хорошо, тогда я продолжу. Ты очень мало рассказывал мне о других мирах. Ты говорил о том, что грядет большая война, пугал Дуатом, запрещал пользоваться ключом. Ты врал Вадд. Врал во всем. Ты – галактический преступник, лихой парень, рассчитывавший очень здорово нагреть руки на нашем отсталом мире. Хорошо, что я тебе не поверил, правда? Уважаемый отец Матвей, этот лиилит вместе со мной организовал убийство Императора Деметра.

- Это ложь! – прошипел Варфоломей.

- Это правда. И отец Матвей должен знать, потому что перед своим арестом я не только связался с Митридатом и скомандовал своим агентам начать беспорядки в Твердеславле. Я связался с Алексией. Через нее новости должны были дойти до отца Матвея очень быстро, я прав?

- Ты прав, Глорий – вздохнул Матвей. – Варфоломей Вадд, доместик империи Алексия Вяз нашла в кабинете Глория Клена много очень любопытных документов. Нижайше прошу вас, не оказывать сопротивления и проследовать под стражу до прибытия… э-ээ…

- Человека из Службы Межзвездной Безопасности, - подсказал Глорий.

- Откуда?!.. – возопил Варфоломей.

Глорий ничего не ответил, только широко улыбнулся. Когда лиилита увели, отец Матвей тяжело, вздохнув, сказал:

- Продолжим, Глорий? Что вы планировали с Варфоломеем?

- Мы намеревались возвести на престол Климентину и Персея. Точнее, это Вадд намеревался поступить так. Я убил Климентину, а затем устроил смерть Василия.

- Но зачем?! – воскликнул священник.

- Первое убийство – маленькая месть Персею. Второе же было необходимо, чтобы возвести его на престол.

- Странно, сначала – месть, а затем – возведение на престол.

- Увы, люблю, скотину.

- Прости? – недоумевающее, насупился святой отец.

- Ну, я люблю Персея, - скривился, будто от зубной боли Глорий - Но, увы, он отверг меня в свое время.

- Значит, - медленно проговорил отец Матвей – Ты убил Климентину, чтобы отомстить, а Василия, потому что любил Персея и хотел сделать его Императором.

- Все верно, - кивнул Глорий.

- Господи, какой ужас, - прошептал священник.

- Ужас, конечно, - вздохнул Глорий. – Я обуреваемый страстями безумец, безумец, чье безумие и чьи страсти заточены в прочную клетку рассудка. Я порочен и грешен. С этим ничего не поделаешь.

- И ты не раскаиваешься?

- Я ни о чем не жалею и меня не пугает Ад. Меня тошнит от многого, что я совершил в своей жизни, святой отец. Но это я. Такой, какой есть. Уже поздно что-либо изменить. Я не собираюсь отказываться от самого себя…

В комнате повисло долгое, тяжелое молчание. Наконец Глорий нарушил его:

- Есть кое-что, о чем я должен вам рассказать, отец Матвей… о моем сыне. Я прошу вас во всех неурядицах, во всех смутах, что последуют после моей смерти помогать моему сыну и его матери.

- У тебя есть сын?

- Александр.

- Кажется, я догадываюсь… - осторожно проговорил священник.

- Позаботьтесь об Алексии, прошу вас. То, что было между нами… это сложно назвать любовью. Мы, просто, слишком боялись любить друг друга. Мы – дети чужой половины и обречены на одиночество.

Персей Вереск сидел в тронном зале и мрачно разглядывал начищенный паркет. Власть ускользала из рук, Империя сыпалась, как карточный домик. Весь мир сыпался. Новости от союзников шли неутешительные: несколько провинций откололись от Хелемской Империи, консул был вынужден подать в отставку, совет министров заседает уже третьи сутки. В Чоране перебои с поставками продовольствия в крупные города вызвали массовые беспорядки, императора не пускают в столицу, он находиться с семьей под домашним арестом. С другой стороны, орден Некромантов разгромлен, чернокнижники тоже почти вышли из игры. Огромную опасность представляет Орден Вервольфа, но до Славной Империи ему пока не добраться…

В тронный зал вошел Елизар, как всегда с охраной. Пятеро витязей с пиками хмуро маячили за спиной архистратига.

- Да? – обратился Император к Калину.

- Знаешь, никогда не думал, что это будет так сложно… для меня, - проговорил Елизар.

- Никогда не сомневался в твоих способностях, Елизар, - горько улыбнулся Персей. – Дерзай.

Елизар вздохнул и проговорил:

- Знаешь, ты не так уж и плох, как я пытался себя убедить… Просто…. Просто так получается, Персей, что в этом бушующем океане мы оседлали разные волны. Даже если бы я и хотел, то ничего не смог бы сделать.

- Главное – захотеть, - мягко улыбнулся Император – Всегда можно сделать что-то. Не обязательно это что-то окажется нужным, полезным и мудрым. Но он будет правильным.

- Ты тонешь, Персей. От корабля, плиархом которого ты был остались только щепки.

Персей задумчиво прищурился и продекламировал:

- В бушующем море, в соленых холмах, куда принесет волна та,

на чей пенный гребень случайно залез? не ждет ли тебя пустота?

- Чьи это стихи?

- Тезея Мака. Он был другом Глория Клена и погиб в Наттолии совсем молодым парнем, так что мало чего успел сочинить за свою жизнь. Он казался таким легкомысленным, но иногда выдавал совершенно потрясающие фразы.

- Вереск… - проговорил Елизар. Слова встали у него в горле комом, и он горько молчал.

- Делай свое дело, Калин, - сказал Персей. – Об одном прошу: позаботься об Алексии, и ее малыше, хорошо?

- Да, Ваше Величество, - кивнул архистратиг. А потом сделал свое дело: насаженная на пику голова последнего императора Славной Империи была вынесена на балкон, где ее увидела шумящая темная толпа, похожая на бушующий океан – соленый и беспощадный.

Ночь перед смертью пахла морем. Глория перевели из подвалов в башню. Его последнее пристанище оказалось круглой маленькой камерой с тремя узкими стрельчатыми окошками. На каменном полу валялся тюфяк, но Клен даже не глянул на него. Он дышал ночью, наполнял себя жгучей тьмой. Небо, конечно, все в тучах – ни звезд, ни луны, но ветер с моря, свежий западный ветер нес в себе крупицы света – непостижимого, необъяснимого. Глорий чувствовал на губах горечь, сердце противно выворачивало. Даже тени оставили его. Никто не трогал его до самых предутренних часов. Около четырех Глорий услышал слабое пение и тягучие звуки какого-то незнакомого инструмента. Тихий женский голос окликнул его и Глорий обернулся. Перед ним стояла та, что бежала и была изгнана. Лицо ее было бледно, сквозь полупрозрачное платье просвечивала точеная фигура. Глаза Лиилит сияли, она была торжественна и мрачна.

- Глорий! – повторила она свой призыв, а Глорий продолжал молча стоять.

Лиилит шагнула к Клену и обвила его шею длинными холодными руками. Голрий подумал, что кожа ее необыкновенно бела. Потом был поцелуй, он был так сладостно горек, что Клену показалось на миг, будто он умер. Глаза его вдруг широко раскрылись, и он увидел всю паутину Чужой Половины, а так же нечто, находящееся в самой сердцевине ее.

- Господи! – прошептали его губы. А Дочь Божья, лукаво улыбнувшись на прощание, рассеялась в воздухе, словно дым. Глорий опустился на пол и закрыл глаза. Ему снилось, что чьи-то большие и сильные руки качают его и поют колыбельную песню.

Утром его провели по открытой галерее, и вдали он увидел море. Потом он спустился по лестнице в колодец двора. Здесь было многолюдно. И на галереях, что выходили во двор, тоже находилось не мало народу. В центре двора был вкопан столб и готов костер. Глорий сделал первый шаг по двору, когда неожиданный гул и дрожание земли заставили его остановиться. Лица всех собравшихся устремились в небо, откуда на город падало нечто ужасное и темное, грозящее поглотить всех – и грешных и невинных.

На столицу Западного Наместничества в то утро обрушилось Гнилое Пламя – последний, яростный плевок Ордена Чародеев. Огонь стер с лица земли весь город и всех его жителей, оставив только обгорелые руины и пепел.

Глорий, отстранив замершую в изумлении стражу, сделал еще один шаг вперед. Он знал, что шансов на спасение нет, но вдруг взгляд Глория прояснился, и лицо просветлело. Он ни о чем не жалел, хотя во многом раскаивался.  Избрав путь Чужой Половины, он был верен ему до конца, но только сейчас, стоя на пороге смерти, он вдруг понял, насколько глубоко заблуждался, думая, что Господь отвернулся от него. Нет, он внимательно, терпеливо и нежно наблюдал за каждым шагом своего горячо любимого чада и смиренно принимал все его поступки – дурные и хорошие, и нисколько не сомневался, что Глорий примет Его. И, переставший уже надеется на спасение сын, мужественно приготовившийся принять ту участь, которая уготована ему – отступнику и злодею, - поднял взор и встретился взглядом со Всевышним. И сбросив все грехи свои и большие и малые, оставив их в мире бренном, он шагнул из жизни смертной, в жизнь Вечную.

Это произведение сочинялось очень долго. Целая эпопея о трех томах. И да, сначала я сочинил конец истории, затем - начало, которое предлагаю вашему вниманию, а середина - пребывает в эдаком производственном чистилище. Когда у меня дошли руки до написания середины я понял, что конец истории придется переделывать, причем капитально. Так или иначе - начало, это вполне законченное повествование. Я не знаю когда и выложу ли продолжение, но вот, представляю на суд свою "Чужую Половину". Может быть первый, а может быть единственный том о двух частях. "Комит и Наместник" и "Кленовой Аллеей". Выкладываю, для начала, первую часть...

Часть первая

КОМИТ И НАМЕСТНИК

«Открывающий двери, знай, что ступаешь ты на тропу Чужой Половины, откуда нет возврата и на которой нет Спасения. Там где кончается Бог, обитает Великая Мать, вне жизни и вне смерти, сама жизнь и смерть».

Глава первая

АРНАЙА

1.

Императорский наместник приплыл в Арнайю вечером пятнадцатого апреля 1336 года. Я и еще шестнадцать витязей стояли на пристани и ждали, когда корабль с наместником причалит к пирсу. Железная туша огромного крейсера неторопливо приближалась, а за ней расплескалась по небу алыми, багряными и пурпурными рукавами заря падающего в море солнца. Было красиво и торжественно. Даже слишком торжественно, на мой взгляд.

Выбор Императора относительно нового наместника многих озадачил. Персей Вереск был незаконнорожденным внучатым племянником государя. Впрочем, больше этого озадачивала молодость и бедность Восточного Наместника, и то, что Персей, окончив Василисийский Университет с дипломом инженера, был человеком совершено гражданским. Это приводило старых вояк в неописуемый ужас – они и нас, молодых витязей, оказавшихся в Арнайе уже после окончания войны с сольтаром, за настоящих военных не считали. Что, по большому счету, чистая правда.

Рядом со мной, справа, стоял один из вышеупомянутых «старых вояк» - архонт Южной Натолии стратиг Леонид Ирис. Он выше меня на голову, сухой, лысый, хохлится в своей серо-голубой форме и морщит лицо, словно дует не легкий весенний ветерок, а холодный промозглый ветер.

- Не понимаю я государя, - сквозь зубы процедил архонт. – Что это за дикое проявление непотизма?

- Я думаю, император просто хотел видеть на посту наместника гражданского, - осторожно заметил я.

- Вы думаете, мне так интересно услышать Ваше мнение, друнгарий?

- Извините, архонт, - сказал я. Стратиг высокомерно кивнул.

Тем временем с причалившего корабля уже спускались новый наместник, плиарх корабля и охрана, состоящая из морских пехотинцев.

Персей кутался в серый плащ и плотно сжимал губы. Наместник оказался бледен и невысок ростом, но достаточно широк в плечах. Черные вьющиеся волосы были подстрижены довольно коротко. Когда Персей приблизился к нам, я обратил внимание на то, что глаза у него разного цвета: правый – карий, а левый – почти черный. Лицо Персея вообще отличалось удивительной несимметричностью. Похоже, наместник уже неделю не брился и от этого внешний вид его казался еще более… неопрятным, что ли.

Архонт совсем скривился, как будто жевал лимон.

- Рад приветствовать Императорского Наместника,  архонт Южной Натолии стратиг Леонид Ирис к Вашим услугам - проскрипел он и протянул руку. Персей пожал ее, как ни в чем не бывало, хотя это было явным оскорблением: стратиг должен был сначала склониться в поклоне перед наместником Императора.

- Рад приветствовать Вас, Наместник… комит Арнайской Цитадели, друнгарий Глорий Клен, эти славные витязи и весь гарнизон в Вашем распоряжении… - обратился я к Персею и учтиво поклонился. Наместник улыбнулся, и мы пожали друг другу руки. Архонт Ирис возмущенно отвернулся.

Один из моих солдат подвел пегого катапракийского жеребца в дорогой сбруе.

- Это дар от жителей Катапракии, - пояснил я изумленному Персею.

Наместник окинул жеребца опасливым взором, после чего иронично заметил:

- Теперь я понимаю, почему святой Гюрг сумел одолеть того змея. Конь великолепен до дрожи в коленях.

- Я хочу предложить Вам проследовать в крепость, – сказал я. - Там для Вас и Ваших спутников уже приготовлены покои и ждет торжественный ужин.

Услышав это, Персей наклонился ко мне и прошептал на ухо:

- А можно как-нибудь обойтись без торжественности?

- Не берите в голову, господин наместник, это просто фигура речи, - зашептал я ему в ответ, - настоящий кошмар ожидает Вас завтра.

- О, Вы меня здорово успокоили, - развеселился Персей. – Что ж, по коням!

Наместник лихо вскочил в седло, и я вдруг осознал, насколько новый наместник молод. Даже любимчик Императора Елизар Калин получил звание ипостратига только прошлым летом. Почему Императору так важно видеть на этой должности гражданского, да еще и столь юного? Или здесь причина в другом, и назначение Персея – действительно проявление непотизма? Раньше за Императором Деметром такого не наблюдалось.

Плиарх и еще три человека из корабельной команды оседлали своих лошадей и присоединились к нашему отряду. Впереди гордо вышагивал жеребец наместника. Справа пристроился я, а слева, с лицом абсолютно непроницаемым и взором, устремленным куда-то в сторону, ехал стратиг Ирис.

Центральная улица Арнайи прорезала насквозь большой городской базар и, минуя Агору, устремлялась на крутой каменистый холм, увенчанный живописными руинами некогда неприступной цитадели.

Арнайская крепость здорово пострадала во время штурма и стены до сих пор не были восстановлены. Отстроено было только несколько корпусов дворца, где сейчас жили солдаты и витязи. В периметре крепостных стен активно велось строительство. Два собора – Премудрости Божьей и святого Гюрга были сейчас все в строительных лесах.  При прежних властях в соборе Премудрости Божьей находился гарем, а в Гюргевском – склад боеприпасов.

Когда наша процессия приблизилась к воротам, два стражника, прежде скучавших при въезде в цитадель, встали на вытяжку, вылупив глаза так, что казалось, они сейчас лопнут.

Когда мы проехали стены, наместник оживился, начал активно крутить головой из стороны в сторону.

- Я погляжу, наши войска здесь здорово постарались, - заметил он.

- Во время артобстрела снаряд попал в Гюргевский собор, - поморщившись, сказал Леонид Ирис. – Впрочем, драка здесь была знатная. Мы обложили крепость со всех сторон. Осада длилась в течение месяца, а когда мы взяли стены, то пришлось еще и штурмом брать дворец.

- Уже восстановлено несколько корпусов дворца, - добавил я. – Центральная башня практически не пострадала, поэтому там сейчас расквартированы витязи и подготовлены покои для Вас и Ваших спутников.

- Мне необходимо вернуться на корабль, - сказал плиарх, - помимо наместника, мы доставили в Натолию боеприпасы и военную технику. Разгрузка уже должна была начаться, но я хотел бы сам проследить за всем.

- Почему вы сразу об этом не доложили? –  проскрипел стратиг. – Что конкретно вы нам привезли?

- Э-ээ… вот список, архонт, - плиарх достал из-за пазухи своей черной кожаной куртки конверт.

Стратиг нетерпеливо вскрыл его и уткнулся в бумаги, бормоча себе под нос, что-то вроде: «Угу… бу-бу-бу… Хм-м?» - и так далее, в том же духе.

Наклонившись к Персею, я поинтересовался:

- Вы знали?

- Да, - с досадой ответил наместник, - Надо было сразу сказать, а у меня совершенно вылетело из головы…

Леонид Ирис оторвался от чтения и обратился к плиарху:

- Так, уважаемый… не знаю вашего имени?

- Плиарх Никомед Тополь, архонт.

- Вот, что, Тополь, сейчас мы быстро отправимся к комиту порта, а по дороге Вы мне быстренько объясните, почему я ничего не знаю об этом! – и стратиг  грозно потряс бумагами.

