Таблица лидеров

Медийная фигура и журналист - это несколько разные категории... И если говорить о медийной фигуре, то тут, безусловно, можно говорить об авторитете. Применительно к журналистам я бы применял термин "профессионализм". Латынина - это персонаж который меня всегда раздражал. Впрочем меня немного раздражают все либертарианцы поскольку я принципиальной разницы не вижу между ними и, скажем, какими-нибудь противниками теории эволюции, и те и другие в каких-то своих представлениях застряли в XIX веке. Еще скажем 10 лет назад меня здорово раздражали коммунисты, но они за 10 лет как-то подтянули свою политэкономию, и средний уровень их вменяемости здорово повысился. Впрочем, я не люблю пропаганду, а люди левых взглядов этим грешат. Теперь о конкретике. Журналистика бывает разная. Кого для себя могу выделить? Познер, Парфенов, с интересом смотрю проект Пивоварова "Редакция" (хотя всегда ржу, когда Пивоваров сетует на Сталина, который "погубил русскую деревню"), кто еще? Лошак - опять же из старой НТВ-шной гвардии. Кто еще? Дудь. Он делает классные интервью. Варламов - из последнего у него был очень хороший сюжет про Шиес - образцово журналистский. Ну и вот из последнего на что я наткнулся на просторах инета, это канал Красовского, где пока вышло два очень неплохих выпуска. Это все - безусловно журналистика. Разная и интересная. Еще есть хороший проект Татьяны Лазоревой посвященный проблемам воспитания детей. Тоже журналистика на стыке с просвещением. От журналистов переходим к " медийным персонам". И тут, конечно, следует говорить об экспертах. О текущей ситуации в стране лучше всего рассказывают Екатерина Шульман и Наталья Зубаревич. Кого еще из условно "медийных персон" можно выделить? В первую очередь это люди которые занимаются разными научно-популярными проектами. Еще вот классный есть канал бывшего школьного учителя Павла Астапова. Его канал - эдакий островок здравого смысла. У него очень много и про проблемы образования и про всякую жесть в школе, и вообще про идиотизм и мракобесие людей.

№ 3/6 рассказ Нежность - Алеша, все это совершенно необязательно, - продолжала Маргарита Сергеевна, с легкой тревогой наблюдая за тем, как её сын ссыпает в миску с салатом аккуратные кубики докторской. - Ты же знаешь, как я не люблю, когда вокруг меня прыгают. Её сын, её замечательный, умный, упрямый и, порою, совершенно невыносимый сын лишь с грацией архара помотал головой и продолжил нарезать колбасу. С какой-то отстраненной рассеянностью Маргарита Сергеевна отметила, что её любимый разделочный ножик в руке Алеши кажется совершенно игрушечным. В такие моменты она даже не могла сказать, становится ли её сын больше или, наоборот, она сама уменьшается — возможно немного того и другого. Не помогало и то, что всякий раз это ощущение настигало её как будто исподтишка и по частям — он записан у тебя в телефонной книжке как «Алешенька», а Алешенька отвечает на звонок хриплым, похмельным голосом фрезеровщика третьего разряда. Ты решаешь купить ему на Новый Год перчатки, потому что те, что он носит — это просто какие-то тряпочки на руки, а даришь здоровенные, меховые чехлы для лап, в которых может спрятаться и зайчик и лисичка и медведь и бригада браконьеров вместе с лесником. И что самое удивительное, эти чехлы ему оказываются впору и даже немного жмут. - Никто и не планирует прыгать, мам, - отвечал Алеша, с каким-то несвойственным ему остервенением размешивая салат ложкой. - В нас двоих будет под двести кило веса, если мы с Женей начнем вокруг тебя прыгать, то провалимся к Прохоровым, а я их с детства терпеть ненавижу, ты же знаешь. Или когда твой взрослый, замечательный, умный и далее по тексту сын, приводит к тебе в дом на Новый Год своего мужчину, а у тебя в шкатулке в прикроватной тумбе, под старыми фотографиями и письмами лежит его первый молочный зуб. И ты не знаешь, что с этим делать. Сама себе кажешься какой-то маленькой и игрушечной. - А Евгений сам вообще хочет приехать, ты точно в этом уверен? - после некоторой паузы спросила Маргарита Сергеевна, приглядываясь к духовке, где как раз доходило жаркое в горшочках — в этот раз ровно на пару порций больше, чем обычно. - Ты у него спрашивал? - Мам, где твой инстинкт злобной свекрови, скажи мне, пожалуйста? Какое тебе вообще дело, хочется ему приезжать, не хочется? Мы с тобой встречаем Новый Год вместе, каждый год, это у нас традиция такая. Можно сказать, мы… Ты, милостиво разрешила ему к этой традиции приобщиться. И вообще… Алеша осекся. Пожевал губами и отложил в сторону миску с салатом. Подошел к ней, обнял и, уткнувшись носом куда-то в макушку, глухо проговорил: - Это очень важно для меня, мам. Очень. Или когда твой взрослый, замечательный, тридцатилетний сын обнимает тебя и ему даже приходится согнуться, чтобы это получилось — такой он здоровый, но когда твоя рука ложится ему на плечо ты чувствуешь мелкую, почти незаметную дрожь и от этой дрожи внезапно растешь, врастаешь корнями в пол, твоя спина становится самой прямой на свете и руки становятся самыми большими на свете. И уже все остальное кажется каким-то мелким и игрушечным. Как тогда… - … тогда вашему сыну придется жить? Подумайте, это всего каких-то двадцать тысяч рублей и никто не узнает — ни у вас на работе, ни у Алексея в университете. Маргарите Сергеевне всегда казалось, что у шантажистов должны быть тихие, вкрадчивые голоса, по которым стороннему слушателю можно было бы догадаться, что прямо здесь и прямо сейчас творится какая-то совершенно омерзительная подлость. Но подлость творилась совершенно будничным тоном, максимум, что ей можно было приписать — нотку самодовольного нахальства, легкого осознания собственной безнаказанности. - Вы ошиблись номером, - скучным голосом отозвалась она и сбросила звонок. Затем аккуратно положила телефон на стол и сделала то, чего не позволяла себе с момента смерти Коли — закурила прямо на кухне, не открывая окна и стряхивая пепел в блюдце. Телефон коротко завибрировал, оповещая о пришедшей смске, но она разрешила себе докурить, прежде чем перевернуть мобильник. «У нас есть фото» - говорилось в сообщении помимо набора цифр, которые, судя по всему, были номером кошелька. Чувствуя, как в груди нарастает знакомая, саднящая боль, Маргарита Сергеевна подошла к шкафу и некоторое время стояла перед ним в какой-то тупой задумчивости — в верхнем ящике лежала аптечка, в нижнем, за крупами, хранилась небольшая бутылка коньяка. Затем, словно очнувшись, она встряхнула головой и достала из потертой обувной коробки небольшой бутылек. Старый знакомый, запах пустырника и сигаретного дыма