Таблица лидеров

Глянула работы форумчан - и как-то прямо неловко стало. Но все мы движемся в своём темпе, верно? Поэтому махнула рукой на неуверенность и всё-таки решила выложить. Пришлось, правда, в коллаж их все запихнуть из-за ограничений - выбрала по три лучших представителя в каждой категории.) Верхний ряд: вот такие портреты с самостоятельно сделанных фотографий я рисовала в 2016 (гуашь), 2022 (сангина) и 2023 (масло). Два из трёх были в качестве подарков, поэтому не постеснялась подписать. Средний ряд: третий год как осваиваю диджитал - анимешное и мультяшное (но в основном анимешное). Причем рисую одного и того же, по сути, небинарного персонажа. Нижний ряд: раз от раза пробую понять, что делать с акварелью, уже пятый год как... Есть ещё цветными и простыми карандашами - на самом деле, довольно много. Может, как-нибудь в другой раз ещё смелости наберусь и покажу...) - - - Как-то вот так. Времени рисовать, к сожалению, у меня нынче очень мало - слишком много работы, а внимание хочется уделить и другим увлечениям тоже (у меня их, как у типичной СДВГшницы, вагон и маленькая тележка). Хотя одно хобби сменяет другое - и так по кругу, - но рисование и только оно одно всегда оставалось со мной желанным и востребованным. ❤️‍🔥 Эдакая любимая жена в череде случайных любовниц (кошмарное сравнение, простите). ХD

Решил в этом тяжёлом году самому создавать новогоднее настроение.Поэтому ёлку нарядил уже вчера)

Открывая книгу, мы пробегаемся глазами, чтобы понять: твоё или не твоё. Подходит ли авторский стиль, нравятся ли выражения, есть ли что-то привлекательное в тексте. Кто-то заглядывает в комментарии, кидает в список "хочу прочесть", кто-то читает сразу, кто-то закрывает вообще. Потому что что-то не цепляет или не подходит. А бывает ли такое, что книга - сама задумка, сюжет, язык, образы - оскорбляет вас как читателя настолько, что вы бежите перечитывать что-нибудь приятное, чтобы "перебить вкус"? Есть ли такие моменты? У меня лично бывает желание "перебить вкус", когда книга заканчивается действительно хреново, вызывая ощущение безнадеги. Когда кто-то тупо гибнет, кончает жизнь самоубийством либо же что-то в таком духе, если основная сюжетная линия - любовная или эротическая. Ну а в остальном, история либо заходит, либо нет. Но столкнулся с тем, что у читателей бывает и такая - виртуально-рвотная реакция (речь идёт не о моей книге, если что). И испорченное настроение, и целое эссе негодования. А у вас бывает? Что может такое вызвать?

Понятное дело, большинство авторов, кто уже пишет и имеет достаточную аудиторию, прекрасно знает, что именно у него востребовано, и к чему привык его читатель. Особенно, если это касается литературы на русскоязычном пространстве, где, увы, тренды, больше выживают. Поэтому мой пост будет, скорее, о англоязычных трендах в ориджиналах, тем более, что информация копалась на Реддите. Может, кому-то будет интересно, что спрашивает читающая аудитория на "загнивающем" Западе В принципе, если проанализировать запросы аудитории, любому автору можно найти свой кружок читателей. Что бы ты не писал, все равно попадешь на "своего". Большая часть запросов, само собой, любовный роман. Хотя есть запросы на детективы и фэнтези. Набирает обороты мистика, в частности, вампиры. В плане литературных "троп" преобладает в большом отрыве от остальных - "найденная семья". Огромное число читательских запросов. Грустная тенденция, видимо, тяга к семье по-прежнему остается нереализованной мечтой многих геев. Под семьёй имеется ввиду не буквально гей-семья, а становление частью сообщества, где принимают и даже отводят почти/или буквально главную роль, обретение близких друзей и любви, хотя совсем необязательно, что любовная линия - главная. Она просто может быть. Немалую долю в этом "тропе" занимает янг-эдалт, студенческие отношения. Причем эротики должно быть много, как и страдашек. Активно спрашивают троп "решил жениться, но вдруг попался хороший мальчик". Троп "совместные путешествия", где герои становятся попутчиками и между ними завязывается страсть, тоже достаточно востребован. В плане самых надоевших троп: "от ненависти до любви" и "плохой мальчик-хороший мальчик". Исключение - тема вынужденного совместного проживания (да-да, студенты и соседи по комнате). Много запросов по теме "медленное развитие отношений", "установление эмоциональной связи", в которых первый секс отодвигается почти в конец книги, либо же на нем нет акцента. Жанры - СЛР и фэнтези, детектив. В тренде би-выбор, который не отвергает бисексуальность (с удовольствием прочтут о би-парне, который ушёл к гею или другому би, но почти не хотят читать о "прозревших" геях, осознавших свою гомосексуальность в браке с женщиной). Есть активный запрос на романтическую моногамию сексуально-немоногамных пар, би-полиаморию. И завершает мой краткий обзор - запросы на "карьерные" романы. Служебные отношения либо же помощь в построении карьеры. Вот это все достаточно активно читают, спрашивают, ищут, рекомендуют друг другу. Судя по отзывам и дискуссиям в Реддите, ЛГБТ-литература серьёзно разворачивается за рубежом, становясь массовой и даже мейнстримной. Грустненько немного, поскольку русскоязычный мир - в пролете. Но, порадуемся хотя бы за них.

добрый вечер, я, правда, не читала сетературу уже несколько лет, но точно помню, что не читала оверс ( может, буквально раз для проверить моё или нет) и ненавидела не читала тройнички)) не знаю почему так их не переваривала, видимо, потому что не верила в одинаковую любовь втроём) ещё с первых предложений понимала подходит ли стиль автора, если он новый) если скакали времена прям с первых абзацев, то всё на этом) если времена были впорядке, но автор был любителем попок, ладошек, ручекножек, малышей, губок и всей подобной слащавой херни, тоже мгновенно уходила) не выношу этого на физическом уровне😆 в остальном, вроде, ничего меня не оскорбляло, не первоклассница поди) ну и если финал был грустным, я могла несколько дней его обдумывать, чтобы согласиться с выбором автора) кстати таких было немного, к счастью) всё же все обычно выруливали на хэ) но одну историю помню отлично, и там и правда хорошо закончиться не могло ну никак, слишком несовместимые персонажи были) и умом я это понимала, но очь хотелось щастя) но работы этого автора были и есть такие потрясающие, что там и реалистичный финал не хотелось ничем перебивать) нет, настроение не портилось, и авторов я не ругала)

В свое время, кажется Дмитрий Быков, выдал утверждение, что в русской классике есть два типа писателей: любители русского мата и знатоки русского мата. К первой категории относится Пушкин, ко второй - Гоголь. Первый - позволяет себе нецензурщину, второй - нет. Хотя, конечно, крепким словцом, очевидно, владел. Вероятно с эротическими сценами примерно та же история. Недавно мной разрекламированная книжная серия эротических сцен не содержит, однако, сосредотачиваясь на эмоциональной составляющей, прекрасно показывает, что женщины в целом, испытывают все тоже самое, что и мужчины. Во всяком случае, герои-женщины автора-женщины вполне себе "любят" не ушами, а глазами, руками и прочими органами чувств куда лучше для этого приспособленными. Я не думаю, что у хорошего автора должны в таких сценах "вылезать уши". Тут соглашусь на все 100%. От такой сцены важно эмоционально вовлечь читателя или, по крайней мере, вызвать у него эстетический интерес. На мой взгляд это миф. Просто мужчины пытаются имитацией рациональности скрыть свою эмоциональность, а женщины - напротив - прикрыть эмоциями рациональность.

Глава 17 (Энцо) Впервые за столько времени я проснулся в своей постели не один. Голова Райза устроилась на ключице, колено обнимало бедро. Я чувствовал его дыхание: оно, как музыка. Ладонь нырнула в волосы, они такие мягкие и пахнут осенью, как будто он полдня гулял по парку. Сухие листья, редкие капли дождя, дымок от натуральных дров из дымохода. Я натянул на нас обоих одеяло, стало ещё теплей. - Эй, - прошептал Райз, - ты что, мурлычешь? - По-твоему, я кот? - Нет, но… Он поднял глаза – ещё сонные. И улыбнулся. - Наверное, мне приснилось. Нет, не приснилось. Глубоко внутри я чувствовал, как Лор довольно урчит. Так непривычно испытывать двойной кайф. Наверное, поэтому он никак не уйдёт. Хренов вампир. Райз лизнул мой сосок и прижался покрепче, вот теперь я тоже не могу лежать спокойно. Перед глазами вчерашнюю ночь. Напрасно я думал, что Райз боялся. Или испытывал отвращение после того, как Лор прошёлся по нему когтями. Этот парень не только ангел внешне, где-то там, спускаясь на землю, он прихватил с собой первородный грех, и пользовался им сполна. То, как он целовался, будило во мне другое животное – ревнивое и ненасытное, кажется, ему понравилось. На прикроватном коврике блестели пуговицы, оторванные от рубашки, вчерашний секс был настолько безумным, насколько хватало воображения. Этот милый доктор буквально свёл меня с ума. - А вот это мне точно не снится. Желудок разразился голодными трелями, я вспомнил, что вчера не удалось поесть. И сейчас готов сожрать мамонта, если он будет с паприкой. Красные овощи – моя слабость. В холодильнике всегда лежат томаты и перец. - О да! Я вылез из-под одеяла, потянулся за тёплым халатом. - Ты любишь яичницу с паприкой, Райз? - М-м-м, дай подумать! Он приподнялся на кровати на локтях, поглядывая на меня сквозь занавеску из спутанных прядей, я не видел, скорее, чувствовал его улыбку. - Если сверху притрусишь сыром, я буду всё. Он соскочил с кровати, пару секунд я любовался его спиной. Какой же он потрясающий! Снова хотелось до него дотронуться. Но Райз подхватил бельё и потопал в душ, а я на кухню. Давненько уже не готовил с таким удовольствием, даже подпевал радио. Ломти хрустящего бекона, звёздочки болгарского перца, кольца латука, пару томатов подпрыгивали на раскалённой сковороде, пока я не вылил сверху яйца. Обожаю глазунью, когда желток не тронутый, лежит посреди овощей маленьким пятном солнца. Просто потрясающий яркий натюрморт, немного жаль глушить его пармезаном. Но вышло очень даже неплохо. Накрыл сковороду крышкой и щёлкнул кофеварку. Сзади меня обняли руки, я почувствовал тепло мускулистого тела даже сквозь толстый халат. - Любишь Бабл Гум? – смеясь, спросил Райз. - Купил на распродаже. Да, я люблю детский гель для душа. Он потрясающе пахнет, этот аромат на коже Райза уносил все мысли о еде. Но Райз уже присел на табурет – в одном полотенце, обернутом вокруг бёдер. В руке блеснула вилка – он осторожно тронул кончиком губу. - Так мы будем завтракать или как? Я специально убрал тарелки. Мы с ним ели с одной сковороды, подталкивая друг к другу аппетитные кусочки, а под конец я вообще кормил его со своей вилки. Масло текло по подбородку, я подхватывал его языком. В ушах стучало так, что я не слышал вообще ничего. Только сердце. Тук-тук, тук-тук, тук-тук. Я ведь обещал не влюбляться. И уже не думал, что это когда-нибудь опять случится. Верил, что всё осталось позади. После всего, что довелось пережить, я больше не хотел никакой любви… - Будешь кофе? – я вскочил так быстро, что опрокинул стул. - Да, конечно. У тебя есть молоко? - Нет. - Ладно, неважно. Райз опустил голову на локти и наблюдал, как я колдую над кофеваркой. Джейк тоже любил с молоком. Щепотку ванили и пол-ложки сахару. Я всё еще помню… Это случилось пару лет назад. Мой первый семестр в новом колледже. Я ещё не привык читать лекции, страшно нервничал и старался не смотреть на студентов лишний раз. Мне казалось, я рассказываю достаточно увлекательно – насколько можно рассказывать о термодинамике, и даже сам увлёкся, как вдруг раздался смешок. Спустя пару минут – второй. Минут через десять половина студентов едва сдерживались, скрючившись под партами. Я уже подумал, что со мной что-то не так. Огляделся украдкой – вроде всё в порядке. Только повернулся обратно к доске, как опять смешок. - У кого-то есть, что сказать по теме лекции? В ответ – тишина. Все эти приёмы – хорошо знакомы, когда ещё сам был студентом. Кому-то с задних парт скучно, главное, вычислить «шутника», пересадить поближе. В тот день не удалось. А следующие недели две прошли спокойно, потом всё повторилось снова. Я поворачивался от доски так быстро, как мог, но заставал листок, планирующим между столов. Пока добегал – листок загадочно исчезал. Что было в том листке, меня интересовало мало – скорее всего, колкость или карикатура – на что ещё способен безмозглый студент? Но однажды мне всё-таки удалось – правда, не отобрать листок. Я заметил характерное движение на задних рядах. Один паренёк поспешно опустил лицо в тетрадку, другие пялились то на него, то на меня. Большего и не требовалось. - Эй, парень, не помню, как тебя… - Джейк. На меня уставились два потрясающих глаза – дымчато-серая радужка с мелкими черными точечками, удивительно симметричными. Я уловил запах – тонкий, едва слышный, он пробивался сквозь добрую сотню других ароматов – пота, туалетной воды, лосьонов для бритья. Волоски на теле встали дыбом. Я замер, рассматривая Джейка – ёжик коротких чёрных волос на затылке, чёлка, спадающая на левую бровь, широкие скулы, подвижное лицо, а за спиной уже бежал шёпот. - Собирай-ка вещи, Джейк. И дуй в первый ряд. - Но я… - ТЫ! – я ткнул в него указательным пальцем, - больше не будешь отвлекать студентов на моих лекциях. Джейк поднялся во весь рост. Он не так высок, как я ожидал, но плечи впечатляли. - Может, я вообще уйду? - Нет! Коннор, - обратился я к одному студенту, он вечно сидел с открытым ртом, тщательно конспектируя каждую букву, - Коннор, поменяйся с Джейком местами. Правду говоря, от Коннора несло потом, крепким, будто он не мылся пару дней, поэтому я с удовольствием отправил его подальше. Джейк нехотя спустился с верхнего ряда, изрядно потрёпанный рюкзак с надписью Motley Crue шлёпнулся на пол рядом с партой, оттуда высыпалась пачка карандашей. - Ты ещё и в первый класс ходишь, Джейк? – пошутил я. Реакция остальных была вялой. Пара улыбок, остальные замерли, наблюдая, как Джейк медленно собирает карандаши. Я решил, что это не повод тормозить лекцию, и продолжил. Я оказался прав: на какое-то время в аудитории была тишина. Джейк сидел тихо, уставившись в свою тетрадь. Иногда настолько увлекался, что клевал носом. - Джейк, - поддел его я. - Что? - Ты храпишь! - Да иди ты! – разозлился Джейк. - И не только! Один из студентов зажал ладонью нос, аудитория взорвалась смехом. Джейк покраснел, показал всем фак, и даже мне. Но больше не спал. Наоборот, усердно писал что-то: в тетради, в распадавшемся на части блокноте, писал, даже тогда, когда я молчал. Я понял, что к термодинамике это относится слабо, он не обращал внимания, пока Джейк соблюдал тишину. Я честно соблюдал паритет, пока по аудитории опять не поползли листки, теперь уже с первого ряда. Но здесь куда легче было следить, и однажды я просто забрал у него блокнот. - ВЫ! Не имеете права! - Можешь написать жалобу, - я пожал плечами, - получишь блокнот после лекции. Едва раздался звонок, Джейка как ветром сдуло. Схватил рюкзак, рванул к выходу, забыв про блокнот. Я открыл ящик стола, спрятал туда – может, когда-нибудь вспомнит. Правда, сомнительно – блокнот реально походил на тряпку. Там почти нет неисписанных листов. Они то и дело выпадали, я собирал их по полу. Джейк писал странно – короткими строчками, много зачёркнуто, много написано вертикально. Я пробежал глазами – ни тебе карикатурных сисек, ни членов, какой-то нетипичный для студента блокнот. - Скажите, это здорово, да? От неожиданности я вздрогнул, и тщательно собранный блокнот рассыпался на колени. Надо мной стояла Кэрри – одна из трёх девушек на потоке. Хотите знать, как выглядят девушки, которые изучают физику? Смотрите на Кэрри. У неё цепкий взгляд из-под невероятно круглых линз допотопных очков, много смелости и куча вопросов. И да, она пользовалась губной помадой, руки мускулистые, так что после лекций, она, скорее всего, спешила в спортзал. Но термодинамика её реально интересовала. По её конспектам можно писать учебник. - Что здорово, Кэрри? - Стихи Джейка. - Джейк пишет стихи? - Не совсем стихи. Рэп. Но вы же читали, верно? Значит, вот чем занимается мой нарушитель порядка. Пишет стихи. Воображения у меня с лихвой, но все равно сложно представить Джейка поэтом. В моей реальности его бы подняли на смех. - Кэрри, - я широко улыбнулся, - у меня нет привычки читать чужие блокноты. Я просто собирал листки. - Тогда почитайте! Джейк не будет против! У Кэрри такой взгляд, что хотелось погладить по голове, как котёнка. - Милая…это ведь не стихи о термодинамике? - Нет, конечно! Вы, наверное, не в курсе, Джейк – лидер Steel Boys Crime. Он барабанщик, автор текстов и музыки. В прошлом месяце их даже крутили по радио. - Надо же! – я не сдержался, плечи затряслись от смеха, - что такие «звёзды» делают у меня на лекции? - Джейк пишет тексты, когда приходят в голову. - И они почему-то приходят на моих лекциях. - Он говорит, здесь особенная атмосфера. - Правда? - Да! – Кэрри сложила руки перед собой, совсем, как дева Мария у церковных статуй, - мы это тоже чувствуем. Все чувствуют. Вам говорили, что вы – единственный преподаватель в колледже, чьи лекции никто не прогуливает? Вот как? Нет, никто не говорил. Приятно, конечно, но Кэрри явно мне льстит. Скорее всего, надеется выпросить блокнот. - Джейк сочиняет тексты. Разные. Большей частью весёлые. Мы – его первая публика. Если текст удачный, Джейк пускает его в работу. Мы в этой аудитории одобрили целый альбом. Да, я заметил на краях листков надписи, выделенные неровным квадратом. «Круто – 15» «Отстой – 4». Значит, это голосование? В жизни бы не догадался. Несмотря на то, что я по-прежнему категорически против, что это происходит на моих лекциях, я сгрёб блокнот в кучу и протянул Кэрри. - Ладно, Кэрри, ты выиграла. Держи блокнот, можешь вернуть Джейку. Но в следующий раз я тоже буду голосовать! Кэрри покраснела и попятилась. Неожиданно… - Я вовсе не для этого…Сами ему отдайте. - Ну…если ты не заметила, Джейк ушёл. - Неважно. Не хочу. На лице Кэрри не осталось ни единого розового участка, алели даже кончики ушей. Джейк – симпатичный малый. Но, подозреваю, «крутые» барабанчики предпочитают девочек без очков, в юбках, сливающихся с задницей. Он явно любит покувыркаться в постели. Я хорошо считывал его сексуальный запах, от которого мурашки по коже… Я на минутку улетел куда-то в мыслях, когда очнулся, Кэрри уже ушла. Я достал блокнот и стал читать. Почерк неряшливый, малоразборчивый, почти, как у аптекарей, но вскоре я привык. Стихи были странные, явно не тянули на поэтические шедевры, но что-то в них такое было. Местами забавное, местами горькое, но чаще – бьющее максимализмом, какой бывает у парней его возраста. Я сунул блокнот в портфель и пошёл домой. У меня была масса планов на вечер, но все они полетели к чёрту, едва я залез в интернет. Steel Boys Crime давали сегодня концерт, билеты – пустяк, 10 долларов, это ни о чём. Не знаю, с чего вдруг решил посмотреть. Надел свой любимый горчично-жёлтый джемпер, кожаную куртку и захватил с собой блокнот. Спустя четверть часа такси остановилось возле церковного амбара, я сперва не поверил и полез на сайт проверить адрес. За облупленным деревянным строением с латанной крышей в небо рвался строгий шпиль костёла. Сбоку – кладбищенская ограда. Ничего себе место для концерта! И что меня потянуло на этот концерт? Я шёл к амбару, жалея, что отпустил таксиста. С первых шагов хотелось отсюда сбежать. Под ногами скрипела пожухлая от времени солома. На входе мне равнодушно кивнул сопляк с украшенными блёстками бровями, он не переставал болтать с приятелем, похоже, ему все равно, заплачу я или нет. Пока я размышлял, мне подсунули ведьмовской колпак с Хэллоуина, почти доверху набитая мятыми купюрами. Я опустил туда десятку, и колпак исчез. Внутри царил полумрак, рассеянный свет из запыленных светильников, похожих на перевернутые молочные бутылки, клубился под потолком, по стенам летали тени. Вместо сидений и лавок по амбару разбросаны прямоугольники спрессованного сена. На них сидели, лежали, свешивая ноги, сотни зрителей – некоторые совсем подростки. Я пристроился на чуть ли ни единственном свободном кусочке, рядом с колонкой, и уже приготовился оглохнуть. К счастью, она не работала. Вся аппаратура едва дышала от старости, видно дела у группы шли неважно. Хотя играли они неплохо. Особенно Джейк. Его руки пустились в невообразимую пляску с барабанными палочками. Он не солировал, подпевал. Я не вслушивался в слова, но ощущал мощную энергетику, исходившую от этого юноши. Кто-то в амбаре свистел от восторга, хотелось заткнуть ему рот. Ярко-зеленая повязка на лбу Джейка светилась в темноте, я, как завороженный, смотрел, как она подпрыгивает. И вдруг что-то блеснуло. Одно мгновение – короткая вспышка. Жёлтые радужки, тонкие полоски зрачков. С губ Джейка сорвался настоящий вой, зрители визжали и хлопали. И только я понимал, что всё это – настоящее. Сердце стучало как бешеное, по волосам бежал ток, и я уловил тоненький, едва заметный запах зверя. Джейк – молодой оборотень. Вот ведь дела! Признаться, я давненько не сталкивался с другими оборотнями. Но эта встреча меня не радовала. Мы в одном городке, здесь я полноценный хозяин. Да, парень не ставил меток и наверняка уходил в полнолуние в другое место, Лор точно бы его заметил, но зверь дремал, не мучая картинками расправы, а значит, они не встречались. Или Джейк не прошёл инициацию, но это вряд ли. В таком возрасте это невозможно. Значит, он искусно маскировался. - О, «великий профессор», так вы тоже здесь? От неожиданности я вздрогнул. Пока я летал мыслями, объявили перерыв. Толпа зрителей сорвалась с соломенных тюков и оцепила холодильники с напитками. Было ощущение, что я угодил в пчелиный улей. Я тоже поднялся, разминая затекшие конечности. Джейк на целую голову ниже, и у него просто безумный запах. В голове понемногу складывалась картинка. - Я решил вернуть твой блокнот. - Сейчас? – в полутьме глаза Джейка сияли ярче обычного. Лицо в бисеринках пота, я чувствовал, что парень возбуждён, и сам старался думать о термодинамике. Только не о том, какой потрясающий рельеф обнажённого мужского торса открывался из-под распахнутой жилетки. Не хватало ещё, чтобы он учуял. - Хотел посмотреть, стоит ли тебя наказывать или нет. - Наказывать? За что? - Ты срывал мои лекции! - Скажешь, тоже! Я делал их незабываемыми. - Если бы ты всерьёз занимался учёбой, то не сидел бы с неработающей колонкой. Звук просто отвратный. - Наверное, я действительно проспал те лекции, где вы учили, как чинить аппаратуру. Как и весь класс. - Да, ты прав, - смутился я, - я веду ещё курсы по электрике. Это дополнительно. Для тех, кому интересно. В пальцах Джейка появилась сигарета, щёлкнуло колесо зажигалки, и в лицо полетел дым – на удивление приятный, с лёгкими примесями чего-то необычного. Травка? Джейк выносит травку? Правду говоря, меня самого не раздражало. - Это одуванчик, - парень читал мои мысли, - он расслабляет. Я не знал, что одуванчики можно курить, как и то, что они так потрясающе пахнут. Джейк протянул мне сигарету, как ни в чём ни бывало, и я затянулся. - Ну как? Кайф? – улыбнулся Джейк. Да, интересный эффект. Тело расслаблялось, внизу живота разливалось тепло. - Чак, мне как обычно! Джейк повернулся к парню, разливавшему кофе. Словно в замедленной съёмке я наблюдал ритуал. Кусочек стручка ванили, пол-ложки ароматного кофе, три четверти стаканчика кипятка, и два пакетика густых натуральных сливок. - Ты просто чудо, Чак. Джейк пил кофе, изредка затягиваясь сигаретой, я молчал, рассматривая его лицо. Прикасаясь к стаканчику, губы складывались в трубочку, совсем, как у ребёнка. Сердце стучало гулко-гулко. Он, улыбаясь, протянул мне стакан. - Попробуй, профессор, это безумно вкусно. Я почти не чувствовал вкус, я плавно растворялся в Джейке. Эта чёртова травка! Полевой одуванчик, надо же. Нужно уносить ноги, пока голова ещё соображает. - Ну так глянете колонку, профессор? – улыбнулся Джейк, - вы ведь шарите, верно? - Я не «профессор», парень. - Знаю…но это забавно. - Меня зовут Энцо. Можешь называть меня так. Не знаю, зачем я так сказал. Это вообще не педагогично. Но мне хотелось услышать, как он зовёт меня по имени. Но Джейк молчал. Мы обогнули колонку, я опустился на корточки, стряхнул с задней стороны пыль. Где-то здесь должны быть крышка. - Есть какие-нибудь инструменты? – спросил я. - Зачем? - Я – Гудвин, мне нужна волшебная палочка, - сострил я. - Не думаю, что тебе понадобится что-то, кроме рук. Джейк опустился рядом и пододвинул проводок. - Она ведь…просто не подключена? - Бинго! Мы отключили, чтобы первые ряды не оглохли. Здесь хреновая акустика. Когда-нибудь я наскребу денег на нормальный зал. Ну а пока так, это ведь сарай для овец. Я рассмеялся и уселся на пол. Блокнот выскользнул, рассыпался вокруг. Джейк полз ко мне, наступая коленями на листки, словно они ничего не значат. Я чувствовал, как от него идёт волна – это ни с чем не спутаешь. Тёплый язык прошёлся по моей щеке, зрачки превратились в щёлочки. - От тебя пахнет сексом, Энцо. Я всё ещё не мог поверить. Это случай даже не на миллион – на миллиард. Я встретил другого оборотня, и он мне понравился. И этот парень – гей. В тот вечер я понял, что такое счастье. С лёгким привкусом ванили и одуванчика на губах. Я был счастлив. Действительно счастлив. И думал, это продлится вечность… *** - Это потрясающе, - голос Райза прорвался сквозь воспоминания. Прошлое взметнулось вверх и тут же погасло, как метеор. Настоящее требовало своё. Всё, что имеет значение – это настоящее. Райз подобрался сзади, руки играли с волосами на моей груди, пальцы легонько сдавливали соски. Он покусывал мочку уха, отчего по телу бежали волны наслаждения. Я готов взять его прямо здесь, на столе. Это давно забытое чувство – сладость обладания, радость от того, что это взаимно, я всё еще не мог поверить, что это вновь происходит. Со мной. Моё настоящее…в котором я влюбляюсь в этого милого доктора всё сильней. - Я потрясающий? - Вообще-то кофе. Ты бросил в него леденец с мятой. Если честно, я не заметил. Случайно попался под руку. Но вкус Райза для меня – это вкус леденцов. Я уже без них не могу. - Но ты тоже, приятель. Мы занялись сексом, позабыв обо всём. Кофе с тонким ароматом мяты остывал на кухонной столешнице, я случайно задел чашку локтем. Она не разбилась, выплеснула немного кофе, оно стекало тонкой струйкой на пол. Лор не кидал мне картинки с кровью, и это прекрасно. Сейчас я свободен – от прошлого, от него. - Люблю тебя, - прошептал я одними губами Вряд ли Райз услышал, его глаза прикрыты, тело вздрагивало в судорогах оргазма. Мне понравилось возвращать долг…

