Ренегат Ламберте
Анонс. Средневековая инквизиция жестко карала за однополую любовь. Сюжет мне почти приснился - я не лгу - буквально в полудреме меня посетила мысль, и сон отобрало как рукой - к утру мой рассказ был готов. Не знаю почему, но на гей-кантри его забраковали. Возможно, они посчитали, что этот рассказ лучше отослать в Болливуд? Или драма не сильно драматична? - не знаю. Тематика не конфликтует с законодательством, без откровенных сцен.
Доминик Агаве д'Ламберте сидел в одиночестве в своей комнате. Недавно знаменитому инквизитору исполнилось 50 лет.
Сейчас Доминик, не только погрузился в воспоминания, но и лихорадочно соображал, как осуществить свой план.
До этого дня Ламберте не задавался вопросами справедливости вынесенных им вердиктов - список преступлений, за которые надлежит жестоко карать, был подписан Папой, так что сомнений тут не возникало, кроме одного - инквизитор с тяжелым сердцем отправлял на казнь тех, кто обвинен в мужеложстве". Ламберте понимал, что он бессилен бороться против системы, поэтому выносил "правильный вердикт"... С болью в сердце, так как и сам инквизитор в прошлом был гомосексуалистом.
До казни оставалось два дня, и Доминик четко понимал, что если сейчас не придумает, как спасти мальчишку, то парня сожгут на костре. К актам сожжения, четвертованию, распятию и прочим видам казни Ламберте давно привык, и на его счету не одна сотня еретиков, которых он без тени сомнений отправлял на плаху, но теперь был не тот случай - ему предстоит казнить...
***
Доминик Сильвантер рос без отца, и матери приходилось вкалывать по шестнадцать часов в сутки, чтобы прокормить семью - у Доминика были еще две младшие сестренки. Доми - так ласково называла его мама - с двенадцати лет старался помогать по хозяйству: ухаживал за сестренками, колол дрова соседям, собирал в лесу грибы и ягоды. Худо-бедно, но все вместе они сводили концы с концами, хотя в плане получения образования у Доминика не было ни малейших перспектив.
Ну и ничего, — так размышлял подросток, — вот поставим на ноги сестренок, выдадим замуж, а там посмотрим.
Доминик каждое воскресение посещал церковь, и мечтал стать церковнослужителем. Недалеко от их деревушки находился мужской монастырь, и Доминик, когда собирал в лесу ягоды и грибы, каждый раз выходил на холм, садился на траву, и по нескольку часов наблюдал "жизнь за стеной". Доминику нравилась размеренная, рассчитанная по часам жизнь монастыря, и он в глубине души надеялся, что когда-нибудь и сам попадет за ограду.
Однажды Доминик, как всегда, собирал грибы, и в погоне за "лесным мясом" случайно вышел на опушку леса, со всех сторон заросшую терновником. Грибов было так много, что мальчишка ползал на коленях, не успевая отправлять их в корзину. Когда он случайно поднял голову, то обомлел от неожиданности - на пеньке сидел монах и занимался онанизмом. Доминик наблюдал за ним словно завороженный, не в силах отвести взгляда. Он и сам часто этим занимался, но ему никогда еще не доводилось наблюдать со стороны. Обычно у Доминика это происходило быстро, и он даже удивился, что монах так долго "тянет". Доминик наблюдал в течение пяти минут, а когда мощная струя эякулята брызнула вверх, непроизвольно отшатнулся назад, наступив на высохшую ветку.
Монах быстро опустил свой балахон, прикрыв интимные места, и посмотрел в сторону Доминика. У мальчишки все похолодело внутри — от такого пристального взгляда монаха у него по коже поползли мурашки. Доминик стоял, как вкопанный; корзина с грибами упала, и вся добыча рассыпалась у его ног. Первая мысль, которая пришла в голову: "Бежать без оглядки!"
— Не прячься, выходи, я тебя вижу, — обратился монах к Доминику. — Тебя как зовут?
Сердце мальчишки бешено колотилось, вот-вот готовое выпрыгнуть из груди.
— Я - Доми, — дрожащим голосом ответил парнишка.
— А я - Энцо. Подойди, или ты боишься?
