Таблица лидеров

Надо отметить, что к 60-м годам ХХ века СССР был более передовой страной в том, что касалось расовой и половой дискриминации, чем его основной соперник - США. В 1963 году, всего спустя 2 года после Гагарина Космос покорила первая женщина. Простая девушка родом из деревенской семьи - Валентина Терешкова. Второй полет в Космос женщина совершила только через 19 лет, тоже в СССР - это Светлана Савицкая. В США первой женщиной-астронавтом (и третьей в мире женщиной в Космосе) стала Салли Райд в 1983 году. Терешкова - абсолютный лидер среди людей в России, и один из лидеров по этому показателю в мире (переплевывают разве что диктаторы некоторых стран), чьим именем при жизни названы десятки улиц, школ, бассейнов, стадионов, и даже теплоход и поезд... Это почти как Гагарин - символ советского технологического прогресса, да плюс еще и символ советского равенства сословий и полов. Но в этом материале, сегодня, к сожалению, это антигерой. Валентина Владимировна (заслуженно) получает хорошую пенсию. С 1966 занимается политической деятельностью в разных ипостасьях, с 2011 - депутат Думы. Сегодня "космическая бабушка", что называется "вышла в Космос". Я надеюсь, потомкам она запомнится не как первая женщина-космонавт, а как бездушный и подлый чиновник-депутат, на исходе своих сытых, при любой власти лет, убивший еще для одного поколения россиян надежду на сменяемость власти. Понятно, что ей просто делегировали это сказать, и это не только ее личное мнение. Но, боже мой, Валентина Владимировна, как же Вам не стыдно...

...А потом я прикрою глаза и спрошу тебя - помнишь сказку про Дженет и похищенного Тэмлина? Ты ответишь, что вроде помнишь, когда-то читал, в школьной программе мол что-то такое было. Так бывает - ты вынул практически все осколки, заглянул за каждую дверь, вскрыл второе дно у каждой бл*дской шкатулки души, но в такие дни что-то по прежнему тянет, саднит и ноет, крадется и караулит, острой льдинкой зеркала троллей дрожит в груди. Я прошу, не пугайся, когда я скажу, мол, любимый, кажется, меня похищает. Держи. Мне хочется улыбнуться и прошептать тебе, что этой вздорной девчонке, Дженет, критически повезло - её-то любовь обращалась всего-лишь во все что угодно, но в отличие от некоторых здесь присутствующих, не превращала себя раз в полгода в отменное, неподдельное и стопроцентное унылое г*внецо. Нам бы с тобою так - чутка потерпеть и остаток вечности жить, как в ирландской сказке. Впрочем, все хорошо, мой хороший. Но в ближайшие пару дней на любой мой прогноз ты лучше гляди с опаской. Прости. И, наверное, это честно - что на сотню прекрасных приходится пара беззвучных дней. Словно что-то во мне когда-то не стало ждать свою верную Дженет и сказало "да х*й бы с ней". Вот мое предложение, мертвая королева - ты меня отпускаешь, к ним, туда где тепло, а за это - раз или два в квартал, я сам возвращаюсь назад, в твое ледяное чрево. Обнимай меня, грейся, разложи в слово "вечность", Господи, делай что хочешь со мной. Но, прошу, отпусти. Понимаю, звучит паскудно, любимый. Но я скоро вернусь. Дождись. Вот такая история, мой хороший, как сказка не очень - нет ни конца, ни начала. Но пока ты держишь мою ладонь, я могу додумать, что с ними со всеми стало. Что Тэмлину теперь теплее, что королева однажды его не признала, а Дженет по прежнему держит руку на пульсе. Что как будто бы всем полегчало. Так бывает, хороший, со временем все становится легче, а любой корабль заслуживает причала... Обними меня, мой хороший. Сегодня похолодало.