Когда они уехали мы двинулись дальше, мимо соборов и расседлали коней у самого крыльца. Я провел Персея по темным, плохо освещенным коридорам в небольшую гостиную. Здесь нас ждал накрытый стол и трое молодых людей в чинах логархов. Когда мы вошли, все трое встали.

- Позвольте представить моих помощников: Тезей Мак, Теодор Ива и Митридат Эвпатор.

Тезей был белокур и смазлив. Лицо точеное, очень правильное, а глаза – золотистые. Теодор на голову выше Тезея, сухопарый, черты лица – грубые, нос картошкой, волосы черные и жесткие. Митридат – типичный катапракиец, невысокий, смуглый, с большими карими глазами на узком лице. Эвпатор единственный из нас, кто имел боевой опыт. Катапракийцы никогда особо не считались с властью сольтара, а когда в Северную Натолию вошли наши войска прислали свои добровольческие отряды. Митридат служил под началом Леонида Ириса. Когда война закончилась, сема стратига Ириса стояла в Арнайе. Ириса назначили архонтом провинции, а всадники Митридата взяли на себя обязанности конной городской стражи. С Тезеем и Теодором мы вместе учились. Они, так же как и я происходили из благородного сословия.

- Вам понравился жеребец? – спросил у Персея Митридат.

- Это Вы достали его?.. Восхитительный зверь! – просиял наместник

- Э-ээ… давайте рассаживаться… - предложил я. Мне не терпелось попробовать солянку, приготовленную нашим поваром. Впрочем, кроме солянки, на столе было много чего еще, в том числе и пара запотевших штофов трофейной водки из арнайских подземелий.

Ужин превзошел все мои ожидания. Еда несколько отвлекла нас, поэтому мы кушали молча, и только за десертом завязался разговор.

- Надолго ли Вы собираетесь задержаться в Арнайе? – поинтересовался я у Персея, - Прежде столицей Наместничества считался Пегас, но в силу его отдаленности…

- Нет, -  прервал меня Персей – Я не согласен с вами, Глорий, относительно отдаленности Пегаса: Северная Натолия очень важна для нас. Пегас – это естественный и очень удачный центр Наместничества и, несмотря на экономическую отсталость и плачевное состояние инфраструктуры, мы можем рассчитывать на большие дивиденды. Я собираюсь отправиться в столицу как можно скорее. Думаю, через неделю-другую, когда разберусь со здешними делами.

- Это верное решение, - поддержал наместника Митридат. – Ваше присутствие на севере просто необходимо, в то время как здесь все можно оставить на надежного человека.

- На надежного, или на опытного, - кивнул Персей. – Я думаю, целесообразно оставить все, как есть: пусть Леонид Ирис остается архонтом провинции.

- Наместник, я заметил, Вы прибыли без свиты, означает ли это, что Вы будете набирать витязей для своей дружины здесь? – спросил логарх Тезей.

- Я попрошу Ириса отобрать для моего отряда витязей, после чего тут же отправлюсь на север.

- Позвольте заметить, наместник Персей, что все собравшиеся здесь с радостью присоединяться к Вам, - заявил Тезей.

- Кто же тогда останется тут, на юге? – усмехнулся Персей.

- На севере мы будем нужнее, чем в Арнайе, - вмешался в разговор я. – Представьте себе: в Арнайе почти две сотни витязей и еще восемьдесят отлично подготовленных всадников логарха Митридата и все заняты сущей ерундой: поддержанием порядка на улицах и пьяными драками в кабаках.

- Э-э… я немного не понял: вы драки устраиваете или пресекаете? – в глазах наместника сверкнули озорные искры.

- И то и другое, как это ни печально, - вздохнул я.

- Боюсь, в Пегасе кабаков не будет, - развеселился Персей. – А что касается порядка… подозреваю, что в Северной Натолии вам придется заниматься тем же самым.

- Там не так скучно будет, - пробасил Теодор, - А то я тут, как у деда в поместье. Вы ничего такого не подумайте, там очень даже  хорошо, но это не место для молодого витязя.

- Я подумаю, - кивнул наместник. – Кстати, ваш повар великолепно готовит… как думаете, Глорий, он согласиться составить нам компанию?

- Ваше слово – закон. При чем здесь его согласие? - изобразил я искреннее недоумение. – Вы бросайте эти вежливые замашки, наместник, вы теперь большой архонт, заместитель самого государя-императора. Давайте выпьем за это, наместник Персей!

Я окинул уже не совсем трезвым взглядом стол, но заветного штофа арнайской водки не увидел.

- Мы что, уже все выпили? – изумился я. – Быстро… но у нас есть еще! Тезей, будь другом, сгоняй к Николе, на кухню… можешь и его к нам привести, видишь, наместник с ним познакомиться хочет.

Тезей послушно кивнул.

Когда он вставал из-за стола, то нечаянно опрокинул стул и чуть сам не упал, но его придержал Теодор.

- Стоп-п! – я взмахнул правой рукой. – Я составлю тебе компанию, Тез…

Тезей как-то странно на меня посмотрел и, склонив голову набок, сказал:

- Хорошо.

Веселье только начиналось.

По просторному коридору, погруженному в полумрак, громко разносились эхом звуки наших шагов.

- А он симпатичный. Не красавец, конечно, но по-своему очарователен, -  проговорил Тезей. Взгляд его, при этом, был устремлен куда-то, в неопределимые дали.

- Ты о наместнике? – фыркнул я. – Он мне не показался интересным. Хотя, конечно, Императору чем-то он приглянулся.

- Едва ли тем же, чем мне, - весело откликнулся логарх, игриво подмигнул мне и рассмеялся.

- Извращенец! – воскликнул я. – У тебя безнадежно испорченное воображение.

Скоро мы на пару с Тезеем ржали в мрачных коридорных декорациях, а занудное эхо разносило и разносило в обе стороны наш хохот, превращая обычные и живые звуки в нечто зловещее и заупокойное. Но нас это нисколечко не смущало.

Веселые, в обнимку, мы ввалились на кухню. Никола только что сделал себе огромный бутерброд с куском мяса и собирался отправить его в рот, мечтательно глядя на дурацкую гастрономическую фреску, выведенную над дверным проемом.

- Никола! – радостно воскликнул Тезей – иди к нам, чего тебе здесь сидеть?! К тому же тебя хочет видеть Наместник.

- Ась? – Никола отложил бутерброд в сторону.

- И, главное, еще штофчик захвати, - предупредил я.

- А как он… ну, наместник-то ваш? – спросил повар.

- Хочет тебя на службу взять. Ему очень понравилась солянка.

- Ух ты! – Никола пошарил руками по столу в поисках бутерброда, нашел его и откусил примерно половину. Никола был обширен и розовощек. Он казался расхлябанным и рыхлым, но все знали, что он - опасный боец. Никола был родом из Северного Наместничества, из города Гореча. Поскольку Северное Наместничество жило в условиях постоянной войны со Степью, Горечское городское ополчение не раз призывалось князем и наместником на войну. В перерывах между военными походами Никола целиком отдавался кулинарному искусству. Когда началась большая война на Востоке, Никола уже служил поваром у Леонида Ириса.

Так же в обнимку, но еще и с очередным штофом и всякой разнообразной закуской в руках мы с Тезеем ввалились обратно в пиршественный зал, где все пребывали в теплом благодушном настроении. Персей откинулся на спинку своего стула и немного осоловело наблюдал за тем, как Теодор что-то втолковывал Митридату о княжеских родах Славной Империи.

- Но почему, раз твое семейство живет в Западном Наместничестве, твой отец носит титул пресветлого князя? – недоумевал Митридат.

- Да нет же! – взмахнул руками Теодор. - Наш род всегда был княжеским даже тогда, когда Западного Наместничества и в помине не было.

- Я чего-то не соображаю… - нахмурился Митридат.

- Все очень просто, - вмешался в разговор я, рухнув на стул и поставив штоф на стол. – Когда-то давным-давно наши далекие предки жили разрозненными родами и в священных рощах покланялись духам предков. Вообще, считалось, что душа предка как-то связана с определенным растением – деревом, кустарником или цветком. В ком-то жил «дух шиповника», а в ком-то дух какой-нибудь сосны или ели. При этом каждому роду было свойственно свое, специфическое волшебство, в зависимости от того, дух какого растения покровительствовал роду. И были жрецы, которые жили в священных рощах и пользовались силой священных деревьев, которые изначально никак не были связаны с духами родов. Но в таких рощах рода выбирали себе князей, и жрецы наделяли их силой деревьев. Потом уже власть князей стала передаваться по наследству.

- И это, по-твоему, просто? – перебил меня Митридат. – Я уже запутался.

- Глорий просто пьяный, поэтому так путано и объясняет – вмешался в разговор Теодор Ива. – Есть множество княжеских родов, однако только за семью родами сохранились вотчины – бывшие княжества, а ныне – провинции Славной Империи: за Вересками, Буками, Вязами, Калинами, Кленами, Грабами и Тисами. Раньше-то, конечно, было и Дубово княжество, и Кипарисово. Но княжество Дубов не хотело подчиняться власти императора, и было захвачено. Собственно в Западном Наместничестве есть город Дубов, где находится родовой замок этих своенравных князей, которые когда-то величали себя королями. Кроме этого старого замка и княжеского титула у Дубов ничего и не осталось. Другое дело Кипарисы – их земли были завоеваны магами Аквиса – нашим южным соседом на Западном Континенте. Сейчас-то у нас с этим магическим орденом отношения вполне мирные, но раньше мы здорово воевали.

- А Ивы? – хмуро спросил Митридат.

- Что Ивы? – моргнул Теодор.

- Вас как Дубов или как Кипарисов владений лишили? – пояснил катапракиец.

- И не так и не эдак, - усмехнулся Теодор. – Мы – особый род. Пресветлая княгиня Василиса Ива была женой первого императора из рода Вересков. Наше княжество располагалось в самом центре будущей империи, там, где сейчас столица. Младшие братья Василисы Никифор и Анатолий получили во владение восточные земли: за нашим родом до сих пор закреплены провинции Никифорика, Эпидия и Малая Натоллия. На самом деле это означает только, что наша семья получает часть налогов с этих провинций. Ну и есть еще область в Западном Наместничестве со столицей в Ивовице, которая является полностью нашей вотчиной…

- Но это не княжество? – уточнил Митридат.

- Так княжеств сейчас и нет, - усмехнулся Теодор – Только провинции. Но Ивова область – не провинция. Это только Тисам повезло – у них-то как раз в Западном Наместничестве целая провинция, в которой они сами правят по своему усмотрению.

- У нас тут совсем не так – заметил катапракиец.

- Конечно не так, - встрял в разговор я. – Восточное Наместничество – это вечная зона боевых действий с сольтаром и тут никогда не было славных княжеств. Здесь все земли сразу переходили под непосредственную власть Императора. Хотя в Натоллии, Эсседии и Пезонии были поместья младших ветвей княжеских родов. У тех же Ив под Арнайей были обширные владения.

- Думаю, теперь они разорены… или ими владеет какой-нибудь делец из Арнайи, - проворчал Теодор.

- Одному мне не о чем сожалеть – улыбнулся я. – У моей семьи никогда не было владений на востоке.

- Зато вам хватало владений на северо-западе, - обронил Восточный Наместник – В свое время Клены создали свое королевство, захватив земли Осиновых и Липовских князей.

- Но мы вовремя перешли под власть Василисы, когда запахло жареным, - усмехнулся я. – Что тут поделаешь – первые Клены были одновременно и князьями и жрецами и владели колдовским искусством, поскольку наши земли соседствуют с землями магических орденов Драконов и Чернокнижников. До сих пор в нашей старой библиотеке хранится немало рукописей того времени. Даже экземпляр учебника по рунической магии Сэмюэла Левенклейна.

- Ого! – воскликнул Теодор. Персей Вереск удивленно вскинул брови. Митридат недоуменно нахмурился, Никола присвистнул, а Тезей был как всегда легкомысленно-невозмутим, поглощенный холодными закусками. Запретная магия его не интересовала.

- Конечно, о библиотеке Кленов ходят легенды по всей Империи, но я не думал, что эти легенды настолько правдивы, - после секундного замешательства проговорил Наместник. – Если не ошибаюсь, герцоги Левенклейны приходятся вам дальней родней, Глорий?

- О, настолько дальней, Наместник, что я даже не вспомню когда это было. Чего не скажешь о нас с вами: наши отцы были двоюродными братьями.

- Так вы родственники? – я думал, что большего недоумения, чем то, что было на лице Митридата минуту назад изобразить невозможно. Но я ошибался. – Так за это надо выпить! Чего же ты, Глорий, не говорил, что уважаемый Наместник тебе брат?!

- Вообще-то все знатные семейства Славной Империи успели породниться и не раз, Митридат, - заметил Персей. – Правда, о некоторой родне в «приличных» семьях упоминать не принято.

- Как же так? Родню и даже не порог не пускать?! – кажется, этот вечер стал для Митридата настоящим откровением относительно нравов в Славной Империи. – У нас тут это совершенно не принято. Родня – это самое дорогое, самое ценное, что есть у человека. И не важно, какая она. Даже самая пропащая.

- Увы, но родственники моего отца стараются про меня не вспоминать, - печально и задумчиво заметил Персей.

- Ох, это камень в огород и моих родителей, - вздохнул я. – Я ведь о Вас даже не слышал никогда. Только вот когда Император решил назначить Вас своим наместником, я с удивлением обнаружил, что мы с Вами – родственники. Я даже не знал, что у погибшего Николая Вереска был сын: скандал предали забвению еще до того, как я научился читать.

- Постойте-ка! – Митридат торопливо разлил водку по рюмкам. – Мне необходимо выпить. И вам необходимо выпить за воссоединение семьи. И потом у меня будет вопрос. Потому что я совсем запутался.

Мы выпили. Тезей заботливо подсунул мне на тарелку разную закусь. Митридат крякнул, закусил бутербродом. Пробормотал: «Хороша, зараза» и хмуро посмотрел на меня, а потом на Персея.

- Если я не ошибаюсь, а я ведь могу ошибаться, Николай Вереск был сыном императора Константина и наследником престола? – поинтересовался логарх.

- Ты не ошибаешься – ответил за нас с Персеем Теодор. – Но не смотря на то, что в Империи нет закона о бастардах, и формально любой старший сын наследует отцу, существует традиция, согласно которой бастард не получает ничего. Конечно, как правило, бастардам семья выделяет средства на более-менее достойную жизнь, может и имущество некоторое отписать – особняк какой-нибудь, к примеру, но все равно, бастардов стараются запихнуть куда подальше: с глаз долой, из сердца вон.

- Какой ужас, - Митрилат стукнул кулаком по столу. – Это же несправедливо!

- Единственные родственники, которые обо мне не забыли – это Буки, – сказал Персей - Тогда Пенелопа Бук еще не была императрицей, а всего-навсего женой младшего брата князя Никомеда Вяза, но она из своих личных средств назначила содержание моей матушке и отписала на ее имя особняк в Василисе. Я все думаю, что было бы, если мой отец тогда был еще жив?

Ненадолго воцарилось молчание.

- Ходят слухи, что смерть вашего отца подстроил сам император Константин, - заметил я.

- Убить собственного сына? Пусть и чужими руками? – Персей Вереск криво усмехнулся – Нет, сомневаюсь, что мой дед был на такое способен. Да и в той мясорубке у отца не было шансов. Бессмысленная авантюра – попытка отбить Фарнакию, когда под властью сольтара уже был Ситоп, и большая часть Восточного Наместничества. Даже поддержка катапракийцев не могла изменить ситуацию.

- Ха, но ведь славная была попытка! – воскликнул Митридат, - и Пегас мы тогда взяли.

- Откуда вас вышибли через неделю, - мрачно заметил Теодор.

- А потом сольтар вышиб последние гарнизоны на западном побережье, взяв по очереди Пезон, Эсседу и Арнайю, осадив даже Никифию, - закончил я. – А ведь мой дед вместе с пресветлыми князьями Никомедом Вязом, Василием Тополем и Никифором Ивой погибли здесь, защищая Арнайскую твердыню.

- Да, Никифор Ива был моим дядей, - задумчиво проронил Теодор.

- А мой отец вернулся с войны живым и здоровым, - тяжело вздохнув, произнес Тезей.

- Ты так тяжко вздыхаешь, Тезей, что можно подумать, будто бы тебя это не устраивает.

- Есть люди, которых проще любить на расстоянии, - задумчиво ответил Тезей. – К несчастью, мой отец относится к их числу.

- Скажи уж честно: твой отец не выносит неженок! – хохотнул Теодор – Все знают, что он тебя чуть ли не силой отправил служить на Восток.

- Не все созданы для того, чтобы бряцать оружием и исполнять чужие приказы, - фыркнул Тезей – Это так глупо.

- Конечно, кто-то рожден для того, чтобы нежиться на мягких перинках и прожигать фамильное состояние в кабаках Василисы – насмешливо протянул Теодор.

- Глорий, ну хоть ты! – Тезей пнул меня локтем в бок.

- А? – воспрянул я – Чего я? В кабаках Василисы я фамильное состояние не просиживал. Только свое скромное жалование в кабаках Арнайи.

- Если бы только кабаках… - проворчал Тезей.

