Что за демоны блуждают
В твоей замкнутой душе?
И о чем они мечтают
В вечной, мрачной тишине?
Что за демоны съедают,
Совесть, веру, ум и честь?
Что они тебе читают?
Может быть - "Благую весть"?
И раскачиваясь в яслях
Злой младенец корчит рот,
Рядом бродит однокий
Черно-бело-рыжий кот.
Три неистовых вакханки
Приносили на порог,
Свои странные подарки
И рождественский пирог.
И толпились в коридорах
Бесы, черти и ежи,
На забытых пыльных полках
Гнили жизни чертежи.
Бред - не бред, ночная скука,
Мука невозможных рук,
Человек вошел без стука
Человек пришел на стук.
Ты колотишь, бьешь о стены,
Своих мыслей пьяный рой,
Черти злые режут вены
И смеются над тобой.
В каждом есть такие черти,
Бездны Ада, вечный жар,
С ними мы живем до смерти,
Они самый ценный дар.

Когда-то я был моложе,
Стеснительный и невинный,
А рядом, с опухшей рожей
Ангел сидел бессильный.
И волосы были длиннее,
И робок нетрезвый взгляд,
Я с возрастом стал наглее,
Рассматривать всех подряд.
Я так наивно влюблялся,
По-глупости был не смел
Я меньше и горше смеялся,
И мало чего умел.
Я стал намного циничней,
И радость простых утех,
Теперь для меня привычней -
Вино, поцелуи, смех.
Я стал откровенней и площе,
От неизбежных утрат,
Я легче стал и толще,
Стал чаще использовать мат.
Я стал намного взрослее,
Но стоит о том жалеть?
Теперь я намного злее,
И не хочу стареть.

Завертелось все довольно быстро. Уже в конце недели я с матушкой еду в Москву и в последней день зимы мы встречаемся с рабочими, которые будут делать нам ремонт. Ребят я не знаю. Ремонт они делали тете, недавно. Тетя довольна. 

Мать моя, похоже, слабо представляет масштабы того, что нужно делать. Да и вообще, слабо представляет что такое ремонт. С ужасом от нее ожидаю фраз: "ой, давай мы это ломать,разбирать не будем". Я уже знаю, что у нее вызовет шок и панику: необходимость заменить входную дверь и перенос межкомнатных дверей.

Я еще раз поломал голову над планировкой. Понял, что все эти раздвижные двойные двери для такой маленькой квартирки все-таки не подходят. Спасибо тут Сергею Грекову

Кроме того я еще раз объективно посмотрел на кухню. Да, там можно сделать вполне классику: вместо барного стола впихнуть холодильник, стол, соответсвенно уезжает на место холодильника, в тот угол, за счет уменьшения дверного проема в гостиную и установки там нормальной обычной двери шириной 80 см - никаких проблем. Из минусов - довольно узкий проход на кухню, уменьшение пространства под мойку сантиметров на 10. Но, все-таки, такой вариант, похоже, все-таки намного лучше. 

В остальном - без изменений. Я бы, конечно, повыкладывал бы и планчиков, а затем - и фотографий, но у меня исчераплся лимит по прикрепленным файлам. Вот так вот.

Из раздела "занимательная геометрия"

Цитата

Если длину экватора увеличить на 1 метр, то радиус Земли увеличиться на один среднестатистический х*й. И да, в принципе это работает с любой окружностью. 

Тем временем мой ремонт движется к финалу. Вчера ставили двери. Завтра уже натянут потолки. 15-го числа встроят шкаф в прихожей. Я долго выбирал цвет дверей, в итоге остановился на светло-сером - светлее плинута, но очень здорово сочетается с обоями в комнатах и цветам стен в коридоре. Фотки как всегда по ссылке.

https://photos.app.goo.gl/KmNLmRgrTYDUnHyHA

У нас идет война с Росреестром. По непонятной причине новгородский Росреестр отказывается регистрировать совместную собственность супругов без брачного договора. Тут история какая: до 2019 года, не смотря на то, что в Семейном кодексе черным по белому было прописано, что совместно нажитое в браке имущество - это совместная собственность супругов, Росреестр спокойно регистрировал недвижимость на одного из супругов. На сайте Росреестра указано, что "факт внесения в Единый государственный реестр недвижимости (далее – ЕГРН) записи о государственной регистрации права собственности одного из супругов (титульного собственника) не отменяет законного режима имущества супругов, если он не был изменен в установленном порядке. Соответственно, в этом случае оба супруга являются собственниками объекта недвижимости, правообладателем которой в ЕГРН указан один из них." - т.е. от того, что в ЕГРН не прописана "совместная собственность" и вписан только один из супругов, собственность не перестает быть совместной, а другой супруг все равно является собственником. Фактически речь идет об ошибке, которую Росреестр постоянно допускал - он должен был регистрировать совместно нажитое имущество супругов как совместную собственность и прописывать обоих супругов в собственниках, но этого не делала - ведь так проще. Т.е. регистратор нарушал п. 41 Правил ведения ЕГРП при регистрации прав на недвижимое имущество, ведь даже если договор-купли продажи был заключен с одним из супругов, второй супруг автоматически становится собственником этого имущество в силу закона. "Основанием возникновения права собственности у первого супруга является заключенный им с третьим лицом договор купли-продажи, мены и т.п., а у второго супруга право собственности на данную вещь возникает из непосредственного указания закона о совместной собственности супругов на имущество, приобретенное в период брака". В 2019 году Росреестр обязан регистрировать собственность приобретаемую в браке как совместную, если у супругов нет брачного договора. Но Новгородский Росреестр почему-то решил, что теперь брачный договор нужен и в том случае, если вы решите зарегистрировать и совместную собственность и исправить неверные данные в записи ЕГРП. Мы вот с женой приходим, говорим: "Вот есть участок, он приобретен в браке, это наша совместная собственность, но в ЕГРП записан только один собственник, нам нужно вписать туда второго супруга - как это и должно быть согласно закону и правилам" А нам: "Несите брачный договор". На попытки объяснить, что вот есть собственник, его право собственности подтверждается свидетельством о браке встречают полное непонимание - смотрят на нас стеклянными глазами и говорят: "а вдруг вы хотите выделение долей? Вам нужно соглашение о разделе имущества. Идите к нотариусу". Идем к нотариусу, у нотариуса глаза в пять копеек: "но это же ваше совместное имущество. Зачем вам брачный договор? Зачем вам соглашение о разделе имущества вы ведь не разводитесь?" - и мы такие: "Сами не знаем зачем, так в Росреестре сказали". Будем еще пытаться победить Росреестр, если не захотят по-хорошему придется идти в суд.

Вы думаете это легко и просто? А вот фигушки. И так ремонт - дело выматывающее, а тут еще и всякие сложности. А еще работа. И спешная доделка отчетов. Конечно, лениво. Но я стараюсь.

Ремонт идет полным ходом, на самом деле. Но пробуксовывает доставка. А так... не, рабочие работают очень аккуратно. Соседи, конечно, неадекваты. Вчера письмо накатали: молв, краска, воняет изрядно... ну не хера ты претензии эти ваяешь? Ладно. Мы в многоквартирном доме. Рядом соседи. Мы все доставляем друг другу мелкие неудобства. Не устраивает? Вали нахер! Продавай квартиру, покупай дальневосточный гектар, езжай на Шпицберген, на Новую Землю. Там нет никого, кто делает ремонты.

И да. Я сегодня откупорил бутылку неплохого испанского вина. 

начало тут: Чернокнижник. Глава А впрочем читать можно и наоборот. Сначала эту главу, а потом предыдущую.... 

Денис. Глава I. Южные границы Бастрии.

Пока земля еще вертится, пока еще ярок свет,

Господи, дай же ты каждому, чего у него нет:

Мудрому дай голову, трусливому дай коня,

Дай счастливому денег… и не забудь про меня

Булат Окуджава «Молитва Франсуа Вийона»

Денис увидел перед собой бурую долину, которую пересекал сверкающий серебристый поток. Он срывался со скал водопадом, образуя небольшое озерцо, и дальше тек вальяжно и неторопливо куда-то на север. Вокруг высились горы. Горы громоздились одна на другую и самые высокие красовались снежными шапками. Долина внизу была почти безжизненна. Только у самого горизонта можно было разглядеть какую-то зелень. Высоко в небе парила неизвестная хищная птица.

Сев на корточки он принялся рыться в рюкзаке. Шерстяной свитер. Зачем ему при такой погоде? Хотя, ночью может быть прохладно…  «Вот занесло меня» - подумал он. Солнце палило нещадно. Очень скоро захочется пить, а еще через какое-то время – есть. У него был рюкзак. Старый, но добротный. Он был плотно набит всякой всячиной, но что именно в нем лежит, Денис не знал.

- Так-так-так, что тут у нас еще? – пробормотал себе под нос Денис. – Плед… - Денис приуныл. Свитер и плед занимали почти весь рюкзак. На дне его он нашел карту, фляжку с водой, нож и коробок спичек. Даже компаса, элементарно, не было.

«У тебя дар, дорогой. Он не поможет тебе вернуться домой, но зато поможет освоиться на новом месте…» - прошептал на ухо внутренний голос.

«Н-да, дар. Особый дар. Влипать во всякие неприятности» - едко про себя подумал Денис. Ему оставалось только одно – спуститься в долину. А дальше – будь что будет. Дороги назад нет.

Денис рос тихо и незаметно. Он вырос хилым и бледным, не очень высоким, с узким лицом и впалыми щеками, вечно сжатыми плотно губами и глазами – яркими и серыми. Русые волосы на палящем солнце сияли медным блеском.

Он повертел в руках карту. Нет, это была не карта местности – если бы! – карта таро. Оборванец изображенный на карте с придурковатой улыбкой, пританцовывая, вышагивал вдоль крутого обрыва. «Что бы это значило?»

Денис без труда нашел спуск вниз – узкую тропку – по которой начал спускаться. Где-то через час Денис выдохся. Как по мановению волшебной палочки, за очередным поворотом он обрел ручей, нагло пересекающий тропу. Вода в ручье оказалась до боли в зубах холодной и обжигающей. Здесь росло скрюченное дерево с узкими листьями похожими на наконечники дротиков. В его тени Денис решил сделать привал и, совершенно незаметно для себя, задремал. Проснулся он уже к вечеру.

Жара постепенно спадала. Когда Денис спустился в долину, за горами сверкнул на прощание последний луч солнца. Наступила ночь, и заметно похолодало. Взошла луна, и высыпали звезды – таких огромных и ярких звезд Денис в жизни не видел. Он продолжил свой путь ночью и шел так до самого рассвета. На пути ему никто не встретился – равнина вокруг казалась совершенно безжизненной. На рассвете, когда стало совсем ледяно, он наломал сухого кустарника и разжег костер. Кустарник горел быстро, но жарко. Денис начал уже было задремывать, когда из предутренней дымки вынырнули штук пятнадцать всадников в кожаных, на меху, куртках с капюшонами. У кого-то в руках Денис увидел луки, у некоторых зло сверкнули сабли. Вперед выехал один всадник – желтоглазый, без бороды и усов. Он был смугл, как и все его спутники, но, вроде, посветлее. Капюшон был откинут. Жесткие черные волосы спадали на плечи. Всадник прищурился и о чем-то спросил Дениса. Речь была отрывистой, резкой и грубой. Денис не сразу разобрал слова. Точнее, сначала он совсем ничего не понял – в ушах звучала сплошная тарабарщина, но вдруг в затылке начала пульсировать боль и из этой боли, словно просыпаясь, начал выползать смысл обращенной к Денису речи.

- Эй, ты, бледный червь, что сидишь здесь и жжешь костры на моей земле, встань и ответь на мой вопрос быстро и не испытывай мое терпение. Кто ты и куда следуешь?

- Не надо кричать, я пришел издалека! – воскликнул Денис, вскакивая.

- Мы видели, как ты спустился с гор. Ты пришел оттуда? – всадник махнул рукой на юг.

- Да, а что?

- Мы не знаем, что находиться по ту сторону гор – единственный перевал охраняют слуги Замка Проклятых. Ты пришел оттуда?

- Я не знаю, о чем вы говорите, - ответил Денис, морщась от боли в затылке. Слова давались с трудом.

- Карлим, брось, ты разве не видишь, что это обычный закидун Замка? – подал голос один из всадников. Этот был бородат и уже не молод.

- Хегал, откуда мне знать, что он из этих? От Замка всего можно ожидать… - прищурился молодой главарь.

- Посмотри на его одежду, Карлим. Это закидун. Они вечно появляются в окрестностях замка.

- Очень уж он странный, Хегал. Бледный… - неуверенно проговорил всадник Карлим. – Ладно, подхватывай его и поехали! Йо-хо!

В один миг поднялась пыль от копыт, руки старого воина, которого главарь всадников назвал Хегалом, схватили легкого и щуплого Дениса. Отряд унесся в степь. От пульсирующей в голове боли и бешеной скачки Денис пребывал в полубессознательном состоянии.

Все закончилось через какое-то время. Дениса опустили на землю, но стоять он не мог – перед глазами все плыло и кружилось. Он упал на четвереньки и закрыл глаза. Вокруг слышался лошадиный храп и отрывистая человеческая речь. Пахло навозом и дымом.

- Эй, вставай! – прозвенел над ухом металлический голос старого Хегала.

Денис открыл глаза. Рыжая вытоптанная земля. Кажется, она не кружилась и боль в голове стихла. Денис поднялся и огляделся. Шатры. Лошади. Люди. Еще он успел увидеть ярко сверкнувший в отдалении ручей и контуры гор на горизонте, а потом цепкие пальцы старого всадника больно сжали его плечо.

- Вперед, - приказал Хегал и толкнул Дениса. Хегл провел пленника в ближайший шатер. Темно, душно, пахнет пряным дымом, который слегка горчит и на кончике языка. В центре шатра стоял человек, которого Хегал называл Карлимом. Он уже был обнажен по пояс и бос. Карлим испытывающее посмотрел на пленника и, не дав тому опомниться и оглядеться по сторонам, довольно дружелюбно сказал:

- Мы не кочевники. Мы - всадники. И тебе здорово повезло в этом…. Мирда! Вина!