Доминик действительно испугался, но сейчас он был не в силах противостоять этому зову. Внутри появилось непонятное желание, несмотря на страх, подойти. Не осознавая, что он делает, как в бреду, Доминик шагнул навстречу монаху.
— Доми, — обратился к нему парень, когда тот подошел, — я попрошу тебя никому не рассказывать, что ты увидел.
— Я... не... я обещаю. Я тоже иногда этим занимаюсь... не часто...но, только никогда не видел, как это делают другие.
— Сколько тебе? — поинтересовался Энцо.
— Пятнадцать.
— О, как моему брату...
После этих слов Энцо закрыл лицо ладонями, и, не отнимая рук, добавил: "...было бы сейчас. Он умер".
— Извини, я случайно увидел.
— Ладно, только никому не говори, договорились?
— Не, никому, клянусь!
Неожиданно для Доминика, Энцо предложил: "Завтра приходи - попробуем это сделать вместе".
***
Себастьян был замечен в лесу одним из монахов - он целовался с мальчишкой своего возраста. Об этом сразу доложили настоятелю монастыря, и тот, как этого требует инструкция, немедленно отправил депешу в Инквизицию - налицо преступление, подпадающее под квалификацию "мужеложство". Решать судьбу мальчишки поручили инквизитору Доминику Агаве д'Ламберте.
Это статья не предполагает длительного разбирательства, а также не подлежит реабилитации, равно как и колдовство. Если еретик может отречься от своих убеждений, то ведьмы и гомосексуалисты - нет, и "правосудие" в таких случаях вершится чисто формально: пытки, вынесение вердикта и казнь.
Ламберте всегда с болью в сердце выносил такие вердикты, но действовал, руководствуясь законам, то есть обязательно беседовал с обвиняемым и присутствовал во время пыток. Ламберте не хотелось присутствовать на экзекуции, но сейчас нужно было найти соучастника преступления. Молодой монах каким-то образом успел сообщить своему любовнику о предстоящей расправе, и тому удалось скрыться. Теперь необходимо выяснить его имя и задержать, чтобы он тоже предстал перед судом.
Получив предписание, Ламберте незамедлительно выехал на место происшествия - это был тот монастырь, подле которого он однажды повстречал Энцо, и где потом воспитывался, прежде чем стать инквизитором.
Сейчас Ламберте вспомнил все. Как он, будучи еще Домиником Сильвантером, повстречал монаха, занимавшегося мастурбацией, как пришел на следующий день, как они подружились... и познали первый опыт мужской любви. Им было хорошо вдвоем, и этих воспоминаний достаточно, чтобы при вынесении вердикта по "мужеложству" у инквизитора сердце обливалось кровью.
Энцо помог Доминику стать послушником, представив его как своего брата - Доминика Агаве Ламберте. Теперь они имели возможность встречаться чаще, уединяясь в потаенных уголках подземелья старинного монастыря.
Когда Доминику исполнился 21 год - умерла мама. Позже сестры вышли замуж и переехали из деревни. Через три года Энцо покончил с собой, защищая Доминика - эта история очень похожа на случай с Себастьяном. Когда Доминику исполнилось 29, ему предложили стать инквизитором, и вот уже более двадцати лет он "вершит правосудие".
Ламберте принял обет безбрачия, и нарушил его лишь однажды - пятнадцать лет назад. Это было как наваждение - он влюбился в женщину! До этого у Доминика никогда еще не было секса с девушками, а тут, - в свои 35 лет - угораздило. Это произошло в его родной деревушке, куда он приезжал по своим делам - делам инквизиции. Эта встреча поразила его словно разряд молнии, и он, не до конца осознавая сути происходящего, вступил с Марией в сексуальную связь. Это был первый и последний раз, когда инквизитор Ламберте утратил разум. Больше с Марией он не встречался.
***
Когда Ламберте приехал в монастырь, первым делом он пожелал встретиться с преступником. Обвиненного в "мужеложстве" содержали в подземелье, рядом с камерой пыток. Ламберте отказался от сопровождения - просто взял ключ от камеры и отправился к заключенному.
Когда инквизитор вошел в камеру, заключенный не поднял головы - он был обессилен многочасовыми пытками, и тихо стонал, прикованный за руки к деревянному брусу под потолком. Это был совсем еще мальчик; худощавое тело, все в кровоподтеках и гематомах, запекшаяся кровь на волосах... Ламберте вспомнил себя в свои пятнадцать - он был похож на него, такого же роста, такая же худоба...