- Не понял? Ты на что-то намекаешь? – спросил я, а Тезей невозмутимо глядя на меня, весело ответил:

- Ой, да что ты, все знают, что ты целыми вечерами пропадаешь в публичных... – тут все собравшиеся оживились, Персей заинтригованно вскинул бровь, а Тезей спокойно закончил - … публичных библиотеках.

Персей прыснул. Вообще мы все дружно рассмеялись. Тезей умел быстро изменять русло разговора, особенно если текущие по этому руслу речи норовили подточить его, мягко скажем подмоченную репутацию.

- Между прочим, в Арнайе нет публичных библиотек, - нарочито сухо заметил я, чем вызвал очередной приступ глупых смешков.

- Так куда же вы тогда ходите, комит? – лукаво поинтересовался Восточный Наместник.

- У местных купцов собраны богатейшие частные коллекции – тысячи и тысячи древних манускриптов, и современных, но очень редких книг. Впрочем, самые ценные книги хранятся в библиотеке цитадели.

- О нет! - со стоном воскликнул Тезей. - Остановите его, а то он нам сейчас краткое содержание всех эти тысяч манускриптов излагать будет!

- А что, мне было бы интересно послушать, - задумчиво протянул Вереск. Но глаза его озорно сверкнули, и он добавил, - Как-нибудь в другой раз.

- Как вам будет угодно, - сказал я, разведя руками. О книгах я мог говорить часами…

Вечер продолжался. Но я уже настолько захмелел, что слабо реагировал на происходящее. В какой-то момент, когда Митридат в очередной раз рассказывал историю о своих военных подвигах, я решил по-тихому удалиться - но не в свои покои, а наверх, на смотровую площадку, чтобы подышать свежим воздухом и немного привести мысли в порядок. Благо все, за исключением задремавшего Тезея слушали Митридата увлеченно. Наместник, конечно, слышал все впервые, а Никола с Теодором просто любили эти истории.

- … И вот, проломил я ему, значит, череп, а он с таким хлюпаньем смачным проломился, и вдруг вижу, что остался я один один-одинешенек, а эти гады все лезут…- заливался соловьем Митридат. Под живописное описание того, как разные незначительные части тел врагов разлетались во все стороны я тихо встал.

- Эй, ты куда? - тихо окликнул меня, вдруг проснувшийся Тезей.

- Да вот, решил подышать свежим воздухом. А ты спи.

- А я и не спал, - улыбнулся логарх. Резво вскочив, он схватил меня за руку и потянул к выходу.

- Да отпусти ты, хватит меня тащить! - уже в коридоре весело воскликнул я.

- Как же тебя не тащить - ты еле на ногах стоишь, Глорий!

- Но пока ведь стою.

- Когда был пьян, он был как Пан, и даже если сам устал, его стручок всегда стоял… - пропел Тезей.

- Знаешь, Тезей, ты, кажется, тоже не так трезв, как пытаешься выглядеть, - смерив приятеля снисходительным взглядом, сказал я.

- Возможно, - кивнул Тезей. - Надо проветриться.

И вот, я закончил тот вечер в компании Тезея. У нас была бутылка вина. Мы сидели на смотровой площадке центральной башни, свесив вниз ноги, и любовались ночным городом. В далеком порту полным ходом шли разгрузочные работы, светились огни многочисленных трактиров, игорных домов и борделей, но большая часть города была погружена в непроглядную черноту: это вам не столица, где уличное освещение – дело обычное.

Тезей отхлебнул из бутылки, после чего склонил голову мне на плечо. Через минуту мы уже страстно целовались, забыв о всякой осторожности. Даже деликатный кашель не сразу заставил нас вздрогнуть и отпрянуть друг от друга.

На смотровой площадке стоял Восточный Наместник. На бледном лице его смешались удивление и жалость. От проникновенного взгляда темных глаз Персея кровь прилила к лицу, но не от стыда – от злобы. Я вскочил, сжав кулаки, и яростно выплюнул:

- Хотите к нам присоединиться, Наместник? – голос мой тогда был едок и гадок. Тезей растерянно и пьяно захихикал. Наверное, со стороны это выглядело действительно очень забавно.

- Не знаю, что Вы обо мне думали, Глорий, но я не извращенец, - спокойно ответил Персей, - Впредь, я посоветовал бы вам быть более осмотрительными. Мне абсолютно все равно, с кем вы проводите ночь, витязи, но не я писал законы нашей Славной Империи. Вы знаете, что ждет вас, если о ваших отношениях станет известно какому-нибудь… более ревностному блюстителю закона.

Закончив свою речь, наместник кивнул нам и ушел. Я зло пнул пустую бутылку:

- Дьявол! Как часто я жалею о своем высоком происхождении…

- Не уверен, что тогда было бы  проще. Человек, отвергнутый Богом – отвергнут и обществом. Впрочем, есть пример Кассандра Кипариса.

- Кипарис – был младшим сыном князя, ему в любом случае не светило никакого наследства, а мы с тобой Тезей – наследники двух весьма влиятельных семей.  Я, вообще, единственный сын. Черт с этим наследством, пропади оно пропадом это право именоваться пресветлым княжичем и славным витязем Империи. Но я беспокоюсь о родителях.

- Ну, это тебе повезло с родителями, не мне, - пожал плечами Тезей. – Пошли к тебе. За закрытыми дверями мы можем себе позволить все что угодно.

- Звучит очень заманчиво, - улыбнулся я.

2.

Так получилось, что с Тезеем мы познакомились и сдружились еще в Василисе, несколько лет назад, задолго до начала нашей службы. Тогда стояла чудесная теплая и сухая осень - середина октября, окрасившая деревья в золото и медь. Мы всем семейством вернулись в столицу из Кленова, где провели половину весны и целое лето. По осени в столице начинался сезон балов и приемов, в том числе и в императорском дворце. Балы и приемы устраивались едва ли не каждый день. И конечно, Кленов приглашали на все. И на большинстве приемов родители демонстрировали меня: единственного сына и наследника рода. А мне, соответственно, демонстрировались многочисленные отпрыски других знатных семейств - в основном барышни, с определенными матримониальными целями, однако и юношей хватало - будущих князей, пресветлых витязей и прочая, прочая, прочая… Последние мне демонстрировались, естественно, не в матримониальных целях.  Конечно, многих я знал и раньше, но с большинством их всех этих сверкающих мальчиков и фарфоровых девочек мне было скучно. Того же Теодора Иву я на дух не переносил в то время. Единственным моим приятелем был Петр Граб - младший сын князя Граба. Он круглый год ошивался в столице, собирал всевозможные сплетни (в основном о молодежи) и слухи (большая часть из которых была не более чем городскими легендами). С Петром нас объединяло одно: страсть к хорошей поэзии и старинным книгам. А так, над нами тихо потешались: я с детства был бледный и худой, а Петр - румяный и полный. Смотрелись рядом мы забавно.

И вот, на одном из вечеров, который устраивали, кажется, Ивы, расслабленные несколькими бокалами вина, мы с юным Грабом отползли на галерею, опоясывающую необъятный бальный зал и уединились в тени огромного разлапистого куста, торчащего из бочкообразного горшка. Там, как нельзя кстати, приютилась удобная тахта и стоял изящный круглый столик.

- Еще чуть-чуть и надо будет уползать отсюда, - плюхнувшись на тахту, заявил Петр.

- Какие-то планы на вечер? - поинтересовался я.

- Не то слово, - просиял толстяк - сегодня в «Пьяном Кипарисе» поэтический вечер.

- О! Вино рекой и драки между дрянными поэтами?

- Можно подумать хорошие поэты не дерутся - рассмеялся Петр.

- Хорошие поэты убивают на месте, - фыркнул я.

- Цитируешь Лепида Тиса? - восхитился Граб - Кровавый мастер слова, знал толк и в хороших стихах и в хладнокровном убийстве…

- Всего неделю назад закончил читать его мемуары, - закивал я. - некоторые фразы еще не успели выветриться из головы… а некоторые не выветрятся никогда.

- Ну, - Петр развел руками - Во всяком случае, драк не планируется, а вино рекой - гарантированно. Говорят наследник Маков - настоящий гений.

- Маки? Кажется, Старый Хрен где-то здесь ошивается, - князя Мака все за глаза звали Старым Хреном. Не то, чтобы он был старым, но на фоне цветущих белокурых Маков Диомед Мак казался каким-то совершенно увядшим. Вечно ходил весь в черном, с плотно сжатыми губами. Только глаза были яркими, золотистыми. Он немного хромал, вид всегда имел недовольный - прямо как князь Хрен из детских сказок. На самом деле сказка про Старого Хрена была совсем не детская, и «взрослый» ее вариант полный жестоких и эротических деталей я утащил из древней библиотеки Кленов еще будучи подростком. Но, увы, наш Старый Хрен, а точнее славный князь Диомед Мак жестокими и эротическими подробностями своей жизни похвастать не мог: он был скучным занудой в чине друнгария.

- Старый Хрен считает своего отпрыска никчемным и на эти идиотские выставки достижений княжеской селекции не берет… - просветил меня толстяк Граб.

- О да, тут действительно чувствуешь себя как на выставке породистых животных…

- Или редких растений… - мы с Грабом дружно рассмеялись.

Мы выскользнули из дворца незаметно, через черный ход, ведущий с кухни, и сразу же окунулись во влажный полумрак ночной Василисы. Прохладный осенний воздух бодрил. Нам с Петром были по душе неторопливые пешие прогулки и в тот вечер мы решили не изменять привычке, благо до «Пьяного Кипариса» было всего пятнадцать минут. Граб насвистывал что-то фривольное. Я задумчиво молчал. Петру Грабу несказанно повело. Он был студентом Василиского Университета и почти круглый год проводил в столице. Его ждала блестящая карьера ученого – и пусть она была не столь сверкающа как карьера витязя Империи, но… она была такой мирной, такой вальяжной и безопасной! Я завидовал ему. Даже если я был не здоровым высоким худощавым юношей, а горбатым карликом с синдромом хрупких костей меня все равно, как наследника князя посалили бы на коня, выдали в руки саблю и отправили куда-нибудь воевать. Поэтому не видеть мне Василиского Университета. Хотя, казалось, какой из меня вояка? Ненавижу всех этих блестящих дуболомов и их высушенных командиров, которые, все как один, похожи на ни к ночи помянутого Старого Хрена. А столица-столица! Ты так прекрасна…

- Эй, не проскочи мимо! – весело окликнул меня Петр. И правда: я так задумался, что чуть не прошел мимо неприметного входа в «Пьяный Кипарис».

Перешагнув порог, мы с Грабом оказались в почти полной темноте. Тут надо было знать: впереди четыре ступеньки и короткий коридор. Потом еще дверь. За ней - небольшое вытянутое скупо освещенное помещение, где нас встретил приветливой улыбкой старый знакомый - Архип Клевер. Этот простоватый, лысоватый коренастый мужичок с деловым видом заявил:

- А вот и вы! Вечер уже начался. Вы пропустили выступление Дениса Ольхи.

- Ну и бес с ним! - отмахнулся Петр. - Мы хотели услышать Тезея.

- Ну так поспешите.

И мы поспешили. Зал находился совсем в подвале. Туда вела лестница. В большой, но забитый битком квадратный зал с зарешеченными маленькими окнам под высоким сводчатым кирпичным потолком. Множество простых деревянных столов, множество людей и целое море вина. Еще тут был бар и сцена - небольшой помост на который сейчас поднимался невысокий белокурый юноша. Это был Тезей Мак. Он смущенно улыбнулся и проронил:

- Я готов.

Он сказал это тихо, но волшебство (как же без него) разнесло мягкий голос по всему залу. И почти сразу все разговоры смолкли, и перестало звенеть стекло бокалов. А Тезей так же спокойно и удивительно нежно произнес:

- Милый враг, не суди сурово, ты по-прежнему снишься мне. Ты приходишь во сне и снова нежно водишь ножом по спине…

- Неплохо - шепнул я Петру, когда Тезей закончил читать первое стихотворение и ловил теперь радостные выкрики и аплодисменты.

А мы пока спустились в зал. И я не отрывал глаз от Тезея Мака. Он был прекрасен. И прекрасны были его стихи. И вот, когда зал просил Тезея прочесть еще одно свое произведение, юный Мак поднял руку и сказал:

- Друзья! Еще одно, и все. Но, знайте, оно может вам не понравиться. Недавно я услышал одну старую легенду, и она так прикипела к моему сердцу, что я не мог не написать…

Тёмной ночью безлунной, но звездной,

Когда холод хрустит на губах,

Шел по улице, в полночь безлюдной,

Одинокий и пьяный монах.

Шел, кривились в глазах переулки,

Подворотен черные рты,

В них шаги бесконечны и гулки,

Преисподней мелькают хвосты.

Но монах шел, беспечен и весел,

Смел от пива и веры в Христа,

Крест аршинный на шею повесил,

Тот сиял как на небе звезда.

Видит вдруг - в луже нежится месяц,

Ухмыляясь, чистит рога,

И опешив от этих нелепиц

Наш монах стал трезвее слегка.

Месяц, тихо в воде бултыхаясь,

Света бледного дергал нить,

Пред монахом смеясь и кривляясь,

Он пытался куда-то уплыть.

Месяц в небо взлетел, словно птица,

Заблестели во тьме светлячки,

А монах начал тихо молиться,

Когда вдруг затрещали сверчки.

Мир наполнился звуком и цветом,

Стало жарко, запахло весной,

Шла к монаху прекрасная дева,

Источавшая ярость и зной,

Обнажена, смугла и высока,

По-кошачьи мимо прошла,

Как предвестница страшного рока,

На прощанье рукой повела.

Рухнул месяц, и в луже скрылся,

Вновь беззвучно сгустилась тьма,

А монах в истерике бился,

От того, что сошел с ума.

Не знаю от чего, но когда Тезей неторопливо, мягко и нежно читал этот последний стих, я словно погрузился в сон. Я грезил наяву и когда голос Мака неожиданно резко произнес «затр-рещали сверчки» я на мгновение вообще утратил ощущение реальности. Передо мной предстала эта прекрасная знойная и хищная незнакомка. Я встретился с ней глазами. В них была непроглядная чернота, и только голос поэта «…рухнул месяц и в луже скрылся…» вернул меня из этой черноты обратно. Сердце бешено колотилось. А Тезей, поклонившись публике, сошел с помоста и направился к нам.

- Кого это ты привел, Граб? - немного насмешливо поинтересовался юноша.

- Знакомься Тезей, это Глорий Клен, сын пресветлого князя Клена.

- Ого! - Тезей плюхнулся на свободный стул за нашим столиком. И без намека на пунцовость щек поинтересовался - Кто-нибудь угостит барышню вином?

- Боюсь, что для того чтобы мы с Кленом считали тебя барышней тебе и Бахусу придется немало постараться, - рассмеялся Петр.

- А Вы что молчите, Глорий Клен? - с неожиданно серьезным тоном обратился ко мне Тезей - Как Вы думаете, похож я на барышню?

- Я думаю, что вы очень симпатичный и талантливый юноша, - осторожно заметил я.

- И?..

- И вы совершенно не похожи на барышню, к моему величайшему удовольствию! - закончил я, не сумев сдержать улыбки. Тезей же лукаво сверкнул глазами и ехидно осведомился:

- Если для того, чтобы доставить Вам величайшее удовольствие надо быть симпатичным и талантливым юношей, то я согласен, - и Тезей мне подмигнул.

- Все, кончайте эту античную педерастию! - воскликнул Петр Граб, стукнув кулаком по столу - Еще вина на этот столик!

- Ничего ты, Граб, не смыслишь в «изысканном грехе», - вздохнул Тезей.

- И, слава Богу, Тезей. Слава Богу, - качнул головой Петр.

Вечер тонул в безудержном пьяном веселье. Расталкивая стоящих, задевая стулья сидящих и неразборчиво при этом извиняясь к нам, решительно и прямо, как полет арбалетного болта шел еще один поэт – Денис Ольха. Кучеряво-светловолосый и зеленоглазый.

- Твое первое с подражанием Лепиду Тису – было просто великолепно, - вкрадчиво произнес он вместо приветствия, подойдя к нашему столику и положив руки на плечи сидевшего к нему спиной Тезея. Тезей расплылся в улыбке и обернулся:

- Привет, присаживайся.

- С удовольствием! – воскликнул Денис и серьезно пробуравив нас с Грабом взглядом добавил – Доброй вам ночи, негодники.

Потом он обошел стол, выцепил откуда-то стул и водрузил на него свой зад. Денис был высок и гибок, на лицо не очень привлекателен: слишком грубые крупные черты лица.

- Предлагаю выпить, - сказал он.

- За старика Франциска? – хитро прищурившись, уточнил Тезей.

- За старика, - расплылся в улыбке Денис. Он всегда предлагал выпить за старика Франциска, под которым подразумевал одного веселого хелемского поэта и разбойника, бесследно сгинувшего лет триста назад.

Подняв бокал Денис торжественно продекламировал:

- Пока Земля еще вертится, пока еще светит Луна, дай пьяному проветриться, а трезвому – выпить сполна!

И мы выпили, окончательно утопив вечер в веселье.