Глава 18 (Райз) Я наблюдал в окно, как миссис Холлуэй вешает на дверь рождественский венок, а её муж раскладывает стремянку, на плече гирлянда, скрученная в огромный моток. С трудом верилось, что ноябрь почти закончился. Три недели промчались незаметно. Три недели, с тех пор, как мы с Энцо спим в одной постели почти каждую ночь. Смотрю в календарь, и кажется, кто-то перепутал числа. Это же случилось только вчера, верно? Хоть иногда казалось будто пролетела жизнь. Не всё было легко и радужно. Мы пару раз поссорились с Мэттом. Его бесил контент, что наснимал его «рыжий» дружок. На следующий же день он заявился ко мне домой, дверь открыл Энцо, в одних домашних шортах, и надо сказать, выглядел он прекрасно, я видел, приоткрыв жалюзи, как бывший зол. С тех пор Мэтт только названивал. Я не всегда брал трубку. Элла призналась, Мэтт выпытывал подробности у брата. - Мэтт похож на льва, у которого разбежался прайд, - смеялась она. - Не преувеличивай. - Спроси Джордана! К слову, я за тебя счастлива, дружок. Хотя до сих пор не верится, что этот парень – гей. А я уже хотела знакомить его с Эйприл. - Обойдётся! - Нет, ну! Два самых видных мужика в городе! Где справедливость? - Эл! Напомнить тебе, кто у нас замужем? - Вот именно! Она шутливо шлёпнула меня полотенцем. - Теперь все внимание на моего шерифа! - Да? Кто-то рискнёт с тобой соперничать? - Ты уже рискнул! Вон, Джордан мается, что ты пропал. Когда мы в последний раз собирались, кроме похорон? Да, похороны Клифа. Ещё один чертовски грустный день. У церкви собралось пол города, не знал, что старика настолько любили. Цветов столько, что не помещались на гроб. Мак был непривычно бледен, я заметил, на висках пробилась седина. Он похудел – всего лишь за два дня, нос заострился, на лбу появились морщины. Я подошёл ближе, услышал слабый запах настойки, и незаметно сжал его ладонь. - Всё хорошо, Райз, - сказал Мак, - всё хорошо. Мне со стороны так не казалось. Шериф тоже молчал всю церемонию, взгляд лихорадочно метался в толпе. А у меня внутри бушевала буря. Утром мы прощались с Энцо долго и ненасытно, он спешил к себе в колледж, мы и так возились до последнего. Когда я заикнулся про похороны, он на мгновение смутился. Любой смущается в такие моменты. - Я даже не знаю…, - он почесал затылок, - жаль, я так мало его знал. Мне кажется, он был хорошим парнем. Я не видел на его лице ни малейшего признака вины, сожаления или страха. Джо говорил, что оборотни не помнят ничего, что творили в полнолуние. Но мне хотелось, чтобы Энцо помнил. Иначе как я смогу с ним поговорить? Особенно после того, что творилось последние двое суток. Я занимался сексом с убийцей…который не убийца. И я никак не мог представить его таким. Как и того, другого. Даже несмотря на то, что зверь причинил мне боль. Поэтому я молчал. Так пролетели целых три недели! С ума сойти. Пора украшать двор, скоро этим займутся все соседи, и мой будет, как бельмо. Как раз подходящий денек для этого. Я нашёл на чердаке гирлянду, искусственные ветки, и тут на крыльце появилась мисс Канингем. Она жила напротив, как раз рядом с домом Энцо. - Какой у тебя милый венок, Райз. Венок действительно милый, его мне подарила Элла, он притягивал все женские взгляды в округе. Но мисс Канингем явно пришла не этим. Глаза смущённо опущены вниз, в руках небольшой поднос, оттуда аппетитно пахнет сыром. В последний раз старушка приносила пирог, когда ей срочно понадобился рецепт. - Хотите чаю, мисс Каннингем? - Ох, Райз, я уже сто раз просила называть меня Нора. - Конечно…Нора. - Собственно, это для вас, с твоим молодым человеком. Уже весь город знал, что мы с Энцо вместе. Никто не бился в истерике, хотя ходили слухи, что директор колледжа не слишком счастлив, что Энцо – гей. Но тут уж не ему решать. Студенты в восторге. Я помню, как Энцо вёл лекцию. Даже мне, далекому от термодинамики, было интересно. - Я бы хотела попросить, Райз… - Нора…вы же знаете, ваш лечащий врач будет меня ругать! - Я не об этом, - старушка кусала губы, - не мог бы ты помочь достать мои украшения. Они в подвале. - Лесли опять занят? – проворчал я. Лесли – её племянник, он живёт в конце улицы. Я пару раз видел, как он ей помогал. Как он ворчит слышала вся округа. Хотелось заклеить ему рот. - Он не понимает, почему мне страшно. - А почему вам страшно, Нора? - Мне кажется, там кто-то живёт. Наверное, мыши…Я очень боюсь мышей. Мыши – неизменный спутник подвалов городка, который с одной стороны упирается в поле, где каждый год сеют кукурузу. А урожай нынче собрали знатный. Так что война с грызунами – наше всё. Странно, что Нора за столько лет не привыкла. Вход в подвал у старушки располагался не в доме, а в гараже. Дверь с навесным замком, судя по блеску, петли прикручены недавно. Большая щеколда, накидной крючок. Похоже, Нора ОЧЕНЬ боится мышей. - Давайте мышеловки и сыр, - сказал я. - Что? Старушка вздрогнула. Она смотрела на дверь, как будто это по меньшей мере портал в ад, зрачки поглотили радужку глаз. - Я поставлю. Чтобы не было мышей. Или есть яд? - Н-нет… яд не надо. У соседей кошка. Я помню – толстая, холёная рыжая кошка, её все время грозились посадить на диету, таким уж точно не до мышей. Нора стояла, привалившись спиной к машине, правой рукой хватаясь за сердце. А я спустился в подвал. На удивление, там пахло пылью и ещё чем-то специфическим, но явно не мышиной мочой. Я прошёлся по подвалу, нашёл на стеллаже коробки с гирляндами. По спине гулял сквозняк – два окна на улицу распахнуты настежь. Кому-то интересно, как в подвалы попадают мыши? Совы или иная живность? Вот он – правильный ответ. Я прикрыл окно, как вдруг увидел кое-что необычное. Старый диван – неизменный атрибут подвалов, хозяева которых любят хранить раритет «на всякий случай». Древний, наверное, старше, чем мисс Каннингем. На нём пушистая шкура, слишком чистая и взбитая для вещей, которые пылятся годами. Кое-где примята, как будто на ней кто-то спал, причём совсем недавно. Не знаю, что со мной случилось, волосы как будто наэлектризовались, я встал на колени, вдохнул. Живой запах, запах тёплой плоти. Где-то на далёком фоне я уловил аромат сигарет. Под диваном свежий мусор: обвёртка от энергетического батончика, смятая бутылка от кока-колы, кусочки рыжей шерсти, на них засохшая кровь. И ещё – молочная бутылка с чем-то странным, я бы сказал, это моча с отбеливателем. Упаковка стояла тут же, за ножкой дивана. Значит, старушка боялась не зря. Тут кто-то живёт, и это не мыши. Нужно сказать об этом Джордану. Я подхватил коробки, поднялся по ступенькам вверх. У Норы бледные щёки. Она не смотрела на гирлянды, её интересовало, кого я там нашёл. - Здесь нет мышей, Нора. Но, похоже, побывал скунс. Я позвоню в службу. - Слава Богу! От радости она едва не прыгала. Коробки улетели в сторону, Нора куда-то помчалась, думаю, в туалет. Я достал телефон, чтобы набрать Джордану, но меня опередила Микки. - Ох, детка… Я знаю, что у тебя выходной! Но мне нужна помощь! Срочно! - Что опять случилось? - У Кэрри разошлись швы. О, господи! Уж второй раз за месяц! В первый раз, когда муж пытался забрать семью домой, она оступилась на пороге. Сейчас должно быть, повторение, «концерта». Дэн никак не успокаивался. Боялся, что Мирра утащит ребёнка. Как будто в его доме её что-то остановит! - Дома у меня есть ружьё! – говорил он. Лучше бы у него были мозги! Если бы Мирра хотела навредить, она бы просто ничего не делала. А делала она немало. Невзирая на все его вопли, приходила кормить малыша молоком. Он креп на глазах – и выглядел здоровее доношенных младенцев. Я бы давно выписал их домой, если бы Дэн позволил жене окрепнуть. Если бы я мог что-то решать, я бы отправил его на пару месяцев в командировку. Поэтому я оставил Нору вместе с её подвальными делами на потом. Переоделся и прыгнул в машину. Кэрри выглядела неважно. Швы на животе вспухли. Видит Бог, я старался, чтобы не оставить заметный шрам. Но ткань приобрела нездоровый оттенок, придётся удалить. - Когда это случилось, Кэрри? - Вчера, - призналась она. - Но почему мне позвонили только сейчас? Это ведь не шутки! Это…это чёрт знает что, Кэрри. Мне снова придётся назначить антибиотик. Скоро твоим лечащим врачом станет проктолог! Кэрри всхлипнула. Видимо, её достали последствия лекарств. - Я не хотела, чтобы Дэн опять поднимал панику! - Дорогая, - вздохнул я, - я знаю твоего мужа недолго, но я не видел его в другом состоянии! Пора привыкнуть и думать о себе. Ты ведь хочешь поднять малыша на руки? Ты не сможешь, пока твой живот выглядит вот так! Когда Дэн придёт, пожалуйста, сразу напиши мне! Нужно поговорить! И серьёзно! - Нет пожалуйста! Райз, я так устала, я хочу тишины! Если Дэн узнает, что вчера случилось… - Тааак! Значит, вчера что-то случилось? - Да, - у Кэрри заблестели глаза, она схватила зубами кусочек простыни, рванула от злости, - вчера приходили два ублюдка… Они приходили и раньше, но здесь была Ариэль. Вчера никого не было… Они притащили камеру, маленькую такую, достали из рюкзака. Я проснулась, когда они снимали Шелдона. Что за на хрен?! - Что они говорили, Кэрри? Зачем они это делали? - Они…этот урод… я не знаю, как его зовут. Рыжий и наглый, похож на сумасшедшего. Сказал, что собирает материал для фильма. Он оставил свою визитку, я выбросила её в мусор. - Какой материал? Причём здесь ребёнок? - Я не знаю, - Кэрри залилась слезами, - они спрашивали о Мирре. Как часто она его кормит? Как я к этому отношусь? Не замечала ли я, чтобы Мирра давала ему свою кровь? Господи, Райз! Я не понимаю, чего они хотят? А вот я как раз понимаю! Они хотят неприятностей! Ну что ж, в этом я готов им помочь. Пока Кэрри готовили к операции, я отправил сообщение Джордану. «Встретимся в кафе через два часа». По дороге в операционную заглянул к Микки, она сидела в кресле, спиной к двери, ноги на подоконнике. В кабинете душно от сигаретного дыма. Мне вдруг нечем стало дышать. - Что случилось, Мик? - Знаешь, детка, - она пустила вверх кольцо дыма, - я управляю этой чёртовой клиникой 15 лет, с тех пор, как ушёл отец. Я 15 лет пытаюсь доказать, что я чего-то достойна! - И ты достойна, дорогая! Я не знаю, какой идиот вкладывал бы сюда столько сил и времени. Ты как родная мать. Для всех! Я обошёл стол, сел на подоконник и положил её ступни себе на колени. У неё большие, почти мужские ступни, холодные, особенно через нейлоновую ткань. - Что всё-таки произошло? - У меня работают ублюдки, которые за сотню долларов готовы продать свою «мать». Вон, смотри, сегодня накатали статью в интернете. На экране ноутбука открыта статья: «Клиника в уютном курортном городке торгует органами? Куда деваются сердца пациентов?» И тут мне стало совсем не хорошо. Джордан пообещал, что расследование останется в тайне, о том, что похитили сердце, не знал почти никто. С персоналом поговорили, да здесь все свои, работают годами. Все понимали, что шумиха никому не нужна. Это единственная клиника в округе! - Мне уже звонил мер. Он в ярости, что кто-то проболтался! Сказал, чтобы я сделала что-нибудь, пока сюда не приехали толпы проверяющих. - А что ты можешь сделать? - Понятия не имею! Заставить этих ублюдков написать опровержение? - Как? Вопрос повис в воздухе. Мы прекрасно понимали, что это невозможно. Мы даже не знаем, кто скрывается под этими незнакомыми именами. Какие-то «свободные» журналисты, откуда они берутся, мать твою? Какого хрена они прицепились к нашей больнице? Я не помню, чтобы кто-то претендовал на должность Микки. Тут половина клиники начнёт бастовать! - Мы что-нибудь придумаем, детка! Успокойся. Выпей немного чаю. Я поцеловал Мики в щеку, от неё слегка несло потом, как будто пробежала марафон. Она улыбнулась одними кончиками губ. - Ты знаешь, почему я люблю тебя? - Знаю…я – неотразимый, - пошутил я, - но меня ждёт Кэрри. После операции я опять заглянул к ней, но кабинет был заперт. - Микки сказала, что чувствует себя неважно, - сказала Рейчел, дежурный администратор, - это какой-то треш, Райз. Глаза Рейчел метали молнии, даже кудряшки на голове топорщились сильнее обычного. Видимо, о новостях уже знают все. - Всё будет хорошо, Рей! - Погоди! Тут тебе кое-что оставили. - Кто? - Не знаю, - пожала плечами Рейчел, - нашла записку от вчерашней смены. На стойке лежал белый конверт с моим именем, запечатанный. Я прощупал его – тонкий, похоже на сложенный лист бумаги внутри. Администратор посматривала на конверт с любопытством, но я взглянул на часы и хлопнул себя по лбу. Чёрт! Совсем забыл про шерифа. Сунул конверт в карман и побежал в кафе. Я опаздывал на полчаса, и уже не надеялся застать Джордана, но он всё еще был там. Сидел в углу за столиком. Рядом с пустой чашкой на блюдце горка сломанных зубочисток. - Тяжелый день? – догадался я. - Я не дождусь, когда он закончится, - ответил шериф. - Тебе тоже звонил мэр? - Мне ещё его не хватало, - Джордан устало прикрыл глаза рукой, - а у тебя что? - У Норы Каннингем в подвале завелись мыши. - Мыши? – у шерифа вытянулось лицо, - ты серьёзно? - Очень странные мыши! Я был там. И тебе бы не помешало взглянуть. - Знаешь, мне сейчас совсем не до мышей! Этот урод… Уже второй раз за день слышу это слово. Неужто к шерифу тоже пожаловал горе-журналист. - Клиф предупреждал, что с тем, новым оборотнем что-то не так. Он оказался прав! Смотри. Джордан подвинул ко мне телефон, открыл фотографии, от которых волосы встали дыбом даже у меня. Стены амбара, забрызганные кровью, разломанные клетки, много мёртвых тушек. Животные – лисы, кролики, кажется, собака. Здоровый пес, с одного бока содрана шкура, нижняя челюсть вывернута. На некоторых снимках тушки без головы. - Что, сука, это такое? От дрожи стучали зубы. Я схватил чашку Джордана, глотнул холодный кофе, пролил немного на костюм. Ещё никогда не видел подобного зверства. - Наш новый «дружок», - буркнул шериф, - похоже, наводит порядки. Я понимал, на что он намекал. Понимал, но не хотел верить. - Когда это случилось? - Сегодня ночью. Харди наблюдал из окна. Он так испугался, что даже не высунулся. Тот самый Харди, который недавно жаловался на лис. Что ж, больше нет лис. И крольчатника. - Харди сказал, оборотень похож на человека. У него тёмные волосы, вроде бородат, но Харди не уверен, тот был весь в крови. Я лихорадочно пытался вспомнить, каким был Энцо, когда мы виделись в последний раз. Это было вчера, мать твою… Он сказал, ему нужно подготовиться к лекции и не остался на ночь. У него так блестели глаза, я ещё подумал, как бы не лихорадка... - Райз! Джордан тряс меня за плечо, в глазах удивление. - Я почему-то думал, ты привык ко всему такому. Ну, к трупам, крови. Прости, не надо было. - Всё в порядке, Джо. - Ты белый, как эти сливки. Да, ещё бы. Знал бы он, что у меня сейчас в голове. Я сплю с чудовищем… - Мне жаль этого пса, - сказал я, - Он столько лет у Харди. Помню, как малыш Чейн выгуливал его на поводке. Он всем рассказывал, что это настоящий волчонок. Джордан хлопнул кулаком по столу. Две чашки слетели на пол, я провожал их глазами: как они рассыпались на мелкие белые куски. Девушка-бармен замерла, с удивлением таращилась на нас. - Это уже слишком! – прошипел шериф, - этот урод… Это не сойдёт ему с рук. - Ты сам хотел, чтобы сюда приехал оборотень, - напомнил я. - Оборотень! Но не монстр! С меня хватит! До полнолуния ещё два дня, этот мудак несёт ответственность по закону. У меня есть возможность ему помочь. Прямо сейчас. По-хорошему, это нужно было сделать сразу. Они ведь доверяли мне – Джо и Мак. Но я выбрал секс и объятия по ночам, беседы у камина, утренний кофе… Кто из нас большее чудовище? У меня язык не поворачивался сказать правду. - И как ты собираешься его поймать? – прошептал я. - У меня есть свои каналы, - улыбка Джордана напоминала хищника. Он вскочил на ноги, попрощался одним лишь кивком, колокольчик звякнул, когда за ним закрылась входная дверь. Мы оба забыли, зачем решили встретиться. Я чувствовал, ноги словно приросли к полу. На плечи навалилась тяжесть, я опустил голову на локти. И неожиданно уснул. Проснулся оттого, что пальцы Кэти забрались в волосы. Она заправляла их за ухо, но пряди скатывались вниз, они у меня гладкие, даже слишком. Похоже, ей доставляло удовольствие с ними возиться. Как и Энцо… Сердце застучало, как бешеное. - Наш доктор Хаус опять не спал? – спросила она, когда заметила, что у меня открыты глаза. - Просто…тяжёлый день, детка. - Твой телефон звонил. Я насчитал шесть пропущенных. Все от Энцо. Листал пальцем картинки на экране, но так и не решился перезвонить. Я не знаю, как сейчас с ним говорить, о чём? «Энцо, скажи, это ты устроил кровавую бойню?» Остатки лисьей шерсти в подвале Норы стояли перед глазами. Он был там. Не в своём доме, чистом и неизгаженном, с запахом детского геля для душа. А проник в чужой дом через гараж, чтобы отсидеться там. Зачем? Только богу известно. Я полез в карман за кредиткой, нащупал конверт. Внутри что-то плотное. Распечатал, внутри фотография – мы с Энцо танцем на вечеринке, он улыбается, отлично видно ямочки на щеках там, где борода не слишком густая, они невероятно сексуальные. На обратно стороне фотографии телефон и подпись: «В твоих интересах поговорить, док» Вот что за хрень? И Джордан, как назло ушёл. Что они хотят сказать этой фотографией? Что следят за мной? Кому я на хрен сдался?! В один момент разболелась голова. Я пошёл к себе в кабинет и достал из ящика в столе аспирин. И тут мне опять позвонил Энцо. Седьмой раз. А он настойчивый! Придётся ответить, мне все равно придётся с ним говорить. - Прости, - голос звучал взволнованно, - знаю, что навязываюсь, я просто переживал. Тебя нет дома…ты вроде как хотел проваляться весь день на диване. - Забыл кто я? – грустно усмехнулся, - я только что из операционной. - Надеюсь, ты не собираешься провести в больнице ночь? - Правду говоря, я так устал, что уже сплю в этом кресле. - Могу за тобой заехать. Два дня до полнолуния… Значит, эту ночь он хочет провести со мной, и я просто не знаю, что делать. Я не могу сейчас смотреть Энцо в глаза, как будто ничего не знаю. Смотреть, целовать, заниматься сексом… С другой стороны, если мы будем вместе, значит, этой ночью город будет спокойно спать… - Жду тебя, - сказал я тихо. Даже удивился, что Энцо услышал, забыл, что у него звериный слух. Спустя пятнадцать минут под окнами кафе припарковался его автомобиль. Палец рисовал на стекле невидимое сердечко. Горло сдавило спазмом. Я всё еще отказывался верить… Как этот романтик, этот влюблённый подросток, может творить такие вещи? Вот он распахнул дверь, как в замедленной съёмке, я пошёл к нему, не чувствуя ног. Пульс стучал в ушах, вены на висках едва не лопались. Энцо потянулся ко мне губами, я почти не чувствовал прикосновений. - Всё хорошо? - Да, конечно. - Ты холодный, как будто из морга, - пошутил Энцо. - Я почти оттуда. - Нужно тебя развеселить. - Как? Как он может меня «развеселить»? Набедренной повязкой из оторванных голов кроликов? - Доверься мне, ковбой. Он вёл себя так естественно, так обычно, с этой своей беззаботной улыбкой, я почувствовал, как начинает отпускать. Энцо крутил руль одной рукой, вторая сжимала моё колено. Очень горячая ладонь, как будто рядом камин. Или у меня жар, или он действительно стал горячим, почти как тот его зверь. - Мы приехали, - улыбнулся Энцо. За окном уже стемнело, с одной стороны был город, он дремал в чуть приглушённом свете уличных фонарей, местами под крышами проглядывали сталактитовые нити гирлянд. С другой – лес, напоминавший огромную зловещую тень, над лесом темнели горы, на небе сквозь облака смутно угадывались точки звёзд. Луна, пока ещё не полная, освещала лишь небольшое пятно вокруг. Куда он меня привёз? Зачем? - Идём! Я поднялся, тело, как будто ватное. Рука Энцо нырнула под локоть, он повёл меня к какому-то строению, напоминавшему охотничий домик. Запах машинного масла, похоже на склад какой-то техники. - Райз! Тебя что – на руках нести? - Нет, я сам. Снова дверь в какую-то машину. Я замер, но спустя секунду до меня дошло: это вагончик от фуникулёра. Самый обыкновенный вагончик! Господи, какая же в голове каша, меня шарахает от обычного вагончика, мать твою! - Ты…ты хочешь подняться наверх? Я смотрел в распахнутые ворота посадочной станции. Темень, поглотившая лес, напоминала чернила, луна как будто насмехалась, спряталась за единственный горный пик. - Закрой глаза. Сделать вид, как будто я сплю – не самая плохая идея. Может, я действительно сплю? Вагончик резко дёрнулся, пальцы вцепились в перила. Я почувствовал на шее лёгкий укус, потом язык. Энцо пристроился сзади, прижался всем телом, в поясницу упирался возбуждённый член. В кабинке холодно, но меня обдавало жаром. Мы неслись вверх почти с нереальной скоростью, даже уши закладывало. Как вдруг кабинка замерла. Горная станция отчётливо виднелась метрах в десяти. - Смотри! Энцо водил пальцем по экрану телефона, и моментально вокруг всё засияло. Вагончики, повисшие на канатных дорожках, столбы, верхушки сосен ожили сотнями блестящих сосулек, от верхней станции вниз спускались разноцветные полосы, и каждые несколько секунд меняли цвет. То тут, то там в темноте всплывали знакомые фигуры: Микки-Маус, Санта-Клаус, Дональд Дак, фея из Питера-Пена. По невидимым канатам бежала оленья упряжка. Я почувствовал себя ребёнком, попавшим в Диснейленд. - Энцо…Это!!! – от восторга я не мог подобрать слова. - Это заказ туристического центра, - Энцо скромно пожал плечами, но глаза горели, - я не говорил, хотел сделать тебе сюрприз. - Мне? - Да… на выходных здесь будут толпы туристов, и все эти вагончики, которые сейчас внизу. Ты – первый, кто увидел всю эту красоту так, как нужно: в тишине, без суеты, можно наблюдать со всех окон, пока никого нет…Нравится? - Ещё бы! Это удивительно красиво. И чертовски похоже на того Энцо, к которому я всё больше привыкал! Те фотографии в телефоне шерифа совсем не вяжутся с этим чудом, возникшим из его рук! Раньше я не понимал, как люди способны полюбить чудовищ, и вот теперь я сам такой идиот. Чёрт! Хватит об этом думать! Не сейчас! - Я хочу, чтобы ты наслаждался, Райз. Хочу, чтобы помнил меня таким, - голос Энцо тихий и грустный. - В смысле «помнил»? Ты собрался уезжать? - Нет, - палец скользил по моей щеке, поддевая колючие щетинки. Я не успел побриться, это не самые приятные ощущения, но Энцо притянул меня за воротник и долго целовал. У меня закружилась голова, и руки сами потянулись к молнии на его ширинке. Член Энцо настолько горячий, что, казалось, вот-вот и бельё начнёт тлеть. Я оттянул крайнюю плоть, провёл пальцами по головке, растирая капельку смазки, опустился на колени и втянул глубоко в рот. Горячо…кожа ствола касалась языка, почти на грани комфорта. Энцо громко стонал, а я вбирал его как можно глубже в глотку, ощущение словно пью горячий кофе. Я люблю горячий кофе, хоть это и вредно. Несколько быстрых фрикций, он кончил мне в горло, на мгновение слёзы выступили из глаз. Слава богу, в вагончике полумрак, я бы не хотел, чтобы он видел. В этот момент я любил его до безумия. - Ты такой…, - прошептал Энцо. - Какой? Он не ответил. Развернул меня лицом к окошку, опустился на пол, расстегнул на мне джинсы. Он хотел, чтобы я любовался его искусством, пока его губы и руки ласкали мою мошонку и член, но я прикрыл глаза, стараясь ни о чём не думать. Он очень горячий, такой же, как его зверь, но с Лором всё чуток по-другому… И всё-таки мне нравилось…ведь это был Энцо. Тот Энцо, которого я знал. Милый, чуток сумасшедший, заботливый… Я очнулся, когда он тыльной стороной ладони вытирал мои глаза. - Что-то не так, детка? - Всё в порядке…просто…у меня, похоже, жар. - Нет, Райз, - горячие губы коснулись щеки, - мы оба знаем, что всё не так. Нам давно пора об этом поговорить. Глаза Энцо на мгновение вспыхнули, зрачок пожелтел, превратившись в узкую щель. - Еще сутки, Райз, и я перестану себе принадлежать. Я уже понемногу превращаюсь в Лора. Он уже проникает в тело, мысли, желания, а в полнолуние это чудовище просто вырубит меня. И я не ручаюсь, что он будет вести себя спокойно. В прошлый раз он причинил тебе боль… В прошлый раз он действительно причинил боль. И не только мне. - Я хочу, чтобы ты знал, Лор – это не я. Мы разное целое. Я не могу его контролировать. Я знаю, он не планирует тебя обидеть, но он животное…будь с ним поаккуратней. - Поаккуратней? – я не сумел сдержать смешок. После того, что я видел, думаю, даже бронированный танк не спасёт меня от Лора. - Просто не нервируй его… я не знаю, на что он обозлился в прошлый раз. - Я назвал его твоим именем. - Значит, вот как! – Энцо грустно улыбнулся, - он меня ненавидит… Ничего нового. Его руки гладили мои плечи, а меня прошиб пот. Мы с Энцо почти месяц кувыркались в постели, как это воспримет Лор? Только теперь до меня начинало доходить, во что я вляпался. Лор и Энцо - разные личности. Они ненавидят друг друга, а я сплю с обоими. Нет, ну красота! И почему из всего дерьма, что случается в жизни, я умудряюсь влезть в самое липкое? Я с трудом сглотнул застрявший в горле комок. - Считаешь, мне лучше куда-то уехать? На эти три дня? - Нет, не стоит, - в темноте блеснули чуть заострившиеся зубы, - он найдёт тебя везде, если захочет. А он хочет…Я это чувствую, Райз. Но он не собирается причинить тебе вред, не бойся. Его напряжённое лицо изредка освещалось яркими вспышками. Казалось, что-то борется в нём: не то злость, не то горечь, что-то хищное, и в то же время грустное. Странный звук, похожий на кошачье мурлыканье, эхом отдавался в уголках вагончика. - Ты что, ревнуешь, Энцо? Кадык взметнулся по горлу вверх-вниз, ткань моей куртки слегка захрустела. - Глупо, правда? Я не знал, что ему ответить. У меня у самого это едва укладывалось в голове. Главное, чтобы Лор тоже не начал ревновать. - Люблю тебя… Голос Энцо тихий, как шелест ветра, слова, как дыхание, скользнувшие изнутри. Я обнял его за шею, прижался лбом к его вспотевшему лбу. В эти мгновения реальность перестала существовать. Только он. Только я. Только мы – в ста метрах от земли, зависшие над пиками полувековых сосен. Только наши поцелуи – долгие, волнительные, как у подростков, которые только встретились и познали первую страсть. Я чувствовал, что никогда их не забуду. Лор…Лор…к чёрту Лора! Энцо, мой дорогой Энцо! - Всё будет хорошо, ковбой. И в эти несколько часов я почти в это верил.

Да, когда на каждом шагу с усмешкой говоришь себе: "Так не бывает", то меня это отвращает.

Да, соглашусь, к сожалению. Дай хоть ссылки, что ли, а то совсем голяк. Только всё перечитывать приходится. нуу, если вспомнить того же Достоевского и иже с ним. От уж мужики не ленились)) Но в целом соглашусь, помню, читал фандомный слэш, автор... не соврать бы, виктор666 вроде. Не знаю, кто он по гендеру, правда. Бл... вот и язык понравился и подача вроде вкусная, но к концу уже хотелось матом орать - ну не бывааает, чтоб в одну воронку столько прилетало.

Дыааа))) Ладно, на вскидку не помню, но если попадётся - покажу)) Кстати, про времена забыл. Тоже не нравится, если мечется автор. Получается что-то типа разговорной речи, а не повествование. А тройнички мне нра)) Хотя, согласен, что их очень сложно написать верибельно. Но тем интересней было бы почитать хороший текст на эту тему. Если всю дорогу, то как-то странно да, хотя... фик знает, может спецом такой акцент зачем-то.

Я, кстати, тоже к этому нормально отношусь. Меня хорошие приятели иногда зовут по отчеству. Если в разговоре называть по фамилии, то это звучит агрессивно и говорит о конфликте. Но и стеб не исключается, зависит от содержания разговора.

ниет папа называл мужа моего в 90 процентах случаев - Петрович) это очень органично воспринималось всеми) но это отчество) бывает прикольно, когда персы обращаются друг к другу по фамилии в качестве стёба, возможно) тогда мне нормально звучит, а когда автор постоянно называет по фамилии, тогда да, никакое)

Соглашусь, Моть. Хотя даже малыши и зайки иной раз бывают уместными. А вот сюсюкание над частями тела... ну такое. Очень специфический жанр. Не раз уже обсуждали его тут. И откуда ноги выросли, и почему популярен. Какая-то такая сказочная придумка, которая зацепила большущую аудиторию. Можно, конечно, сказать, что пришла она в чей-то воспалённый мозг, но ведь и другие истории... например, ужастики, насилие, серийные убийства - тоже мега популярны, хотя с какого бы вроде перепуга... Ну чтоб так, наверное, редко. У меня тоже - либо вкусно, либо не вкусно. Причём, порой, даже сложно объяснить почему. Но очень раздражают/режут/спотыкают и прочее - заместительные. Ну просто жесть какая-то. Мужчины, блондины... профессии вообще не к месту. А вот такое бывает. Тянет что-то перечитать, что ранее понравилось. Например, вот эту вкуснятину https://ficbook.net/readfic/10420055 А ещё, как ни странно, в такие моменты тянет почитать себя. С точки зрения корректора. И в процессе таки обязательно находится какой-нибудь косяк)

Макс. По ту и по эту сторону. Он осторожно выглянул наружу. Тьма, наполненная кружащимися созвездиями снежинок и тонких разноцветных световых лент, дрожащих и изгибающихся из бесконечности в бесконечность. Лабиринт. - Ну, что там? - нетерпеливо поинтересовалась Стелла. Макс не ответил. Он восхищенно вертел головой. - Давай, слезай уже. Мне нужно сообразить куда грести, - голос отца все-таки привел его в чувство. Макс спрыгнул вниз, в тесное помещение кабинета. Тела ящерокожих и василисков были обработаны консервирующими чарами, препятствующими разложению. Прекрасный материал! Нужно будет исследовать… Филинов-старший взлетел к дыре в потолке и скрылся из виду. Макс ощутил, что применяются чары, но какие именно было не понять. Стелла держала в руках какую-то книгу. - Смотри, язык не похож ни на один из тех, что я знаю, но я понимаю, что тут написано! - взволнованно сказала она Ульриху. Ульрих пожал плечами. -Никто не знает, как это работает, - несколько рассеяно заметил Макс. Он слишком активно колдовал сегодня и чувствовал себя опустошенным. Голова немного кружилась. Осторожно он уселся на пол, скрестив ноги. Столько всего произошло за последние сутки! По Москве разгуливает Кфейн – опасный драугр, в поисках своей безумной сестры. Виктория отправила с ним трех желторотых студентов. Господи! Это грозило обернуться настоящей катастрофой. Макс был уверен, что Виктории это сойдет с рук. Она была на короткой ноге с кем-то на самом верху Авалонской иерархии. Что еще? Его отец – король фей. Он сам, и его сестра – феи. Что это значит для него? Макс прикусил губу. Вероятно, бессмертие. И магические способности, превосходящие любого смертного волшебника. Правда, ничего такого превосходящего Макс за собой не замечал. Еще было совершенно неожиданное нападение и явление фомора. Какая-то запредельная жуть из старых легенд. И он, отчасти, фомор. Этайн Грёз – так? Его бабушка, жившая… сотни? Тысячи лет назад… Голова, вероятно, кружилась не только от магического истощения. - Эй, ребятки, можете выбираться наверх. Здесь красиво! – в дыре в потолке показалась голова Филинова-Старшего. Только сейчас Макс заметил то, на что никогда не обращал внимания раньше: отец выглядел непростительно молодо. Они с ним казались ровесниками. Расположившись на крыше кабинета все увлеченно вертели головами, наслаждаясь сюрреалистичным пейзажем – серебристым снегопадом и разноцветными световыми лентами. Макс не чувствовал никакого движения, но зато хорошо видел, что вокруг кабинета сооружен экран – сфера, ограждающая их от хаоса Лабиринта. Техническое решение было схоже на то, что отец использовал при создании вирм-двигателя. - Как долго нам дрейфовать, чтобы вернуться на Авалон? – поинтересовался Макс. - Расстояние и время тут весьма условны, - Филинов-старший пожал плечами. – Но тут есть… что-то вроде течений. Великий Лабиринт Вирмов называется Лабиринтом не просто так, знаешь ли. Это очень похоже на паутину рек, лабиринт течений. Наше сознание воспринимает его как нечто трехмерное, хотя, очевидно, это многомерное пространство. Те, кто выкинул нас сюда, вероятно знал, что делал и очень хорошо все просчитал. Нам придали определенный импульс и направили в довольно бурный, стремительный поток, который отнес мой кабинет очень далеко от Авалона. «Очень далеко» в данном случае означает, что нам необходимо потратить довольно много времени и совершить кучу маневров, чтобы вернуться. Проблема в том, что вне потоков-течений двигаться невозможно. Ты бесконечно замедляешься и все. - Но ведь межу червоточинами и через порталы мы перемещаемся мгновенно. Тут же, сам говорил, расстояние и время весьма условны, - заметил Макс. Филин-Флента кивнул: - Условны, поскольку мы не способны воспринимать многомерное пространство Лабиринта. В потоке, или течении, или туннеле – называй как хочешь – можно двигаться с разной скоростью. Как я говорил, за пределами потока ты бесконечно замедляешься. Но находясь в самом его центре – бесконечно ускоряешься. В последнем случае, поток тебя вынесет туда куда вынесет, а не туда куда тебе нужно – ты моментально «проскочишь» нужный поворот. Через порталы, через две связанные червоточины ты перемещаешься мгновенно именно поэтому. Но тот поток, в который нас отправили не ведет на Авалон. Он довольно быстр, и, кажется, тянет куда-то в самый центр Лабиринта. А центр Лабиринта лучше избегать. - Почему? - В центре Лабиринта возникла цивилизация фоморов. Это называлось Архипелагом Миров – хотя расстояние между разными мирами понятие более чем условное, но все-таки если путь через Лабиринт занимает час, то считается, что это близко. Если месяц – то довольно далеко. - Месяц? Мы можем проторчать тут целый месяц? - Нет, что ты. Но несколько дней – вполне вероятно. Впрочем, мы, скорее всего, этого не заметим. Так вот, весь центр Лабиринта оказался разрушен. Все потоки слились в один водоворот, из которого нам было бы очень сложно выбраться. Вероятно, сейчас, когда шторма поутихли, там тоже относительно спокойно, но… это очень далеко. - Я не вижу никаких течений, или потоков или чего-либо подобного, - заметил Макс. Пространство вокруг особо не менялось. Все те же серебристые снежинки. Все те же разноцветные ленты. - Есть легенда, что первый, кто научился ориентироваться в Лабиринте был Тесей Эфра, сын королевы Мэб. Научила его этому одна из Плетельщиц – Ариадна. Но это, конечно, легенды. Сейчас мы внутри защитной сферы, поэтому изолированы от хаоса Лабиринта и от его течений. Но посмотри на сферу. Приглядись к плетению. Ты увидишь, что хаос давит на нее неравномерно. Макс мысленно потянулся к плетению магической сферы. Хаос чистого волшебства медленно разъедал ее, но… да, этот же хаос походил на поток воды, который толкал сферу и все, что в ней находилось вперед… - Кажется да, я чувствую. - Если бы сферы не было, ты бы буквально кожей ощутил это. - Хаос бы не уничтожил меня? - Тебя или меня – нет. Никиту… не знаю. А Ульрих и Стелла, конечно же, пострадали бы. Впрочем – не сразу. Должно пройти несколько часов, а то и дней, чтобы изменения стали ощутимы. Все очень индивидуально. Проблема в другом: в существах, что обитают в Лабиринте, в штормах, что тут случаются. Долгое время именно это сдерживало фоморов – их корабли только слегка скользили по поверхности Лабиринта, пока они осваивали один мир, в пределах одной Галактики. Они летали к обычным звездам, прежде чем научились делать по-настоящему мощные вирм-двигатели. Но дороги в иные миры все равно оставались закрыты. Экспедиции гибли одна за другой. Они были обычными людьми. Лабиринт же медленно менял их природу – поколение за поколением, мутация за мутацией. И вот, в один день одна экспедиция вернулась из Дальних Пределов Ойкумены. Какой-то лайнер отозвался на сигнал о помощи и подобрал изможденный и полубезумный экипаж дрейфующего судна. Очень старого корабля, который сгинул еще на заре освоения Вселенной. Экипаж – семнадцать человек – сотню лет провели в Лабиринте и выжили. Но были они уже не людьми. Лабиринт изменил их. Они стали первыми сновидцами. Первыми настоящими фоморами. Их встречали как героев, они снискали славу и известность… но они жаждали большего. Они использовали свои способности чтобы подчинить себе Галактику и шагнуть за пределы одного мира, создав Архипелаг миров. Филин-Флента умолк. Так они дрейфовали в темноте еще какое-то время. Макс не мог сказать точно сколько. Он задремал. У него еще были вопросы: выяснить подробности о природе фоморов и их способностей, коль скоро он сам был наполовину фомором, как и отец… или, вернее сказать брат? Ведь фактически, этот загадочный «бог Пейто» клонировал короля фей, если Макс все правильно понял. «Вы – сид?» - спросила его совсем молоденькая девушка из сна. Он совсем забыл тот сон, не придал ему значение, но сейчас – вздрогнул: реален ли был тот сон? Реальна ли была та девушка? Как ее звали? Элис? Она сказала, что, что она – сновидица. Фоморка. Если она реальна – сможет ли он снова ее найти? Хотя бы во сне… - Что это? – раздался голос Стеллы. Макс приподнялся на локте. Впереди он увидел что-то вроде огромного непрозрачного мыльного пузыря. - Мы приближаемся к Авалону, - пояснил Филинов-Старший. – Когда окажемся достаточно близко я смогу проделать червоточину, которая доставит нас на лужайку перед главным корпусом студенческого общежития. Надеюсь, мы никого не раздавим. - Ты можешь в одиночку создать червоточину, в которой поместиться все вот это? – Макс сел на крыше кабинета и развел руками. - Мне больше двух тысяч лет, юноша. Какие могут быть сомнения? Управлялся я с транспортом и покрупнее, когда был сильно, сильно моложе. Не переживай, ты тоже так сможешь. И куда раньше, чем думаешь. Могущество фей растет с возрастом. Ты наполовину фомор, поэтому способности начнут раскрываться чуть позже, чем у обычных фей, но годам к пятидесяти ты сможешь спокойно входить в Лабиринт Червоточин практически из любой точки. А лет через сто ты сможешь проделывать червоточины диаметром около пяти метров. Макс прикинул в уме и недоверчиво спросил: - Значит, ты способен создать червоточину диаметром около ста метров? - Никто не пробовал, но, полагаю, что да, - отозвался Филин-Флента. - А теперь смотри. На самом деле, с ужасом и восхищением на короля фей смотрели все. «Мыльный пузырь» стал неимоверно огромным, и все рос и рос, грозя поглотить их импровизированное судно. Пространство вокруг заволокло серебристо-лиловым туманом. Давление хаоса лабиринта уменьшилось. Филин-Флента взмахнул рукой, словно дирижер, разрезая туман. Макс уже путешествовал в другие миры с помощью Телепортатора и использовал карты, чтобы активировать портал. Тут происходило что-то похожее, только границы червоточины раздвигались магической силой, исходящий от его отца. Огромный поток энергии в единицу времени – только сейчас Макс по-настоящему поверил, что Филинов-Старший – не человек. Ни один смертный не способен пропустить через себя столько магии и не умереть. По ту сторону червоточины мелькали звезды, вот одна из них стала стремительно расти, вот, появилась крошечная голубая точка, разросшиеся до размеров планеты, проступили под облаками контуры континентов и остров… и вот, наконец, зеленый газон перед корпусами университетского городка. Слева – кампус, справа – парк с вековыми дубами, прямо – растерянные и напуганные студенты, которые вскакивают, торопливо подбирая скатерти и остатки ланча. - Посторонись! – весело кричит Филин-Флента и кусок его лаборатории-ангара – несколько тонн металла с грохотом и скрежетом вспахивают землю и останавливаются. Внизу, в кабинете, послышался грохот: что-то упало. На крыше, хорошо хоть, были поручни, поэтому вся их компания, бледная и напуганная, вцепившиеся побелевшими пальцами в перила все-таки устояла. Филин-Флента оглядел своих спутников, подмигнул Максу, фыркнул и спрыгнул вниз, на зеленый газон. В этот момент он напомнил Максу сестру. Подобное веселое легкомыслие было вполне в духе Алекс. И этому существу ДЕЙСТВИТЕЛЬНО больше двух тысяч лет?! Макс покачал головой. К ним уже спешили люди в сером – охрана. Макс покачал головой, но последовал примеру отца: спрыгнул вниз, немного подстраховав себя магией. Не совсем левитация, скорее, плавное падение. Потом, обернувшись, он крикнул остальным: прыгайте, я подстрахую! - Ну, меня можно не страховать, - с кошачьей грацией Ульрих приземлился возле Макса. Он не использовал магию… вроде бы. Во всяком случае – не черпал ее извне. Но остальным помощь понадобилась. Стелла прыгнула довольно ловко, а вот Никита оказался досадно неуклюжим. Охрана как раз подошла к ним, когда все очутились на земле. - Профессор Филинов! – первый из подбежавших охранников коротко кивнул королю фей. – Вас и ваших спутников хочет видеть Сванте Эриксон. - О, даже так... – усмехнулся Филин-Флента. Сванте Эриксон был начальником охраны, в конторе. Удивительно душный на работе, на досуге он был заядлым игроком в разнообразные настольные игры, отдавая предпочтение НРИ, где тоже периодически душнил. В аскетичный и безликий кабинет Сванте они всей толпой ввалились из тесной приемной. В кабинете вдоль стен стояли напротив друг друга черные кожаные диванчики, слишком жесткие, чтобы посетитель мог расслабиться. Огромное панорамное окно в новеньком здании, напротив старых корпусов открывало потрясающий вид на эти самые старые корпуса. За длинном белом столом, полускрытый несколькими мониторами сидел и сам мистер Бьерн Сванте Эриксон, начальник охраны – так значилось на табличке при входе в кабинет, и эта же информация дублировалась золотыми буквами на бейджике, прикрепленному к белоснежной отглаженной рубашке. Длинная тонкая шея и моложавое лицо покрытое веснушками в сочетании с растрепанными светлыми, немного рыжеватыми волосами дополняли немного нелепый облик. - Герр Филинофф! – Сванте торопливо вскочил со своего черного офисного кресла. На начальнике охраны были потертые старомодные джинсы. Филин-Флента усмехнулся: - Ваше превосходительство Великий и Тайный Магистр Авалона, иссаар Бьорн Свантеслейв Эриксон, что, мы будем друг перед другом ломать эту дурацкую комедию! Я рад вас видеть, хотя, вероятно, ваша братия до сих пор мне не доверяет. - Иссаар? – нахмурился Ульрих. Макс озадачено смотрел на короля фей. Насколько руководство Авалона было осведомлено о истинной природе его отца? Почему он так высокопарно обращается к начальнику охраны? И, действительно, что за «иссара» такой? Была бы тут Алекс, она бы, наверняка сказала, что «иссаар» на каком-нибудь древнем наречии означает что-нибудь… Сванте нервно хихикнул: - Что за игру ты затеял? - Никаких игр. На меня совершено нападение. Твои люди уже наверняка об этом догадались. - Ну хорошо… - Сванте кивнул, потом махнул рукой. – Присаживайтесь, где вам удобно. Может быть кофе? Леди Стелла кивнула. К ней присоединились и остальные. Сванте что-то отбарабанил на клавиатуре, а Макс, усаживаясь на диванчик рядом с отцом прошептал: - Что за иссаар такой? - Исаары – это ледяные драконы. Есть еще элдары – огненные драконы. Услышав их разговор Никита встрепенулся: - Драконы существуют? - Не нужно там шептаться, - скривился Сванте – Я все равно все слышу. У меня знаете ли превосходный слух. Я все расскажу, хотя вы, смертные, все равное большую часть забудете. Помню, я пытался объяснить Гэри, что из себя представляют драконы, но почти все перепутал. - Кое-что могу рассказать и я, - предложил Филинов-Старший. – Все-таки я профессор этого университета. Охранник в сером принес поднос с кофе и быстро ретировался, хотя на лице его и читалось крайнее любопытство. - Раз уж начал читать лекцию, то окажи любезность, - отхлебнув кофе заявил Сванте. Филин-Флента кивнул и начал свой рассказ: - В древние времена существовала цивилизация Драконов. Честно говоря, было это настолько давно, что о них смутно помнил даже мой отец. Драконы – бессмертные рептилии. Они долго взрослеют, и до определенного возраста не вполне разумны. Взрослые драконы умеют менять облик, а простые смертные вокруг них страдают странным и необъяснимым беспамятством, напрочь забывая о существовании драконов, как только этот самый дракон скроется из виду. Драконы делятся на две расы – огненные драконы, или элдар и ледяные драконы – иссаар. Семь драконов из числа элдар и иссаар сейчас управляют Авалоном в качестве Великих и Тайных магистров. Эдакое теневое правительство – вполне в духе их вида. Не знаю, есть ли еще живые драконы – их цивилизация погибла еще до моего рождения. - Погибла! –возмущенно фыркнул Сванте – Вы, феи, истребили почти всех драконов. Горстка выживших молодых драконов благодаря Великому Вирму спаслась и обрела убежище тут, в этом мире. Филин-Фента поморщился: - Ты отлично знаешь, Сванте, что к истреблению вашего рода я не имею никакого отношения. Странно, что после стольких лет нашего сотрудничества вы до сих пор мне не доверяете. Я почти закончил разработку вирм-двигателя! - Что там случилось? Сначала мы подумали, что это результат твоего неудачного эксперимента, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что на территорию кампуса проникли посторонние. Что это за люди с тобой? Макса я знаю, но эти трое смертных мне не знакомы. - Это леди Стелла Гленлайд, герцогиня Гелта, ее сводный брат Ульрих и Никита, прости не знаю твоей фамилии, он жрец Тихе, если это имя тебе о чем-то говорит. - Богиня Удачи? – недоверчиво проговорил Сванте – Богов не существует, Фента, что бы ты там не утверждал. - Так или иначе, но на нас напал фомор. - Бехолдер? Еще одна страшилка… но их существование я по крайней мере допускаю. Вероятно, мироздание было бы куда более спокойным местом, если бы вы, феи, достигли бы взаимного уничтожения с фоморами. Долгое время мы с братьями наделялись на то, что обе ваших цивилизации уничтожены и никого в живых не осталось… ладно, то что у нас тут проблема с безопасностью – вполне очевидно. Пока я веду расследование тут, на Авалоне у меня нет возможности отправиться в мир Христа и заняться там разгребанием той кучи фекалий, что навалил Огюст вместе со своей протеже… - Ты, о чем Сванте? О драуграх, которые сейчас резвятся в Москве? - Именно о них. Огюст… да, Макс, ты знаешь Огюста Гранта? Он работает с твоей подружкой Викторией? Макс кивнул. - Вот, он эту всю кашу заварил, а расхлебывать мне. Отправить Кфейна в твой мир, Макс, было очень плохой идеей. - Но у него больше шансов совладать с сестрой, чем у трех желторотых студентов, вы не находите? – возразил Макс. - Однако кто-то должен за всем этим приглядывать. И я думаю, что раз уж вы все в этом деле увязли по уши, то отправляйтесь-ка в Москву и разберитесь с этой проблемой. Тебя это тоже касается, король фей. Сванте сурово посмотрел на Филина-Фленту. - Как скажешь, «начальник» - улыбнулся Филинов-Старший. - Но как же наш мир? Нам нужна помощь! – подала голос Стелла. - Вы, о чем… леди Стелла, верно? – Сванте перевел взгляд на девушку. - Мы с братом отправились на поиски короля фей Филина-Фленты поскольку он может нам помочь остановить… - Я уже говорил вам, что в вашем мире есть кому остановить ту орду, что напала на Гелт. В Империи много магов, несколько магических орденов, Тайная и Темная Гильдия тоже не дремлет, Лиин Фей – одна из могущественнейших фей которых я знаю – в стороне не останется. Да и мои племянники, я надеюсь, тоже. Так что не переживайте. Я понимаю ваше волнение, но мы быстро разберемся с проблемами здесь, а потом я лично доставлю вас домой, если хотите. Хотя, надеюсь, к тому времени Алекс уже установит связь между нашим миром и Авалоном. Не рассчитывайте, что Авалон будет вмешиваться напрямую, однако я уверен, что великие магистры окажут поддержку магической цивилизации. Знаете, они очень не любят хаоса и разрушений…

Оскорбляют меня только авторы которые безответственно относятся к своим текстам. Т. е сами не знают значения слов и не хотят слушать что более сведущие читатели говорят.)) Остальное относится к просто не нравится с вариациями.) А, вот ещё, люто бесит когда в слеше один из гг вот натурально девка, в худшем смысле этого слова.))) Вот тут пожалуй я даже и оскорбиться могу.) Такого от чего надо "перебить вкус" давно ничего не читала. Если не нравится сразу бросаю читать. Уточню что на данном этапе своей жизни читаю только любовные романы.)) Что я однозначно буду избегать это смерть основных персов, ангст и гет. Стараюсь избегать омегаверс и полиаморию. Но могу почитать если что-то ещё в таком романе заинтересует. Стокгольмский синдром/ нездоровые отношения тоже стараюсь избегать, прям подбешивает местами. "Попки" Ну тоже так себе, иной раз не знаешь толи поржать, то ли головой побиться.)) Но если сюжет заинтересовал то могу глаза закрыть на "попку'.)) Вроде и всё. Так на вскидку и не вспомнишь.