проследовал за ней из кухни в гостиную, где она сняла с комода небольшую фотографию в рамке и, поглаживая прохладное стекло пальцами, присела на край кресла. Алешку, скорее всего, придется отправить к сестре, в Омск. Возьмет академический, а там дальше будет видно — может, и заканчивать придется в Омске. Может нет. На работе серпентарий, скорее всего, изойдет елеем и ядом, но это-то она всегда сможет пережить, один раз уже пережила, второй будет легче. С армией, конечно, придется что-нибудь придумать. Коля, конечно, хотел бы, чтобы он пошел в армию. Когда они снова встретятся он, наверняка, назовет её клушей за то, что она с этого дня начнет копить на «организационный взнос» для военкомата. Коле, конечно, стоило бы выжить, чтобы в этом вопросе здесь и сейчас иметь право голоса. - Мам? Мам, все в порядке? О том, что у неё что-то не то с лицом, она поняла, когда её сын отшатнулся в дверном проеме едва они встретились взглядами. Смотреться в зеркало не хотелось, поэтому она просто с силой растерла лицо пальцами, стирая с него это неведомое выражение — чем, кажется, напугала Алешу еще больше. Во всяком случае, когда она отняла ладони от лица, её сын уже сидел рядом с ней, закидывая её бестолковыми и беспорядочными вопросами. - Алеша, мне сейчас позвонил молодой человек. Он сказал что ты — гей, потребовал двадцать тысяч рублей и сообщил, что у него есть фотографии. Иногда она себя за это ненавидела. Ненавидела за то, что когда умер Коля, она не смогла плакать вместе с Лешкой, не смогла найти подходящих слов, а просто сказала ему правду. Не смогла сохранить его просто ребенком, потерявшим отца, а сделала своим союзником, собратом по несчастью, вторым маленьким взрослым, который помогал ей разносить еду на поминках, сам готовил себе завтраки и постоянно «забывал» рассказывать про родительские собрания. В этот раз ей следовало бы постараться и отыскать нужные слова, не бить в лоб - и она почти нашла их, почти нащупала, но они растворились под пальцами, утекли сквозь них, когда она услышала, как её сын, её умный, ответственный сын плачет и просит прощения за то, что это случилось. Её маленький, самый взрослый на свете сын плакал и просил прощения и она чувствовала, как каждое его сбивчивое, дрожащее слово падает раскаленной железной каплей куда-то в живот, растекается вдоль хребта, течет по венам в пальцы — и вот она уже обнимает его так крепко, что кажется вот-вот хрустнут ребра и горячо шепчет на ухо, чтобы он никогда, никогда не просил прощения за такие вещи ни у неё, ни у кого бы то ни было еще, чтобы он и думать забыл извиняться перед кем бы то ни было за то, кто он есть. Чтобы он помнил, чей он сын и никогда, никогда, никогда… - … не просил прощения за то, кто я есть, - раздраженно добавил Алексей, с силой протыкая вилкой куриное бедро. - Поэтому мне вся эта покаянная риторика не близка и никогда близка не будет. Маргарита Сергеевна обеспокоенно покачала головой и украдкой поглядела на Евгения. Тот, вопреки какому-то её внутреннему ожиданию, оказался не таким же громким и упрямым здоровяком, как её сын, а вполне себе деликатным молодым человеком пусть и, на её вкус, самую малость… мягковатым. - Я и не говорю, что это обязательно для всех, Леша, - Евгений развел руками и улыбнулся Маргарите Сергеевне. - Просто, для некоторых из нас, необходимость быть прощенным стоит более остро — если человек получает облегчение таким образом, то, я думаю, винить его в этом точно не стоит. - А может, лучше просто научиться не просить прощения у тех, кому ты ничего плохого не сделал? - Алексей фыркнул и поднялся из-за стола. - И да, прошу прощения, я отойду на пару минут. Когда он вышел, Евгений позволил себе тихо рассмеяться и пригубить вина из бокала: - Простите, Маргарита Сергеевна, но ваш сын иногда просто до ужаса упрямый, - впрочем, судя по голосу, не то, чтобы его это каким-то образом напрягало. - Это семейное? - Да нет, ничего, я сама об этом всем говорю. Это у него от отца, - она кивнула в сторону фотографии на комоде, на которой высокий, улыбающийся мужчина держал на сгибе локтя маленького мальчика в костюме зайца. - Собственно, у него почти все от отца. Внешность, характер, от меня у него только… - ...Все остальное? - Я хотела сказать — вкусы в литературе, но да, возможно и так. Прежде чем Евгений успел что-то ответить, в гостиную вернулся Алексей — в руках он нес гитару. - Про меня сплетничаете? Бросьте это дело, посмотрите лучше, чего я нашел. Маргарита Сергеевна вскинула брови и замахала руками: - Ой, лучше потеряй её снова — она тысячу лет как расстроена. - Не тысячу, а всего лишь лет пять и не расстроена, я её буквально пару часов назад подкрутил. С этими словами он аккуратно уложил гитару к ней на колени и положил руки на плечи: - Сделай мне подарок на новый год, хорошо? - Алеша, учительница русского языка и литературы поющая в новогоднюю ночь — это жуткая пошлость, ты знаешь? Она хотела добавить что-то еще, но, встретившись взглядом с сыном, отчего-то передумала и провела пальцами по струнам. Тусклое железо где-то в её позвоночнике как будто печально зазвенело в ответ. Мужчина с фотографии смотрел на неё со своей обезоруживающей улыбкой, вино уже ударило в голову, а её сын, наконец-то, привел в её дом человека, которому доверял для этого достаточно. Всем им она спела «На Тихорецкую», потом «Сегодня праздник у девчат» и уже после того, как прозвенели куранты, поддавшись какому-то особому озорному настроению «Теряют люди друг друга». ...А когда её сын и его избранник уже усаживались в такси, она, помахав им из окна на прощанье, приглушила в гостиной свет и, усевшись напротив комода с фотографией, с улыбкой прошептала: - Ну ладно, спою вам. Хотя вы этого и не заслуживаете. Но вместо подготовленной «Мне нравится», отчего-то спела ему «Нежность» Пахмутовой, чувствуя, как тяжкое железо её переплавляется в медь, а потом в легкое, невесомое серебро.

3/5 стихотворение Корпоративчик Начальник Котов в отпуск уезжал И подчинённым оставлял наказ: Контракты составлять, договора, Работать, в общем, - не раскладывать пасьянс. Как только бизнес-центра дверь закрылась, У менеджеров суперпьянка приключилась. А заводилой в том бесчинстве (смотри ниже) Был опоздун и соня Пашка Мышкин. Он тут же заорал: БАНЗАЙ!!! И галтук се на бошку повязал. Девчонки стайкой понеслись по магазинам Добавить в закрома коньяк и апельсинов. В курилке раненой горланил птицей Всё тот же Мышкин: Новый год к нам мчится! Хлопушки, шарики, весь офис на ушах, Салют под окнами: хренак! тыдыщ! бабах!!!! А камеры снимают в полный рост. Ох, как бы Мышкину не накрутили хвост....

