Таблица лидеров

Помните, я обещал рассказать вам о своём мозге? Так вот разговор не состоится, если вы не в курсе наших взаимоотношений. Позвольте представиться: Я — это Я. И самое важное — Я не существую. Да, это странно звучит, потому что вчера мы с вами могли говорить о погоде, целоваться, делать глупые обещания или читать лекции. Но… на самом деле, это был не совсем Я. Самое важное, что вам придётся держать в своей голове, пока вы читаете весь этот «стриптиз подсознательного»: Я — не существую. И, если однажды, вы проснетесь, и воскликните: «… не существую тоже», я на полном серьезе готов рассмотреть вашу кандидатуру в мужья. Не думайте, что это снова говорит парень: «Сделай мне смешно». Я серьёзен как никогда. В этом смысле внутри меня живёт вселенское ощущение одиночества, если на планете нет никого, кто мог бы ответить: «Тоже». Мы с мозгом называем это… истинным экзистенциальным одиночеством. Но хорошая новость в том, что мозг решил сделать меня оптимистом. Я слышу, как он подсказывает, что мне следует отмочить шутку про оптимиста и пессимиста. Хорошо. Хорошо. Знаете, кто такой настоящий пессимист? Это хорошо осведомлённый оптимист. Смешно? Мне уже — нет. Поэтому я смеюсь с тех, кто смеётся с этой шутки. А хотите секрет? Да? Только никому. Тсссс. На самом деле оптимист так же хорошо осведомлён, как и пессимист. Оптимист хорошо осознаёт действительность и объективно оценивает реальность. Он в курсе, что «всё плохо». Но в отличие от пессимиста, он ЗНАЕТ, ПОЧЕМУ НЕ должно стать лучше…. (смеется) А? Поймали? Я готов побиться об заклад, что если вы поняли, о чём я сказал, вы чертовски сексуальны. Вы не услышите эту мысль в фильмах или книгах. Она отвратительна, ужасна, и крайне не популярна. Такие мысли не задерживаются в культуре. Они появляются в мозге… тех, кому **** на нормы красоты, (нормы надуманные человечеством). Эти люди умеют наслаждаться и любоваться жизнью в естественном виде, и по этой причине они истинно сексуальны. Я снова серьёзен как никогда… В мировой мусорке сверх идей, есть элегантная мысль о том, что мы — это сон бога. Напомните, чтобы я рассказал историю «как возникла эта идея», и почему мозгу так нравится её думать… Но несмотря на то, что сама эта мысль заставляет нас искажать реальность, в ней есть очень продуктивное ядро, объясняющее моё взаимоотношение с мозгом. Мозг меня выдумал. Эта личность, которой кажется, что она думает, принимает решения, планирует, живёт, ну, конечно же, ищет смысл жизни, и делает ещё много тупых вещей,… Всё это на самом деле — виртуальный проект мозга. А самое смешное то, что я думаю ровно наоборот: «Мозг — плод моего воображения». Знаете, всё становится на свои места, когда кто-то предлагает поиграть в русскую рулетку…. Мне очень не нравится думать о том, что меня нет. Я хочу это отрицать. Поэтому мне безумно хочется мечтать о том, что когда мой мозг не сможет переваривать глюкозу в электрические импульсы, и гонять туда сюда стайки гормонов, я всё ещё буду существовать. Эта мысль как-то успокаивает. Она придаёт сил. И эта мысль — один в один как наркотик, блокирует другие красивые мысли. Она убивает их, потому что заставляет нас не думать. Мысль, которая заставляет не думать! О да!!! Такие мысли существуют. И их ещё очень много. Не все мысли одинаково полезны. Для мозга нет разницы, все одинаковы, тратят одну и туже энергию. Но есть мысли, которые убивают мысли. И их стоит опасаться, если вы не хотите стать зомби inside. На самом деле я не могу умереть. Вы поняли почему? Я уже сказал об этом выше. Нет! Не потому, что есть жизнь после смерти, и вы попадёте в рай, или потому что душа, или потому что есть перерождения. Не говорите рекламных слоганов трусов и шарлатанов, испугавшихся неопределённости и отсутствия контроля… Если вы смогли понять и эту идею… напишите. Сейчас. Не хочу быть сегодня одиноким. Потому что, если вы поняли меня…. Я стал, чуть ближе к бессмертию, и одиночество отступило...