Я проснулся тогда с тяжелой головой и не в своей кровати, мучительно пытаясь вспомнить, что же меня привело в эту постель и что это за постель. Я с трудом разлепил глаза и огляделся. Это была огромная пустоватая спальня какого-то дворца. В окно лилось веселое золото полуденного солнца. Скрипнула дверь, и в спальню вошел Тезей. Он был до отвращения свеж.

- О, ты уже проснулся! Я думал будить тебя.

- Ох, я во дворце Маков? Почему я здесь?

- Не помнишь? – усмехнулся поэт и картинно потер руки – Теперь я такого насочинять могу! Например, что ты был так очарован моей… моим… как бы это сказать, чтоб прилично звучало?! Моим творчеством, вот. И решил продолжить знакомство в более интимной обстановке.

- Я, кажется, что-то припоминаю – нахмурился я, судорожно пытаясь вспомнить антипохмельное заклинание. – С нами ведь Граб увязался.

- Ну да, втроем веселее – рассмеялся Тезей, - мы отправились ко мне, и… вот… потом ты уснул, Граб уехал, а я подумал, что нехорошо тебя отправлять в таком виде домой и оставил здесь в своей постели.

- Так я уснул?

- А у тебя какие-то другие воспоминания? Они приличные? – оживился Тезей.

Я прикрыл глаза. Нужное колдовское плетение наконец-то вынырнуло из глубин моей памяти. Голова моментально прояснилась, и я нашел в себе силы расплыться в легкомысленной усмешке:

- Может быть это не воспоминания, а просто пьяные сны. В любом случае они так смутны и неопределенны, что не стоит о них и вспоминать.

- Как скажешь, - пожал плечами Тезей.

Гостеприимство юного Мака не знало границ. Я принял душ, а потом Тезей не только накормил меня завтраком,  но и напоил великолепным сольтарским кофе. Из дворца Маков я вышел таким бодрым и свежим, словно вчера и не пил. Однако на душе было тревожно. Скоро начнется моя служба. Время стремительно утекало, и я вдыхал последние глотки вольного и порочного воздуха Василисы. Этот воздух кружил голову и сводил с ума – как же иначе, когда тебе вот-вот исполниться семнадцать? В то утро я впервые набрался смелости признаться самому себе в том, что до этого старался всячески отрицать. Проблема была, но сначала я игнорировал ее. Я думал, что от природы холоден и мне не интересны похотливые игры горячих самцов, а может, еще не встретил ту самую, что запала бы в самое сердце и от того равнодушен к девушкам. Как будто бы эрос невозможен без филоса, возбуждение в области паха без возбуждения в области сердца. Я не просто заблуждался, я сознательно лгал себе, в безнадежной попытке отрицать очевидное: девушки меня не привлекали в принципе. Для осознания этой простой истины мне понадобилось всего-навсего встретить Тезея и влюбиться. Всем телом, всем сердцем, всей душей. Если любовь к женщине стоит того, чтобы отказаться от Рая, то любовь к мужчине определенно стоит того, чтобы отправиться в Ад – так я решил тогда и смятенный, ничего вокруг не замечая, шел домой по золотящейся императорской набережной Василисы, мимо дворцов всяких Грабов и Буков…

3.

Утром Арнайя увязла в плотном тумане. На нашей верхотуре он только слегка стелился по земле, а вот с башен и стен открывался по-настоящему изумительный вид: от поросших лесом гор на востоке, и до темного поблескивающего моря на западе расплескался серый кисель тумана. Он был настолько густой, что весь город исчез, и крепость казалась кораблем, дрейфующим в бесконечности.

Я стоял на крыльце и грыз яблоко. Изящные форменные сапожки лизал туман, теплая куртка, такие носили катапракиеские всадники, очень здорово согревала в это прохладное утро. На двор с лязганьем и короткими хлесткими выкриками въезжали лафеты с пушками и повозки груженые снарядами. Впереди, на белом жеребце красовался Леонид Ирис. За стратигом следовали молчаливые охранники.

- Доброе утро, архонт. Чем вызван столь ранний визит? – поинтересовался я.

- В то время как Вы, комит, ублажали этого оболтуса-наместника, другие люди занимались делом.

Я не смог сдержать улыбки. Бросив огрызок в сторону, я сказал:

- Я как раз собирался послать за вами, архонт. Восточный Наместник желает с Вами обсудить ряд важных вопросов.

- Он уже проснулся? – стратиг попытался скрыть удивление, но у него плохо получилось.

- Два часа как, - добил я Леонида Ириса. На самом деле мы с Митридатом и Тезеем полчаса будили невинно спящего Наместника. Персей был очень недоволен, и не сносить нам троим голов, но дело было неотложное, поэтому я без зазрения совести не только достаточно грубо растолкал наместника, но и применил в отношении его славной персоны несколько магических фокусов.

А случилось вот что. Часов в пять я понял, что ложиться спать бессмысленно. Стерев, при помощи колдовства, налет сонливости и остатки вечернего опьянения, я ускакал в город. За воротами меня поджидал первый неприятный сюрприз: липкие щупальца тумана обвили ноги моего жеребца. Но когда это славного витязя останавливал какой-то там туман?! Отогнав дурные предчувствия, я продолжил свой путь и добрался до базарной площади. Город спал крепко, на улицах не наблюдалось ни одной живой души. Неприятный холодок пробежал по позвоночнику вниз. Что-то было не так. Я нервно сжал рукоять висящего на поясе меча. Конь неожиданно всхрапнул и остановился. Я спешился. Туман вдруг сгустился невыносимо. Жеребец испуганно заржал.  Я наткнулся на что-то, сначала приняв это за большой тюк ткани.  Решив разглядеть его поближе, я пробормотал одно  старинное заклинание. Оно ненадолго рассеивало туман. Эффект превзошел все мои ожидания. Туман стремительно начал отступать, его щупальца дико извиваясь таяли на глазах, не оставляя и тени сомнения в его колдовской природе. От тумана освободилась практически вся базарная площадь, и я увидел, что тюк лежит в луже крови. Да и не тюк это был, а человеческое тело. Я склонился над трупом. Дорогой плащ, щегольские сапожки… искусная можжевеловая трость валялась чуть в стороне… я осторожно перевернул мертвеца и увидел его лицо. Несчастного я знал. Это был Исаак Бен Исайя – один из самых богатых людей Арнайи.

Персей Вереск ждал Леонида Ириса в гостиной. Я вошел следом за старым архонтом. Восточный Наместник выглядел сногсшибательно – властно и величественно. От вчерашней неопрятности и следа не осталось.

- Доброе утро, Леонид Ирис, - Персей широко улыбнулся. – Кофе, или, может быть чай? Я слышал, вам нравится натолийский чай на травах.

- Нет, спасибо наместник… Этот юноша, - стратиг  кивнул в мою сторону, - Сказал, что Вы хотели меня видеть.

- Да, все верно, - Персей улыбнулся и неожиданно подмигнул мне. Старик не увидел. - Во-первых, позвольте поздравить Вас. Должность архонта Южной Натолии остается за вами, вот грамота…

Наместник протянул Леониду Ирису свиток. Стратиг сложился в почтительном поклоне и принял его.

- Прошу Вас садится, архонт, - продолжил Наместник. – И ты тоже присаживайся, Глорий…

Я послушно кивнул и сел рядом со стариком.  Стол был завален многочисленными свитками и папками. Порывшись в них, наместник развернул перед нами большую карту всего Восточного Наместничества.

- Это, как я погляжу, прожект развития наместничества, - склонившись над картой, проворчал стратиг. – И зачем Вы мне это показываете?

- Мы планируем, возвести вдоль границы линию укреплений. На карте она показана весьма условно,  однако уже в этом году надо начинать ее строить. Империя хорошо отделала хуринских солдат, но едва ли сольтар оставит надежду взять реванш.  В этой же связи очень важно наладить сбор налогов и организовать нормальную работу органов местного самоуправления.

- У меня не хватает людей, - пожаловался архонт.

- Вербуйте местное население, - пожал плечами Наместник, – нормально управлять провинцией, опираясь только на силы расквартированной здесь семы – совершенно нереально.

- Но… - Персей поднял руку, опережая Ириса:

- Я понимаю, что Вы не вполне доверяете местным… но теперь это Ваши люди. Вы – архонт провинции. Кстати, должность эта не совместима с должностью командира семы, Вам следует подумать о преемнике. Также мне интересно знать, кого вы думаете назначить в качестве командующего арнайским ополчением.

«Ага, - подумал я про себя, - старику дали понять, что он теперь скорее чиновник, чем военный».

Тем временем Персей Вереск продолжал:

- Мне кажется абсолютно неправильным, что улицы Арнайи патрулируют элитная тагма катапракийских всадников, а количество болтающихся без дела витязей сравнимо с количеством шлюх в порту Василисы.

- Но, Наместник, на улицах неспокойно, - проскрипел стратиг.

- Верно, - кивнул Наместник, - Кстати, Вы в курсе, что сегодня ночью был убит Исаак Бен Исайя? Нет, не в курсе? Я попросил бы Вас уделить особое внимание этому преступлению. Около шести часов утра на базарной площади труп несчастного торговца нашел присутствующий здесь друнгарий Клен. Он Вам и сообщит все подробности по дороге к архонту городской стражи.

Стратиг бросил на меня немного удивленный взгляд и кивнул, не проронив ни слова. Дальше, на протяжении всего разговора к теме убийства Бен Исайи мы не возвращались, обсуждая разные насущные проблемы, связанные с развитием наместничества. Признаться, я даже немного заскучал. Мне не терпелось отправиться на встречу с архонтом стражи. Впрочем, было еще много дел, помимо этого дурацкого убийства.

Я вспомнил, как всполошенный вернулся в крепость. На протяжении всего пути туман, словно в страхе расступался, пропуская меня. Взметнувшись на холм, я увидел зевающего Митридата вышедшего на крыльцо центральной башни. Митридат заметил меня, да так и замер с открытым ртом. Видимо мое взбудораженное и бледное лицо произвело на него неизгладимое впечатление.

Я спешился. Митридат немного пришел в себя – во всяком случае, рот он закрыл – и беспокойно поинтересовался:

- Что случилось? У тебя такой вид, будто на город напали войска сольтара.

- Нет, все не так страшно, - успокоил я катапракийца – Всего-навсего убийство одного из богатейших жителей города.

- О! – озадачено произнес Митридат. – А зачем ты его грохнул?

- Это не я.

- Тогда ладно, - Митридат почесал затылок. – Только если это не ты, то чего так волноваться то? На тебе лица нет.

- Не каждое утро во время прогулки натыкаешься на мертвое тело.

- Не каждое, - согласился Митридат – Но случается. Давай, иди в дом, успокойся, а я пока твоим конем займусь.

Пока Митридат возился с конем (все катапракийцы – лошадники), я, вместо того чтобы последовать его предложению и успокоиться, побежал наверх будить Тезея.

Тезей всегда просыпался быстро и легко, с улыбкой на лице. И этот раз не был исключением, не смотря на то, сколько мы вчера выпили. Когда я вывалил на его только оторвавшуюся от подушки голову новость о безвременной и неестественной кончине Исаака Бен Исайи, прелестный Мак моргнул и озадачено спросил:

- А зачем ты его грохнул? Не иначе из-за какого-то древнего манускрипта…

- Святые небеса! И ты туда же… - закатил я глаза – Не убивал я его. Просто нашел тело.

- А какой лесной дух дернул тебя с утра пораньше отправиться в город? Да еще в туман, – не унимался Тезей. - Ты же знаешь, город кишит бандами и одинокий путник, пусть даже на коне и при оружии может показаться им лакомой добычей. Ты знаешь этот народ: никакого уважения к титулам и званиям…

- Откуда мне этот народ знать? – пожал я плечами, - Хочу только отметить, что старика Бен Исайю тоже какие-то шайтаны дернули утром отправиться в город.

- Ну да… подозрительно. Только пусть этим стража городская занимается.

- Видишь ли, дело ведь вполне может быть политическим.

- В смысле? – Тезей уже встал с кровати и жадно пил воду из кувшина, стоявшего на тумбе у окна.

- В смысле, что Исаак принадлежал к партии модернистов. В сольтарате их всегда причисляли к разряду «неблагонадежных», среди хуринской знати открытых модернистов почти нет, но есть тайные покровители. Основная масса – люди третьего сословия, в первую очередь купцы и промышленники. Сольтарские власти совершенно справедливо подозревают модернистов в опасных связях с колдовскими орденами, в первую очередь с магами Аквиса. Исаак Бен Исайя как раз был главным партнером Аквисского Ордена в Арнайе. И это не считая того, что несколько недель назад он стал акционером Эсседской железной дороги… ты понимаешь?

- Не очень, - нахмурился Тезей. И сделал еще глоток из кувшина. В этот момент в комнату вошел Митридат.

- Что ты должен понимать, но не понимаешь? – с порога спросил он.

- Да тут вот, наш многомудрый комит вывалил на меня разом и про модернистов, и про Аквис и про железные дороги. Я что-то ничего не понимаю, – пояснил Тезей.

- Это потому что ты не местный, - фыркнул Митридат – У вас в Империи люди терпимее относятся ко всем этим техническим и магическим штуковинам, вроде паровых машин и этих… которые летают. Исайя тут носился с идеей связать Арнайю и Пегас железной дорогой. У него, конечно, своя выгода была: он собирался открыть завод по производству всех этих вагонов-паравозов. Ну и его железные рудники. Сам понимаешь, железные дороги они на то и железные, что железа им надо много.

- Теперь тебе понятно? – спросил я Тезея.

- А должно быть?

- Тезей! Если бы не война и все эти земли остались бы в составе Хуринского Cольтарата, то Исаак Бен Исайя, можешь не сомневаться, реализовал свой проект. Это, в том числе, означало бы и открытие тут в Арнайе совместного с Аквисскими магами предприятия. Я не говорю, что Бен Исайя – агент Аквиса, но он делец, и сотрудничество с магами ему было очень выгодно. А теперь положение бедного Исаака несколько пошатнулось. Эти дикие земли и ошеломляющие перспективы по их развитию могли спокойно уйти в руки магнатов Славной Империи, которые последние годы слюной исходят от чарующей возможности развернуть здесь свои дела. Поэтому Исаак спешно купил акции Эсседской железной дороги, и последние дни при каждой нашей с ним встрече намекал, что желал бы встретиться с моим «братом» - Наместником Персеем Вереском.

- То есть он каким-то образом узнал, что вы родственники? – изумленно воскликнул Тезей.

- Да дело-то не хитрое, - пожал я плечами – Я ему тогда сразу сказал, что Наместника не знаю, и родственники мы с ним достаточно дальние по меркам Славной Империи. Но это его не слишком остановило.

- Значит, он хотел заключить с Наместником «сделку века»? – хмыкнул Тезей.

- Ну да, миллионные контракты, исключительные права… - кивнул я. - проблема в том, что непонятно, как он собирался этого добиться.

- Зато я знаю, - Тезей подпрыгнул на месте и хлопнул в ладоши. Чистое ребячество, но ему и не такое сходило с рук.

Протяжное и вопросительное «И?!..» вырвалось у нас с Митридатом одновременно.

- Верески. Ты ведь понимаешь, кто из магнатов получил бы все Восточное Наместничество, если бы не странное решение нашего дорогого императора. Ты помнишь. Мы говорили об этом.

- Алексий Клевер, муж Василисы Вереск… - медленно проговорил я.

- Да-да, один из богатейших людей страны. Ему, помимо прочего, принадлежит контрольный пакет акций Эсседских железных дорог. Не говоря уже о Вересковицких рудниках и заводах, - ответил Тезей

- Ну да, император Деметр специально назначает бастарда, который знать свою родню по отцу не желает, на этот пост, чтобы исключить чрезмерное возвышение Вересков и умерить аппетиты Клевера. Только это вовсе не делает Исаака главным претендентом.

- Не делает. Но кто знает, какие у него были припасены фокусы? – Тезей развел руками.

- Нам надо обо-всем рассказать наместнику – решил я.

- И поставить в известность городскую стражу, - хмуро заметил Митридат – Ты ведь так и оставил тело несчастного Исаака валяться на рыночной площади? А скоро народ начнет просыпаться.

- Так там туман такой, что дальше собственного носа ничего не видать, - ответил я.

- Но рано или поздно туман рассеется. И то, что ты нашел тело…

- Давай сначала разбудим Персея, а потом ты поскачешь к своему другу Грабу, хорошо? – предложил я. И мы пошли будить наместника.

Арсений Граб был архонтом Арнайской городской стражи. Длинный и весь какой-то скрюченный, он всегда казался мне занудой и был неприятен. Впрочем, должности своей он соответствовал, и я уважал его, за острый ум и потрясающую эрудированность. Тогда Граб был еще молод – что-то около тридцати лет, сухой, лысоватый, с длинным тонким носом на узком лице и черными жесткими волосами, стянутыми в хвостик, он смотрел на нас с Ирисом исподлобья, насупившись, так, что даже старому вояке стало немного не по себе.

- И так, мы имеем труп, - медленно проговорил Арсений. – И что особенно, имеем мы его аккурат к приезду господина Наместника. Замечательно Вы меня порадовали, друнгарий Клен… зачем вы его нашли на мою голову, а, комит? Какого хрена Вам понадобилась в такую рань гулять по городу, да еще в туман?!