Мирда появилась тот час же из-за пестрых ковров, ширм, занавесей – всего того, чего в шатре было навалом, и чего Денис не разглядел. Да и не смог бы разглядеть от пестроты всей этой варварской роскоши, тонущей в полумраке. Мирда вплыла-возникла с подносом в руках. А на подносе стоял кувшин, кубки и лежали фрукты – все это было очень соблазнительным на вид, но более всего соблазнительно выглядела Мирда. Она была молода, смугла и пышногруда. На тонких запястьях женщины блестело серебро. Маняще качались бедра и в такт им позвякивали бубенцы на тонком пояске. Алая юбка и тонкая накидка на плечах – вот и вся одежда. Через накидку просвечивали соски. Большие карие миндалевидные глаза Мирды быстро оглядели Дениса, а затем взор женщины устремился к Карлиму.

Мирда опустила поднос на низенький прямоугольный столик, после чего села в стороне на гору подушек. Карлим тоже опустился на подушки перед столиком. Налив в один из кубков вина он жадно отхлебнул, после чего приказал Хеглу и Денису садиться.

- Я не буду спрашивать, кто ты и откуда, - сказал Карлим. – Это бессмысленно. Тебя переправили сюда колдуны из Замка на перевале, это очевидно. Таких как ты ежегодно штук шесть за год появляется на наших землях, и обычно мы отправляем их на рудники, потому что более ни к чему, кроме как умереть на рудниках пришельцы не способны. Впрочем, даже на рудниках от них мало толку. Ты похож на пришельцев и вместе с тем другой. Если бы не сон, который мне приснился три дня назад я бы, верно, и тебя отправил на рудники, но тот сон наполнил мое сердце тревогой и я не могу себе позволить поступить с тобой так же, как и с остальными. Поэтому тебе повезло дважды: мы не кочевники, а всадники, а мы всегда даем шанс непрошенным гостям доказать, что они способны не только на смерть под копытами наших коней, но и на жизнь верхом на наших конях. Ну а во-вторых, мы не слушаем полоумных шаманов, и звон серебра за очередного проданного раба никогда не заставит нас следовать против воли того, кто нашептывает душам вещие сны. Поэтому, я хочу знать, как зовут тебя и кто были твои предки. И еще: налей себе вина и раздели с нами трапезу.

- Я с радостью приму ваше щедрое предложение, - ответил Денис и опасливо опустился на подушки напротив Карлима. Рядом устроился Хегал. – Меня зовут Денис. Я вырос в землях, что лежат за перевалом… - и Денис пустился в долгий и путаный рассказ о своей жизни, за пределами местных карт, за хмурым горным перевалом, в долине круглого бездонного озера. Так самозабвенно он не врал еще никогда в жизни.

Далее...

Финал 1-го сезона!!!

Собственно вот весь альбом по матушкиной квартире: https://photos.app.goo.gl/KmNLmRgrTYDUnHyHA

К стыду своему выкладываю только сейчас. Может быть не все фотки хорошо получились, но что есть, то есть.

Собственно матушка уже в новых интерьерах живет. Полет нормальный. А у меня на горизонте следующая эпопея - строительство дома. Фундамент вкрутили, даже дверь входная уже на складе лежит. Но бригада задержалась с домом где-то в Гатчине. Обещают, что к нам выйдут с октября.

Ситуация осложняется еще и тем, что из-за нового закона, по которому счетчики на электричество должны ставиться за счет ресурсников, местные электро-сети не хотят нам подключать на дом 15Квт, которые нам нужны в первую очередь чтобы дом отапливать. Свои "Умные счетчики" они, видите ли, будут закупать только под новый год. В Новгородском районе из-за этой беды, как я понимаю, сущий ад и звездец.

Поэтому пока у нас на участке стоят одинокие вбитые сваи и малюсенький "пенопластовый" домик в котором, в довершение всех бед,  нет воды по причине поломки насоса (((  https://photos.app.goo.gl/Kzez4QSvWavEkEaXA

Я вот думаю... может правда - устроить трансляцию, почитать стихи.

Или по скайпу или на ютубе? Или... короче весь в раздумьях...

Загорелся рассвет и потух,

Эта тьма наступила надолго,

Прокричит за забором петух

Об исполнении вечного долга.

Рухнет все в непроглядную тьму,

Мы как змеи шипим по норам,

И, наверное, время пришло,

Сказать «нет», застарелым ссорам.

Все расставилось по местам:

Кто подлец, кто герой, кто воин,

Возглавляет силы добра

Криворожский маленький клоун.

Вечерами выгуливаем пса и довольно часто наблюдаем звездное небо. С осени к привычно узнаваемому ковшу Большой Медведицы добавились Возничий и Кассиопея. Эти два созвездия медленно всю осень и зиму забирались все выше над горизонтам. В прошлом году еще ярко блестел Юпитер. Сейчас в небе ярко горит Орион - настолько ярко, что мы даже разглядели лук., но ярче всего горел низко над горизонтом Сириус - они мигал как светофор, то голубым то зеленым.

Сегодня в 22:00. Ссылку позже кину

Скажи спасибо

Ты скажи спасибо, что не Сталин,
Мог бы ведь отправить в лагеря,
Если против, то пиздуй-ка в Таллин,
И еще какие ебеня.
В деле укрепления державы,
Нету равных нашему вождю,
Если надо - сыпанет отравы,
А не надло - то пошлет в пизду.
Он мочить в сортире был обучен,
Подвотоней Питерской простой,
Ты дружочек, не по-детски ссучен,
Может педераст и голубой?
И хотя нам хочется порою,
Выглянув во двор восклинкуть "бля!"
Наши люди стерпят не такое,
Ради укрепления рубля.
Что ты смотришь, словно я безумен?
Тут у нас Россия, не Париж,
Ты же ведь не хочешь как в Париже,
Так чего "вконтактике" пиздишь?
От Москвы до самых до Украин
Правит он великою страной
Ты скажи спсибо, что не Сталин,
Ты скажи спасибо, что живой.

(15.апреля.2019)

Зима

Зима прострелена
Как тело Ленина,
Черна прогалина,
Как трубка Сталина,
Кричат "Здорова!"
Дома Хрущева,
И пуще прежнего
Ругают Брежнева.
Уже не топово,
Как у Андропова,
Промокла стенка -
Кровать Черненко,
И слышен блёв,
Жив Горбачев.
Сосед Умельцин
Бухал как Ельцин,
Кричал до жути-
Приходит Путин,
Немного бредив
Прошел Медведев,
И снова Путин,
Сплошное Путин,
Шприцы и вилы,
Снегов могилы,
Земля оттает,
А там - кто знает?

(26.марта.2019)

Кроны

Зубы гнилые старых советских домов,
Бледные тени в пятнах заляпанных окон,
Ветви дорог в черных цепях проводов -
Вот из чего этот мир был задуман и соткан.
Пост-апокалипсис серых простуженных дней,
Харкает кровью война в запыленных экранах,
Слишком много ненужных и глупых смертей,
Очередь в Рай, сидящих на чемоданах.
Там где время раскрошит гранит и бетон,
Въестся черными дырами в мысли и память,
Кто-нибудь выйдет дымить на холодный балкон,
Чтобы от яркого солнца с рассветом растаять.
Как наваждение, странный порезанный сон,
Склеена пленка странно и кое-как,
Видя рассвет над пиками елочных крон,
Прячется вечный и первозданный мрак.

(6.марта.2019)

За Стеной

Там, за окном, во дворах,
В грязных вонючих сугробах,
Спят, превращаясь в прах,
Тени в изодранных робах.
Тлеют сердца-бычки,
Вмерзшие в лед до лета,
Визжат по струнам смычки -
Скрипки внезапного света.
Мокрый и душный ад
Вяжет во рту сугробом,
Каждый литровый снаряд
Станет кому-то гробом.
Там за окном не спит,
Бродит, гремя как сталь
Голубоглазый вихт -
Растаявший февраль.

(28.февраля.2019)

Век плешивого короля

Век плешивого короля,
Весело пляшет в петле,
Кто-то за три рубля,
Отдастся последней тле.
Дудочка крысолова
Не крыс уведет - детей,
В телеэкране снова,
Покажут господ свиней.
Утонет старая баржа,
Ржавчина в шахтах ракет,
По грязной полоске пляжа
Будет брести президент.
Где тут восток, где запад?
Плесень, лужи и смерть,
В петлях весело пляшут,
Те, кто не смог стерпеть.

(29.ноября.2018)

Начало здесь. Предыдущая глава тут 

Глава 8

Очень долгое утро

Блаженствуя в ванне, я, тем не менее, не смог полностью отрешиться от дел насущных. Эти  самые дела не лезли из моей головы. Котелок продолжал усиленно скрежетать полушариями, выдавая каверзные вопросы – один заковыристей другого.

Во-первых, я никак не мог понять, каким образом вампир и Вероника оказались в команде Гвидо. Между нашим торопливым прощанием у стен королевского дворца и телепатической беседой с красавчиком-пиратом прошло от силы минут сорок. И как они только успели?

Во-вторых, меня очень настораживало то, что кто-то решил оградить меня от всех бед магическим коконом. Со слов Грангрода ясно, что за всем этим виднеется пресветлая длань Джанны. На кой ляд я им сдался?!

Были еще «в-третьих» и «в-четвертых», но о них я подумать не успел.

Раздался настойчивый стук. Бормоча под нос нечто возмущенное, я выбрался из ванны, накинул халат и распахнул дверь. На пороге никого не оказалось. Стук повторился. И только тогда я сообразил, что стучало в шкафу. Это был большой уродливый шкаф, в нем висела мужская одежда из той, которую я никогда в жизни не надевал и не надену – нечто модное в королевстве лет пятнадцать назад.

Я отворил дверцу шкафа. Чихнув, из шкафного нутра вывалилась растрепанная Вероника.

- Черт побери! – воскликнул я.

- Дык! Елки… - откликнулась девица. И смерила меня озорным взглядом с головы до пят.

- Короли не краснеют… будущие, похоже, тоже, - фыркнула Вероника, - Ты бы хоть прикрылся, а?

- Чего?!.. – изумленно выгнул я брови. А потом сообразил, что халат мой распахнут и… да, я все-таки немножко покраснел.

- Как ты тут очутилась? – спросил я, когда момент неловкости прошел.

- В шкафу?

- Ну да.

- Телепортировалась, как же еще?

- Вот так просто? – недоверчиво спросил я.

- Да, вот так просто. – Спокойно ответила девушка. Ха, если бы телепортация была такой простой штукой!

- Кто же ты такая, черт возьми?

- Двуногое, лишенное перьев! – в своей обычной манере ответила Вероника.

- Я знаю, что ты из Старого Мира.

- Ну и? Будем обсуждать мою личную жизнь или дела делать?

- Какие еще дела? – спросил я, но Вероника, открывшая было рот, так и не успела ответить. Раздался еще один стук. На этот раз стучали оттуда, откуда надо.

Я открыл дверь и предстал пред светлыми очами кузины Анны. Инфанта была в гневе. А увидев Веронику она так и не высказала мне всего того нелестного, чего собиралась. Вместо этого она раздраженно произнесла:

- Ты еще и проститутку во дворец привел?!

- Эй, я тебя попрошу! – возмущенно воскликнула Вероника. – Никогда не делала это за деньги! Это пошло…

- Кто это? – хмурая Анна переступила порог моих покоев.

- А ты кто? – в тон инфанте ответила Вероника.

- Девушки, успокойтесь! – взмолился я. - Анна, ты зачем пришла?

- Что ты творишь, Антонио?! – возмущенно воскликнула моя кузина. – Люсия с тобой никуда не полетит. Это опасно.

- Анна, я не понимаю… - начал было оправдываться я, но Анна меня перебила:

- Все ты отлично понимаешь! Впутываешь в свои авантюры девочек… Кажется идея сделать из тебя наследника престола – это плохая идея.

- Правильно, Анна. - кивнул я и сделал широкий жест рукой – Ты разве не понимаешь Анна? Мне ничего этого не нужно. Из тебя получится куда лучшая королева, чем из меня король…. Да, черт возьми! Ты уже королева, по факту, Анна. Но трон, подозреваю, все равно достанется мне, хочу я этого или нет. На то, что я бастард все закроют глаза, просто потому, что об этом, кажется, уже договорились, сестренка…

- Не уходи от темы, - нахмурилась Анна. – Что там с Люсией?

- А что с ней?

- Зачем ты ее тащишь на этот проклятый эльфийский фрегат?!

- Я ее никуда не собирался тащить. Она сама захотела.

- Что?! Ты вообще понимаешь, что творишь, братец?! – взвилась инфанта – Она еще ребенок! А ты ее собираешься взять с собой на корабль полный пиратов и…

- Слушай! Если ты так переживаешь – отправляйся с нами. И вообще не стоит переживать за ребят Гвино. Они очень милые люди.

- Отправится с тобой? Но…. – Анна несколько опешила. Но потом мрачно кивнула – Хорошо. Если честно я думала сама просить тебя об этом одолжении. Не хочу быть в стороне от столь важных для нашего мира дел. Просто когда я шла к тебе, то наткнулась на радостную Люсию и…и хорошо, что мы уладили этот вопрос, но есть еще один: что это за… девушка?

И Анна сурово перевела взгляд на Веронику.

- Это Вероника, - представил я кузине гостью из Старого Мира. Гостья весело подмигнула Анне. Анна поморщилась.

- И с какой целью вы здесь? Как вам удалось проникнуть во дворец, Вероника? – поинтересовалась Анна.

- До того как ты пришла, я все замечательно объяснила твоему братишке. Правда, Антоха?

- А? Ты неправильно произносишь мое имя…– бестолково откликнулся я, а потом, с сомнением проговорил. – Вообще, ты мне ничего не объяснила, красотка. Мне до сих пор не понятно, как можно с такой легкостью путешествовать между шкафами… особенно если они находятся в  сотнях километров друг от друга.