3/4 рассказ Охота – Ты слышишь? – Антон сел на кровати. В ночной тишине где-то над потолком слышалось шуршание и непонятные звуки. – Дима! Спящий рядом парень что-то буркнул и перевернулся на другой бок. Антон толкнул его в плечо: – Дима! – Чего тебе? – недовольно проворчал тот. – Ты слышишь? Дима открыл глаза и прислушался. – Наверное, птицы возятся, как в том году. Спи уже! В этот момент шебуршение послышалось уже в другом углу, противоположном наружной стене. – Какие, нахрен, птицы? Они что, по-твоему, могут бегать по потолку? Раздался громкий звук, напоминающий скрежет по металлу, и вскоре возня донеслась уже из угла у пола. – Блин, это мышь, не иначе! – Антон был вне себя. – Ну, мышь, и что? – Дима попытался его успокоить. – Побегает и свалит. Спи! Звуки продолжались: они доносились из разных углов, то снизу, то сверху, слышалось шуршание, как будто кто-то скрёб, грыз. Антон соскочил с кровати. – Ты куда? – Беруши поищу, иначе не засну. – И мне возьми. Они, по-моему, в аптечке. Утром было тихо, и оба успокоились, решив, что мышь ушла. Да не тут-то было! В следующую ночь всё повторилось. Теперь уже не спали оба. – Дим, а вдруг она проводку перегрызёт, без света останемся. – Не накручивай! – Как эта тварь туда попала?! Залезла, а назад путь забыла? Идиотка какая-то! – Успокойся! Утром посоветуемся, что делать, Пете позвоним и Валере. – Петя, привет! Слушай, у нас тут проблема нарисовалась. – Что на это раз? – Мышь пришла. От только не надо ржать! Мы из-за неё спать не можем! – Блин, я валяюсь! И где она поселилась? – Под гипсокартоном в спальне. – Как она туда попала? – Не говорит. Петь, что делать? – Изловить, что ещё. – Как изловить? – Завести мо-ло-дого здо-ро-во-го ко-та, – по слогам ехидно проговорил голос на том конце, подражая Нильсу из старого мультфильма. – Да ну тебя! Тебе только стебаться! А вдруг это крыса? – Крыса там не пролезет, да и чего ей в доме делать? Им и в колодце неплохо. – Петь, серьёзно, что делать? – Что, что. Мышеловку поставить. – Куда? – Где она бегает? – Она везде бегает. – Видно, выход ищет. Вытащите один светильник на потолке, может, она в дырку вылезет и свалится. – Вряд ли, она ж не дура. А если и так, то потом лови её по всему дому. Может, сетку под дыркой повесить? – Дим, ты это серьёзно, ха-ха-ха! Да она по этой сетке назад вмиг заскочит! Мышеловку в дырку засуньте. Хотя, нет, там расстояние маленькое – заклинит при срабатывании. Но попробуйте, только пальцы себе не отбейте. – Ладно, спасибо, Петь. – Удачной охоты! – Валера, привет! У нас ЧП. – Хосспади, что ещё?! – Мышь припёрлась и нас терроризирует, спать не даёт! – Бу-га-га! – Тебе весело, а нам хоть из спальни выселяйся! – Где она засела? – Под гипсокартоном, носится по потолку и по стенам. Это сущий ад! – Вот зараза! Отравить её! – Чем? – Такое добро везде продают: мыши ж не только у вас. – А если она там завоняется? Это ж тогда всё ломать придётся. – Берите с эффектом мумификации, тогда не завоняется. Ещё липучки есть всякие, контейнеры приманочные. Проковыряйте дырку где-нить внизу и поставьте перед ней. Словится, никуда не денется. – Валер, спасибо, ты настоящий друг! – Да не за что. Удачи! Антон посмотрел на Диму: – Мне идея с контейнером больше всего нравится. Зайду сегодня в магазин. – Липучку тоже возьми на всякий случай. Проделав дырку в стене у пола, поставили перед ней контейнер с вкусно пахнущей приманкой. Решили брать врага живым: всё-таки символ следующего года. Поэтому контейнер немного доработали, снабдив дверцей: зайти можно, а выйти нельзя. Ночью оба не спали, прислушиваясь к звукам из-за стены. Говорили шёпотом. – Слушай, она сегодня просто осатанела. Прямо погром устроила. – От голода, наверное. – Не иначе, уже столько времени там сидит. Я б тоже осатанел. – Из-за неё толком не спим, я даже сон вчерашний запомнил. – Серьёзно? – Ага. – Что снилось? – Антона разобрало любопытство. – Будто мне подарили плюшевого павиана и здоровенную банку пива. – Павиана и пиво? Оригинально. Кто подарил? – Продавец в магазине декоративных растений. У них там всем покупателям дарят подарки. – Хорошенький? – по голосу чувствовалось, что Антон ухмыляется. – Так себе. – Хи-хи. Что ещё снилось? – Ну… – теперь уже ухмылялся Дима. – Маньяк! – Угу, от такого же слышу. Вот… Договорить Дима не успел: в контейнере, стоявшем недалеко от кровати, послышались возня и царапанье. Оба слетели с кровати и включили свет. Дима схватил контейнер и приложил к нему ухо. – Есть, вроде! – Подожди, не открывай! – Антон выбежал из спальни и вернулся с сеткой для стирки белья. – Давай накроем, а то выскочит и удерёт, – лови её потом. В контейнере испуганно поблёскивала чёрными бусинками глаз маленькая серо-бурая мышка. Оба разглядывали её с нескрываемым интересом. Дима хмыкнул: – Надо же, такая маленькая, а сколько шуму и нервотрёпки! – И цвет у неё какой-то не такой. Помнишь, Дуська Петина отловила мышу и на крыльцо принесла? Так та серая вся была. – Хм, у всех свои мыши. – Знаешь, есть идея, – Антон посмотрел на друга. – Давай её посадим в пустой аквариум, всё равно он без дела стоит. – И дальше что? – Пусть встретит с нами Новый год, переживёт зиму, а весной, как потеплеет, выпустим её в сад. – Угу, – Дима покивал, – а под следующую зиму, если доживёт до неё, опять припрётся в дом и устроит нам веселье. Дорогу-то она уже знает. – Ну, – Антон с ухмылкой развёл руками, – значит, судьба у нас такая.

№ 3/3 стихотворение Моим мышам Жалеть не стоит ни о чем, Гоню из головы. Но ты ушел так далеко, Что не вернуть, увы. И что сказать тут, смей, не смей, -- Ты все равно не слышишь. И бродят в голове моей Не тараканы -- мыши! Мой окончательный ответ: Живи, прощай, прости. Мечта едва жива, мой свет... Но, знаешь, больше силы нет Конец с концом свести.