Вопрос был риторический, отвечать на него не было никакой необходимости. И я не ответил. Я спокойно смотрел на Арсения и молчал. Даже чуть улыбался. Совсем немного – одними уголками губ, но Граб заметил. Он крякнул и сказал:

- Ладно, чего уж теперь-то… понятно, что старина Исаак сам виноват: нечего при его-то деньжищах вести себя таким неосмотрительным образом. Ему-то чего могло на рынке понадобиться в пять утра?!

- Мерарх Граб, - подал голос молчащий прежде архонт Ирис, - Наместник, да и я тоже… мы очень заинтересованы в скорейшем раскрытии преступления. Как и раньше Вы можете рассчитывать на меня…

- Премного благодарен вам, архонт, - вздохнул Граб, - увы, но сейчас мне нужны не лихие катапракийские всадники и бравые витязи, а толковые криминалисты и спецы по чародейству, поскольку, если я правильно понял уважаемого друнгария, убийство совершенно не без помощи колдовства. Впрочем… я знаю, что в городе есть несколько специалистов по этой части. Конечно, их услуги стоят денег.

- Они местные? – нахмурился стратиг.

- А из приезжих тут в основном военные. К несчастью многие стражники, что охраняли городской покой при сольтаре, разбежались кто куда, поскольку денег мы им вынуждены платить много меньше. Если бы Вы, архонт, намекнули Наместнику, что не плохо было бы увеличить финансирование Арнайской городской стражи раз эдак в десять, то это была бы лучшая помощь, которую только можно мне оказать в создавшейся ситуации.

- В десять раз?! Я не ослышался?! – воскликнул старик, - Да Вы, мерарх, с ума сошли! Вы думаете только у нас тут такое тяжелое положение? Поверьте, в других провинциях наместничества дела обстоят не лучше и денег на всех просто не хватит.

- Во всяком случае, людей у меня не хватает и это ощутимо. Я наводил справки, относительно других провинций. Там тоже не хватает людей, но Арнайа – крупнейший город Наместничества, здесь живет около полумиллиона человек и ежедневно совершается такое количество преступлений… Вам, архонт сказать сколько? От этих цифр Вам плохо станет, обещаю. И учтите еще, что в стражу обращаются далеко не все! – Граб вытащил из кучи лежащих у него на столе бумаг одну, и потряс ею перед Леонидом.

- Ладно-ладно! – проскрипел Леонид. – Я Вам верю. Только какое это имеет отношение к убийству Бен Исайи?

- Да, в общем, никакого, - пожал плечами мерарх, - Просто всегда, когда Вас вижу, архонт Ирис, на меня что-то находит, и я начинаю жаловаться на нехватку средств…

Леонид мучительно долго смотрел на архонта стражи. Потом все-таки проскрипел:

- Мерарх Граб, можете нанимать своих «специалистов», городская казана все оплатит.

Стратиг поднялся с места и, кивнув сначала Арсению, а затем мне, молча вышел. Мы с Грабом остались наедине.

- Ну, и теперь ты можешь рассказать, что за дела вы крутили со старым Исааком? – проникновенно заглянув мне в глаза, поинтересовался архонт.

- Ничего мы с ним не крутили, Граб, - ответил я. – Мы познакомились месяц назад, я тогда только был назначен комитом крепости, и еще не вполне осознавал, какое нам досталось богатство. Как ты понимаешь, моей первой задачей на должности комита, была инвентаризация всего того добра, что находилось в крепости. Кроме впечатляющей коллекции оружия, дорогой мебели и почти бесконечных запасов водки, в подвалах Арнайской цитадели собрана одна из самых великолепных библиотек в мире. Старинные книги по философии, хроники, удивительные сказания, все пять томов «Чернокнижия»… Впрочем, первая книга, которая попалась мне на глаза, была посвящена кузнечному искусству гномов, а рядом с ней лежало «Предание о Холодном Городе» - с обложки на меня смотрели нетопыри и прочие адские твари, от них по спине бежали мурашки…

- Нежели там было «Предание…»?! – воскликнул Граб, - Это невероятно! Если ты скажешь, что это был подлинник, я тебе не поверю, так и знай!

- Эта книга действительно создана народом лиилит, ты можешь в любой момент наведаться в цитадель, я покажу тебе ее. Конечно, это не та самая, первая книга, а довольно поздний ее пересказ…

- Но мы отвлеклись, - остановил меня Граб. – Ты начал рассказывать, как познакомился с почтенным Бен Исайей.

- Может быть, я буду рассказывать обо всем по порядку, мерарх? – вежливо уточнил я.

- Как угодно, - скривился архонт стражи.

Я улыбнулся и продолжил:

- К библиотеке прилагался старик-хранитель, такой пухленький, в круглых очках и добродушной улыбкой. Его зовут Сомар, в первый же день, как я заступил на должность он пришел ко мне. Торопливо и сумбурно он начал вещать мне про библиотеку. Он говорил, что архонт Ирис не придал библиотеке особого значения, что он не понимает, а я, такой умный молодой человек, обязательно должен оценить… - ну и так далее в том же духе. Зная бравого стратига, я понимаю, почему тот не стал слушать Сомара: Леонид Ирис любит, когда ему говорят обо всем четко, внятно, а этот милый библиотекарь тараторил без умолку. Я и сам, сначала хотел просто выпроводить доброго человека восвояси, но потом, вдруг, подумал: «а почему бы и не прислушаться к словам старика?». Короче, я последовал за библиотекарем. Он продолжал тараторить, сказал, что его поначалу долго не хотели пускать в крепость, пришлось добиваться аудиенции архонта Леонида, который, похоже, все-таки не дурак, просто человек со своими тараканами, и распорядился, чтобы Сомар получил пропуск, после чего направил старика ко мне. Короче, в тот день я увидел книги и обещал Сомару помочь, чем смогу. На следующее утро, в самом благом расположении духа я направился в библиотеку. Хранитель был уже там. Он оживленно беседовал с полным, богато одетым человеком восточной внешности. Я очень удивился незнакомцу и Сомар представил нас друг другу. Это был Бен Исайя, и разрешение посещать библиотеку он получил у стратига с легкостью. Ты знаешь, он может очаровывать.

- Да, старик был хитер и умел проскользнуть куда угодно, на одном обаянии, - кивнул Граб.

- Так вот, мы с ним разговорились… а потом еще не раз пересекались в библиотеке… вот собственно и все. Ну, к тому же, я выхлопотал пропуска для старых знакомых Сомара, которые были такими же завсегдатаями «архива» - так они называли библиотеку между собой. Это, наверное, правильно, учитывая характер собранных там материалов. Надо будет озадачить наместника идеей создания Арнайского Архива.

- Когда ты видел Бен Исайю в последний раз… живым?

- Позавчера. Мы вообще с ним в последнее время очень часто, якобы случайно сталкивались. Он жаждал знакомства с Наместником и грезил контрактом на строительство железной дороги. Но в тот вечер мы с ним по этому поводу не общались, он вернул Сомару какой-то увесистый томик в обложке с серебряным тиснением и взял очень неопрятного вида красную папку.

- Ему было разрешено брать эти бесценные книги и документы с собой?

- Не все, - покачал головой я. – Кстати, возможно его убили из-за той папки.

- Да, это первое, что приходит на ум… учитывая, что у нас нет других зацепок, надо работать в этом направлении. Нужно со всеми возможными подробностями восстановить историю последних дней жизни уважаемого Исаака Бен Исайи, выяснить, что там за чертовщина творилась на рынке и составить Большой Круг Подозреваемых.

- А я в круге, архонт?

- Ты – подозреваемый номер один, друнгарий Клен, – сурово посмотрев на меня ответил мерарх. И сразу развел руками - Не обижайся – ничего личного, работа есть работа.

- Ну, я на вашем месте тоже меня подозревал…

В дверь постучали.

-Войдите! – крикнул Арсений.

Дверь открылась, и в кабинет архонта городской стажи вошел стройный молодой человек в белой форме друнгария стражи. Черные сапоги были начищены до блеска, черные волосы тоже блестели. Тонкие черты лица, плотно поджатые губы, темные близко посаженные глаза – вошедший был настолько высокомерен, что мне захотелось тут же кинуть в него комом грязи.

- А!.. Дмитрий Липа, ты-то мне и нужен… - весело проговорил мерарх. – Уже был в морге, поговорил с патологоанатомом?

- Так точно, архонт, - резко кивнул Липа.

- Отлично… присаживайся, Дмитрий, не стой столбом, а ты, комит, расскажи-ка, будь любезен, еще раз, о своем знакомстве с Исааком Бен Исайей. Только коротко, без всяких лирических отступлений, но с перечислением имен. Меня интересуют все завсегдатаи архива…

- Хорошо, - ответил я, тяжело вздохнув. А потом, как можно более сухо повторил свой рассказ.

- Так вот, ты все понял, Дмитрий? – обратился к своему подчиненному Граб, когда я замолчал.

- Так точно, - кивнул друнгарий.

- Так вот, теперь я хочу, чтобы ты, Дмитрий, отправился с комитом Клёном в крепость и допросил хранителя Сомара и всех прочих. Задача ясна?

- Так точно, архонт, - откликнулся Липа, - Разрешите идти?

- Конечно, - махнул рукой Граб. – Проваливайте с глаз моих: у меня тут куча дел, кроме несчастного старика Бен Исайи…

- До встречи, мерарх, - бросил я на прощание Арсению Грабу. Тот в ответ только невесело хмыкнул.

Пока мы ехали обратно в Крепость, по уже ожившим и залитым светом улицам Арнайи я предался воспоминаниям о том, как впервые увидел этот город несколько месяцев назад. Мы прибыли в город на рассвете. Соленой промозглостью тянуло с моря, кончики гор на востоке чуть-чуть багровели, но скрывали солнце, кутая город во тьму. Молодые витязи несколько дней качались на седых волнах январского моря и сейчас вели своих жеребцов по широкому деревянному трапу, в надежде ощутить под ногами твердую землю. «Проезжай, проезжай» - хрипло повторял иссушенный помощник Леонида Ириса – такой же старик, со шрамом в половину лица. Кони слегка всхрапывали, скрипели доски, по причалу разносились крики – где-то совсем рядом в торговом порту что-то грузили. Еще верещали чайки, и пахло рыбой. А старик со шрамом гнал нас сонных: «проезжай, проезжай» - и мы проезжали, ныряли под каменную арку, и оказывались на пока еще пустых городских улицах. В тот самый миг – я никогда этого не забуду – из-за горы вырвался первый солнечный луч, и все вокруг оказалось залито теплым южным светом. Пропали все звуки, только громко хрустнул яблоком осадивший коня Тезей. Мы смотрели, как солнце вальяжно выкатилось на небо, и наступил день. Пока кони везли нас наверх, к цитадели день все больше вступал в свои права. На рыночную площадь мы въехали минут через двадцать, а солнце жарило с неимоверной силой, выбеливая желтоватый и коричневый камень стен. Все вокруг плыло и качалось с жаркой восточной вальяжностью, шумел базар, а Тезей протянул мне красивое красное яблоко и я с наслаждением откусил от него кусок. Яблоко было сочным и сладким. Я зажмурился и сказал другу: «Спасибо» - а он рассмеялся в ответ. Через город нельзя было двигаться быстро и только на кривой дорожке к самой цитадели мы прибавили в скорости. Кони, словно очнувшись, резво поскакали дальше и выше… Это было чудесное утро. Я тогда почти перестал жалеть, что покинул столицу. Арнайя показалась мне удивительным, чудесным, волшебным городом. Но главное, рядом был Тезей и его чарующий язык.

Это было почти перед самым нашим отъездом на восток. Василиса готовилась к Рождеству, а мы с Тезеем и Петром Грабом спускались в подвал «Пьяного Кипариса». Тезей был пьян и весел. Сегодня он не читал стихов и «Пьяный Кипарис» был уже третьим питейным заведением, из посещенных в тот вечер. Он волновался, я знал. Чужой и враждебный восток ждал нас. Чужой мир и совершенно чужие роли. Петр был благодушно спокоен. Как всегда. А я не находил себе места, был трезв, хотя выпил не меньше Тезея.

Мы спустились, сегодня было удивительно свободно, пустовало несколько столиков. Сели, и Тезей весело и громко крикнул:

- Воды и хлеба дай, официант! – и тут же рассмеялся. Петр благодушно улыбнулся, узнав цитату. Конечно, нам принесли не воды, а вина. И много чего еще: известный чревоугодник Граб заказал целую гору различной еды. Там были и легкие овощные салаты, и нарезанная ломтями запеченная грудинка, и обжаренные в панировке куриные крылья, язык с хреном, удивительные, блестящие от жира копченые колбаски с горчичным соусом, целая стопка чесночных гренок, тыквенный суп и хрустящая картошка с золотистым луком и грибами. Но я тогда был слишком мрачен, чтобы порадоваться такому изобилию. Отвлекшись от поедания салата, Тезей заметил, что я не в настроении и подмигнув мне процитировал:

Разлей вино, разлей на белый стол,

Кричи и смейся, пропивай талант

Пустые слезы ничего не стоят

Воды и хлеба дай, официант!

Сегодня праздник сердца и души

Как будто флаг повяжешь красный бант

Не мелочись, швыряй свои гроши

Воды и хлеба дай, официант![1]

Я открыл покрытые резьбой двустворчатые двери, и мы с Дмитрием Липой оказались в просторном пыльном помещении. Библиотека была пуста. Стеллажи с книгами, горы ящиков – все это терялось в темноте. Прямо перед нами был небольшой изящный столик и три богатых низких кресла. На полу валялся некогда пышный и дорогой ковер. Дальняя, темная часть архива отгорожена массивным письменным столом. Столешница отделана зеленым сукном, на столе лежало несколько потрепанных книг, и стоял большой бронзовый подсвечник. За этим столом обычно сидел Сомар, но сейчас старик отсутствовал.

Дмитрий Липа обогнул столик и подошел к письменному столу. Он осторожно взял в руки подсвечник.

- Как Вы это объясните, Глорий Клен? – спросил он.

- Объясню что? – не понял я.

- Вам, должно быть не видно. Подойдите сюда, прошу Вас.

- О, черт! - воскликнул я, когда подошел к витязю. На подсвечнике была кровь. Кровью был залит пол вокруг стола. Бурая кровавая дорожка вела вглубь Архива, между двумя стеллажами.

- Следует проверить других… подозреваемых. Вполне вероятно, что с ними произошла точно такая же история, - заметил Липа.

- Ха, если это так, то с меня можно смело снять все подозрения: я просто бы не успел убить их всех.

- Но Сомара – вполне могли, не так ли, комит? – обронил друнгарий.

- Надо его найти… - вздохнув, проговорил я. – Тело, я имею в виду. Представьте себе, от этого мрачного лабиринта Архива мне всегда немного по себе. Вот сейчас, когда надо отправиться в темень, по кровавым следам, по спине пробегают мурашки. Остается надеется, что в конце нас не ждет какой-нибудь Минотавр.

- Ну… своего рода «нить Ариадны» у нас есть, так что, мы всегда сможем вернуться обратно, - немного рассеянно проронил стражник.

- Обнадеживает! – фыркнул я, - Ну что, пойдемте? Чего здесь стоять-топтаться, в самом-то деле?

Я чувствовал странное покалывание по всему телу. Что-то терзало мое чародейское нутро и медленно выворачивало кишками наружу. Ноги деревенели. Холодком пронеслась в голове сумбурная мысль: «Как?! Неужели они все узнали?! Неужели… невозможно…»

Вместе с Дмитрием Липой мы осторожно шли по кровавому следу. Но я видел больше чем просто алую дорожку на старом паркете. Я видел дикую, злобную энергию. Бушующий поток чародейской силы. Словно от моего взгляда кровь Сомара зашипела, закипела – ее было много, слишком много, она текла клокочущим потоком магмы по узкому ущелью, которым стал проход между стеллажами. В темноте зашевелилось, зачирикало, зашуршало, забурчало нечто. Блестели когти, скалились зубы, скрипело и гудело.

- Господи! – воскликнул Дмитрий. Он высоко вверх поднял правую руку, и я увидел в ней серебреный перстень. От перстня во все стороны изливался белый свет. Ослепительный свет, в который влился терпкий аромат экзотических цветов и далекий-далекий звон.

А потом все стихло. Липа опустил руку и посмотрел на меня.

- С вами все в порядке, комит? – спросил он.

- Да, - кивнул я. – Можно взглянуть на ваш перстень?

- Да, конечно.

На гладкой поверхности абсолютно непостижимым для меня образом проступали слова: «to xifos kai i lexi» (мечом и словом). Надпись читалась, только если смотреть под определенным углом. Никакие заклятья на перстне не лежали. Да и не могли лежать. Любые изощренные заклятья бессильны перед простым и понятным чудом.

- Откуда оно у тебя? – спросил я Липу.

- Это служебное…

- Не знал, что есть такие штуки.

- Знаете, крест, он не всегда помогает.

- Ну да, крест не защитит от меча.