Меж двух холмов лежит нора, В ней хоббиты кутят с утра

Да, вместилище. А член - долгожданный инструмент... ))) Или инструмент долгожданного удовольствия, что-то в этом роде. Я не знаю, откуда он такие выражения берет))) Думаю, он просто только-только начал писать, и как многие новички, решил завалить читателя "красивостями" собственного производства) Если нет, то... это безнадежная графомань

Согласен со всем. НО. В подавляющем большинстве прои даже тех авторов, кто в курсе вот этого всего, "вот об этом всём" "деликатно" умалчивается, и не из-за стыдливости, а дабы не сбивать читателю возбуждение и не портить ему впечатление.)) А когда один из авторов однажды начал все подробно описывать, некоторые читатели расфыркались, типа зачем нам об этом знать. Я сам стараюсь избегать подобных описаний и просто пишу "подготовился" или "наспех подготовился", если у героя мало времени. Кто в курсе, тот поймет, что значит "подготовился".

Якобы новый дом, где соседи еще не познакомились. Вот и "познакомились" в лифте. Фантазии старого д*очера, оттого и выражения такие. )))

Да, возможно... Часто, спеша на свидание, мы проживаем его в мыслях еще до того, как оно состоялось, а потом уже не то или не так. А потом, как снег на голову падает, не успеваешь опомниться, а уже зацепило )

Я с тобой согласен, но это смотря кому. Легче писать о том, что хорошо знаешь, ибо сам прошел через это. Но пишут-то ведь все, кому не лень. К тому же, есть графоманы, которым все равно о чем писать.))

Глава 16 (Райз) Выискивая, где бы припарковаться у дома Ланкастеров, я начал подозревать, что попал не туда. Много незнакомых машин, света, суеты. Здесь что - студенческая вечеринка? На крыльце курила Элла. Она закуталась в плед, как бабочка в кокон, дым от сигарет уютно поднимался вверх. Увидев меня, она распахнула навстречу объятия и крепко сжала. Она такая хрупкая, вот-вот затрещат кости. - Эл, - прошептал ей на ухо, - рядом с тобой я чувствую себя мутантом. - Забери меня отсюда, Райз, - взмолилась Элла Она зарылась носом в ложбинку между грудей, от тёплого дыхания там стало немного влажно. - Всё настолько плохо? - Я ведь писала, чтобы ты не приезжал, - она кивнула на входную дверь, - князь тьмы захватил с собой свиту. - О, ты повысила его в должности, - пошутил я, - раньше был просто «нарцисс». - «Нарцисс» никуда не делся, - Элла пожала плечами, - это следующий уровень. В окнах мелькали силуэты. Кто-то яростно жестикулировал, кто-то прыгал, каждую минуту гостиная взрывалась смехом. В доме Ланкастеров любили спокойствие, но сейчас там господствовал хаос. Так непривычно, что даже некомфортно. - Кто эти люди? - Мэтт сказал, что его друзья. Друзья? У Мэтта есть друзья? У него же всегда «просто приятели», которых он мгновенно забывал, когда кому-то из них что-то становилось нужно. Когда он успел их собрать? Откуда? - Они уже несколько дней в городе, - Элла без труда читала мысли, - поселились на горе, в отеле. Даже так? А Мэтт объявился только вчера. Ещё и врал, что прилетел на самолете. Но, может, и не врал, просто не сказал, когда. Странно, что Вики не позвонила. Не хотела расстраивать? - Ты всё же приехал, - недовольно проворчал Джордан прямо в ухо. Я не заметил, как он подошёл. Выглядел неважно: волосы всклокочены, под глазами «лапки» морщин, от запаха крепкого кофе и сигарет запершило в горле. Я уже знал, что полиция не нашла никаких следов похитителя, и, скорее всего, не найдут. Я – их единственная зацепка, о которой никто не знает. Но я все никак не мог решиться рассказать об этом Джордану. - Дико устраивать вечеринку, когда бедняга Клиф в морге, - Элла смахнула с ресниц слезу. - Мэтт едва знал Клифа. Плюс, он запланировал это не вчера. В приоткрытое окно я наблюдал, как мать Джордана несёт поднос с закусками. Щёки нарумянены, волосы покрыты блестками, ей очень шло платье малинового цвета, что было в диковинку – обычно она предпочитала пастельные тона. - Жизнь продолжается, детка, - криво усмехнулся Джордан. - Ты так спокойно об этом говоришь! – упрекнула жена. - А что я могу поделать? Это ведь не наша вечеринка! - К чёрту вечеринку! Что будет, если его не поймают? - Ничего, Эл, - Джордан сухо поцеловал её в лоб, - мы ведь не оборотни, вряд ли нам стоит бояться. - Да, но я не хочу жить в одном городе с этим существом! Это…это просто ужасно! - Элла! Нам нечего предъявить, кроме похищения сердца. Всё, что случается в полнолуние, вне моих полномочий. - Разве похищение сердца – это мало? - Для начала нужно понять, зачем оно ему! Только потом я смогу обсудить это с судьёй. Если это какой-нибудь древний ритуал оборотней, здесь я бессилен. - Ну просто замечательно, - проворчала Элла, - закон на стороне маньяка. - Не преувеличивай, - сказал Джордан, - давай сначала узнаем, кто он. Познакомимся, поймём, чем он дышит. - Я не стану сидеть с ним за одним столом. В этот раз шериф промолчал и полез за сигаретой. Я сделал вид, что рассматриваю гостей через окно. Энцо опасен, нет никаких сомнений, и если дальше скрывать, то следующее полнолуние могу и не пережить. Как и Мак. Жаль только, что мы не можем выложить все, что нам известно. - Наверняка, это какой-то жуткий обычай, о котором я не захочу знать, - сказала Элла и демонстративно прикрыла уши, - всё, больше ни слова об этом! Идёмте лучше выпьем. От вчерашнего выпитого меня до сих пор мутило, поэтому я с радостью набросился на пиво. - Нет, спасибо, - я поморщился при виде дымящейся кружки с пуншем. - Я бы на твоём месте хлебнул, - пожал плечами Джордан. Брови поползли вверх. Нет, я, догадывался, что вечеринка не сулит ничего хорошего, но не предполагал, что всё настолько хреново. Мэтт был не один. Он стоял в обнимку с каким-то парнем, левая ладонь бывшего довольно откровенно лежала на рельефных ягодицах незнакомца, по-хозяйски поглаживая. Парень не слишком молодой, лет двадцати пяти. Хорошенький, светловолосый, с пирсингом над губой и в ушах. Его левая рука небрежно обнимала плечи Мэтта, так что не было сомнений: они – пара. «был моей семьёй, Райз. Был…и остался» Чувство, как будто хлебнул дерьма. - Какого чёрта? – вырвалось у меня. Над соседскими крышами алело заходящее солнце, а в душе лил дождь из мелких острых сосулек, они впивались в сердце, по нервным окончаниям растекалась боль. Я не хочу ИХ видеть. Не сейчас. Никогда. - Ты мог меня предупредить, Джо? Шериф смущённо рассматривал кончики носков туфель. - Мэтт меня убеждал, что всё в порядке, и ты в курсе. Зная какой ты…добряк, я подумал, что он не врёт. «Зная, какой я добряк…» Я – идиот. Только идиоты бегут на вечеринку к бывшим, остальные уходят, захлопнув дверь, чтобы никогда не возвращаться. Особенно ради сраного интервью. Я схватил кружку с остывшим пуншем и одним махом выпил. Но легче почему-то не стало. Рука уже тянулась за следующей кружкой, но рядом возник парень с камерой на плече. Мелкий блестящий кружок зрачок объектива сверлил во мне дыру. - А вот и Райз! Мэтт летел ко мне через весь холл, распахнув объятия. Я хотел отодвинуться, но не успел, он уже висел на мне, улыбаясь, как мультяшный крокодил. - Я так счастлив, дорогой, что ты нашёл время! – он быстро чмокнул меня в щёку и переключился на оператора, - у него столько пациентов, столько операций, он – настоящее чудо этого городка! Вау! Я дожил до таких комплиментов? А ведь совсем недавно от меня несло дезинфекторами, я был скучный, правильный и старый. Теперь же бывший муженёк так правдоподобно изображал гордость и восторг, что меня вот-вот стошнит. Лицемерная сволочь! - Улыбайся, - прошипели мне на ухо. Тот самый блондинчик, которого притащил Мэтт. Он прошёлся по мне взглядом, словно повесил ценник, подмигнул Мэтту и исчез. - А как вы ладите с Джерри? Рядом с оператором нарисовался ещё один «дружок», в нелепых солнечных очках, совсем не уместных ни по ситуации, ни по погоде. И сам он весь нелепый: от кончиков слипшихся от геля кроваво-красных волос до белоснежных сапог с цепями. Он поглядывал в телефон – я догадался, там был список вопросов. - Отлично ладят, правда, дорогой? Ладонь Мэтта сжала мою ягодицу так, что наверняка останутся синяки. Я молчал, и впервые за всё время в глазах бывшего отразилось что-то вроде мольбы. Вот он – мой звёздный час отыграться! Я мог его унизить, высказать всё, что хочу - на камеру. Минутный триумф, а потом наверняка вырежут всё. Я вздохнул и откинул волосы со лба. - Ты ведь знаешь, у меня со всеми хорошие отношения, Мэтт. На мою, блядь, голову! Как же права была Элла – мне не стоило приходить. Наше с Мэттом «мы» - глубоко забытое прошлое. И смотреть, как у него «ладится» с тем самым Джерри я просто не хочу. Я с трудом улыбался на камеру, на лбу даже выступил пот. Но «рыжий» не унимался. - Нет, ребята, так не катит. Парень шагнул вперёд и дернул меня за полы рубашки, вытаскивая из джинсов. - Лучше, когда одежда в порядке, - усмехнулся он, - теперь всё шикарно. Он поднял вверх большой палец, и опять нырнул в телефон. Эти кадры, эти бесконечные вопросы – сколько ему нужно, блядь? Я уже мечтал его убить. Представлял, как его тщедушное тельце врезается в стенку и медленно спадает вниз. Наконец, они отстали от нас и пошли к родителям. Миссис Ланкастер краснела и теребила пуговицу на платье. Со стороны так мило – надеюсь, они там надолго. Я просто не вынесу ещё один сеанс. - Спасибо, Райз. Мэтт протянул ладонь, я решил, что нужно срочно перевязать шнурки на кроссовках. - Ты мог предупредить, - тихо упрекнул я, когда выпрямился. - Кент сказал, внезапность очень хорошо выглядит на камере, - усмехнулся Мэтт, но улыбка быстро сползла с лица. Могу себе представить, как сейчас выгляжу. Глаз дергался, пальцы левой руки сжимались в кулак до хруста. - Я не о камере, Мэтт. Я о том, что ты не один. - А, ты о Джерри? Мэтт старался, чтобы голос звучал беспечно, вот только для меня он - знакомый конспект из нот, я отлично знаю все аспекты его «музыкального» инструмента, и то, что слышал мне совершенно не нравилось. - Джерри – славный малыш, вот только очень ревнив, даже хуже, чем ты. Он не захотел сидеть в отеле, да и вообще, Кент сказал, это очень современно, когда бывшие мужья дружат с настоящими, это производит впечатление. Понимаешь, мне нужно как-то переплюнуть Сэдди. Показать, что я – простой парень из глубинки. Любящая, дружная, толерантная семья. Брат – шериф, бывший муж – уважаемый хирург. Людям такое нравится. А Кент – мне повезло, что Джерри его знает. Кент – профессионал, способный слепить конфетку даже из дерьма. Да, дерьмо – вот что это такое. Запах дерьма витал в воздухе, смешиваясь с запахом пунша и потных тел. Мэтт продолжал разглагольствовать, но у меня уже стучало в висках, отдаваясь по всей голове назойливой болью. - «Бывшие мужья дружат с настоящими»? Ты что – успел вступить в брак, Мэтт? - Нет, конечно, - он закатил глаза к потолку, - кому это надо в наше время? - Нам когда-то, - заметил я. - Ты ещё скажи, что не сыт этим по горло, - Мэтт достал из кармана сигарету и закурил прямо в холле. Раньше миссис Ланкастер убила бы его за это, но не сейчас. Ведь сегодня Мэтт – знаменитость, мальчик, блистающий на глянцевых обложках, им бесконечно можно хвастать подругам за чашкой кофе. - Разве нам было так плохо вдвоём? Вопрос повис в воздухе, окутанный струйкой дыма, а уже спустя минуту к нему подскочил Джерри. Его ладонь опять нырнула бывшему под пояс, только уже спереди, а Мэтт обнял меня за талию совершенно непринуждённо. «Бывшие дружат с настоящими». Или как там: «был семьёй и остался?» - Только не сбегай, - прошептал он одними губами, - мы еще не закончили. Как же глупо, что мне сейчас так больно. Глупо и неуместно, я рвался уйти, и ушёл бы, если бы не знал, что выставлю себя посмешищем, как вдруг в толпе что-то блеснуло. Мне показалось, кто-то играет на солнце зеркалами, но ведь сейчас вечер, и таких ярких ламп в доме родителей Мэтта нет. Я уже подумал, что у меня глюки, однако всё повторилось, даже стало больно глазам, и я на секунду увидел чёрные, как уголь, глаза с ярко-жёлтыми вытянутыми зрачками. Глаза Лора. Что-то мгновенно откликнулось в душе, воспоминаниями о страстном сексе, ещё больше – о том, как мы оба выли при луне, выплескивая наружу свою боль. Лор как будто чувствовал меня изнутри, но это не мешало ему оставаться зверем. Он пришёл сюда. Кто его позвал? Зачем? - Кому как, а мне уже надоел этот маскарад, – шепнула Элла. Она втиснулась между мной и Мэттом, маленькая, но настойчивая и юркая. Элла хорошо работала локтями. Бывшему пришлось отойти, он недовольно заворчал, но его тут же отвлёк Кент, забросав вопросами. Элла устроилась у меня подмышкой, как раз доставала туда макушкой, и подозрительно долго молчала. - Эй, ты там уснула, или что? Смотри, а то Джо станет ревновать, - пошутил я. - Если бы! – вздохнула Элла, - он уверен в себе, как твой «ралли-звезда», это у них семейное. - Мэтт давно не мой. - И славно! Я подумала, тебе не помешает друг. Она кивнула на Энцо, тот пробирался сквозь толпу, это было не так уж легко: кое-кто полулежал на диванах, вытянув ноги, другие сновали с дымящимися кружками, подобно рою пчёл. Он очень выделялся среди поклонников голубых обтягивающих джинсов и белоснежных кроссовок. Лёгкий бежевый гольф под коричневым пиджаком, тёмно-синие джинсы, чёрные деловые туфли, массивный металлический браслет часов. Некоторые провожали его взглядом: одни с недоумением, другие – с интересом. Несмотря на строгий, довольно официальный вид, Энцо безумно сексуален, это ощущалось даже в его неторопливых шагах. Плавных, уверенных движениях зверя. Я всё ещё помню его и тем, и другим. И страстным, и жестоким, и очень-очень голодным. Наверное, у меня сейчас пылают щёки. Я поискал глазами поднос с колой, схватил банку и влил в себя в один присест. Немного полегчало. - Так это ты его позвала? – спросил я. - Энцо – такой милый. Элла смотрела на меня снизу-вверх, в лукавых глазах поблёскивали смешинки. - Сложно не заметить, что ты к нему неравнодушен. Да, неравнодушен… Это ещё мягко сказано! - Эл, у нас с ним…мало перспектив. Вряд ли Элла догадывалась, что Энцо – гей. Он слишком походил на натурала, и, полагаю, захочет остаться таким в глазах всего городка. Поэтому я лишь улыбнулся, когда он оказался рядом, и предложил ему колу. - Тебе повезло, она ещё холодная, приятель. Банка тихо упала на пол, закатившись куда-то под стол. Прикосновение губ, мягких, слегка обветренных, к моим губам, застало меня врасплох. Это дерзко и смело, это совсем не вписывалось в образ, который я себе рисовал. Но как же это сейчас не вовремя! - Пойдём, потанцуем? Я молчал, наслаждаясь тёплым мужским дыханием возле уха, оно едва шевелило выбившиеся из хвоста волоски. Запах крепкого кофе и терпкой туалетной воды с лёгкими нотками цитруса, я чувствовал, как ноги врастают в пол, по телу расползается мелкая дрожь. - Райз, - Элла красноречиво ткнула меня в бок, - это не меня приглашают. Да, я в курсе. Энцо взял мою ладонь, закинул себе на плечи, руки обвились вокруг моей талии, мы начали танцевать. Просто здесь, на этом пятачке. Спустя минуту Элла вытащила Джордана, они закружились рядом, я только успел выхватить его изумлённый взгляд. А потом всё внезапно перестало существовать, кроме нас двоих. Энцо смотрел на меня пристально, как никогда не смотрел раньше, я чувствовал, как окунаюсь в какую-то сложную бурю чувств. Ещё недавно я его боялся, хотел серьёзно поговорить, а теперь всё куда-то улетучилось, как будто унеслось ноябрьским ветром. Мне стало жарко, как в сауне, небольшой участок кожи на шее Энцо, не покрытый волосами, казался прохладным, губы тянулись его поцеловать. - Слишком много людей, не находишь? – спросил я, чтобы не наделать глупостей. Мне казалось, все вокруг примолкли, затаив дыхание, и наблюдают за нами. Я чётко видел перекошенное лицо Мэтта, как он ерошил волосы, накидывая их на лоб, отчего становился похожим на попугая. О, мне очень хорошо знаком этот жест. Бывший не любил приходить вторым. Видимо, он думал, что и в моей жизни навсегда останется единственным и первым. Правда, не исключаю, что это всего лишь злость. Наш танец слегка подпортил его задумку. Вся его «свита» выглядела пёстро и комично, и оператор быстро переключился на нас. Мэтт смотрел то на оператора, то на моего партнёра, щёки его белели. За одно лишь это мне хотелось обнять Энцо. Обнять, расцеловать. Он превосходно танцует, стало неловко, я уже забыл, когда в последний раз танцевал. Я наступал ему на носки – раз или два. Энцо придвинулся ближе – это возбуждало, это сводило с ума, хотелось оказаться подальше отсюда, где только он, только я, только мы… - Я должен тебе оргазм, Райз, - прошептал Энцо. Должен? Я чуть не рассмеялся. Если бы вокруг не было столько народу, мы бы обсудили это подробнее, прямо сейчас. Тыква, поцарапанный пол на крыльце – детские сказки. С этой минуты, я - сумасшедший банкир, ставлю его «на счётчик». Процент растёт молниеносно, как моё возбуждение внутри. - Я не против…таких «долгов».

Не устану повторять простую истину: в древние времена книга была самым доступным развлечением. Ну почти доступным. Печатная книга чего-то да стоила, за некоторыми нужно было иди в библиотеку. Музыка была дороже: до изобретения пластинок, извините, или сами играете или цыган с медведями нанимаете. Посмотреть что-то? Был театр. Позже - кино. Конечно, разнообразные игры тоже были доступны, но для того, чтобы в них играть нужна была компания. А "одинокое удовольствие" которое всегда под рукой - только книжка у кровати. Сейчас книга мало чего стоит. Она стала еще доступнее. Но, вместе с тем, доступнее стала и музыка, и кино. Появились видеоигры. Книга со всем этим конкурирует. Вместе с тем. Вот я стал читать сильно меньше. И если читаю - как правило перечитываю что-то. Хотя тут вот новенькая книжная серия подвернулась. Еще я люблю читать книги с продолжениями. Не один роман, а чтобы прям сериал. Наверное, в будущем, книги будут более иллюстрированными (спасибо нейросетям).

Глава 15 (Райз) Святой отец обладал чутьём на желания. Мне редко хотелось напиться, еще реже выпадала такая возможность, а сегодня звёзды сошлись два в одном, к тому же в компании Мака я вряд ли наделаю глупостей. Так что и Мэтт, и Энцо могут спать спокойно – я вряд ли полезу в окно к кому-то из них. Буду пить настойку и позировать для очередной экстравагантной картины. Все равно, когда Мак закончит, сложно будет понять, что он имел ввиду. Он рисовал ребусы. Иногда на кого-то похожие. Но чаще – мыслеформы, очевидные лишь создателю. Однако меня ожидал сюрприз. В церкви сидела Мирра – непривычно тихая. Я прошёл мимо, она как будто не заметила, такое на моей памяти впервые. Мирра в своём привычном стиле – грудь выпрыгивала из выреза, из-под юбки выглядывало бельё, но чётки из чёрного эбонита с красным деревянным крестом я никогда не видел. По щекам катились слёзы, я решил, что лучше промолчать. Но теперь я знаю, что оборотни ходят в церковь, я почему-то думал, что они – вроде демонов, держатся стороной. Чёрт, теперь я верю в демонов! - Пришёл! – радостно воскликнул Мак. - Как я мог отказаться? - Давай быстрей. Мак схватил мою ладонь, у него чертовски холодные пальцы, и потащил за дверь в комнатку священника. Там очень тесно: маленький столик, кресло, древнее бюро и книжный шкаф, крошечная дверь в чулан за шторкой – там Мак хранил свечи, подарки от прихожан и пару бутылок наливки. Перспектива напиться в этой «келье» не очень: если перегнем, придётся спать на полу. Там в углу заряженная сыром мышеловка – так себе компаньоны на ночь. Мак достал помятый, местами вытертый, пакет, сложил в него какие-то вещи, свечи, бутылку с прозрачной жидкостью. - Мы что – идём в поход? – пошутил я. - Что-то вроде того. Мак резко выпрямился и перекрестился. И тут мне стало не по себе. - Мак! Ты писал, что хочешь выпить! - Мы много сегодня выпьем, Райз, - нервно хохотнул Мак, - очень и очень много. И тут я обратил внимание, что выглядит он странно. Нет, это не тусклый свет, Мак реально бледен, под левым глазом дергается нерв, кадык гуляет вверх-вниз по горлу, словно он вот-вот заплачет. - Что-то случилось, Мак? - Ты ещё спрашиваешь? Он взмахнул рукой, задел шкаф, оттуда посыпались старые газеты. - Клиф умер. Да, об этом уже знает весь город. Микки писала, что шериф провозился в больнице до вечера. Это жутко, даже если не знать, что Клиф умирал три дня, и кто-то стащил его сердце. Но Мак обычно стойко переносил плохие новости, в конце концов, он священник - первый, кого звали утешать. - Я…я не думал, что вы настолько близки. - После смерти Люси Клиф часто приходил поболтать. Поделиться. Он волновался за Мирру. Ещё бы за неё не волноваться. Сейчас её ничего не сдерживает. Пока она убита горем, но что будет потом? Если она не найдёт самца, всем будет туго. - Он…он был хорошим отцом, - прошептал я. Мак кивнул, достал из кармана фляжку, сделал глоток. - А ещё его очень беспокоил новый оборотень. - Да, я помню. - И не напрасно! Не напрасно…дьявол! Фляжка полетела в стену, щёки стали красными, Мака всего трясло. -Ты видел, что он с ним сделал? И тут уже я почувствовал, как потеют ладони. Мак уже в курсе. Лор убил Клифа после того, как мы занимались сексом, это до сих пор не укладывалось в голове. - Да, видел, - нехотя ответил я. Зрелище, которое никогда не забуду. Останки добряка Клифа под белой простыней в морге. От этого хотелось напиться. - Он буквально разорвал его тело на лоскутки. Когда я увидел, меня затрясло. Я просто трус... - Нет, Мак, это действительно ужасно, - я похлопал его по плечу. Мак наклонился за фляжкой и сделал еще глоток, теперь я отчётливо слышал запах виски. Видимо, наливка уже не помогала. - Не могу… У меня в ушах его голос…я слышал, как булькает кровь в лёгких. - Когда ты его слышал, Мак? – удивился я. Не помню его в больнице. Или я был настолько в шоке, что не заметил. - Я бы с ним…все эти три дня. - Что? – я не поверил своим ушам, - где ты был? - В этом чёртовом ущелье. Мак уже не сдерживался, слёзы лились ручьями. Он едва успевал вытирать их платком. - Погоди! Хочешь сказать, ты был рядом с раненным Клифом, и не позвал на помощь? - Ты считаешь, ему можно было помочь? Райз! – нервно хохотнул Мак. - Нет, - ответил я, - но можно было облегчить страдания. - Клиф сам помогал себе – насколько это возможно. Оборотни способны к регенерации, ты в курсе? Он даже успел немного…срастись за эти три дня. Но ты прав – это выглядит странно. Я хотел отвезти его в больницу, правда. Но Клиф запретил. Тот мудак сидел на выходе из ущелья, Клиф боялся, что он разнесёт больницу, поэтому мы ждали три дня от полнолуния, пока он окончательно не обратится. - Но как ты туда попал? - Меня привела Мирра. Она его отвлекала, пока я лез. И это было днём. А ночью… Мак достал из кармана грязную бумажку и сунул под нос, от неё шёл металлический запах крови. - Вот, Райз, теперь я знаю, как отгонять оборотней. Клиф научил. Нужно встать на колени и читать молитву, тогда он не подойдёт ближе, чем на три шага. Они не трогают священников во время молитвы, кто бы мог подумать? Я сидел рядом с Клифом, а тот приходил каждую ночь и стоял надо мной, представляешь? Я не мог замолчать ни на минуту, иначе был бы мёртв!!! - Всё позади, Мак, - я обнял его за талию, - всё позади. - Я видел оборотня. Это ужасно! Это так мерзко, приятель… Кажется, я начинал что-то понимать. Клиф позвал Мака, чтобы Лор до него не добрался, тем не менее, старик знал, что умрёт. Какой в этом всём смысл? Мак неожиданно успокоился и вырвался из моих рук. - Клиф хотел, чтобы я сделал для него кое-что. От его взгляда кровь стучала в висках. Он выглядел безумным. Мне казалось, или зрачки его странно сузились? На щеках проступили чёрные узлы вен, нос заострился, уголки губ приподнялись. Господи, да он же не спал все эти три дня! Мак кивнул куда-то в угол. - Возьми лопату, дружище. Если вдруг что-то пойдёт не так, ударь меня по голове. - Что может пойти не так? - Не знаю, - он пожал плечами, вены на щеках исчезли, - эта штука как-то на меня влияет. Мак раскрыл ладонь, там лежал свёрток из мешковины, перевязанный коричневым кожаным шнурком. Очень похоже, что это мизинец. Один конец свёртка пропитался чем-то грязно-бурым, должно быть, кровь. - Идём! Мак набросил на плечи куртку, подхватил вторую лопату и нырнул в чулан. Там оказалась ещё одна дверь – наружу, прямо на кладбище. Выходя, я чуть было не наступил на могилу. Выпуклые каменные глазные яблоки ангела в рассеянном свете фонаря смотрели на меня с укоризной. Надеюсь, мы не будем закапывать ЭТО на кладбище? Я не горю желанием вскрывать чью-то могилу. Это нелепо. Не говоря о том, что когда-нибудь придётся смотреть в глаза родственникам. Мак бодро шагал между крестов и ангелов, явно искал что-то конкретное. И, наконец, нашёл. На шероховатой поверхности надгробия блестели позолоченные буквы. Сразу три имени. - Это же целая семья, Мак! – заметил я. - Да, я в курсе. Клиф просил, чтобы я нашёл такую могилу. Здесь столько запахов, новичок ничего не учует. А даже если учует, вряд ли поймёт, что запах чужой. Хорошо бы я что-то понимал. - Это семья оборотней, Райз. - И семья не слишком древняя, - я рассматривал даты. - Да, их всех убил одинокий оборотень, - вздохнул Мак, - помнишь, Клиф предупреждал, что не стоит звать в город кого ни попадя? Вот это как раз такой случай. - И что стало с тем оборотнем? - Постарел, сошёл с ума, его добил Клиф, на радость всему городу. Можешь спросить Ариэль, она ещё помнит. Тот чувак не был таким милым, как Клиф. Я слушал, положив подбородок на древко лопаты, а Мак между тем вырыл уже солидную яму, комья земли летели, пока лопата не ударилась о что-то твёрдое под землёй. - Кажется, гроб, - Мак вытер со лба пот, - нужно его приподнять. Помоги, Райз. Господи, что я тут делаю?! Я ещё гробов в своей жизни не поднимал! Я ворча опустился на колени и потянул за веревку, которую мне бросил Мак. Конечно, неплохо было бы вырыть его полностью, но тут работы до рассвета, поэтому я тянул за верёвку, молясь, чтобы она выдержала. - Ещё немного, ещё, - командовал Мак. Руки дрожали, удерживая вес гроба и земли, я замер, пока Мак шарил ладонью под гробом. Наконец, он выпрямился, я выпустил верёвку. Несмотря на ледяной ветер по телу стекал пот. - Можем зарывать, - Мак почти радовался. Мне оставалось только махать лопатой и удивляться. Мак тщательно ровнял землю могилы, притащил корзину сухих листьев, рассыпал вокруг. - Думаешь, заметно, что мы здесь рыли? - Ты видел, чтобы кто-то шатался по кладбищу, Мак? Еще пару дней такого ветра, никто не поймёт ничего. - Это хорошо! Теперь, когда этой штуки нет, давай вернёмся к моей настойке. Мак улыбнулся, потирая ладони. Казалось, с него свалился огромный тяжёлый крест, и даже вернулось обычное настроение. - Ну, я не против. Мы так и пошли, опираясь на лопаты, через всё кладбище, к нему домой. Мак разжёг камин и достал настойку. Первая бутылка влетела, как кока-кола, на второй мы расслабленно лежали на диване, рассматривая, как тени от огня играют на потолке. - Ты ведь понимаешь, что это останется между нами, Райз? – вдруг спросил Мак. - Окей, я не буду писать колонку новостей, - пошутил я. - Никто не должен знать…ни Джордан, никто вообще. Клиф заставил меня поклясться. - Это его палец? Мак покачал головой. - Клиф достал эту штуку из грудной клетки, пока я молился. Он сказал, что без этого его смерть бесполезна. - Смерть? – шёпотом переспросил я. Всё-таки сердце вырезали не просто так. - Он рассказал, что когда молодой оборотень убивает старого, то забирает эту штуковину, пока сердце ещё бьётся. Так его сила множится. - Значит, вот почему агрессия почти двенадцать! - Похоже, тот чувак убил немало стариков, - сказал Мак. Как-то не верилось, что Энцо или Лор, скромный интеллигент или непоседливый подросток, ездили по стране, убивая, чтобы поднять свой уровень агрессии в облака. Не верилось…или не хотелось верить. Может, это сродни благотворительности или как? - Клиф говорил, для оборотня большая честь – умереть от клыков молодого, - заметил я. - Да, передавая силу, он становится как бы крёстным отцом, - кивнул Мак, - но здесь не тот случай. Клиф не хотел ничего ему отдавать. Он сказал, что такие оборотни – позор для стаи, поэтому он и сделал с ним то, что ты видел. Позор для стаи… Клиф догадался, что Энцо – гей. Я могу только предполагать, насколько оборотни «толерантны», особенно, если число ограниченно, а Мирре позарез нужен самец. Конечно, он его возненавидел. Возможно, ответил резко, а Лор – взрывной парень, я уже почувствовал на себе. Но всё же как это жестоко! Даже от мыслей болела голова. Я так и не поговорил с Энцо, теперь это опасно: я знаю слишком много, и в тоже время ноль. А ведь ещё и Мэтт… Эти парни сведут меня в могилу. - Я не должен был говорить и тебе, мой сладкий док, - пьяно рассмеялся священник. - Но почему сказал? - Мне кажется, что я схожу с ума, - признался Мак, - если я тронусь, или этот ублюдок придёт за мной, кто-то должен держать руку на пульсе. Ему будет нужна та штука. Ему или кому-то ещё. Она может сделать оборотня сильнее. Да и вообще, ты нужен мне, дружище… Я ведь не так мудр и терпелив, как Господь. Я всего лишь жалкий его прислужник. Мак неожиданно заплакал, закинул на меня ногу и уткнулся носом в плечо. По-хорошему, ему нужен сейчас психиатр, а не хирург. Я гладил его по голове, старался, как мог, утешить, и даже не заметил, что он давно уснул. Свалился на бок и похрапывал, по-младенчески причмокивая губами. Я невольно улыбнулся. - Всё будет хорошо, Мак, - шептал я, целуя его в лоб. Хотя я совсем в этом не уверен.

