Объявлены победители литературной премии Bookscriptor для начинающих авторов

[Dante 10403]

В начале 2018 года digital-издательство Bookscriptor учредило собственную литературную премию и объявило конкурс для малоизвестных талантливых авторов, пишущих на русском языке и мечтающих обрести своего читателя. Цель премии – поиск, продвижение и поддержка начинающих писателей, работающих по трем направлениям: young adult, фантастика/фэнтези и интеллектуальная российская проза – «новая реальность». Особый акцент премии был сделан на литературе янг эдалт – в связи с чем на церемонии объявления победителей прошел актуальный разговор на тему «Нерв времени: почему мы любим янг эдалт?», в котором приняли участие психолог Ирина Катин-Ярцева, издатель и член жюри премии Bookscriptor Екатерина Панченко, автор портала Zet Mag Женя Казакова, автор телеграм-канала «Книги жарь» и преподаватель Creative Writing School Сергей Лебеденко. Модерировала дискуссию культурный обозреватель, главный редактор издательства Bookscriptor Екатерина Писарева.

 

Всего на премию Bookscriptor было прислано более двух тысяч заявок, а в шорт-лист было отобрано 11 произведений.

Победителем в номинации «новая реальность» стала писательница из Ульяновска Гала Узрютова со сборником рассказов «Снег, который я пропустил». В «фантастике» наградили молодого автора из Новосибирска (который на данный момент проживает в Китае) Дениса Калдаева за роман-антиутопию «Семь миллионов сапфиров», а в номинации «young adult» выиграла книга Екатерины Рубинской «Псих».

По словам Екатерины (которая живет в Украине и не смогла присутствовать на мероприятии, но записала видеообращение), она написала «Психа» в 21 год с уверенностью, что проблемы, о которых она говорит в книге, возрастные, и они пройдут, но даже 10 лет спустя ее не перестала интересовать тема взросления.

«Подростки – это те же взрослые, во многом уже люди со сформировавшимися взглядами, и не факт, что если они не находят ответов на какие-то вопросы в 14-15 лет, то к 30 или 50 эти же вопросы не перестанут их волновать» – уверена автор.

В жюри премии входили писательница и поэт Полина Барскова, литературовед Михаил Эдельштейн, писательница Майя Кучерская, переводчик и специалист по янг эдалт литературе Ольга Бухина, издатель и куратор отдела литературы журнала Snob.ru Илья Данишевский, писатель, главный редактор радио «Глаголев FM» Евгений Бабушкин, издатель Екатерина Панченко и писательница Татьяна Замировская.

Переводчица Ольга Бухина в своей речи отметила, что из 11 произведений, вошедших в шорт-лист, именно три финалиста, ставшие победителями, были ни на кого не похожи, а общемировое внимание к жанру янг эдалт легко объяснить, он интересен «подросткам – потому что это про них, молодым людям – потому что это про них пару лет назад, а взрослым – потому что они про молодость, о которой они часто ностальгируют, или которая наоборот была такой трудной и неприятной, что ее хочется, хотя бы в воображении, прожить еще раз – по-другому».

Писательница, руководитель Creative Writing School Майя Кучерская уверена: в России в области янг эдалт будет много интересного «просто потому что этот тип литературы в России только формируется, и авторы, которые берутся за этот жанр – молодые люди, выросшие в новой парадигме, им уже не очень понятен юмор Виктора Драгунского; это – поколение имени Гарри Поттера».

А Полина Барскова (поэт и филолог, живущая в Америке и записавшая для гостей церемонии видеообращение) отметила, что писать для молодых читателей очень трудно и интересно, потому что это волшебный, жестокий и удивительный мир. «Конкурс для литературы – странное слово. Самое важное – чтобы книги существовали, жили, ходили между нами. Я благодарю вас за честность, дерзость, наблюдательность и воображение, яркой и блеклое – как наша жизнь. Пишите, пожалуйста», – обратилась она к начинающим авторам.

