Таблица лидеров

Меж двух холмов лежит нора, В ней хоббиты кутят с утра

Да, вместилище. А член - долгожданный инструмент... ))) Или инструмент долгожданного удовольствия, что-то в этом роде. Я не знаю, откуда он такие выражения берет))) Думаю, он просто только-только начал писать, и как многие новички, решил завалить читателя "красивостями" собственного производства) Если нет, то... это безнадежная графомань

Согласен со всем. НО. В подавляющем большинстве прои даже тех авторов, кто в курсе вот этого всего, "вот об этом всём" "деликатно" умалчивается, и не из-за стыдливости, а дабы не сбивать читателю возбуждение и не портить ему впечатление.)) А когда один из авторов однажды начал все подробно описывать, некоторые читатели расфыркались, типа зачем нам об этом знать. Я сам стараюсь избегать подобных описаний и просто пишу "подготовился" или "наспех подготовился", если у героя мало времени. Кто в курсе, тот поймет, что значит "подготовился".

Замечание, на мой взгляд, верное. Я, вообще-то, на эротику реагирую, в основном, спокойно, но иногда какое-то слово действительно "выбивается" и прямо режет глаз.

Так что стыд в литературе, как мне кажется, можно понимать и в более широком смысле, не только по отношению к описаниям секс сцен.

Ну, хотя бы презик упомянули Поскольку мачо, готовый на секс со всеми и повсюду таки должен иметь пару резинок, растыканных по карманам. Они места много не занимают. Ну а я воспринимаю всё через призму реализьма, даже когда читаю что-то увлекательное, какой-то подсознательный фильтр просеивает всё через "возможно - не возможно". Я вот такая...всегда какая-то моя часть всё фильтрует, соотносит, прикидывает, сравнивает с реальным положением вещей. Про пердёж, понятно, писать не стоит, как и про черкаши на трусах...но доля реализма должна быть.. Всё- таки мы живём в реальности. Это когда читаешь или слушаешь фантастику- там всё возможно, и то, сейчас рассказ про марсиан нереален, потому что на Марсе нет тому условий. Хотя в своё время великий Рэй Брэдбери написал замечательный рассказ "Они были смуглые и златоглазые" именно о "новых марсианах". Почему замечательный- потому что я вот тоже, прожив здесь 25 лет думаю уже по- венгерски, и ругаюсь тоже по- венгерски, и считаю эту страну своим домом, и люблю её...ассимилировалась полностью. Есть замечательный стих нашего с тобой соотечественника , юмориста Павла Глазового. Сюжет таков: "Сельская супружеская пара выбралась в большой город, в оперу- в качестве поощрения им дали билеты. Ну, поехали. Ставили "Отелло". Посмотрели они оперу, приехали обратно, поздно уже, легли спать. Жена: -Ну как такое бывает, как это Отелло задушил Дездемону, и стоит себе, поёт! Муж, устраиваясь под одеялом поудобнее, уже сонный, зевая: -Так он ещё раз женится, с чего ему плакать?!" В стихах это прекрасно...