Глава 14 (Энцо) Давненько не чувствовал себя так глупо. То ли мои рецепторы не вернулись в прежнее состояние, то ли у меня развилось новое чутьё, но уже через секунду, как скрипнула дверь аудитории, я знал, что это Райз. В голове сразу всплыла картинка запахов, я уловил ритм дыхания. Вдох-выдох, вдох-выдох, потом один тяжёлый вздох, это как мелодия – тонкая и тихая, позванивает в ушах. По мере того, как его запах смешивался с другими запахами в аудитории, он, казалось, проникал повсюду, от этого волоски вставали дыбом, я пару раз чуть не уронил мел. И даже улетел на пару секунд в фантазии, воображая, что Райз пришёл позвать меня на ужин. У меня было время поразмыслить, что могло происходить в эти злосчастные три ночи, и я опасался, что милый доктор станет меня избегать, но он пришёл. И вместе с ним в высокие окна аудитории заглянуло солнце, в первый раз за хмурый, затянутый облаками день. Вот это мне точно не показалось. Я чувствовал его взгляд, и не ощущал ни страха, ни злости. Только бы Райз не думал про секс, иначе я не выдержу. Стоять посреди аудитории с красноречиво оттопыренной ширинкой – я уже готовился сгореть от стыда. К счастью, я не уловил ничего подобного. Даже слегка расстроился. А потом Райз ушёл. Я сразу это почувствовал, когда вдруг стало холодно. С одной стороны, это неплохо – я спокойно дочитал лекцию, ответил на вопросы студентов, даже рассмотрел чей-то на коленке слепленный проект. С другой, хотелось узнать, зачем он приходил. Когда я выскочил из колледжа, уже начинало вечереть, в этих краях темнеет рано, но это и к лучшему. Я помнил, как мы сидели у камина, по коже побежали мурашки. Нужно что-то захватить с собой. Думаю, вино подойдёт. И я отправился в винную лавку. Продавец, молоденький парнишка, втыкал в телефон, жуя жвачку. Запах подсказывал, что там не только мята, а что-то тяжёлое, отчего мне захотелось чихать. Я схватил бутылку красного. Такое вино уместно, чтобы посидеть у камина, плюс там небольшой процент алкоголя, так что я стерплю. Расплатился и выбежал на воздух. И тут меня поджидал сюрприз. Кто-то пометил колесо моей машины. Тёмное пятно расплывалось вокруг, совсем свежее, тёплое. Это не собака, да она бы и не посмела. Кто-то другой, дерзкий, но запах мне знаком. Я уже слышал этого оборотня – он стар, почти при смерти, агрессия на нуле, но сейчас я совсем в этом не уверен. Я достал платок и коснулся колеса. Едва сдержался, чтобы не зарычать. Запах сильнее, чем я ожидал. Много агрессии – примерно четвёрка, многовато для первой недели новолуния, особенно для такого дряхлого старца. Мне не понравились нотки – они были новые, и, кажется, не мужские. Но самки не метят, это просто бред! Что-то здесь явно не так. Я вытер пальцы платком и сел в машину. Наверное, давно стоило познакомиться с этим стариком. Он ведь тоже знал, что я здесь. Я столько выгнал из городка всякой дряни, это невозможно не заметить. И я сомневаюсь, что Лор вёл себя в полнолуние тихо. И вот, пожалуйста, сообщения от Райза. Щёки мгновенно вспыхнули, я догадался почему постель воняла овощами. Лор не переставал меня удивлять. Вот на хрена было кататься по городу в тыкве? Иногда он ведет себя, как будто ему лет четырнадцать, ей-богу! Хотя я сам мечтал засунуть в неё петарду, но это лишь глупые мечты! Лор – это худшее отражение меня. Когда я свернул на нашу улицу, из дома Райза выходил какой-то мужик. Выглядел на «десяточку»: высокий, стройный, весь из себя, одет, как с обложки журнала… Я чуть было не въехал в мусорный бак, но вовремя взял себя в руки. Настроение улетело к плинтусу. - Только не ревнуй, - сказал я себе, - спокойно. Это всего лишь сосед. Он не похож ни на одного из соседей. Пластик руля затрещал в ладони. Внутри всё сжалось, противное чувство, будто жирный червь поднимается к горлу, цепляется за кадык. - Нет, Лор, нет! Мы с Райзом ничего друг другу не обещали, всего лишь переспали разок! Чёрт! Я знал, что этим всё закончится. Вот почему я выбрал этот городок – я верил, что в такой глуши не встречу геев. Но я встретил, ещё и такого сногсшибательного, как Райз. Что за невезение на хрен?! Я загнал машину в гараж, и в боковое зеркало увидел, как Райз спустился в крыльца. У него нет привычки оглядываться по сторонам. Он шёл прямо, придерживая левой рукой капюшон. Я вылез из машины, тихонько последовал за ним. Ветер был сумасшедший – свистел в ушах и уносил все запахи, поэтому приходилось держаться поближе, чтобы не потерять Райза из виду. К счастью, других полоумных гулять в такую погоду не было, и его голубая куртка мелькала вдалеке, как маячок. Райз свернул к церкви, и вдруг исчез. Я застыл у входа. Не люблю храмы. Высоченные дубовые двери, массивные ручки, запах воска и лаванды, пробившийся в тоненькую щель, - всё это угнетало. Вот уже не думал, что геи ходят в церковь, хотя почему нет? Это маленький городок, здесь церковь –вроде местного клуба. Хочешь послушать сплетни – иди, молись. Райз ведь нормальный человек, это мне там не по себе. Интересно, что он забыл там вечером? Ещё пару минут я топтался у двери, собираясь с духом, уши на ветру отваливались. И я потянул за железное кольцо. Дверь открылась неслышно, видно петли хорошо смазывали. Внутри церкви тепло, пусто и немного мрачно. Тусклый свет настенных светильников, редкие пенечки догорающих свеч. Похоже, священник давно ушёл, однако я чувствовал: здесь кто-то есть. Сильный запах алкоголя перебивал все остальные запахи, бесил меня, мешая слушать. Это не Райз – он бы не успел так надраться. Я огляделся по сторонам, услышал за спиной странные звуки – кажется, кто-то плакал. У кафедры заметил силуэт, но тяжёлая накидка мешала разглядеть его толком. А когда я приблизился, силуэт исчез. Всхлипы ещё раздавались по разным уголкам церкви: незнакомец перемещался очень быстро, слишком для человека. Кто-то расставил в храме динамики? Вполне возможно. Помещение большое, священника вряд ли слышно на последних лавках. Я застыл на месте: пусть тот чудак угомонится. И через пару минут он действительно перестал. Чуть позади меня кто-то дышал, прерывисто, неровно. А затем раздался смех. Значит, это игра?! Что за на хрен! Меня водит за нос какой-то залетный пьяница? Вот такие моменты очень любит Лор. Он умеет внушать страх без единого звука, достаточно немного спустить с тормозов. И если б не вчерашнее, я бы сейчас подвинулся. Но вместо этого вздохнул, считая до десяти и сел на лавку. Дыхание приблизилось, я услышал ещё один запах. Этот полоумный ещё и закурил! В церкви! Странно, что распятия ещё висят. Они должны падать – как в фильмах ужасов. - А ты выглядишь шикарно, милый. Голос женский, и палец, скользнувший по щеке, с острым коготком, выкрашенным в красный. А следом перед глазами мелькнула рыжая шевелюра, и женщина распласталась на деревянном полу у ног. Она смотрела мне прямо в глаза. Припухшие веки, размазанная к вискам тушь, местами расплывшиеся контуры губ – о да, это она плакала. Теперь она смеётся. Скорее, пытается. Что-то такое мелькало в её зрачках, от чего становилось не по себе. Я уже видел её раньше. Она завлекала Райза и раскачала вагончик, я ещё тогда заметил, что с ней что-то не так. В первую нашу встречу я чувствовал, что агрессии в ней чересчур, но сейчас она просто зашкаливала. Агрессия с примесью адреналина. Что это – сексуальный азарт или страх? Как-то всё очень странно. Хотя она – оборотень, с нами изначально все не так. Но я очень мало знаю о женщинах. Самка принесла с собой целый коктейль запахов, он острым лезвием прошёлся по нервным окончаниям. Запах смерти, больницы, желания, материнского молока. А ещё она пахла меткой на моём колесе. Ей-богу! Теперь я уверен – это её запах! Но я с трудом представлял, как эта мисс-Гламур мочится на машину! ЗАЧЕМ?! В этом нет никакой логики! - Послушай, как тебя зовут? Райз называл её имя, но я не запомнил. - Мирра. Я собирался с мыслями, как вдруг она куснула меня за колено, белые ухоженные ладошки ползли вверх по моим бедрам. - Что ты делаешь? Она рассмеялась, на этот раз уверенней, из-под верхней губы показались острые клычки. Мирра громко дышала, грудь, идеально просматривавшаяся в глубоком вырезе, аппетитно подпрыгивала. Вопрос повис в воздухе – можно было и не отвечать. Меня соблазняли весьма откровенно, пуская в ход весь женский арсенал. Воздух пропитался сексом, как электричеством перед грозой. Не могу сказать, что это меня совсем уж не волновало. Я слышал зов – тихий, гортанный, так самки зовут своих самцов. На это невозможно не откликаться, это что-то глубоко на уровне инстинктов. Я сталкивался с этим раньше. Правда, те самки вели себя куда скромнее. А Мирра, похоже, сняла все барьеры. Терлась о меня носом, руки шарили по телу, пальцы теребили пряжку кожаного ремня. Глаза ярко вспыхнули, когда она коснулась ширинки и поняла, что я возбуждён. Да, реакция есть, но этого не хватит. Я бы уже давно завёл семью, если бы хоть раз добрался с женщиной до самого конца. И были самки, которые мне действительно нравились, но Мирра… Я не испытывал ничего, кроме жалости и инстинктов. И раздражения: мы всё-таки в церкви! Она сошла с ума, соблазняя в церкви, как похотливого сопляка. - Пожалуйста, оставь меня! Я оторвал её от себя и усадил на лавку. С минуту Мирра таращилась, видно, не верила, что я её отшил. А потом завыла – противно и громко, как собака, которую оставили у магазина на поводке. Я не сдержался, закрыл её рот ладонью. Не хватало ещё, чтобы Райз застал нас вот так. - Мирра! Перестань, пожалуйста! - Ты меня не хочешь? – шёпотом спросила она. - Ты нашла, о чём спрашивать в церкви! - Идём ко мне. Нежный язычок скользил между пальцев, зубки покусывали фаланги – сразу видно, детка – не новичок, меня слегка трясло. Я убрал ладонь, вытер платком пальцы, они липкие, в противных сгустках помады. Видимо, у меня всё написано на лице, потому что Мирра отодвинулась, зов прекратился, сменившись волной гнева. Рыжие волосы наэлектризовались, топорщились во все стороны. - Значит, у тебя есть самка! – прошипела она. Я промолчал. Пусть строит догадки, я не возражаю. - Почему я её не видела? Я пожал плечами. Вряд ли ей понравится правда, она мне самому не очень нравится. - Я должна была видеть её или слышать! Но везде только твой запах! Твой! Запах голодного самца! Я знаю, как пахнут мужчины, у которых регулярный секс. Ты пахнешь совсем по-другому. - У тебя богатый опыт, - усмехнулся я. Чёрные ресницы вздрогнули, глаза стали размером с пятицентовик. - Проблема в этом, верно? Мирра прильнула ко мне, попыталась заправить непослушные пряди за уши, но они выскользнули обратно. - Всё из-за того, что обо мне говорят в городе, милый? Понятия не имею, что о ней говорят, хотя одевалась Мирра так, что в одежде вообще не было никакого смысла, так что несложно представить, что несет молва. - Никто из нас не девственник, дорогой! Я… здесь никогда не было самцов, одни люди. Мне страшно не хватало силы, настоящей, мужской. Теперь ты есть… И всё будет по-другому. Всё! Да, я знаю. Оборотни в парах не ходят налево. Они прекрасно чувствуют запах чужих на своём партнёре, иногда это очень большая проблема, даже катастрофа, особенно для тех несчастных, с кем решили гульнуть. Зверь внутри согласно проворчал. - Мы не соединимся, Мирра. Прости… Слёзы градом катились по щекам, прихватывая остатки туши, на светлой блузке в районе сосков отчётливо проступили пятна, снова запахло молоком, и волосы на затылке шевелились. Эта самка будила во мне миллиард инстинктов, кроме одного, самого главного. - Зачем ты тогда приехал? – её голос срывался то в стон, то в шёпот, - отец звал самца, готового к семье. Вот об этом я как-то не подумал. Я видел на карте значок, что город свободен, других деталей не было. Я мог был догадаться, что меня ждут в качестве отца семейства. Но лучше бы старик написал, это серьёзный промах. Другой на моём месте мог притащиться с семьёй. В любом случае, это уже не важно. Городок мой. А Мирре придётся искать самца в другом месте. Жаль, я не мог ей помочь. Холостых друзей-оборотней среди знакомых не было, да и женатых тоже, я всегда держался сам по себе. В последние годы даже к родителям наведывался нечасто: надоело сочинять оправдания, почему до сих пор не завёл семью. Родители считали, виной всему агрессия. И каждый мой визит мама находила пару идиотских способов, как бы её понизить. Мне не хватало духу признаться, что дело не только в ней. Я боялся, что отец этого не вынесет. - Не поступай так со мной. Мирра хватала меня за руки, толкала на лавку, но в этот раз реакции не было. Не помог и зов – очень мощный, даже язычки пламени дрогнули на почти растаявших свечах. Ладонь нырнула за пояс джинсов, и тут же рванулась обратно. Глаза вмиг высохли, лицо перекосил оскал. - Ты ещё пожалеешь об этом, милый! Её смех напоминал крик раненной гусыни, жалобный и неприятный. - Ты даже не представляешь, как ты попал. Матерь божья, она что - угрозами собралась загнать меня в постель? Я едва сдержался, чтобы тоже не рассмеяться. Нет, я слышал, что самки в период овуляции буквально сходят с ума, но такие методы привлекательности ей не добавляли. Кажется, понятно, почему у неё до сих пор нет самца. Она действовала, как мужик – грубо и прямо. Стоит ли удивляться, что она меня пометила! - Никто в этом городе не представляет, что на самом деле творится! Я пыталась укрыть тебя, ты, несчастный! Я пыталась показать, что мы вместе! Видит этот чёртов бог, я давала тебе шанс! Ты сам не захотел. - Укрыть от чего? - Скоро сам узнаешь! Или, скорее, соседи прочтут в новостях. Мирра подхватила шубку, серую, из натурального песца, защитники животных наверняка распяли бы её за эту прихоть. И вышла из церкви, оставив распахнутой дверь. Ветер рванул между лавками, по икрам пробежал холод. Свечи погасли, остался едва тепливший свет лампочек, и стало жутковато. Распятие на стене напоминало могильный крест, трибуна – маленький гроб на подставке. Маленькое кладбище надежд… Я встал, окинул взглядом церковь. Сразу за алтарем маленькая дверь. Возможно, Райз ушёл через неё. Однако дверь оказалась заперта. Я обошёл вокруг церкви. Кусты рядом пахли примерно также, как колесо машины, но теперь я понимаю, чей это запах. Мирра решила меня достать. Я поднял воротник и уткнул в него нос, запах кожи с духами очень помогает в подобных случаях. К сожалению, есть и побочный эффект: я потерял аромат Райза. За церковью небольшой лесок и кладбище, с одной стороны хлев, с другой – парочка домов с тёмными окнами. Лес словно замер, встречая меня тишиной и затаённым страхом, кладбище – последнее место, где стоило кого-то искать. Возможно, пока я отбивался от этой «знойной» женщины, Райз справился с делами и пошёл домой. Мне ничего не оставалось, кроме как вернуться. Улочки пусты и безлики в свете ночных фонарей. Похоже, все, включая Райза, спали. Я стоял на его крыльце, рассматривая надпись «трахни», прикрытую ковриком, и узнавал почерк Лора. Я видал многие его «художества», но вот такое встречал впервые. Обычно он высовывался, когда начинал кого-то ненавидеть, но это… «Ты то – ухаживал за ним, чудовище?» - спросил я. Лор проигнорировал вопрос, но спустя минуту желание накатило горячей волной, в голове закружились картинки-образы. «Свали к дьяволу, Лор…сейчас он не твой…и не мой…» И не факт, что чьим-то из нас будет. Я вспомнил сексапильного мужика на крыльце, ладони с хрустом сжались. И в эту же минуту пискнул телефон. «Привет, Энцо! Это Элла. Не спрашивай, откуда у меня телефон. Ты у нас электрик номер один в городе. Надеюсь ты завтра свободен?» Элла – та маленькая женщина, жена шерифа. Деятельная, энергичная, «заноза в заднице», я помнил её хорошо. И с каких пор я стал «электриком номер один»? «Я не работаю по пятницам, Элла». «Отлично! Есть дело. Жду тебя вечером, лови адрес». Похоже, все женщины в этом городе прошли особые курсы идущих напролом. Надеюсь, меня не планируют «скрещивать» с Миррой? Тогда я, скорее, пас. Однако отказаться не успел. «И пожалуйста, ни слова Райзу – он тоже будет там». Палец завис над экраном. А вот это уже куда интереснее. Возможно, Райз приезжал именно за этим – пригласить меня куда-то в пятницу. Но почему тогда «ни слова»? Что, мать твою, творится в этом городке? Я уже совсем запутался. И всё же я не мог отказать себе в удовольствии побыть с ним рядом. Поэтому отправил в ответ «большой палец».

Глава 13 (Райз) После развода я сотню раз представлял себе, как мы снова встречаемся. Мэтт смотрит на меня, не зная, куда девать дрожащие ладони, в глазах – раскаяние и надежда, что всё будет, как прежде. «Я так по тебе скучал, Райз» - шептали губы. Я тоже по нему скучал, однако шло время, ожидания всё больше походили на несбыточные фантазии, и в конце концов, иллюзии растаяли, как круги на воде. В ленте Фейсбука появлялись фотографии Мэтта с новыми парнями, их было много. Похоже, он решил удариться в отрыв, пока позволяет внешность и слава. Да и стареть, по всей видимости, не собирался. Выглядел свежо, в отличие от меня. Да, морщин на лице пока не было, но я всё чаще ощущал усталость, не только из-за работы. Одиночество – худшее из проклятий. Возможно поэтому меня так взволновал этот оборотень. Но сообщения от Мэтта я не ждал. Столько времени делать вид, будто «нас» не существовало, и объявиться в самый неподходящий момент, чёрт, это так на него похоже! Из воздуха как будто исчез кислород, в горле зудело от сухости, я вышел из аудитории, стараясь не шуметь, и вернулся в машину. «Что случилось?» «Когда ты будешь дома?» «Через десять минут» - ответил я. «Ок. Жду». Я не поверил глазам. Мэтт здесь, в городе? В этом «отстойном городишке», как он любил говорить, «где пенсионеры дрочат на воспоминания о пятидесятых»? Где ему не хватало места на баннерах рядом с рекламой местной газировки и колбасы. Что он здесь забыл? Не приехал же он, чтобы со мной встретиться? Мысль была приятная, но в неё не слишком верилось. И всё же Мэтт был там. Стоял на крыльце, курил, стряхивая на доски пепел. Половик чуть съехал на бок, открывая первую часть слова «трах». Интересно, что он скажет, если, конечно, заметил. Но Мэтт ничего не сказал. Минуты полторы смотрел на меня в упор, в глазах, будто прикрытых линзами, ничего не отражалось. Он изменился – причёска, форма бровей, скулы чуть приподняты филлерами, я видел и раньше на страничках журналов, думал, мне показалось. Но нет – над бывшим хорошо поработал стилист. Это же касалось одежды: голубые джинсы, голубой свитер, бежевая куртка, белые кроссовки. Не хватало только белых крыльев и нимба. Он выглядел лучше, но, как сказала бы Элла, пафосней. Я предпочёл бы старого Мэтта, пусть даже с морщинами на лбу. - Я украду у тебя пару минут, ок? - Ты ехал пять часов ради пары минут, Мэтти? - Я прилетел на самолёте, - хмыкнул Мэтт. Да, конечно же, самолёт. У нас ведь только одна полоса – в частном аэроклубе Беркли, а он жмот, я представляю, сколько Мэтт отвалил за рейс. - Так что же случилось? Я открыл дверь ключом, он скользил во вспотевшей ладони, отказываясь вращаться. Через плечо я чувствовал знакомый запах. «Дэвид Бэкхем. Энерджи». Единственное, что осталось прежним. В доме Мэтт упал на диван, не снимая куртку, схватил пульт и включил камин. - Как же здесь холодно, просто ужас! - Ну так ноябрь, Мэтт. Ноябрь – не такой уж холодный месяц, если верить столбику термометра, однако в это время городок нещадно одолевают ветра. Зато декабрь по-настоящему мягкий и снежный. - Я уже и забыл, - он потянул на себя плед и забрался на диван с ногами, - как же я счастлив, что уехал из этой дыры. Лично я обожаю эту дыру, вместе с ветрами и чудесными пейзажами закатов, когда солнце окрашивало сливочные макушки гор в апельсиновые тона. Раньше мы любили наблюдать за ними с крыши дома родителей, в первые месяцы наших свиданий. Как же всё изменилось. Как изменились мы. - У тебя есть кофе? – спросил Мэтт. - Только я забыл купить молока. - Я теперь пью чёрный, - левый краешек губы пополз вверх, - сам понимаешь, нужно хорошо выглядеть. - С каких это пор можно растолстеть от пары глотков молока? Мэтт проигнорировал колкость. Я вспомнил его последние снимки в журнале: он стоял в обнимку с каким-то сосунком, ему с натяжкой можно было дать восемнадцать. «Культ юности» обязывает. Вот только «юные» рождаются и растут каждый божий день, а Мэтту скоро придётся работать на филлеры и пластику, если не хочет выглядеть рядом с ними, как старый пень, заигравшийся в молодость. Господи! Кому это всё нужно! Мне кажется, самое большое счастье, это когда приходишь с работы, и есть, с кем нырнуть под плед, обняться, поговорить, выпить чашечку кофе с молоком, не считая долбанные калории. И не заботиться о том, как тебя воспримут на фотографии совершенно незнакомые тебе люди. Но мы с Мэттом, к сожалению, из разных Вселенных. Я сварил ему чёрный кофе, себе – залил кипятком какао. От розовато-бежевой жидкости вверх поднимался пар, Мэтт наблюдал за ним откровенно голодными глазами, и молча цедил свой горький кофе. - Так чего же ты хотел? Чашка неслышно опустилась на стол, он высунул из-под пледа ноги в кроссовках. - У меня сейчас не очень хорошо идут дела, Райз. - В каком смысле? Я… Джордан сказал, что ты выиграл совсем недавно. Я едва не признался, что иногда смотрю гонки – так, чисто спортивный интерес. - Этого мало, Райз, - голос Мэтта звучал грустно, - у них сейчас новый фаворит, Сэдди Джонс. - Сэдди? Номер пятнадцать? Ну, я бы не сказал, что он так уж хорош. Правду говоря, он симпатичный, но это всё, что приходит в голову. Пока что побед у него не так уж много. Хотя рекламировали его прилично. - Его дочь родилась без руки, жена снимает ролики, как они учатся есть, одеваться, гулять с собакой. У них четыре долбанных пса и карликовая свинья. Плюс этот новый протез. Они страшно популярны. Знаешь, сколько у Сэдди рекламных контрактов после того, как он снялся с этой своей дочкой? Я видел баннер – улыбающийся папа со счастливой девочкой на руках, экзопротез на переднем плане, от самого плеча. Я не нашёл в этом ничего умилительного. Очень жаль малышку. - Не думаю, что это большое счастье, Мэтт. - Да плевать! Он вовсю пользуется своим ребенком-инвалидом! - Только не вздумай говорить это на людях! - Конечно, нет. Я не идиот! Мэтт взволнованно пригладил волосы, кое-где у корней мелькала седина, ему шло, как ни странно. - Недавно читал о себе на форуме не самые приятные вещи. Ну, что я раздолбай и всё такое. - Меняешь мальчиков, как перчатки, - продолжил я. Я тоже заглядывал на форумы. Там далеко не восторги. - А что в этом такого, Райз? Как будто ты…в общем, неважно. Ты не прав. Это только видимость, для рекламы. На самом деле я пашу, как конь. Если я не на треке, то потею в спортзале. Думаешь, легко даётся такая фигура? Мэтт задрал свитер: на высушенном торсе можно считать все кубики, почти, как на манекене. - И это несправедливо, когда меня задвигают просто из-за того, что людям нравятся такие вот «правильные» ребята. Видимо, имидж секс-гиганта уже не в моде. Либо Мэтт просто поднадоел. Вся эта спортивная популярность живёт недолго, пару лет, и требуют новое лицо. - Чего ты хочешь от меня, Мэтт? - Я хочу, чтобы ты дал интервью. - О чём? – удивился я, - мы ведь с тобой в разводе? - Не о нас - о себе. О своей работе. О жизни в этом сраном городке. - На хрен я кому-то сдался? Мэтт нетерпеливо сбросил плед на пол и вскочил на ноги. Кажется, он волновался, или мне показалось? Глаза непривычно блестели. Точно волновался, даже пот выступил на лбу. На пару мгновений он стал таким, как прежде. Жутко захотелось его обнять. - Неважно! Я пригласил профессионального журналиста. Он сказал, что будет снимать всех, кто так или иначе моя семья. А ты…ты был моей семьёй, Райз. Был…и остался. Мэтт неожиданно оказался рядом, так близко, что я чувствовал дыхание на щеке. Он быстро прикоснулся губами к моим губам – они оказались сухими и чуть шершавыми. Затем шагнул к выходу, отвернувшись, чтобы ненароком не встретиться взглядом, потом за ним скрипнула дверь. Я даже не успел ничего ответить. Кровь бешено стучала в ушах. «был моей семьёй, Райз. Был…и остался» Как же я ждал эти слова когда-то. Ждал…но устал ждать. И сейчас не представлял, что делать. Какао в руках заледенел, покрывшись тонкой плёнкой, когда экран телефона мигнул, всплыли значки мессенджера. Это были Джордан. И Элла. «Завтра мама готовит ужин. Просила передать, что тебя очень ждут. Но должен предупредить: там будет Мэтт». – писал Джордан. «Надеюсь, у тебя завтра вечером есть какие-нибудь дела? Я очень хочу тебя увидеть, но не завтра. Потеряйся куда-нибудь» - это была Элла. Они что – вдвоём сошли с ума? Следом прилетело ещё сообщение – от Мака. «Ты не хочешь моей прошлогодней наливки, Райз?» Из всех трёх сообщений мне больше всего импонировало последнее. Я действительно хотел выпить. Заодно и проснуться, если это всё – сон.

Последний день осени. Морозное утро, сверкающее Солнце, слепящее, и всё ещё греющее... Пошли на прогулку с Собаками. Как всегда оделась слишком тепло, по дороге пришлось понемногу раздеваться, вот было зрелище- сверкала жопой, снимая лишнее. А именно гамаши из- под ватных брюк, и кофту из- под ватной куртки... Сверкающие солнечные дали, голые деревья, шорох начавшей уже преть листвы... Запах акациевого дыма из дымохода, и настоявшееся тепло в комнатах, когда уже вернулись, немного уставшие, с холода уши и щёки горят. Мы топим дповами, акацией в основном. Мои любимые дрова. На обед будет холодец с хреном, и стопка ядрёного сельского бренди. И волнения- завтра Юлька идёт на амицентез, и мы узнаем точно, кто у нас будет. И завтра начнётся зима- хоть и календарно, но и этого мне хватает... Для меня зима всегда тянется наиболее долго из всех времён года. И её не скрасит ни Новый Год, ни Рождество с идиотскими мелодиями "Джингл бэнз, джингл бэнз...джинглэз фарувэй"... Холодный свет светящихся висюлек на фасадах ночью почему-то делает ночь ещё холоднее. Двойные носки, панталоны, гамаши, кофты, пуловеры, свитера, всё слоями...и всё равно ведь придёт первый день весны, и я оживу снова...

У меня был период экспедиционного аврала, но он закончился и теперь у меня будет больше времени. Там еще несколько глав в очереди почти доведены до ума, так что скоро еще выложу.

По закону жанра: а поговорить? - Вжух! Добрая фея Клизма Ровный спокойный свет заливал комнату с белыми стенами. Я лежала на кровати и разглядывала массивные потолочные балки. Дерево было старым, почти черным. Кто-то раздел меня и накрыл одеялом. Сколько я проспала? Скрипнула дверь и раздался голос Грен-Глина: - О, вы уже проснулись, леди… Я повернула голову. Нет, так неудобно. Я приподнялась на локте, а потом и вовсе села, кутаясь в одеяло и свесив с кровати ноги: - Который сейчас час? - Раннее утро, леди Алекс. - Можно без «леди»? - Как скажете, - парень невозмутимо пожал плечами. Он подошел ко мне и сел на стул возле кровати. - Что с Эльзой? Как там Меер Рад? - Палладину досталось, конечно, но он поправиться. Девушка сильно истощена… Они оба пока спят. Позже вы сможете их навестить. Я удовлетворенно кивнула: - Хорошо. – Вы вчера так неожиданно уснули, что не успели ответить на все мои вопросы. - А вы с Корвином обещали сегодня ответить на все мои, - усмехнулась я. – Предлагаю бартер. - Бартер? - Ты отвечаешь на мой вопрос, потом я отвечаю на твой, идет? - Интересная игра. Почему бы и нет. Спрашивайте. - Ты бехолдер? - Не совсем, - парень потер гладкий подбородок. – Мой отец был фомором, а мать – Клио сид Дайн, была феей. Она рано умерла. Как и отец. Это было очень давно. - Насколько давно? - О, теперь, кажется, моя очередь? - Верно… - Вы упомянули Авалон. Что это за место? - Это другой мир. Сюрприз-сюрприз, я сюда попала из другого мира. Телепортатор заглючил и поэтому я сначала была в теле парня, но потом все почему-то пришло в норму, и я стала собой… - То, что вы из другого мира я уже догадался. Это не такая уж и необычная вещь. Вы знаете, что паладин Пейто, с которым вы виделись позавчера тоже из другого мира? - Два вопроса подряд, Грен-Глин? Так нечестно! – улыбнулась я. - Правда ваша. Спрашивайте. - Грен-Глин – ваше настоящее имя? Или это тоже что-то вроде титула как прозвище «Лис Странника»? - Грен – это родовое имя моего… хм… наставника, скажем так. Глин – личное имя. И оно вполне настоящее. Во всяком случае оно фигурировало в моем удостоверении личности: «Глин Иве де Верба». - «Удостоверение личности» - надо же… а кто такой Араген сид Эфра? Он – эльф? Или вихт? Грен-Глин кивнул: - Он эльф. Араген из дома Эфра. Это старое имя. Древнее. И не из этого мира. Таких как он называют драуграми. Древний эльф, который был близок к смерти и впал в стазис, а потом пробудился. Понимаете, вихты – это существа, утратившие разум, их способности деградировали до базовых инстинктов – вечный голод и тело, неспособное нормально регенерировать. Но драугры… драугры другие. Они сохраняют и разум, и свои способности, более того, они часто обладают даже большей силой чем эльф, чьи волосы не коснулась белизна. - Они пьют кровь? - Вы уже задали сильно больше одного вопроса, но я отвечу… - Грен-Глин снова потер подбородок – магия крови у эльфов в крови, простите за каламбур. Не только драугры, но и обычные эльфы могут поступать так же. Вы вот, не столько кровь пили, сколько поглотили магию, которая была в этой крови… Вы же в курсе, что разные предметы и материалы в разной степени пропитаны магией? Я кивнула: - Это называется «магический потенциал», но эффективность подобных манипуляций довольно низкая. - Эльфийская физиология позволяет извлекать из крови максимум. - развел руками этот полуэльф-полубехолдер, после чего улыбнувшись сказал: - Теперь моя очередь спрашивать. Повторю свой вопрос про сира Дениаса. Что вы про него знаете? - Мы с ним родились и выросли одном мире. Довольно удивительное совпадение, но, кажется, во всей этой истории как-то замешана богиня удачи Тихе. - Как же? - Я сама толком не знаю. Денис пытался объяснить, но я поняла только, что мой папаша, пардоньте ваш король фей Филин-Флента, зависал в моем родном мире в компании богини Удачи и бога-Любовника. Эдакая вариация Лихой Троицы. Они, представь себе, выступали в кабаках. - Что?! – вздрогнул от удивления Грен-Глин. - Дичь, правда? – я усмехнулась – Это было более двадцати лет назад. - Странно. Вы не разыгрываете меня? Король тогда был в нашем мире. Он не мог же… или мог? Хм… и я так понимаю, потом он появился снова. Примерно десять лет назад, да? - Все верно. Объявился не запылился. Сделал карьеру мага на Авалоне. - Авалон – это место в вашем мире? - Нет…- я мотнула головой и пустилась в долгий рассказ об Авалоне и своем родном мире, порталах и множестве обитаемых миров. Грен-Глин слушал внимательно, иногда задавая наводящие вопросы. В комнату заглянул Корвин: - Вы закончили? Болтаете уже почти час, не позавтракав. У меня тут, кстати, кофе есть. - Оу, кофе?! – я встрепенулась. – Пожалуй, мне стоит одеться… Удивительно, что мы так долго проболтали, а я даже не вспомнила о завтраке… Это все вчерашний бокал кровушки, да? Корвин кивнул: - Вероятно он. Я пришлю… одну из своих агентов, которая согласилась исполнить роль горничной, она поможет вам одеться. - Но у меня еще столько вопросов! – воскликнула я. – Что такое Стеклянная Башня? Ты, Корвин, такой же как Паук – драугр? Ты вообще эльф? Раньше я думала, что у эльфов должны быть заостренные уши… и одеться я могу и сама. - Хм… ваша одежда еще не приведена в надлежащий вид, поэтому мы нашли вам кое-что из своих запасов – Корвин указал рукой на стопку темно-серой ткани, лежащей на прикроватном сундуке. – Одевайтесь, мы подождем за дверью. Но вы, вероятно, захотите еще и умыться? - Я бы приняла душ, но тут такого еще, наверное, не изобрели. - Душ? - Когда вода льется сверху, а ты стоишь и моешься, - пояснила я. - Хм, понял, - Корвин улыбнулся. – Вон там за ширмой есть туалетный столик, тазик, бочка с теплой водой и все прочее необходимое для приведения себя в порядок. Отвесив мне почтительный кивок, Корвин обратился к Грен-Глину: - Пошли, любовь моя, оставим леди на какое-то время. И эта сногшибательная парочка эльфийских шпионов-убийц из Темной и Тайной Гильдии скрылась за дверью. Я фыркнула: кажется, оба готовы носиться со мной как с королевской особой. Впрочем, я же королевишна, да? За ширмой действительно оказалось вполне роскошное по средневековым меркам местечко, где можно было умыться, подмыться и даже, пардоньте, справить нужду. Тут же стояло и зеркало – вполне себе обычное – в толстой деревянной оправе. На туалетном столике рядом лежал гребень, полотенца, мочалка и мыло. Приведя себя в порядок, я приступила к изучению предоставленной мне одежды. Это был скромный и строгий костюм, состоящий из широких плотных темно-серых штанов, льняной бесцветной нижней туники без рукавов и верхней рубахи из более плотной темно-серой ткани, которую в районе талии предлагалось схватить моим прекрасным поясом, украшенным серебряными чешуйками накладок и заканчивающийся хищной головой василиска. Мои удобные мягкие сапожки я обнаружила возле сундука – начищенные до блеска. Что ж… Я оделась и вышла из комнаты. Лис и Ворон невозмутимо подпирали стену. Охранники или сторожа? - И так, Корвин, ты тоже драугр? – поинтересовалась я, пока мы шли по коридору. - Возможно, учитывая цвет моих волос и глаз, - пожал плечами Ворон. – Видите ли, леди, много лет назад меня, еще младенцем, нашли на ступенях перед своим монастырем-крепостью, стоящей на Вуттисовом холме монахи. Это было в конце смутных времен, когда еще никакого Лёвина и в помине не было. Я вырос среди людей, пока не встретил Грен-Галада, знаменосца Филина-Фленты. Он, можно сказать, усыновил меня, привел ко двору короля и только тогда я узнал, что в большей степени эльф, чем думал до этого. Однако насколько я чистокровный эльф? Не знаю. Фоморов среди моих предков, вероятно не было. О, мы пришли. Он жестом пригласил меня в гостиную, где мы беседовали накануне. На столике и правда стоял изящный металлический кофейник, глиняные чашки, тарелка с хлебом и сырами, ваза с фруктами. - Так сколько вам обоим лет? Или спрашивать эльфов об их возрасте не принято? И как вообще правильно – эльфы или феи? Корвин рассмеялся: - А вы чрезвычайно любознательны, юная леди. Впрочем, как и все молодые… феи. Люди называют наш народ разными словами. Там, где провел свое детство Глин эльфов называли рибхукшанами. Все это… эпитеты. Сами же мы называем себя Детьми Великой Матери или бессмертными. - Но истории про Великую Мать – не более, чем древние мифы, - вставил Глин, отхлебывая из шашки кофе. Напиток, кстати, оказался крепким и ароматным. Мне, впрочем, не хватало сливок… - Возможно и так, - кивнул Корвин. – Все эльфы ведут свои родословные от пяти высших фейских родов: Эфра, Филин, Лиин, Дайн и Вадд. Но насколько эти родословные правдивы никто не знает. Может быть старейшая в этом мире эльфийка – Лиин Фей и может внести какую-то ясность, но мы с Глином не настолько стары. Совершенно прилично спрашивать эльфов об их возрасте, однако, насколько я знаю, смертные такие вопросы задавать стесняются, а самим бессмертным это без надобности. Мы чувствуем возраст другого эльфа. Не с точностью до года, конечно, но, поскольку, могущество эльфа растет с возрастом… - Я не чувствую вашего возраста… - я отправила в рот кусочек сыра, покрытого благородной белой плесенью. - Вы слишком юны, леди. Вам ведь около двадцати, верно? - Двадцать шесть. Корвин улыбнулся той улыбкой, которой улыбаются старики, завидев розовощекого младенца: - Когда вы разменяете первую свою сотню лет, леди Алекс, то будете сильнее любого смертного мага. А сейчас – ну вы могущественнее многих, но далеко не всех. Поверьте, я прожил восемь веков и знаю, о чем говорю. А про свой возраст Глин пусть сам отвечает. - Мне чуть больше двухсот лет, - откликнулся Лис, наливая себе еще кофе из кофейника. - А что такое Стеклянная Башня? Этот сид Эфра кричал что-то про Наблюдателей Стеклянной Башни. И ты, Глин, что-то ему отвечал про Архипелаг Фоморов. Я вот думала, что фоморы или бехолдеры – это какие-то жуткие твари. Монстры. Но тогда я слабо себе представляю, как у фомора и эльфийки мог получиться кто-то вроде тебя? - Стеклянная башня – это резиденция правителя фоморов, - ответил Глин. – Наблюдателями или иначе говоря Бехолдерами в давние времена называли фоморскую гвардию. - В моем родном мире есть легенды о фоморах – «кошмаре глубин», которые воюют с кем-то вроде эльфов, - поделилась я своими знаниями из ирландской мифологии. - Вероятно так их и воспринимали эльфы, - кивнул Глин. – «Кошмар глубин» - но сами фоморы называли себя «сновидцами» и это был не какой-то народ, а что-то вроде касты – маги, ученые, правители – они создали Архипелаг – Содружество, объединяющее несколько миров, которое позже превратилось в огромную и могущественную Империю, покорившую сотни, а то и тысячи миров. Их власть распространялась буквально на половину Ойкумены. А вторая половина принадлежала эльфам. Две могущественные державы просто не могли не повздорить. - И как давно это было? - Никто не знает, - пожал плечами Глин. – Очень давно. Вероятно, и само противостояние фоморов и фей длилось столетия, когда периоды мирного существования перемежались с небольшими стычками в приграничных мирах. Известно, что между фоморами и эльфами даже заключались браки. Ваша бабушка, например, была фоморкой и ваш отец – наполовину фомор. Однако, в какой-то момент между Стеклянной Башней и Златым Градом – столицей эльфов – началась настоящая война, которая закончилась тем, что два могущественных народа чуть не уничтожили нашу вселенную. Эльфийские хроники этого мира берут отсчет с высадки на восточном берегу нашего континента кораблей Лиин Фей. Они прошли через Великий Лабиринт Вирмов – Лабиринт между мирами и оказались здесь. Через тысячу лет к западному берегу пристали корабли вашего деда – Филина-Ферта. Он прибыл с тремя сыновьями: вашим отцом – Филином-Флентой и его братьями – Филином-Финтой и Филином-Фейном. Действительно ли их корабли тысячу лет странствовали по Лабиринту? Никто не знает и не помнит. Сколько лет прошло после войны фоморов и эльфов? Тайна. Я озадаченно долила себе остатки кофе. Сновидцы, полу-фоморы… эльфийские сказки… Где-то я все это уже слышала… Смутные воспоминание о сне промелькнули в голове, но я так ничего и не вспомнила. Поэтому, пришлось спрашивать у Грен-Глина, кто такие сновидцы. Оказалось, что сновидцы – это люди, способные путешествовать между мирами во сне и наведываться во сны других людей. - Грен-Глин, если ты наполовину фомор, значит ли это, что ты сновидец? Значит ли, что я – сновидица? – уточнила я. - Вероятно да. Ваш отец, насколько я знаю, избегал этой стороны своего дара. И ни он, ни вы, не обладаете всеми способностями фоморов, но сновиденье… вы способны путешествовать между мирами во сне и способны во сне общаться с другими сновидцами. Чистокровные эльфы на это не способны. - А как я могу это сделать? – азартный огонек мелькнул в моих глазах. - Хотите связаться со своим братом? Или отцом? – понимающе уточнил Глин. – Увы, но я так и не смог отыскать вашего отца во сне. Но это возможно, да. - Как? – нетерпеливо и требовательно поинтересовалась я. - Медитации. Месяцы тренировок… - пожал плечами Глин. – Я сам не вполне владею этим искусством. Я разочаровано вздохнула. И пока вздыхала, открылась дверь. Слегка пошатываясь и опираясь на верного Теша в комнату вошел Меер Рад. Индрин выглядел плохо. Синяя кожа казалась тусклой и бледной. Обнаженный по пояс, он был перевязан бинтами. Следом за паладином следовали невозмутимые серые фигуры агентов гильдии. - Зачем ты встал с кровати, дурак! – воскликнула я. – Кофе тебе, я не сомневаюсь, и в постель бы принесли. - Дорогая моя Алекс, - Меер Рад слабо улыбнулся подобием своей обычной улыбки. – Я не хочу испытывать гостеприимство уважаемого Корвина…. - Леди Алекс совершенно права: вы зря встали, - заметил Корвин. – Но раз добрались сюда, прошу вас, садитесь. Кофе? Чай? Вино? Меер Рад осторожно и при помощи оруженосца Теша опустился на небольшой диванчик. - Чай, если можно. Я подскочила к паладину и коснулась ладонью его лба: - У тебя жар. - Это ерунда… - Ничего себе ерунда! – я никогда не была сильна в лекарстве, но подкрепить его организм чарами могла. Удивительно, но, походу, я полностью восстановилась после вчерашнего. Тепло стало распространятся от моих рук. Меер Рад задрожал, но цвет кожи стал более насыщенным и жар, вроде как спал. - Так-то лучше, - сварливо проговорила я. - Спасибо, - Меер Рад благодарно мне кивнул. – Ну что же, господа, мы выпьем чаю, заберем Эльзу и, думаю, ретируемся. Премного вам благодарен, за помощь, вы не обязаны были нам помогать… - Вообще-то обязаны, сир, - мягко возразил Грен-Глин. - Как бы то ни было, но вы, похоже, тоже ничего не знаете про бехолдера в городе. Разве что… - Меер Рад нахмурился. - Договаривайте, - сверкнул глазами Корвин. - Паук назвал бехолдером вашего друга, мистер Корвин. Я, конечно, понимаю, что беловолосый эльф-драугр был несколько безумен, однако я не мог не учуять совершенно чужеродную магию. - Так вы полагаете, что это Грен-Глин похитил вашего знакомого? - Эй, Рад, это бред. Зачем ему? – начала было я, но потом задумалась. А правда… Корвин и Грен-Глин переглянулись. Полубехолдер заговорил: - Я понимаю ваши опасения, сир Меер, но поверьте, ни я, никто-либо из гильдии не причинил бы вред спутникам леди Алекс. Я видел этого пропавшего паренька, очень талантливый маг, но зачем мне его похищать? Бехолдеры бывают очень опасны. Наша Гильдия потеряла нескольких человек в Руенбоге несколько лет назад из-за одного из них, и мы благодарны сиру Дениасу, что он уничтожил ту… тварь. Меер Рад пребывал в некоторой растерянной задумчивости: - Но вы – тоже бехолдер? Я бы принял вас за эльфа. - Только наполовину. Леди Алекс может вам все рассказать. Мы не враги вам. - Не понимаю, как можно быть наполовину бехолдером, но если вы не враги, тогда, вероятно, мы спокойно можем уйти? - Хм… - Грен-Глин нервно потер подбородок. – Как я знаю, у леди Алекс была миссия в этом мире. Я, как и весь королевский двор, крайне заинтересованы в скорейшем возвращении короля. - Я могу подключить своих людей, - предложил Корвин – Вся гильдия возьмется за поиски вашего друга и его похитителей, но, если у леди Алекс есть ключ, открывающий портал в мир, где сейчас находится король фей нам нужно как можно скорее сделать это. Вы ведь слышали, что говорил Паук, сир Меер Рад? Он Лунный Всадник, командующий авангардом. Это Дикая Охота. Армия того, кого здесь называют Антифебом. Вы не представляете в какой мы опасности. Я прищурилась: - О, точно, этот придурок что-то кричал про Дикую Охоту. Что это за напасть? Корвин покачал головой: - Это древняя легенда. Очень древняя. Глин не верит в старые сказки и считает, что мы просто имеем дело с глупым старым культом. Так или иначе, но у последователей Дикой Охоты основная цель – насилие. Дикая Охота – это кровавое жертвоприношение во имя богов, как память о самой первой Дикой Охоте, когда был убит тот, кого люди называют Странником, индрины – Загреем, гномы - Одноглазым. В эльфийских хрониках есть упоминание Дикой Охоты, которую пытался организовать Филин-Ферт, когда потерял рассудок. Тогда Лиин Фей и Филин-Фейн смогли утихомирить старика и погрузить короля фей в глубокий сон. Позже, обезумевший сын Филина-Ферта Филин-Финт два раза устраивал Дикую Охоту. Последняя привела к концу эльфийской гегемонии в этой части света. - Так Великая Война Фей на самом деле была Дикой Охотой? – задумчиво проговорил Меер Рад. - Да, и чудовищной, - кивнул Корвин. – Я не настолько стар, чтобы застать ее, но мой наставник принимал в ней некоторое участие. Это было то еще кровопролитие. Эльфы гибли сотнями, а смертных никто и вовсе не считал. Есть подозрение, что нашествие огров и гоблинов около тысячелетия назад, на закате Старой Империи Людей тоже было попыткой устроить Дикую Охоту, но в то время эльфы слабо интересовались делами смертных. - Да уж, в этой чехарде без поллитры не разобраться… - пробормотала я себе под нос. Корвин встал со стула и мрачно продолжил свой монолог: - Мы не знаем каковы силы тех, кто решил устроить нынешнюю Дикую Охоту, но среди них, очевидно, есть как минимум один могущественный драугр. Их армия уже осадила Гелт и велики шансы, что город пал. Ситуация серьезная. Это не завоеватели. Это разрушители. - Вот поэтому нам необходимо, чтобы леди Алекс как можно быстрее открыла портал и установила связь с Авалоном, - сказал Грен-Глин. – Как я понял, подходящая червоточина расположена в Ольтрисе. Я смогу быстро доставить туда леди Алекс. - Нам все равно нужно вернуться в гостиницу и собрать вещи, - улыбнулась я. – У меня там… остались брянцы, да и вообще. Вы можете, конечно, нас сопроводить. Я так понимаю, «быстрая доставка» подразумевает прыжок через рукотворную червоточину? Грен-Глин кивнул: - У меня есть… магический артефакт. С его помощью я смогу почти мгновенно, как вы выразились «прыгнуть», захватив с собой несколько человек. - Несколько – это сколько? – уточнил Меер Рад. - Несколько – это трех-четырех. - Тогда мы с Тешем отправимся с вами. - Хм… - я прикусила губу – Эльзе ведь тоже нужно в Ольтрис, верно? Ее необходимо передать под опеку друиидов, ты говорил… - Я не уверен, что девушка выдержит перемещение… - с сомнением в голосе обронил Грен-Глин. – Кроме того, перемещаться такой толпой – это буквально предел моих способностей. - Но мы не можем бросить девочку тут одну! - Она останется под опекой гильдии, - успокаивающе заверил меня Корвин. - Мне кажется, Эльза захочет остаться с теми, кто будет искать Хеннара, - заметил паладин Тихе, слабо мне улыбаясь. Я вздохнула, соглашаясь.