Заместитель директора Редакции №1 издательства «ЭКСМО» по редакционной работе Екатерина Панченко, присутствовшая на церемонии, рассказала о том, что уверена: «увлекательные истории всегда востребованы и читателями, и издателями – в любом жанре и особенно рассказанные молодыми авторами. Искренность, динамичность, отклик на проблематику сегодняшнего дня, но не сиюминутность – это то, что мы ищем сейчас в наш портфель. Важно, чтобы автор сохранял свой собственный голос, хотя это и невероятно трудно». Кроме того, Екатерина отметила, что литература янг эдалт выходит за границы возраста и ориентирована на более широкую аудиторию, чем может показаться на первый взгляд.

По итогам первого сезона литературной премии Bookscriptor книга выигравшего в номинации «фантастика» Дениса Калдаева «Семь миллионов сапфиров» будет издана в «ЭКСМО», пообещал главный редактор отдела фантастики Дмитрий Малкин.

Гала Узрютова, выигравшая в номинации «новая реальность», вошла в шорт-лист с двумя произведениями – «Страна Саша» (номинация young adult) и сборником рассказов «Снег, который я пропустил». Сборник «Снег…» появился в продаже в каталоге Bookscriptor’а сразу же после объявления победителей, а дружественное издательство «КомпасГид» заключило с автором договор на издание книги «Страна Саша». Также ведутся переговоры об издании романа «Псих» Катерины Рубинской. 

https://snob.ru/profile/30732/blog/145386

[Stylist 12487]

Страна должна знать героев в лицо. Посему я нашла в сети отрывок из книги-победительницы "Псих" Екатерины Рубинской. Прочла, задала себе извечный вопрос: какой аудитории адресовано произведение? Ответ нарисовался расплывчатый, сопряженный с терминами "поток сознания" и "психодел". Автор писала это в возрасте 22-24 года.
Самое умное, что я решила сделать, отослать этот отрывок с разъясняющей сопроводиловкой другу-психологу - человеку с прекрасным чувством юмора и ангельской выдержкой, пусть прочтет записки клиентки...
Оговорюсь: всего "слона" я не видела (текст не читала), но по этому отрывку у меня сложилось впечатление, что лучше читать Оливера Сакса:

"Между силами патологии и творчества происходит борьба, но, как ни странно, возможно и тайное согласие.

Мы считаем себя свободными личностями, и даже когда речь заходит о том, что сдерживает нашу свободу, мы ссылаемся скорее на сложную систему культурных и нравственных устоев, нежели на превратности нейронных функций и нервной системы".

/Человек, который принял жену за шляпу/

Цитата

Сегодня мы публикуем фрагмент романа «Псих» Екатерины Рубинской, вошедшей в лонг-лист литературной премии Bookscriptor в номинации «Young Adult».

Екатерина Рубинская – родилась в 1989 году. Живет в Донецке.

Выигрывала литературные конкурсы в средней и старшей школе, но пока нигде не издавалась. Ведет в ЖЖ puta_flaca_mala, рассказы и стихи публикует там. Пишет young adult и фэнтези (ближе к weird fiction и фантастике). «Псих» написан в период с 2011 по 2013 год. Сейчас в основном пишет рассказы, но в работе еще два длинных произведения – фэнтези и фантастическое.

Источник - отрывок под спойлером

Спойлер

Псих выходит на охоту

Доктор говорит, что мне нужно научиться бороться с внутренним критиком. Он предлагает мне вести дневник гнева (это, по-моему, так же прекрасно, как и история гнева) – о, что будет, если я разрешу своему гневу вести дневник. Внутренний критик будет, пожалуй, делать записи в другой тетради. Черт, я ведь совсем забыла, что нужно подарить маленький блокнот в клеточку еще и внутреннему ребенку. Доктор будет рад. Множественное расстройство личности – это гораздо интереснее. 

Сегодня мы с внутренним критиком почистили зубы, приняли душ, позавтракали. Он сказал, что я отвратительно готовлю. Я пожелала ему катиться в ту подворотню, в который он вырос. Позже он разнес в пух и прах мою новую прическу, уронил две тарелки и ключи – два раза.