Я на эту тему мог бы много рассказать, потому как был знаком с несколькими подобными экземплярами. От одного у меня волосы даже на заднице вставали дыбом, такое он нес и в своих прои, и в личной переписке. Так что психологию подобных типов я понимаю достаточно хорошо. А тот, о котором мы говорим, не просто графоман, а графоман воинствующий, с бешеным самомнением, мнит себя великим писателем. Тип исключительно мерзкий, я таких за километр чую ))

Короче, сосредотачиваемся на главном, а подробности оставляем за кадром. Там вместилище Мне еще "манящие холмы" понравились (это о заднице)

Я, кстати, читал в комментариях, некоторые считают неправдоподобным описание секса без подготовки и прочего... Но, справедливости ради, читатели всего лишь смотрят кино, которое показывает автор. Что нужно показывать в этом кино? Насколько правдоподобно выворачивать жизнь? Я как-то видел в чешском сериале сцену, как мужик сидит на унитазе, дуется, издает характерные звуки, в том числе падающего в поду унитаза г-на, потом вытирает себе зад и смотрит на туалетную бумагу, прежде чем встать и бросить в унитаз. Если честно, я не понял, зачем была нужна эта сцена... Нам всем хочется читать о "сливках" или о забавных или трагических моментах. Чтобы восхищаться, смеяться или впечатляться. Все остальное за кадром и не очень хочется переживать или ощущать вместе с героем. В описаниях секса, думаю, многим хочется визуализировать написанное и сразу погружаться во впечатления. Как в кино. Ведь если расписывать все подробно, то нужно начинать с того, как герой проснулся утром, смачно перднул, может, даже не один раз. Посидел на унитазе (обязательно с описанием звуков и запахов) и т.п. Подумал, а может, он достаточно испражнился, чтобы сегодня не готовиться, или на всякий случай промыться еще? Побрил кудрявый пах, поковырялся в носу и выстриг пучок волос триммером. Сменил трусы на чистые, надел свежую футболку и носки, помазал помышками дезиком, срезал заусенец... или откусил, сплюнув на пол... А иначе читатель подумает, что автор не в курсе, как всё делается Хочется возбуждающе, откровенно, но эстетично) Здесь дело не в "забывают писать", а о самих пафосных выражениях (я, кстати, тоже нашел рассказ на Квирионе - по той самой фразе".) Анус - это двери в хранилище блаженства... А насчет всего остального, то описывать такие подробности... Представь себе альпиниста, взбирающегося по скале. Можно описывать, что у него болят мышцы, дрожат руки, пот течет на глаза, но он упрямо продвигается вверх. И читатель будет ему сопереживать и следить с интересом. А можно писать, как у него щиплет в заднице от пота, как натёр трусами пах и мучается от того, что печет. Что из-за ворота куртки он слышит кислый запах пота, ведь он не мылся с утра, и как изо рта идёт голодный смрад... Что он чуть перднул, но чувствует, как стало немного влажно... Правда, мало кому захочется читать вот такие подробности.

Да, только вот старые д*черы "знакомящиеся" в лифте забывают написать, что после случайного секса без соответствующей подготовки одному срочно понадобятся салфетки, чтобы подтереться, и потом их, "ароматные" придётся тащить в кармане до ближайшей урны. А другому придётся бежать домой, менять трусы, и отмывать своё "чудо" от налипшего на него г*на, слегка разбавленного "соками любви". И это уже не так романтично, если взять во внимание сопутствующие запахи... Плюс дать незнакомцу в лифте...без презика...ВИЧ, гепатит, кишечная палочка...и прочее....брррр...