Глава 11 (Энцо) На следующее утро из зеркала на меня смотрел тот самый парень, к которому я привык. Лор больше не терзал меня видениями, можно возвращаться к привычной жизни. Привычной одинокой жизни оборотня, который не такой как все. Ведь на самом деле – это худшее из зол, когда твой вид составляет не более одного процента в мире, а ты, к тому же гей. Это даже хуже, чем быть проклятым. Воспоминания о моей инициации до сих пор живы в памяти. Мне было семнадцать, когда я впервые почувствовал, как внутри пробуждается зверь. Вполне обычный для оборотня возраст, когда происходит первый переход. В этот момент мы начинаем ощущать агрессию, её так много, что, кажется, это невозможно контролировать. Хочется рвать, метать, пустить кому-то кровь. В древние времена, когда оборотней было побольше, так и делали – выпускали зверя, позволяя ему делать всё, что захочется. И чаще всего молодому зверю хотелось найти другого, сразиться, доказать, что он сильнее. Это нередко заканчивалось гибелью, иногда обоих. Оборотней становилось всё меньше, ведь самка могла произвести на свет только одного отпрыска – раз в тридцать лет. Тогда же один из мыслителей Ордена Избранных додумался, как можно безопасно сбросить агрессию. Обыкновенный секс. Правда, и здесь был подвох. Никто из семейств не хотел доверять свою дочь неопытным подросткам, и новообращённых отправляли в обычные человеческие поселения. Горе тем девушкам, которые неосторожно высовывались в полнолуние наружу. Они почти не выживали после подобных «встреч». Чтобы люди совсем не закрылись от оборотней, семьи новообращённых задабривали их подарками, щедро гнали из леса дичь. Люди даже завели обычай – приносить в жертву молодому оборотню девственницу. Но по мере того, как в мире укреплялось христианство, всё это уходило в прошлое. И вместо юных человеческих дев глушить агрессию взялись достопочтенные вдовы – из тех, кому позволяли внешность и возраст. Их называли проводницами в лунный мир. Естественно, помимо удовольствия от молодого горячего тела эти барышни получали солидное вознаграждение – золотые монеты, которые родители начинали откладывать с первого дня рождения, по монетке за каждый год. Считалось, чем меньше монет, тем легче опытной самке справиться. Семнадцать – не так уж много на самом деле… Я хорошо помню день перед тем злополучным новолунием. У меня дико кружилась голова, так что два раза стошнило, всё время хотелось пить. Пальцы перестали гнуться, я не мог удержать даже стакан воды. А к вечеру меня привели к женщине. Мама сказала, она очень красива, в её глазах светилось что-то похожее на ревность. Но мне эта незнакомка казалась ужасной. Холодной и своенравной. От неё почему-то несло рыбой и ещё чем-то таким, отчего меня бросало в дрожь, и вместо возбуждения, о котором взахлёб рассказывали ребята постарше, мне сильно хотелось сбежать. Но женщина взяла меня за руку и повела за собой. Никто не подозревал, чем это закончится, никому и в голову не пришло проверить уровень моей агрессии. Я проснулся утром, голый и скрючившийся, как зародыш, на холодном полу, руки грязные, в каких-то бурых засохших потеках, вонь была просто невыносимой. Рядом лежал отец, и слава богу дышал, потому что выглядел так, будто по нему прошёлся каток. Лицо матери, непривычно бледное и словно мгновенно постаревшее, виднелось через щель в приоткрытой двери. Там был ещё мужчина, он что-то говорил, а мать плакала. - Ты как? – тихо спросил отец. Его верхняя губа была разорвана, не хватало краешка уха. И взгляд такой, что у меня от страха зашумело в ушах. - Всё прошло плохо, да? На самом деле всё прошло ужасно. И тот человек, местный шериф, пришёл зафиксировать первое в моей жизни убийство. Та женщина не выжила. Вместо того, чтобы заняться сексом, Лор просто разорвал бедняжку на куски. Отец пытался ей помочь, но его сил не хватило. Так по крайней мере рассказывала мать. Мы оба ничего не помнили – ни я, ни отец. Единственное, что я ощущал, это страх и боль, но они казались какими-то чужими. Уже тогда я понял, что мы со зверем – это разное целое, и мне совершенно не хочется его знать. Раньше мне было интересно, какой он, мой зверь, но с того момента я потихоньку начинал его ненавидеть. Он сделал меня убийцей – и, хотя считалось, что я не виноват, это не ему нужно было смотреть в глаза родителями, понимать, насколько я их подвёл, насколько опозорил семью. У отца до сих пор на губе шрам, Лор оставил его моей рукой. Меня долго ещё воротило от вида крови, даже в кино. Хуже всего то, что никто не знал, что со мной делать. Шкала агрессии показывала двенадцать, и главный советник клана сильно сомневался, что это предел. - Я никогда такого не встречал, - растерянно говорил он, - даже в архивах. Но я поспрашиваю у других. Расспросы ничего не дали, лишь вызвали ненужные разговоры. Близилось следующее полнолуние, но больше не было желающих «проводить» меня во взрослый мир. Клан решил, что оставлять меня на воле с такой агрессией – плохая затея, поэтому меня закрыли в бункере. Это был специальный бункер, построенный для бедолаг, которые сошли с ума. Увы, среди оборотней случалось и такое. Правда, последние лет сто он пустовал, так что даже замки проржавели, их скрежет противно отдавал в ушах. Внутри меня ждали затхлость и целые колонии пауков. Впрочем, они мгновенно разбежались, оставив липкие седые занавесы паутин. - Ну, - смотритель бункера неловко отводил взгляд в сторону, - это всего лишь три дня. Вот тебе целая бутылка Колы и гамбургеры. Да прямо шведский стол! Я криво усмехнулся. - Не бойся, не испортятся, здесь не так тепло. Напоследок смотритель похлопал меня по плечу и ушёл, ржавые замки плаксиво скрипнули следом. Я остался один. Не считая тех, кто прятался в стенах. Мне не было страшно. Было отвратительное чувство, что я изгой, оно делало картинку предстоящего ещё мрачней. Толстые слои зеленой штукатурки всё ещё хранили запах чужих меток. Сколько же в них было агрессии и боли… Я не успокоился, пока не пометил всё. Так мне стало легче, правда, ненадолго. В толстом стекле единственного окна где-то высоко-высоко под потолком, зарешеченным четырьмя ярусами толстенных решёток, показались розовые полосы заката. Голова закружилась, и я понял – вот оно, началось. Безумие… как ещё это назвать. Хвала Господу, через три дня я ничего не вспомню. Завернувшись в одеяло, я блаженно закрыл глаза. Мне снились странные сны, больше похожие на кошмары. Кто-то будил меня, что-то рычал на ухо, но я спал. Мне чудилось, что кто-то мечется вокруг, бьётся в стены, яростно воет, зачем-то лезет вверх по потолку. А ещё я ощущал страх, отчаяние и тоску, это жило во мне ещё несколько часов после пробуждения. Тогда я впервые почувствовал его внутри себя. «Ты кинул меня» - пронеслось в мозгу. - Нет, я тебя не кидал, - прошептал я, - ты – чудовище. Внутри меня вдруг заскулил кто-то маленький, жалкий, как будто щенок. Даже захотелось погладить его, прижать к себе, но в этот момент он злобно рявкнул, бросив в меня картинки воспоминаний. Я отчётливо увидел руки, покрытые короткой шерстью, с длинными обломанными когтями, вывернутыми фалангами пальцев, истёртые до крови. Это были мои руки, они раздирали решётки. Я поднял голову кверху: три секции решёток висели, разломанные посередине, кое-где свисали кусочки шерсти. На последнюю, четвёртую, видать не хватило сил. Похоже, мой зверь и впрямь сумасшедший. - Ты что, пытался добраться до луны? – изумился я. «Ты позволил им украсть мои три дня» - прошипели в ответ, - «эти три дня – всё, что у меня есть, и ты им позволил!» - Ты сам виноват…ты убил ту женщину. Зверь затаился. Я уже подумал, что он ушёл, однако в голове вдруг прозвучал слабый шёпот. «Разве ты не слышал её запах, Энцо?» Да, слышал. Отвратительный запах, но разве это повод её убивать? «Она сказала, что луна подождёт… Она собиралась держать меня в клетке, она трогала меня, это мерзко… Я всего лишь хотел увидеть луну…» И он её увидел, залитый по уши чужой кровью. Как же я его ненавидел! В последующие два новолуния всё повторилось вновь, слава богу, поставили другие решётки, покрепче, но агрессия не отпускала. Уровень упрямо держался на максимальной отметке на шкале, я чувствовал, как зверь внутри сходит с ума, и потихоньку сходил с ума тоже. Три дня перед новолунием превращались в пытку. Зверь начинал общаться, посылая картинки, это почти единственный способ нашего общения, если не считать мыслей, которые я точно знал, что они чужие. Меня все чаще охватывала тоска. Ужасно хотелось что-нибудь разбить, и я летел в бункер, как в единственное безопасное на планете месте. Однако четвёртое полнолуние расставило всё, наконец, по своим местам. Зверь разломал все четыре решётки, выбил окно, и добрался-таки до вершины холма, весь окровавленный, порванный в лохмотья, и лежал там, тихонько подвывая на луну. Там его нашёл другой оборотень, из чужого клана. Он был уже стар и бредил тем чтобы умереть от зубов молодого самца. Его звали Херст, и он не придумал ничего лучше, чем вылизать раны моего зверя. И Лор его не тронул… Позже, когда отец подобрал меня где-то в лесу у шоссе, закутанного в старое походное одеяло, оказалось, что тот оборотень не ушёл. Он тихо дожидался отца, покуривая сигарету. Отец оглядел меня с ног до головы, потом незнакомца, вздохнул с облегчением. - Кажется, вы оба целы. - Да, целы, - усмехнулся оборотень, - я ведь мужчина. Отец не смог сдержать улыбку. Оборотень не выглядел крепким, скорее, наоборот. Длинные седые волосы до плеч, когда-то голубые, уже подвыцветшие глаза, худой и немного сгорбленный. Но было в нём что-то, отчего лицо вспыхнуло, я ощутил странное тепло внутри. - Я всю жизнь проработал в школе, знаете ли, - вдруг сказал оборотень, - иногда видел таких подростков. Вы должны понять, что с ним всё нормально, просто…просто он немного не такой. Да, не такой: я просто люблю мужчин… «Тебе понравилось, как он тебя касался?» - спросил зверь. В голове мелькали картинки. Нет, мы не занимались сексом, просто прикосновения. Но этот мужской запах, сильные мужские пальцы, шершавый язык на теле – всё это дико будоражило кровь, внизу живота тянуло, и это было сладко, хотя совершенно неуместно. Однако был положительный момент – агрессия пошла на спад. Я чувствовал, что могу её контролировать. Отец так ничего не понял, попрощался с оборотнем, и мы пошли домой. И всю дорогу меня была дрожь, до чёртиков приятная. Зверь громко мурлыкал внутри меня. «Если ты не заткнёшься, я до душа не доживу» - подумал я. «Найди нам мужчину» - ответил зверь. «Ты с ума сошёл?» «Тогда найду я». Ну нет, вот этого я ему доверять не собирался. Всё, что умел находить Лор, это неприятности. И они не заставили себя ждать. Легко сказать, найди мужчину, куда сложнее реально его найти, особенно в том маленьком тихом городке, где жили родители. Половина населения даже не слыхала, что существуют геи, там обитали обычные натуральные мужики. Они любили женщин и не обращали на меня внимания. А мне ужасно хотелось, чтобы кто-то погладил меня так, как тот старый оборотень с голубыми глазами. Погладил…и немного больше. По мере того, как я осознавал себя, желание близости разгоралось, как калифорнийский пожар. Пожар страсти и омут стыда. Я не знал, как сказать об этом родителям. Геи среди оборотней? Это же чушь! Так я и жил пару лет. Изображал, что всё у меня хорошо. В конце концов, я подзаработал денег и поехал в городок побольше. Ещё раньше я нашёл в интернете сайт, где переписывался с несколькими парнями, встретиться согласились почти все из них. От этого кружилась голова. Понравится ли мне в реальности хоть кто-то из них? Понравлюсь ли я кому-то? Фотография говорит так мало! А мне хотелось всего и сразу. Увы, из всех четверых на встречу пришёл лишь один. Все остальные слились. Я тогда ещё не знал, что в мире гомосексуалов это вполне обыденная вещь. Я был ещё молод и наивен. Как дурак, мечтал о чём-то глубоком, вечном. Ждал, сгорая от нетерпения… Ноздри уловили странный запах. Травки и чего-то ещё, острого и терпкого, отчего волосы на затылке встали дыбом. - А ты хорошенький, - сказал парень, - гораздо лучше, чем на фотке. Он тоже был ничего: высокий, стройный, зеленые глаза. Красивые зубы, блестящая чёлка, свисавшая над правой бровью с маленьким колечком у виска. Белая обтягивающая майка на подкачанном грудаке. Внутри поднялась волна, и всё было отлично, если бы не запах… - Идём ко мне? – предложил он. - Вот так сразу? – не поверил я. - У меня всего два часа свободных. Так что будем трепаться или как? Мне хотелось и «потрепаться», и всего остального, поэтому я просто пошёл за ним, невзирая на то, что внутри настойчиво скребся зверь. Еще даже не середина цикла, а он уже проснулся. Небольшая квартирка-студия насквозь пропахла сигаретным дымом, меня едва не вывернуло прямо на пороге, но я, как мог, старался держать себя в руках. - Ник, - позвал я. Парень даже не обернулся. Видимо, это имя он придумал специально для сайта, чтобы вот так сразу, просто «на два часа». - Хочешь выпить? О блестящую поверхность стола звякнули два стакана. Бутылка почти пустая, так, слегка осталось на дне. Ник разлил жидкость красивого янтарного, достал какие-то таблетки, закинул одну в рот и глотнул. На лице блаженная улыбка, но мне она не понравилась. - Значит, в первый раз, малыш? – голос стал нежным, как у девочки. Ник совсем не стеснялся, стаскивая с себя одежду. Щёлкнула пряжка ремня, я, как завороженный смотрел на его возбуждённый член. Мой собственный неистово рвался наружу. - Ты же не против, если мы без презерватива? Я здоров, честно! В тот момент меня меньше всего волновало, здоров он или нет, хотя это, конечно, глупо. Я безумно хотел к нему прикоснуться, несмотря на то, что от запаха шумело в голове. Ну вот зачем он пил эту дрянь? Ещё и мне настойчиво совал стакан. - На, выпей! - Не хочу. - Нужно, малыш. Нужно! Ник почти залил мне в рот виски, маленькая таблетка упала на язык, я пошатнулся, рухнул на кровать. Постель скомкана, кое-где виднелись пятна, одно из них прямо у щеки. Я остро ощутил, как пахнет другим мужиком, и не одним. Горло скрутило спазмом. Похоже, он каждый день трахает здесь кого-то! Очередного «найдёныша» из Сети. Казалось бы, мне должно быть всё равно – я пришёл за сексом, я нашёл секс. Но я ещё и оборотень, твою мать! Оборотни не выносят три вещи: крепкий алкоголь, наркоту и соперников! Этот бедолага не знал. Да и я тогда тоже. Последнее, что я помню – в глазах поплыло, а парень отлетел к кухонной стойке, где и валялся, пока я разносил его студию в пух и прах. Нет, я его не убил, даже не прикоснулся, но того, что происходило, оказалось достаточно, чтобы он испарился, удалив свой аккаунт с сайта. В полицию он не обращался, так что мне повезло. Это ведь не полнолуние, мне не сделали бы никаких поблажек. Зверь ни к кому не приходит в середине лунного цикла. Когда я пришёл в себя, долго не мог поверить, что это сделал я. Зачем? «Ты сделал неудачный выбор» - тихо сказал Лор. «Мой неудачный выбор – это ты» - ответил я. Хотя мы оба отлично знали, что зверей не выбирают. Они рождаются внутри нас. И вот этот мой «внутри-рождённый» здорово портил мне жизнь. Хотя в чём-то он прав. Мысль о том, что мой первый секс случится под наркотой, на мятых нестиранных простынях, с парнем, который даже не назвал своего настоящего имени, на самом деле совсем не вдохновляла. И спустя некоторое время я даже радовался, что ничего не случилось. Позже, конечно, у меня был секс и нормальные парни, но редко кто задерживался надолго. Три дня перед полнолунием я сходил с ума, три дня выпадал из жизни, ещё три дня возвращался – многие находили меня странным. Это одна из причин, по которым оборотни не связываются с обычными людьми. О другой причине я не хотел сейчас думать. От этого шумело в голове без всяких таблеток. Я всё это оставил позади и надеялся уже не вспоминать. Но даже здесь Лор никак не угомонится, и я опять в дурацкой ситуации. Причём в такой, в какой ещё ни разу не был. Райз определённо знает, кто я. Знает и, похоже, не боится, это само по себе необычно. Как Лор, с которым даже я не могу поладить, смог найти с ним общий язык? Это не вписывается в мою картину мира. Лор, который ненавидит всех вокруг...? И вот теперь уже не он косячит, а я. Райз приласкал меня, позволил кончить, а я свалил, даже не сказав ему…спасибо? Господи, как же это смешно. Я ведь ничего о нём не знаю, кроме того, что он любит хорошие книги, леденцы и кофе с молоком. Возможно, для него это обычный случайный секс, и на самом деле Райз очень рад от меня избавиться. Так поступают многие. В любом случае, стоит извиниться. За Лора и за себя. Возможно, даже удастся остаться друзьями. Не знаю почему, эта мысль невероятно бесила. - Я должен ему оргазм, - шёпотом сказал я. Несмотря на то, что в приоткрытое окно ветром заносило редкие снежинки, мне стало жарко. Память ещё хранила запах его желания тогда, в отеле. Лор подкинул ещё более мощный. В висках застучала кровь, глубоко внутри зашевелилось не самое приятное чувство. Ревность? К кому? К Лору? Этому животному? Обхохочешься! Я хочу, чтобы Райз со мной кончил. Чертовски хочу.

Глава 12 (Райз) Закрывшись в туалете, я стянул футболку и уставился на себя в зеркало. Это уже в который раз. Грудь всё ещё зудела, хотя не так сильно, как вчера. Светлые линии разрывов слегка проступали, я, пожалуй, буду видеть их всегда, потому что помню, как это было. Полоски плоти, сломанные кости, тёмная, почти чёрная кровь. Это всё реально случилось со мной. Реально, как и сам оборотень. До последнего не верилось, что они существуют, но он всё-таки появился. И я с ним трахался, чёрт возьми! Всё было очень даже неплохо, пока эта зверюга не вспорола мою грудную клетку одним движением, и по всем биологическим законам я давно должен быть мёртв. Может, я привидение? Как в старом фильме с Патриком Суэйзи: брожу по знакомым местам и воображаю, что жив? Воображаю, что делаю операцию, ощущаю запахи, трогаю себя. Господи, я схожу с ума… - Райз! – в дверь туалета настойчиво стучали. Я узнал чуть хрипловатый голос Ариэль. Что она тут делает? Что могло случиться за те пять минут, что я застрял в туалете. Часы показали, что далеко не пять. Я здесь уже полчаса, как минимум. Щёлкнул замок, холодные пальцы почти не гнулись. Ариэль застыла у входа, расширенные зрачки почти полностью поглотили выцветшую серую радужку глаз. - Всё в порядке? Выглядишь так, будто, - она взмахнула рукой, - да что я говорю! Ты опять не спал сутки! Правду говоря, за пять суток я едва проспал часов десять, но внутри словно бушевал океан. - Ты молодец, - Ариель взяла меня за локоть, - Кэрри в полном порядке, я её только что осмотрела. Ночью у неё отошли воды, пришлось экстренно делать кесарево, и тут же, во время операции, лопнула киста. Я не мог уделить время ребёнку, да и опыта с новорождёнными у меня мало. Родители назвали его Шелдон. Спустя пару часов после родов его подключили к аппарату искусственной вентиляции лёгких, и шансов у него немного. Даже если вызвать вертолёт и доставить его в госпиталь штата. Малыш слишком слаб и нестабилен. И я уже догадывался, почему Ариэль здесь. Я слышал, как муж Кэрри кричал на кого-то в коридоре. К сожалению, я не Бог. Но Дэна Макбелла вряд ли это волнует. И хотя я ему очень сочувствовал, желание дать в морду росло с каждой минутой. Особенно, когда слышал слово «гей». - Тебе нужно отдохнуть, - тихо сказала Ариэль, - а я побуду здесь. Милая старушка, хочет взять ответственность на себя. - Не дадут тебе спокойно посидеть на пенсии, - я грустно улыбнулся. - Да что мне на той пенсии! Одни сериалы да скука! Голос Дэна становился громче, я отчётливо слышал откровенно гомофобный трёп, мы с Ариэль переглянулись. «Иди» - сказала она одними губами, и я ушёл. Сегодня нет сил на неблагодарность, терпение на пределе. Одно радовало – похоже, я всё-таки жив. Жив…но по-прежнему в шоке. У лифта меня перехватила Микки. - Мне очень жаль, Райз, - внимательный взгляд сканировал с головы до ног, - я вижу, что ты измотан, но другого хирурга у нас нет. - Кто ещё? – устало спросил я. - Старый Клиф, - Микки как-то странно рассматривала кончики накрашенных ногтей, - его только что привезли на «скорой». Там всё очень грустно, Райз. О, Господи! Спустя секунду мы уже мчались в смотровую. На белых простынях, испачканных бурой кровью, лежало тело, покрытое рваными ранами. Тело – только так его можно было назвать. Я с трудом разбирал на искромсанном лице человеческие черты. Судя по ранам, тело уже давно мертво, однако грудная клетка поднималась и опускалась. Меня бросало то в жар, то в холод. - Ты уверена, что это Клиф? – вырвалось у меня. Микки кивнула куда-то в сторону, и только тут я заметил огненно-рыжие волосы, безумные, заплаканные глаза, потоки туши, бегущие от ресниц до подбородка. - Мирра! – выдохнул я. Только не говорите мне…не говорите, что это она! Я просто не могу в это поверить. Я быстро схватил её ладони, осмотрел пальцы. Ярко-красные нарощенные ногти выглядели идеально, не похоже, чтобы они пережили трансформацию. А вот этими, человеческими, она точно не смогла бы нанести подобных ран. Мирра отлично поняла мой жест, глаза возмущённо вспыхнули. - Я не настолько жалкая идиотка, док…чтобы трогать собственного отца! - Тебя никто не обвинял, Мирра. - Я нашла его у подножья горы сегодня утром. Его не было три дня, Райз! И все эти три дня он умирал, понимаешь? Три дня! Бог мой, сколько же ему понадобилось сил вынести такие страдания? Ни один человек не пережил бы и ночь. Я на секунду зажмурился, затем подошёл к пациенту. Клиф сейчас напоминал рыбу, надсеченную для жарки, почти не было не тронутых когтями мест, кое-где отчётливо виднелись следы обморожения, я откровенно не знал, сколько он протянет. Может, час, может, полтора. - Всё, что я могу – это облегчить ему боль, - прошептал я. Но Мирра услышала и завыла. Тонко, протяжно, как воет едва повзрослевший щенок. Я вдруг вспомнил о своих ранах, конечно, их не так много, как у Клифа, но они тоже были смертельными, а сейчас на теле – ни следа. Как так вышло, что они затянулись, а Клифа – нет? Может, стоило позвать Энцо? Но пока я собирался с мыслями, Клиф вздохнул в последний раз и застыл. Через широкий разрыв в грудине я видел сердце – большое, тёмно-фиолетовое, навсегда замершее. - Мне так жаль, Мирра. Я набросил простынь на лицо Клифа и вышел, оставив их одних. Медсестра выскочила вслед за мной и помчалась к туалету. Микки подошла к распахнутому окну, в руках сигареты. Я бы тоже сейчас закурил. - Дочь сказала, он упал со горы, - сказала Микки, её голос непривычно дрожал, - Райз, так ведь не падают с горы, верно? Он выглядит так, будто… - Будто с ним поиграл гризли, - закончил я. Щёки Микки стали ещё белее, она сунула сигарету мне прямо в губы и щёлкнула зажигалкой. Чертовски хорошая идея, но закурить я не успел. По коридору летел высокий мужчина в знакомой шляпе. - А вот и шериф, - вздохнула Микки. Джордан был мрачнее тучи. Он даже не поздоровался – сразу пошёл в смотровую. Спустя пару минут вышел, по лицу струился пот. Молча выдернул у меня сигарету и застыл, привалившись плечом к косяку. Казалось, он вот-вот заплачет. Микки опустила глаза, тихо извинилась и скрылась в своем кабинете. - Что ты будешь делать, Джо? – спросил я. Джордан жевал кончик сигареты, на скулах играли желваки. В густых ресницах блеснула слеза, он мгновенно её смахнул. - Клиф говорил, что для старого оборотня – большая честь умереть в схватке с молодым. - То есть, версия с гризли отпадает? - Когда ты в последний раз слышал, чтобы в наших краях водились гризли? - Никогда, - я пожал плечами. - Здесь не водятся гризли, да и другие хищники, Райз. Как раз потому, что у нас был Клиф. А теперь – другой оборотень, который точно такой же, хищник. Умеет быть и ласковым, и зверем. И всё это просто не укладывается в голове! Как и то, что это – смелый, но застенчивый Энцо. - Пусть она на хрен свалит от моего ребёнка! – визг Дэна Макбелла противно звенел в ушах. Ариэль что-то тихо ему отвечала. Я не мог разобрать, что она говорит, к тому же её до и дело перебивал женский смех. - Что, на хрен ещё происходит? - шериф выплюнул остатки сигареты, крупицы табака осели на воротнике. - Это детский бокс. Там сейчас Шелдон Макбелл. - Это ещё кто? - Родился сегодня ночью. Малыш очень слаб, он слегка недотянул до положенного срока, Дэн думает, это моя вина. - Чёрт знает что! – выругался Джордан. В детском боксе действительно происходило нечто странное. Вход в бокс забаррикадирован кроватью, сквозь широкие щели видны рыжие локоны – опять Мирра. Она сидела в кресле с расстёгнутой блузкой, на руках – новорожденный Шелдон, и кажется, он сосал её грудь. Я не знал, чему больше удивляться: тому, что он сам дышит, или тому, что у Мирры, похоже, есть молоко. Не кровью же она его кормит! Но в свете происходящего, нельзя исключать и такой вариант. Я посмотрел на Ариэль, и, к моему изумлению, она улыбалась. - Мирра – просто чудо, Райз, - пояснила старушка, - я заметила, как взбухли её вены. Она ведь оборотень, у них бывает ложная лактация, когда после овуляции не наступает беременность. Так что всё нормально. Зато в её молоке есть то, что нужно малышу. Только вот этот дурак не понимает, как ему повезло. Господи, они явно существа с другой планеты! - Откуда ты всё знаешь, Ариэль? – шёпотом спросил я. Старушка-акушерка пожала плечами. - Я наблюдала беременность и принимала роды у её матери. Ну, конечно! Оборотни ведь поселились здесь задолго до моего рождения, прожили бок о бок с обычными горожанами десятки лет. Они ведь тоже болеют, рожают, лечатся, а от врачей много не скроешь. Интересно, сколько ещё людей знают об этом? - Послушай, Дэн, - шериф положил руку на плечо беснующегося отца, - всё хорошо. Это такая терапия. - Терапия? Ты должен арестовать эту шлюху! Из-под верхней губы Мирры блеснули кончики клыков, зрачки пожелтели. Она снова рассмеялась, и крепче прижала к себе малыша. Похоже, тактика свежеиспечённого папаши приведёт в тому, что она просто сбежит с ребёнком. Такое ведь случается у животных, когда самка не может иметь своего. А своего Мирра не сможет иметь, потому что Энцо – гей. Хотя вполне может оказаться, что он бисексуален, а я просто… Я предложил ему поужинать, вот он и решил начать с меня. Заодно разобрался с предшественником, теперь можно взяться и за семью. Не знаю почему, во рту стало горько. Они с Миррой совсем друг другу не подходят. Она такая броская, раскованная, дерзкая, даже не скажешь, что её воспитывал Клиф. Противоположности притягиваются. Если не брать во внимание моральную сторону вопроса, как именно погиб её отец. - Вот это проблема, Райз, - прошептал мне на ухо Джо. - Что? Я задумался и даже не заметил, как проход расчистили. Мирра отдала ребёнка Ариэль, и ушла, грациозно покачивая бёдрами. Женщина - неутомимый секс, женщина – вамп. Как раз, что нужно агрессивному оборотню. - Нужно найти этого…нового хозяина. Знал бы шериф, насколько он близко. - Если ты о Мирре, - слова почему-то давались мне с трудом, - полагаю, они быстро найдут друг друга. Клифа ведь он уже нашёл. - Это было полнолуние, Райз. В полнолуние оборотни лезут на гору, так что найти Клифа - пустяк. Но меня беспокоит, насколько он агрессивен. - Постой, - вспомнил я, - но ведь по закону тот парень ответственности не несет! - Да, но… - Джордан замялся и встал фертом, покусывая нижнюю губу, - я хочу знать, зачем ему понадобилось сердце. Я не встречал такого в записях. Тот мой приятель, который консультирует меня об оборотнях, тоже впервые об этом слышит. Джордан достал из кармана телефон и пролистал сообщения. - Какое сердце, Джо? - не понял я. - Ты не заметил, что у Клифа нет сердца? – шериф удивлённо вскинул брови. - Какого чёрта? Я вернулся к смотровой, но тело Клифа увезли в морг. Дежурный даже успел засунуть его в холодильник. Я откинул простыню, и волосы на затылке встали дыбом. Грудная клетка полая. Сердце аккуратно срезано, на венах багровела кровь. - Он был ещё жив, когда его привезли, Джо, - прошептал я. - Ты уверен? – нахмурился шериф. - Можешь спросить Микки. Сердце было на месте, и оно билось. Клиф умирал на моих глазах. И я никогда этого не забуду. - Хочешь сказать… Погоди! – шериф стянул шляпу, размазывая по вспотевшему лбу капли, - когда я его увидел, то первое, на что обратил внимание, что он – вот такой. Джордан пришёл минуты через три после того, как мы с Микки вышли из смотровой. Там оставалась Мирра, но даже на секунду нелепо представить, что она могла вырезать сердце из груди мёртвого отца, а потом спокойно пойти кормить младенца. Да и невозможно проделать всю эту процедуру, не испачкавшись в крови. Одежда Мирры выглядела чистой. - В смотровой есть ещё выход? – спросил Джордан. - Да, конечно. Там небольшой коридор, а дальше дверь во двор. Обычно она закрыта, но кто знает. - Пойду, осмотрюсь там. Джордан надел шляпу и исчез, звуки тяжёлых шагов неслись по коридору. Я в последний раз взглянул на мёртвое лицо Клифа. Разве много счастья в подобной смерти? Оборотень мог сломать ему шею, перегрызть горло, любая быстрая, максимально безболезненная смерть. Зачем кромсать старика на такие уродливые куски? Зачем похищать сердце? Что ещё за такой сатанинский ритуал? Несмотря на холод, мне стало жарко и нечем дышать, я вышел в коридор. Несколько ребят в форме заглядывали в палаты, голос Джордана звенел где-то вдалеке, я вдруг почувствовал, как будто за спиной три тонны груза. Бессонница меня убьёт. Нужно домой, поспать, а здесь и без меня справятся. Взгляд устало скользил по экрану смартфона. Мак уже накидал сообщений, но я пока не готов ему ответить. Мне нужно хоть немного разгрузить мысли от всего, что творилось в последнюю неделю. Клиф, Мирра, оборотни…Энцо. Проезжая мимо колледжа, я заметил его машину, и неожиданно для себя свернул на стоянку. Кажется, Энцо говорил, что преподаёт физику и электродинамику. Пожилой охранник удивлённо поднял брови, но ничего не сказал. В этом и прелесть, и недостаток маленьких городов – тут тебя знают все – чем ты живёшь, дышишь. Прогнать никому не придёт в голову. - Вы не знаете, где я могу найти Лоренцо Бейли? - Там дальше по коридору, налево, и первая дверь. - Спасибо, - ответил я, и вдруг кое-что пришло в голову, - мистер Бейли давно здесь? - Минут двадцать. Приехал как раз к лекции, а что? В глазах охранника мелькнуло любопытство. - Да ничего, просто… он забыл закрыть багажник. Я быстро нашёл аудиторию, пристроился в верхнем ряду. Там были только я и забытая кем-то пачка чипсов Лэйс с привкусом бекона. Энцо стоял лицом к доске, рисовал что-то маркером. На секунду показалось, что рука его дрогнула, линия вышла кривоватой. Вот он – мой оборотень. Голос спокойный, размеренный, чуть убаюкивающий, я ущипнул себя, чтобы не уснуть. Нормальный человеческий рост, фигура, мускулы, пальцы небрежно сжимали маркер, совсем не скажешь, что в полнолуние он может становиться кем-то совсем другим. Существом, с которым у меня случился такой жаркий секс, что тело до сих пор ноет от воспоминаний, я слегка заерзал на стуле, жалея, что на мне джинсы, а не свободные брюки. Интересно, Энцо тоже способен на такую страсть? С ним можно болтать часами, обо всём и ни о чём. Он кажется сдержанным и правильным, хотя, если взять тот случай, когда он полез на крышу вагончика почти без страха, на огромной высоте, от этого просто дух захватывало! И совсем не укладывалось в голове, что он может быть таким жестоким, как тот парень, в которого он перевоплощался. По шкале агрессии у него двенадцать, это совсем не шутка, я уже испытал на собственной шкуре его буйную натуру и страсть. Зачем он искромсал беднягу Клифа, а, главное, когда? Ведь полнолуние было два дня назад, значит, всё произошло в тот самый третий день. Как раз тогда, когда Лор был со мной… Как раз тогда, когда он меня ударил. Я таки и не понял, зачем? Потому, что я догадался, кто он? Или он привык так завершать отношения? Агрессии у него сверх нормы, возможно, её понадобилось куда-то деть. Правда, не совсем понятно, когда он успел? Лор ушёл от меня на рассвете, и вернулся уже наполовину обращённым спустя какой-то час. Он, конечно, быстр, но это уже совсем фантастическая скорость – смотаться на гору, разделаться с Клифом, вернуться домой и надеть халат… Чёрт, я ничего не знаю об оборотнях! Думаю, нам нужно поговорить. Он ведь неопасен до следующего полнолуния, верно? Я уже ни в чём не уверен, особенно после похищения сердца. По-хорошему, нужно было рассказать шерифу, причём рассказать ещё с утра. Но я всё ещё не мог поверить, что Энцо на такое способен. Кажется, я веду себя глупо, но вот этот парень с маркером в руках совсем не походил на хладнокровного расчленителя тел. Да, просто поговорить. Хотя о чём – не знаю. Было бы странно после всего, что между нами было – просто пригласить его на чай. С другой стороны, он разбил мою тыкву. Ещё одно чудачество, которое осталось загадкой, но, если честно, больше напоминает подростковую шалость. «Ты должен мне тыкву, Энцо» - отправил ему сообщение. Телефон довольно быстро «чирикнул» в ответ. Я удивился, ведь Энцо продолжал читать лекцию, даже не повернувшись. Наверное, это шериф. Или Мак. Или что-нибудь ещё случилось в больнице. Господи, неужели ты не подаришь мне хоть несколько спокойных часов? «Нам нужно встретиться, срочно». Это оказался Мэтт. Последний человек, от которого я ожидал получить хоть что-либо.