Что действительно интересно во внутреннем критике, так это то, что у меня это не я. И даже не мои родители. Если к нам в группу или просто на мою орбиту попадает новый человек, я всегда чувствую, что не нравлюсь ему. В большинстве случаев, разумеется, я просто придумываю – людям редко, когда на самом деле действительно интересно, что со мной происходит. Главное не это. Дело в том, что у меня в голове тут же рождается сценарий возможного скандала.

Когда мы дурачимся с моими друзьями и орем во всю глотку глупости, эта новенькая вдруг говорит мне:

- Чего ты так громко кричишь? У меня уши болят от тебя.

И я – о ужас! – пасую перед ней, смущаюсь, втягиваюсь в свою раковину и сижу там до конца дня.

На самом-то деле этого не было, вряд ли это произойдет, но переживаю-то я на самом деле.

Преследовать внутреннего критика довольно тяжело. Во всяком случае, ты никогда не знаешь, какое именно слово (и чьим голосом произнесенное) заставило тебя разозлиться на себя и несколько раз хорошенько удариться головой об стену. У меня стойкое ощущение, что моя голова слишком велика для меня; это все равно что иметь у себя на шее постоянно кипящий, свистящий и плюющийся паром чайник.

Волшебные слова, которые бесконечно повторяет доктор: надо меньше читать. Иначе, думает он, мой внутренний критик не скакал бы, меняя обличье каждые пятнадцать секунд, по бескрайним полям моего подсознания. Я пишу это и вижу его как наяву – огромный ушастый кролик, примерившись, перепрыгивает с полушария на полушарие.

Кстати, когда за день меня слишком измучат психотерапией, мне снится, что за мной гонятся гигантские ежи.

Что я уже только не пробовала в этой жизни. Медитация не работает – я из тех, кого йога не успокаивает, а раздражает. Гештальт-терапия меня смешит. Цветовые тесты Люшера я каждый раз прохожу по-разному просто для того, чтобы позлить доктора. Была еще арт-терапия, и какое-то время мне даже было хорошо. Нас посадили в большую светлую комнату, дали бумагу и краски и сказали рисовать, что в голову придет. Буйные стали играть в психоделический пейнтбол, тихие молча возились с акварелью. Мне было скучно, и никакого вдохновения, чтобы рисовать, я не испытывала. Вместо этого я решила развеселить тихую сонную женщину в очках и с зубами кролика и нарисовать на ее листе бабочку, после чего она закатила такой крик, что меня под белы руки вытащили из комнаты и больше рисовать не пускали. Доктор сказал, что моя склонность устраивать диверсии неприемлема.

Видите, мне никто не верит. 

- У меня огромные губы, - разочарованно говорю я, глядя на себя в зеркало.

- Не глупи, - говорит мама, - с твоим лицом все в порядке.

- Нет, не в порядке.

- Хочешь посоветоваться с доктором? Наверное, это все искаженное родительское зеркало. Даже не знаю, что мы сделали не так, - огорченно вздыхает мама.

- О господи, - говорю я, - что, если я скажу «Мам, мне нужно пойти пописать», ты тоже предложишь обсудить это со специалистом? Мне дышать-то вообще можно? Почему нужно столько внимания уделять тому, что я говорю?

- Заинька, ты ведь знаешь, что у тебя проблема. Мы над ней работаем.

- ТЫ над ней не работаешь. Тебя не кормят таблетками и не заставляют вымазываться краской с ног до головы.

- До чего с тобой сложно общаться, - снова вздыхает мама.

- Было бы проще, - говорю я, - если бы вы немного меньше думали обо мне и немного больше занимались своими делами. Надоело уже. Каждое утро одно и то же. Ничего объективного нет. Мне не нравится моя внешность – критик. Я расстроилась, что пошел дождь – подавленный гнев. Меня сейчас стошнит от ваших сочувственных взглядов – ярость! Я хоть за что-нибудь в этой жизни отвечаю?