Глава 14 (Энцо) Давненько не чувствовал себя так глупо. То ли мои рецепторы не вернулись в прежнее состояние, то ли у меня развилось новое чутьё, но уже через секунду, как скрипнула дверь аудитории, я знал, что это Райз. В голове сразу всплыла картинка запахов, я уловил ритм дыхания. Вдох-выдох, вдох-выдох, потом один тяжёлый вздох, это как мелодия – тонкая и тихая, позванивает в ушах. По мере того, как его запах смешивался с другими запахами в аудитории, он, казалось, проникал повсюду, от этого волоски вставали дыбом, я пару раз чуть не уронил мел. И даже улетел на пару секунд в фантазии, воображая, что Райз пришёл позвать меня на ужин. У меня было время поразмыслить, что могло происходить в эти злосчастные три ночи, и я опасался, что милый доктор станет меня избегать, но он пришёл. И вместе с ним в высокие окна аудитории заглянуло солнце, в первый раз за хмурый, затянутый облаками день. Вот это мне точно не показалось. Я чувствовал его взгляд, и не ощущал ни страха, ни злости. Только бы Райз не думал про секс, иначе я не выдержу. Стоять посреди аудитории с красноречиво оттопыренной ширинкой – я уже готовился сгореть от стыда. К счастью, я не уловил ничего подобного. Даже слегка расстроился. А потом Райз ушёл. Я сразу это почувствовал, когда вдруг стало холодно. С одной стороны, это неплохо – я спокойно дочитал лекцию, ответил на вопросы студентов, даже рассмотрел чей-то на коленке слепленный проект. С другой, хотелось узнать, зачем он приходил. Когда я выскочил из колледжа, уже начинало вечереть, в этих краях темнеет рано, но это и к лучшему. Я помнил, как мы сидели у камина, по коже побежали мурашки. Нужно что-то захватить с собой. Думаю, вино подойдёт. И я отправился в винную лавку. Продавец, молоденький парнишка, втыкал в телефон, жуя жвачку. Запах подсказывал, что там не только мята, а что-то тяжёлое, отчего мне захотелось чихать. Я схватил бутылку красного. Такое вино уместно, чтобы посидеть у камина, плюс там небольшой процент алкоголя, так что я стерплю. Расплатился и выбежал на воздух. И тут меня поджидал сюрприз. Кто-то пометил колесо моей машины. Тёмное пятно расплывалось вокруг, совсем свежее, тёплое. Это не собака, да она бы и не посмела. Кто-то другой, дерзкий, но запах мне знаком. Я уже слышал этого оборотня – он стар, почти при смерти, агрессия на нуле, но сейчас я совсем в этом не уверен. Я достал платок и коснулся колеса. Едва сдержался, чтобы не зарычать. Запах сильнее, чем я ожидал. Много агрессии – примерно четвёрка, многовато для первой недели новолуния, особенно для такого дряхлого старца. Мне не понравились нотки – они были новые, и, кажется, не мужские. Но самки не метят, это просто бред! Что-то здесь явно не так. Я вытер пальцы платком и сел в машину. Наверное, давно стоило познакомиться с этим стариком. Он ведь тоже знал, что я здесь. Я столько выгнал из городка всякой дряни, это невозможно не заметить. И я сомневаюсь, что Лор вёл себя в полнолуние тихо. И вот, пожалуйста, сообщения от Райза. Щёки мгновенно вспыхнули, я догадался почему постель воняла овощами. Лор не переставал меня удивлять. Вот на хрена было кататься по городу в тыкве? Иногда он ведет себя, как будто ему лет четырнадцать, ей-богу! Хотя я сам мечтал засунуть в неё петарду, но это лишь глупые мечты! Лор – это худшее отражение меня. Когда я свернул на нашу улицу, из дома Райза выходил какой-то мужик. Выглядел на «десяточку»: высокий, стройный, весь из себя, одет, как с обложки журнала… Я чуть было не въехал в мусорный бак, но вовремя взял себя в руки. Настроение улетело к плинтусу. - Только не ревнуй, - сказал я себе, - спокойно. Это всего лишь сосед. Он не похож ни на одного из соседей. Пластик руля затрещал в ладони. Внутри всё сжалось, противное чувство, будто жирный червь поднимается к горлу, цепляется за кадык. - Нет, Лор, нет! Мы с Райзом ничего друг другу не обещали, всего лишь переспали разок! Чёрт! Я знал, что этим всё закончится. Вот почему я выбрал этот городок – я верил, что в такой глуши не встречу геев. Но я встретил, ещё и такого сногсшибательного, как Райз. Что за невезение на хрен?! Я загнал машину в гараж, и в боковое зеркало увидел, как Райз спустился в крыльца. У него нет привычки оглядываться по сторонам. Он шёл прямо, придерживая левой рукой капюшон. Я вылез из машины, тихонько последовал за ним. Ветер был сумасшедший – свистел в ушах и уносил все запахи, поэтому приходилось держаться