Глава 10 (Энцо) Самое тяжёлые часы – первые после рассвета. Ненавижу каждую минуту, пока прихожу в себя. Как всегда, лежу голый, лицом вниз на ледяном полу. Хоть раз бы Лор пожалел меня и остался где-нибудь на диване иди хотя бы на коврике, но нет. Он любит поиздеваться. Я сгрёб покрывало с дивана и побрёл в душ. Ноги, как обычно, чёрные, с засохшими кусками грязи. Под ногтями рук странные сгустки. Какая же мерзость! Наверное, это кролик или… Перед глазами что-то мелькнуло. Яркая картинка. Парень, залитый кровью, возле стола. Мне не нужно был разглядывать его лицо – легко догадаться, кто он. Лор не спешил засыпать, продолжал насиловать мой мозг. - Скоро ты свалишь, сучонок, – проворчал я. Тёплые струи воды смывали засохшую кровь. Не то, чтобы крови много, но запах убивал! Я достал из-под ногтя кусочек кожи. Гладкий, бежевый. Не слишком похоже на кроличью. Я почти уверен, что кожа человеческая… Вот же ж, сука! Выскочив из душа, я встал перед зеркалом. Черты лица ещё грубые, щетина густая и жёсткая, зверь не до конца отпустил. - Что ты сделал? Что ты сделал, бессовестная тварь??? Я ждал, что Лор рассмеётся, но вместо этого он застыл, глядя на меня. Белки глаз уже посветлели, но зрачок по-прежнему узкий и жёлтый. Это настолько непривычно, что всё внутри похолодело. Здесь у меня никаких привязанностей, почти никаких знакомств, кроме… - Только не говори мне, что ты его тронул! Зрачки чуть расширились, затем превратились обратно в щёлочки. И до меня вдруг дошло – это не игра. Я почувствовал ярость, она так остро пронзила сердце, что на мгновение нечем стало дышать. Он тронул его…блядь…реально тронул! Но почему? Между нами ведь ничего не было! Ничего, кроме запаха желания… Разве это повод поступать с Райзом так, как с остальными? Впрочем, кого я обманывал… Мне нужно было убираться сразу, когда я узнал, что Райз – гей. - Зачем, - взвыл я, - зачем? Тварь ты! Настоящая тварь. Лор выпустил клыки и тут же убрал обратно. Перед глазами калейдоскопом проносились картинки - Нет, не уходи, слышишь? Не уходи, сволочь! За окном алел рассвет, за забором лениво скрипел проржавевшим бампером соседский малиновый Форд: мистер Хлой собирался на работу на фабрику. Десятки людей на нашей улице допивали утренний кофе, пролистывая новости. А я мчался по дороге в одном халате – ничего другого на мои разросшиеся плечи не налезало. И в домашних тапочках. Они противно шлёпали по пяткам, свисавшим с краёв. Добежав до крыльца, я вдруг повернул в сторону – что-то вело меня за дом. Вернее, кто-то. Лор. Я чувствовал, как сердце колотится, будто пытается разбиться о грудную клетку. Только бы успеть, пока он не ушёл. Я не могу лечить… это делает Лор. Дверь заднего входа приоткрыта, я влетел внутрь, готовый ко всему. Пол возле камина залит кровью, я ощущал знакомый противный запах. На маленьком журнальном столике веером засохли капли. Райза не было, зато я слышал шум включённой воды. Я пошёл на звук и распахнул дверь ванной. Глаза Райза, чуть помутнённые, вспыхнули удивлением. А я просто окаменел. Нет, конечно, очертания его тела под одеждой выглядели многообещающе, но я не ожидал, что он в реальности окажется настолько аппетитным. Широкие плечи, крепкая грудь с небольшими аккуратными сосками, тоненькая полоска светлых волос, спускавшихся к пупку, узкая талия… Глаза скользили ниже к широким мускулистым бёдрам, я старался не смотреть на член, но не мог. Красиво подбритый треугольник на лобке, розовая, с капельками воды, мошонка, чуть набухшая головка, торчавшая из плоти. Возбуждение прокатилось по телу мощной волной, и я жалел, что надел халат. - Ты сейчас кто? – тихо спросил Райз. Голос хриплый, ещё ниже обычного, от этого по коже побежали мурашки. Я зажмурился, стряхивая наваждение, когда открыл глаза, Райз уже намотал вокруг бедер полотенце, а я заметил длинные розоватые борозды на груди. Выглядели, как шрамы. Я протянул руку и потрогал пальцем. - Они зажили, - сказал Райз. - Что? – вздрогнул я. - Раны. Губы его подрагивали, думаю, от обиды, он провёл по груди ладонью и чуть отодвинулся назад. - Ты пришёл посмотреть, жив ли я? Жив… И даже не придётся штопать. Чёрт его знает, что это такое. Райз рассматривал свои ладони, а на скулах ходили желваки. - Послушай, я… Ненавижу оправдываться, хотя я, конечно, виноват. Это ведь я познакомился с Райзом, Лор лишь пришёл по следу. Мне стоило догадаться… - Я не хотел…честно…я не контролирую это…животное. «Животное» внутри меня злобно рявкнуло, так что барабанные перепонки едва не лопнули. Райз вскинул подбородок, глаза обиженно сверкнули. - У вас у обоих довольно специфический способ заканчивать отношения. Но твой хотя бы без крови. - Прости, я… Я не знал, что ещё сказать. Челюсть уменьшалась, язык вываливался изо рта, я вытер слюну тыльной стороной ладони и замер, рассматривая блестящую полоску на коже. Я спешил, чтобы вылизать раны на теле Райза, пока ещё в организме присутствовало регенерирующее вещество. Похоже, Лор уже это сделал. Зачем он тогда гнал меня сюда? Или что это вообще было? - Мне нужно на работу, - сказал Райз. В голосе звенел холод. Он прошёл мимо меня, чуть задев локтем, в ноздри ударил еще один запах. От него по венам побежал ток. Странно, что от мужчины только что после душа так отчётливо пахло чем-то телесным, очень и очень знакомым. Видимо, Лор долго вылизывал его, так что слюна успела впитаться. Я машинально рванул полотенце, оно упало на пол, оголяя красивую тугую задницу. Перед глазами замелькали картинки – когтистые пальцы, впивающиеся в половинки ягодиц, член, влетающий между ними, как поршень, я словно наяву услышал стоны – не боли, удовольствия. Что за чёрт? Никогда ещё фантазии Лора не выглядели так реально… Райз повернулся, посмотрел мне в глаза, и я понял: это не фантазии. Они занимались сексом. Вернее, мы. И этот запах – запах оставшейся страсти. - У меня через час операция, - тихо сказал Райз, - пожалуйста… Ты знаешь, где выход. Да, знаю. Где выход, и где вход. Лор любезно «подкидывал» в памяти варианты. Я почувствовал, как сохнут губы, и облизнулся. Райз смотрел на меня с лёгким недоумением, я понял, что пора уходить. Народу на улице прибавилось, и я прикрыл глаза, стараясь не обращать внимания на изумлённый соседей. Подумаешь, кто-то бежит в халате посреди улицы, в ноябре! Из дома парня-гомосексуала! - О, Господи, - вырвалось у меня, едва я захлопнул за собой дверь. Нужно приходить в себя! Нужно придумать, как объяснить Райзу! Нужно вытянуть из Лора, что он уже успел рассказать. Я без толку пялился на себя в зеркало, надеясь, что зверюга вопреки своими принципам пойдёт мне навстречу, но нет. Лор в своём репертуаре – лишь изредка лицо искажала улыбка, весьма похотливая. Эротические образы Райза мелькали в сознании бешеным калейдоскопом, на ладонях по-прежнему его запах. - Уймись, прошу тебя. Но Лор не собирался. Ни униматься, ни отпускать. Я сегодня планировал провести пару часов в библиотеке колледжа, разбавить лекции чем-то новым, однако к полудню обнаружил, что застрял в переходе. Язык, когти, жёсткая щетина, а особенно зрачки – по-прежнему узкие жёлтые щёлочки. Нет, в таком виде нельзя соваться в колледж. Что происходит, мать твою? По телу крошечными волнами бежал ток возбуждения. Я не в курсе его сексуальной жизни, даже не уверен, что она вообще была. Фредди ни разу не заикнулся о том, что на теле тех парней были следы секса, поэтому я предпочитал думать, что Лор – девственник. - Тебе что, понравился секс, Лор? Я не выдержал, рассмеялся, но к вечеру было уже не смешно. Лор сходил с ума где-то внутри меня, я сходил с ума снаружи. Обычно переход случался быстро, я даже не успевал рассмотреть себя толком в обличии зверя. Зато сейчас у меня шикарная возможность «насладиться моментом» во всей красе. То, что я видел, мне не нравилось. - Лор, - сказал я зеркалу, - ты просто ужасен. На миг жёлтые зрачки сузились, а затем он подкинул мне картинку, от которой внутри стало так горячо, что я помчался в душ. Прикосновения когтистых пальцев с грубой плотной кожей непривычны и не слишком приятны. Я не смог получить разрядку – возможно, потому, что Лор не хотел. Он жаждал моих мучений. У него отлично получалось. - И сколько собираешься меня держать, ты, сволочь? Ты в курсе, что тебе пора сваливать? Лор действительно заигрался. И это было опасно. Я ощущал, как агрессия внутри растёт, хотя должна была падать. Я ещё с таким не сталкивался, ни разу. На телефоне мигало сообщение: в отеле срочно нужен электрик. Ну, и как теперь? Как я буду работать, как преподавать в таком виде? Особенно с членом, торчащим из-под халата, как рычаг. Мне срочно нужен секс. Нам нужен секс. Нам нужен Райз. Я стоял, прилипнув к окну, уже думал, что пущу в пол корни, как настоящее дерево, когда у его крыльца, наконец, притормозило авто. Без четверти полночь. Самое время для визита! Тем не менее, выбора особо не было. Я промчался через дорогу, стараясь держаться подальше от фонарей, и нырнул в приоткрытую заднюю дверь. Райз лежал на диване, раскинув руки, ноги свисали с подлокотника, один ботинок на полу, второй болтался на большом пальце ноги. Мне показалось, что он уснул, затем губы его зашевелились. - У меня сегодня нет молока, Энцо. Молока? Причём здесь молоко? Райз перевернулся на бок, подмял под себя подушку. Он выглядел уставшим, тусклый свет ночной лампы освещал складки, глубоко прорезавшиеся межу бровей и в уголках рта. Не знаю почему, это не отталкивало – наоборот, хотелось его погладить, как домашнего кота или пса. По-прежнему хотелось трахнуть, особенно, когда учуял запах его волос. Я понимал, что нужно уходить, но не мог себя заставить. Он слишком хорош, очень. Хорош и близок. Зверь внутри опять зашевелился, подбрасывая картинки. В этом момент я ненавидел самого себя. - Райз, - прошептал я, - мне очень нужно…я не могу обратиться, пока он не успокоится. - Он? – хмыкнул Райз. Казалось, он смеётся, но что-то в его позе изменилось. Левая рука ухватилась за полы моего халата, я развязал пояс, пушистая ткань с шелестом скатилась вниз. Напряжённый член с бугорками набухших вен слегка покачивался от тяжести. Сейчас он крупнее, чем всегда, но Райза это не смутило. В следующую секунду крепкие прохладные пальцы обхватили основание члена, а тёплый язык прошёлся по головке. - Да… Райз сжимал ладонями мои ягодицы, член то исчезал у него во рту, то выныривал, горячий и блестящий от слюны, я слушал, как губы причмокивают, посасывая головку, язык постукивал по щёчкам, слизывал капли с уретры, и внутри всё сводило судорогой. Какой же он сексуальный, этот парень. Неудивительно, что Лора так тянуло к нему. Какой же у него ловкий язык, какие мощные умелые пальцы. Оргазм был настолько сильный, что стало больно, а затем меня резко захлестнула волна. Я чувствовал, что больше не могу. Зверь уходил из меня гораздо мучительнее, чем обычно, сопротивляясь и требуя ещё. У Райза от усталости подрагивали губы, и он всё больше работал пальцами. Кончив в последний раз, я бросился бежать, позабыв о халате. Я был совершенно голый, даже тапки слетели с ног, но кожа казалась горячей. Трансформация завершилась дома, прямо на ковре. Чувство, как будто с меня сбросили тонну. Я лежал, поджидая, пока сердце не перестанет выскакивать, и ощущал себя счастливым идиотом. Так незаметно и провалился в сон.

Есть. Я тоже способна расплакаться, когда нахлынет. Не стыжусь ни себя, ни своих Женщин, у нас всё открыто между нами троими. И Юлия больше тонкой, чувственной организации...а жена- да, та и коня на скаку остановит, и в горящую избу войдёт. И по яйкам может коленкой двинуть хаму, который себе позволит слишком много... И кулаком, хоть и она не бизнес- вумен, а хирург- травматолог, по совместительству хирург- ортопед. Но решения принимает быстро и правильные, соображает мгновенно в любой ситуации. И не ленится сменить в своей машине колодки или масло, или поработать бензопилой. Хоть и не выглядит мужиковато. Насчёт откровенного описания эротических сцен в литературе...это мы любим все втроём одинаково, если описано красиво, смачно, вкусно, хоть и похотливо. И откровенные сцены на видео тоже любим, если красиво всё, а не только "фак, ййеее"...Даже вот я показываю своим видео своего секса с Атиллой, а они присылают мне видео своих "утех"...

О монстрах и волшебных сказках Поздней осенью я, наконец, вырвался в экспедицию. История эта сама по себе увлекательная, в ней есть и говорящие вороны, и почти настоящий золотой дракон, тягучие как сгущенное молоко туманы, ползущие над утренним озером, ревущие тролли, леса и болота, в которых ожидаешь найти домик Бабы Яги. Однако, речь не об этом. Экспедиция разместилась со всеми удобствами в гостевых домах на берегу озера, интерьер которых был выполнен в фэнтезийном стиле. Я жил с коллегами в номере, стилизованном под жилище Бильбо Бэггинса, в результате, все, кто побывал там точно знают, какие именно слова говорил Гэндальф, когда бился головой о низко висящую люстру. В номере была книжная полка и однажды вечером я вытащил одну, как мне показалось детскую книжицу. Ничто не предвещало беды, а раскрыв форзац я умилился вполне детской карте Волшебной страны. Мило, правда? Впрочем, нет, это была не первая, а последняя книга в серии книжек, и я, отложив томик с картинками в сторону взял первую часть. На ней еще нет отметки 18+, что вероятно, связанно с тем, что книжка вышла до некоторых изменений в российском законодательстве. В нынешние времена, подозреваю, эта чудесная история и вовсе должна оказаться под запретом. В прологе, на пороге милого дома в тихом пригороде появляется гость из страны фей. Он убивает родителей главной героини и забирает ее с сестрами в Волшебную страну. Хорошее начало для сказки, верно? Двор Верховного Короля Эльфхейма - место весьма опасное, а обитатели волшебной страны демонстрируют удивительное разнообразие. Потомки королевы Мэб имеют животные черты - рожки там, копытца, хвостики. Феи, к коим относятся и гоблины, и огры, и красные шапки, и тролли или прекрасны или ужасны до такой степени, что это вызывает восхищение. Интриги, убийства, заговоры, веселые разнузданные пиры с элементами оргий, переходящие в кровавые бойни и наоборот - дикий мир, так не похожий на то, что мы привыкли думать о феях и эльфах, воспитанные на католической строгости "Властелина Колец" и прочих "Сильмариллионов". Однако это очень фольклорный мир. Настоящий мир Волшебной сказки. В центре основной трилогии - Джуд - смертная девушка, приемная дочь убийцы ее родителей, кровожадной Красной Шапки - не менее кровожадная и решительная. История увлекательная. Как я выяснил позже имеет продолжение/вбоквел в виде дилогии (тоже весьма очаровательной) и приквела/вбоквела, написанного еще аж в начале нулевых. До последнего я еще не добрался. В продолжении/вбоквеле действие разворачивается спустя несколько лет, в центре сюжета оказываются очаровательный принц-ганкан и довольно своеобразная версия Снегурочки. Вбоквел/продолжение - это больше любовная история, чем детективная история полная коварных и кровавых интриг, но и они присутствуют. Вероятно, кто-то может счесть серию очень "девчачьей", кто-то возмущаться засильем "сильных и независимых" женских персонажей, однако, лично мне история понравилась. Тут есть место мрачному и неглупому юмору, фольклору, странной смесью совершенно классической сказки и мрачной драмы.

В этом мире невозможного мало. Когда много лет назад я впервые пришел та еще тот, старый, форум, я тоже поначалу стеснялся, увидев, что большинство пользователей - женщины. Было, мягко говоря, непривычно, обсуждать при них нюансы гей секса, в частности. А потом как-то привык - это к вопросу о стеснительности. Теперь об описании. По некоторым малозаметным мелочам я обычно сразу чувствую, кто описывал сцену - М или Ж. Многие женщины-авторы боятся описывать эти сцены, потому что понимают: уши сразу вылезут, особенно, если она представляется мужчиной. Для слэшерок в целом характерно описывать эти сцены вскользь, перенося центр тяжести на описание чувств и эмоций, в подавляющем большинстве совершенно не мужских. Впрочем, это не новость, о женском слэше уже горы написаны. Но и авторы-мужчины тоже иногда этим страдают. Причин тут может быть несколько: или сам никогда не пробовал и основывается на описаниях других авторов, или просто не может, потому что действительно хорошее описание секса (неважно, гей- или гетеро-) - это не так-то и просто сделать, балансируя между откровенным топорным порно и "возвышенно-чувственной" галиматьей. На мой взгляд, тут нужно учитывать, что мужчины в подавляющем большинстве своем более рациональны и менее эмоциональны, чем женщины, причем очень заметно. И те авторы, кто этого не знает или не понимает, рискуют написать сопливый женский слэш. Лично для меня - это своего рода краеугольный камень. Насчет внутреннего стыда автора при описании секс сцен. Все, конечно, возможно, скорее всего, есть и такие авторы, но я бы не выставлял это в качестве веской причины. Мне кажется, как я уже сказал, дело или в неумении, или в банальной лени, когда автору интереснее развитие самого сюжета. А говорить можно что угодно. ПС. Кстати, существует расхожее мнение, что множественное описание секс-сцен - это проявление сублимации самого автора и свидетельство его сексуальной неудовлетворенности. Не уверен, но думаю, тут есть рациональное зерно. Сублимация может проявляться в разных формах: одни пишут, как ненормальные, другие звонят в колокол, третьи рубят дрова. У каждого по-своему. ))

"The Folk of the Air" Холли Блэк. "Народ воздуха" или "Воздушный народ". Приквел, кажется, носит название "новые сказки о фэйри" или что-то в этом роде. Если что, Холли Блэк, как позже выяснилось, одна из соавторов "Хроник Спайдервика", которые детские и про которые я слышал/видел краем уха. Вроде как было такое кино и сериал даже.

Ох, как мне это знакомо! В смысле не то чтобы я увлекаюсь рисунком, хотя много чего бывает вырисовываю на бумаге - в основном карты, надо сказать, но тоже вот это: видеоигры, настольные игры, кино/сериалы, книги - и на все как-то нужно свободное время. Плюс - писательство, плюс - моя работа, в которой теперь работа над тремя отчетами, попытка написать несколько научных статей... мысли разбегаются в разных направлениях. Нет, никогда не рисовал и в половину также хорошо. Мне очень понравились акварели в нижнем ряду. Из среднего ряда - крайняя правая картина - просто топ. В верхнем ряду крутая центральная...

"В этом месте всё можно делать тремя способами - как надо, как не надо, и как делаю я." Цитата из фильма "Казино". Вдобавок к солнечным батареям и аккумуляторам поставила двухкиловаттный ветрогенератор. И какая-то, извините, с.... настучала, что мы даём бесплатное электричество соседям. Да, даём, на освещение их двора ночью. Объединили наше и их дворовое освещение. Приехали из энергонадзора, захотели проверить проводку. Поскольку ввиду вышесказанного мы что-то там нарушаем. Какую-то закорючку, потому что платной энергией делиться можно- за свой счёт, а бесплатной- нельзя. Пргрозила натравить на них собак. Убрались восвояси. И заметила же какая-то сволочь, что с момента установки ветрогенератора и солнечных батарей соседский двор освещён ночью. Вот люди...

Глава 9 Райз Утром проснулся с ощущением, будто проспал внутри звенящего колокола. Что, блядь, это было? Я свихнулся от того, что давно не трахался? Глотнул какого-то дерьма в больнице, у меня галлюцинации…или это сон? Парень в зеркале такой же, как всегда, чуть помятый после сна, на теле никаких царапин, разве что волосы торчат в разные стороны. Достал резинку, убрал их в хвост. Ну вот что за хрень? Наверное, мне нужно взять отпуск. Я два года никуда не ездил, одна работа, одни и те же будни, как беличье колесо. А вся эта суматоха с оборотнями, плюс бестолковое влечение к Энцо – мне просто приснился эротический кошмар. Нужно выпить кофе и всё пройдёт. Этим утром мне вдруг ужасно захотелось обычный – чёрный и крепкий, без молока и сахара. Перед работой я заскочил к Маку. В это время он обычно шатался по церкви, зажигая свечи, немного сонный и пахнущий масляными красками – он нередко рисовал до утра. Настроение, как правило, благодушное – похмелье у него сопровождалось приступами философии, а мне так хотелось услышать что-то приземлённое, пусть даже цитату из Евангелия. Однако сегодня Мак выглядел растерянным. Застыл над кафедрой, на полу свёрнутое красное покрывало, он него странный запах. - Салют, Мак, - я похлопал его по плечу Тот слабо улыбнулся. Запах реально мерзкий, ядрёный аммиак с нотками гниющей плоти мне вдруг захотелось разорвать это покрывало и сжечь. Как Мак это выдерживал? - Что, уже весь город знает? – спросил Мак. - О чём? Он обвёл рукой скамейки, только тут я обратил внимание на глубокие борозды по верхушкам спинок. - Ночью здесь кто-то повеселился. Господи, какая мерзость! Я не мог поверить, что это сделал «мой» оборотень! Хотя, какой он, к чёрту, мой? Тот чувак просто мне приснился. Дурной сон. Точка. - Тебе помочь прибраться здесь? – предложил я. - Нет, я уже позвонил Клифу. Может, что-то учует. Я думаю, реально учует. Даже интересно, какая это степень агрессии. Меня реально сейчас стошнит. - Можно я распахну окно? - Зачем? – удивился Мак, - итак довольно холодно. - Тебя вот ЭТО не беспокоит? – я указал на покрывало, - воняет, как дохлый скунс. - Да ну…запах, конечно, странноватый. Уксус или что-то в таком роде. Я ещё подумал, какого хрена. Но я уже ничего не слышу. КАК это можно не услышать? Но следом пришёл Джордан, он не скривился ни на секунду, только рассердился, увидев «резьбу» по скамейкам. А вот Клифа свёрток сразу заинтересовал. Уже на пороге он потянул носом воздух. - Агрессии не так много… Кажется, он её сбросил. Или… Он сидел, прижав покрывало плотно к лицу, я едва сдерживал рвотный комок. Нагревшись, ткань воняла ещё больше. - Что-то здесь не так…не пойму. Всё «так», если предположить, что это был не сон. Но мне всё меньше хотелось об этом думать. Если он меня вчера поцарапал, должны ведь остаться какие-то следы? А их нет. Диван слегка испачкан кровью, но у меня недавно шла носом кровь, я мог не заметить, что капнуло на диван. В общем, весь остаток дня, те редкие минуты, не занятые работой, я занимался самовнушением. Домой возвращался в полной уверенности, что соединил все концы с концами. И пузырьком со снотворным, выписанным мне Микки. Стоя на крыльце, я рылся в карманах, в поисках ключа, луна освещала дверь ярким голубым фонарём, и я не удержался, посмотрел в небо. Сегодня луна почему-то оранжевая, как папайя. Или как волосы у Мирры. Я почувствовал каким-то внутренним чутьём, что на меня смотрят, пристально и внимательно. Мирра стояла у соседнего дома, прислонившись спиной к деревянному углу. Вверх поднимались полоски дыма, между нами футов тридцать, но я ощутил аромат клубники. - Что ты здесь делаешь? – вырвалось у меня. Невежливо, конечно. Но я не готовился к тому, что кто-то следит за мной из соседнего двора. В глазах у Мирры мелькнули вспышки – совсем, как у оборотня из моего сна. Две жёлтые полоски-щёлочки в черноте глазных яблок. А потом она исчезла, не сказав ни слова. Надеюсь, она мне померещилась. - Слишком много галлюцинаций, дружок, не находишь? – спросил я вслух самого себя. Эти пауки, эти оборотни - вызов всему тому, чему я так долго учился в университете… Я принял душ и поставил на плиту кофе. Щедро плеснул молока. Как раз на две большие порции. Открыл шкаф, достал ещё одну чашку. Они смотрелись очень гармонично – друг напротив друга, с лёгким паром, поднимающимся кверху, как раз в окне показалась луна, заполнила собой всё пространство между рамами. И я вдруг понял, что жду… Может, этих странных галлюцинаций, чтобы до конца убедиться: да, вчера я спал. Интересно, оборотни любят кофе с молоком? - Господи, какой бред! Я отхлебнул кофе и достал пузырёк со снотворным. И в тот же момент он выпал у меня из рук. Я услышал, как ножки стула скользят по полу, а сиденье скрипнуло под чьей-то тяжестью. Звук, как будто собака лакает воду. Я обернулся, готовый ко всему. Оборотень сидел за столом и пил кофе – почему-то из моей чашки. Он пытался ухватиться за края губами, но мешал язык, поэтому он лакал. Смешно…Нет, уморительно, я даже улыбнулся, несмотря на то, что вся моя гипотеза летела вверх дном. Это, блядь, не сон… Не галлюцинация. Но почему-то сегодня не страшно. - Рад, что я пришёл? – спросил оборотень. Я не знал, что ему ответить, и просто молчал. Я бы солгал, если бы сказал, что мне всё равно. - Ты так и не сказал, как тебя зовут, - напомнил я. - Сука, это так важно? Я подошёл ближе и протянул палец, оборотень внимательно следил за моей рукой, зрачки опять сузились до желтых полосок. Я откинул со лба прядь взмокших волос. Странно, на улице дубняк, а он вспотевший и голый. - Ты быстро бегаешь? – вырвалось у меня. - Хочешь узнать? Чашка слетела на пол и раскололась надвое. Оборотень смотрел на осколки, мне кажется, немного погрустнел. Но в следующий момент он метнулся в гостиную, швырнул мне в лицо одеяло, я даже и рта не успел открыть, как оборотень толкнул меня к стене, прижал спиной так, словно хотел вкатать в штукатурку, схватил руками колени. - Держись! - Что ты… Он оторвал меня от стены, я едва не грохнулся головой об пол. - За шею, идиот, - рассмеялся оборотень. - Очень мило. Я не успел рассердиться, как оборотень рванул куда-то. Выбив мощным ударом дверь запасного выхода, выскочил на улицу. Спину обожгло холодом. Одеяло плотно зажато между моим животом и его спиной. Уж лучше был он дал мне куртку, мерзавец! В лицо дул ледяной ветер, и я закрыл глаза. Задница мёрзла, но бёдрам, обвитым вокруг его талии, было тепло. Какой же он горячий, и с каждым движением, мне всё больше казалось, что кровь в его венах вот-вот вскипит. Я прижался щекой к его плечу, как дети прижимаются к стенкам камина, а он неожиданно заурчал и высунул язык. На пальцы капнула слюна. Большущий пёс, ей-богу! Я потёрся носом о шею, он задрожал всем телом. И я, как мальчишка, смеялся, покусывал, дул на доступные мне участки кожи, мускулы оборотня играли, как натянутые канаты. - Ты у меня допросишься, Райз, - обещал он шёпотом. Я едва разбирал слова, руки уже мокрые от его слюны, стекающей с языка по подбородку. Иногда он сглатывал одним резким движением, тогда все тело разбирала дрожь. Но мне было весело и тепло, пока мы не добрались до леса. Там темно и уныло, ветки хлестали по щекам, и я уткнулся лицом в плечо. Стало не по себе. Я не понимал, куда он меня тащит. В свою берлогу? Есть ли у оборотней берлоги? Да и зачем? Вряд ли, чтобы сожрать, слишком хлопотно. Меня обдало жаром, когда я вспомнил вчерашнюю ночь. И тут же закрался страх. Что если он не один? И там в берлоге нас поджидает парочка похожих на него ребят? Я не то, чтобы осуждаю тех, кто любит оргии. Просто я не готов к такому… - Не бойся, малыш, - сказал оборотень? Он что – читает мысли? - От тебя несёт страхом… Лес постепенно менялся – деревья уступали место каменным порогам, и вот мы уже карабкаемся на гору. Оборотень болтался на выступах, ловко перепрыгивая с одного на другой. Я вцепился в него ещё крепче, даже странно, что он ещё дышит. Но он лишь смеялся. - Открой глаза, Райз. Оборотень сбросил меня на землю. Я, наконец, развернул одеяло и замотался с ног до головы. Мы сидели на небольшом пятачке почти на вершине горы. Со всех сторон острые пики скал, словно мы глубоко в кратере, внизу плотное полотно темноты, изредка подёргиваемое рябью дрожащих на ветру верхушек деревьев. Над головой луна. На этом плато, почти белом от бледного света, я чувствовал себя букашкой на гигантской ладони. Смотрел на луну, и она на меня смотрела – огромным светлым зрачком, застывшим в мгновении. Она напоминала мандарин –жёлто-оранжевый, с едва заметными пятнами не то синего, не то зеленоватого оттенка. - Снизу ты никогда такого не увидишь, верно? – спросил оборотень. Я слабо улыбнулся. Снизу мне не пришло бы в голову так на неё смотреть. Отсюда луна поглощала, кружила голову. Она, мать твою, казалась живой. Оборотень запрокинул голову назад и завыл. Громко, долго, протяжно. В его голосе, похожем то ли на крик, то ли на вопль, звенели одновременно и торжество, и грусть. - Давай! – сказал оборотень. - Что? - Вой. - Выть? – я даже рассмеялся, - как ты себе это представляешь? - Легко. Он снова завыл. Я на секунду представил, что стою вот также, глядя на луну, и вою. Мне стало смешно. И неловко. Это совершенно по-идиотски. Но смело. Оборотень широко расставил ноги и выл, не заботясь о том, как выглядит со стороны. Он так заманчиво выл, что луна, казалось, ему улыбалась тёмными глазницами. - Она…делает…меня…таким. Давай, Райз! - Господи! - Его там нет, - оборотень щёлкнул языком, - только ОНА! Видит тебя таким, какой ты есть. Хочешь к ней прикоснуться? Прикоснуться к луне? Земному спутнику или образу? Хотелось не столько прикоснуться, сколько узнать, как на самом деле там, в бесконечном море из блестящих точек, которое вполне могло быть ширмой, за которой настоящая жизнь. Кто я есть… Вечный вопрос, который навсегда останется без ответа. - Ты должен освободиться, Райз. - В каком смысле? - От всего, что тебе мешает. Смотри! Он взял мои ладони в свои и выл. От такой близости поначалу в ушах звенело, а потом привык. Уже не смешно, мне самому захотелось попробовать. Я сложил губы трубочкой и тянул это дурацкое «у-у-у-у». Тихо и очень по-детски. - Нет, не так! Ты гудишь, а нужно выть. Свободно, понимаешь? - Нет! - Открой рот, - скомандовал он. Я открыл, меня опять затрясло от смеха. - Делай что-нибудь! - Например? - Да что угодно, только громко. Поскольку с вытьём не задалось, я закричал. Сначала робкий крик, оборотень скосил глаза, мне и самому стало стыдно. Не крик, жалкий лепет. Как подросток, который пытается подпевать в церковном хоре, забыв слова. А что есть не выть, не кричать, а петь? Рок-музыканты орут в микрофон, называя это пением, выходит совсем неплохо. Господи, как же это глупо! Я представил себе микрофон, крик снова застрял в глотке… Что со мной не так? Я латаю живых людей, но не могу банально закричать! Такая простая вещь, как громкий крик или пение, ведь оборотень может, а я нет! У него всё выходит легко и свободно, может, потому что искренне? Искренне… Как будто из души. Я не мог заглянуть ему в душу – я его не знал, зато своя – как закутанный в сотню одеял младенец, она спала, чтобы не будить боль. А боль жила… «- Я люблю молодые задницы, Райз! Молодые лица и запах. От тебя несёт дезинфектором, ты в курсе.» Да, я в курсе, что я старая задница, а всё, что выше его не интересовало… Не человек, шапка – вышедшая из моды, летящая без жалости в мусорный бак. Больше всего мне было жалко иллюзий, которые я питал, надевая Мэтту на палец кольцо. Глупых юношеских надежд. Они, как ростки, которые тянулись к небу, и вдруг выпал град. И я закричал. Крик разнёсся эхом в холодных стенах скал, я не ожидал, что выйдет так громко, и вздрогнул. Луна словно стала ближе, смотрела блеклым глазом в открытый рот, вытягивая с криком боль. Я кричал и кричал, пока не охрип. Губы занемели. Одеяло упало на пол, я застыл, как соляной столб, скованный холодом. - Легче? – спросил оборотень. Я с удивлением понял, что да. Легче. Намного легче. Открыл рот, но вместо того, чтобы кричать, рассмеялся. - Вот так, малыш…вот так. И я смеялся, пока слёзы в уголках ресниц не превратились в хрупкие льдинки. Оборотень внимательно наблюдал за моим лицом и улыбался. Кажется, он доволен. Жёлтые зрачки круглые, как луна, распластавшаяся у него за спиной сложенными крыльями. - Ты - лунный ангел, - вырвалось у меня. - Что? - Ничего. Вряд ли он поймёт. Я коснулся ладонью его щеки, волосы не такие уж жёсткие, как раньше казалось. - Ты замёрз? – спросил оборотень. - Не знаю. Я уже хлюпал носом, но внутри странно тепло. Оборотень поднял одеяло, набросил на спину, прижал к себе. Я уже забыл, какой он горячий, какая у него мощная волосатая грудь. Он прижимал всё сильней, я почувствовал его возбуждение. Оборотень-гей…Интересно, что сказал бы Мак? Двойной удар по его религиозности. Руки оборотня скользили по спине, плечам, груди – он тёр мою кожу, похлопывал. - Ты меня согреваешь? – догадался я. - Хочу тебя. Он опустился на землю, широко расставив бёдра. Стянул с меня брюки, нырнул между ног языком, опять это странное чувство, тело слегка занемело, потом опять горячо. Я уже готов был кончить, как оборотень потянул меня вниз, насаживая ягодицами на член. Я застонал от того, как он мощно прорывался внутрь и скользил обратно. Оборотень целовал губы, пальцы сжимали зад, натягивая всё быстрее и быстрее, моя рука летала вверх-вниз по члену, стараясь попасть в темп. Я так и не понял, кто кончил первым, всё плыло перед глазами, скручивалось в воронку, затягивало в тёмный кратер луны. В тот миг она взошла к вершине и казалась нереально яркой. - Мне хорошо с тобой, - прошептал я. Не знаю, услышал ли оборотень, он тяжело дышал, прижав меня к груди, и не двигался. - Ты здесь замерзнешь, - наконец, выговорил он. Язык еще сильнее путался, я едва разбирал слова. Оборотень завернул меня в одеяло и опять закинул за спину. Руки держались за плечи, но в этот раз между телами толстый слой синтепона. Тепло, но не горячо. Мы вернулись домой, в мою гостиную, он сбросил меня на диван и отошёл к окну. Стыдно признаться, мне не хотелось, чтобы он уходил. Пусть даже говорить нам не о чем, но что-то такое случилось между нами этой ночью…мне хотелось, чтобы он остался до утра. - Холодно, - прошептал я, протягивая ему ладонь. Оборотень лёг рядом, прислонившись к спинке дивана, а я прижался к нему. Горячо, очень горячо, кровь едва не вскипала, но мне было хорошо. Он обнял меня за талию, стало совсем жарко, и я повернулся к нему лицом, впуская немного прохлады между телами. Оборотень дремал, посапывая. А я не мог уснуть. Во мне ни с того ни с сего проснулся врач, тянуло рассмотреть его черты, увидеть под ними чуть больше человеческого. Сейчас он казался не таким уж большим. Свет луны за окном тускнел, тёмная кожа приобретала светлый оттенок. Оборотень дёрнулся во сне, клыки спрятались под губы, они, к изумлению, сужались, приобретая совсем уж человеческие черты. Надбровные дуги словно расступались, открывая ровный безволосый лоб. И мне на миг привиделось… Чёрт, не может быть такого! Вот теперь у меня точно галлюцинации. - Энцо? – спросил я тихо. Оборотень распахнул чёрные глаза с едва заметной жёлтой полоской-щёлочкой. Как по взмаху палочки, прежний облик вернулся, заодно я ощутил запах, он мне совсем не понравился. Одно движение лапой, и я перелетел через добрую часть комнаты, ударился головой о журнальный столик. В груди невыносимо жгло. Опустив подбородок, я изумлённо смотрел на широкие полоски рваной плоти, обнажившей белые кости ребер, кровь бежала по животу, капала на ковёр. Тело как будто парализовало. Я мыслями тянулся к телефону, чтобы набрать 911, но руки не слушались. Я знал, что это шок…толку от этих знаний! - Меня зовут Лор! – взревел оборотень и исчез.

Да всегда так было, свобода - процесс и при том волнообразный. Рамки то сдвигаются до "чего изволите", то раздвигаются до "я художник, я так вижу". Ничего принципиально нового...