- Смотря кого, - качнул головой Дмитрий. – Иногда бывает, что и мечи ломаются о кресты.

- И все же, чаще бывает наоборот.

- К счастью, у меня есть оружие помощнее.

- Перстень хорош, но я все рано привел бы сюда попа с кадилом. Не нравиться, что против нас двинули эдакую темную силищу.

- Не знаете, кто бы это мог быть?

- Понятия не имею, - ответил я.

Совершено обескровленный Сомар лежал, скрючившись, в небольшой нише, между двумя стеллажами. Когда мы подошли ближе, глаза мертвеца открылись, и старик зловеще зашипел.

- Пресвятая Богородица! – воскликнул Дмитрий. И перекрестился.

- Против оживших мертвецов обычно действенны солярные символы и чистая ключевая вода, - заметил я, - Но, наверное, можно и Ваше кольцо попробовать.

Друнгарий Липа кивнул и, когда Сомар уже начал выбираться из ниши, навстречу ему хлынул ослепительный поток белого света. Потом неожиданно закричал Дмитрий. Сомар продолжал приближаться, но очень медленно, щурясь, словно шел против сильного ветра.

Перстень выпал из рук Дмитрия и свет погас. Тогда я обрушил на мертвеца заклинание оков. Сомар грузно осел на пол и замотал головой.

- Что здесь произошло? – спросил я у трупа.

Мертвец продолжал шипеть и пытался разорвать невидимые путы.

- Что произошло здесь? – повторил я, куда более жестко. Но желаемого эффекта это не произвело.

- Комит, - обратился ко мне Липа.  Он был бледен, а рука, которая держала кольцо, выглядела так, если бы ее опустили в кипяток.

- О! Извините друнгарий... здорово же вам досталась… я попробую унять боль, но для лечения Вам следует немедленно отправиться в лазарет.

- Я должен присутствовать на допросе свидетеля, - тихо произнес Дмитрий.

- Я не буду его сейчас допрашивать. Отведу куда-нибудь, откуда он не сможет выбраться, а потом мы его вместе допросим. Хорошо?

Дмитрий Мак кивнул и, немного пошатываясь, ушел. Я же, склонившись над телом Сомара, тихо прошептал:

- Что же мне теперь с тобой делать, Сомар?

Но мертвец молчал и я, вздохнув, начал колдовать над несчастным. Магия мертвых – штука отвратительная, но я никогда не боялся грязной работы.

Через полчаса, я кончил возиться со стариком, заточив его в одну из камер, в подвале Цитадели. Труп был непослушен, периодически пытался вырваться и говорить не желал, только выдавливал из себя какие-то нечленораздельные звуки.

Голова кружилась и во всем теле распространилась слабость. Я понял, что пора сделать перерыв и пошел на кухню, к Николе. Отобедав, я навестил в лазарете друнгария Липу. Он был бледен, но держался молодцом и оказался полон решимости отправиться допрашивать труп Сомара.

Вместе мы спустились в подвал.

- Господи, какая здесь тяжесть, - тихо сказал Дмитрий. Я согласно кивнул:

- Это от колдовства. Мне пришлось здорово поработать, чтобы сделать мертвеца послушным.

- Да простят нас Святые Небеса, - проговорил Дмитрий.

- Да простят…

Мы вошли. Труп грязным тюком лежал в углу маленькой камеры. То, что когда-то было Сомаром, зашевелилось.

- А, это ты, юный сын Иблиса, - проговорил он. Как я понимаю, обращался он ко мне.

- Скажи нам, кто убил Исаака Бен Исайю, - приказал я.

- Убил Сомар, - просипел мертвец.

- Почему?

- Он мешал.

- Кому он мешал? Объясни.

-Он мешал тем, кто хочет сохранить все в тайне. Тем, кто хранят ключи от дверей. Тем, кто сторожат двери и тайные дороги. Тем, кто не хочет власти Зверя. Тем, кто не хочет торжества Чужой Половины.

- Что такое чужая половина?

- Я не знаю.

- Что за двери и что за сторожа?

- Стража не меняется много лет. Двери закрыты. Их не открыть тебе, мертворожденный сын Иблиса. Нет, не открыть.

Я чертыхнулся.

- Так мы ничего от него не добьемся, - сказал я.- У Вас есть к нему какие-нибудь вопросы, друнгарий?

- Пожалуй, есть… он может сказать, кто убил его?

- Кто убил тебя? – спросил я.

Мертвец засмеялся.

- Не тебе спрашивать, Глорий Клен! Дай же мне умереть спокойно, окончательно, Глорий. Будь ты проклят, сын Иблиса! – и дальнейшая его речь состояла из проклятий и оскорблений.

- Что-нибудь еще? – поинтересовался я.

- Что было в красной папке, которую забирал из Архива Бен Исайя, и где сейчас эта папка?

- Ты слышал вопрос? Отвечай.

- Я слышал, - посипел мертвец. – В папке были Чертежи Чужой Половины и Роза Дорог. Чертов Бен Исайя хотел отдать их. Возмутительно! Этим неверным. Этим комитам и стратигам, наместникам и друнгариям. Он хотел продать чертежи Славной Империи! Он хотел отдать знание, которое не должно достаться ни одной из держав мира…

- Где сейчас папка?

- У того, кто убил Сомара, - ответил труп. – Ты знаешь!

Мертвец дернулся, и душа несчастного освободилась из плена бренной плоти.

- Все. Допрос окончен, - констатировал я.

- Он умер?

- Он умер уже давно.

- Хотел бы я знать, что значит его это «ты знаешь!»

- Наверное, это означает то, что я знаю что папка у того кто его убил, или, что я знаю того, кому досталась папка. Это несколько сужает круг подозреваемых, верно?

- Пожалуй, - вздохнул друнгарий.

Дмитрий Липа простился со мной и отправился с докладом к начальству. Как выяснилось позже, остальные завсегдатаи Архива пребывали в добром здравии, и никто на жизнь их не покушался. Вечером в Цитадель, во главе утомленной процессии въехал Восточный Наместник. Персей выглядел чрезвычайно усталым. В гостиной он не проронив ни слова, сел во главе стола и за ужином молчал. За день, как поведал мне Митридат, сопровождавший повсюду Наместника, Персей провел многочисленные встречи с Арнайскими властями, с гильдиями и лигами. Одним он сулил золотые горы, другим грозил суровой карой. Кстати пригодились и мои советы, относительно тех, кто с большим удовольствием вложился бы в некоторые проекты, в частности, в строительство железной дороги. Покойный Бен Исайя был тоже в их числе, но, увы, не получилось…

Глава вторая

В ФАРСАНГЕ ОТ БЕСА

1.

Неделю назад мы покинули Ситоп и ступили на Фарнакийский тракт, причудливо извивающийся через все Северо-натолийское взгорье. Сказать, что дорога была отвратительна – это ничего не сказать. Преодолеть этот путь мог либо пеший, либо всадник и мы благодарили Святую Троицу, что путешествовали налегке. Нас было шестьдесят три человека: сорок пять всадников Митридата, пятнадцать витязей, Персей Вереск, я, новоиспеченный доместик наместника, повар Никола и отец Матвей. Куда мы без священника? С первой минуты нашего знакомства, я преисполнился к нему уважением и восхищением, хотя, во всем том чувстве, что питал я к отцу Матвею, примешивалась и преизрядная доля страха. Во время нашего знакомства, священник, проникновенно заглянув мне в глаза, проговорил: «Опасной дорожкой ходишь, друнгарий» - у меня тогда мурашки по спине побежали. Отец Матвей был рыжим, некрасивым, с всклокоченной бородой и впалой грудью. На узком лице крючковатый нос и тонкие губы, рот большой, и глаза постоянно щурятся. Наверное, от близорукости, потому что я видел его один раз в очках. Не знаю, почему он их не носит постоянно. Священник прискакал на гордом сером, в яблоках скакуне перед самым отбытием отряда. Оказалось, что все его знают, кроме меня. Ну, я-то известный безбожник, и святой отец это просек, потому и фраза эта, про дорожку, а потом, весь путь донимал меня: «Давно ли ты исповедовался, сын мой?» - ну и прочими подобными вопросами. Но душевное, искреннее и в известной степени откровенное общение между нами возникло, было в нем много недосказанности и намеков, но это не мешало пониманию.

Мы преодолели бесчисленное множество ущелий, на дне которых серебрились хищные ленты бурливых речек. Через такие ущелья обычно были переложены дряхлые деревянные мостики, преодолевать их надо было с чрезвычайной осторожностью, но куда труднее приходилось нам, когда моста не было. Тогда мы спускались вниз, искали брод и переходили ледяной поток. Многие простыли. Впрочем, тут были и плюсы: во-первых, речки были мелкие, и найти брод оказывалось проще простого, а во-вторых, в речках водилась огромная вкусная рыба. Ее было так много, что мы без труда могли наловить на весь отряд этой рыбы, а потом устроить настоящий пир на берегу.

Конечно, направляясь в Пегас по суше, во времени мы не выигрывали. На хорошем корабле мы бы преодолели расстояние от Арнайи до Пегаса не за три недели, а за две. Но Персею приспичило, а мы не смели ему перечить. Для нас, молодых витязей, проторчавших в Арнайе так долго, а прежде почти нигде не бывавших это путешествие казалось чудесным приключением. Первым настоящим приключением в жизни. Да, в западной части Славной Империи совершенно другие горы. И воздух – совершенно другой. Но во всей Империи, во всех ее уголках встречалось одно и то же: деревни, на месте древних руин и большие богатые города, окруженные почти обезлюдевшими деревнями.  Это заставляло задуматься о природе вечности,  да и вообще заставляло задумываться.

16 мая отряд вышел к берегу Гекаты – полноводной реки, которая отделяла Фарнакию от прочих Натолийских земель. В Гекату впадало множество речек, многие из которых мы пересекли за время пути. Так же как и притоки, Геката текла на дне большого глубокого ущелья. Воды реки были черны, солнечные лучи, играя с водой, придавали ей  металлический блеск. Река скрывала множество острых, заточенных каменных зубов, а моста не было. Ближайший находился много южнее, аж в Катапракии. На противоположном берегу, из зарослей колючего кустарника прорывалась толстая бочкообразная башня, с шатром наверху, похожем на шляпку гриба. Я читал, что по берегу Гекаты сохранились древние укрепления, времен Гакатийского Царства.

Не смотря на разорение северо-натолийских земель, дорога, по которой мы следовали в Пегас, была достаточно широкой, а в некоторых местах даже мощеной. Еще около полувека назад ей активно пользовались, а как раз в том месте, где мы намеревались переправиться через Гекату, находился большой мост. Его взорвали во время последней войны. Руины моста мы увидели вскоре, когда дорога, следуя вдоль русла реки на север, резко повернула на восток.

Было около четырех пополудни, самая жара. Мы решили сделать привал. Без труда нашли спуск вниз. У подножия моста, на песчаном пляже расседлали коней. Развели костер, наловили рыбы. Собственно, мы с Персеем, в то время пока отряд устраивался на отдых и готовил обед, лениво полулежали в теньке и пили вино. Периодически к нам подбегал кто-нибудь из логархов, прикладывался к нашему вину и уносился прочь. Вся эта суета была делом привычным, но мы с Наместником редко принимали в ней деятельное участие.

- В нашем положении, достопочтимый Персей, есть свои плюсы, и свои минусы, - заметил я. Наместник вопросительно посмотрел на меня:

- Вот как?

Я продолжил:

- Ну да. С одной стороны мы избавлены от тех утомительных обязанностей, которыми обременены наши спутники, с другой же, при темпах, с которыми мы потребляем это вино, - я осуждающе посмотрел на объемистый бурдюк, - не мудрено заделаться отчаянными пьяницами.

Наместник важно кивнул:

- В принципе я с тобой согласен. Не думаешь ли ты, что нам следует присоединиться к  суете и внести свою лепту в общее дело?

- Я готов к любому решению, которое примет уважаемый Наместник. Сам я ничего подобного не думаю: я просто констатирую тот факт, что даже в нашем нынешнем, завидном, чего уж тут, положении есть и отрицательные моменты, – так упражняться в высокой словесности мы могли сколь угодно долго, благо занимались этим почти на каждом привале. Но в тот вечер вышло иначе: Наместник резко поднялся со своего места и направился к группе витязей, устанавливающих палатку под руководством Тезея.

В этот момент со стороны реки послышались крики, выстрелы и отчаянное конское ржанье. Я вскочил на ноги, спешно пытаясь разобраться в происходящем. Я подбежал к Наместнику.

- Что происходит? – поинтересовался я.

- По нашему отряду, с противоположного берега открыл огонь неизвестный противник, - отрапортовал оказавшийся вдруг перед нами Теодор. – Что делать будем?

- Стреляют, похоже, из ружей, - заметил Персей.

- Еще не хватало, чтобы в этой дыре нашелся хотя бы один пулемет, - фыркнул я. – Значит, так… Теодор найди Митридата. Ваша задача: залечь здесь и затаиться. Если полезут – стреляйте. Вполне возможна конная атака, но будьте внимательны! Мы с наместником, вместе с витязями отправимся наверх. Оттуда обзор получше, можно разобраться, что к чему, да и стрелять удобнее. Будем обеспечивать вам в случае чего огневое прикрытие… так… вообще, не хотелось бы устраивать здесь бойню. Надо попробовать договориться, поэтому для начала давайте-ка поднимем штандарт Восточного Наместника. Может быть, это подействует, и они выйдут к нам покорные, как агнцы. Вообще при каждом удобном случае следует кричать, что мы – свита Наместника, благородные витязи Славной Империи.

- Да, - кивнул Теодор. Развернувшись, он подозвал одного из витязей, пребывавшего в некоторой растерянности и приказал ему водрузить штандарт. Ну а потом, из уст моих логархов посыпался целый каскад коротких приказов.

Не прошло и пары минут, как над нами развевалось синие полотно с изображением серебристого крылатого коня. Все люди были собраны и готовы действовать.

Что-то прошуршало в воздухе, а затем штандарт вспыхнул как свечка. Я почувствовал нечто неприятное в области грудной клетки.

- У них есть колдун, - заметил я. – Это похуже пулемета. Тезей, отправляемся наверх, и быстро. Теодор. Будь вдвойне осторожен и внимателен. Слушайся Митридата и отца Матвея.

Священник в это время сидел несколько в отдалении и равнодушно поглядывал на восток. Туда, где засел колдун.

Если кто-то в нашем отряде мог противостоять колдуну, так это я, потому что сам немного умел чародействовать, а во-вторых – отец Матвей, который, естественно, чародействовать не мог, но священнический сан давал ему силы над колдовством беспредельные. Против лома нет приема, а Слово Божье именно таким ломом и является в отношении бесовских приемов – собственно колдовства и прочего в том же роде.

Наша небольшая группа из шестнадцати человек осторожно начала взбираться вверх, обратно на дорогу, к мосту. Хорошо, что тропа, по которой мы двигались, была отлично скрыта кустарником, поэтому с того берега видно ее не было совершенно. Был один, очень опасный участок перед самым мостом, но все прошло благополучно.

Я увидел, как с того берега, под огневым прикрытием выдвинулся небольшой вооруженный конный отряд крайне разбойничьего вида. У некоторых были ружья, и они стреляли по зарослям, где сидели наши. С высоты было видно, что стреляли в том числе и с башни. В груди жгло, и я вдруг сообразил, что мой нательный крестик стал горячим. От  боли, зрение мое прояснилось. Или наоборот, затуманилось? Я вдруг увидел странный узор, повисший в воздухе. Тонкие нити, раскрашенные во все цвета радуги, а так же серебрящиеся, золотистые, почти черные и ослепительно белые. Линий становилось все больше. Светились они все ярче и скоро стали видны всем. Люди рядом со мной хором ахнули. Я понял, что побудил к жизни это чудовищное переплетение загадочных нитей отец Матвей. Молитвой, не иначе.

Свет нитей не померк, и в этом свете стало отчетливо видно то, что пытались скрыть наши враги: мост на самом деле цел, цела сторожка на том конце. И там, в этой сторожке, где раньше сидела стража, засел колдун, подобно пауку сплетающий дьявольскую обманную сеть, способом мне неизвестным, но таким мучительным для природы, таким чужим для мира, что становилось трудно дышать. Раздался пронзительный тонкий крик – там, внизу. А потом заверещал так же тонко мой крест, а потом все кресты, что берегли наш отряд. Действительно берегли. Не от сабли, не от пули, от чего-то куда более страшного. От нестерпимого выворачивания наизнанку вместе с этим маленьким клочком сущего, попавшего в лапы коварному разуму. Никогда прежде я не видел такого страшного колдовства. Или никогда прежде я не видел его истинных глубин? Возможно, мне впервые открылось то, что прежде я старательно пытался не замечать? Всю отвратительность насилия над сотворенным миром и душой вечной. Всю отвратительность насилия, называемого колдовством? Насилие над естественностью – отвратительно, но любое действие, порожденное свободной волей человека – это насилие над естественностью. Следовательно, любое действие человека – отвратительно? Неужели отвратительно, когда человек превращает бесформенный, мирно лежащий на земле камень в нечто? Неужели отвратителен обработанный человеком кусок камня? Неужели отвратительна эта новая форма по сравнению с бесформенной естественностью?! Нет, нет, и еще раз нет! Эту лукавство, это ложь. Ни к чему не приведут такие рассуждения, потому что первое слово, возникшее из естественной пустоты, было насилием над пустотой. Но слово это было Богом, оно провозгласило торжество существования над не существованием. – Таков был примерный ход моих мыслей. Точнее не ход, а стремительный, бешеный бег, который усмирила только воцарившееся внезапно тишина. Волшебные нити рассыпались множеством ярких снежинок. Рассыпались в полной тишине, только в голове стоял оглушающий звон. В горле пересохло.