поближе, чтобы не потерять Райза из виду. К счастью, других полоумных гулять в такую погоду не было, и его голубая куртка мелькала вдалеке, как маячок. Райз свернул к церкви, и вдруг исчез. Я застыл у входа. Не люблю храмы. Высоченные дубовые двери, массивные ручки, запах воска и лаванды, пробившийся в тоненькую щель, - всё это угнетало. Вот уже не думал, что геи ходят в церковь, хотя почему нет? Это маленький городок, здесь церковь –вроде местного клуба. Хочешь послушать сплетни – иди, молись. Райз ведь нормальный человек, это мне там не по себе. Интересно, что он забыл там вечером? Ещё пару минут я топтался у двери, собираясь с духом, уши на ветру отваливались. И я потянул за железное кольцо. Дверь открылась неслышно, видно петли хорошо смазывали. Внутри церкви тепло, пусто и немного мрачно. Тусклый свет настенных светильников, редкие пенечки догорающих свеч. Похоже, священник давно ушёл, однако я чувствовал: здесь кто-то есть. Сильный запах алкоголя перебивал все остальные запахи, бесил меня, мешая слушать. Это не Райз – он бы не успел так надраться. Я огляделся по сторонам, услышал за спиной странные звуки – кажется, кто-то плакал. У кафедры заметил силуэт, но тяжёлая накидка мешала разглядеть его толком. А когда я приблизился, силуэт исчез. Всхлипы ещё раздавались по разным уголкам церкви: незнакомец перемещался очень быстро, слишком для человека. Кто-то расставил в храме динамики? Вполне возможно. Помещение большое, священника вряд ли слышно на последних лавках. Я застыл на месте: пусть тот чудак угомонится. И через пару минут он действительно перестал. Чуть позади меня кто-то дышал, прерывисто, неровно. А затем раздался смех. Значит, это игра?! Что за на хрен! Меня водит за нос какой-то залетный пьяница? Вот такие моменты очень любит Лор. Он умеет внушать страх без единого звука, достаточно немного спустить с тормозов. И если б не вчерашнее, я бы сейчас подвинулся. Но вместо этого вздохнул, считая до десяти и сел на лавку. Дыхание приблизилось, я услышал ещё один запах. Этот полоумный ещё и закурил! В церкви! Странно, что распятия ещё висят. Они должны падать – как в фильмах ужасов. - А ты выглядишь шикарно, милый. Голос женский, и палец, скользнувший по щеке, с острым коготком, выкрашенным в красный. А следом перед глазами мелькнула рыжая шевелюра, и женщина распласталась на деревянном полу у ног. Она смотрела мне прямо в глаза. Припухшие веки, размазанная к вискам тушь, местами расплывшиеся контуры губ – о да, это она плакала. Теперь она смеётся. Скорее, пытается. Что-то такое мелькало в её зрачках, от чего становилось не по себе. Я уже видел её раньше. Она завлекала Райза и раскачала вагончик, я ещё тогда заметил, что с ней что-то не так. В первую нашу встречу я чувствовал, что агрессии в ней чересчур, но сейчас она просто зашкаливала. Агрессия с примесью адреналина. Что это – сексуальный азарт или страх? Как-то всё очень странно. Хотя она – оборотень, с нами изначально все не так. Но я очень мало знаю о женщинах. Самка принесла с собой целый коктейль запахов, он острым лезвием прошёлся по нервным окончаниям. Запах смерти, больницы, желания, материнского молока. А ещё она пахла меткой на моём колесе. Ей-богу! Теперь я уверен – это её запах! Но я с трудом представлял, как эта мисс-Гламур мочится на машину! ЗАЧЕМ?! В этом нет никакой логики! - Послушай, как тебя зовут? Райз называл её имя, но я не запомнил. - Мирра. Я собирался с мыслями, как вдруг она куснула меня за колено, белые ухоженные ладошки ползли вверх по моим бедрам. - Что ты делаешь? Она рассмеялась, на этот раз уверенней, из-под верхней губы показались острые клычки. Мирра громко дышала, грудь, идеально просматривавшаяся в глубоком вырезе, аппетитно подпрыгивала. Вопрос повис в воздухе – можно было и не отвечать. Меня соблазняли весьма откровенно, пуская в ход весь женский арсенал. Воздух пропитался сексом, как электричеством перед грозой. Не могу сказать, что это меня совсем уж не