Глава 4 Энцо Я слегка удивился, что людей на площади не так уж много. В основном, торговцы палаток. Я поискал глазами тыкву и мангал. Похоже, в этом году у фермеров приличный урожай. Тыкв столько, что в глазах рябило. Мангал я не нашёл, зато увидел Райза. Он забрался высоко на стремянку, крепил над крышей палатки баннер. Снизу стремянку держал усатый мужик. Тоже длинноволосый – в этом городке не сильно любили стричься. Космы до плеч, зачастую сальные, бороды, запах сигарет и травки. Но этот мужик опрятный и, что греха таить - симпатичный. Громко смеялся, отпуская шуточки, Райз бросил в него шарик, смотанный из остатков скотча. - Мальчики, вы вывеску цепляете или как? – ворчливый женский голос ворвался в идиллию, - может, вам пойти играть в пейнтбол? «Мальчики» переглянулись, продолжая дурачиться, пока Райз не пошатнулся и не схватился рукой за верхнюю часть стремянки. - Мать твою в задницу, Райз, - воскликнул мужик, - если ты разобьёшься, Микки откусит мне голову. - Зато хоть высплюсь, - вздохнул Райз. И тут он меня заметил, застыл на мгновение, неторопливо поднял руку, словно уже не верил, что я приду. Я помахал в ответ. Ко мне повернулись сразу несколько пар глаз, от волнения на затылке зашевелились волосы. Господи! Что я здесь делаю, зачем я вообще пришёл? Это же совсем незнакомые мне люди. - Ребята, знакомьтесь, это Энцо, мой новый сосед, - представил Райз. Резво соскочив со стремянки, он вытер ладони салфеткой и положил на моё плечо. Обычный жест – я заметил, так в этом городе делают многие. Я же, как большая собака, терпеть не могу, когда меня трогают чужаки. Но Райз как будто свой. От его прикосновения чесалось в боку, стучали зубы, хотелось потереться обо что-нибудь. - Энцо новый преподаватель в колледже. Убрав ладонь, Райз подошёл к своим друзьям. Они по очереди протягивали мне руку. Это было не так приятно, куча новых запахов и ладоней, но я держался. - Давно ты приехал? – спросил усатый приятель Райза. - На прошлой неделе. - Учебный год давно начался. Слегка растерявшись от цепкого взгляда, я вдруг ощутил напряжение, будто меня изучают, выискивая, к чему придраться. - Эй, - окрикнула его женщина и вынырнула из палатки, - Джордан, где твои манеры? Я опять из-за тебя краснею. Я – Элла. Её ладонь была хрупкой, как у подростка. Она и сама маленькая, едва доставала макушкой до плеча. Но леди к себе располагала, принеся с собой запахи корицы, сдобы, мяса. Очень домашние запахи. - Джордан – шериф. Он часто забывает выключить опцию «работа», - пояснил Райз. Он почему-то смеялся. В этот момент в тяжёлых серых облаках образовалась прореха, теперь я отчётливо видел, как солнце играет в его зрачках. Может, та девушка из кафе не так уж и не права. Есть в нём что-то не совсем человеческое, но что это – нащупать я не мог. - Всё нормально, - ответил я. – Это действительно странно, когда преподаватель приезжает в середине семестра. Меня приглашали ещё весной. Но обстоятельства сложились только сейчас, а вакансия по-прежнему была свободной. Точнее сказать, неплохо совпало, что город освободился, в то время, как вакансия ждала. Похоже, шерифа устроило моё объяснение. Заметно расслабившись, он улыбался и шутил. Мне запомнилась его ладонь: широкая и тяжёлая, кожа шероховатая, с мозолями, очень мужская ладонь. - Я тебя вчера видел, - сказал кто-то из-за спины. Она вдруг стала мокрая. Мне не нужно оглядываться, чтобы понять, кто это. Карта его запахов впечаталась в мозг навечно, они повсюду – на каждом камне, в каждом уголке, даже не верилось, что он теряет силу. Но повернуться все же пришлось. При свете дня старый оборотень выглядел обычно, может, чуть крупнее, чем остальные люди. Весь седой, даже выцветшие глаза, утратившие блеск, казались бледными. Глубокие полоски морщин, бежавшие из уголков глаз, делали грубоватый образ зловещим, агрессия даже ниже, чем при вчерашней встрече. То ли он совсем постарел, то ли уровень агрессии перманентно ниже нормы. Видимо, поэтому наследника у него и нет. Так бывает, когда род оборотня угасает. - Клиф Беннет, - он протянул ладонь. Совсем слабая, почти не слышно пульс, жёсткие густые волосы слегка приподнялись, на долю секунды. Клиф не заметил, погружённый в собственные мысли. - Ты тот чувак, который чинил фуникулёр! – Воскликнул Клиф. Вот такого я точно не ожидал. Странно, что я не заметил оборотня. Ветер был не так уж силён. - Мы с Томом вчера резались в покер, - пояснил старик. - Смотрю в окно, ребята суетятся, Чарли прыгает, как ненормальный. И ты там – в этой своей куртке с воротником. Не обижайся, у нас здесь не носят куртки с воротником. - Как это не носят? У меня висит такая в шкафу, - заметил Райз. - А я терпеть не могу капюшоны, - добавил Джордан, - всё время отстёгиваю. - Ладно вам, ребята, видно же, что куртка Энцо стоит чуть побольше ста баксов, - рассмеялась Элла, - такие не продают в Воллмарте, а вы не любители шляться по бутикам. У меня действительно дорогая куртка, из натуральной кожи. Когда я выбирал, мне понравился запах. Я мог бы рассказать часть истории этого самца, что-то с ним меня роднило по-настоящему. А ещё куртка теплая. Для любителя долгих прогулок самое оно. Забыл, что в маленьких городках обращают внимание, во что ты одет. У меня не так много одежды, я всегда выбираю то, что смогу носить долго, не опасаясь, что вещь быстро потеряет первоначальный вид. Обычно такие капризы стоят дорого. - Далась вам эта куртка, - проворчал шериф, - я рад, что фуникулёр заработал. - Да ты романтик, - улыбнулся Райз. - Я терпел эту долбанную стройку почти год! Жду, что новые налоги повысят мою зарплату. - И купишь себе куртку с воротником? – поддела Элла. - Скорее, планер. - Воздушный шар! – смеялась жена. - А ты, оказывается, многое умеешь, - рука Райза снова легла на плечо. Это уже третий раз, как он до меня дотронулся. И снова по телу катилась волна. Должно быть, у него особое прикосновение, если он врач. Врачи знают, на какие точки нажать. Он снова убрал ладонь, а плечо ещё вздрагивало по инерции. - Рад нашему знакомству, - тихо сказал он. Я не знал, что ответить, так, чтобы это не звучало глупо, поэтому смолчал. К счастью, Райз не ждал ответа, он снова влился в компанию, живущую бурную жизнь – она суетилась и кипела, забрасывала вопросами, рассыпалась шутками, думать не получалось, оставалось окунуться с головой в эту новую для меня экосистему и привыкать. Элла сунула бумажную тарелку с большим куском пирога, обильно политого поджаренным до коричневой корочки сыром, сбоку дымились толстые овалы сосисок. Они натуральные, из настоящего мяса, уже сто лет не ел такие. С трудом держался, чтобы не сожрать в один присест. - Давайте, ребята, пока не набежала голодная толпа, - суетилась Элла, накладывая еду в следующую тарелку. - О да, солнце, все знают, как ты готовишь, - усмехнулся Клиф, - через полчаса останется лишь мусор. - Ну, скажешь, тоже. - Элла – ведущий технолог на колбасном заводе, - пояснил Райз, - готовит она действительно потрясающе. Хочешь вина? - Какое к чёрту вино! – возразила Элла, - где Мак с его наливкой? - Шутишь? – спросил шериф, - ты ожидаешь, что Мак припрётся на праздник со своим… - И Мак припёрся! Со своим! Райз, смеясь, показывал куда-то в сторону. К палатке спешил мужчина, высокий, довольно тощий, на нём тоже была куртка без капюшона, изрядно потрёпанная. Что-то тяжёлое за спиной оттягивало плечо, перетянутое ремешком. В глаза бросался характерный белый квадратик на чёрном воротнике. Священник?! Пока я приходил в себя, мужик изогнулся, как шест, и поставил спортивную сумку на пол, улыбнулся всем по очереди, включая Клифа. Держите меня крепче: священник и оборотень в одной компании! В этой эко-Вселенной привычный мне мир сошёл с ума! Райз уже доставал из сумки пластиковые бутылки, Элла подставляла бумажные стаканчики, я уловил запах спирта и ягод, во рту запершило. Оборотни не слишком любят алкоголь, в моём случае это может быть даже опасно. Если я расслаблюсь - Лор только этого и ждёт. Клиф покачал головой, вздохнул и залпом выпил, ему ничего, он уже старик. А вот я не знал, что делать со стаканчиком, который вручил мне Райз. Мне казалось, все пристально на меня смотрят. - Да, это самодельная настойка, - усмехнулся Райз, - но, поверь, Мак в этом мастер. Алкоголь ведь изобрели монахи. - Монахи изобрели пиво, - возразил Мак, - и я не монах. - Ну да, монахи - девственники, - пробурчал шериф. Мак густо покраснел, оставив колкость без ответа. Элла прикрыла рот ладошкой. - Мак, клянусь, можешь завещать мне свой личный дневник, мы никому ничего не скажем. - Да, как он там сказал в прошлый раз: можно дрочить до молитвы, можно после, но лучше всего молиться, когда присунешь… Ведь было такое, да, Мак? - В этом мире идут разговоры о чём-то, кроме секса? – вздохнул Мак. Судя по тому, как сверкнули его глаза, его этот вопрос изрядно волновал. Но сан обязывал держать приличную мину. - Мак всегда болтает, когда выпьет, - улыбался Райз. – Но ты пей, не бойся. У нас не хватит наливки, чтобы допиться до таких откровений. И, правду говоря, «прошлый раз» был лет пять назад. Райз смотрел на меня, как смотрят на ребёнка, который не решался пробовать что-то, чего ему раньше не разрешали. Эх, знал бы он, как это нелегко. Но я всё-таки сделал глоток. Если бы не запах спирта, напиток очень даже приятный. Для меня это, как есть склизкие грибы, которые приятны на вкус, но жутко воротит от слизи. Зажмурив глаза, я чувствовал, как по телу несётся тепло. Второй глоток, и я незаметно выплеснул стакан за палаткой. Нельзя увлекаться, можно потерять контроль. И тогда уже не будет откровений. Будет криминальная хроника на национальном канале. Я уже постепенно его терял. Голова кружилась, я острее ощущал запахи. Райз тоже захмелел и расслабился. Его смех, такой же юный, как его походка, звенел в ушах. Это было заразно, я весь трясся, как в аттракционе. И наслаждался тем, что до вечера ещё далеко. Время до начала праздника пролетело незаметно, и вот я так со старта, как в бассейн с головой, нырнул в эту компанию, как в естественную среду, и почти мгновенно стал своим. Элла незаметно подкинула мне работы: я упаковывал тарелки с сосисками на вынос, Райз подавал мне эти сосиски, мы оба чуть не падали, наблюдая, как Мак пытается их жарить. Чёрные брюки и рубашка в пятнах от жира, с губ то и дело рвались неприличные слова. Священник краснел, поправляя воротничок, и тот тоже приобрёл цвет сосисок. Продукты кончились, кроме тех, что Элла припасла сугубо для нашей компании. Дул пронизывающий ветер, холодный не по сезону, щёки у всех пылали, бутыль с настойкой Мака щедро гуляла по кругу. Я почти не пил, но мне было тепло. Когда смотрел на Райза, становилось ещё теплее. Эти люди, почти незнакомые, но уже такие близкие, почти как семья, они вели себя со мной, как будто росли со мной в этом городе. Вряд ли Райз подозревал, насколько важно оборотню ощущать семью. Просто попал пальцем в молоко. Мне нравится его благодарность и эта открытость. Мы вполне могли бы стать друзьями, если бы… Я старался не думать об «если бы…» Образы всплывали перед глазами… Я почти забыл, что мне не стоит привязываться слишком сильно, и где-то глубоко внутри моими глазами на это смотрит Лор… Я надеялся, он спит, и у меня выходной. В ту субботу мы так и не добрались до фуникулёра. К вечеру начался дождь, смотреть на город сквозь серую вуаль мелких капель неромантично, да и наливка Мака давала о себе знать. Многие едва держалась на ногах. Когда разобрали палатку, милашка Элла почти спала, нырнув подмышку мужу. Мы с Райзом возвращались домой пешком, вдвоём. Он накинул на голову капюшон, я натянул воротник повыше, с мокрых волос стекало по затылку вниз, но мне почему-то было всё равно. Мне так жарко, что капли мгновенно высыхали на коже. Я не мог отделаться от ощущения, что, шагая вместе по улицам, увешанным пластиковыми фонарями разных форм, но одного оранжевого оттенка, мы словно совершаем давно сложившийся ритуал. Я наконец-то привыкал к мысли, что этот город становится моим домом. Именно потому, что мне повстречался Райз.

Классно! Мне нравится 3я работа.

Глава 8 (Райз) Утром первым делом я заглянул в местные новости: ничего. Пару жалоб на непонятный вой, в остальном ночь прошла спокойно. Правда, была заметка, что у кого-то на клумбе нашли остатки тыквы. Судя по фото, мякоти очень много – скорее всего, моя. Бедняге не повезло – у меня сегодня дежурство, иначе я бы помог убраться. А к вечеру справятся и без меня. Но полнолуние действовало на всех странным образом. Ночью привезли пару парней после драки. Пришлось накладывать швы. Ларри Смит объелся тыквенных пирогов, ныл что кишечник лопнет, но при виде клизмы сбежал. Керк Нейби проглотил чупа-чупс с палочкой – той самой, бумажной. Но упрямо лез на хирургический стол. Пришлось колоть ему витамины, чтобы успокоился. А ещё Кэрри Макбелл. У неё киста на мочевом пузыре, по всем показаниям нужно удалять немедленно, но восьмой месяц беременности и угроза выкидыша. Она выбрала мучиться, но не навредить ребёнку. - Я бы сделала кесарево, - сказала Ариэль, - но не сейчас. Есть угроза патологий. - Киста может лопнуть в любой момент, - заметил я. - Знаю, Райз. Но, ты же видел их реакцию. Да, увы. Когда я объяснял Кэрри и её мужу последствия разрыва кисты, они смотрели на меня, как на врага. Сегодня Кэрри чувствовала себя действительно паршиво, на лице отчётливый страх умереть. - Давай отложим операцию на пару дней, - предложила Ариэль, - тогда уже можно кесарить. Я не согласен, но что поделать? Пару дней Кэрри протянет на обезболивающих. Я держал её за руку, кожа уже приобретала характерный желтоватый оттенок, и старался приободрить: - Всё будет в порядке. Надеюсь, что так и есть. На всякий случай решил, что эти пару дней я продержусь без наливки Мака, да и вообще любого алкоголя. Поэтому после работы я сразу пошёл домой. Проходя мимо дома Энцо, я обратил внимание, что жалюзи везде опущены, сквозь тоненькие полоски пробивался свет. Значит, он дома. Отгородился от всех. Или от меня. Не знаю… Я лишь острее почувствовал разочарование. «Лучше не подходи ко мне, Райз!». Я и не собирался. На крыльце дома меня поджидал «сюрприз» - совсем не из приятных. Огромными кривыми буквами кто-то нацарапал на полу слово «Трахни». Я чуть было не взвыл, как тот вчерашний оборотень. Доски совсем новые, я перестелил крыльцо в прошлом году. Борозды глубокие, видно, гвоздём старался, сволочь. Ну что за на хрен?! Интересно, когда? Утром ничего не было, а днём, на глазах у соседей, откуда выискался этот сраный «умник»? Я достал из чулана ковёр, он лишь частично закрыл буквы. Придётся одалживать у Джордана шлифовальный аппарат, и вместо прогулки по горам субботним днём веселить соседей. - Ну почему, сука, нельзя было краской? – ворчал я. А главное – кому я так успел насолить? Сначала стащили тыкву, потом изуродовали крыльцо. Не помню, чтобы я кого-то обидел. Возможно, стоит поставить камеру. С этой мыслью я сбросил с себя куртку, приготовил кофе и залип в ноутбук. Впрочем, спустя какой-то час я оставил идею с камерой: к вечеру в местном паблике выложили кучу историй, как прошёл Хэллоуин. Один даже залез в окно, чтобы сделать предложение девушке. Он был в костюме смерти, она в костюме зомби. Боюсь предположить, как будут выглядеть их свадебные фото. Не знаю, виновато ли опять полнолуние, мир явно летел с катушек. После душа я лениво разлёгся перед телевизором, листая каналы. Как всегда, ничего, а хотелось расслабиться перед сном. Как вдруг раздался вой. Совсем близко, почти под самым домом. Я выглянул в окно сквозь щелки в жалюзи. Никого. Ни шороха, ни тени, поляна перед домом залита лунным светом. На нижней ступеньке крыльца пятно. Вечером там было сухо, может, с крыши текло. Или…блядь!!! Мой дом пометили? Маленькая особенность из жизни оборотней, но почему его принесло ко мне? В голову пришло, что царапины на досках вполне могли оставить когтями, но это же просто глупо! Если верить Клифу, оборотень превращается в зверя. Зверь не умеет писать… Хотя это не обычный зверь. Но почему именно «Трахни»? Пожалуй, я возьму своё обещание не пить назад, в баре осталось с полпальца виски. Но туда я не успел дойти. Скрипнула задняя дверь, половицы скрипнули. Тяжёлые, но в тоже время мягкие шаги. Как будто крупный человек шёл босиком. - Так, - сказал я сам себе, - успокойся. Ружья нет, но ты хирург. Ты знаешь болевые точки. И у тебя, сука, телефон! Я открыл Ваттсапп и выбрал переписку с шерифом. Достаточно отправить слово «Помоги», да хоть одну букву «П», Джо будет у меня через пять минут. Но чёрт дёрнул меня посмотреть на порог! Телефон выскользнул из пальцев, гулко шлёпнулся о голую ступню и улетел под стол. Ну что ж…Я хотел убедиться, что оборотни реальны? Бойтесь своих желаний! Передо мной стояло живое доказательство, что они существуют. Иначе я не мог назвать то создание. Оно напоминало человека, обильно покрытого волосами. Узкие бёдра и таз, неестественно вытянутая талия, резко переходящая в широкий торс, плечи не помещались в проёме. Широкая шея в ошейнике из длинных жёстких волос, такая же жёсткая чёлка падала на лоб, кончики ушей заострены и вытянуты конусом – почти, как у собаки. Или, скорее. Анубиса. Да, Анубис, египетский бог Смерти. Думаю, египтяне сталкивались с оборотнями, они удивительно точно их изобразили, разве что дорисовали лицо животного. Но у этого парня лицо походило на человеческое. Густые брови, сдвинутые в одну линию, чуть приподнятые по бокам, глаза абсолютно чёрные с жёлтым зёрнышком вытянутого зрачка, под густой щетиной угадывались губы, зато блестели вполне себе животные клыки. И когти. Оборотень стоял, ухватившись за косяк. Когти то выходили, то заходили в пазухи, как у кошки. Что, блядь, ему здесь нужно? Первые несколько секунд тело парализовало от страха. Я заметил, как оборотень втянул воздух и моргнул. Когти противно царапнули лутку. Наверное, он среагировал на адреналин. Нужно перестать бояться. Но как, мать твою, это сделать, если сердце колотится уже в мозгу. Я вздохнул, считая до десяти. Оборотни ведь не вваливаются просто так. Должна быть причина. Может, Мирра ему что-то сболтнула, может, он следил за нашей компанией, потому что в ней был Клиф. Чёрт, может, он просто так зашёл! Потому что задняя дверь открыта. Постоянно забываю её запирать. Завтра же приколочу её на хрен гвоздями. - Привет, - выпалил я, - хочешь кофе? Наверное, самое идиотское, что можно было сказать, но ничего другого не пришло в голову. Оборотень рассмеялся, громко и заливисто, запрокинув назад голову. У него мощная челюсть и ровные чуть заострённые зубы, длинный извивающийся, как змея, язык. - Ты всем предлагаешь кофе, подруга? Он говорил странно, как будто выдыхал звуки, складывая в слова. Некоторые терялись, как будто мешал язык. Видно, трансформация в полнолуние не предполагает долгих разговоров. Вряд ли он пришёл общаться. Оборотень внезапно исчез. Лёгкий шорох, слабое прикосновение ветра, я обернулся, он сидел позади меня, по-турецки скрестив ноги. Обманчиво-расслабленная поза, зрачки превратились в узенькие щёлки. Хищник, готовый к прыжку. Я лишний раз напомнил себе не бояться. Он демонстрировал в себе человека – значит, нужно говорить с человеком. - Могу предложить что-нибудь другое, - надеюсь, улыбка не выглядит фальшиво. - Что, например? - Мне нужно заглянуть в холодильник. Оборотень опять рассмеялся. - Ты думаешь, я пришёл сюда есть? Горло опять сдавило липкой ладонью страха. Оборотень замер, наблюдая за моей реакцией, когти вылезли из пазух. Нет, не бояться. Мне нужно выжить! У меня послезавтра операция, которая стоит нескольких! Не бояться, Райз! Только не бояться. Это всего лишь большая собака, которая пришла поиграть. Собака…с ней можно общаться! Я успокоился и вдруг ощутил запах тыквы. - Ты стащил мою тыкву?! – догадался я. - Зачем сразу стащил? – зрачки оборотня стали большими, на пол радужки, - одолжил. Но она разбилась. - Я бы все равно её выбросил. - Ты легко выбрасываешь то что тебе не нужно, Райз? Он знает, как меня зовут… Он определённо пришёл не случайно. Что ему нужно? - Я купил её для Хэллоуина, праздник закончился. До следующего она не дотянет. Надеюсь, тебе было весело. - Совсем не весело, Райз. - Ну тогда…тогда я знаю, где достать ещё тыкву. Оборотень опять рассмеялся. Он опустился на пол, приподнялся на локте, согнув правую ногу в колене, и наблюдал за мной из-под опущенных бровей. - У тебя всё так просто. - Ну, я ведь не знаю зачем ты залез в тыкву. - Я всего лишь пришёл в гости…Меня никто не ждал. - В следующий раз оставляй записку о своих планах. - И ты бы не пошёл к своим друзьям? Ты бы остался меня ждать? – спросил оборотень. Что-то такое было в его взгляде. Я кожей чувствовал, от моего ответа зависит многое, у меня на руках шевелились волоски. - Как тебя зовут? – спросил я. - Это важно? Кажется, он смутился, спрятал лицо под широкой ладонью, сквозь щель между пальцами сверкали зрачки. - Ты ведь не просто существо из ночи. Я хочу знать, кого мог бы ждать, если бы мы были знакомы. Оборотень молчал. Затем перевернулся, встал на четвереньки, медленно подбираясь к моим ногам. Понюхал щиколотку, пополз вверх, прижимаясь чуть влажными ноздрями. Совсем как пёс, только невероятно гибкий. Я осторожно дотронулся до его уха, оборотень зарычал, но не сильно, и я почесал безволосую часть за ушной раковиной. Оборотень застыл, выгнув шею, я наклонился, погладил его по спине, пальцы скользили между волос, у него участилось дыхание. Господи, да это же большой пёс! Собака-переросток, в теле человека. Собаки любят ласку, любят поиграть. Ещё немного, и он начнёт скакать вокруг, облизывая мне руки. Я даже улыбнулся, продолжая гладить его плечи. - Нравится, приятель? – со смехом спросил я. Вот будет забавно, если он попросит кинуть ему палку! Хотя у меня нет палки, зато в чулане должен быть мяч. Я уже готов был за ним идти, как оборотень ткнулся мне между ног носом. Он вдыхал воздух так шумно, что мне стало не по себе. Этот парень…Это парень реально обнюхивал мой член и мошонку. Господи! Я прикрыл глаза, говоря себе, что нужно всего лишь потерпеть. Он хочет обнюхать меня всего, должно быть, так они знакомятся. Но оборотень одним движением сорвал с меня спортивные штаны и бельё. Сорвал в буквальном смысле. Лоскутки полетели в сторону, по бедру потекла кровь из царапины от когтей. - Что ты делаешь? – вырвалось у меня. Нос оборотня нырнул между ягодиц, я ощутил влажное прикосновение языка. - Ты давно ни с кем не трахался, Райз. Что…что, блядь, происходит? Какие ему дело, когда и с кем я трахался, зачем мы вообще об этом говорим? - От тебя пахнет лишь тобой, мальчик… Что с тобой не так? - Почему со мной что-то не так? - Геи обычно трахаются со всеми, кто попадается под руку. Парень явно знает обо мне намного больше, чем имя. Хотя здесь каждая собака знает, что я гей. Тогда он должен знать и другое. Я не трахаюсь с кем попало. Меня прямо бесят эти ярлыки! - Ну, знаешь, у тебя очень предвзятое мнение о геях! - Это всего лишь опыт, Райз! Оборотень поднялся на ноги. Не скажу, что он намного выше. Крепче, массивнее, сильней, от волосатой груди, с играющими под кожей мускулами, веет жаром. Палец с острым чуть загнутым ногтем скользнул по щеке к подбородку, я проследил за ним взглядом, и тут заметил стояк. Я мало что знаю о собачьих реакциях, но эта выглядела весьма человеческой. Большой возбуждённый член с выпирающими узелками вен, крупной блестящей головкой, у горлышка уретры блестела прозрачная капля. Красивый член, я никак не мог отвести взгляд, не мешало даже то, что лобок так густо покрыт волосами, что скрывали основание члена, а мне хотелось видеть его всего. Чёрт! Как давно у меня не было секса, что я начал возбуждаться. - Ну вот…я об этом говорил, Райз. Оборотень улыбался, но в тоже время зрачки стали узкими, как ниточки. - Ты даже не знаешь моего имени, а уже пахнешь желанием. Член оборотня качнулся, зрачки на мгновение вспыхнули, стали размером с цент. Да он сам гей! И он меня определённо хочет. Блядь…в голове сумбур. Оборотень-гей. Не знал, что такие бывают. Хотя, почему нет? - Как тебя зовут? – повторил я. - Неважно! Язык нырнул мне в рот, ощущения странные, он у него длинный и влажный, подвижный, как угорь. Язык быстро переместился к подбородку, я ощутил зубы и лёгкую боль, язык спустился к груди, втянул сосок в трубочку, от этого в мозгу что-то щёлкнуло. Мои соски не сильно чувствительны, но сейчас от них рванула волна ощущений, пронеслась по телу. Язык между тем обвился вокруг члена, я невольно застонал. Слюна немного прохладная, язык – горячий, от этих ощущений меня трясло. Головка проникла глубоко в глотку, я вот-вот кончу. Но тут мошонки коснулись зубы, и вместо оргазма мне стало больно. - Блядь! Оборотень откинулся назад, тяжело дыша. Зрачки опять сузились в щёлочку. Я скорее, почувствовал, чем догадался, что он зол. - Осторожнее с зубами, приятель. Давай лучше я тебе… Он протянул палец и погладил мой член. От вида когтей возбуждение таяло, как лопнувший шарик. И я ничего не мог поделать. До меня стало доходить: он запросто откусит член, да и вообще любую часть тела. Откусит или оторвёт когтями, как лоскуты от тыквы. - Что такое, Райз… Я тебе противен? - Ты сделал мне больно, - признался я. - ДА, я всегда делаю больно. Я почему-то ждал, что он рассмеётся, как дебильный монстр из фильмов ужасов, но оборотень вонзил когти в грудь, достаточно глубоко. - Сука! Он толкнул меня на диван и начал вылизывать, у него неожиданно много слюны, вязкой и странной пахнущей. Грудь слегка онемела, затем как будто включили тёплую воду, по нервным окончаниям бежали ручейки. В голове шумело, как от настойки Мака. Оборотень вылизал грудь, спустился к мошонке и потянулся к анусу. - Что ты…? Из горла оборотня вырвался рык, похожий на животный. Одно движение, и я уже на животе, лицом вниз. Язык нырнул в складки ануса довольно глубоко, как же это было неловко, но и приятно тоже. В его слюне определённо есть что-то, тело будто сковал гипноз. Я приподнял зад навстречу его члену, он вошёл легко, во всю длину. Обычно мне нужно пару секунд, чтобы привыкнуть, но здесь я захлебнулся в ощущениях с первого же толчка. Оборотень двигался во мне, я балдел от каждого движения, член уже на пределе, я тронул головку, жаль, он лишком сильно меня прижимал, так что мне негде разгуляться рукой. Я чувствовал, как он кончает – его сперма почти горячая, мне вдруг показалось, что он сейчас завоет, но вместо этого оборотень нырнул головой между ног, как раз, чтобы ухватить языком мою головку, и я кончил. Изумлённо наблюдал, как язык, выпачканный в сперме, исчез у него во рту. Глаза сияли, как две звезды, затмившие черноту радужки. У меня перехватило дыхание. - Теперь я знаю, какой ты, - прошептал оборотень. И исчез, оставив меня одного на диване. Я лежал весь липкий от собственной крови и его слюны, но мне удивительно хорошо. Судя по ощущениям на коже, в слюне не только биологический состав. Хотя, что я знаю про биологию оборотней? Я сполз с дивана, добрался на четвереньках к ванной, сделал воду погорячее и сел под душ. Меня по-прежнему колотило. Я вспоминал, как оборотень вылизывал мои раны, и безумно жалел, что он ушёл. Мне опять хотелось секса, остро, как никогда прежде. Перед глазами мелькали образы. Моя первая брачная ночь с Мэттом – я был пьян от мысли, что это навсегда, сейчас я тоже пьян. Энцо на крыше вагонетки, размахивающий молотком, я до сих пор помню, как пахло его тело, чистое, вспотевшее на морозе. Язык оборотня, затягивающий в рот мой член. Я задыхался, лаская себя под тёплыми струями воды, я кончил, но мне казалось мало, я продолжал метаться и кончал раз за разом, пока не спустил весь бойлер, на волосы полились ледяные капли. Тогда я дополз до дивана и уснул, мокрый, но разгоряченный, замотавшись с головой в плед.

Глава 7 (Райз) Над входом в продуктовую лавку парило привидение из простыни, закрывая проход. Едва я подошёл вплотную, раздался дикий хохот, у кукольного призрака замигали лампочки в нарисованных маркером глазницах, на левой губе красная, имитирующая, наверное, кровь. Истекающие кровью бестелесные особи – ещё один биологический «взрыв». Я опасливо оглядел штуковину: еще чего доброго свалится на голову, мигать буду я – шишками на лбу. И в этом момент я услышал другой звук, вздрогнул от неожиданности и посмотрел вверх. Над городом летел самолёт. Непривычно низко, так что я мог рассмотреть цветные полоски на крыльях. У нас только один аэродром, частный, принадлежит старику Беркли. Иногда он устраивает шоу, но чаще к нему съезжаются любители из соседних городов, и тогда можно наблюдать планеры, небольшие маневры, но никогда я не видел пассажирских самолётов. Тот, что сейчас заходил на посадку, конечно, не Боинг, небольшой частный самолёт. Но такой в последний раз я видел года три назад. Привидение хохотало над ухом, аж сверлило в мозгах. Рядом на крыльце столпились другие покупатели, всматриваясь в небо. Пожимая плечами, спрашивали глазами: «что случилось?». Едва самолёт исчез из вида, все бросились в магазин. Хэллоуин не бог весть какой праздник, но полки встретили нас почти рождественской пустотой. Мне удалось купить коробку конфет и упаковку пива, полфунта сыра с плесенью дорблю, всё остальное вымели ещё с утра. И с чем, интересно, пойду на вечеринку? Пискнул мессенджер, на экране улыбалась Элла: «Главное, приятеля не забудь». Да уж, Энцо теперь для всех «милашка». Его геройство на фуникулёре буквально покорило Фейсбук. Кто-то успел его сфотографировать – на крыше вагончика, без рубашки и с молотком, так что он теперь почти секс-символ. А ещё он – гребанный гомофоб. Сегодня утром я заметил его куртку, висевшую на перилах крыльца, на нижней ступеньке – ботинок. Машина стояла припаркованная возле гаража. Обычно он загоняет её внутрь. Передняя дверь приоткрыта. Видимо, ночь была бурная… Грустно усмехнувшись, я вдруг подумал, как это на него не похоже. Может, что-то случилось? Самолюбие все ещё поскуливало, задетое последним общением. Но всё же я собрался и постучал в дверь Энцо. Минут через пять он всё-таки открыл. Вид у него неважный, с трёхдневной щетиной он выглядел помятым. Глаза блестели, как будто подхватил грипп. - Ты в порядке? Энцо хлопал ресницами, уставившись на ботинок в моей руке. По щеке полз багровый румянец. - В полном, - хрипло ответил он. Он забрал ботинок, от прикосновения его пальцев как будто ударило током. Что-такое мелькнуло в его глазах, тоскливое, что я не сдержался: - Элла с Джорданом устраивают вечеринку. Хочешь с нами? - Райз! – Энцо смотрел себе под ноги, буквально выплевывая слова. - Кажется, я просил оставить меня в покое. - Просил... Я думал, может, ты погорячился… - НЕТ! Это «нет», должно быть, слышали на другом конце улицы. От стыда зашевелились волосы на макушке, стало жарко в расстёгнутой куртке, хотя поначалу я жалел, что не захватил шарф. Дверь захлопнулась, едва не хлопнув меня по носу. Я ощутил горечь во рту. Он не только гомофоб… Блядь, он просто больной. Никогда бы не подумал. Не удивлён, что Энцо сбежал из большого города в такую глушь. Правда, спрятаться от мира здесь не так уж просто. Люди в мелких городах - одна большая семья. Вон, Элла уже считает его обаяшкой. Нужно что-то придумать, почему он не пришёл. Не хотелось её расстраивать. Я размышлял об этом, пока шёл домой из бакалейной лавки. В глазах уже рябило от тыкв и пластмассовых черепов, болтавшихся на столбах. Подростки с рисованными лицами, плащи с паутинами, рыдающие кровью клоунские маски – мне кажется, в городе больше фальшивых мертвецов, чем на местном кладбище. Одна маска привлекла внимание. Парень, косивший под гризли, почему-то в плаще до пят. Берцы у него зачётные, с когтями. Похоже, был пьян, потому что спустил штаны и помочился прямо у входа в церковь. С минуту стоял, рассматривая окно с крестом, выложенным мозаикой. Затем побрел дальше, шатаясь из стороны в стороны. Нам было по дороге, я молча топал сзади. Надеюсь, подвыпивший «медведь» никуда не встрянет. Меньше всего мне хотелось провести сегодняшнюю ночь в операционной. Вскоре я потерял паренька в маске гризли из виду. Проходя мимо дома Энцо, заметил, что куртка по-прежнему висит на крыльце. Значит, он так и просидел весь день в доме. Натуральный упырь! Я побрел к своему дому. Уже темнело, но пока ещё не зажгли уличные фонари. Споткнувшись в полумраке о тыкву, громко и неприлично выругался. Колпак свалился на кроссовки, больно ударив по пальцу, и раскололся надвое. - Весёлый Хэллоуин, зашибись, - прошептал я, рассматривая тыкву. Эта надпись: «Трахни себя» вчера казалась милой, но как же это заезжено, до скрипа зубов. Джордан прав – мне не стоило вестись на просьбы Джейка. Тогда у горе-писателей не было бы искушения шастать по моему крыльцу, а ведь её ещё девать куда-то после Хэллоуина. Взяв баллончик с краской, я закрасил «художества» и написал поверх «Возьми меня домой». Внутри теплилась надежда, что тыкву кто-то стащит, и это будет чужая головная боль. - Та надпись была намного лучше! – тихо прошептал кто-то. Голос странный, как будто у говорящего на голове мешок. Вздрогнув, я обернулся. Рядом никого. Скорее всего, какой-то шутник. Прячется под крыльцом или за углом дома. Подождав с минуту, я спустился на газон, обошёл крыльцо, ожидая, что кто-то с криком выпрыгнет из полумрака. Хотелось поскорее вручить ему десять долларов и спокойно топать на вечеринку. Но, кажется, шутник уже сбежал. К ночи все больше холодало. Я нашёл шарф, сунул сыр в холодильник, открыл коробку с конфетами и оставил на плетеном кресле, на крыльце. Мне показалось, у дома Энцо кто-то стоит. Ветер донёс глухой звук, будто совсем рядом готовились драться коты. Я наблюдал, как силуэт незнакомца, шатаясь, двинулся с места, ловко избегая участков, где он при свете уличных фонарей был бы, как на ладони. Что-то во всем этом было нелепое. Пришло в голову, что это мог быть воришка. Присматривается, есть ли кто дома? - Какая мерзость, - прошептал я сквозь зубы, доставая телефон. Не хотелось портить настроение Джордану, но воришка в ночь Хэллоуина – несусветная наглость. Столько народу шастает по городу, в домах никого нет. У нас по-прежнему хранят ключи от дверей под ковриком. Яркий экран на мгновение ослепил, затем перед глазами мелькнула вспышка. Одна… Вторая… Телефон выскользнул из рук, перед лицом две светящихся точки. Кожу на щеках, выбритых с утра, обожгло дыхание, слишком теплое, как для человека, стоявшего так близко. Волосы на затылке зашевелились. - Сладости или… Как же от тебя пахнет, приятель! Ещё одна вспышка, на этот раз ярче. Зажмурившись, я неожиданно рухнул на спину, здорово ударился головой. Кто-то склонился надо мной. Картинка перед глазами расплывалась. - Вкусно… Лицо понемногу обретало человеческие черты. Хотя мне сложно было разглядеть в темноте, но, кажется, оно мне незнакомо. Голос мужской, достаточно молодой, из-под капюшона, нависавшего надо лбом, торчало нечто странное. - Это всего лишь маска, чувак, - смеялся голос. Я по-прежнему лежал на земле, а парень стоял надо мной, опустившись на колени. Пальцы забрались под куртку, прошлись по ширинке, очертив круг вокруг члена. Он вдруг восстал и зажил собственной жизнью, невзирая на холод и боль в затылке. Голос продолжал смеяться, и мне вдруг показалось, что в свете фонарей кружат первые снежинки. - Слишком рано, - прошептал я. В нашем городке никогда не бывает снега в первых числах ноября, сколько живу, никогда о таком не слышал. Тело билось в конвульсиях оргазма, он был каким-то вымученным, даже неприятным, а перед глазами танцевал снежный вихрь… - Райз! Эй, очнись, Райз! Знакомый голос выдернул меня из сна. Очнувшись, я почувствовал тошноту, едва успел перевернуться на бок, выплескивая на землю желчь. - Что случилось, док? Теперь я чётко слышал голос Джордана. Он подал мне руку и придержал за плечи, пока я приходил в себя. На улице было тихо. Только мы вдвоём. - Кажется, я свалился с крыльца, - сказал я. - Здесь всего две ступеньки, - заметил Джордан. Глаза его были серьёзными, даже в тени шляпы было видно глубокие складки между бровей. - Как ты здесь очутился? - Миссис Бриф позвонила, кто-то утащил со двора её чучело. А потом я заметил от тебя пропущенный. Звонил, ты не отвечал. - Я… я не слышал. Телефон по-прежнему лежал на газоне, похоже, я действительно отключился и не слышал звонок. Все остальное мне привиделось – здорово же я приложился о землю! Правда, непонятно, зачем я тогда звонил? В голове сплошная каша. В джинсах почему-то мокро. Блядь! У меня всё-таки был оргазм! Что за на хрен! Извинившись перед Джорданом, я влетел в дом, переодел трусы и выскочил обратно. Щёки пылали. Надеюсь, Джордан не расскажет, что видел, как я сам себя удовлетворял. Я не знал, что ему на это ответить. Себе тоже. Никогда ещё галлюцинации не были столь реальны. Такого со мной не случалось, даже когда пробовал травку. Хотя это было чертовски давно. Впрочем, я уже забыл, когда у меня в последний раз был секс. Вот что, оказывается, творится в моём подсознании! - Может, тебя забросить в больницу? – спросил Джордан. - Не стоит, - улыбнулся я, хотя башка прилично трещала. – Хочу отдохнуть хотя бы день от всего этого. Напоследок я оглянулся на дом Энцо. Там всё было по-прежнему. Что-то смутное крутилось в голове. - Что там? – насторожился Джордан. - Там кто-то крутился. Я помню… - Какой-то паренёк в костюме медведя? Ну, с перерезанным горлом? Перерезанного горла я как раз не заметил. Хотя большей частью я любовался его спиной. - Мне показалось, это воришка, - признался я. - Он тут был, когда я приехал. Сказал, что хотел звонить 9-1-1. А потом исчез. - Странный он какой-то, - по телу побежали мурашки. - Странный, говоришь? – усмехнулся шериф. – Только что бежала троица под шкурой лошади, без головы. В красных чулках, и, кажется, без трусов. Так что не говори это слово сегодня. Действительно, что могло быть странного в ночь на Хэллоуин? Расслабившись, я сел на пассажирское сидение машины шерифа, и мы прокатились к его дому с мигалками. - Ты почему один? – спросила с порога Элла. Я так и не нашёл, что придумать. Соврал, что Энцо приболел. - Жаль, - вздохнула Элла. – Я надеялась с ними поболтать. Я бы там родила на крыше того вагончика. И мне хотелось подробностей! Это так восхитительно смело! Мне нравится этот парень! - Джордан ещё не ревнует? – проворчал я. Элла отмахнулась. - Ты должен его вылечить! И в следующий раз непременно взять с собой! Я пожал плечами. Если честно, мне уже безразлично. Энцо – грубиян и гомофоб. Гребанная истеричка. Мысленно сосчитав до десяти, я велел себе успокоиться. К чёрту всех – Энцо, Мэтта. Как хорошо, что у меня есть друзья! Минут через пятнадцать завалился Мак, судя по широкой улыбке, наливку он попробовал ещё дома. - Кто будет тыквенную настойку? - Я ещё не слышал о тыквенных настойках! – удивился я. - Он настаивал её в склепе, - подмигнул Джордан. - Вообще-то в подвале церкви. Хотя рядом старое кладбище, так что, скорее всего, ты прав. - Не говори, что ночью мне будут сниться трупы, - подмигнула Элла. - А мне будет сниться огромная тыква, - зевнул Мак, скидывая куртку, - я только что видел, как одна катилась по улице. Я сначала думал, это какая-то шутка. Но она настоящая. Внутри кто-то сидел. - В смысле, ребёнок? – Джордан нахмурил брови. Мак покачал головой. - Я не уверен. Тыква реально здоровая! Думаю, и ты бы влез. - Бред какой-то. Мак, ты бы подвязывал… - Я хотел снять видео, но руки были заняты, - отмахнулся Мак. В тыкву на моём крыльце вполне мог бы кто-то влезть, но для этого нужно поработать пилой, вряд ли кто-то бы стал заморачиваться. Так что я согласен с Джорданом: Маку пора завязывать. Мы ещё долго его подкалывали, потом ели пирог, запивая пивом. То и дело стучались в дверь, за окнами мелькали самые разнообразные костюмы и маски. Видимо, у нас было чем-то помечено, потому что Элла выгребла целый мешок конфет. - Осталось спрашивать паспорт и расплачиваться наливкой, - бурчала она. Где-то посреди веселья появились Мирра и Клиф. Мирра была спокойной, видно, помогли антидепрессанты. А вот Клиф почему-то хмурился. Он даже выпил настойки, и, наконец, выложил на стол пакет. Что-то серое, бесформенное, с острыми краями. - Вот, нашёл по дороге, - Клиф кивнул на камень, - свежее амбре. - Клиф, - взмолилась Элла, - эта штука лежит на моём обеденном столе, только не говори мне, что на неё кто-то помочился! - Если тебя это утешит, дорогая, - усмехнулся Клиф. – Я сбился со счёту, сколько раз мочился на твоём крыльце. Я помочился на каждый чертов дюйм в этом городе. Сейчас это делает тот, другой парень! Мак покосился на свою настойку, понюхал, зачем-то поправил крышку. Джордан едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. - Ты притащил этот камень для протокола? - Я притащил его потому, что он один во всем городе. И я не знаю, что это такое! - В смысле? - В прямом. Это что-то непонятное. И странное. Моча – это карта запахов. Здесь карты нет. Вернее, я её не чувствую. Только чёртову похоть! В комнате повисла тишина, лишь стрелки старинных часов шумно отмеряли секунды. - Может, это наркотики, Клиф? – буркнул Джордан. – Сейчас только и говорят о попперах. Я не замечал, чтобы в нашем городе толкали химсекс. Но все бывает впервые. Клиф задумчиво кусал пальцы своей ладони. Волосы у него топорщились, мне показалось, или зубы чуть заострились. И тут я вспомнил: сегодня же первый день полнолуния. Клиф ведь должен превратиться в кого-то? Или нет? Как это вообще, происходит? Мне, как образованному человеку, сложно представить, что биологический организм способен к метаморфозам, какие обычно показывают в кино и мультфильмах. Между тем Мирра наклонилась над столом, так что груди почти что лежали на лакированной поверхности, и обнюхивала пакет. Клиф поморщился и убрал его под стол. - Ты можешь хоть один вечер вести себя прилично? - Я и так…веду себя прилично! Видимо, действие антидепрессантов ослабло, в глазах женщины замелькали искорки. Мирра упала на диван, так что ножки скрипнули, и скрестила на груди руки. Два внушительных холмика с торчащими сосками легли между ладоней в форме сердечка, красная кожаная юбка задралась до средины бёдер, демонстрируя острые коленки весьма неплохой формы. Несколько секунд мужские взгляды зависли на этой картине, Элла громко хлопнула дверцей холодильника. - Кто-то хочет молока? - Помилуй Бог, молоко после настойки? – взмолился Мак. - У нас много туалетной бумаги, - хмыкнула Элла, - и знакомый хирург. Она красноречиво подмигнула Джордану, смахнула с его плеча невидимую пылинку, палец прочертил линию от плеча до точки в районе ширинки. - Нет, вы меня сюда не вмешивайте, - возразил я. - Райз, тебе говорили, что ты похож на Ника Картера? - Разве что во сне, - ответил я. - Чертовски похож. В моей бывшей комнате в доме родителей до сих пор висит его постер. - Согласна, он секси, - добавила Мирра. Она казалась очень довольной, провоцируя всех вокруг. Вообще, всё было очень странным. Эта нервозность и мелкие подколки, и что-то неуловимое витало в воздухе. Я почти готов поверить, что полнолуние реально так действует на психику, как и нечто странное на этом камне. Мне и самому вдруг захотелось запустить бокалом в стенку. Просто так. Смотреть, как влажные дорожки наливки растекаются по стенке. В паху понемногу разливался жар. Углублённый в свои мысли, Клиф задумчиво барабанил пальцами по крышке стола. У него почему-то грязные ладони. Присмотревшись, я понял, это волосы. Грубые, чёрные, с выраженными луковицами. Чёрт! Они не были такими еще пару минут назад… Зрачки Клифа расширились, почти поглотив радужку, внутри крошечное жёлтое пятно. Выглядело жутко, по спине пробежал холодок. - Не бойся, я не обернусь, - улыбнулся Клиф. – Я в старческом анабиозе. Просто сейчас полнолуние, и меня беспокоит агрессия того парня и вот эта непонятная хрень. Не к добру всё это. - Сука! Клиф! Сейчас по улицам шатаются толпы подростков, - воскликнул Джордан. - Только не говори мне, что нужно проехаться по городу с ружьём! - С таким же успехом ты можешь пробежаться по городу голым, - хмыкнул Клиф, - когда родится человек, способный убить оборотня в три дня полнолуния, знай: взошла новая Вифлеемская звезда. - Я не верю в бессмертие, - вырвалось у меня, - тем более, в какой-то особый период. Если ты смертен, то смертен всегда. - Я ни слова сказал о бессмертии, лишь о том, что человек не способен нанести оборотню смертельные раны. Только оборотень. Иначе нас всех уже давно бы отстреляли к чёртовой матери. - Что ты предлагаешь? – спросил Джордан. - Ждать, - Клиф философски поднял вверх палец. - Три ночи пролетят быстро. - Ну, как сказать. - Но я бы волновался не об этом. - Что ещё? И тут раздался вой. Признаться, мне стало не по себе. Низкий, протяжный, невероятно громкий, наверное, ещё с какими-то частотами, потому что сердце вдруг бешено застучало. - Он здесь, - тихо сказал Мак. Клиф кивнул и опрокинул в себя полстакана настойки. Лицо скривилось, будто он живьём глотнул жабу, но тут же облегчённо вздохнул. Мы вздрогнули, услышав, как хлопнула входная дверь. - Мирра, - догадалась Элла. Я смотрел сквозь занавеску, как Мирра несётся по улице в сторону площади. Волосы, уложенные крупными завитками, струились по спине, юбка облегала крепкую спортивную задницу. Даже с точки зрения гомосексуала она хороша! - Как у них всё просто, - заметил Джордан, пряча в усах улыбку. – Повыл на луну… Почти, как в приложении для быстрого секса. Надеюсь, наш парень окажется симпатичным, иначе как-то грустно всё и примитивно. - Я…Господи! Клиф закрыл лицо руками. С ладонями происходили метаморфозы – они то выгибались, утолщаясь в костяшках пальцев, то принимали обычный вид. - Я понимаю, ей нужен самец… Но, ради Бога, пусть он не окажется психом. - Ты наверняка этого не знаешь, Клиф. - Он даже не пришёл знакомиться! В мои времена… Это считалось неприличным! - Сейчас другие времена, дружище! - Джордан положил руки ему на плечи. - Я с ужасом представляю, что Дженни пришлёт нам приглашение на свадьбу по интернету, и мы будет наблюдать за происходящим онлайн. Старик заметно расслабился, щёки порозовели. Тем не менее, весь остаток вечера Клиф постоянно морщился, чихал, на столе росла гора скомканных салфеток. А потом исчез. Ближе к одиннадцати я пошёл домой. На улице было светло, почти как днём, полная луна висела над скалистой вершиной, от неё расплывалось пятно, в нём утонули звёзды, чуть дальше они сверкали в тёмной кайме ночного неба, немного напоминало сюжет восточного ковра. Красиво, даже немного жутко, особенно после всех этих историй. Я старался смотреть по сторонам – на сверкающие гирлянды маленьких стеклянных тыковок, кукольных уродцев, сооружённых из всякого старья. Но взгляд то и дело поднимался вверх. Хотелось потрогать этот небесный ковёр рукой, ощутить его холодную мягкость. Я фантазировал, как вернусь домой, налью горячего чаю, сяду на крыльце и буду смотреть на луну. Наверное, в полнолуние мы все немного оборотни. А перед домом меня ожидал сюрприз. Тыквы действительно не было. Возле ступеньки лежали полоски кожуры с мякотью, срезанные чем-то острым. Несколько обломков. Толщина в моих крепких три мужских пальца. - Кому-то не хрен делать? – вслух спросил я. И снова раздался вой, но какой-то другой, потише. Что-то знакомое в нотках, что-то мягкое, немного собачье, я почему-то подумал о Мирре. Не знаю, воют ли самки, но очень похоже, что это она. В оттенках воя отчётливо звенела грусть, она отозвалась в сердце: когда ты сам одинок, чутко реагируешь на боль такого же одиночества. - Давай, малышка, ты его найдёшь, - шепнул я, открывая дверь. Стрелки часов над кухонным проёмом плавно двигались к полуночи. Я больше ничего не слышал, кроме этих стрелок и бурчания холодильника. Раздевшись, я улёгся спать. Опять на диване. С этим ничего не могу поделать – мне нравится чувствовать что-то за спиной, пусть даже подушки. Мэтт надо мной смеялся, но всё-таки обнимал. Мы спали так годами. И даже сейчас, засыпая, я представлял, будто за спиной мой личный уголок рая.