№ 3/2 фэнтези Кошки-мышки Аннотация: Как помочь любимому брату? Да как умеешь! И наплевать, что он мышь и боится кошек до обморока. Оборотни в облике человека абсолютно одинаковы. Предупреждения: Версия для печати. Вы когда-нибудь видели пьяных мышей? Нет? А я видел. Страшное зрелище. Вечер. Клубешник. Парни. Бухло. Много бухла. Очнулся сидя на скамейке, рядом мышь. Не, в натуре, не рассказываю сказок. Сидит и не боится. Не, ну я понимаю, перемирие (лет пятьсот), толерантность, все дела… Но вот так, внаглую, сидеть и хихикать. ″Убью!″. А потом тебя: сначала суд чести, потом кастрируют, потом убьют. В течение пяти лет, в любой день… Мдя-я-я… Мыши, чтоб их! – М-мужик-ик! П-проводи д-даму до д-дому! – и эта борзая мышь мне похабно улыбнулась. ″А-ахре-енеть!!!″. – Ты в своем уме?! Я ночью припрусь в ваш квартал. Да меня там на меховые ленточки порежут! – Ик! Да ты никак боишься?! – у мыши вытянулось лицо. – Я не боюсь, я говорю то, что случится. Если кот припрется в ваш квартал ночью, то всей вашей братии будет глубоко начхать на толерантность, – у меня задергался левый глаз. – Офигеть ты трусишь! – на секунду мышь показалась абсолютно трезвой. – Идем, ты со мной! – мышь вихляющей походкой двинулась в сторону кустов. – Ща срежем! – и почти улетела в ручей, но я успел поймать. По дороге выяснилось, что мышь такая наглая, потому что белая платиновая. Таких в их квартале всего шесть штук. Семейка у нее стукнутая головой об забор и нихрена не понимает в современных реалиях, а она сама чекалдыкнутая, потому что пацифистка, жалеет всех убогих, больных и раненых, на башку в том числе. Она бы мою придурковатую сестренку пожалела, ну да фиг с ней. Пока трепались, вошли в Маустаун. Никто даже не посмотрел в мою сторону, а спутница продолжала трещать так, что ее было слышно в нижней части квартала. – О-о-о!!! – мышь навела фокусировку. – Вишь там ма-а-а-а-аленький домик, – она ткнула пальчиком в беломраморный особняк на горе, – нам туда. У меня глубоко в душе что-то екнуло и зашевелилось в поганом предчувствии, что-то скользнуло по краю пьяного сознания и умчалось в дальние дали, как спум в брачный период. – А у тебя на ночь остаться никак? – я не собирался к ней приставать, а вот тащиться через весь Маустаун ночью одному было кисец как не комильфо. – Не-е, я замужем! О-ой, женатая я. А тебе со мной ничего не светило, потому что ты мальчик-ик, а я по девочкам, – она изобразила на лице что-то невменяемо пошлое. – Но ты не пережива-ай. У меня братик есть, голубой, как небо, – и она ткнула пальчиком вверх. Я поднял голову и посмотрел на звезды. Котлиот из созвездия Большого Кота мне пошло подмигнул. ″Что за нахрен?!″. Мышь словно прочитала мои мысли: – Упс, прости, сейчас же ночь. Я довел ее до входных ворот и уже собрался уходить, когда из неприметной двери выскользнул парень с такими же платиновыми волосами и зашипел не хуже рассерженного кота: – Ты где, идиотка, шлялась?!! Твоя жена всех на уши поставила! Она тебя с собаками уже три кеса ищет! – потом вдруг резко замолк, уставился на меня не моргая, зажал рот руками и ушел в глубокий обморок. – Братик, ты – дебил! – она потрогала парня носком модного сапожка. – Поможешь? Я же его не допру наверх. – Помогу, – ″куда ж я денусь″, – веди, – и поднял почти невесомое тело на руки. Как, где и кто с кем улеглись спать - я даже и не запомнил. Утро добрым не бывает. Особенно с похмелья. Это я как доктор говорю. – Это ты напоил мою жену? От нее разит кошачьей мятой на сто лачей вокруг! – в мою больную голову ворвался крик сестры. – Не ори, мозг болит… Глаза не открывались, во рту стадо спумов облегчилось, да еще и сестра орет… Так, стоп! Сестра! Я уцепился за эту мысль. – А скажи-ка мне, сестренка, что ты делаешь у меня дома?.. – сказал я заплетающимся языком. – Братик, это ты у меня дома, – с издевкой выдала она. – Как?! – глаза сами распахнулись, а рука автоматом откинула одеяло. Лучше бы я этого не делал! Рядом со мной лежал парень, свернувшийся калачиком, и трясся. – Кассерис! Как это понимать!!! – визгом сестры можно было убить вражескую армию. – Что это? – я нереально не въезжал. – Ты в одной постели с наследником дома Ди Валтов! Ты с ума сошел! И тут вчерашнее пьяное предчувствие полностью оформилось в связную мысль: я провожал до дома младшую дочь Веренса Ди Валта! ″Капец!″. Я еще раз посмотрел на съежившегося парня, осторожно прикрыл его одеялом, сел, и уставился немигающим взглядом в стену. – Идем, – выплюнула сестра отвернувшись. Я оделся и пошел. Правда, недалеко. Мы зашли в комнату напротив той, в которой я ночевал. – О, кого я вижу! – раздался ехидный голос с огромной кровати. – И тебе не хворать… – я оперся плечом на дверной косяк и сверлил взглядом младшую Ди Валт. – Не смотри на меня так, – она поежилась и натянула одеяло до подбородка. – Как я оказался в одной постели с твоим старшим братом? – я еле сдерживался, сам не понимая причину своей ярости. – Ты не помнишь? Да ладно… – мышь округлила глаза. – Я жду. – Ты донес его до спальни, сгрузил, потом сказал, что тебе не хотелось бы пилить домой одному, я предложила остаться, ты согласился, и я ушла к себе. Все, – она смотрела на меня честным взглядом. – И почему я ничего не помню… – пробормотал я. Интуиция вопила, что что-то тут не то. – Я ничуть не удивлена, – в нашу милую беседу вписалась моя сестрица. – Хорошо, что вас не застукали мать или отец. Тогда тебе вообще был бы полный кисец. – Хелисса, подожди, – я нервно отмахнулся от сестры и обратился к затаившейся мыши: – Кстати, как тебя зовут? – Теридана… – Кратко Тери? – Да. А что? – Хел, это что, твоя жена?!! – я уселся на пол. – Поздравляю, братик! Ты угадал! – Но почему ты дома никому не сказала, КТО у тебя жена? – Я пыталась, но меня не захотели слушать. Это же МЫШЬ! – Судя по интонации, она явно передразнивала нашу дражайшую маман. – Да, уж… Кстати, а мне-то что теперь делать? – я привалился спиной к стене и прикрыл глаза. – Судя по вашему виду, ты, как честный кот, должен на Дамитре жениться! – сестра сверкнула ярко рыжими глазами. – Тьфу ты, выйти замуж! Я припух и молчал. В голове была одна мысль, и та мерзкая. Я его не тронул – это точно, но мы были голые, и я спал с ним – это позор, причем нам обоим. А еще я старше, значит, по нашим законам, виноват вдвойне. ″Что-то тут не то…″. Но фиг что докажешь. – Когда я должен сделать ему предложение? – хотелось развязаться с этой гнусной историей поскорее. – Хоть сейчас, – сестра тряхнула головой. – Хорошо… Я поднялся на ноги, одернул рубашку, достал из кармана брюк свой родовой перстень и вернулся в комнату к парню. Он сидел на кровати, завернувшись в одеяло, и смотрел на меня испуганным взглядом. Я опустился на одно колено: – Дамитр Ди Валт, наследник рода Ди Валт, согласен ли ты выйти за меня замуж? – я протянул ему на раскрытой ладони перстень. – Да… – парень тихо всхлипнул и ушел в глубокий обморок. Я опешил. – Чего стоишь истуканом, надень ему перстень, – прошипела в самое ухо сестричка. Я вздрогнул, вот как она так тихо ходит. – Как? – Молча! – злобный шепот опалил моё ухо. Пришлось подняться, выпутать мышонка из кокона и надеть перстень на безымянный палец левой руки. Кольцо мягко