Больше всего на свете я боюсь "желаний". Потому что как и «Я» — их не существует. И когда, кто-то рассказывает мне о том, что он хочет стать актёром, полететь в космос, быть богатым, известным — становится страшно. Потому что на самом деле человек хочет того, чего не хочет, но сказать ему об этом жутко безкультурно. И приходится врать. Когда мне было 7 лет, я хотел, чтобы родители купили игрушку в форме жабы. Я канючил её две недели. И это было утомительно. Даже для меня. Когда игрушка была получена, оказалось, что в ней нет ничего интересного. И я задумался, зачем так сильно напрягаться? Но ведь в этом был смысл. Безусловно, в этом был смысл. Потому что, всё что делает мозг — имеет смысл. Вы ещё ни раз услышите эту мантру, поэтому лучше, если вы заучите наизусть: «Всё что делает мой мозг — имеет смысл». Где-то в четырнадцать лет началась «эра» моего писателя. И вместе с идиотской привычкой писать мелким почерком (на который я сегодня смотрю как на записи майя) появилась страсть и жуткое желание купить себе «золотую ручку». Золотую ручечку! Я мечтал..., что как только смогу купить себе её, мои тексты станут замечательными уже со второго раза. Я буду писать черновик, а потом чистовик, и смогу заворачивать гениальные фразы одна за другой. Я представлял как пишу свои лучшие строки золотым пером, и внутри моего мозга выделялся дофамин и эндорфин. Мой мозг занимался сексом, и если бы не реальность, я бы точно получил самый настоящий оргазм. Мне никто не сказал о том, что быть писателем — это тысячи человеко-часов, потраченные на тонны символов, на тонны похороненых символов, и мегатонны выброшенных идей. Мне никто не сказал, что доля творчества в написании книг лишь чуточку выше от доли творчества в разработке утюгов. На самом деле большую часть времени занимает тупой, нудный, и тяжёлый труд, труд, и ещё раз труд. И это странно, потому что уже в этом возрасте я немного понимал, сколько нужно потратить времени, чтобы играть несложную сонату Гайдна. Я знал, как трудно даётся сочинение музыки, и я знал, что это проклятый труд, в котором нужно заключить сделку с дьяволом. Хотя на самом деле я не знал ничего, потому что чёртовый психолог Андерс Эриксон провёл исследование, из-за которого его можно возненавидеть. Знаете это исследование? Оно про тех студентов скрипачей из музыкальной академии в Берлине, лучшие из которых «просто» занимались 10 000 часов. Это минимум 16 часов в неделю, если вы хотите стать хорошим музыкантом до двадцати лет. На практике, вы должны заниматься хотя бы четыре часа в день, если хотите не просто играть музыку, а «играть её через себя». А лучше и все пять. Музыкальная школа научила меня одному: талант — не главное. Главное — трудоспособность. Если вы имеете талант — вы не имеете ничего. Если вы способны трудиться — вы имеете многое. Одержимость золотой ручкой — попытка обмануть себя. Волшебный артефакт, который должен стать ключом к успеху без труда. Мой мозг мечтал о чуде, о котором мечтать не следовало. Не все мечты — делают нас лучше, многие — убивают. Это очень простой секрет, но он ужасный, и неприятный, полный разочарования.... Впрочем, есть и хорошая новость: такие желания нужны мозгу, но не нужны Мне для счастья...