- Может быть, даже в сотне тысяч, - хмыкнула девушка.

- Эта девица – ведьма? – строго спорила Анна.

Вероника возмущенно фыркнула. Этим она, видимо, выразило, свое несогласие с утверждением инфанты.

- Говорят, что любая дверь, открытая в темноте может привести в другой мир, - вздохнула Вероника. - Неделю назад я поняла, что это правда, по крайней мере, в отношении шкафных дверей. Не думаю, что способность вот так, запросто, телепортироваться у меня врожденная. Скорее всего, это чей-то дар. И, вполне вероятно, не навсегда, а только до тех пор, пока я не выполню некую миссию.

- И какая же у тебя миссия, позволь спросить? – с некоторым ехидством  поинтересовался я. – Ты хоть знаешь, сколько энергии нужно для телепортации?

- Понятия не имею. И это исчерпывающий ответ на оба твоих вопроса. - Вероника тряхнула головой – Давай, лучше, перейдем к делу. Ты уже определился со спутниками? Я могу провести с собой по туннелю только четырех человек, не считая саму себя, разумеется.

- Значит, транспорт не нужен?

Вероника фыркнула:

- Транспортом буду я, Безумной резвой лошадкой.

- Ну, значит, время на сборы еще есть, - резюмировал я, - девушки, вы позволите мне одеться?

- Предлагаешь нам отвернуться? – Вероника игриво подмигнула мне. Анна закатила глаза:

- Мы с Люсией и Эмилио придем через час. Надеюсь, за это время ты соберешься?

- Думаю, да, - кивнул я.

Анна ушла. А Вероника – осталась, усевшись в одном из кричащих кривоногих кресел.

- Обстановка здесь аляповатая, - заметила девушка.

- И не говори, - согласился я, удаляясь в спальню. Пока я искал подходящие штаны и рубашку, мне пришла в голову идея расспросить гостью про Старый Мир.

- Так в Старом… в твоем мире развита магия? – поинтересовался я.

- Научных доказательств наличия такой штуки как магия на Земле нет – живо ответила из соседней комнаты Вероника, - Большинство тех, кто считается в нашем мире магами или экстрасенсами – обычные шарлатаны. Я была уверена, что всего этого не существует, пока не столкнулась с настоящей чертовщиной. Но никто на Земле не знает, как это все работает и я – не исключение. У вас, как я вижу, кроме магии есть еще и всякая разная техника. Как одно уживается с другим?

- Ну… - задумчиво протянул я, натягивая штаны – Все, что мы знаем о магии – мы знаем от эльфов и, в меньшей степени, от вампиров. А эльфы пользовались магией всегда и для них она – естественная часть Вселенной. Я слабо себе представляю, как можно противопоставлять магию и технику. Вообще, вся суть магии сводиться к способности некоторых живых существ преобразовывать любую энергию в магическую и наоборот...

- Хм… не знаю, как это возможно… впрочем, Вадд мне тоже в свое время пытался что-то объяснить, но – безрезультатно. Видимо, я – безнадежный гуманитарий.

- А как ты познакомилась в Ваддом?

- О… ну это произошло совершенно случайно… ты там уже оделся? А то неудобно разговаривать с человеком, который находится в другой комнате… Ого, нифига себе траходром! – с этими словами Вероника перешагнула порог спальни.

- Да, я оделся, - улыбнулся я, заканчивая натягивать на ноги высокие кожаные сапоги, по голенищу которых тянулось причудливое тиснение в виде растительного орнамента. Весело взглянув на гостью, я уточнил:

- Так, говоришь, случайно с Ваддом познакомилась?

- Зуб даю!

- Зачем? – непонимающе моргнул я.

- Да, забей! – отмахнулась Вероника и звонко рассмеялась.

- Черт возьми, красотка! Ты обладаешь удивительно раздражающей манерой уходить от ответа, - сварливо заметил я.

- Слушай, если ты хочешь что-то узнать об этом несостоявшемся экспонате Лувра, ну так сам у него спроси, когда увидишь, - отмахнулась Вероника.

- Не состоявшемся экспонате… чего? Милая, ты взрываешь мне мозг! – застонал я.

- О, успокойся. Лувр -  это… ну сейчас это музей. В Париже.

- Это где-то в Европе, да? Извини, но я плохо знаю географию и историю Старого Мира, но я уже понял, что этот твой Лувр –музей. Я не очень понимаю, о каком экспонате ты говоришь.

- О Вадде, конечно!  Его там отрыли в запасниках. Саркофаг с ним лежал погребенный грудой каких-то черепков.

- Ты хочешь сказать, что Вадд прибыл вместе с тобой из Старого Мира?

- Ну да… - пожала плечами Вероника. – Понимаешь, нас хотели убить Охотники и я предложила провести его и пару его друзей куда-нибудь в безопасное место. Мы все слабо представляли, как действует моя способность. И я тогда подумала, что хорошо бы оказаться в каком-нибудь волшебном мире. Неверляндии или Нарнии… и очутились здесь! Вывалились всей толпой из шкафа этого твоего пирата Гвидо.

- Значит, вас было много? И что это за «охотники» такие?

- Нас было пятеро. А охотники – ну на вампиров охотники.

- В Старом Мире кто-то охотится на вампиров? – удивился я – Но… их же очень сложно убить.

- О да, практически невозможно. А умершие еще имеют дурную привычку оживать через пару тысячелетий, как Вадд, например. Но, я так поняла, на Земле где-то восемь веков назад произошла чудовищная катастрофа – каскадное схлопывание всем туннелей между мирами.

- Восемь веков назад, говоришь? – настороженно уточнил я. – не семь?

- Нет, не семь. Я так понимаю, это произошло в  конце XII – начале XIII века. Вроде бы не все туннели закрылись сразу, какие-то долго еще работали в нестабильном режиме… слушай, я в этом ничего не понимаю!

- Постой-постой, красотка, - замахал я руками – Наши предки попали сюда из Старого мира семь веков назад. И это было в 1197 году от Рождества Христова. В прошлом году как раз отмечалось семисотлетие высадки. Первые столетия, безусловно, были темными веками нашей новой истории, но, черт возьми, не могли же мы потерять целых сто лет!

- Даже больше, учитывая, что на Земле давно наступило третье тысячелетие, - кажется, Вероника тоже была озадачена, - Вот тебе бабушка, и пасхальные яйца… не может же время в вашем мире течь как-то иначе?

- Ну… не должно, по идее, -  я глубокомысленно прикусил губу.- Давай рассуждать логически. Год здесь примерно равен году в Старом Мире – планета делает оборот вокруг местного Солнца за 372 дня, однако, естественно, выяснили это не сразу. Но когда выяснили – нагло проигнорировали. 365 дней в году, каждый 4-й год – високосный. И плевать, что местной системе это совсем не подходит. То есть ну никак мы не можем отставать…

- И в сутках у вас тоже 24 часа? – поинтересовалась Вероника.

- Конечно… - я осекся. – У тебя есть часы?

- Из моего мира? Есть мобильник… вот, - Вероника достала из кармана нечто с экранчиком, на котором высвечивались часы и минуты.

- Ага… - У меня на запястье был браслет с магическим кристаллом. Я коснулся его и быстро нашел нужное заклинание. Как только цифры на экраничке «мобильника» изменились в воздухе перед нами высветились горящие цифры отсчитывающие секунды.

- Прикольно, - заметила Вероника, - но тебе не кажется, что как-то медленно?

- Помолчи, будь добра… Так… 51 секунда. 9 секунд в минуту. 9 минут в час… Ты понимаешь?

- Я гуманитарий. Что я должна понимать? У вас тут время течет медленнее что ли?

- Да нет же, черт побери! Просто эта чертова планета совершает полный оборот вокруг своей оси почти за 28 земных часа. Как ты понимаешь те несчастные ребята, что попали в этот мир в 1197 году, ориентироваться могли только по солнцу. Точных приборов для измерения времени у них просто не было. Поэтому местные сутки были автоматически разбиты на 24 равных отрезка. За год набегает целых два месяца! За шесть лет – год. Святая Инквизиция с ума сойдет от этой новости. Все эти семь веков они неправильно отмечали Пасху….

Я нервно рассмеялся. В дверь постучали. Нет, девочки не должны были собраться так быстро. Это прибыл завтрак, о котором я совершенно забыл. Молчаливый слуга сервировал стол. Две тарелки, на которых румянилась яичница с беконом, изящные вазочки с салатом из всякой зелени, несколько кусков овечьего сыра и хлеб. Отдельного внимания заслушивал источавший божественный аромат кофейник. По тому, что стол был накрыт на двоих, я сообразил, что распоряжение давала Анна, которая была в курсе относительно моей гостьи.

Мы как раз успели позавтракать и прикончили крепчайший эльфийский кофе, как заявились девочки и Эмилио.

Строгая Анна со скепсисом отнеслась к идее совершить перемещение между королевским дворцом и кораблем при помощи шкафа, а вот Люсия была в восторге.

В шкафу, конечно, оказалось тесновато. Последним втиснуться пытался Эмилио. Стоило ему захлопнуть дверь шкафа, как я почувствовал, что дражайшие кузины вдавливают меня в стенку… точнее выдавливают с другой стороны тоннеля. Чтобы не упасть, я схватился за первое, что попалось под руку. Это оказалась рубашка Гвио. Поскольку следом за мной из шкафа вываливались Люси, Анна и Эмилио, не ожидавший этого пират, на ногах не устоял.

- Ого, сколько вас! – только и смог сказать он, придавленный грудой тел.

Продолжение

Два ангела прекрасных, взявшись за руки
Прошли под аркой городских ворот.
На солнышке, на камушке устроившись
Лежал большой пушистый рыжий кот.
Их вел вперед по улицам извилистым
Седой и изможденный старый Лот,
Двум ангелам вслед взглядом ненавидящим
Кидался каждый новый поворот.
Они пришли в дом Лота. Сели. Ели.
Но сумерки сгустились, ночь пришла,
И к дому Лота шумно привалила
Дремучих гопников безумная толпа.
Два ангела в окне стояли рядом,
Сомкнулись руки - словно навсегда,
Один другому прошептал тихонько
Красивые и нежные слова.
Толпа под окнами кричала "Пидорасы!",
И Лот метался в ужасе мыча,
Один из ангелов смахнул с плеча пылинку,
Решив проверить остроту меча.
Толпа ревела, бесновалась: "Выдай!
Е*ать тебя и дочерей твоих!
Наверное, ты тоже старый пидор,
Раз покрываешь этих голубых!"
Из города сбежали даже мыши
И рыжий кот ушел за ними вслед,
Когда окраcил алым цветом крыши
Проклюновшийся на утре рассвет.
Два ангела, расправив свои крылья,
Поймав мечами первый солнца луч,
Низвергли на Содом огня поток и серы,
С небесных, недоступных людям круч.

Настоящие страшные сказки,
На вкус горьки и правдивы,
В них нет отвратительных клоунов,
По форме они красивы.
В них есть ощущение жути
И неизбежности смерти,
Сюжет в них немного спутан
И полон тоской о лете.
Настоящие страшные сказки
Рассказывать надо взрослым,
Они как смешные расскраски
Напоминают о прошлом.
В них гибнет любая вера,
И вязнет надежда в строках,
В унылости голого сквера,
Праздных пустых разговорах.
В них выпить желаешь водки,
В них серость промозглая пляшет
В них тонут подводные лодки,
В них горе на плечи ляжет.
И будет дрожать и рваться
Из горла сдавленный крик,
Ты будешь от боли смеяться
И плакать, забывшись на миг.
Настоящие страшные сказки,
Не стоит читать в темноте,
В них выцветшие краски
В каждодневной плывут суете.

Странные сны рассеялись, когда Пенрик проснулся от сильнейшей головной боли, неистовой жажды и отчаянной потребности опорожнится. Он лежал на кровати в маленькой комнате, высоко под, под самой кровлей, судя по наклону побеленного потолка. На нем была только рубашка и брюки. Когда он зашевелился и застонал, перед ним появилось незнакомое лицо. Пен не слишком успокоился, увидев на мужчине зеленую тунику дедикта[1] Ордена Матери. Последовало несколько минут суеты - сначала мужчина помог ему добраться до ночного горшка, а потом отвел от окна, куда Пен пытался высунуть голову. Судя по улице и небу, он был в городке Гринвелл, вероятно, в приюте Матери. Еще утро, так что, может быть, еще слишком рано чтобы сильно волноваться? По настоянию дедикта Пен откинулся на кровать и осушил чашку воды. В результате у него осталась только головная боль и глубокое замешательство.

- Как я сюда попал? Я был в дороге. Я упал в обморок? Где моя одежда? - Лучше бы ему не потерять и не испортить ее. Не говоря уже о хороших ботинках, которых тоже не хватало. - Была эта больная старушка - благословенная…

- Я приведу Ученого Люренца -  ответил дедикт. – Лежите!

Мужчина поспешно вышел. Приглушенные голоса донеслись из коридора, затем – удаляющийся звук шагов. Пен нашел свой парадный костюм, аккуратно сложенный на сундуке рядом с ботинками, что избавило его от одной из причин беспокойства. Он зажмурился, открыл и закрыл глаза, сел, чтобы налить себе еще воды. Он размышлял, может ли он, пошатываясь, пересечь комнату, чтобы забрать одежду, когда снова послышались шаги, и он поспешно укрылся под простынями, как было сказано.

Не постучав, вошел высокий и тощий Ученый Люренц главный благословенный Храма Гринвелла; успокаивающе узнаваемый и тревожно напряженный. Он наклонился над Пеном, словно собирался потрогать лоб, но затем отдернул руку.

- Кто ты? – требовательно спросил он у Пена.

Пен моргнул, появилось подозрение, что он вовсе не заболел, а попал в сказку какого-то барда.

- Ученый Луренс, вы меня знаете! Пенрик из рода Джуральдов - вы учил меня арифметике и географии – и били тростью по голове за невнимательность.