засветилось и село на палец, как влитое, фиг потеряется. – И что теперь? – я не знал, что делать. – Оставь его одного, идем. Я укутал парня, поправил подушку и вышел из комнаты, плотно притворив дверь. В коридоре нас ждала Теридана. – Пошли в гостиную, родители скоро приедут, – она, как ни в чем не бывало, направилась к лестнице. – И что я им скажу? – Скажешь, что сделал Дами предложение, и он его принял, – раздалось откуда-то снизу. – Иди, – сестричка подтолкнула меня в спину. – А-а… – Сам очнется, он котов до обморока боится. Мне ничего не оставалось делать, как спуститься вниз и, усевшись в большое кресло, прикинуться ветошью. Потом была долгая беседа с родителями парня. Его отец практически вытряс из меня душу. Я ощущал себя подонком и подлецом одновременно. К вечеру голова раскалывалась. А потом случилось страшное: Веренс Ди Валт позвал старшего сына. Дамитр вошел в гостиную бледнее лунного света. Он стоял у двери и держал руки за спиной. Глядя на парня, я почувствовал к нему жалость. Ди Валт ровным голосом начал допрос своего наследника, и с каждым вопросом у меня в груди разрасталось желание спрятать это платиновое недоразумение и поговорить с его отцом, как с нормальным мужиком. Отец Дами потребовал показать помолвочное кольцо. Парень подошел ближе, а его отец, осмотрев перстень, только хмыкнул. Спустя еще пару минут я не выдержал: – Господин Ди Валт, может, мы сами разрешим сложившуюся ситуацию? – Можем, но я хочу знать под каким препаратом мой сын дал согласие на этот брак. – Я ничего не принимал и не пил! – возмутился мышонок. – Это радует, – у его отца разгладилась морщинка между бровей. – Иди, я с твоим женихом еще пообщаюсь. Дамитр молча исчез из комнаты. – И когда свадьба? – Ди Валт сверлил меня своим взглядом. – Когда скажете, – я смотрел ему прямо в глаза, – я готов хоть завтра. – Тогда через месяц, и отвечаешь своей головой за моего сына! Понял? – Да. На том и разошлись. Я успел заскочить к Дами и кое-как поговорил с ним. От любого моего неловкого или резкого движения он норовил уйти в обморок. Сошлись на том, что будем встречаться каждый день, чтобы он ко мне привык. Скомканно попрощавшись, я побежал домой, наплевав на мышей, их квартал и возможность получить по шее. Дома состоялся разговор с родителями, не менее содержательный, но более мозговыносящий. Отец грозился лишить наследства, а мать заламывала руки и причитала, что и второй ее ребенок связался, не пойми с кем. Окончательно выйдя из себя, я рявкнул: – По-твоему, наследник рода Ди Валт не пойми кто?!! В одно мгновение наступила благословенная тишина. – Дамитр Ди Валт? Это меняет дело, – отец кивнул. – Тогда надо обсудить детали и назначить день свадьбы. ″Что? Вот так просто?″. Я откровенно офигел. Спустя еще пару часов я заполз в свою комнату, лег на кровать и, кажется, умер. День свадьбы наступил непростительно быстро. Дами уже не падал в обморок при виде меня, но еще периодически вздрагивал от моих недетских прикосновений. С ним встретился только у алтаря. Сама церемония прошла быстро и без проблем. Организованное застолье для приближенных двух родов было в самом дорогом ресторане Маустауна. Уже поздним вечером меня и Дами отправили домой, а гости продолжили веселье уже без нас. Первая брачная ночь обещала быть долгой и скучной, но слегка выпивший мышонок меня удивил: он сам разобрал кровать и начал ко мне приставать. ″Надо будет запомнить на будущее, что нетрезвый Дами – смелый Дами″. Я усмехнулся своим мыслям и перестал отвлекаться от самого лучшего парня в своей жизни. – Тери, с какого у тебя такая довольная морда? – Хел, не спрашивай. – С чего бы? – Да я тогда забодалась пасти твоего братца у ″Кошачьей ямы!″. – Что?! – Ой… – мышь зарылась в одеяло, но Хел быстро выковыряла свою жену. – А ну колись! – Ну, ты же видела, как мой братик реагирует на котов?.. Хелисса молчала, выжидая. – А ты так расхваливала своего брата… Ну, я и подумала, что он будет самой лучшей партией для Дами… – мышь перешла на шепот. – Дальше, – Хел нависла над женой. – Когда Кас в очередной раз надрался, я глотнула для храбрости бутылочку ″Кошатовки на мяте″ и подвалила к нему. Уговорить его пойти со мной было делом техники. У ворот весьма удачно подвернулся братик. Осталось только изобразить немощную мышку, а когда Кас затащил обморочного Дами в дом, я предложила ему попить газировки… с фелой… – Теперь понятно почему у него память отшибло, – Хел усмехнулась. – А дальше. – Дальше он принес Дами в комнату и сгрузил на кровать, я предложила ему переночевать, а заодно и присмотреть за обморочным братцем. Кас согласился… Знаешь, что было самое тяжелое? – Ну, – напряглась Хел. – Раздеть их обоих. – Тер-ри, я тебя сейчас убью, и мне ничего за это не будет! – кошка накинулась на жену. – Хел, Хел! Нет! – мышь пыталась увернуться. – Я боюсь щекотки! – Не смертельно. – Хел, пожалуйста! Кошка откинулась на спину и притянула жену к себе под бок. – Хел, обещай мне, что ты никому ничего не скажешь… – мышь, извернувшись, заглянула жене в глаза. – Не скажу, пусть теперь сами друг с другом разбираются, – и она, поцеловав свою ненормальную половинку, от души рассмеялась. Пояснения к тексту: Большой Кот – самое яркое созвездие на небе в преддверии Нового года. Кес – длится на десять минут дольше земного часа. Котлиот – самая яркая звезда в созвездии Большого Кота. Кошатовка – универсальное спиртное, действующее на всех жителей планеты, ядренее нашего первача. Кошачья яма – элитный ночной клуб для котов, мышей и собак. Лач – единица длины, равна нашим 1,25 метра. Маустаун – квартал, в котором после войны котов и мышей обосновались мыши, да так там и остались, превратив его в город в городе. Спум – аналог нашего лося, только рога у него более ветвистые. Фела – трава, способная вызвать провалы в памяти у котов и собак, на мышей не действует абсолютно.

№ 3/1 стихотворение Библиофил "Ну привет, дружище Рыжий! Не видал тебя давно. Расскажи, как смог ты выжить. Без еды совсем дрянно". "Склад большой прикрыли - знаю, Не оставив даже щель. Все о прежних днях вздыхаю: Сахар, сдоба, вермишель! Тараканом быть сегодня Хуже, чем клопом зимой. Все попытки безысходны, Неуспех, пролет сплошной. Сам глотаю что попало. Утешает лишь одно: Чтенье в душу мне запало. И не щерься - не смешно! В книгозал ходить полезно, И не только для ума. Стало мне вчера известно: Раз уж там бумаги тьма, Можем ею и питаться. Таракану всё пойдет. Стоит только попытаться - Он еду везде найдёт". "Значит, кроме изучений Двухполосок и поэм... Рыжий, да ты просто гений! Хватит нам уже проблем!". В книгозале безразмерном Начали везде глазеть. Сколько книг великолепных! И бессмысленных газет. Бабель, что-то про "Семерку", Бредбери, "...И грянул бой!..", "...Кто стрелял? Василий Тёркин!..", Маяковский, Бёрнс, Толстой. Только нашим обормотам Жаль художественных книг. Не смущаясь ни на йоту, Прессу принялись точить. Что ж итог? Раз безуспешен В склад пробраться четкий план, В книг хранилище конечно Уползает таракан. Когда жмоты человеки, Он бумагу погрызет. Таракан в библиотеке Никогда не пропадет! Хоть грозись ты ему тапком, Хоть "ловушки" оставляй, Хоть преследуй. Да и ладно! Средь бумаги тоже рай.