волновало. Я слышал зов – тихий, гортанный, так самки зовут своих самцов. На это невозможно не откликаться, это что-то глубоко на уровне инстинктов. Я сталкивался с этим раньше. Правда, те самки вели себя куда скромнее. А Мирра, похоже, сняла все барьеры. Терлась о меня носом, руки шарили по телу, пальцы теребили пряжку кожаного ремня. Глаза ярко вспыхнули, когда она коснулась ширинки и поняла, что я возбуждён. Да, реакция есть, но этого не хватит. Я бы уже давно завёл семью, если бы хоть раз добрался с женщиной до самого конца. И были самки, которые мне действительно нравились, но Мирра… Я не испытывал ничего, кроме жалости и инстинктов. И раздражения: мы всё-таки в церкви! Она сошла с ума, соблазняя в церкви, как похотливого сопляка. - Пожалуйста, оставь меня! Я оторвал её от себя и усадил на лавку. С минуту Мирра таращилась, видно, не верила, что я её отшил. А потом завыла – противно и громко, как собака, которую оставили у магазина на поводке. Я не сдержался, закрыл её рот ладонью. Не хватало ещё, чтобы Райз застал нас вот так. - Мирра! Перестань, пожалуйста! - Ты меня не хочешь? – шёпотом спросила она. - Ты нашла, о чём спрашивать в церкви! - Идём ко мне. Нежный язычок скользил между пальцев, зубки покусывали фаланги – сразу видно, детка – не новичок, меня слегка трясло. Я убрал ладонь, вытер платком пальцы, они липкие, в противных сгустках помады. Видимо, у меня всё написано на лице, потому что Мирра отодвинулась, зов прекратился, сменившись волной гнева. Рыжие волосы наэлектризовались, топорщились во все стороны. - Значит, у тебя есть самка! – прошипела она. Я промолчал. Пусть строит догадки, я не возражаю. - Почему я её не видела? Я пожал плечами. Вряд ли ей понравится правда, она мне самому не очень нравится. - Я должна была видеть её или слышать! Но везде только твой запах! Твой! Запах голодного самца! Я знаю, как пахнут мужчины, у которых регулярный секс. Ты пахнешь совсем по-другому. - У тебя богатый опыт, - усмехнулся я. Чёрные ресницы вздрогнули, глаза стали размером с пятицентовик. - Проблема в этом, верно? Мирра прильнула ко мне, попыталась заправить непослушные пряди за уши, но они выскользнули обратно. - Всё из-за того, что обо мне говорят в городе, милый? Понятия не имею, что о ней говорят, хотя одевалась Мирра так, что в одежде вообще не было никакого смысла, так что несложно представить, что несет молва. - Никто из нас не девственник, дорогой! Я… здесь никогда не было самцов, одни люди. Мне страшно не хватало силы, настоящей, мужской. Теперь ты есть… И всё будет по-другому. Всё! Да, я знаю. Оборотни в парах не ходят налево. Они прекрасно чувствуют запах чужих на своём партнёре, иногда это очень большая проблема, даже катастрофа, особенно для тех несчастных, с кем решили гульнуть. Зверь внутри согласно проворчал. - Мы не соединимся, Мирра. Прости… Слёзы градом катились по щекам, прихватывая остатки туши, на светлой блузке в районе сосков отчётливо проступили пятна, снова запахло молоком, и волосы на затылке шевелились. Эта самка будила во мне миллиард инстинктов, кроме одного, самого главного. - Зачем ты тогда приехал? – её голос срывался то в стон, то в шёпот, - отец звал самца, готового к семье. Вот об этом я как-то не подумал. Я видел на карте значок, что город свободен, других деталей не было. Я мог был догадаться, что меня ждут в качестве отца семейства. Но лучше бы старик написал, это серьёзный промах. Другой на моём месте мог притащиться с семьёй. В любом случае, это уже не важно. Городок мой. А Мирре придётся искать самца в другом месте. Жаль, я не мог ей помочь. Холостых друзей-оборотней среди знакомых не было, да и женатых тоже, я всегда держался сам по себе. В последние годы даже к родителям наведывался нечасто: надоело сочинять оправдания, почему до сих пор не завёл семью. Родители считали, виной всему агрессия. И каждый мой визит мама находила пару идиотских способов, как бы её понизить. Мне не хватало духу признаться, что