"Здравствуй, Себастьян" — обратился инквизитор к подростку.
Мальчишка с трудом, превозмогая боль, поднял голову и посмотрел в глаза инквизитору. Ламберте был шокирован, и комната поплыла перед глазами - он узнал мальчишку...
Нет, он не знал этого мальчика, и видел его впервые, но он узнал... себя - на него сейчас смотрел Доминик в возрасте пятнадцати лет, только весь избитый и измученный пытками. Ламберте не мог ошибиться, и сердце подсказывало - это был его сын!
***
Инквизитор достал кусок церковного пергамента и подготовил для мальчишки своего рода пропуск, в котором указывалось, что предъявитель сего документа - Себастьян Доминик Сильвантер, странствующий монах. Документ был заверен печатью инквизиции.
Собрав кое-какой провиант, захватив пинту вина и подготовленный пропуск, Ламберте завернул все в шерстяной балахон и отправился к заключенному.
Камеры подземного каземата никто не охранял, но действовать необходимо было быстро. Завтра, — резонно предположил инквизитор, — беглеца никто не кинется, но в воскресение прибывает падре Филлипе Джованни - Председатель Трибунала, и обязательно пожелает повидать узника. Поэтому на все про все, у парня в запасе около 2-х суток. Сначала Ламберте думал бежать с мальчишкой вместе, но это плохая идея - если простого монаха, пусть даже уличенного в ереси, никто искать не станет, то на поиски инквизитора-ренегата будут брошены все силы, а это уменьшает шансы на успех. Поэтому Доминик принял решение пожертвовать собственной жизнью ради спасения сына.
Когда инквизитор вошел в камеру, мальчишка также не поднял головы, как и в прошлый раз. Быстро избавив узника от пут, Ламберте взвалил обмякшее тело на плечо и направился в потаенные уголки подземелья, которые он изучил, как свои пять пальцев.
Вот и знакомое место - здесь Доминик и Энцо часто уединялись, будучи монахами. Инквизитор опустил мальчишку на циновку и принялся растирать его тело вином. Вскоре озябшее тело согрелось, и Себастьян слабо застонал. Тогда Ламберте усадил парня, надел на него балахон и влил в уста несколько глотков вина. Живительная влага быстро подействовала, и Себастьян с удивлением и страхом уставился на инквизитора.
Ничего не говори, но слушай! — приказал инквизитор.
Далее Ламберте дал подробные инструкции сыну, как тому надлежит действовать.
У тебя в запасе примерно двое-трое суток, — предположил инквизитор, — этого времени вполне хватит, чтобы спуститься на лодке вниз по реке, даже просто по течению, не используя весел. Странствующий монах особого внимания не привлечет, а если что - у тебя есть "охранительная грамота" на имя Себастьяна Доминика Сильвантера, подтвержденная печатью инквизиции. За это время ты доберешься до мест, где обитают разбойники, они тебе помогут добраться в секту ренегатов. Расскажешь свою историю, и тебе обязательно помогут.
Ламберте не догадывался, что мальчишке известно даже больше, чем ему - инквизитору. Когда Себастьяна схватили, то он успел передать записку своему любовнику, Адриану, в которой давал примерно такие же инструкции. Но сейчас его больше мучил вопрос, почему инквизитор ему помогает.
— Вы, — начал было Себастьян, но Ламберте его осек, - Не нужно задавать лишних вопросов - придет время, тогда сам все поймешь. А теперь поспешим, у нас мало времени.
Когда они спустились по тайным ходам подземелья к реке, Ламберте посмотрел в лицо мальчику, а потом прижал к груди. Так они простояли минуты две-три, потом инквизитор положил в ладонь Себастьяна небольшой сверток - что-то, замотанное в кусок холста.
— Здесь ответ на все твои вопросы.
После этих слов Ламберте повернулся и быстро зашагал к входу в подземелье.
***
Филлипе Джованни прибыл в воскресенье после полудня, и, как и предполагал Ламберте, немедленно решил повидать осужденного. Филлипе был удивлен, когда в камере никого не оказалось.
— И где? — обратился он к Доминику.