Достаточно сильно, чтобы Пен запомнил. Это было десять лет назад, до того, как благословенный поднялся до своего нынешнего положения. Люренц уже давно служил дедиктом Отца Зимы, хотя в качестве старшего священника теперь руководил всеми пятью святыми домами. Ролш сказал, что растущий город стремится к созданию здесь архиерейства; Пен предположил, что Люренц надеялся на повышение.

- Ах. - Люренц облегченно вздохнул, выпрямляясь. - Тогда мы еще не опоздали.

- Мне лучше поторопиться! Мама и Ролш будут в ярости, когда я им все расскажу. Не знаю, что подумает бедная Прейта. Где Ганс?

- Лорд Пенрик, - сказал Учинный Люренц своим строгим голосом, словно собираясь попросить Пена рассказать о главных реках Дартаки, - что вы помните о вчерашнем дне?

Пен зажмурился и снова открыл глаза. Они все еще пульсировали.

- Вчерашнем? Вчерашний день не был особенным, за исключением того, что мама и сестра суетились чтобы подшить этот дурацкий костюм. И не разрешали мне ездить верхом.

Они уставились друг на друга в момент взаимного непонимания. Затем Люренц снова вздохнул:

- Ах! - и продолжил – Я про случай на дороге. Вы ехали в город с Гансом и наткнулись на группу Ученой Ручии, ей было плохо, и она лежала на земле?

- Ой! Бедная старушка, да.Она действительно умерла?

- Боюсь, что так. - Люренц осенил себя, прикоснувшись ко лбу, губам, пупу, паху и к груди в области сердца: Дочь-Бастард-Мать-Отец-Сын - знак пяти богов. - Мы принесли ее тело, чтобы оно лежало в пристанище Бастарда, ожидая похорон и распутывания всего этого клубка.

- Что за клубок? - спросил Пен, чувствуя, как что-то сжимается в животе, усиливая головную боль.

- Лорд Пен… – это обращение странно успокаивало: может быть, он еще в слишком влип? – расскажи мне все, что вы помните о вашей встрече с Ученой Ручией, и как вы получили… ах, упали в обморок. Во всех подробностях.

Люренц придвинул табурет к кровати и сел, давая понять, что Пен не должен скупится и его ждет долгий рассказ.

Пен описал события, постаравшись как можно точнее, насколько мог вспомнить, пересказать кто что говорил, даже самое странное, на случай, если это окажется важным - в конце концов, ему не нужно было окунаться глубоко в прошлое. Он заколебался, прежде чем упомянуть про фиолетовый свет и тихие женские голоса, потому что это создавало впечатление, будто он что-то видел, но в конце концов рассказал и про них.

- Но что она имела в виду, говоря: «Принято»? Не то чтобы от кого-то кто занят собственной смертью следует ожидать осмысленных слов, но ее слова звучали достаточно уверенно. И, право, ничего не хочу сказать, но ее слуги не казались очень преданными. Может быть… - ужасная новая мысль, - она меня заразила?

Он потер простыню рукой, которую тайком сжимал рукой.

- Разумеется заразила, но не болезнью - вздохнул Люренц, поднимаясь с табурета. Он нахмурился, с тревогой глядя на Пена:

- Вы знали, что она была колдуньей Храма?

- Кем? - Пен разинул рот.

- Мне дали понять, что она несла в себе очень старого демона огромной силы. И направлялась в главный дом своего Ордена в Мартенсбридже, чтобы сообщить о болезни и получить помощь в обуздании этого существа. Или передать его другому в случае смерти. У людей Бастарда есть несколько ритуалов для управления этой процедурой, с которыми я, э-ээ… не знаком. Не совсем мой бог.

Тошнотворное чувство превратилось в камень.

- Я никогда раньше не встречал колдунов. – Речь захлебнулась, и рот помимо его воли добавил:

- Что ж, теперь ты один из них, голубоглазый мальчик!

Едкая ритмика слога умершей благословенной, казалось эхом отразилась в словах; затем чувство удушья отступило, как будто в бессилии. Он зажал рот рукой и в ужасе уставился на Люренца:

- Это говорил не я!

Люренц резко дернулся назад:

- Тебе лучше не шутить так, мальчик!

Пен яростно закачал головой, боясь внезапно заговорить.

Тихие голоса в коридоре превратились в резкий спор. Дверь с грохотом распахнулась, и мать Пена влетела внутрь, вырывая руку из хватки одного из храмовых гвардейцев, которых Пен встретил на дороге. Лорд Ролш, следовавший за ней, поднял грозно поднял руки, удерживая мужчину от попытки снова схватить ее. Ученый Люренц встал, покачивая головой – что-то среднее между отрицанием и утверждением и, тем самым прекратил ссору, вынудив гвардейца отступить.

- Ты проснулся! Слава богам! – леди Джуральд бросилась к постели, собираясь, похоже, накинуться на Пена, но затем, к его облегчению, остановилась. Вместо этого она схватилась за рукав мантии Люренца и резко дернула за его:

- Что с ним случилось? Вы уже можете сказать?

Ролш оторвал ее от благословенного, чтобы удержать, но после тревожного взгляда вниз на Пена повернул лицо к Люренцу почти так же озабоченно, как и она. Они оба поразительно изменились по сравнению с церемониальной опрятностью сегодняшнего утра, хотя все еще были в той же самой лучшей одежде. Лицо леди Джуральд выглядело одутловатым, глаза покраснели, волосы спутаны, а из косичек выбивались случайные пряди. Ролш тоже выглядел измученным… и небритым?

Это уже не сегодняшнее утро- наконец осознала Пен. Это завтра…сегодня… о, боги! Он что, проспал весь день?

Люренц, не собираясь уклоняться от болезненного долга, схватил трясущиеся руки леди Джуральд и выпрямился в своей самой серьезной и отеческой позе:

- Мне очень жаль, леди Джуральд. – Он кивнул, обращаясь в том числе и к Ролшу. - Это именно то, чего мы боялись. Ваш сын был или, точнее, теперь одержим демоном Белого бога. Я это ясно вижу сейчас.

Ролш вздрогнул; мать Пена ахнула:

- Госпожа Лета, помоги нам! С этим ничего нельзя сделать?

Пен, сидевший теперь у изголовья кровати, с тревогой смотрел на свое тело. Демон Бастарда внутри него? Где внутри него?..

Люренц облизнул губы:

- Все не так плохо, как могло бы быть. Демон не кажется восставшим - он еще не захватил контроль над телом. Мне говорили, что такой мучительный перенос на какое-то время ранит его. Он будет слаб пока не обоснуется в своем новом жилище или не привыкнет к нему. Если у лорда Пенрика твердая воля и он будет подчиняться всем святым наставлениям, возможно, еще есть способ спасти его.

- Они входят в людей - произнес Ролш – Значит должны и выходить.

Он подорвал преждевременный оптимизм, добавив:

- Конечно, не только из умирающего.

Еще один кивок Люренца, по мнению Пена, слишком небрежный.

- Так сделала несчастная Ученая Ручия. Поэтому лорд Пенрик оказался в таком сложном положении.

- О, Пен, зачем ты вообще это делал?.. – накинулась на него мать.

- Я… Я ничего такого не делал – Пен взмахнул руками. - Я думал, старушка заболела! - Это звучало не так уж и плохо. - Я просто пытался помочь!

Он быстро закрыл рот, но никакая странная сила не поднялась в его горле, чтобы добавить резкое замечание.

- О, Пен… - простонала мать; Ролш раздраженно закатил глаза.

Люренц прервал то, что обещало стать продолжительной серией взаимных обвинений:

- Как бы то ни было, вред нанесен, и здесь, в Гринвелле, это невозможно исправить. Я обсудил варианты с эскортом Ученой Ручии. Тело покойной благословенной будет обязательно похоронено здесь, но ее сопровождающие обязаны доставить ее багаж туда, куда они направлялись, чтобы ее Орден мог распорядиться им в соответствии с волей умершей. Я предположил, что к этому багажу относится - авторитетно заявил он - ее величайшее сокровище, ее демон.

Что Люренц имел в виду, говоря о способе его спасти? Пен собирался выразить возражение против того, чтобы его обсуждали, когда он был здесь, но вовремя сообразил, что именно они обсуждают, и передумал. Транспортировка демона должна обязательно означать транспортировку Пена… как минимум за пределы Гринвелла. Или даже Фрайтена?

- Храмовые гвардейцы согласились сопроводить лорда Пенрика в головную резиденцию Ордена Бастардов в Мартенсбридже, где, я надеюсь, они попросят ученых… решить, следует поступить

- Ой, - с сомнением произнесла леди Джуральд.

Рольш нахмурился:

- Кто заплатит за это путешествие? Кажется, это дело Храма…

Люренц понял намек, и без особого удовольствия заметил:

- Храм обязуется подарить ему оставшуюся часть суточных благословенной Ручии, а также предоставить ее транспорт и спутников для дальнейшего пути. После того, как он доберется до Мартенсбриджа… дальше решения будет принимать ее Орден.

- Гм - сказал Ролш. Именно Ролш в прошлом году зарубил план Пена поступить в университет, недавно основанный во Фрайттене, на том основании, что семья не может себе этого позволить, а затем подавил протесты Пена, втянув в ошеломляющие подробности его дальнейшей жизни, приведя в качестве доказательства счета баронства. Было очень обидно осознавать, что его брат руководствовался не личным эгоизмом, а реальным положением дел. Хотя Мартенсбридж и не был Фрайттеном, но он был еще дальше от Гринвелла.

Пен осторожно откашлялся. Он все еще владел своим голосом:

- А как насчет помолвки?

Его реплику приветствовало мрачное молчание.

В конце концов Ролш твердо сказал:

- Ну, вчера ее не было.

Мать вставила:

- Однако, родственники дорогой Прейты были достаточно любезны, чтобы накормить нас в любом случае, поскольку мы ждали здесь, чтобы узнать, сможешь ли ты… когда ты очнешься. По крайней мере, еда не пропала даром.

- Столько сыра… - пробормотал Ролш.

Пен начал представлять себе все, что должно было случиться, пока он лежал здесь, как теплый труп в этой постели. Было не весело. Его тело привезли в фургоне вместе с телом мертвой женщины. Матери и Ролшу кто-то сообщил – Ганс, конечно,- празднование прервалось, не успев начаться. Его встревоженные родственники, очевидно, не спали всю ночь…

- Как Прейта?.. Как восприняла это?

- Она очень испугалась, когда мы увидели твое тело - сказал Ролш.

- Сейчас за ней приглядывает мать - добавила леди Джуральд.

- Кто-нибудь должен послать к ней и сказать, что со мной все в порядке. – встревоженно сказал Пен.

Последовавшая за этим тишина была слишком долгой.

Леди Джуральд вздохнула. Она не была женщиной, которая уклонялась от болезненного долга, иначе она не могла бы оставаться замужем за их отцом все эти годы.

- Лучше я сам пойду к ней. Нужно многое объяснить. И обсудить.

Пен хотел спросить, делает ли становление колдуном мужчину более или менее привлекательным в качестве мужа, но у него было неприятное чувство, что он знает ответ. Он малодушно позволил матери уйти под навязчивым конвоем Рольша, хотя она явно не хотела оставлять Пена одного, без каких-либо сообщений от себя…

- Что-нибудь еще вам нужно прямо сейчас, лорд Пенрик? - осведомился Люренц, тоже собираясь уходить.

- Я очень голоден, - сообразил Пен. И неудивительно, ведь он не ел со вчерашнего завтрака. – Могу ли я пойти в трапезную?

- Я попрошу одного из посвященных принести тебе поднос с едой - пообещал ему благословенный.

- Но… Я действительно не болен. - Пен повернул плечи и вытянул ноги, снова чувствуя себя в своем теле как дома, словно выздоравливающий после лихорадки. - Я могу одеться и спуститься. Не нужно никого беспокоить.

- Нет, пожалуйста, оставайтесь в этой комнате, лорд Пенрик - более твердо сказал Луренс. - По крайней мере пока.

Он вышел, закрыв за собой дверь и остановился, чтобы переговорить с храмовым гвардейцем, все еще стоявшим у входа. Несмотря на то, что он находился в безопасности в приюте Матери, мужчина оставался при оружии, которое было с ним в дороге. От чего, по его мнению, он должен тут защищаться?

Ой.

Муки голода в животе Пена, казалось, сгустились, и он съежился на простынях…

Люди делают больно друг другу
Это так неизбежно и просто,
Погружаться в блаженную муку
В глубину человечьего роста.
И кричать задыхаясь от злобы
Если любишь - больней и сильней.
Горьких слов роковые сугробы
Громоздить средь уснувших полей.
Вспомнить всё: и пороки и слабости,
Взять в пригоршню и бросить зло,
А в ответ получить горку сладости,
И подумать: "Опять повезло!"
Все шторма уснут и утихнут,
Кто-то выживет, кто-то нет,
Каждый будет немного, да вывихнут,
Здесь не может быть сладких побед.

О любви сочинять бессмысленно,
Она прячется за дверями,
Промозглой серой осенью,
С нескончаемыми дождями,
И любовь - это штука интимная,
Слишком страшно ее выпускать
И лишний раз не следует
В слух, при людях ее поминать.
Но о сексе, бухле и радости,
О простом, земном и смешном,
Без всякой смущенной гадости
Сочинить стоит толстый том,
Чтоб пухлее "Войны и Мира",
Проклиная и мир и войну,
Член молодого Сатира,
Проникал в желанную тьму.
В зависимости от предпочтений,
Мимо женских манящих губ,
В самую нежную слякоть,
Нагл, весел и груб.
Или, есть и такие любители,
Между булок упругих мужских...
Короче, найдутся зрители,
Для развлечений любых.
Про любовь и читать-то сложно,
Слишком тяжек любовный труд,
Но про секс послушать можно,
Хоть во мраке сибирских руд.

Здесь две небольшие поэмы. И обе про ангела. Они похожи и написаны с разницей в несколько лет. Но я решил дать из вместе, подряд. Почему бы и нет?

I

Однажды ангел упал с небес,
Когда шел дождь и снег.
В глазах его был тихий свет,
И слез тяжелый бег.

Над ним склонился и приник
К обветренным губам,
А в голове рождался крик
К безжалостным богам.