дело не только в ней. Я боялся, что отец этого не вынесет. - Не поступай так со мной. Мирра хватала меня за руки, толкала на лавку, но в этот раз реакции не было. Не помог и зов – очень мощный, даже язычки пламени дрогнули на почти растаявших свечах. Ладонь нырнула за пояс джинсов, и тут же рванулась обратно. Глаза вмиг высохли, лицо перекосил оскал. - Ты ещё пожалеешь об этом, милый! Её смех напоминал крик раненной гусыни, жалобный и неприятный. - Ты даже не представляешь, как ты попал. Матерь божья, она что - угрозами собралась загнать меня в постель? Я едва сдержался, чтобы тоже не рассмеяться. Нет, я слышал, что самки в период овуляции буквально сходят с ума, но такие методы привлекательности ей не добавляли. Кажется, понятно, почему у неё до сих пор нет самца. Она действовала, как мужик – грубо и прямо. Стоит ли удивляться, что она меня пометила! - Никто в этом городе не представляет, что на самом деле творится! Я пыталась укрыть тебя, ты, несчастный! Я пыталась показать, что мы вместе! Видит этот чёртов бог, я давала тебе шанс! Ты сам не захотел. - Укрыть от чего? - Скоро сам узнаешь! Или, скорее, соседи прочтут в новостях. Мирра подхватила шубку, серую, из натурального песца, защитники животных наверняка распяли бы её за эту прихоть. И вышла из церкви, оставив распахнутой дверь. Ветер рванул между лавками, по икрам пробежал холод. Свечи погасли, остался едва тепливший свет лампочек, и стало жутковато. Распятие на стене напоминало могильный крест, трибуна – маленький гроб на подставке. Маленькое кладбище надежд… Я встал, окинул взглядом церковь. Сразу за алтарем маленькая дверь. Возможно, Райз ушёл через неё. Однако дверь оказалась заперта. Я обошёл вокруг церкви. Кусты рядом пахли примерно также, как колесо машины, но теперь я понимаю, чей это запах. Мирра решила меня достать. Я поднял воротник и уткнул в него нос, запах кожи с духами очень помогает в подобных случаях. К сожалению, есть и побочный эффект: я потерял аромат Райза. За церковью небольшой лесок и кладбище, с одной стороны хлев, с другой – парочка домов с тёмными окнами. Лес словно замер, встречая меня тишиной и затаённым страхом, кладбище – последнее место, где стоило кого-то искать. Возможно, пока я отбивался от этой «знойной» женщины, Райз справился с делами и пошёл домой. Мне ничего не оставалось, кроме как вернуться. Улочки пусты и безлики в свете ночных фонарей. Похоже, все, включая Райза, спали. Я стоял на его крыльце, рассматривая надпись «трахни», прикрытую ковриком, и узнавал почерк Лора. Я видал многие его «художества», но вот такое встречал впервые. Обычно он высовывался, когда начинал кого-то ненавидеть, но это… «Ты то – ухаживал за ним, чудовище?» - спросил я. Лор проигнорировал вопрос, но спустя минуту желание накатило горячей волной, в голове закружились картинки-образы. «Свали к дьяволу, Лор…сейчас он не твой…и не мой…» И не факт, что чьим-то из нас будет. Я вспомнил сексапильного мужика на крыльце, ладони с хрустом сжались. И в эту же минуту пискнул телефон. «Привет, Энцо! Это Элла. Не спрашивай, откуда у меня телефон. Ты у нас электрик номер один в городе. Надеюсь ты завтра свободен?» Элла – та маленькая женщина, жена шерифа. Деятельная, энергичная, «заноза в заднице», я помнил её хорошо. И с каких пор я стал «электриком номер один»? «Я не работаю по пятницам, Элла». «Отлично! Есть дело. Жду тебя вечером, лови адрес». Похоже, все женщины в этом городе прошли особые курсы идущих напролом. Надеюсь, меня не планируют «скрещивать» с Миррой? Тогда я, скорее, пас. Однако отказаться не успел. «И пожалуйста, ни слова Райзу – он тоже будет там». Палец завис над экраном. А вот это уже куда интереснее. Возможно, Райз приезжал именно за этим – пригласить меня куда-то в пятницу. Но почему тогда «ни слова»? Что, мать твою, творится в этом городке? Я уже совсем запутался. И всё же я не мог отказать себе в удовольствии побыть с ним рядом. Поэтому отправил в ответ «большой палец».