— Мальчишка невиновен, поэтому я его отпустил, — глядя в глаза своему начальнику, ответил Ламберте.
— Доминик, ты не хуже меня знаешь, что обвинение за подобного рода преступление не имеет обратной силы.
— Знаю, поэтому готов понести наказание, — бесстрашно отвечал Ламберте.
— Ну что же, — задумчиво и грустно произнес Филлипе, — это - твой выбор. Ты предстанешь перед Трибуналом, и, скорее всего, будешь обвинен в вероотступничестве. Ты сам понимаешь, чем это грозит. Единственное, что я смогу для тебя сделать, это позволить самостоятельно выбрать способ казни.
— Я знаю, — отрешенно ответил Ламберте, — я выбираю "железную деву", падре.
Глаза Филлипе округлились в удивлении.
— Доминик, это один из самых жестоких способов.
— Да, я знаю, поэтому выбираю именно "железную деву". За все свои преступления я заслужил именно такой казни. Не задумываясь, я отправлял на костер, приговаривал к повешению, четвертовал и распинал на дыбе. Я убивал в угоду "богу", но служил не тому Богу. Поэтому должен искупить свою вину кровью.
Филлипе Джованни знал Доминика с самого начала его карьеры. Всегда беспристрастный, не идущий на компромиссы с совестью, решительный и твердый, даже жестокий. Сейчас он не узнавал этого человека. Почему он отпустил осужденного, зная, что за это уготовано ему же? Вероятно, на то были веские причины, и теперь он готов идти на смерть, избрав один из жесточайших способов казни. Ламберте отпустил мальчишку, которого совершенно не знал. Или знал? Что, если...
— Доминик, — обратился Филлипе к Ламберте, — это то, что я думаю? Кто он?
— Да, — глаза Ламберте наполнились слезами.
***
В понедельник, прямо с утра, Филлипе Джованни и Доминик Агаве Ламберте верхом покинули монастырь. Не было необходимости надевать на Ламберте кандалы - он спокойно принял известие о своем аресте. Ламберте ехал впереди, и когда всадники ступили на лесную тропинку, он услышал голос Филлипе.
— Доминик, стой!
Ламберте осадил коня и развернулся. В боку Филлипе торчал кинжал. Ранение не было опасным - инквизитор хорошо знал анатомию, поэтому нанес удар в область аппендицита, не затронув жизненно важные органы.
— Падре? — Ламберте с удивлением смотрел на раненного Филлипе.
— Я тебя всегда ценил, мой мальчик. Ты был достойным инквизитором, и позавчера принял трудное, но единственно правильное решение. Я не могу позволить, чтобы тебя казнили, по крайней мере, не за то преступление. Сейчас тебе нечего терять, и, учитывая твой выбор насчет способа казни, нападение на инквизитора не слишком усугубит твое положение. Сейчас я хочу, чтобы ты бежал. Найди мальчишку - ты нужен ему! Только сразу не спускайся вниз по реке, а пережди дня три-четыре где-нибудь в лесу. Я лично возглавлю твои "поиски". Прощай.
— Спасибо, падре, вы хороший человек, и я этого никогда не забуду.
***
Себастьян не спал двое суток, и усталость давала о себе знать. Как и советовал инквизитор, мальчик старался держаться правого берега, который упирался в дремучий лес. Когда парень совершено выбился из сил, он причалил лодку в камышах и уснул, проспав шестнадцать часов.
Проснулся мальчик, когда солнце уже клонилось к закату - заканчивался понедельник - день, когда ему предстояло умереть на костре. Себастьян до сих пор не мог поверить - случившееся не укладывалось в голове. Ламберте слыл одним из самых беспристрастных инквизиторов, и вот, буквально два дня назад, он спас его, совершенно чужого человека - преступника, обвиненного в "мужеложстве". Себастьян вынул сверток, который на прощанье передал ему инквизитор и развернул холст. Там находилась половинка серебряной монеты, точь-в-точь такая же, какую он видел у своей матери, только это была ее вторая часть.
Теперь он получил ответы на все вопросы - Великий Инквизитор Доминик Агаве д'Ламберте был его отцом. Он спас сына, чем и подписал себе смертный приговор.
Себастьян поцеловал половинку серебряной монеты и заплакал.