Я прикасался к кистям рук
И руки целовал,
И меч из коченевших рук
Я в руки принимал.

Я тихо песни пел ему,
И плакал, и молил,
Но ангел мой не говорил
И не вставал с земли.

Тогда его я внес в свой дом,
Что строил много лет,
И уложил его в постель,
И начал ждать рассвет.

Наутро он открыл глаза,
И свет наполнил дом,
А за окном была гроза,
И громко грохал гром.

Ко мне пришли мои друзья,
И танцевал огонь,
Но только был печален я,
Проваливаясь в сон.

Мой ангел много говорил,
И развлекал гостей,
А в полночь к дому подошли
Пять неживых людей.

И я хотел их прочь прогнать,
Но все же не прогнал,
Я в дом их свой решил позвать,
Хотя и был дом мал.

И духи странные ко мне
Явились в три часа,
И волк с звездою на челе,
Деревьев голоса.

Сатиры домогались нимф,
А феи пили эль,
И музы запоздалых рифм
Искали чью-то тень.

В разгар разнузданных торжеств
Я на кровать упал,
И очень долго крепко спал
Под грохот шум и гам.

А днем, проснувшись, я нашел,
Что ангел мой пропал,
И только ветер за окном 
Порывисто шуршал.

Прошли десятки грустных лет,
И снова снится сон:
Мой ангел, с призрачным мечем
И мой сгоревший дом.

II

Мне снился холодный город,
Заснеженный город, злой,
Над куполами соборов,
Звон проплывал седой,

Клубилась над речкой дымка,
И мост горбатый замерз,
Плакал резной снежинкой
Острый суровый мороз.

По льду проносились дети,
Смеялись, кидали снежки,
А я проклинал все на свете,
Читая свои стихи.

В чулане темном и пыльном
Я грелся, закутавшись в плед,
Сквозь пыльность окна пробивался
Лунный нетрезвый свет.

Но звоном вдруг все перебило,
Всех мыслей моих полки,
И ярче луна засветила,
В свои заплетая силки.

Ворвавшийся в комнату ветер
Недолго в коморке гулял,
Круша все, разбился и вскоре
Прекрасным гостем предстал.

Лежал предо мной обнаженный,
Прикрыв наготу парой крыл,
Нежный и стройный ангел,
А я на месте застыл.

Ангел поднялся с пола,
Расправив крылья, просил
На ночь теплого крова,
А то, он, бедный без сил.

И я убежал на кухню,
Гостю налил вина,
И в плед дал закутаться сразу:
Смущала его нагота.

Укутавшись в плед, спрятав крылья,
Из рук моих принял вино,
Пол ночи мы с ним проболтали
Печально, серьезно, смешно.

К рассвету мой гость зазевался,
Я спать его уложил,
И утром тревожно и нежно
Кровать его сторожил.

Но сном и меня сморило,
А может все дело в вине,
Время как будто застыло,
И я утонул в тишине.

Не слышал, как дети кричали,
Как пьянь дралась под окном,
Ушли все мои печали,
Покинули старый дом.

Проснулся я на закате,
Метель как всегда мела
И ангел, непрошеный ангел,
Заглядывал мне в глаза.
 

Небо, с которого он упал, целую вечность назад, было голубым и безмятежным.
«Почему я не умер?» - подумал он, глядя на небо, обрамленное зеленью листвы.
Двигаться не хотелось. И не моглось.
«Почему я не умер?» - повторил он безмолвный вопрос.
Его спасательная капсула, проделав в изумрудно-ровном и умиротворенном море дикого леса дыру, опалив ветви и стволы вековых деревьев, достигла самого дна. Он выжил и теперь лежал среди обломков, не в силах пошевелиться. Лежал и равнодушно смотрел на небо. Только один вопрос мучил его: почему он не умер.
Его звали Игорь. Двадцать один год, холост. Рост – метр восемьдесят два, вес семьдесят четыре, окончил… все это так не важно, теперь…
Игорь попытался встать. Со стоном он приподнялся на локте. Грудь жгло, к горлу подкатила тошнота... как называется эта планета?.. – в голове колыхнулось, выплыло неприятное название – Содом. Ну, да, кажется, так ее все называли. Содом или Радуга.
Там, в небе над Радугой, наверное, продолжался бой. Кто, с кем… Игоря теперь это мало заботило. «Надо выбираться отсюда» - мелькнула мысль. Перед глазами все плыло, однако Игорь сумел встать на четвереньки.
- Что, приятель, подбили? – задиристо прощебетал из зеленой листвы чей-то голос. Игорь дернулся. Оседлав толстую ветку, где-то на высоте полутора метров от земли сидел сероглазый парень в зеленом комбинезоне. Взгляд сероглазого не предвещал ничего хорошего. «Меня сейчас еще и поимеют» - подумал Игорь, а сероглазый, будто угадал, о чем думал сбитый. Резво спрыгнув с ветки, он, встав в позу Робина Гуда, убийственным тоном сказал:
- Ну что, пройдем в клизменную?
Игорю было совершенно не до шуток. Его вывернуло, а руки и ноги подкосились. Он неминуемо встретился бы с собственной блевотиной, но кто-то как котенка схватил его за шкирку и пробасил:
- Хватит шутить Фей Лан, не видишь парню плохо.
- Тролль, ну ладно тебе…
- Пошли в лагерь, - сказал Тролль, после чего перекинул вялое тело Игоря через плечо и шумно зашагал через джунгли. Тролль все же был человеком. Только очень большим и сильным. Под его мерную тяжелую поступь Игорь вырубился.
«Земля, да-да, наша далекая Великая Родина, погрязла в грехе, смраде, извращениях и анархии. Но самое мерзкое, что земные власти позволили грязным извращенцам основать новый Содом – целая планета отдана им на поругание! Целая планета содомитов! Мы должны сжечь эту проклятую колонию, как некогда Господь сжег Содом и Гоморру на матери-Земле. Мы должны – во славу Божью, ради наших детей, ради нашего будущего. Они не остановятся на одной планете, нет! Содом расположен в самом сердце нашего сектора космоса и оттуда зараза гомосексуализма распространяется по всем колониям Союза. Вам не стоит бояться этих содомитов, в распутстве и пьянстве, в уходе от традиционных ценностей они утратили способность быть настоящими воинами. Их мужчины – как бабы, а женщины – как мужчины, но разве может женщина сравнится с настоящим мужчиной? Разве может женщина быть воином? Удел женщины – дом, очаг, дети… их дома – груды камней, очаги не горят, они вымирают – потому что женщины заняты не своим делом. Придет час и мы дойдем до Земли, но сейчас нам необходимо покончить с величайшим злом во вселенной – планетой Содом, которую эти нелюди называют Радугой»…

Игорь хорошо учился в школе, но больше преуспел в гуманитарных дисциплинах – истории, литературе и основах традиционной культуры. Он делал успехи на уроках патриотизма, гражданской обороны и физкультуры. По окончании школы Игорь поступил в летный колледж. Потом – служба…
Игорь неожиданно понял, что лежит на мягкой травке, а правую щеку пригревает солнечный лучик. Приоткрыв глаза, парень тут же зажмурился от яркого света. Чувствовал он себя теперь намного лучше. Потрепано, но не разбито. И прошла тошнота, осталась только неприятная пустота в желудке.
- Пришел в себя? – послышался возле уха знакомый голос. Голос немного сипел, но в целом звучал бодро.
- Макс! – воскликнул Игорь и решительно подскочил. Голова немножко кружилась. Игорь сидел на траве, на краю огромной поляны в окружении дикого леса. Поляна была утыкана палатками и фургонами. Рядом с Игорем, по-турецки скрестив ноги, сидел его давний приятель и сослуживец – черноволосый кареглазый Макс. Алый летный комбинезон на Максе был подран, прожжен и представлял жалкое зрелище. Сам Макс был бледным и небритым. Сколько же времени прошло? Игорь повторил вопрос вслух.
- Тебя доставили только сегодня утром. А так прошло два дня, - ответил Макс, - меня сбили почти сразу после тебя. Кажется, кампания против Содома провалилась.
- Черт! – раздосадовано прошипел Игорь. – Это лагерь для военнопленных?
- Ну да, лагерь… здесь не так уж и плохо. Кормят хорошо, обращаются ласково. Далеко все равно не уйти.
- Кто-то пробовал?
- Пробовали: и нападать на охрану и просто бежать – бесполезно, - пожал плечами Макс. – Те, кому удалось уйти в лес, вернулись под конвоем десять часов назад.
- Дерьмо!
- Ну, может быть, - пожал плечами Макс. – Я вот все думаю…
Макс вдруг замолчал, и как-то странно посмотрел в сторону.
- О чем думаешь? – спросил Игорь.
- Так… не важно, - Макс махнул рукой. – Просто я не понимаю: зачем нам эта война?! Господи, я просто хотел летать…
- Они – враги, - твердо сказал Игорь. – То, что они делают – противоестественно и мерзко.
- А война и убийство – это не мерзко? Пусть бы и жили себе.
- Ты не понимаешь. Это они начали войну. Они строят козни Союзу, они хотят уничтожить нас – нашу культуру, наши традиции. Они поддерживают отщепенцев, спонсируют «правозащитные организации», которые пропагандируют гомосексуализм и прочие извращения. Можно подумать у педиков могут быть какие-то права.
- Но правозащитные организации защищают не только гомосексуалистов.
- Это не делает их меньшими педиками, чем они есть. Они бросают вызов нашим ценностям, нашему обществу, власти, подрывают обороноспособность Союза… Землей сейчас правят сексуальные извращенцы и потомки этнобандитов, которые вынудили наших предков бежать в космос, на другие планеты и вести тяжелую борьбу за выживание.
- При этом Земля постоянно оказывала нам помощь и поддержку. Она никогда не отворачивалась от нас и их колонии, в том числе и эта всегда были дружелюбны. А мы… мы кривили лицо.
- Ты знаешь их дружелюбие – это попытка втереться в доверие и пристроиться сзади – Игорь хохотнул
- У меня здесь брат. Старший. Это был позор для всей нашей семьи, и я ненавидел его. А сейчас… сейчас, мне страшно: я все думаю где он, не случилось ли с ним чего… сможет ли он выстрелить в меня, а я – в него. Мне страшно, что я здесь как на ладони, чувствую себя почти голым, не смотря на эту дурацкую форму и меньше всего мне хочется слышать от тебя заученные проповеди из учебника, потому что ты, черт бы тебя драл, мой друг, а не полковой батюшка, и мне хочется довериться тебе и чувствовать твою поддержку… а ты смеешься.
- Мне тоже страшно, - признался Игорь. – Радует только одно: наши задницы пока что целы.
- Ну, видимо мы не в их вкусе, - хмыкнул Макс. – Черт, Игорь, меня всегда восхищало то, как ты способен веселиться в самой свинской ситуации.
-Уныние – грех, - пожал плечами Игорь.

Солнце припекало. Макс повел Игоря по лагерю. Здесь находилось еще несколько их знакомых, остальные были Игорю неизвестны. Они скитались так около часа, а потом Игорь заметил какое-то движение у границы джунглей. Из зарослей показались три человеческие фигуры. По форме и тому, что двое из появившихся – огромный бородатый парень и худой юноша – были при оружии, Игорь сразу признал в них аборигенов.
- Вот и наши враги, - бросил Игорь Максу.
Троица двигалась к центру лагеря. Двое – бородатый и худой остановились перед одним из фургонов. Фургоны были хаотично раскиданы по всей поляне, но этот располагался в самом центре. Третий – сухой высокий старик скрылся внутри. Вскоре люк на крыше фургона открылся, и старик вылез оттуда. Оглядев лагерь, он заговорил:
- Уважаемые граждане Союза! Час назад правительство вашей державы, так и не сумев захватить планету, предъявило Свободной Планете Радуга ультиматум. Если в течение двенадцати часов мы не передадим всех пленных властям Союза и не прекратим огонь, ваша держава начнет бомбежку планеты. Конечно, если мы выполним все требования, Союз уже ничего не удержит от уничтожения Радуги. Впрочем, учитывая угрозу, Союз и сейчас мало что удерживает от претворения в жизнь своей чудовищной идеи. Поэтому, руководствуясь исключительно гуманными соображениями и возможностью спасти несколько сотен жизней, Свободная Планета Радуга решила удовлетворить требования Союза. Вас всех доставят в космопорт и погрузят на челноки. Вы все – пилоты, поэтому с управлением должны будите справиться.
По толпе пленных волной прокатился гул. Макс прошептал Игорю:
- Они тянут время. Видимо надеются, что Земля придет на помощь.
- Но и наши должны это понимать, верно? – вздернул бровь Игорь. – Похоже, мы проиграли и пытаемся сохранить лицо.
- Может быть… - поджал губы Макс, раздумывая – А может, и нет.
- Что ты имеешь ввиду?
- Я слышал… - Макс замолк. – Я не уверен, что стоит об этом говорить. Здесь и сейчас.
- Но ты уже начал, Макс. Так чего тянуть-то?
- Нам надо встать в очередь на погрузку в фургоны. Давай займемся этим. Потом… если будет возможность, я все объясню. Наше командование – не такие лохи, какими кажутся.
Игорь нахмурился, но ничего не сказал. О чем таком может знать Макс? Игорь задумался. Он никогда особо не… анализировал своего приятеля. Макс был весел, напорист, зол на язык. Любил выпить. Сослуживцы шутили, что у Макса на комме самое большое собрание порнухи в Союзе. Но это все не то… Макс… он всегда оказывался там, где велись интересные разговоры или происходило что-то интересное. Он часто водился с довольно сомнительными людьми, при этом сам всегда был предельно… патриотичен. Было в нем что-то… какая-то двуликость.
Они встали в очередь на погрузку. Игорь с головой ушел в воспоминания.