Глава 13 (Райз) После развода я сотню раз представлял себе, как мы снова встречаемся. Мэтт смотрит на меня, не зная, куда девать дрожащие ладони, в глазах – раскаяние и надежда, что всё будет, как прежде. «Я так по тебе скучал, Райз» - шептали губы. Я тоже по нему скучал, однако шло время, ожидания всё больше походили на несбыточные фантазии, и в конце концов, иллюзии растаяли, как круги на воде. В ленте Фейсбука появлялись фотографии Мэтта с новыми парнями, их было много. Похоже, он решил удариться в отрыв, пока позволяет внешность и слава. Да и стареть, по всей видимости, не собирался. Выглядел свежо, в отличие от меня. Да, морщин на лице пока не было, но я всё чаще ощущал усталость, не только из-за работы. Одиночество – худшее из проклятий. Возможно поэтому меня так взволновал этот оборотень. Но сообщения от Мэтта я не ждал. Столько времени делать вид, будто «нас» не существовало, и объявиться в самый неподходящий момент, чёрт, это так на него похоже! Из воздуха как будто исчез кислород, в горле зудело от сухости, я вышел из аудитории, стараясь не шуметь, и вернулся в машину. «Что случилось?» «Когда ты будешь дома?» «Через десять минут» - ответил я. «Ок. Жду». Я не поверил глазам. Мэтт здесь, в городе? В этом «отстойном городишке», как он любил говорить, «где пенсионеры дрочат на воспоминания о пятидесятых»? Где ему не хватало места на баннерах рядом с рекламой местной газировки и колбасы. Что он здесь забыл? Не приехал же он, чтобы со мной встретиться? Мысль была приятная, но в неё не слишком верилось. И всё же Мэтт был там. Стоял на крыльце, курил, стряхивая на доски пепел. Половик чуть съехал на бок, открывая первую часть слова «трах». Интересно, что он скажет, если, конечно, заметил. Но Мэтт ничего не сказал. Минуты полторы смотрел на меня в упор, в глазах, будто прикрытых линзами, ничего не отражалось. Он изменился – причёска, форма бровей, скулы чуть приподняты филлерами, я видел и раньше на страничках журналов, думал, мне показалось. Но нет – над бывшим хорошо поработал стилист. Это же касалось одежды: голубые джинсы, голубой свитер, бежевая куртка, белые кроссовки. Не хватало только белых крыльев и нимба. Он выглядел лучше, но, как сказала бы Элла, пафосней. Я предпочёл бы старого Мэтта, пусть даже с морщинами на лбу. - Я украду у тебя пару минут, ок? - Ты ехал пять часов ради пары минут, Мэтти? - Я прилетел на самолёте, - хмыкнул Мэтт. Да, конечно же, самолёт. У нас ведь только одна полоса – в частном аэроклубе Беркли, а он жмот, я представляю, сколько Мэтт отвалил за рейс. - Так что же случилось? Я открыл дверь ключом, он скользил во вспотевшей ладони, отказываясь вращаться. Через плечо я чувствовал знакомый запах. «Дэвид Бэкхем. Энерджи». Единственное, что осталось прежним. В доме Мэтт упал на диван, не снимая куртку, схватил пульт и включил камин. - Как же здесь холодно, просто ужас! - Ну так ноябрь, Мэтт. Ноябрь – не такой уж холодный месяц, если верить столбику термометра, однако в это время городок нещадно одолевают ветра. Зато декабрь по-настоящему мягкий и снежный. - Я уже и забыл, - он потянул на себя плед и забрался на диван с ногами, - как же я счастлив, что уехал из этой дыры. Лично я обожаю эту дыру, вместе с ветрами и чудесными пейзажами закатов, когда солнце окрашивало сливочные макушки гор в апельсиновые тона. Раньше мы любили наблюдать за ними с крыши дома родителей, в первые месяцы наших свиданий. Как же всё изменилось. Как изменились мы. - У тебя есть кофе? – спросил Мэтт. - Только я забыл купить молока. - Я теперь пью чёрный, - левый краешек губы пополз вверх, - сам понимаешь, нужно хорошо выглядеть. - С каких это пор можно растолстеть от пары глотков молока? Мэтт проигнорировал колкость. Я вспомнил его последние снимки в журнале: он стоял в обнимку с каким-то сосунком, ему с натяжкой можно было дать восемнадцать. «Культ юности» обязывает. Вот только «юные» рождаются и растут каждый божий день, а Мэтту скоро придётся работать на филлеры и пластику, если не хочет выглядеть рядом с ними, как старый пень, заигравшийся в молодость. Господи! Кому это всё нужно! Мне кажется, самое большое счастье, это когда приходишь с работы, и есть, с кем нырнуть под плед, обняться, поговорить, выпить чашечку