Я почувствовал, как надвигается нечто страшное. Я заорал, как берсеркер и бросился вперед по мосту. Кто-то, кажется Тезей, окликнул меня, но я не обратил внимания на возглас. Он потонул в слепящей ярости. Колдун в сторожке вздрогнул. Он на мгновение растерялся, но только на мгновение. Однако мне хватило этого, чтобы контратаковать. Я рвал плоть мира. Мост горел чародейским пламенем. Я понимал, что в огне горит и корчиться моя душа, но ничего не мог поделать с этим. Уже  давно засела в ней некая гнильца, червоточинка, которая росла, медленно и как-то не заметно и только ждала момента. Да, по опасной ниточке ходил, а ниточка возьми – и порвись. И вот теперь, лечу вниз, ухаю в бездну черную, хватаю судорожно нити. Множество нитей – алых и синих, черных и бежевых, золотистых и зеленых. Но и они рвутся, рвутся, рвутся…

Я знал, что сделал выбор очень давно. Где-то между первой дракой и первым поцелуем. Где-то там, еще в детстве… С тех пор для меня не применимы обычные нормы естественности. Я живу другой системе координат. Я – чужая половина. «Здравствуй. Я нашел тебя»

Колдун в сторожке знал о чужой половине очень много, потому что был ее частью. Принцип Чужой Половины: если ты хранишь ключ от двери, рано или поздно ты сам станешь дверью или тем, что за дверью находиться. О да, он свято верил в то, что оберегает мир от Зверя. Он никого не допускал к своей двери. Никому не давал ступить на тропу. Он наслаждался обладанием тайной, о которой знали едва ли несколько десятков человек. Он наслаждался. Он возгордился. И поэтому не заметил, как стал частью того, что ненавидел. Чужая Половина честна: ненавидящему ее, она не даст ничего кроме ненависти. Чужая Половина – это зеркало, она не делает отражаемый объект лучше или хуже, но изменения неизбежно происходят в объекте, видящем свое отражение. И какие это будут изменения? Я боялся того, во что превращусь в конце концов.

Я сплел паутину. Я вспомнил Чертеж. Я взял колдуна за сердце. Я спеленал его, обездвижил. А потом мир пришел в движение. Опять началась стрельба, крики. Я стоял посреди моста и понимал, что надо бы бежать к своим, но ведь все равно не добегу…

Впрочем, Бог миловал. Очень быстро все закончилось. Оставшиеся в живых разбойники вышли из укрытий и сдались на милость победителям – то есть, нам. Уж очень их обескуражила смерть колдуна, да и ребята Митридата сражались яростно.

Мы перебрались на другой берег, где встретились с Митридатом, который форсировал реку вместе с другими всадниками. На жеребце, чья стать могла соперничать с конем, подаренным Наместнику, Митридат окинул небольшую нашу группу торжественным взглядом и крикнул:

- С боевым крещением! Держались молодцом.

- Старались, - в тон Митридату откликнулся Тезей.

- Логарх Митридат… - тихо и торжественно проговорил Наместник, - давно собирался сделать это, но все откладывал… логарх Митридат, властью данной мне Императором произвожу вас в друнгарии!

- Рад служить Вам, Наместник! – ответил всадник.

Пока отряд устраивал лагерь на этом, восточном берегу Гекаты, я отправился допрашивать колдуна. Но только я оказался перед дверью сторожки, словно из-под земли тут же возник отец Матвей.

- Куда путь держишь, Глорий?

- Я хотел порасспросить кое о чем колдуна.

- Ах, ну да, ну да, колдуна расспросить… - растерянно проговорил святой отец. – А не кажется ли тебе, друнгарий, что опасный интерес проявляешь ты к нашему пленнику? Если уж на то пошло, то допрос колдуна, как мне представляется, надлежит проводить в присутствии наместника ну и, конечно, меня, тебе не кажется? Зачем же ты тайно пытаешься проникнуть к заключенному? Может дело все в том искусстве, которое вы оба практикуете?

- Святой отец, я никогда не заключал сделок с бесами.

- А я тебя ни в чем не обвиняю, Глорий.

- Отец Матвей, единственное, в чем я виновен, так это в чрезмерной поспешности, которая вызвала ваши вполне справедливые вопросы. Если хотите, мы можем вместе направиться к колдуну. Можем даже пригласить Наместника.

Священник смотрел на меня, улыбаясь с некоторой хитрецой и как-то очень доверительно. Тихо-тихо он проговорил:

- Меня не интересует этот колдун. Меня интересуешь ты.

- Не понимаю…

- Нет. Понимаешь, - возразил святой отец. – Ты не настоящий витязь, Глорий. Ты чародей. В нашей Славной Империи человека не могут судить только за то, что он чародей. Но искусство, которое практикуешь ты – оно на грани. Когда чародей начинает оживлять трупы или выводить в глиняном горшке гомункулуса – он становиться преступником. Существуют вещи, которые делать нежелательно. А есть такие, которые делать нельзя.

- Вам кажется, я делаю именно такие вещи?

- Не делаешь. Но ты можешь их делать. В тебе нет никакого внутреннего запрета. Ты производишь впечатление честного и благородного человека, витязя Империи, славного друнгария, светлого княжича… но ты только производишь впечатление. Ты нацепил маску, а что находиться под ней я не вижу. Но само наличие маски настораживает, не так ли?

- Святой отец! – воскликнул я. – Можете думать что хотите. Можете подозревать меня в чем угодно. Не цепляю я на себя никаких масок… и давайте кончим этот разговор. Вы пойдете со мной к плененному колдуну?

- Нет.

- Отлично, - я коротко кивнул отцу Матвею и направился к дверям сторожки. Это было небольшое здание из старого, крошащегося красного кирпича с двускатной серой черепичной крышей. На крыше рос колючий кустарник. Единственное узкое зарешеченное окошко глядело на запад. Дверь находилась с противоположной стороны.

Внутри пахло гнилой сыростью. Темно. Ноги сразу чавкнули, вляпавшись во что-то противное и слизкое.

Колдун сидел в серо-западном углу, обхватив ноги руками и положив голову на колени. Открытые глаза равнодушно буравили противоположный угол. В том углу тьма сгущалась особенно нехорошо, но пока не опасно.

Колдун  был стар и выглядел очень изможденным худым костлявым стариком. Отсутствие бороды придавало лицу выражение брезгливое и отчаянное. Выражение человека осознавшего всю степень омерзительности мира.

Колдун был облачен в серую хламиду из грубой ткани. Она едва прикрывала тело.

Я подошел к старику. «Стража не меняется много лет. Двери закрыты».

- Вот мы и свиделись, дружочек, - ласково проговорил я. Колдун дернулся, как от удара, но ничего не сказал, остался сидеть, как сидел.

- Мог бы сказать хотя бы «здравствуй», - укоризненно сказал я колдуну. Тот никак не отреагировал. – Молчать, значит будем? А я с тобой так хотел поговорить о дверях и ключах… вы, в своей глупой секте, не понимаете, что утаивание знания приведет, в конечном счете, к катастрофе, причем куда более страшной катастрофе, чем та, от которой вы, якобы, хотите мир защитить. Ты можешь молчать. Я все равно все узнаю. У меня много времени. Очень-очень много. Я встал на путь Чужой Половины и уже не сверну.

- Мы можем договориться, чужеземец… - голос колдуна неожиданно раздался из противоположного угла – того самого, где нехорошо сгущалась тьма. Я обернулся. Мне навстречу шагнула высокая и величественная фигура. Вся она казалась сотканной из сизого дыма и даже пахла немножко дымом.

- Я Вас слушаю.

- Я отдам тебе ключи и это человеческое тело, навсегда утратившее разум. В обмен, ты дашь мне уйти.

- Не уверен, что смог бы Вам  помешать, - усмехнулся я.

- Ты – нет, - рассмеялась дымная фигура. Смех оказался неожиданно звонким и приятным. - Конечно, нет… Тот, другой, - он может.

- Вы про отца Матвея?

- Да… про него.

- И как я могу помочь?

- Помочь?! – фигура опять рассмеялась. – Ты не должен мешать – это все что от тебя требуется. Ты пока так мало знаешь, но, тем не менее, мой Господин имеет в отношении тебя большие планы.

- Кто Вы, и кто Ваш господин?

- Ну, уж во всяком случае, мы не имеем никакого отношения к Чужой Половине, хотя и пользуемся плодами ее… когда-то я взял власть над этим, - Фигура указала на скрюченного колдуна. – Много лет мы жили с ним в симбиозе, но последние годы нашего совместного проживания стали тягостны: в этом не осталось больше человеческого, только спутавшиеся обрывки мыслей обезумевшего старика. Это не интересно.

- Ты – бес, - догадался я.

Фигура фыркнула и медленно рассеялась. На землю глухо упал маленький металлический цилиндрик, около трех сантиметров длиной и около сантиметра в диаметре. Я решил, что это и есть загадочные «ключи». Я поднял цилиндрик и спрятал.

Стоило поторапливаться: Никита обещал приготовить шикарный ужин. Да и с Наместником мы еще допили не все вино…

2.

Я услышал крики. Женский голос, переходящий в отчаянный визг: «Подонки!» - он вырвался из невнятного металлического лязга и грубой мужской ругани.

Я не стал утруждать себя долгими раздумьями. Выхватив из кобуры огнеплюй, я бросился навстречу крику. Лес был хлипкий, состоял в основном из молодняка. Несколько гибких веток больно хлестнули по лицу, прежде чем я выбежал на дорогу. Во всяком случае, она была значительно шире обычной лесной тропы.

Я увидел на дороге следующую сцену: молодая невысокая девушка в желто-бурых армейских штанах и куртке, со взведенным огнеплюем в одной руке и шпагой в другой, стояла в окружении пяти лохматых небритых мужчин. Рядом с девушкой лежала раненая белая кобыла. Один из мужчин тоже был ранен, во всяком случае, из плеча у него текла кровь.

Я спросил:

- Что здесь происходит? Барышня, Вам помощь нужна? - в ответ вся компания удивленно на меня воззрилась.

- Кто Вы? – удивленно спросила девушка. Она была удивительная красавица: рыжая, с серо-голубыми глазами, очень тонкими и нежными чертами лица. В том, как она стояла, как говорила, чувствовалась, что девица она знатная, привыкшая приказывать. Очень странно увидеть такую особу здесь, посреди дикого леса, в глухой провинции Восточного Наместничества. Впрочем…

Я учтиво поклонился:

- Глорий Клен к вашим услугам, барышня.

- Очень приятно, Алексия - девушка несколько растерянно, но дружелюбно улыбнулась. Оружия не выпустила, только плавно повела руками, в знак приветствия и уважения к моей персоне.

Я с тревогой посмотрел на девушку и вежливо осведомился, что же все-таки происходит и могу ли я помочь в разрешении возникшего конфликта. Алексия ответила:

- Представьте себе, эти типы подстрелили мою лошадь! – после чего барышня возмущенно фыркнула и грозно насупилась – Сейчас вы за все заплатите, подонки…

Я заметил, как один из мужчин, стоявший ближе всего к Алексии выхватил из-за пазухи нож. Я выстрелил в него. Красный плевок огнеплюя заставил бандита дернуться и взвыть, он выронил нож, но другие разбойники начали атаку. Двое бросилось на девушку, двое на меня. Выстрелил огнеплюй, и вокруг одного из разбойников засияла голубоватая пленка. Как будто бандит оказался внутри большого мыльного пузыря. Это было очень плохо и означало, что преступники воспользовались колдовством. От второго выстрела «мыльный пузырь» лопнул, но это не имело никакого значения: завязался ближний бой. Противники были неплохо вооружены: у двоих были длинные ножи, у одного меч, а тот, что был ранен еще до того, как я пришел на помощь Алексии держал в левой руке топор и лихо им орудовал. Этот с топором напал на меня.

Я выхватил шпагу. Бой шел яростный. Барышня вскрикнула – удар, который она нанесла одному из своих противников, пришелся в горло. Кровь фонтанировала, забрызгав и девушку и стоящего рядом бандита.

Отвлекшись, я чуть не пропустил удар разбойника с топором. Но наглец рано радовался. Скоро он ваялся на земле с огромной раной в животе. Второй мой противник бежал. Смылся куда-то и тот мужик, которого я подстрелил в самом начале сражения.

Я оглядел поле боя.  Барышня сидела на корточках рядом с умирающей кобылой. Лицо девушки было очень несчастным. Перед Алексией лежал раненый разбойник. Он хрипел и судорожно скреб землю руками.

Я спросил:

- А где тот, которого Вы уложили раньше?

- К-которому я попала в г-горло? – слегка заикаясь, уточнила девушка.

Я кивнул.

- Он и-исчез. П-пых! – и н-нет… - потеряно сказала Алексия.

Я нахмурился:

- Как так исчез?

Я подошел к девушке и внимательно осмотрел то место, где упал пропавший бандит. Горка тряпья, сухие листья…

- Так-так… - прошипел я. – Похоже, кто-то развлекался черным колдовством.

- Вы х-хотите сказать, что эти п-подонки – не н-настоящие люди?

Я кивнул:

- Я хочу сказать, что это совсем не люди, Алексия. Нечто среднее между мороком и големом… или даже хуже. Вполне может статься, что мы с вами сражались с бесами, принявшими человеческое обличие и сбежавшими, как только выяснилось, что победить не удастся.

- П-первый вариант мне нравится больше, - сказала Алексия и вымучено улыбнулась.

- Вы отважная девушка, - сказал я ей.

- Ах, бросьте! – отмахнулась барышня и грустно добавила, - Раду жалко.

- Кобылу?

- Ну да, - Алексия тяжело вздохнула.

- Плохо оказаться пешим в незнакомой местности, - заметил я.

- И не говорите, - опершись на мою руку, Алексия поднялась с земли и отряхнулась, - Не стоило так злиться на Дениса.

- На кого, простите?

- Денис… - барышня поджала губы. - Он возглавляет отряд моих телохранителей.

- Так-так… - я начал догадываться,  в чем дело, - и куда Вы держите путь, позвольте узнать?

- В Пегас, к Восточному Наместнику, разумеется, - фыркнула Алексия.

- Ваше Высочество?! – вопросительно воскликнул я. – Я как раз послан на встречу вашему кортежу.

- Ваше Высочество… - пробормотала недовольно цесаревна, - Весь этот этикет достал меня изрядно. Может быть, обойдемся как-нибудь без «Вашего Высочества»?

- Как скажете, сударыня, - я учтиво склонил голову и широко улыбнулся. К лагерю, где ожидала цесаревну встревоженная свита мы вышли, весело болтая о жизни, вселенной и вообще. Была солнечная осень 1337 года.

На зеленой лужайке стояло три больших цветастых шатра и пять серых палаток. Как только мы с Алексией вышли на лужайку, к нам подскочило семеро молодых людей во главе с высоким красавцем, с длинными каштановыми волосами. У всех были огнеплюи и шпаги. На красавце – серый плащ.

- Ваше Высочество! – воскликнул красавец.

- Денис, - цесаревна холодно кивнула ему. – Позволь представить тебе друнгария Глория Клена, доместика Восточного Наместника Персея Вереска. Глорий, это комит моей личной охраны, витязь Империи, друнгарий Денис Калин.

- Приятно познакомиться, доместик, - сказал Денис.

- Рад знакомству, комит, - ответил я.

Мы пожали друг другу руки. Витязь спросил, как я очутился в районе лагеря. Я сказал, что Персей послал меня с отрядом навстречу, мы встали лагерем в паре фарсангах, я пошел в лес прогуляться и услышал крики…

- Глорий спас меня, от каких-то подонков, - заметила Алексия. - Представляешь, они убили Раду!

- В этих краях все еще не безопасно. Именно поэтому Наместник направил меня к Вам…

Алексия предложила мне остаться в ее лагере. Но я отказался. Решительно мотнув головой, я сказал:

- Нет, цесаревна. Меня ждут люди. Они наверняка беспокоятся, куда я запропастился. Дайте мне коня, и я отправлюсь к своим. Завтра увидимся.

- Как хотите, Глорий, - вздохнула барышня.

Солнечные лучи пробивали зеленую листву и тонули в нежном белом тумане. Трава была влажна от росы. Фыркали кони. Горел костер. Я, выбравшись из палатки, сразу же направился к нему. Два дежуривших катапракийца устроились перед костром на складных табуретках. Один держал в руках большую жестяную чашку. Молча, он протянул ее мне. Чашка была горячей, от нее пахло травами и алкоголем. Я сделал глоток и вернул чашку. Душа пела.