Ах, эти школьные любови! Не забываются они. Бегут по жизни за тобою И красят пасмурные дни. Чисты порывы юной крови, В них нет корысти, нет и лжи, – И искра соболиной брови Как озарение души. Мерцает сердце молодое, То вспыхнет, то погаснет вновь. Свечою с двух концов сгорает Непостоянная любовь… ...Трепещет пламя, засыпая, Но угли жар ещё хранят, И изредка их обнимают Ладони синего огня… ...И лишь в конце пути остынет Костёр, что юность разожгла, – И равнодушия пустыня Страстями выжжена дотла.

...Моя подруга смеется в трубку - такая тихая, спокойная одиночка, с ровным голосом и безмятежностью широкой реки - что мне всегда нравились немного подзаборные парни. Я смеюсь в ответ, чувствуя, что она в чем-то права, но позиций не сдаю, ведь тяга к плохим парням - это такое клише. И тогда она говорит мне - Гекльберри Финн или Том Сойер? Редрик Шухарт или Макс Каммерер? Профессор Селезнев или Зеленый? Я задерживаю дыхание. Конечно Гекльберри, конечно Редрик, и конечно, конечно, Зеленый. Мне всегда нравились немного бездомные, сами-по-себе парни, которые учили меня "плохому". "Хорошему" приходилось учиться самому, в перерывах. Понимать чужую боль и курить взатяг. Обнимать друзей и бить туда, откуда, ты чувствуешь, тянет кровью. Принимать себя и принимать мет. Отдавать и отдаваться первому встречному. Маленький, маленький, где у тебя болит? Книжный мальчик с потрескавшимися губами, руками, сгибами локтей и фалангами пальцев, всегда немного в крови, всегда немного надтреснутый, очень хронический ребенок с медицинской книжкой похожей на самый толстый и уродливый альбом для рисования на свете - о чем говоришь? Когда прислушиваешься к нему, в какой-то момент все отчетливей подмечаешь отблески чужих детей вокруг. Как твой начальник в волнении грызет большой палец, разглядывая очередной серьезный график, и тут же виновато одергивает себя. Как потрясающая рыжая прикуривает тонкую сигарету и поправляет пожар на плечах, а потом поворачивается к мужу и за её прозрачной кожей вдруг проглядывает отчаянно-некрасивая девочка с больными глазами, проглядывает и пропадает. Как двое хрупких, почти бесполых от возраста уже стариков, сжимают руки друг другу, проходя сквозь ряды кричащих, пугающих ценников, как дети проходят сквозь злой зачарованный лес, и доверчиво заглядывают, потерянные, тебе в глаза - что из этого непонятного, чуждого мира они могут себе позволить? У кошки боли, у собачки боли, у моего маленького заживи. ...И я говорю ей - мы не взрослеем, мы всего-лишь становимся старше. Никуда не уходит самая правильная девочка на свете, носящая самые белые сорочки под самыми растянутыми свитерами в затяжках. Парень, до тринадцати стирающий свои простыни в отдельном тазу. Пухлый, улыбчивый мальчик неловко завязывающий шнурки в коридоре. Нескладный подросток с упрямым взглядом и круглыми шрамами сигаретных ожогов на затылке. Спроси меня - кто из них настоящей, этот юнец по имени Сашка или Александр Сергеевич, достающий сигарету из аккуратного серебряного портсигара? Я потеряюсь. Тише, тише, маленький. Не плачь. Моя подруга тихо смеется в трубку, а я представляю себе, как самый потрескавшийся мальчик на свете второпях и взахлеб рассказывает мне, что недавно познакомился с самым клевым пацаном на свете - он умеет кататься на велике, ничего не боится и у них, как будто, одинаковый пожар в голове и, наверное, они будут дружить и играть вместе. Я улыбаюсь и мысленно беру его на руки. Все правильно. В конечном итоге, мы не взрослеем.

Город Сегед в Венгрии. Синагога Еще одно фото (не встраивается и не грузится, увы). Жилой дом в духе Ар Нуво https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/a/ad/MagyarEde16KJ.JP