Моим родителям и просто и сложно одновременно. Сложно – потому что у них психически неуравновешенная дочь. Еще сложнее оттого, что они сами себе это внушили. Просто – потому что все проблемы воспитания уже десять лет за них решают разные доктора. Я сменила их восемь. 

Еду в автобусе.

Вы когда-нибудь обращали внимание, что заходящие в переполненный транспорт старушки всегда прицельно ищут жертв? Я такая жертва. При наличии сидящих мальчишек, парней и мужчин бабушка всегда целенаправленно стремится ко мне, чтобы прочитать мне лекцию о том, как безобразно себя ведет молодежь и, разумеется, поднять меня. Это вызывает у меня припадки не потому, что я против бабушек, а потому, что у меня хронические боли в спине.

Так вот, я еду в автобусе и смотрю на стоящую неподалеку бабушку с сумками, у бабушки исключительно воинственный вид.

Хотя она даже не смотрит в мою сторону.

Господи, как свински я себя веду.

Что обо мне думают все эти люди?

Пожилая женщина стоит, ей неудобно, а я, здоровая кобыла с расстроенной психикой и хроническими болями в спине, сижу.

А ну вставай немедленно.

Крииииииииииииитик! – радостно думаю я и всю оставшуюся дорогу поливаю напалмом внутреннего критика, который только было начал маскироваться под бабушек.

Как славно, лето кончилось, можно возвращаться в университет и продолжать сеять хаос. В университете меня все боятся – они, видимо, думают, что человек, который регулярно посещает психотерапевта, может ни с того ни с сего прыгнуть на люстру или еще что-то в этом роде; в общем, люди держат такую испуганную дистанцию, что иногда мне нравится этим пользоваться. Внезапно спросить у кого-нибудь что-нибудь и наблюдать, как этот кто-то делает без разбега десятиметровый прыжок прочь по коридору. Это довольно весело, особенно когда больше нечем заняться. По правде говоря, именно сегодня у меня довольно паршивое настроение, даже гадости делать не хочется, и я знаю, что это неспроста. У нормальных людей все, как правило, случается наоборот – происходит какое-нибудь безобразие, в результате которого портится настроение. У меня, в отличие от нормальных людей, все вверх тормашками – сначала иррациональная мировая скорбь, потом двойки по контрольным, просроченные шоколадки в столовой, уезжающие секундой раньше нужного автобусы. Может быть, это тоже побочные эффекты таблеток? А не подать ли мне на них в суд за то, что ломают мою невинную юную жизнь?

Это было бы интересно – подать в суд на таблетки, думаю я, меланхолично бредя мимо своей кафедры; и вот тут-то долгожданная Закономерная Гадость, Обязательная После Ненормально Длинной Белой Полосы, настигает меня в коридоре. Закономерная Гадость выглядит как мой научный руководитель. Самый подходящий мне научный руководитель в мире.

- О, идите сюда, милочка, вы мне нужны, - говорит она, растягивая все гласные.

(Тех, кто найдет эти записи, на всякий случай приглашаю на мои похороны в ближайшие выходные. Опоздавшие могут просто поплакать у надгробия) 

КУШЕТКА

В эту игру по-прежнему играют двое.

п. Доктор, запретите ей делать это, а?

П. Почему бы вам самой ей это не запретить?

п. (мрачно) Вы ее видели хоть раз в жизни? Она же меня проглотит не жуя.

П. А вы ее боитесь, это интересно.

п. Ничего тут интересного нет. И никого я не боюсь. Я просто не хочу, чтобы меня потом затаскали по судам за моральный ущерб или что-нибудь еще в этом роде.

П. А почему вы так уверены, что нанесете кому-то бред?

п. (как раненый зверь) ДОКТОР, да посмотрите на меня, кого я могу учить? И чему? Я хорошо умею с разбегу кидаться головой в стену, это, пожалуй, все.