Глава 6 Райз Давненько не ощущал себя так паршиво. Как будто за воротник плеснули помоев с остатками вчерашней еды. Я привык, что в нашем городке спокойно относятся к геям. Нас изначально немного, сейчас вообще я один, остальные разъехались кто куда, устраивать личную жизнь или наслаждаться свободой. Мне в мои тридцать шесть блуждать по стране особо некогда. Не могу сказать, что успел узнать Энцо, мне в голову не могло прийти, что он гомофоб. Вдвойне обидно, он мне действительно нравится. Не слишком похож на парней, с которыми я встречался раньше, но что-то в нём особенное есть. Глубоко скрытое, чертовски сексуальное. Жёсткие густые волосы, лёгкая щетина, карие глаза под широкой дугой бровей. Взгляд немного хищный, немного лукавый, и в то же время ласковый. Ловкие большие руки, широкая фигура, я думал, Энцо слегка полноват, но нет. Под одеждой у него потрясающий торс, крепкий, мускулистый, по-настоящему мужской. Когда он вылез на крышу, я не на шутку перепугался, но как же меня завело, чёрт! В голове мелькали картинки Порнхаб. Я клеил на грудь пластырь, представляя, какой у него член, и даже мысленно пробовал его на вкус. Смотрел на его губы, сходил с ума от фантазий. Мне мерещилось, что Энцо тоже на меня поглядывает… Мы с ним одного возраста и, как казалось, почти на одной волне… Но это мои «хотелки», всерьёз я ни на что не рассчитывал. Такое уже случалось, что поделать – вокруг одни натуралы, многие симпатичные. Нужно чуть больше времени, и это пройдёт. Как же это всё глупо! Достал из комода пачку сигарет, истрёпанную, как моя душа. Я давно не курю, пачка каким-то чудом осталась. Выкурил две сигареты, испачкав джемпер пеплом, не помогло. Грёбанный гомофоб… Мне настолько мерзко, что всего трясёт. Ладно, к чёрту. Нужно заставить себя уснуть. Завтра новый день, этот будет в прошлом. Все равно его плевок в душу не сравнить с разводом, а я его пережил. Хотя иногда ощущал себя, как будто давно умер. Мэтт…Мэтт Ланкастер. Высокий стройный парень, гибкий и быстрый, как леопард. Я заметил его ещё в школе, он учился классом старше, играл с мальчишками в футбол на общественном поле, рядом всегда толпа восхищённых девиц. Я и подумать не мог, что мы с ним из одной лиги. Мэтт делал вид, что меня не замечал. Я подружился с мальчишкой, его шкафчик был рядом со шкафчиком Мэтта, я часто подходил к нему поболтать. Выдумывал всякую ерунду, прижимаясь плечом к шкафчику. Мэтта это бесило. Он терпеливо ждал, когда я отойду. Я делал вид, что не замечаю, тогда Мэтт хватал меня за плечи и отталкивал в сторону. Мне нравилось, как он ко мне прикасается, хотя выглядело глупо. Влажные фантазии глупого подростка, у которого пылало в джинсах… Ночью, под одеялом, я вспоминал, как Мэтт меня трогал, воображение подбрасывало больше. Если бы я был виртуалом, то Мэтт был бы первым образом, на который я бурно кончал. Уже после школы, когда я учился в колледже, мы столкнулись в гей-клубе. До этого я уже успел познать и полноту влюблённостей, и пустоту блудливых ночей, а под конец запал на парня, оказавшегося женатым. Полгода зализывал раны, и снова пришёл в клуб. Увидел Мэтта, и это было, как вспышка. Мы едва добрались до его квартиры, занялись сексом прямо на пороге, и сутки не могли оторваться друг от друга. Мэтт…Мэтт…Мэтт… Это он предложил пожениться, я любил его в любом статусе. Но Мэтт всегда смотрел на Джордана, а Джордан счастливо женат. Десять лет…Десять грёбанных лет жизни… Чего мне больше всего жаль, так это сломанного, ещё немного наивного себя. Наш семейный портрет висел тогда над полкой, где расставлены трофеи и призы Мэтта. Мы оба так молоды, как будто нам по семнадцать. Я обожал смотреть на этот портрет вечерами, когда Мэтта не было дома. Вспоминал наши первые месяцы отношений, когда после секса простыни не успевали высыхать, мы их бросали на пол, стелили новые. На тумбочке лежала стопка выше ночной лампы, мы даже не прятали их в шкаф… Однажды я вернулся после смены, портрет стоял лицом к стене, на его месте светлый квадрат, бежевая краска не выцвела от пыли и времени. И сразу понял, что-то не так. Конечно, я переживал, Мэтт очень изменился, спортивная слава ударила в голову, но я верил, это скоро пройдёт. - Райз, - сказал Мэтт. В отличие от Джордана у Мэтта пронзительные синие глаза. Именно синие, такие сейчас у его племяшки Дженни. Я любил его глаза, любил его самого… В тот день от его взгляда мне стало холодно. - Райз…Я, конечно, сволочь. Но ты понимаешь, так не могло быть всегда. Я поначалу не знал, что ответить. У нас обычная жизнь: работа, ужин, секс, разговоры, отдых. Мы не планировали лететь на Марс и не дрались, кто будет мыть посуду. - Что именно, Мэтт? - Наши отношения. Они… Мэтт нервничал, когда приходилось поднимать забрало, обнажать скрытое под маской нутро. Хотя я и так знал, что он не подарок. - Ты собираешься меня бросить? Это был не вопрос. Издевательство. Над самим собой. От мыслей, вертевшихся в мозгу, подкашивались ноги. - Нет, не собираюсь. Ты можешь оставаться, - Мэтт кривил губы, по вискам стекал пот, - но лучше тебе уйти. Я не хочу, чтобы журналисты преподнесли это, как будто я подонок. Ах, я забыл, его королевское высочество чемпион единственного штата под каждым кустом искал желающего состряпать о нём статью. Сначала было смешно, но всё чаще подбешивало. - А может, ты подонок и есть, Мэтт? – не удержался я. Я догадывался, что он изменяет. Мэтт постоянно на соревнованиях, толпа голодных фанатов, ночи без меня в отелях. Но я старался об этом не думать, потому что с сексом у нас по-прежнему всё отлично. Следить за ним, как ревнивый придурок, я не собирался, выуживать подробности – тоже нет. Но сейчас это написано у него на лице большими буквами. - Мне по статусу положен молодой любовник, - выдохнул Мэтт. - По какому статусу? Мэтт прекрасно знает, что на открытые отношения я не пойду. Тошно даже от мысли. Приходить домой, обсуждать любовников, умиляться молоденьким мальчикам. Свободно, в лицо, как расписывают горе-инфлюэнцеры – нет, нет, миллион раз нет! - Мы с тобой примерно одного возраста, Райз. Да, ты по-прежнему охуенно красивый мужик, я всегда тебя хочу, но ты именно мужик. Мне нужен кто-то молодой и свежий рядом. Рей считает, так хорошо для имиджа. - Знаешь, Мэтт, даже Президент не может себе позволить такой роскоши. У него всегда одна и та же леди. - Но я не Президент. Я чемпион. И я гей. Я икона. У Мэтта в глазах горел огонь. «Икона», мать его! Но чего он мелочится, может, сразу храм и Библию Мэтта Ланкастера? Господи! Десять лет в задницу на этого придурка! - Икона внешнего блеска и душевной нищеты… Наверное, так сказала бы Элла. Милая детка, она уже тогда, на нашей свадьбе, была права. Как же это мерзко… Видно, Мэтта это задело. Он расставил ноги, скрестил на груди руки. Красавчик, уже не мой. Я больше не подойду к нему не положу свои пальцы на ширинку, чтобы, оттянув молнию, взять в ладонь член и наблюдать, как в глазах плывёт от накатывающей страсти. Это будет делать другой. - Ты просто…вот в этом проблема, - тихо сказал он, - ты кажешься остроумным. Но для фанатов это слишком скучно, Райз. Я не могу себе позволить быть таким…гетеронормативным. Фанаты…Чужие люди. Они любят Мэтта, как пиццу на вынос. Когда им надоест, побегут в другой ресторан. Жаль, он этого не понимает. - Гетеронормативным? Мэтт! С каким пор любовь и постоянный партнёр стала привилегией натуралов? Или ты хочешь лишний раз доказать, что гей готов бросить другого из-за морщинки на лбу? Отказаться от НАС, чтобы демонстрировать фанатам молодые задницы? Видит бог, именно этого он и хотел. Это мне сложно было поверить. Когда сам любишь, чертовски трудно понять, что чужая любовь может быть другой. Чуть позже, встречая в журналах снимки, на которых Мэтт рекламировал нижнее бельё и свою потрясающе самовлюблённую физиономию, я клял себя, что не замечал, насколько его мир сосредоточен вокруг этой самой задницы. Я сам поставил его на пьедестал, а Мэтт никогда не поднимался выше. - Я люблю молодые задницы, Райз! Молодые лица и запах. От тебя несёт дезинфектором, ты в курсе? Не только дезинфектором. Больницей, кровью, потом усталости. Я, блядь, хирург! Я хороший хирург, я люблю свою работу. Что такое запах? Легко смываемая ерунда. А вот от мужа несло предательством, и это въедалось вод кожу. - Раньше ты не возражал, - заметил я. Мэтт не ответил, всё итак ясно: раньше он не был чемпионом. Пока он карабкался на свой «олимп», его устраивал хирург с неплохой зарплатой. Теперь он хочет роскоши и молодых. Знаю, моя боль не уникальна. Таких историй тысячи сплошь и рядом. Я собрал свои три сумки и чемодан, кинул в багажник и вернулся в родной городок. Пусть здесь мало перспектив, зато я чувствовал себя на своём месте. После развода прошло уже много времени, но отношений я пока не искал. В этом городе, на удивление толерантном, для многих я всё ещё муж Мэтта, а переезжать куда-то я не готов. Здесь мои друзья, работа – пусть она немного вампир, высасывающий энергию и время, я без неё не смогу. Секс не проблема, я легко его находил, но с каждым разом чувствовал пустоту все острее. Я стёр свой профиль из приложений, сейчас вообще один. Всё хорошо, если об этом не думать. И вот теперь Энцо… Я не ждал взаимности, и хоть частенько представлял нас вдвоём в постели, меня устраивала дружба. Давно хотелось завести неженатого друга, которому не обязательно спешить домой, можно проболтать хоть до утра, не поглядывая в мессенджер. Конечно, есть Мак, но он частенько уходил с головой в свои «идеи». Делал настойку, от которой голова кругом, параллельно творя «шедевры», и наслаждаясь обществом самого себя. Мне хотелось чего-то намного ближе. Я улавливал это в Энцо такое, почти родное, слегка загадочное. Мы говорили обо всём, и в то же время я почти ничего о нём не знал… Я наблюдал в окно, как Энцо возится на крыльце, пряча ключ под половицу, спешит в свой колледж, но уже другим маршрутом. Теперь он обходил целых два квартала, лишь бы не мимо моего дома. И так уже который день подряд. Признаться, я разочарован… Грёбанный гомофоб! Интересно, кто его обидел, или он такой узколобый ультраконсерватор? Ведет себя так, будто я заразный, даже смешно. Ладно, в задницу его… Жизнь – не сказка. Со мной бывало намного хуже.

Глава 5 Энцо Всю следующую неделю мы редко виделись. Райз пропадал в больнице, иногда я заставал его в кафе. Я приезжал туда часто, может, даже слишком. Брал конфеты в пёстрых обвертках, клал пару штук в карман и забрасывал в бардачок. Понятия не имел, зачем я это делал. Погода стояла пасмурная, часто клонило в сон, как ни странно, конфеты помогали. Обычные стекляшки, пару центов за упаковку. Сам не заметил, как на них подсел. В колледже все, как обычно. Новые коллеги, новые ученики. Половину из них родители отправили учиться из-под палки, другая половина тщетно пыталась врубиться, о чём я говорю. Лишь несколько человек жадно впитывали знания, я люблю таких учеников. Много их или мало, я всегда для них стараюсь. В пятницу вечером в кухне Райза горела лампа. Значит, он был дома. Готовил кофе со специями и молоком. Для себя, а может, для кого-то ещё. В голове опять мелькали образы: мягкий диван, тёплый плед, под который забираешься с ногами, чашка с ароматным кофе в руках и почему-то треск горящих дров в камине. Камин должен быть настоящим, с запахом углей и жаром огня, и обязательно кочергой, чтобы время от времени ворошить сгоревшие угли, как колдун, выпускающий огонь. Это было так близко, и так нереально, что на меня вдруг накатила тоска. Я застыл на середине дороги, как вкопанный, ноги приросли к земле. Поднял голову к небу, к полному серпу луны. Она дрожала перед глазами, раскалывалась на две половинки, в ушах шумело. И я услышал собственный вой – он вырвался из горла, вперемежку с хрипами. Вой без трансформации, от него жутко болела шея, саднило внутри. Но самое ужасное – агрессия рванула вверх, запах изменился, я ощущал, как благоухаю на добрую половину улицы. Если там сейчас тот старик-оборотень, мне ничего не поможет. В горле пересохло, я задыхался, пытаясь сглотнуть слюну. И бросился домой, шатаясь из стороны в сторону. - Лор, - шипел я, - ты не должен… Лор прекрасно знал, что не должен. Сейчас не его время, но он упрямо рвался наружу. Я не помню, когда такое было в последний раз. - Всё в порядке, Энцо, - шептал я себе, - много новых запахов, ты просто устал. Лор внутри меня смеялся, противно, до скрежета зубов. - Ты доиграешься, скотина. Я закажу себе наручники и программируемый сейф. Он откроется ровно после полнолуния. «Я отгрызу нам руку» - пообещал Лор. Я нечасто слышу его голос ясно и отчётливо, будто он стоит рядом. Опустившись на пол, я подтянул колени к груди, тело трясло от ужаса. Видит несуществующий бог, когда-то я пытался с ним подружиться… В этот момент пискнул телефон, на экране всплыло сообщение. «Привет, Энцо. У тебя завтра выходной? Как насчёт прогулки на фуникулёре. Элла пишет, погоду обещают прекрасную. В любом случае, Мак захватит наливку. Присоединяйся». Райз! Как в прошлый раз, он очень и очень вовремя. Как луч солнца прорвал грозовую тень. Лор заскулил и метнулся в свою нору. С меня как будто упали верёвки, я выгнулся, стянул с себя одежду и принял горячий душ. Затем нырнул под одеяло. Как ни странно, я не видел снов. Лор тоже спал. Я встал на рассвете и вышел на крыльцо. Там и сидел, поглощая кофе чашку за чашкой. Ждал, когда Райз появится. Я мог бы позвонить, но мне нравилось ждать. И вот, наконец, он появился. - Привет! – крикнул ему через всю улицу, - как насчёт кофе? Райз кивнул, и я бросился варить свой любимый кофе, я заказываю его прямиком из Бразилии. В холодильнике припасены сливки – купил специально для него. К удивлению, Райз выбрал чистый кофе. - Просто изумительный аромат, Энцо. Он сидел на моей кухне, опираясь локтями о светлую крышку стола, и улыбался. Фантомный бокал из видений стоял совсем рядом, но почему-то был пуст. Наверное, Лор сегодня решил оставить меня в покое. Я просто безумно счастлив. Настолько, что согласился поехать за покупками в Воллмарт, хотя мне ничего особо не нужно. Ближе к обеду мы всё-таки собрались на фуникулёр. Правда, шериф с женой в последний момент отказались: у дочери поднялась температура. Священник где-то заблудился по дороге, так что на гору мы поднимались вдвоём. Возле фуникулёра мы встретили старика Клифа, но он болтал с каким-то приятелем, и с нами не пошёл. Мы с Райзом стояли друг напротив друга, говорить было бессмысленно – слова тонули в безумном потоке звуков возбуждённой толпы. Ощущение, что здесь собрались люди, впервые в жизни видившие фуникулёр. Но, неважно. Меня вполне устраивало подниматься молча. Сегодня Райз гладко выбрит, лицо румянилось от холодного ветра, особенно ярко выделялись губы – чёткие контуры, словно обведенные карандашом. Десятки ароматов тел, расслаблявшихся в тепле, и его один чёткий, уже хорошо знакомый, сейчас почему-то с примесью специй и молока. Сердце замирало, отстукивая секунды: тук-тук, тук-тук. И тут я ощутил новый запах. Он остро прошёлся по нервным окончаниям, у меня затряслось внутри. Запах животного, запах секса, ещё какого-то секрета, чем-то напоминавший кровь. Волоски на запястье слегка шевелились, я невольно обернулся. За моей спиной самка. Рыжеволосая, довольно миловидная, возможно, чуть младше меня. Она подбиралась ближе, неся волны агрессии и страсти, в ушах загудело. Самцы всегда реагируют на женскую страсть, так нас устроила природа. Самка явно искала самца, видно, что-то учуяла. Я внутренне сжался, глубоко вздохнул. Самки намного слабее самцов, здесь десятки запахов, но она услышит, я не сомневался. Всё, что я мог сделать, это напугать её зверя. Растерявшись, он перестанет соображать. Громко скулила собака, кто-то притащил её в фуникулёр. Она чуяла страх, как и самка. Та шарахнулась в сторону, обхватила себя за плечи, только бы не завыла… Но самка быстро пришла в себя и повернулась к нам. Она не спускала глаз с Райза. Тот улыбнулся, в ответ полетела новая волна секса. Самка его хотела. Я бы сказал, очень. В груди что-то сжалось, поднялось болезненным комком, застряло на середине горла. - Салют, Мирра! – Райз коснулся губами её щеки. На удивление, он спокоен. Сердце бьётся в привычном темпе, запах не изменился. Райз не испытывал желания. И самка это понимала. Желание сменилось агрессией, ползущей вверх, она разочарованно кивнула и отошла к окну. - Не ожидал, что здесь будет Мирра, - сзади раздался шёпот священника. - Как ты здесь появился? – удивился Райз. Мак подобрался незаметно, принеся с собой ароматы воска и ладана. - Я уже минут пять, как рядом, - зевнул священник, и покосился на Райза, загадочно улыбаясь, - если бы кто-то не был занят, разглядывая…в общем, неважно. - Привет, - ответил я. - Знаешь, я беспокоюсь, - продолжал Мак, - Клиф сказал, у Мирры опять была истерика. Ещё бы! У неё такое желание, что пробирало насквозь. Агрессия на все семь! Для самки это катастрофически много. Когда рецепторы работают на всю катушку, это сводит с ума. Зря я её пугал – в таком раздрае она вряд ли услышит даже саму себя. Мирра стояла лицом к окну, как вдруг ударила по стеклу кулаком. Один раз, потом ещё и ещё. Стекло разлетелось. Кабинка раскачивалась в воздухе. Пассажиры в страхе метались по кабинке. - Успокойся! Хватит! Всё! Я хотел схватить её за локти, в глазах Мирры что-то мелькнуло, зверь на меня среагировал, но в следующий момент она метнулась к двери, начала биться в неё плечом. Она ужасно сильная, дверь покосилась, сквозь щель свистел холодный ветер. - Ну, сбрось меня вниз, сбрось! Чего ты ждёшь? Она громко смеялась, потом притихла. Прилипла носом к окну, как ни в чём ни бывало. Райз подошёл сзади, прижался к её спине, что-то говорил на ухо, поглаживая спутанные рыжие пряди. Я не слышал, о чём они говорят, лишь уловил новую волну сексуальной страсти. Я не сообразил, исходит ли она от обоих, где-то внутри противно заскулил Лор. - Видит Бог, я не зря волновался, - тихо сказал Мак, - Райзу стоит держаться подальше. Согласен. Не представляю их вместе. Слишком разные, как тихая вода и буйный огонь. К тому же оборотни почти не сходятся с людьми, разве что ненадолго. - Она его бывшая? – спросил я. - Кто? – Мак удивлённо вскинул бровь, потом до него дошло. - Нет, конечно! Райз добрый. Иногда слишком. А Мирра путает любовь с добротой. К тому же…ей нужен совсем другой мужик, понимаешь? Нет, я не понимал. Мак намекал, что с Райзом что-то не так? Как и те девушки из кафе? Или, может, он имел ввиду оборотня? Мирра успокаивалась, и я уловил в неё другой запах, очень похожий на запах старого оборотня… Видимо, его дочь. Я отошёл подальше на всякий случай. Агрессия – не подарок. Не сила, не супервозможность, как полагают многие. Агрессия убивает, агрессия –боль. Она рождает таких опасных сущностей, как Лор. И таких безумных, как эта самка. - Мы почти приехали, - лицо священником просветлело. Кабинка зависла в метре от приёмника. Видимо, расшатывая кабинку, Мирра повредила ось. Кто-то опять заплакал. Ребёнок или подросток, много запахов страха, ненавижу такое. Ещё чуть-чуть и меня стошнит. Я достал из кармана платок – да, я по-старинке ношу большие хлопчатобумажные, обмотал ладонь и выломал острые края стекла. - Эй, - крикнул я растерянным парням у приёмника, - принесите зубило и молоток. Один парень исчез, спустя минуту вернулся, стоял у края приёмника, хлопая ресницами. Я высунулся из окна как можно дальше. - Бросай! - К-куда? - Мне в руки! - Уверен? - Нет, блядь! Я ведь собака, которая ждёт палку! Бросай! Парень бросил, неуверенно и косо, как будто впервые держал в руках, но у меня отличная реакция – хоть что-то в повадках оборотня радует. Я снял куртку – жалко, если порвётся, - в одной байковой рубашке вылез из окна на крышу. В кабинке звенела тишина. Пассажиры замерли с открытыми ртами, я слышал, как бешено колотятся сердца. Ось действительно смещена, паз не может сцепиться с приёмником. Я ударил пару раз молотком, выравнивая края. Это ненадолго, нужно сказать владельцам, чтобы заменили. Кабинка дёрнулась, продвигаясь внутрь, я не успел спуститься. Пришлось улечься на крышу, холодную, как лёд. Грудь мокрая, я слышал запах крови, хотя не чувствовал боль. Где-то зацепился, сука! - Энцо! – закричал Райз. Я сразу узнал его голос. Никогда бы не подумал, что он может кричать так громко. На фоне лиц толпы, красных от волнения и мороза, его лицо белое, как сливки. Словно восковая фигура с живыми глазами. - Энцо! Чёрт! Ты просто псих, на хрен! Знаю, детка, я реально псих. Ты не представляешь, какой. - Надень! Райз накинул мне на плечи куртку и указал на грудь. - Ты порезался на этой пыльной хреновине! - Бывает, - усмехнулся я. - Там может быть сотня микроорганизмов, - он вцепился в локоть и потянул за собой, - нужно обработать. Знал бы он, какой у меня барьер против всего. Оборотни не хватают инфекции. Но Райз уже включил доктора, оставалось лишь подчиниться. В холле небольшого горного отеля роскошный диван с зелёной обивкой. Я снял рубашку и сидел с обнажённым торсом, Райз обрабатывал царапины антисептиком, пытался заклеить пластырем, это не так уж легко. У меня там густые волосы, нервные окончания очень близко к коже. Длинные пальцы хирурга гуляли на груди, я чуть не замурлыкал. Всё-таки, я животное, животные любят ласку, я едва себя контролировал, чтобы об него не тереться. - Тебе холодно? – пальцы переместились на лоб, Райз вдруг опустил глаза, - всё в порядке. Вокруг опять витал запах секса, теперь он мужской. Райз прикусил губу, раздвигая волоски, чтобы налепить пластырь. Сердце колотилось, я отчётливо слышал, стук попадал в такт жилке, пульсирующей у виска. Он нервничает, и это его запах. Я посмотрел на его джинсы, верх чуть прикрыт бежевым свитером, однако заметно, что он возбуждён, чувствовал запах смазки, выступивший из уретры, от этого зашумело в ушах. Это так неожиданно, что я растерялся. Старался туда не смотреть, но аромат бил в голову похлеще наливки Мака. - Тебе нужны бинты? Девушка-администратор стояла над нами с коробкой. Высокая, светловолосая, такая же симпатичная, как Райз. Говорят, влюблённые чем-то похожи. Виктория – так написано на её бейдже, удивительно ему подходила. Похоже, он хотел эту человеческую самку. - Нет, Вики, - он даже не поднял взгляд, - я думал, придётся зашивать, но всё не так страшно. Просто царапины. Конечно, царапины. Я ведь не совсем человек. Спустя пару часов и они затянутся. Но ему не обязательно об этом знать. - Это твоя девушка, Райз? - тихо спросил я. - Ну…вообще-то Вики – моя сестра. Мне показалось, или он смущён. Глаза почему-то грустные. - У неё есть парень, но, если честно, он полный придурок. Так что могу вас познакомить. - Нет, - я покачал головой, - не надо. Я не ищу отношений. И это правда. Я приехал сюда отчасти, потому что это маленький городок, здесь обычно все уже по парам. Мне ничего не нужно. Ни сейчас, никогда. Райз усмехнулся, затем улыбка погасла. - Тогда идём? Райз вскочил на ноги и протянул мне рубашку. Я неторопливо застёгивал пуговицы, украдкой наблюдая за ним. Кого он хочет? В холле нет других женщин, кроме Виктории. Или, может, всё-таки её? Маленькая грязная тайна непогрешимого доктора Райза? Мне жизненно необходимо её знать. Тем более, запах не исчез. Он стал чуть слабее, возможно, потому что Райз отошёл к окну, смотрел наружу, раздвинув жалюзи. - Уже вечереет, Энцо, - сказал Райз. Тихо, я едва разбирал слова. Смотрел на его пальцы, ловкие и крепкие, и снова по телу мурашки. - Город необыкновенно красивый… Идём? Да, конечно, идём. Я натянул куртку, слегка испачканную в крови. Надеюсь, не понадобится химчистка, я не хочу, чтобы от неё пахло химией. Снаружи большая смотровая площадка, но Райз повёл меня куда-то в сторону. Он взбирался по камням, ловко перепрыгивая с одного на другой, я прыгал следом, из-под носков вылетали мелкие камешки, шумно скатывались вниз. Мы добрались до небольшого кармана, выступавшего в скале – почти, как в старом мультике «Король Лев». - Вот, зацени, какой здесь вид, - сказал Райз, - в детстве мы иногда сюда забирались с друзьями. Мак тогда ещё не планировал быть священником. Он хотел быть художником. Рисовал пейзажи в альбоме, пока мы соревновались, кидая камни в деревья. Кто больше попадёт в дупло вон в той сосне. Оно всё, наверное, уже забитое камнями. - А почему Мак не стал художником? - Он стал, - пожал плечами Райз, - просто у него специфические картины. Мак боится их показывать. - Боится? - Ну да… они для него, как дети. У него дома целая галерея, но не вздумай их критиковать, обычно это заканчивается тем, что на воскресной проповеди Мак увлекается рассказами о геенне огненной. - Очень интересный человек, этот ваш Мак, - заметил я. - Священник, винодел и художник. - Поверь, у нас очень забавный городок, - рассмеялся Райз, - я очень его люблю… Спасибо тебе, Энцо. - За что? – удивился я. - Ты так уверенно полез на крышу вагона – я не знаю таких ребят, кто бы смог. Разве что Джордан, он вообще бесшабашный. Райз ещё не видел места, куда я забирался. Как насчёт крыши небоскрёба? А я чинил там лифт три года назад. Жуткий холод и ветер в ушах, сильный, готовый снести в секунду. Мне никогда не страшно лезть куда-нибудь, если я рискую только собой. - Но больше так не делай, ладно? Райз быстро поймал мою руку. Тёплые крепкие пальцы, ровные, как у музыканта. Совсем по-другому ощущаются в ладони, чем в волосах на груди. Секунда, две, три… Райз выпустил мою ладонь и подошёл поближе к краю. - Меня считают неплохим хирургом, но вряд ли я соберу тебя по частям, если упадёшь с такой высоты. - Я не собираюсь падать, - я развёл руками, губы сами собой тянулись в улыбке, - ведь крыльев у меня нет. Но Райз почему-то не улыбался в ответ. Он по-прежнему смотрел куда-то вниз. От него ещё сильней запахло сексом, у меня вспотели ладони. Что, блядь, с ним такое? Я заметил среди деревьев рыжую макушку. Женщина-оборотень неслась по склону горы вниз. Не рискнула спускаться на фуникулёре? Я её понимал, когда я не могу себя контролировать, тоже бегу, куда глаза глядят. В запахе Райза появились нотки горечи. Значит, всё-таки она… Может, я чего-то недосмотрел там, в вагончике? Я нервничал, боясь, что меня раскроют, мог и ошибиться. Наверное, между ними всё-таки что-то есть. - Райз… Эта женщина, Мирра, она…ты ей явно нравишься. Но она слегка… - Слегка не в себе, - закончил Райз. Именно это я и хотел сказать, но вдруг почувствовал, что монолог влюблённого Райза слушать не готов. Мне больше нравится, когда он такой, одинокий. - Знаешь, приятель, - голос Райза звучал ровно, - Мирра на самом деле неплохой человек, просто у неё сложный период в жизни. Она… В общем, когда-нибудь ты узнаешь, но пока у меня нет морального права открывать чужие секреты. Да, я ей нравлюсь, но это не то, что ты думаешь. С ней недавно кое-что случилось, я ей помог, она чувствует благодарность, не более. И поэтому от неё так несло сексом? Поэтому Райз сейчас так «благоухает», что не рискует поворачиваться ко мне лицом? Нет, малыш, меня не обманешь. - Она хочет тебя, Райз, это заметно, - вырвалось у меня. - Это бессмысленно, Энцо. Мирра об этом знает. - Потому что вы расстались? - Потому что я гей. - Что? Меня словно отбросило назад, я схватился руками за стенку. Кровь неслась по сосудам, как в детской игрушке-лабиринте, с болью врываясь в сердце. Гей? Мать твою…Гей? Значит…значит, у него такая реакция вовсе не на бабу. Здесь только я. Других мужчин вокруг не наблюдалось. Отличная реакция! Мощная! Типичная для геев: на горизонте появился новый мужчина. Член, который ещё не видел. Зад, который ещё не драл! Я ощутил во рту горечь. Райз не просто клеил мне пластырь, он меня лапал, поэтому возбудился! Мать твою… Я готов его растерзать! - Энцо? Райз наконец-то повернулся, глядел на меня с тревогой. - Энцо, если тебя волнует, что... Да я дружу с половиной города! Здесь все знают, что я гей! Я плохо умею скрывать эмоции, всё написано на лице. Видно, Райз хорошо умеет читать. У него опустились плечи, он стал как будто меньше ростом, губы сжались, оставив плоскую щель, как трещину на бескровном лице. - Ты…ты должен был сказать! - Прости…не знал, что с этим проблема. Проблема? Ещё какая! Это мегапроблема, учитывая, что я долго выбирал этот чёртов городок. Здесь нет ни одного гей-клуба, даже бара для геев. Я не нашёл ни чата, ни грёбанной странички! Теперь понятно, почему обнаглел Лор. Как падальщик, наметил жертву. Готов выпрыгнуть, не дождавшись полнолуния, хотя для него это боль. И вымещает свою злобу на мне, поэтому шлёт картинки. Намекая на наш общий грязный секрет. - Энцо… Наш добрый док растерян, как заблудившийся щенок. Он просто не знает, во что рискует вляпаться! - Лучше не подходи ко мне, Райз. Я бежал вниз, следом за Миррой, чувствуя себя последним куском дерьма. Почему он не сказал об этом раньше, на хрен? Почему я на хрен разрешил к себе приблизиться? И что теперь? Куда мне сейчас идти? Я только начал привыкать, сука!!! Ветки под локтями трещали, канаты паутины здоровенных тварей летели в стороны, по кустам мочилось в страхе мелкое зверьё. А ведь я пока ещё человек, а не Лор… Я летел, не разбирая дороги, почти как та самка. Ненавижу его! Просто…ненавижу! Обоих…

Вы прекрасно рисуете. Мне бы Ваши способности...у меня по рисованию пятёрка в школе только раз была- когда Страшилище рисовала... Портреты мне так и особо нравятся. На Фэйсбуке есть группа StreetArt- посмотрите. Вот от портретов фанатею...

Имеется ввиду, что этот форум - не сайт знакомств. Открыто предлагать свою кандидатуру нельзя. Написать о себе информацию можно. Можно общаться. Но не навязываться. Это не исключает, конечно, если у вас возникнет взаимная симпатия, обменяться в личке контактами, но далее вести свои отношения уже на других ресурсах, типа Телеги или Ватсапа. Здесь мы дружим, без всяких мыльных опер - этого хватает на других ресурсах.

Боль от чего именно? А она сама что говорит? А вы давили? У меня есть другой вопрос. Когда идёт дождь. Где та грань, где светит солнце? Тут я могу вам помочь. Как воспринимать слова другого человека. Есть несколько вариантов. Один из них. Если ты лесби, то тебя могут посадить в тюрьму. Если ты говоришь хорошо про геев, тебя тоже могут посадить в тюрьму. Вывод? Ну я бы в тюрьме сидеть не хотел. А вы? Нужно ли вам закрыть глаза или нет... слово нужно предпологает, что решение принимает кто-то другой. А вы что думаете? Ок, давайте подойдём с этой стороны. Допустим вы правы. Но тогда что? Тогда и ей не стоит поступать категорично. Зачем блокировать? А что жестокого? А вы зачем друзей заводите? чтобы никогда не вступать в конфликты? а зачем вам влиять на других людей?