кофе с молоком, не считая долбанные калории. И не заботиться о том, как тебя воспримут на фотографии совершенно незнакомые тебе люди. Но мы с Мэттом, к сожалению, из разных Вселенных. Я сварил ему чёрный кофе, себе – залил кипятком какао. От розовато-бежевой жидкости вверх поднимался пар, Мэтт наблюдал за ним откровенно голодными глазами, и молча цедил свой горький кофе. - Так чего же ты хотел? Чашка неслышно опустилась на стол, он высунул из-под пледа ноги в кроссовках. - У меня сейчас не очень хорошо идут дела, Райз. - В каком смысле? Я… Джордан сказал, что ты выиграл совсем недавно. Я едва не признался, что иногда смотрю гонки – так, чисто спортивный интерес. - Этого мало, Райз, - голос Мэтта звучал грустно, - у них сейчас новый фаворит, Сэдди Джонс. - Сэдди? Номер пятнадцать? Ну, я бы не сказал, что он так уж хорош. Правду говоря, он симпатичный, но это всё, что приходит в голову. Пока что побед у него не так уж много. Хотя рекламировали его прилично. - Его дочь родилась без руки, жена снимает ролики, как они учатся есть, одеваться, гулять с собакой. У них четыре долбанных пса и карликовая свинья. Плюс этот новый протез. Они страшно популярны. Знаешь, сколько у Сэдди рекламных контрактов после того, как он снялся с этой своей дочкой? Я видел баннер – улыбающийся папа со счастливой девочкой на руках, экзопротез на переднем плане, от самого плеча. Я не нашёл в этом ничего умилительного. Очень жаль малышку. - Не думаю, что это большое счастье, Мэтт. - Да плевать! Он вовсю пользуется своим ребенком-инвалидом! - Только не вздумай говорить это на людях! - Конечно, нет. Я не идиот! Мэтт взволнованно пригладил волосы, кое-где у корней мелькала седина, ему шло, как ни странно. - Недавно читал о себе на форуме не самые приятные вещи. Ну, что я раздолбай и всё такое. - Меняешь мальчиков, как перчатки, - продолжил я. Я тоже заглядывал на форумы. Там далеко не восторги. - А что в этом такого, Райз? Как будто ты…в общем, неважно. Ты не прав. Это только видимость, для рекламы. На самом деле я пашу, как конь. Если я не на треке, то потею в спортзале. Думаешь, легко даётся такая фигура? Мэтт задрал свитер: на высушенном торсе можно считать все кубики, почти, как на манекене. - И это несправедливо, когда меня задвигают просто из-за того, что людям нравятся такие вот «правильные» ребята. Видимо, имидж секс-гиганта уже не в моде. Либо Мэтт просто поднадоел. Вся эта спортивная популярность живёт недолго, пару лет, и требуют новое лицо. - Чего ты хочешь от меня, Мэтт? - Я хочу, чтобы ты дал интервью. - О чём? – удивился я, - мы ведь с тобой в разводе? - Не о нас - о себе. О своей работе. О жизни в этом сраном городке. - На хрен я кому-то сдался? Мэтт нетерпеливо сбросил плед на пол и вскочил на ноги. Кажется, он волновался, или мне показалось? Глаза непривычно блестели. Точно волновался, даже пот выступил на лбу. На пару мгновений он стал таким, как прежде. Жутко захотелось его обнять. - Неважно! Я пригласил профессионального журналиста. Он сказал, что будет снимать всех, кто так или иначе моя семья. А ты…ты был моей семьёй, Райз. Был…и остался. Мэтт неожиданно оказался рядом, так близко, что я чувствовал дыхание на щеке. Он быстро прикоснулся губами к моим губам – они оказались сухими и чуть шершавыми. Затем шагнул к выходу, отвернувшись, чтобы ненароком не встретиться взглядом, потом за ним скрипнула дверь. Я даже не успел ничего ответить. Кровь бешено стучала в ушах. «был моей семьёй, Райз. Был…и остался» Как же я ждал эти слова когда-то. Ждал…но устал ждать. И сейчас не представлял, что делать. Какао в руках заледенел, покрывшись тонкой плёнкой, когда экран телефона мигнул, всплыли значки мессенджера. Это были Джордан. И Элла. «Завтра мама готовит ужин. Просила передать, что тебя очень ждут. Но должен предупредить: там будет Мэтт». – писал Джордан. «Надеюсь, у тебя завтра вечером есть какие-нибудь дела? Я очень хочу тебя увидеть, но не завтра. Потеряйся куда-нибудь» - это была Элла. Они что – вдвоём сошли с ума? Следом прилетело ещё сообщение – от Мака. «Ты не хочешь моей прошлогодней наливки, Райз?» Из всех трёх сообщений мне больше всего импонировало последнее. Я действительно хотел выпить. Заодно и проснуться, если это всё – сон.