Корабль спал. Только приглушенный гул проходил по стенам – отзвуки работающих двигателей и систем жизнеобеспечения. Бледная полоска света скользнула и исчезла: дверь каюты открылась и закрылась совсем бесшумно. Но Игорь уже проснулся. Он бы все равно встал: накануне он выдул слишком много сока, и теперь страшно хотелось в туалет. Видимо не ему одному.
Тихо, чтобы никого не разбудить Игорь вылез из койки. Натянув штаны и майку, он неслышно покинул темное спящее царство. Длинный коридор заливал приглушенный рассеянный свет. Здесь было намного прохладнее, чем в каюте. Игорь поспешил по нужде.
Уже возвращаясь, он услышал голоса. Шептались двое, звук доносился из бокового коридора, где располагались каюты офицеров.
- Тише, дурачок… - шептал один.
- Здесь все спят. Никто не слышит, – шептал другой.
- Ты не знаешь. У этих везде есть крысы, - отозвался первый.
- Не бойся, ничего не бойся, - шептал второй и рассмеялся. И по смеху Игорь понял, что это Макс.
Через несколько дней одного из офицеров арестовала флотская тайная полиция по обвинению в государственной измене.

Очередь подошла к концу. Пленники плотно забились в фургон. Прошло несколько минут и все почувствовали движение. Короткое пленение подходило к концу.

- Ты чего молчишь? – вывел Игоря из задумчивой полудремы Макс.
- Кажется, это ты хотел мне что-то рассказать, - пожал плечами Игорь.
- Не здесь же, - ухмыльнулся приятель, обводя взглядом усталые лица товарищей по несчастью.
- Ну тогда… - начал Игорь, но не закончил. Раздался непонятный грохот, и фургон тряхнуло.
- Что за… - ругнулся кто-то рядом.
- Всем сохранять спокойствие – раздался откуда-то сверху спокойный голос того сухого высокого старика, что толкал им речь на поляне лагеря. Но никто не успокоился: вдруг стало ясно различимо неприятное шипение.
- Газ! – крикнул Макс. У Игоря все поплыло перед глазами, и он отключился.

Голова болела невыносимо. Тело горело. Игорь разлепил воспаленные глаза. Он лежал на чем-то довольно мягком. Была непроглядная ночь, но где-то рядом горел костер. Свет от живого огня выхватывал из тьмы стволы деревьев, кривые ветви и резные листья. Дым поднимался вверх и терялся. Деревья росли так плотно, что неба видно не было. Игорь повернул голову. Перед костром сидел Макс и трое содомитов: те двое, что подобрали Игоря после падения на планету и еще высокий старик. Этот дед первым заметил, что Игорь пришел в себя. Он пробуравил пленника взглядом светлых ярких глаз и улыбнулся.
- Я рад, что ты пришел в себя, Игорь. Меня зовут Эрн, – сказал он. Остальные синхронно повернули головы к лежащему на земле Игорю. Макс подскочил и склонившись над другом взволнованно спросил:
- Ты как?
- Как мешок с дерьмом после хорошей пьянки, - почти простонал Игорь. Услышав ответ, Макс облегченно расхохотался:
- Ну, раз ты еще в состоянии так витиевато выражаться, значит все в порядке.
- У меня жар и ужасно болит голова.
- В аптечке есть что-то от головы. Дать? – пробасил здоровенный детина – как там его называл этот щуплый? Тролль, кажется.
- Дать, - ответил за друга Макс. – А от жара ничего нет?
- Увы, - развел своими ручищами Тролль.
Проглотив таблетку, Игорь выдавил из себя сухое «спасибо». В ответ Тролль криво усмехнулся.
Немного придя в себя, Игорь обратился к Максу:
- Что произошло?
Но за Макса ответил старик Эрн:
- Кое-кто из ваших сумел десантироваться.
- Наши обстреляли колонну и распылили убийственный газ, - пояснил Макс. – Слава Богу, рядом с нами на стене висел респиратор.
- Респиратор? – Игорь нахмурился.
- Ну да, - кивнул Макс, - ты, видимо, его не заметил. Но там вдоль стенок фургона висели респираторы. Как раз на такой случай. Я еле успел его надеть, схватил тебя за шиворот и потащил к дверям, но тут громила – Макс кивнул на Тролля – вышиб эту самую дверь и с ревом нас сцапал.
- Я успел вытащить еще троих, но потом пришлось отступить, - пробасил Тролль – респиратор у меня был, конечно, но ваших было слишком много.
- Короче, наши отбили фургоны, но при этом угробили почти всех пленников, - закончил Макс.
- О, Господи. Это ужасно! – воскликнул Игорь. Макс плотно сжал губы и, посмотрев на друга, заговорил. В глазах его была тьма:
- Когда мы добрались до этого места, я упал на землю и…. Нет, я не плакал. Я просто лежал, и меня трясло. Где-то около часа.
- Наши не знали, что внутри фургона - свои, - убежденно проронил Игорь.
- Они знали, - тихо-тихо произнес молчавший до этого щуплый Фей Лан. – Эти чертовы ублюдки все знали. Теперь они трезвонят, что мы уничтожили пленных и готовятся бомбить планету.
- Я же говорил тебе, что наше командование – не такие придурки, какими пытаются казаться, - так же тихо добавил Макс.
- Я не верю, - мотнул головой Игорь.
- Это был приказ с самого верха. От самого Лидера. Согласовано и одобрено Патриархом. Знало всего несколько человек. – Макс грустно посмотрел на приятели и добавил - Я об этом тебе и хотел рассказать.
- Ты-то откуда знаешь?
- У меня был друг… офицер. Он ходил в любимчиках у капитана Введенского. Знаешь, Введенский питает слабость к молоденьким смазливым офицерам. Так вот, этому молоденькому офицеру Введенский проболтался… или не проболтался, а тот сам как-то узнал. Короче этот глупый офицер узнал, что готовиться чудовищная провокация и военное преступление, но он почему-то решил, будто бы это все – инициатива Введенского. И рассказал мне. Он собирался вообще доложить куда следует, но я… я его опередил. – Макс сглотнул.
- Ты рассказал все флотским гэбистам?
- Игорь, я сам – флотский гэбист. Точнее – крыса, которая докладывает, куда надо о… всяком. За небольшую прибавку в жаловании, конечно. Вино и девочки – знаешь как это накладно?
- И что дальше?
- Мне сказали, что со всем разберутся, а потом этого офицера арестовали. И тогда я понял, что приказ был с самого верха. О таких приказах давно говорят в сомнительных компаниях.
- Я никогда не вращался в сомнительных компаниях, Макс.
- Ты слишком правильный, Игорь.
Издалека Фей Лан фыркнул и весело заметил:
- Ага, натурал до мозга жопы, братец.
- Вадим! – закатил глаза Макс.
- Вадим? – нахмурился Игорь.
- У меня теперь новое имя, - весело ответил Фей Лан. – Старое, я оставил там же, где распрощался с девственностью: на своей ущербной и далекой родине.
- Это мой брат, - пояснил Макс.
- Удивительное совпадение.
- Ничего удивительного, учитывая, что население Радуги всего двести тысяч человек, - отметил старый Эрн.
- Все равно это невероятно.
- Было бы невероятным, если бы Фей Лан не разыскивал своего брата, - улыбнулся Эрн.
Игорь чувствовал себя совершенно разбитым. Костер, человеческие голоса, зеленый полог, влажная тьма леса – все создавало удивительный убаюкивающий кокон. Игорь лежал, смотрел на звезды и медленно проваливался в сон…

-Что дальше? Есть какие-то новости с Земли? – слышал Игорь голос Фей Лана.
-Пока нет. – устало вздохнув отвечал Эрн. – Это нападение оказалось таким неожиданным… Помощи можно ждать со дня на день, однако, боюсь, Союз начнет бомбежку уже на рассвете.
- Но мы начали эвакуацию людей, да и система обороны планеты… - пробасил Тролль.
- Мы, правда, оказались не готовы, Тролль.
- Так дальше то куда? – повторил вопрос Фей Лан.
- В Убежище, – ответил старик – Вы знаете, где это. А нашим пленником знать не обязательно.
- Мы все еще пленники? – фыркнул Макс.
- Я не доверяю ни тебе, ни твоему другу, - сказал Эрн. – Вы всего-навсего глупые мальчишки, но… вы ведь были готовы убивать нас.
Макс промолчал.


Утро выдалось хмурым, пасмурным, душным. Весь день они шли куда-то: сначала прорубаясь через чащу, потом – вдоль насыпи монорельса. Прятались в тени, чтобы нельзя было засечь с воздуха. Вечером, они вышли к озеру. Насыпь монорельса тут обрывалась. Неимоверно большой красный солнечный диск закатывался за горизонт, за озеро, окрашивая воду. Максу и Игорю надели на глаза повязки. Их куда-то повели. Потом приказали остановиться. Затем пленники услышали слабое жужжание, лязг… когда им развязали глаза то вокруг был только серый бетон и тусклый искусственный свет. Их привели в какой-то бункер. Они долго шли по коридорам. Изредка встречались люди – мужчины и женщины – с ними конвоиры перебрасывались короткими нейтральными фразами. Наконец пленники оказались в большом зале, где собралось множество человек.
Игорь завертел головой: столы, люди, пульты, экраны с картами, графиками, цифрами… определенно штаб.
- Эрн, наконец-то! – пышная рыжеволосая женщина подлетела к их компании. Она была одета в какой-то немыслимый фривольный комбинезон, однако Игорь сразу понял, что женщина эта является высокопоставленным чиновником.
- Эй, Диана, не задуши меня в своих объятиях! – рассмеялся Эрн. Женщина рассмеялась, но старика все равно обняла и расцеловала, со словами:
- Как же мне не придушить деда моих внуков?..
- И внучки, - добавил Эрн.
- И внучки, - согласилась Диана – Ты не представляешь, как мы за тебя переживали с Реей. Она думала, что никогда не увидит свекра.
Любопытный Макс бестактно вмешался в беседу:
- У вас что, общие дети?
Диана и Эрн недоуменно посмотрели на него, а затем рассмеялись:
- Нет-нет, что ты! – дружно ответили они. Потом старик пояснил:
- Многие, конечно, вступают в такие альянсы, но не в нашем случае. Просто мой сын женат на дочери Дианы – Рее.
- Женат? На дочери? То есть он нормальный? – не удержался Игорь. Фей Лан презрительно фыркнул, Тролль что-то буркнул себе под нос неразборчивое, а Эрн с Дианой опять рассмеялись.
- Все зависит от точки зрения, юноша, - ответил, наконец, Эрн, - В любом случае, если человек гетеросексуален, это еще не делает его нормальным.
- Я просто думал, на Содоме… то есть, я хотел сказать на Радуге, живут одни пе… одни геи, - растерянно проговорил Игорь
- Как вы себе это представляете? – удивилась Диана – Из родившихся на Радуге детей вырастает точно такое же количество гомосексуалов как и на любой другой планете. Высокий процент геев на Радуге связан исключительно с эмиграцией. Только двадцать процентов взрослого населения планеты определяют себя, как гомосексуалы. Остальные – или бисексуальны или гетеросексуальны. На самом деле на Радуге проживает около 30 тысяч геев и лесбянок.
- Всего-то?! – воскликнул Макс. – Да в Союзе вашей братии в разы больше!
- В десять раз, по нашим прикидкам, - серьезно кивнула Диана.
Вдруг истошно взвыла сирена, что-то красное замигало на экранах. Тролль тут же сграбастал Игоря и Макса и повел их…. Они бежали по каким-то однообразным серым коридорам и Игорь совсем не запомнил дорогу. Потом Тролль толкнул их. Перед носом Игоря захлопнулась дверь.
- Все-таки мы пленники, - заключил Макс. Игорь кивнул и огляделся. Небольшая квадратная комнатка без окон, две койки. Выход в совсем уж крохотное помещение с душем и унитазом. Игорь лег на одну из коек.
- Думаю, нам остается только ждать…. – сказал он.
- Мы можем попытаться выбраться, - ответил Макс.
- Зачем?
В ответ Макс пожал плечами. Оно подошел к двери и толкнул ее.
- Она должна отъезжать в сторону, Макс. Толкая, ты ее точно не откроешь.
- Я хотя бы пытаюсь что-то сделать.
- Хорошо, Макс, - устало вздохнул Игорь, - Повторю еще раз свой вопрос: зачем?
- Тебе они уже нравятся? Ты хочешь остаться здесь навсегда? С этими… этими…
- Людьми, Макс. «Эти» называются людьми.
- Совсем недавно ты их называл «содомитами-извращенцами»
- Еще совсем недавно ты закатывал глаза и спрашивал меня: «Зачем нам эта война?!». А теперь с чего ты в бой рвешься? – парировал Игорь.
- Я хороший актер, друг мой. Мне важно было удостовериться в твоей лояльности. Тогда, в фургоне… я ведь спас тебя.
- Разве не это должны делать друзья и, тем более, боевые товарищи – спасать друг друга?
- Да, пожалуй. Поэтому я попытаюсь это сделать еще один раз: нам надо уходить. Если мы не уйдем, то погибнем.
- Ты это о чем?
- Помнишь, всем кололи сыворотку за две недели до высадки?
- Ну.
- Это не совсем…сыворотка. Понимаешь, мы… как бы это сказать-то?! Нас сделали биологическим оружием. Конечно, все население планеты не заразишь, но та зараза которую нам вкололи… у нее очень высокая смертность и осталось совсем мало времени, чтобы ее нейтрализовать.
Игорь подскочил на кровати:
- Постой! Ты хочешь сказать, что мы смертельно больны каким-то вирусом, которым еще и всех вокруг себя заражаем?
- Именно это я и хочу сказать, - кивнул Макс.
- Тогда почему ты ничего не сказал…
- Отвечу тебе тем же вопросом, что ты задавал мне: «Зачем?» - Макс развел руками.
- Но среди них – твой брат.
- Этот брат… - фыркнул Макс – Врагу такого братца не пожелаешь. Ты что, до сих пор не понял, что единственный шанс для тебя выжить – это держаться рядом со мной? Я смогу кое-что опустить в своих отчетах начальству и в них не будет упоминаться о твоих сомнениях и проявленной симпатии к местному населению.
Игорь схватился за голову и крикнул:
- Макс, я не понимаю тебя! Ты же сам такой же, как они. Я знаю, ты спишь с парнями. И с тем офицером, которого арестовали, ты спал, и, возможно, с Введенским и Бог весть с кем еще!
- Я с ними не спал, а только трахался. В этом-то и заключается мое главное отличие от местных выродков.
Не сдержавшись, Игорь набросился на Макса с кулаками. Макс только криво усмехнулся, увернувшись от кулаков, он толкнул Игоря и тот упал. «Что-то странное» - подумал Игорь. Голова неестественно кружилась и к горлу подкатывала тошнота. «Что со мной?» - думал он, и словно в ответ на свои мысли услышал ответ:
- Я же говорил: тебе недолго осталась. Скоро симптомы станут очевидны, и ты умрешь.
У Игоря все плыло перед глазами, он заметил, как в сторону отъехала дверь. В ушах стоял оглушающий звон. Звон нарастал, Игорь тонул в этом звоне. Он судорожно открыл рот, словно пытаясь сделать глоток воздуха. А после наступила темнота.