П. (пишет в блокноте) Нет, это на самом деле интересно. Не помню, чтобы раньше вы кого-либо боялись. Я вас не узнаю!

п. Нет, слушайте, ну как мне еще вам объяснить разницу между страхом и логикой?!

П. Давайте по порядку. Еще раз. Что от вас требуется?

п. (мрачно) Дополнительно заниматься с какой-то малахольной.

П. Интересно.

п. Вот мне тоже будет интересно, когда меня посадят за рукоприкладство.

П. Кстати, а почему вы называете ее малахольной?

Я сижу в пустом маленьком классе, стол передо мной усеян сухими (то есть теперь уже влажными) салфетками, и я борюсь с желанием выйти в окно. Нет, по крайней мере в магазин за новой порцией салфеток мне точно придется выйти, иначе мы все здесь утонем. Моя зараза пахнет кошками и загадочно молчит. Другая – теперь, к сожалению, уже тоже моя зараза – ревет не переставая, потому что минут десять назад я попросила ее назвать ее любимую книгу. Я чувствую себя очень странно: по-моему, впервые в жизни я не самая неадекватная личность в комнате.

Блин, ну и как мне еще ее называть – эмоционально неустойчивой?

- У меня есть два основных тезиса, - говорю я повелительнице котов, выпроводив свою подопечную в туалет. – Во-первых, по-моему, она дислексик. Если это так, то ей надо к врачу. Во-вторых, еще немного такого общения, и к врачу понадобится мне.

- Делайте свое дело, - отвечает эта старая черепаха, то снимаю, то надевая очки, - ваша задача подтянуть ее по литературе. Она совершенно не тянет уровень моих занятий. Если так пойдет и дальше, то нам придется с ней распрощаться.

- Ну так давайте ускорим этот процесс. Распрощаемся побыстрее. Как она будет здесь учиться, если у нее от книг повышенное слезоотделение?

- Милочка, тренируйтесь, я в вас верю, у вас все получится, - одним непрерывным медленным треком увещевает меня она. Ну конечно, думаю я, стерва ты чешуйчатая, ищешь повод поиздеваться только потому, что лень самой заниматься с ученицей. Так эта плакса хоть бы еще читать умела.

- А что мне будет, если я ее вдруг случайно убью?

- Вряд ли вас оправдают, - жизнерадостно говорит она, - но у вас же как это, смягчающие обстоятельства… Может, придется в больнице немного полежать.

О нет.

Я забираю рюкзак и пулей несусь домой, пока они меня не догнали. Мне жизненно необходимо устроить кому-нибудь истерику.

РАЗГОВОР С РОДИТЕЛЯМИ

В эту игру играют родители (Р) и ребенок (р). Время и место абсолютно не имеют значения, потому что все равно все кончается одинаково.

р. Я…

Р. Милая, звонил твой доктор.

р. Да, я…

Р. Он сказал, что есть какая-то конфликтная ситуация в университете.

р. Ну да, там…

Р. И что ты захочешь ее с нами обсудить.

р. Естественно, захочу. Мне нужно…

Р. Милая, имей терпение дослушать взрослых до конца, когда они к тебе обращаются.

р. …

Р. Вот и славно. Он сказал, что в общем и целом вы с ним все обсудили, и он считает, что для тебя никакой угрозы в случившемся нет.

р. То есть…

Р. Он был довольно убедителен, и мы с папой склонны полагаться на его точку зрения. Доктор ведь не будет советовать плохого, да, милая?

р. (молча пинает кроссовком стену)

Р. Так что ты хотела рассказать нам с папой?

ЗАНАВЕС.

 

[Феникс 2382]

Ах, вон чо))) отсылка к Саксу. Это надо будет полюбому надыбать. "Человека, который принял свою жену за шляпу" я прочла влёт. И оно на многое мне открыло глаза. На синдром Туретта, например. Оказалось, что я знаю многих людей с синдромами о которых они сами не догадываются))) И, как ни странно, я в числе этих многих. 

Люда, спасибо за статью. Познавательно.