№ 2/4 рассказ Лада Итак, речь пойдёт о лошади! Звали её Лада, была она пятой модели, белого цвета и девяносто второго года выпуска. Ага, того самого, когда вместе с Союзом разваливалась промышленность, и красотка Лада, сошедшая с конвейера лучшего автопрома России, была не исключением, но кто ж знал… Начну всё с начала. Наша история случилась в двухтысячном году. Лада к тому моменту уже не раз переходила из одних рук в другие и снова была выставлена на продажу. Но опять я не с того. В феврале того года после неудачной попытки переезда в Калининград вернулся муж. Вернуться-то вернулся, но работы нет, денег нет, и в семье маленький ребёнок. И мы решили, что самый действенный способ выхода из кризиса — приобретение автомобиля. А что! Автомобиль не только средство передвижения, а в первую очередь рабочая лошадка, призванная поднять благосостояние семьи. И тут бы вспомнить притчу про козу, которую в дом взяли, но нет. Притчу не вспомнили, как и то, что права муж купил и водить автомобиль не умеет. Нет, здравая мысль-то мелькнула, и на автодром с приятелем он пару раз съездил, а тот, водитель со стажем, объяснил, что всё это ерунда, главное, научиться трогаться и останавливаться. Но чтобы научиться, нужен свой автомобиль. Порочный круг такой. Покупать машину отправились восьмого марта. В советчики и эксперты выбрали моего дядьку, у него первая модель к тому времени уже лет двадцать была. И всё как новенькая. Съездили они на авторынок в первый раз и вернулись ни с чем — все мужчины отмечали женский день. На следующий уже я с ними поехала. Я ж в машинах разбираюсь ого-го как! Почему педали две, а ноги три… ой, наоборот, ноги две, а педали три — до сих пор не понимаю. А недавно муж сказал, что их вообще одной нажимать нужно… Вынос мозга... Но это так, лирическое отступление... Так вот, на авторынке я увидела ЕЁ!!! Ту самую красотку Ладу пятой модели. Беленькую, чистенькую, полированную. И отойти от неё уже не смогла. А мужики, что продавали, давай нам о её достоинствах рассказывать: и в ремонте она не была, и пашет как лошадь, и вообще, такая корова нужна самому, но обстоятельства и так далее. Дядька с умным видом под капот заглянул, а там чистота, всё выдраено, как с конвейера только сошла. Снизу тоже осмотрели — всё ровнехонько, краска свежая. Купили мы машину. Целых триста баксов у дядьки заняли, у нас своих только семьсот было, а дешевле, чем за штуку, продавцы не отдавали. А дядька с удовольствием дал, говорит, лучшей лошадки на всём авторынке нету. Ездить с нами и выбирать ему явно больше не хотелось. Переоформили, документы получили. И дядька за рулём до своего дома доехал, а дальше, говорит, вы сами. Тормозить и трогаться оказалось трудно, я несколько раз чуть лбом лобовое стекло не выбила, но доехали, встали под нашими окнами. Сын как увидел настоящую машину в окно — на улицу выбежал. Муж гордо стоит рядом с белой красавицей, пятилетнему продолжателю рода посидеть за рулём дал — все счастливы. Пока дверью не хлопнули. А как иначе? Закрыть-то машину надо. Короче, дверью хлопнули, и… она отвалилась. Не буду рассказывать, как её прикручивали обратно, как приехал дядька, потому что дозвониться до нас не мог и забеспокоился. Как стекло провалилось куда-то в недра двери и его подпирали палкой, как тут же сломался замок и после первой же поездки стуканул двигатель. Как гнилые пороги отвалились вместе с гудроном, на котором держались… Как красотку Ладу чинили и чинили и как все последующие шесть лет она ломалась в аккурат перед зарплатой…

№ 2/3 Два рисунка

№ 2/2 рассказ Курьи ножки - 3000 Леший упоенно изучал инструкцию к прибору, позволяющему с помощью дистанционного управления прямо из дома вытаптывать новые тропинки и ставить ложные метки для путников, заводя их в трясину. Очень, очень нужная ему вещь, но, зараза, такая дорогая. Он уже вторую неделю никак не мог решиться приобрести его. Резкий писк сигнализации, сообщающий, что кто-то пересек черту его владений, заставил вздрогнуть. - Кого там опять ко мне принесло? - проворчал Леший себе под нос и посмотрел на монитор, куда выводилось изображение с видеокамеры. - О! Опять! Ну сколько можно? - Леший! Спасай! В дом, размахивая руками и чуть не споткнувшись об порог, ввалилась Баба-Яга. - Что на этот раз? - обреченно спросил Леший, ловя старинную подругу практически у самого пола и усаживая ее за стол. - Да все то же, - досадливо махнула Яга рукой и поправила сползший набок платок, - опять моя избушка прихворала. - Яга-а, она у тебя не прихворала, тебе ее уже давно менять надо. - Еще чего! Менять! Да она мне уже веков шесть служит и еще столько же прослужит! Леший только глаза закатил. Этот спор они с Ягой вели уже не первый год, пока безрезультатно. - Да тебе ее еще лет пятьдесят назад менять надо было! Ну не хочешь всю, так только курьи лапы замени. На гусеницы, например. - Какие гусеницы, совсем уже маразм замучил? - Это у тебя маразм! - обиделся Леший, - а я иду в ногу со временем! На дворе уж двадцать третий век. Надо пользоваться благами цивилизации. - Ишь ты! Сивилизация у него! Словей-то где таких набрался? Опять в своем ентырнете сидел? - Не сидел, а изучал новинки технологии. Кстати! Смотри, что я тут себе приобрел! Плуталка - 3000! Вещь! Глушит все системы навигации в радиусе десяти километров, и люди плутают в моем лесу, как миленькие! - Так! - хлопнула ладонью по столу Яга. - Ты мне тут зубы не заговаривай! Как мою избушку лечить будем? - Да я-то тут при чем? Я ж не ветеринар. Это ты у нас вообще-то на всяких зельях специализируешься. - Ты знахарь лесной! А я больше по порче да приворотам. - Я сторож, а не знахарь! И я больше по растениям, а не по животным. - Ты мою избушку-то не обижай! Сам ты животное! Она птица! - Угу, курица. - Курица тоже птица! Леший поперхнулся, но не стал спорить, себе дороже. - Да ее не лечить надо, а менять. Я уж сколько тебе талдычу. - А я говорю, что надо каких-нибудь травок лечебных и мазей, может, примочек из болотной тины. - Старая! Какие мази? Какая тина? Никто уже давно этим не лечится! - Ну и зря! Все экологически чистое, между прочим. - Яга! - Ну ладно-ладно, давай какие-нибудь твои новые штучки попробуем. - Да мы уже и иммуно-поддерживающий курс проставили, и витаминов каких только не давали, и даже регенерационным гелем всю обмазали - без толку. - Ага! Я ж говорила, что не помогут эти твои… продвинутые технулогии! Надо по-старинке лечить. - Не помогли они, потому что бесполезно помогать! Там протезы уже надо ставить! Если уж ты так этими курьими ногами дорожишь, можешь заказать, чтоб один в один как эти были. Тебе даже все бородавки на месте оставят. Хотя, я б на твоем месте двигатель на реактивной тяге установил. Летать по всему лесу будешь. Две минуты и ты у меня в гостях. - Не надо мне двигателей никаких! Раз помогать не хочешь, то я ее отвезу на лечебные грязи. А потом, если что, можно будет попробовать морской воздух, вдруг поможет. - Не поможет это. - Посмотрим! Тоже мне, друг называется, - проворчала старушка, вставая - Мог и поддержать в трудную минуту. - Я друг! Но тут не поддержка нужна, а новая избушка! - крикнул ей вдогонку Леший, но Яга даже не обернулась, только обиженно хлопнула дверью. - Вот же упертая, ладно, сам закажу ей гусеницы и, пожалуй, реактивный двигатель. А что? Пусть летает над своими любимыми болотами, а то, не дай бог, еще застрянет там на своих курьих ногах. Или все-таки протезы курьи? Не согласится ведь на гусеницы… Ладно, не буду портить исторически сложившийся вид, закажу титановые протезы. Со встроенным реактивным двигателем в каждом, только Яге об этом не скажу, пусть сюрприз будет. Хе-хе.