Шипение… шипение из которого пробиваются обрывки фраз: «…следние новости», «…бежка планеты», «многочисленные жерт…», «…дут бои», «…лы Земного Альянса дали решительный отпор агрес…»… Шипение… шипение превращалось в невыносимый звон, после которого была тишина. И немота. Калейдоскоп невероятных красочных картинок, которые сменяли друг друга с дикой скоростью. А потом сквозь весь этот бред опять пробивалось шипение и обрывки фраз: «…сяч человек оказались заражены», «…реди них представители планетарного совета Эрн Фалькон и Диана Грант». Щелчок!

- Мне вот любопытно: почему ты, изменил свое мнение о нас? Почему подрался с Максом? Наверное, мне никогда не узнать ответа на этот вопрос… - услышал Игорь тихий голос Фей Лана.
- А я и не изменил своего мнения о вас. Вы – мерзкие, отвратительные содомиты, - хрипло ответил Игорь. Он хотел рассмеяться, но из груди вырвался только сухой страшный кашель.
- О, ты очнулся! – радостно воскликнул Фей Лан и добавил - Мы уже потеряли всякую надежду…
- Отыметь меня во все дырки? – Игорь опять закашлялся – Можно я не буду открывать глаза?
- Не открывай. Смотреть тут совершенно нечего. Мы на карантине. В лесу. В палаточном городке.
- Ладно, - проронил Игорь. – Все что случилось, Фей Лан… Ты ведь хочешь услышать ответ на свой вопрос?
- Тебе нельзя много говорить.
- Врачи всегда так говорят. Это все ерунда. Кажется, они тем самым просто пытаются заставить пациентов молчать… - Игорь опять закашлялся.
- Жуткий кашель.
- Каждый раз вместо смеха… Так вот. Дело не в том, что я стал думать о вас как-то иначе. Просто я о себе стал думать намного хуже. А это меняет… все.
- Ты хороший человек, Игорь.
- Но я не лучше тебя. И… я просто понял… понял, что основное различие между людьми пролегает не в том, что они любят, а в том, что они ненавидят. Я ненавижу предательство, подлые удары в спину, лицемерие и обман. Макс… Извини Фей Лан, но твой брат, когда я на него набросился, олицетворял все то, что я ненавижу. Это было крушение всего.
- Я понимаю тебя. Мы ведь выросли на одной планете Игорь. Но почему, почему ты раньше не видел той лжи, лицемерия, того ханжества, которыми пропитана твоя… наша Родина? – с горечью спросил парень.
Игорь попытался открыть глаза. Он хотел посмотреть на Фей Лана и у него это получилось. Он ожидал увидеть то лицо, которое помнил, но его больше не было. Правый глаз Фей Лана скрывала черная повязка, левую щеку рассек глубокий неровный шрам.
- Что с тобой? – спросил Игорь.
- Ерунда, - криво улыбнулся Фей Лан. – Мне обещали новый глаз, да и шрам этот – не навсегда. Я красавец, верно?
- Верно, - улыбнулся Игорь. Фей Лан улыбнулся в ответ и заметил:
- Тебе нужен покой, а мы что-то разговорились. Ты лежи и набирайся сил, а я – пойду. И ты не прав: главные различая между людьми, пролегают в том, способны они любить кого-то кроме себя или нет.
Игорь остался один. Он смотрел на серый брезентовый потолок, но не видел его.

Союз объединял несколько планет, а Игорь родился на самой прекрасной из них – Родине. На Родине был всего один город – Владимир. Он стоял у подножия белоснежной горы, на берегу серо-голубого океана. От города вглубь единственного на планете континента убегали серые нити дорог. Они вели к отдаленным поселкам, но в них Игорь никогда не был. Он так мало где был, и так мало что видел...
На Родине было тихо и спокойно. Там было хорошо и красиво. Игорь любил встречать рассвет на галечном пляже. Солнце поднималось над недвижимой серой водой залива – огромное и яркое. Будущее казалось простым и ясным. Сначала он встречал рассветы в одиночестве. Потом стал приходить с девушкой. Не всегда с одной и той же, но…


- Я ведь любил их. Не может быть, чтобы не любил… - пробормотал Игорь вслух.
- Тебе лучше? – раздался тихий и спокойный голос Эрна.
- Что? – Игорь открыл глаза. Эрн сидел точно там, где раньше сидел Фей Лан. Только лицо Эрна не было искалечено. Правда старик выглядел очень усталым и похудевшим.
- Я в порядке, - твердо произнес Игорь.
- Ты говорил во сне.
- Я думал о доме.
- Понятно, - Эрн улыбнулся.
- Я поправлюсь?
- Ты ведь не это хочешь спросить.
- Я смогу вернуться?
Эрн качнул головой:
- Не знаю. Ты в списках тех, кого «зверски убили проклятые содомиты», - старик усмехнулся.
- По крайней мере, меня не объявили национал-предателем.
- Для тебя это важно?
- Это важно для тех, кто ждал меня дома.
- Родители?
- Не только...
- Здесь много хороших девушек, Игорь.
- Здесь много хороших людей. Мне кажется, это важнее – улыбнулся в ответ парень.
- Не без этого… - фраза утонула в грохоте внезапно начавшегося тропического ливня.

*****
Последние капли дождя ударили о брезент палатки, а потом все стихло. Вдруг радостно защебетала какая-то птица. Сквозь брезент Игорь почувствовал: проглянуло солнце.
В палатке никого не было. Игорь встал с кушетки. Ноги подкашивались. Голова кружилась от слабости. Рывком он откинул полог. В глаза ударил яркий солнечный свет. Он увидел поляну, людей, толпящихся на ней… сотни сияющих любящих глаз. Игорь выхватил из толпы стройную фигурку Лана. Лан отчаянно улыбался. Встретив взгляд Игоря, он подмигнул и крикнул:
- Выше, смотри выше! – Игорь устремил взор к небу. Там была радуга и она была прекрасней всего на свете.

МИЛЫЙ ВРАГ. 30 сентября 2015

Милый враг, не суди сурово,
Ты по-прежнему снишься мне. 
Ты приходишь во сне и снова
Нежно чертишь ножом по спине.
А потом твои жадные губы,
Безнаказанно и горячо,
Целовать меня будут бесстыжие,
Ты укусишь меня в плечо.
Я не в силах бежать и прятаться -
От себя ведь не убежать,
И чтоб снами дурными не маяться
Мне придется тебя отъ**ать.
(2013-2015)

*****. 1 октября 2015
Он ее к себе прижал,
Она смотрит чуть надменно,
Я за ними наблюдал:
Говорят, смотреть не вредно.
Они знают: все пройдет,
Но не думают об этом,
Знаю я, что все придет,
Осенью и теплым пледом,
Когда золото волос,
Станет серебром и пеплом,
Когда будешь наг и бос,
И свечу задует ветром.
Я хочу домой, к жене,
Там коты, тепло, кроватка,
Улыбнется вечность мне,
Будет весело и сладко.

ПОЛИТИЧЕСКОЕ. 1 октября 2015
Путин, Россия, Крым,
Донбасс, война, дым,
Кризис, Газпром, нефть,
Духовные скрепы, смерть.

Горилка, сало, Европа,
Кличко, Порошенко, жопа,
Рошен, АТО, нефть,
Путин х*ло, смерть.

Обама, Гей-браки, санкции,
ИГИЛ, взрывы, акции,
Террор, "калашников", нефть,
Хиллари Клинтон, смерть.

НЕМНОГО О СЕБЕ. 2 октября 2015
Совершенно бесстыж я,
Развращен от макушки до пят,
Вот такая, друзья, фигня,
И с утра бывают помят.
Я люблю красивых людей,
Меня манит упругость жоп,
Много есть интересных затей,
Кожа, плетки, минет, handjob.

***. 5 октября 2015
С возрастом приходит понимание,
Что наша жизнь - одно пи*дострадание,
И лучше веселиться и мечтать,
Чем ближним без конца мозги е*ать.
Единственное стоящее дело,
Чтобы нежней касалось тело тела,
И руки чтоб тянулись к сладким фруктам,
И к запрещенным сладостным продуктам.
Одно я только в жизни не приемлю -
Мозгов людских занудливую е*лю.

ВЛЕЧЕНИЕ. 6 октября 2015
Он на нее смотрел бесстыже,
Она на него - чуть соблазнительно,
Может быть не любовь, но все же
Половое влечение - ох*ительно.
В осенней аллее зеркальные лужи,
Она и она, глаза в глаза,
И женские губы в женские губы,
Впиваются осень в искры дробя,
И может быть совсем не верно,
И может быть, не любовь совсем,
Но половое влечение - ох*уенно,
И дарит тепло и улыбку всем.
Он нежно рукой по его щетине
Провел в полумраке шумного бара,
И кто знает, по какой причине,
Быть может, от пьяного угара?
И он в ответ по бедру рукою,
Скользит и гладит, желаньем горя,
Не надо путать это с любовью,
Они ох*енны, друг друга е*я.
Он и она, глаза сияют,
Соски набухли, член стоит,
Может, не любят, а просто играют,
Но ангел блудливый их хранит.
Пусть руки связаны, плетки и маски,
Пусть множество губ и множество глаз,
Влечение наше выдаст нам краски,
Раскрашивать будни каждый раз.

БЕЗ МАТА. 6 октября 2015
Вот, по заявкам публики,
Без матерных выражений,
Стыдливо прикроем рогалики,
И поля кроватных сражений.
Закроем нагие части,
Сверкнувшие в полутьме,
В пылу разгоревшейся страсти,
Веселой кутерьме.
Но, собственно, что об этом?
О сексе все и еде,
В конце концов не минетом
Живет человек на земле.
И леденец ты лижешь,
Или ласкаешь грудь
Ты любишь, пока ты слышишь,
Кого-нибудь как-нибудь.

МЫ. 7 октября 2015
Белые пальцы берез,
Серые руки осин,
Этой осенью я замерз
И остался совсем один.
Хрустнет синяя корочка льда
Под твоей невесомой ногой,
Ты осталась в лесу одна,
Ты осталась босой и нагой.
И в холодной осенней мгле,
Будем ждать, до прозрачности душ,
Когда кто-то живой и горячий
Забредет в нашу снежную глушь.
И тогда взвоем хищно в лесу,
Сердце кровь по венам толкнет,
Смерть наточит свою косу,
Кто-то точно в ту ночь умрет.
Это счастье, любовный жар,
Этот бег и охоты пыл,
Видно дьявол вручил нам дар,
А Господь про нас позабыл.
Видеть ужас в чужих глазах
И улыбку скалить в ответ,
Кровь живая у нас на губах,
А в сердцах - только жаркий свет.

РОГАТЫЙ БОГ. 9 октября 2015
Я ночью его встретил в баре,
Он тихо играл на гитаре,
Кутался в дым сигаретный,
Тонкокожий и бледный.
Он таял в нетрезвом свете,
Пел об умершем лете,
И взгляд его был не кроток,
Он пальцем манил красоток,
И льнули к нему девицы,
Он им сплетал небылицы
О томности жаркого мая,
Руки в волосы им запуская.
И были все зачарованы,
Взглядом к нему прикованы.
И я, волшебству поддавшись,
Смотрел на него, надравшись.
И в пьяном головокружении,
Чувствовал в сердце жжение.
А он играл все громче,
И голос звучал звонче.
И женщины в пляс пускались,
С мужчинами целовались.
И я, пересилив влечение,
Двинулся против течения.
Мне в душу заглядывал Бромий,
Как будто бы из Преисподней.
Из дымного сумрака выбрался,
Из сил последних выбился.
И воздух ночной, отрезвляющий,
Был мне верным товарищем.
Но вот, тонкокожий и бледный,
Кутаясь в дым сигаретный,
Выходит Загрей из бара,
В руках у него гитара.
Выходит один и молча,
Страшную харю корча.
Он мне подмигнув оскалился
И в миг, на глазах состарился.
И спрятался в лунном свете,
И нет его на планете.

ПРОСИНЬ. 13 октября 2015
Черный, заколоченный чердак
Моей душной черепной коробки,
Серой пылью политый бардак,
Над которым громоздятся полки.
Там хранится пара ценных фраз,
Немного пожелтевших черно-белых фото,
Стоит разбитый старый унитаз,
В нем плавает немыслимое что-то.
Честно говоря, я многое забыл,
В основном - людей, их имена и лица,
Слишком долго в темноте я плыл,
И теперь, похоже, заблудился.
Я не знаю, где, в каком часу
Мое сердце перестанет биться,
Меня время держит на весу,
Но мне кажется, что я парю как птица.
Иногда меня бросает вниз,
Ртом хватаю судорожно осень,
Где найти спасительный карниз,
Чтоб одни мечты скатились в просинь?

СВЕРХДЕРЖАВА. 15 октября 2015
"Россия - снова сверхдержава!" -
Увидел заголовок я,
Но только вот, не понимаю,
С какого, собственно, *уя?
Дровами топится родная,
Все чаще падет "прогресс",
Духовность только укрепляют,
С кадилами на перевес.
И видно дома все не ладно,
Раз лезем в Сирию бомбить,
Хотя, конечно, этих гадов,
Дано пора бы замочить.
Но честно вам скажу сильнее,
Чем так далекий нам ИГИЛ,
Меня волнует прибавление
На наших кладбищах могил.
Ведь знаем истину простую:
Чтоб было чисто и тепло:
Поправь забор,не сри в подъезде...
А телевизор - это зло.