За окном шмяктябрь. Мряка. Полукапли рассеченные горьким дыханием прохожих витают в воздухе. Но на улице ещё тепло. Я радостно иду по тротуару, хотя вроде бы не должен. Но это сейчас. Когда-то двадцать лет назад я был человеком, погружённым в котёл одиночества. Я мог идти сквозь толпу ощущая запах вечности и бессмысленности всего сущего. Я писал жуткие вещи, находящиеся за гранью депрессивности, и как ни странно получал от этого удовольствие. Одиночество — моя кровь, мой запах, моя сущность. Позади шкафа всё ещё виднеется надпись: «Дима 1986 год». Это был год, когда я полюбил людей. Точнее не самих людей, а их мозги. Но не в смысле их поедания, а в смысле того, кто жаждал познания. Знаете, когда люди чего-то ждут, они решают кроссворды, чтобы убить время. Ещё до первого класса я осознал, что одинок и застрял тут на несколько десятков лет. Мне нужно было чем-то занять свой сложный мозг, который требовал, чтобы его нагрузили задачами. Люди — мои кроссворды. Потом я вырос. Потом начал стареть. И чувство одиночество незаметно сбежало от меня. Я посмотрел в прошлое, и не понял. Мои друзья изменились, мы почти перестали общаться. Новых — почти нет. Меня больше не окружает десяток второй человек (школа, институт). Мои родители живут в другом месте. По всей логике сегодня я обязан быть более одиноким, чем тогда. Но… всё наоборот. Сегодня я самый неодинокий человек, каким был когда либо. В современном мире, в котором вас окружают миллиарды, истинное одиночество — это прерогатива богатых. Типичный человек сегодня скорее испытывает дефицит уединения, чем дефицит внимания. Но статистика говорит, что людей страдающих одиночеством стало больше. Перед нами очередная головоломка, начало которой скрыто в ошибочном языке определений. То, что мой мозг называет одиночеством, и то, что он ощущает под одиночеством — разные вещи! Я понимаю одиночество номинально — как процент времени, который я нахожусь наедине с собой. Я ощущаю одиночество как уровень невнимания к себе других людей. Как их оценку моего «Я». И наконец, я ощущаю одиночество как степень возможности других людей понять меня, и значимость моих мыслей. И всё это сказано не про одиночество — а про самооценку. Чувство одиночества — это представление об оценки себя другими. Это не касается того, много ли у вас братьев, сестёр. Есть ли у вас друзья, приятели, семья. Это касается того, кто вы для них. Именно поэтому мой мозг способен чувствовать одиночество даже в окружении миллиардов других мозгов. Если я уверен, что я никто, что моё слово не имеет значения для других, а моё мнение пыль под ногами прохожих — я одинок. Я одинок, если не имею возможности быть оценённым пусть даже плохо, но другим человеком. Я одинок, если мои действия и силы не способны менять настроения других, если мои слова не сотрясают воздух, не заставляют других плакать, обсуждать меня, обвинять, восхищаться. Зачем это всё моему мозгу? Зачем? Я не знаю, и не верю тем, кто говорит, что человек социален — это ещё не причина. Это ещё не ядро, а лишь отговорка, потому что сегодня я знаю, что можно избавиться от этого чувства. Сегодня я знаю, что на планете Земля и вне её нет никого, кто бы мог понять мои мысли так, как понимаю их я. Может прочесть, может узнать, но не может воспринять. Я знаю, что моя жизнь — интересна лишь мне. Все кто говорят иначе — играют социальную роль. Я знаю, что все миллиарды людей и я сам — от своего рождения и до смерти были и будут одинокими. Но в этом факте нет ничего ни хорошего, ни плохого. В чём же секрет? Я знаю, что понимаю его, но не могу написать. Не все мысли могут быть записаны. Есть те из них, которые должны превратиться в слова, но на это нужны сотни лет. Там, где нет путей для слов, рождаются образы. Я тем больше одинок, чем меньше во мне свободы. Свободы от себя, и свободы от обстоятельств. Чувство одиночества — отражение чувства бессилия, когда не можешь заговорить о том, о чём хочешь, с тем, с кем хочешь. Когда живешь, так как надо, а не так как можешь. Наконец одиночество — моё оправдание бессилию, бездействию, и унынию. Каждый день, я стараюсь напоминать мозгу, что одиночества — нет. Он кривится, упрямиться, но со временем учится быть свободным.