№ 2/1 рассказ Бывает и так... Уже давно стемнело. Зимой так рано становится темно… Словно ночь пытается окончательно завоевать сутки и лишить людей солнечного света. Вот и в моей жизни настала сплошная, беспросветная ночь. Впрочем, сейчас темнота природы была даже кстати. На меня, сидящего на лавке посреди двора, никто не обращал внимания, и это было прекрасно. В последнее время внимание к моей персоне было слишком уж активным. Даже не верится, Новогодняя ночь, а я одиноко сижу на морозе и пытаюсь слиться с окружающей темнотой. Я! Анатолий Вашура, старший экономист очень солидной организации, душа любой компании, любимец девушек, баловень фортуны… А эта самая фортуна взяла и вильнула у меня перед носом своей жирной задницей. Где ж я так ошибся, где согрешил?.. Конечно, не стоило связываться с этой девчонкой, но кто же мог знать?.. Мимо прошли двое мужчин, потом остановились поодаль и о чём-то заспорили, оглядываясь на меня. Я присмотрелся и узнал их — Алексей и Славик, мои соседи этажом выше. Я вздохнул. Может ещё и за них наказал меня мстительный бог? Хотя уж бог-то должен был быть на моей стороне, мужеложство — это ведь грех? И я с самыми праведными чувствами боролся с пидораснёй в отдельно взятом доме. При поддержке многих соседей, в основном активных старушек и мужчин, я развернул против Славика и Алексея целую кампанию. Нет, я не против, пусть они живут как им хочется, только подальше от меня. Мы с соседями выдвигали им всего одно требование: поменять квартиру и переехать из нашего подъезда. Ведь у многих дети… кому хочется такое соседство? Эх… Разве мог я тогда предположить, что очень скоро такое требование будет предъявлено мне? И если тогда в поддержку Алексея и Славика выступили другие соседи, то меня не поддержал никто. Все были единодушны в своём решении: Опасному извращенцу не место среди порядочных людей. Ну вот и что они там стоят? Оглядываются, шепчутся… Небось охота подойти позлорадствовать, поиздеваться. Вот, мол, теперь на своей шкуре почувствуй, каково это! А у меня-то всей вины — слабость к красивым женщинам. Алиса была очень красива. И не глупа, следует отметить, несмотря на юный возраст. Мы познакомились случайно, она чуть не сбила меня на парковке супермаркета. Я тут же ощетинился и приготовился рассказать ей всё, что думаю о тупых тёлках за рулём. Но Алиса была так очаровательна и так мило оправдывалась, призывая на свою голову громы и молнии за то, что едва не покалечила человека, а под конец добавила, что такой привлекательный и интеллигентный мужчина конечно же не станет обращаться в полицию и позволит ей как-нибудь загладить вину. Каюсь, но я растаял. Я понимал, что это глупо, что таких как она, неспособных вырулить с парковки, надо лишать прав без возможности восстановления. Но… Я был совершенно очарован. И тут же пригласил её на ужин в ресторан. Наш роман напоминал сказку. Я поражался сам себе, откуда во мне взялось вдруг столько нежности и сопливой романтики? Но Алиса пленила моё сердце окончательно и бесповоротно. Она была словно из другой вселенной, красива, умна не по годам и невероятно горяча в постели. Но продлилась эта сказка недолго, в начале ноября, через месяц после нашего знакомства, разразился скандал. В самый обычный ничем не примечательный вечер в мою квартиру заявилась разъярённая тётка. Сперва она так упоённо кричала и причитала, что я не мог понять, чего от меня вообще хотят. Но потом её истерика пошла на спад, и выяснилось, что эта странная женщина — мать Алисы. А ещё через пару минут я узнал, что я совратитель несовершеннолетней и ещё куча всяких менее приятных эпитетов, из которых «извращенец» было самое приличное. Оказалось, Алиса едва- едва справила своё пятнадцатилетие. Но разве я мог подумать? Нет, она не выглядела намного старше своих лет, но… Ведь когда мы познакомились, она была за рулём! В моей голове это автоматически означало, что уж восемнадцать-то ей исполнилось. К тому же, как я уже сказал, она была не по годам эрудированной. Но всё оказалось до банального просто, мать — филолог, отец — профессор-лингвист, отсюда и начитанность, и интеллигентность. А машину она водила по документам старшей сестры. Разумеется родители были не в курсе, и это стало главным аргументом в мою защиту. Ну и пришлось выплатить их семейке кругленькую сумму, чтобы замять скандал. Я оплакивал своё разбитое сердце, но искать встреч с Алисой даже не пытался. Хотя она сама постоянно звонила и умоляла простить. Но нет, я уже был сыт по горло. Отношение соседей ко мне резко поменялось, ведь практически все слышали крики разъярённой матери, а тем, кто не слышал, обо всём сообщили заботливые старушки, мои бывшие соратницы. Даже у меня на работе откуда-то стало известно об этом инциденте, и начальство сделало мне серьёзное предупреждение. Не то чтобы все меня вдруг возненавидели, но в обычных приветствиях сквозил лёд. Хотя многие мужики мне даже сочувствовали, мол, да, сложно пройти мимо хорошенькой девочки-конфетки, только нынче времена такие, что сперва надо у всех паспорт спрашивать. Прошло около двух недель, я начал потихоньку приходить в себя, думал, что, конечно же, сам дурак, влип в такую историю, но уж впредь я буду умнее и больше ничто не запятнает моей репутации. Но эта история, как оказалось, была только началом конца, так сказать, вершиной айсберга. Всё последующее будет мне сниться в кошмарных снах до глубокой старости. В конце ноября в нашем районе пропала двенадцатилетняя девочка. Полиция рыскала всюду, в процессе поисков допросили и меня. Естественно, мои дорогие активные старушки приложили к этому свои костлявые ручонки, сообщив, что в их доме живёт тот, на кого полиция несомненно должна обратить внимание. Но это тоже было ещё не самым худшим, всё ещё было впереди. Через две недели девочку нашли. Мёртвую. В лесопарке неподалёку. Как выяснилось, неведомый маньяк держал ее где-то, насиловал, избивал, всячески издевался и в конце концов убил. И меня арестовали. Хвала небесам, или кому там ещё за это причитается, у меня было алиби. Но на его проверку ушло время, так что