БАНАЛЬНОСТЬ. 28 октября 2015
Увы, но жизнь банальна.
Нет штуки банальней любви,
Дети банальны, собаки,
Банальны коты и ежи.
Банален осенний вечер,
Узор золотой листвы,
Багрянец на листьях банален,
Банальны полярные льды.
Банален ночной переулок,
Луны рогатой оскал,
Банален больной ублюдок,
Банален здоровый амбал.
Банальны во тьме поцелуи,
Банальны "люблю" и "хочу".
Банальны любые позы,
Но я о них промолчу.
Банален читатель и автор,
Банален - хоть сразу в печь,
И даже вывод банален -
Что проще умереть.
И если есть что-то такое,
Ради чего стоит жить,
То это банальные вещи -
Зачем далеко ходить?

ПЕСНЯ КОТОРАЯ МНЕ ПРИСНИЛАСЬ. 8 ноября 2015
На улицу я вышел погулять,
Дышать весенней теплотою,
Сел на скамейку отдыхать
И наблюдать за детворою,
А белокурых два мальчишки
У детской горки щебетали,
Ко мне отдельный слова
Из их беседы долетали:
"Бу-бу-бу-бу-бу... говно!,
Бу-бу-бу-бу-бу... пи*дец!
Бу-бу-бу-бу-бу... ху*ня!
Бу-бу-бу-бу-бу... дезоксирибонуклеиновая кислота!!!!"

БАНДЕРЛОГИ.. 10 ноября 2015
Вслед за Киплингом повторяя:
«С наступлением темноты,
Когда обезьяны ходят,
Друг друга держа за хвосты» -
И вьются ленты снега,
В окнах горят огни,
А бандерлоги все ходят,
Друг друга держа за хвосты.
Заглядывают в окна,
Сквозь снежную пургу,
Насмешливые морды,
Похожие на мою,
Глядят сквозь стекло, смеются,
Хвостами манят меня,
В зимнюю белую темень,
Нового декабря.
Белые бандерлоги,
Ходят всю ночь под окном,
Песни протяжные воют,
И говорят все о том,
Что в мире стабильности нету,
Что где-то случился дефолт,
Про то, сколько водкой упитых,
Сыграют сегодня в гроб.
Шепчут они на ухо,
Про земляных червей,
Про то, как питон питонит
И душит удав детей.
Скачут они по веткам,
Хвостами обвив стволы,
И проклинают предков,
Кулаками стучат о столы.
Плотнее зашторив окна,
От страшной ночной пурги,
Вспомнишь, что бандерлогам
Отрезали их хвосты.
(2011-2012гг.)

СМЕРТЬ. 21 ноября 2015
Мы знаем все: нас ждет в конце
Одно и тоже.
От тьмы и холода в душе
Ледок по коже.
И мы смеемся, гоним прочь
Седую старость,
И не считаем тех минут,
Что нам остались.
Не важно умереть когда, и где -
Не важно.
Мы умираем навсегда
И это страшно.
И нет подонков и героев -
Не для смерти,
Нельзя красиво умереть -
Вы мне поверьте.
И смерть - какой бы ни была -
Нам не подвластна,
А жизнь, пусть даже и страшна,
Всегда прекрасна.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Послушайте!

(14.06.16)

Для любви нет законов и правил.
Она просто приходит, стучит во все двери,
Как говаривал апостол Павел...
Впрочем - не важно. Люди - не звери.
Не надо тыкать "не теми дырками",
Любовь в принципе, не через дырки в тело входит,
Любовь... она просто... просто случается,
И потом в душе, горя, песни заводит.
Любовь - музыка сердец звучащих,
Любовь не знает слова "неправильно",
Любовь сломает все стены-преграды,
Наплевав на законы людские и правила.
Любовь - это дар творить из ничего что-то,
Это искра вечности в глазах наших,
И любовь никогда не будет сломлена,
Она возникнет даже в самых падших.
Послушайте! Главное, важное самое!
Ненависть любая побеждена будет -
И по этому только простому правилу,
Нас - тех кто любит - никогда не убудет.

Комментарии приветствуются. Начало тырк.  Предыдущая глава

Денис. Глава VI. Северная Бастрия

Нет-нет, у народа не трудная роль:

Упасть на колени - какая проблема!-

За все отвечает Король,

А коль не Король, то тогда - Королева!

 Владимир Высоцкий, «Королевское шествие»

Здесь вокруг были скалы, похожие на серые гнилые зубы. Лес скал, белесых, желтоватых, уродливых, торчащих из земли. Половину неба загораживали горы. Они начинались с желтоватых лысеющих гряд и превращались на западе в зеленовато-сизых великанов. Самые дальние горы блестели снежными шлемами. Самый гадкий угол Бастрии.

Извилистая дорога вела к Крайхройгу – крепости на самой границе с королевством гномов. Отряд Марклима двигался медленно, все устали после долгого дневного перехода.

- Не хотелось бы застать в этих скалах ночь, - проворчал Марклим.

- Тут довольно мерзко, - признал Денис.

- Не то слово. Последние несколько часов я постоянно чувствую, что за нами кто-то наблюдает… - темнокожий воин поморщился.

- Смотрите! – крикнул один из всадников, указывая куда-то вперед.

- Не нравится мне это, - проговорил Марклим.

Впереди, у самой дороги высилась неопрятная куча какого-то тряпья. Вокруг кучи кружили мухи. Денис уловил слабый тошнотворный запах. По мере приближения отряда к непонятной куче, запах усиливался. Хуже того, стало видно, что это холм из сваленных полуразложившихся тел.

- Это не люди, - заметил кто-то.

- И правда – согласился Марклим.

Наконец они подъехали к куче настолько близко, что Денис смог хорошенько разглядеть мертвецов. Небольшого роста, с очень грубыми чертами человечки. От запаха тухлятины становилось плохо. Лошади нервничали.

Когда гора мертвых тел осталась позади, Денис, наконец, спросил:

- Это были гномы?

- Да, - кивнул Марклим, - Злобные уродцы, похоже, в очередной раз затеяли войну. Надо скорее добраться до крепости. Эти мелкие паршивцы так и норовят вылезти на поверхность в самых неожиданных местах, да еще и на ночь глядя!

К несчастью, худшие опасения брата Карлима подтвердились, и отряд угодил в засаду. Откуда-то сверху во всадников полетели дротики. Марклим успел столкнуть с лошади Дениса и спешился сам. Но вот жеребцу Марклима не повезло: тому в шею вонзилось короткое копье. Дротики закончились быстро, но следом засвистели стрелы. Денис огляделся. Треть отряда была убита или ранена, остальные пока прятались за камнями или тушами убитых лошадей. Денсис с Марклимом скрылись за одной из скал.

- Что будем делать? – поинтересовался Денис.

- Нужно затеряться в этом проклятом каменном лесу и попытаться добраться до Крайхройга. Гномы прекрасно видят в темноте, однако, ноги у них все-таки короткие… когда я скажу – побежим вон к тому камню и спрячемся за ним. Понял?

Денис кивнул.

Взошла голубовато-бледная луна, а следом за ней – крохотный, с ноготь большого пальца багровый полумесяц. Бусины звезд сложились в незнакомые, но уже привычные для Дениса созвездия. Вдвоем с Марклимом они пробирались через каменный лес, осторожно следуя параллельно дороге. Наконец, Денис увидел дрожащие красные огоньки на фоне черных гор и, приглядевшись, понял, что это горят факелы на стенах мрачной крепости, вырастающей из громады гор.

Теперь путникам пришлось вернуться на дорогу и ступить на узкий каменный мост, переброшенный через глубокое ущелье. Тени стражников на стене пришли в движение, а ворота со скрежетом отворились.

Навстречу Марклиму и Денису вышла целая делегация. Внешний вид местной стражи мало чем отличался от облачения бастрийских всадников: те же кожаные куртки, под которыми поблескивали кольчуги, те же штаны из грубой полотняной ткани и высокие до колен сапоги. Среди встречающих выделялась центральна фигура высокой женщины с длинными темно-каштановыми вьющимися волосами. Темный плащ скрепляла массивная золотая булавка, сапоги украшал узор из золотых нитей. Под плащом можно было разглядеть кожаный жакет. Женщина поправила рукой волосы, на пальцах сверкнули перстни.

- Я Марклим, брат Карлима. Мы ехали по делам клана, но на нас напали гномы. Не знаю, удалось ли кому-то еще спастись… что у вас тут вообще происходит?! – выдал тираду Марклим. Женщина смерила темнокожего воина высокомерным взглядом и протянула:

- Брат Карлима, говоришь? Странно, Карлим обычно сам инспектирует мои рудники и каменоломни…

- Он решил в этот раз остаться с детьми, - Марклим сложил руки на груди и хмуро посмотрел на женщину.

- Что ж… раз так, тогда милости прошу, брат вождя Карлима… Меня зовут Альбаникс.

- С радостью воспользуюсь твоим гостеприимством, - натянуто улыбнулся Марклим.

- Позволь узнать имя твоего спутника?

- Денис, личный раб Карлима.

- О! Личный раб… - хищно улыбнулась Альбаникс, - У тебя есть весточка от господина?

- Он просил, чтобы его брата в Крайхройге приняли так же тепло, как и его самого.

- В точности так же? – усмехнулась хозяйка крепости.

- Именно, - кивнул Денис.

- Будь осторожен с этой женщиной, она из фемархов, - прошептал рабу Марклим.

- Кто?

- Не слушай этого глупого всадника, раб – рассмеялась Альбаникс – Страшные сказки, которые рассказывают о моем народе маленьким детям в шатрах Бастрии не более чем сказки. Мы не едим младенцев и не кастрируем мужчин. Впрочем, давайте продолжим беседу где-нибудь в другом месте?

- Не буду спорить, - криво усмехнулся Марклим.

Они прошли в небольшой двор крепости, мощеный булыжником и последовали за Альбаникс, в окружении молчаливой стражи, освещаемые тревожным светом факелов.

- Перед ужином вам следует привести себя в порядок, - сказала хозяйка Крайхройга, приведя путешественников в небольшую залу, которая была вырублена прямо в скале. В полу был устроен бассейн наполненный водой. От воды поднимался пар. – Когда вымоетесь, мои слуги проводят вас ко мне. Там и поговорим.

Альбаникс ушла, оставив с Марклимом и Денисом двух пожилых гладко выбритых слуг, облаченных в скромные серые туники до колен. Марклим быстро скидывая с себя одежду, с радостным гиканьем кинулся в бассейн. Денис тоже разделся и с наслаждением погрузился в жаркую воду.

Через полчаса умытые и довольные молодые люди уже сидели в небольшой комнате, где благодушно трещали в камине поленья, а пол и стены покрывали ковры. В центре стоял круглый низенький столик, ломившейся от тушеного с овощами мяса, разложенного по тарелкам. Хозяйка налила из кувшина вина в кубки. Как бы ни был голоден Марклим, первым делом, плюхнувшись на подушки, он спросил Альбаникс о гномах.

- Мы видели целую гору гниющих трупов. Что, Эвий возьми, тут происходит?

- Неделю назад в ближайшем к нам поселении гномов умерла королева.

- Королева? Разве гномы не двуполы? – нахмурился Марклим.

- Двуполы? – Альбаникс рассмеялась – Откуда ты услышал эту чушь, всадник?

- Так они не двуполы? – осторожно уточнил Денис.

- Нет, конечно. Если  ты внимательно разглядел тела на той куче, то мог бы заметить, наличие у них характерных половых признаков…

- Я не разглядывал, - Денис мрачно посмотрел на кусок мяса в тарелке и нервно отпил из кубка.

- А я разглядывал и никаких особых признаков не заметил – сказал Марклим. – Такое ощущение, что они бесполы.

- Это больше соответствует истине, - кивнула Альбаникс. – Хотя, конечно, пол у них все-таки есть, да и в целом, от людей они отличаются разве что ростом. Просто… они как дети.

- Дети? – удивился Марклим.

- Ну да. И пусть тебя не смущают бороды. Ниже пояса они совершенные младенцы… когда начался весь этот кошмар с гномами мы взяли нескольких в плен. Гномы скрытны и необщительны, но я смогла хорошенько рассмотреть поганцев и разговорить.

- Они выжили после твоих расспросов? – поинтересовался Марклим.

- Мы захватили семерых гномов и все они живы. Заговорили все кроме одного. Один молчит, как воды в рот набрал. Но остальные, да, остальные много чего интересного рассказали. Собственно, от них я и узнала, что королева мертва и что у них вообще есть королевы. И подгорные короли. Последние иногда покидают подземные чертоги, но королевы – никогда. Не думаю, что информация которую я добыла – какая-то великая тайна. Просто маленькие ублюдки на редкость необщительны. Так вот. Большинство гномов – вечные дети. Однако некоторые поганцы все-таки вырастают – мальчики становятся подгорными королями, а девочки – королевами. Только вот королева у гномов может быть только одна. Поэтому сейчас, когда старая королева умерла некоторые гномы женского пола стали активно расти, превращаясь в новых потенциальных королев. Между претендентками разгорелась жестокая война, в которую оказались вовлечены простые гномы.

- А подгорные короли? – уточнил Марклим.

- Подгорные короли в политику не вмешиваются и вообще их королевы обычно держат на цепи в своих чертогах. Один, правда воспользовался суматохой и сбежал. Но его это не спасло: он угодил в засаду устроенную моими людьми и оказался снова в цепях – на этот раз в темнице Крайхройга.

- И его можно увидеть? Он похож на остальных гномов? – спросил Марклим.

- Завтра, если хочешь, я вас познакомлю, - улыбнулась Альбаникс, - Он, кстати, тот самый пленный гном, который все время молчит… еще вина?

- Да, благодарю…