Через пол часа проснулся весь наш маленький лагерь. После быстрого завтрака, наш конный отряд выступил навстречу цесаревне. По такому торжественному случаю, я даже надел кольчугу. Конечно, выглядели мы не так великолепно, как кавалькада императорских витязей. Собственно, витязь был всего один – я. Остальным, по этой причине, не полагалась кольчуги, зато катапракийцы надели парадные кожаные доспехи. На всех были синие плащи. Всадник ехавший рядом со мной держал флаг – тоже синий, с серебристым крылатым конем в центре.

С отрядом Алексии мы встретились в том самом месте, где намедни произошла стычка с бесами. От отряда цесаревны вперед выдвинулись две фигуры – сама Алексия  и Денис. Мой конь тоже сделал несколько шагов навстречу. Я отвесил лихой поклон и воскликнул:

- Доброе утро, цесаревна! Отряд этих славных катапракийских всадников, а так же моя скромная персона, целиком и полностью к Вашим услугам!

К полудню, мы выехали из леса. Дорога круто уходила вниз, в зеленую долину. Вдалеке можно было различить, по серебристому блеску, море. Горы громоздились справа, все выше и выше, заслоняя полнеба. Вершины многих белели снежными шапками. Внизу, в долине, в окружении небольших ферм раскинулся небольшой городок, в центре которого, на крутом высоком холме, окруженная белыми стенами находилась резиденция Наместника. Сверкали купола церквей и дворцов, но только один был позолочен – центральный купол храма Преображения Господня на Агоре. Вообще, город выглядел сказочно. Особенно издалека. Это был Фарнак – древняя столица, некогда хорошо укрепленная цитадель, где традиционно жили Восточные Наместники. Пегас был крупным, шумным и грязным городом. Он здорово пострадал во время войны: когда к городу подошли наши корабли, восставшие жители устроили большие погромы, подожгли многие дворцы и мечети. Население города сократилось примерно на четверть в связи с беспорядками. Было вырезано почти все мусульманское население, досталось иудеям. Конечно, когда город заняли наши, беспорядки прекратились. По официальной версии. Я подозреваю, что славные воины Империи тоже здорово порезвились…

В Фарнаке ситуация была совсем другая. Сюда из Пегаса бежало несколько мусульманских семей и их приняли вполне дружелюбно. Гарнизон, стоявший в крепости ушел сам, присоединившись к основной массе отступающих войск.

Городок окружают руины: внешнее кольцо стен, полуразрушенные арки ворот, старые брошенные дома. Часть из таких домов отстроили. Их заняли беженцы из Пегаса, люди из свиты Персея. Один из брошенных христианских храмов мусульмане перестраивают в мечеть. Когда-то этот храм был языческим.

При приближении к городу стала видна вся его обшарпанность.

- Мы успели привести в божеский вид северные и западные ворота, пару церквей и дворец Наместника, - сказал я цесаревне. – Вообще, всем этим заниматься совершенно нет времени. Людей не хватает.

- Тогда почему вы с Наместником тратите на это силы и деньги? Разве не лучше было бы заняться выслеживанием разбойников, которыми, как я успела убедиться, кишат окрестные леса и горы? – спросила барышня.

- Такова была политика прежних властей. В результате разбойников меньше не стало. Наоборот, все больше людей уходило в горы и леса. Цветущий некогда край оказался разоренным. Его еще больше опустошила война… мы не сможем покончить с разбоем одними репрессивными мерами.

- И какие вы предпринимаете меры?

- Разбой – это только часть того, с чем нам приходиться бороться. Куда сложнее, скажем, убедить местных жителей в том, что надо платить налоги. Опять же, очень часты стычки между христианами и мусульманским населением. Существует множество проблем, но главное, что препятствует развитию региона – это жуткая запущенность и неразвитость инфраструктуры.

- То есть, надо строить дороги? – улыбнулась Алексия.

- Строить новые, ремонтировать старые. Большие потери в минувшую войну были обусловлены в первую очередь плохим состоянием дорог.

- Вы считаете, что наши потери в войну были неоправданно велики?

- Потери были велики с обеих сторон, - ответил я. – Но они могли бы быть намного меньше. Более того, я не уверен, что если сольтар внезапно нападет на нас, мы будем обеспечены поддержкой местного населения в той же степени, что и в минувшую войну.

- Интересное мнение, - фыркнула цесаревна.

Отряд проехал через весь город. Обшарпанный, но прибранный. Народ вывалил на улицы. Тут были старики, очень много стариков, зрелые люди, дети… катастрофически мало молодых мужчин. Мимо нас проплывали молчаливые и напряженные лица. Все взгляды были устремлены на дочь Императора. Когда мы достигли Агоры, зазвучали колокола и толпа, нарушив прежнее молчание, грянула: «Слава Императору Деметру! Слава цесаревне Алексии!». Мы уже взбирались на холм, к дворцу, а люди продолжали кричать вслед.

Миновав ворота крепости мы словно опять оказались в лесу. Вокруг росли березы и клены. В просветах проглядывали многочисленные постройки. К ним вели посыпанные гравием дорожки. Я направил своего коня вперед и скоро мы выехали на просторную площадку перед палатами Наместника. Это было большое, приземистое серое здание с узкими окнами-бойницами. На высоком деревянном крыльце стоял Персей Вереск.

Алексия легко соскочила с коня и взбежала на крыльцо.

- Здравствуй, цесаревна, - тихо сказал Наместник, заключая девушку в объятия. Потом Персей поприветствовал меня и Дениса. Затем слуги занялись обустройством свиты цесаревны, а нас троих Наместник пригласил во дворец.

Здесь было мрачно, царил полумрак. Узкий коридор с высоким готическим сводом вел в небольшую залу-колодец. По периметру зала тянулись четыре ряда галерей, соединенные между собой лестничными пролетами. Мы не стали подниматься на верхние этажи, а свернули направо. Туда, где находилась большая пиршественная зала с огромным камином. На огромном длинном столе была разложена карта Наместничества, валялось много бумаг – в зале пока не устраивалось ни одного пира. Два кресла и изящный диванчик стояли вокруг маленького круглого столика рядом с камином. В камине пылал огонь, и это было здорово: мы все успели замерзнуть. Молчаливые слуги быстро накрыли на стол: пирожные, печенье, кофе.

- Я хочу предложить вам покои в левом крыле, - сказал Наместник. – Они не очень просторные, но там решены проблемы с отоплением и канализацией. В левом крыле сейчас живу я и доместик Клен.

- Ты же меня знаешь, Персей. Я буду довольна даже самыми скромными апартаментами - улыбнувшись, сказала Алексия.

- О да! – рассмеялся Наместник.

- Кстати, - цесаревна хитро прищурилась, - Я, ведь, не просто с инспекцией приехала.

- Правда?! – театрально вздернув брови в жесте чрезмерно наигранного изумления, вопросительно протянул Персей.

- Правда-правда! – закивала Алексия. – Ты же меня знаешь!

- Если ты скажешь, что приехала для того, чтобы просто увидеться со мной, я тебе не поверю, - сказал Наместник.

- Почему же? Тебя увидеть я тоже хотела, - цесаревна замолчала, бесстыдно вперив взгляд в Персея. Тот несколько смущенно потупился.

- Приятно слышать, - сказал он, улыбнувшись уголками губ. – А как дела у Елизара? Денис?

- У него все отлично. Его очень любит пресса, наша и заграничная.

- Его все любят, - проворчал Наместник, - И почему только? По мне, так он слишком идеален.

- У него нет чувства юмора, и он чрезмерно честолюбив, - заметил Денис. – Впрочем, это нисколечко не умоляет его достоинств. Он мой брат и хороший брат.

- А так же витязь, стратег, сын и гражданин, - насмешливо вставила Алексия. – Не сомневаюсь, он будет хорошим мужем и отцом. Ему, наверняка, вскорости дадут стратилата… возможно, он даже затмит Кассандра Кипариса.

- Ты бы еще сказала, Геракла! – фыркнул Персей.

- Ну, уж это вряд ли… - протянула Алексия. - А ты что молчишь, Глорий?

- Я не знаком с Елизаром Калином, цесаревна, - ответил я.

- Это не повод молчать, - заявила Алексия, - Кстати, Персей! Ты не представляешь, с какими приключениями я к тебе добиралась…

- Я догадывался, что без приключений не обошлось… - вздохнул Наместник,- надо было тебе морем путешествовать.

- А вот и нет. Я же должна же была достопримечательности осмотреть?! – рассмеялась цесаревна.

- Так что за приключения? – нетерпеливо спросил Наместник.

- Самое жуткое произошло вчера. На меня напали какие-то подонки. Раду убили – ну, кобыла моя, ты знаешь… вот… если бы не твой доместик, все могло бы закончиться очень печально. Он услышал выстрел и прибежал на помощь. Вдвоем мы перебили всех ублюдков, но они испарились как дым.

- То есть как это? – нахмурился Персей.

- Я позже предоставлю тебе подробный доклад, - сказал я. – Конечно, я допускаю, что напавшие на цесаревну существа были обычными бесами. Но что-то раньше я не встречал в лесах Фарнакии таких существ… боюсь, все намного хуже. Думаю, это было спланированное покушение на цесаревну, правда не понятно пока кем спланированное и с какой целью. У меня сложилась впечатление, что им была нужна мертвая цесаревна, а не живая. От мертвой же цесаревны я решительно никакой пользы для заговорщиков не вижу, даже если средин них есть некромант.

- О, если бы среди этих мифических заговорщиков был некрофил, он бы, конечно от моего хладного трупа получил бы некоторую пользу, - фыркнула Алексия, - Ты, Глорий, не думаешь, что, может, это была засада на тебя? Убить доместика Восточного Наместника – это намного интересней, чем младшую дочь Императора, правда ведь?

- Интересная мысль, - сказал Наместник.

- Помнишь переправу через Гекату, Персей? – медленно произнес я.

- Да… а что?.. – Наместник побледнел, - О, черт!

- Переправа?! – недоуменно проговорила Алексия.

- На отряд Наместника, когда он вышел к берегу Гекаты, напали разбойники. Среди разбойников был колдун. Инцидент произошел весной прошлого года, - сказал Денис.

- А! Поняла, - кивнула Алексия, - Прямо жуть какая-то правда? Я, Персей, как прочла твое письмо, где ты обо всех этих ужасах рассказываешь, так сразу же чуть было не кинулась к тебе. Ну, ты же меня знаешь!

- Знаю, - улыбнулся Наместник.- А что еще за приключения были у тебя во время пути?

- Ох!.. Ну, во-первых…

3.

Вечером в саду зажгли симпатичные оранжевые фонарики. Гирлянды  этих фонариков тянулись между домами и деревьями. Часть фонариков висело прямо на ветках. В сад вынесли столы. Расторопные слуги разносили алкоголь и закуски. Местный оркестр играл милую торопливую музыку. Цесаревна сменила дорожный костюм на праздничное белое платье, поверх которого на плечи лег теплый темно-синий плащ с капюшоном. В волосы были вплетены серебристые ленты, пальцы унизаны перстнями с драгоценными камнями. Плащ был скреплен серебряной фибулой в виде двуглавого имперского льва. Увидев цесаревну в этом прекрасном, немного грозном облике я вспомнил иллюстрацию из «Предания о Холодном Городе». Там была изображена женщина, выглядящая как юная девушка, но много старше. Это был талантливый рисунок, сделанный не человеческой рукой и изображена была не дочь человеческая. То была принцесса из рода лиилит, внучка или правнучка той самой, мерзкой и проклятой, бежавшей и изгнанной. И вот, цесаревна Славной нашей Христианской державы походила на принцессу с картины дьявольской книги, как дочь походит на мать. Если бы я был простым славным витязем Империи, это неожиданно замеченное сходство повергло меня в ужас. Но я, ступивший на путь Чужой Половины и зашедший на этом пути слишком далеко, только лукаво улыбнулся своим мыслям. Мне стало интересно: вдруг кто-то из предков Алексии был лиилитом? Может быть, этот предок наш общий? Генеалогические древа всех аристократических родов Славной Империи давно переплелись не только ветвями, но и стволами, и даже корни их спутались в клубок, который почти невозможно распутать.

За цесаревной следовали Денис Калин и Персей Вереск. Денис молча ступал по левую руку, чуть поодаль. На нем был темно-зеленый камзол с серым, как осеннее небо, узором, в котором обыгрывались традиционные для рода Калинов геральдические мотивы. Серые штаны, мягкие замшевые сапожки до колен и серовато-зеленый плащ завершали наряд великославного княжича. Персей, на фоне прекрасной Алексии и красавчика-Дениса смотрелся блекло и страшновато. Он чуть горбился, непокорные волосы, как всегда, были растрепаны, движения, как всегда, – неловки. Я давно не видел его таким взволнованным. Непривычный румянец на обычно бледном лице казался нездоровым. Но, надо отметить, всего за один год в Персее произошли большие перемены, и от его несколько нескладной фигуры веяло несгибаемой волей и отвагой настоящего властителя. Наместник о чем-то разговаривал с дочерью Императора.

Далее, за этой троицей, следовало несколько личных служанок цесаревны. Я их не успел пересчитать: троица остановилась, и Алексия коротким приказом отпустила девиц резвиться в свое удовольствие. Потом, так же легко и решительно Алексия отпустила сопровождавших ее мужчин и направилась ко мне, пьющего в компании витязей превосходнейшее фарнакийское вино и бесцеремонно пощипывающего виноград из огромной вазы.

- Добрый вечер, Глорий. Как жизнь? Не случилось ли в ней чего нового за то время, что мы не виделись? – подойдя, обратилась ко мне Алексия.

- Ничего примечательного не произошло, цесаревна, - ответил я. – Позвольте представить Вам моих друзей: Тезей Мак и Теодор Ива.

Тезей и Теодор учтиво поклонились Алексии. В ответ та насмешливо фыркнула.

- Бросьте кланяться, светлые! – обратилась она к ним. – Неужели Глорий не сказал вам, как достали меня все эти учтивости при дворе?

- Честно признаться, я забыл, - сказал я.

- Ну, так вот, Тезей и Теодор, знайте же, что можете звать меня просто Алексией. К тебе, Глорий, это тоже относиться, - барышня повернула в мою сторону голову и пронзила убийственным взглядом.

- Считайте, что я окончательно забыл дворцовый этикет, Алексия, - усмехнулся Тезей, - Признаться, перед Вашим приездом мы все мучительно пытались вспомнить дворцовые манеры. И вообще манеры.

- То есть, вы несколько одичали? – улыбнулась Алексия.

- Жизнь не мед, - кивнул Тезей.

- Но Вы уже друнгарий, - заметила цесаревна.

- Мог бы быть мерархом, как Теодор, но Глорий почему-то держит меня все время при себе, - ворчливо заметил витязь. Я скорчил Тезею страшную рожу. Он только усмехнулся и весело подмигнул мне.

- Почему же? – обратилась ко мне с вопросом Алексия.

- Это ошибочное мнение Тезея, - сказал я. – Надеюсь, оно скоро развеется, так как в предстоящей операции каждому, и ему в том числе, выпадет шанс отличиться.

Потом мы еще  немного поговорили, но скоро к нашей компании присоединились барышни из свиты Алексии. Цесаревна представила их мне и моим друзьям. Разговор продолжился, но теперь в нем проскальзывали элементы все более и более откровенного флирта. В итоге Алексия тихо проговорила мне на ухо:

- Давайте оставим твоих друзей и моих спутниц, а сами прогуляемся по саду? Я тут видела мельком одно странное изваяние. Оно, признаться, несколько меня озадачило. Ничего более странного я не видела раньше.

- Как скажете, Алексия, - тихо ответил я.

Изваяние, о котором говорила цесаревна, находилось в глубине сада, вдалеке от праздничных огней. Это был небольшой мраморный обелиск, четыре грани которого покрывала искусная резьба. На одной стороне был вырезаны дивной величественности ворота, над которыми горела восьмилучевая звезда и множество других звезд, а так же висел тонкий полумесяц. За воротами рос чудесный сад. На другой стороне обелиска был изображен тот же сад. На большой поляне мирно дремали вол и лев, а над ними реял в воздухе орел. Рядом с волом и львом на поляне, в тени раскидистого дерева спали обнаженные мужчина и женщина. На третьей стороне повторялся мотив с воротами и садом. Только вот ворота были закрыты, а вместо полумесяца горела пятиконечная звезда. У ворот дремал старец, на поясе у которого висели большие ключи. На четвертой стороне обелиска была изображена безжизненная пустошь и только вдалеке неясно вырисовывались контуры гор. На небе горело только две звезды: восьмилучевая на западе и пятилучевая на востоке. Одинокий волк выл на луну, а рядом дремала, свившись кольцами, огромная змея. К волку и змее шла вереница обнаженных людей: мужчин и женщин. Головы их украшали венки из трав и цветов. Люди изгибались в откровенных, вызывающих позах и были сильно возбуждены. Впереди шла женщина с большими волчьими глазами.

Внизу обелиска были высечены слова на красивом, но жутком языке.

- Я не могу понять, что это за язык, - сказала Алексия. – И вообще, как эта вещь оказалась здесь?