меня продержали под арестом целых десять дней. И вот тут я впервые почувствовал себя по-настоящему беспомощным. Как объяснить, что ты ни в чём не виноват тем, кто даже не пытается тебя услышать? Несмотря на алиби, мне не хотели верить, всячески унижали и несколько раз били. Через десять дней, когда меня отпустили, я ещё радовался, хоть и понимал, что неприятностей, связанных с этим, не избежать. Но я даже примерно не представлял себе, что меня ждёт. Началось всё с того, что возле подъезда я столкнулся с соседом из квартиры напротив. Я привычно протянул руку для приветствия, но он вместо рукопожатия зыркнул на меня с нескрываемой ненавистью и, резко отвернувшись, прошёл мимо. Дальше — хуже, на следующий день мой начальник сообщил, что я освобождён от занимаемой должности, и совет директоров делает мне огромное одолжение, позволяя написать заявление по собственному желанию. Ещё пара дней ушла на то, чтобы окончательно убедиться, что среди соседей мне объявлен бойкот. А спустя неделю на двери моей квартиры появилась надпись: «Смерть педофилу-детоубийце!» Надпись была сделана размашисто, наискось через всю дверь, красной масляной краской, и в каждой букве чувствовалась ненависть, клокотавшая в душе писавшего. «Господи, люди! Что же я вам сделал? Чем заслужил это всё?» — мысленно взмолился я. Ну ведь я и правда, прожив в этом доме более десяти лет, ничем не запятнал себя. Как может уважение в один миг смениться презрением и ненавистью? Я был раздавлен. В такие моменты хорошо бы иметь поддержку близких людей, друзей. Но единственные мои близкие — мои родители, а они старенькие и больные, их беречь надо. Я холодел при мысли, что в их деревеньку может докатиться известие, что их сын… А друзья… С теми, кто был с детства мы как-то растерялись, новых я не завёл, хоть и имел обширный круг общения. Единственный, кого можно было с натяжкой назвать другом, был моим коллегой по работе, но он предпочёл исключить меня из списка приятелей, дабы не пострадала его карьера. По всему выходило — совсем дерьмовый я человек — раз в такой ситуации не нашлось ни единой души, способной поддержать меня. Я вздохнул, выныривая из своих черных как ночь мыслей. Хотя, нет, ночь, в отличие от моих дум, не была чёрной, её расцвечивали фейерверки, вспыхивающие то тут, то там. Сегодня ведь Новый год. Через пару часов куранты бить будут. Все будут пить шампанское и жрать оливье… В кругу своих близких, а я так и буду сидеть, примерзая к чёртовой лавке. Можно конечно прийти домой, но какая разница, где сидеть и тупо пялиться в темноту? Я очень хорошо понимал, что моя жизнь на этом кончена. От суицида меня удерживал только невероятной силы инстинкт самосохранения, ну и, само собой — родители. Нет, можно, конечно, переехать в другой район, даже город, собственно, этого сейчас от меня и добиваются соседи. Но что будет, когда и там станет известно?.. А известно станет, таковы уж законы вселенной, и моей дерьмовой жизни заодно. Я представил, как я обживусь на новом месте, найду новую работу, а потом вдруг снова столкнусь с этой глухой стеной ненависти… И мне захотелось, наплевав на всё, полезть в петлю. Рядом раздался хруст льда, покрывавшего небольшую лужицу, и на скамейку рядом со мной кто-то тяжело плюхнулся, подскользнувшись. Я равнодушно повернул голову, с некоторым удивлением узнавая Славика, я и не заметил, когда он успел подойти так близко. Я тут же отвернулся. Ну а о чём мне с ним беседовать? Теперь-то я понимаю, каким был идиотом, насколько был жесток и несправедлив, но… Сказать: «простите, я больше не буду»? Это глупо. И фальшиво. Потому что они вряд ли меня простят, а мне, если честно, уже всё равно. — Ну здравствуй, сосед, — после недолгого молчания улыбнулся юноша. Он был гораздо младше своего партнёра, лет может двадцати. Наверное, поэтому и подошёл ко мне, молодости вообще свойственно совершать необдуманные поступки. — Вот она, Толенька, жизнь какая, — задумчиво продолжил он, — теперь и ты знаешь, каково это — быть без вины во всём виноватым. Я неловко передёрнул плечами, глядя в другую сторону, и не очень вежливо буркнул: — Тебе чего от меня надо? — Да угомонись… — махнул рукой Славик. — Я не собираюсь читать тебе мораль и даже не скажу, что «так тебе и надо, бэ-бэ-бэ», хотя, разумеется, мне очень хочется, — он так задорно расхохотался, что я тоже, не сдержавшись, усмехнулся в ответ, хотя секунду назад был уверен, что улыбаться разучился навсегда. — А ты так уверен в моей невиновности? — я наконец повернулся к нему. — Конечно, уверен! — улыбнулся до ушей Славик. — Ну какой из тебя насильник? Ты для этого слишком правильный, как тепличный овощ, — он как-то странно посмотрел на меня, став серьёзным, и вдруг встал, коротко бросив: — Пойдём. — Чего? — недоумённо спросил я. — Ну не тупи, — закатил глаза парень. — Идём, говорю. — Куда? — Странствовать, бля! — усмехнулся он. — Новый год идём отмечать. Стол давно накрыт, водка налита, шампанское наготове… Тебя только не хватает. — Ты шутишь? Или издеваешься?.. — я уже не знал, что и думать. Это что же получается? Я сделал им столько дерьма, а они… — Да нет, — ответил Славик, — я сейчас как раз на редкость серьёзен. Помнишь замечательный детский стишок? «Кошкин дом» называется, — он внимательно посмотрел мне в глаза и с грустной улыбкой продекламировал: - …Кто знает как мокра вода, как страшен холод лютый, тот не оставит никогда прохожих без приюта. *** Через несколько месяцев Анатолий Вашура по совету новых друзей, Алексея и Славика, открыл своё дело. Маленький магазинчик интимных товаров. В этой сфере услуг сплетни о нём сыграли только на руку. Вот такая вышла «Новогодняя сказка», не очень весёлая, конечно, но поучительная. И со счастливым концом.

На этом выкладка проектных работ в тему русских пословиц завершена. Приглашаю всех принять участие в прикрепленном к теме опросе. Имена в опросе открыты, авторы тоже могут голосовать. Делитесь мнениями, угадывайте пословицы. Завтра приглашаю на вторую часть проекта, посвященную иностранным пословицам.

ну и ладно. Тогда я тоже не скажу, что подумала