Таблица лидеров

Я очень, очень давно не писал флафф. Блин, если так вспомнить... Почти лет пять, наверное. Иногда кажется, что уже почти потерял эту способность - писать... Ну... Что-то такое. Но тут вдруг приспичило. Еще раз с прошедшим Днем Всех Влюбленных, дорогие. Посвящается тебе. Спасибо за вдохновение. :3 … Смутное ощущение того, что все в этот раз произойдет иначе, отлично от привычного порядка вещей, только усилилось, когда Андрей встретился с ним взглядом. В светло-серых, близко посаженных глазах мужчины перед ним, Андрей уловил тень сомнения, едва уловимый отблеск страха и неловкости - и эта неизвестно откуда взявшаяся тяжесть между ними была настолько непривычна, что Андрей невольно вздрогнул. Сказать, что он немного иначе представлял себе их встречу было бы преуменьшением, однако он сумел удержаться от лишних вопросов и, протянув к нему руку, лишь коротко спросил: - Все нормально? Мужчина не ответил, лишь коротко покачал головой и сам этот смущенный, нервный жест красноречивее любых слов говорил о напряжении, которое он испытывал. Когда затянувшаяся пауза между ними начала звенеть в воздухе натянутой струной, он, все же найдя в себе силы не ждать, пока эта струна лопнет, отрывисто бросил: - Я люблю тебя, моя душа, - эти вымученные, надрывные слова сорвались с его губ вместе с облачками пара, но, в отличие от последних, их не унес в сторону ветер, наоборот, они только набирали силу, не уходя, звеня отголосками где-то в затылке Андрея — ему даже начало казаться, что эти слова заглушили все — шум машин на оживленной парковке, неторопливый разговор соседей позади них, музыку, доносившуюся откуда-то из Тойоты рядом с ними. Поэтому тихое продолжение этой фразы застало Андрея врасплох, словно удар в солнечное сплетение. - Ваш сет «Филадельфия Ройал» и набор приборов на одного. Приятного аппетита. - Спасибо, - немного деревянным голосом ответил ему Андрей, принимая из рук мужчины пакет с контейнерами и пряча в протянутой ладони сотню чаевых. Заходя обратно в подъезд, он зачем-то продемонстрировал уже молча курящим соседям пакет с суши и, не дожидаясь реакции, скрылся за тяжелой металлической дверью. *** Уже аккуратно укладывая горошину васаби на небольшой квадратик «Филадельфии», Андрей позволил себе выдохнуть и, зажав кнопку голосового сообщения на экране смартфона, ничего не выражающим голосом спросил: - Дорогой, ты, случайно, не знаешь, почему мне признаются в любви курьеры? Не то чтобы он был против самой концепции. Напротив, если бы это происходило в тот период, когда он был в свободном поиске, может, Андрей почаще заказывал бы еду на дом. Однако что-то подсказывало ему, что это не нововведение в должностную инструкцию в честь Дня Святого Валентина. - Может, потому что ты неотразим? Как, кстати, все прошло, нормально? - Да, я взял у него номер, в субботу едем в «Шоколадницу». - Так, погоди, вот за это я точно не платил. За передать фразу платил, а все остальное — самодеятельность. Что они там себе позволяют? - Ужасный сервис, согласен, Сань. Хорошо хоть курьеры симпатичные. - Хм… Ты не в курсе, можно на Флампе поставить конторе минус пять звезд? Окей, разберемся. Суши-то как? У нас в Омске они вроде нормально готовят, а вот насчет вас… Не был уверен. Андрей отложил в сторону палочки и еще раз оглядел пока нетронутые суши. Какая-то часть его все еще чувствовала неловкость за то, что он не удержался сегодня и пожаловался Саше, что у него был тяжелый день, что сама мысль о готовке вызывает у него апатию и что, возможно, ему лучше догрызть купленное неделю назад овсяное печенье и просто лечь спать. Но где-то там, за этой неловкостью, он чувствовал, как поднимается теплая, щемящая волна, подкатывает вверх к горлу, к глазам, в уголках которых уже начало щипать. Выдохнув и вытерев рукавом рубашки глаза, Андрей зажал кнопку голосового сообщения, чтобы записать целых пять секунд дрожащего дыхания. Затем, отправив их в корзину, он быстро напечатал: «Все очень вкусно. Я тоже тебя люблю». *** Найти в Омске службу доставки цветов, которая работает с онлайн-оплатой оказалось занятием сложным, но не сложнее, чем выяснить место работы Саши, не вызывая лишних подозрений. - Да, именно это пусть и скажет, девушка. Что вы молчите? Повторите, пожалуйста, я должен быть уверен, что вы меня правильно поняли. В смысле, не будете это говорить? Двадцать первый век на дворе, девушка. Что вы как маленькая. И еще. Ваш курьер может встать на одно колено? А еще я хотел бы, чтобы он был в шляпе и с бородой. Да, я все понимаю, но я доплачу. Окей. Ладно. Можно без шляпы. Значит, записывайте адрес...

... А кто ленивая ж*па? Вадик ленивая ж*па. У меня в планах была и миниатюра на конкурс и валентинка на тайного валентина и все на свете, но кто за тридцать минут до конца четырнадцатого впопыхах записывает стих, потому что все остальное было адски лень? Вот тот я. ... Но кроме шуток, в моем сердце есть какое-то особое место для талантливых евреек. То есть, вот есть Линор Горалик, которая обладает какой-то совершенно восхитительной способностью поймать момент и рассказать о нем. Есть Ханна Арендт с её "Банальностью зла", которая в свое время перевернула мое представление о лоске being bad и приоткрыла завесу над настоящим, всамделишным злом. А вот есть Виктория Райхер, чье чувство юмора и знание сердца этого юмора, заставило меня быть... честнее, пожалуй. Искренней. Вот мой любимый стих у неё. С недавнего времени. С днем Влюбленных, мои дорогие.

Чтоб заглушить да испортить боль, Кристально-острую, бьющую влёт, Я курю-курю-курю Пачками напролёт. В тихой ночи, когда всё лишь острее, Я падаю в пропасть Без выходной двери И, чтоб не давила меня тишина, Включаю наушники, пью пиво до дна. И боль отступает, ступляясь к утру, И снова могу! Я могу! Я могу! Но вот тишина и ночной полумрак - И падаю в бездну я снова, опять. А мне говорят все, что я - мазохист, Что боль - способ сделать страдательный вид, Что боль - лишь побег, и когда захочу - Я горы мизинцем своим сворочу. Я слушаю их, я киваю в ответ, К полночи решая, что выхода нет. Курю за одной одну пачку вналёт. И больше не жду уж, что чудо - придёт.