Таблица лидеров

О некоторых особенностях местного менталитета Первое моё впечатление об Америке – это «здравствуй, огромная страна». Всё в ней казалось огромным: белый аэропорт Даллеса с высокими окнами, широкие полосы, длинные коридоры – шумные и совсем не блестящие, как на фотографиях в путеводителе. Там было шумно, как на птичьем рынке, и душно от обилия людей. Все куда-то спешили и почему-то забывали киношно улыбаться. Мы стояли вдвоём с Настей, не рискуя приближаться к этому бульдозеру в виде суетящейся толпы, изучали «карту сокровищ» - набросанный от руки масштаб-план, который предполагал маршрут в нашу новую жизнь. По крайней мере для неё – с дальним прицелом, а я как бы прицепом. Хотя тогда это казалось неважным. Первым пунктом было добраться до метро. Не знаю, как сейчас, оно не слишком отличалось от обычных вагонов в Киеве, разве что не было характерного запаха поездов. Купили жетоны, вставили в прорезь, и всё – ты на перроне. Тогда мы были немного в шоке, ввалились в вагон вместе с остальной толпой, что бросилось в глаза, так то, что пространство едва ли не трещало по швам, но все держались друг от друга, как чумные. Да, здесь не принято касаться друг друга и задевать пакетом, чемоданом, рюкзаком. Хотя, конечно же, задевали, и уши вяли от бесконечных sorry (к слову, у меня аллергия на это словечко до сих пор), и мне хотелось какой-нибудь маркер, чтобы написать ЕГО на лбу. А ещё здесь не принято смотреть. Но мы узнали об этом, когда на нас налетел брюхатый негр и, брызжа слюной, заорал на весь вагон «Какого хера ты на меня смотришь?» Смотрела на него Настя. Она еще не видела американцев не из «Беверли-Хиллс». Чувак с глазами навыкате и губой, толщиной два моих пальца, произвёл на неё впечатление. Впрочем, совсем не сексуально-эротическое. Эстетическое. Она ёмко описала это состояние, как «пи**дец». Но ведь никто не обещал, что в метро её ждут голливудские парни? Пока я взвешивал, стоит ли связываться с этим непонятным чуваком, он протиснулся мимо нас в другой конец вагона, обдав ароматом сального пота. Там на него точно не будет пялиться никто. Мы вышли в каком-то маленьком городишке на границе штатов. Был конец лета, трава уже порыжела, как-то всё уныло и серо – ряд совершенно одинаковых бежевых домов, редкие деревья и ржавеющий трактор. Возле автобусного парка занюханное кафе, с грязными окнами, шатающимися столиками, хотя блинчики оказались класс. Американские блинчики не такие, как у нас. Они больше похожи на оладьи, не такие масляные по вкусу, едят их с мёдом или кленовым сиропом, и порции такие, что едва осилили одну на двоих. Позже оказалось, что только в этом кафе они по-настоящему вкусные. А может, так нам хотелось… А дальше был автобус. Чуть получше «Экаруса», но совсем не такой, как я себе представлял. Не самые удобные сидения, разболтанные подлокотники, жёсткие спинки, и я достал из рюкзака одежду, чтобы заделать себе «гнездо». Но едва мы тронулись, пришлось познакомиться ещё с одной особенностью менталитета. Женщины в автобусе заорали – одна за другой. Просто сидели и орали. Другие тоже сидели, но молчали. Водитель остановил автобус, вылез из перегородки и тоже молчал. Смотрел. По салону бешено металась мышь. Без рогов, копыт и вампирских зубов. Обычная. Серая. Это продолжалось минуты две: мышь металась, её полёты сопровождались криком, плавно переходящим в визг. По логике вещей зверушка неминуемо должна была сдохнуть – разрыв барабанных перепонок или сердечный приступ, хотя, скорее, два в одном. Водитель, наконец, решил открыть дверь, мышь выпорхнула, как птенчик счастья, в спасительные объятия внешней тишины. Дверь захлопнулись, но, сука, кто-то опять заорал. Настя вжалась в меня так, что в коже запястий остались ногти. И мощность женских дезодорантов тогда была не 48 часов… Да, там была ещё одна мышь. Водитель замер с поднятой у перегородки, наблюдая, как разворачивается второй акт. Мне показалось, он смотрит на меня, но нет, он смотрел на мышь. Она была чуть меньше своей предшественницы, но, похоже, в гораздо большем шоке. В общем, мне сильно хотелось добраться, наконец, до места, так что я прихлопнул этого «монстра» ногой и выбросил за хвост в окно. Но вместо аплодисментов на меня обрушилась тишина. Десятки возмущённых глаз, поджатые губы и тихий шёпот. «Убийца» Да-да, как будто я прибил младенца, ей-богу! Зато мы, наконец, тронулись, и покатились дальше в полнейшем безмолвии. - Как ты мог? – вдруг спросила Настя, - она же…это же просто мышка. Зрачки расширены, тонкие плечи жмутся к пыльному окну. А кто орал? Кто царапал меня ногтями? Девушки…я их никогда не пойму. - Вот ты и стала американкой, - я улыбнулся, ощущая, как внутри шевелится грусть. А за окном пролетели новые пейзажи: сочно-зелёные, малахитовые, салатовые полоски полей, пятачки раскидистых деревьев, треугольные крыши домиков, наконец-то похожих на привычные киношные… И огромные, огромные просторы. На них можно было плясать