Таблица лидеров

У нас серьезные проблемы с классической филологией и исследованием классических текстов, — сообщает профессор Колумбийского университета Шелдон Поллок. Судя по всему, классиков скоро придется хоронить повторно вместе с гуманитарными науками. Разбираемся, насколько плохи дела «мягкой науки в жестком мире» и почему нам следует об этом волноваться. Дела плохи Как специалист по санскритской литературе и сравнительной интеллектуальной истории, Поллок рассказывает о кризисе, в который вляпались гуманитарные науки, на примере парадоксальной индийской филологии. До учиненной Ганди революцией, то есть до 1947 года, в Индии было не протолкнуться высокоинтеллектуальным историкам и филологам. Сегодня дела даже не плохи — они ужасны: в стране с самой долгой литературной традицией в мире и самым богатым языковым пространством вымирают исследователи классики. Все (крайне немногочисленные) специалисты по индийской культуре живут, творят и анализируют в Америке и Европе. В Индии не сыскать и десятка профессионалов в доколониальной и премодернистской литературе. Исследователи санскрита и других классических языков исчезают, как подснежники в российских лесах, а научное сообщество вот уже полвека выезжает на трудах рыцарей прошлого поколения. Ни в одном крупном университете Дели не изучают рити — классическую форму национального языка хинди (все равно что в Москве на академическом уровне положили бы болт на Ломоносова с Грибоедовым, а в Париже — на Мольера и Расина). Список проблем можно продолжать, и он достаточно длинен, чтобы с уверенностью сказать: Индия в серьезной беде. К этой же беде несется большая часть земного шара. В США за последние несколько десятков лет финансовая поддержка гуманитарных исследований, позорно снизилась (в сравнении с другими сферами), а ученых, работающих фуллтайм, стало вдвое меньше. Гуманитарные науки (включая историю) имеют самый крохотный процент исследователей с докторской степенью — всего 8 % от общего числа (на 45 % меньше, чем в 70-х), да и в целом переживают «утечку мозгов»: самые даровитые студенты отправляются в сферу естественных наук и технологий. Технари теснят гуманитариев уже довольно давно: еще в 1891 году Эндрю Карнеги поздравлял выпускников коммерческого колледжа с верным выбором «стенографии и машинописи» вместо бесполезных «мертвых языков». Унылое мещанство, технологизация и превращение образования в товар уже больше века доминируют в университетском сообществе США, а теперь и в мире. Филологами сегодня становятся, как правило, более слабые студенты (за исключением особых аномалий) — в мире, где богиня богатства Лакшми сменила богиню обучения Сарасвати, а подъем в одной сфере совершается за счет другой, ученики предусмотрительно выбирают более перспективные профессии. На фоне этого сами профессии — в нашем случае гуманитарные — теряют в весе и престиже, становясь еще более бесперспективными. Самое время шутить о вакантных местах в «Макдоналдсе» для выпускников филологического факультета. Науки и технологии изменяют отношение к образованию и в области чисто технической. Дивное новое постграмотное общество приходит на смену медлительному старому. Схемы, вшитые в наш мозг, как предполагают, могут перезаписываться цифровыми устройствами — так, социологические изменения сменяются физиологическими, а критерий «вдумчиво и глубоко» подменяется на «эффективно и непосредственно». Простенькие и доступные современные тексты, подгоняемые под эти критерии, быстро и верно масштабируют под них и наши мозги. Для культуры все это означает прежде всего смерть чтения, а точнее отказ от привычки «медленного чтения», как обозначал ее Ницше. Глубокое погружение в материал, от которого напрямую зависят исследования текстуальной культуры человечества, перестает быть естественным и превращается в борьбу. Кризис в исследованиях классических текстов, грозящий стать катастрофой, лакуны в изучении классических языков, очень напоминающие пропасти, огрехи в гуманитарном образовании, которые превращаются в потерю преемственности — все это ведет к тому, что скоро некому станет заниматься нетленной классикой со всеми ее лингвистическими, историческими и философскими тонкостями. Ну хорошо, цивилизации умирали и продолжают умирать, культуры становятся мхом и пеплом. Некому будет переводить и понимать эпические поэмы на бенгальском или языке урду, но какое нам до этого дело? Волноваться следует Полвека назад филолог Эрих Ауэрбах поднял аналогичный вопрос, когда над Европой висел тот призрак кризиса, который сегодня материализовался в Индии. Он описывал потерю классической филологии как «обнищание, у которого не может быть компенсации». Но Ауэрбах подразумевал, что есть категория людей, которая такую потерю прочувствует и осознает ее масштаб. Сегодня ситуация куда проблематичнее — стоит просмотреть информационную и академическую повестку, и станет ясно, что филология — это последнее, что сегодня интересует человечество, и первое, чем, в случае чего, можно пренебречь. И это довольно страшная картина. Чтобы ответить на вопрос о том, почему мы все же должны волноваться о судьбе классического знания, нужно определиться с тем, что вообще называть классикой и чем нам полезно ее изучение. В отношении Индии Поллок дает четкую временную рамку для определения «классики» — высокая культура до 1800-х. Четкая граница связана с тем, что колониальная Индия, расположившаяся по ту сторону этой рамки, использует литературу идеологически, создает определенный образ Индии и, как следствие, дистанцию между изначальным посылом и тем, кто его воспримет в будущем. Классическое, по Шелдону Поллоку, — это Культура без примесей. Тех, кто подобную культуру создает — классиков — в европейской традиции, начиная от Элиота и заканчивая Гадамером, определяют как универсальных мыслителей, транслирующих вечные истины, вечную современность и нетленную, недвусмысленную мораль. Сама категория универсальности в такой системе представлений связана с образом Классика и Классического. Поллок устанавливает принципиально иную и более интересную логику: классик универсален не потому, что транслирует в мир абсолютные истины, замершие, как насекомые в янтаре. Он универсален, поскольку сопротивляется современности, высвечивает различия между прошлой эпохой и нынешней. Классик не вскармливает в читателе иллюзию о том, что люди эпохи Гомера мыслили и чувствовали так же, как мы, он открывает доступ к различиям в наших сознаниях. Через классическое мы расширяем собственное представление о том, каким может быть человек, а зачастую выносим для себя и практическую пользу, заимствуя у прошлого «инструменты для проживания», которые были утеряны под натиском настойчивых обобщений современности. Например, актуальное для нас сегодня сочетание осмысленного космополитизма и местничества, данное в санскритской литературе. Не имея возможности прочесть тексты прошлого, мы теряем единственный источник, который позволяет нам соприкоснуться с исчезнувшим знанием, с формами мышления, оставшимися по ту сторону времени. Главным связующим звеном здесь становится язык (в гадамеровском понимании: «Язык — не столько имущество человека в мире, сколько основа для того, что у человека вообще есть мир… существование человека в мире исконно лингвистическое»). С языком тесно связана педагогическая функция классики, вырабатывающей в нас понимание того, как человек обуславливается языком. Филология в этом смысле — главный помощник по преодолению временной и пространственной дистанции между нами и текстом, помогающий прорваться к пониманию того, что этот текст транслирует. Причем к тексту любому, в том числе современному, то есть прозрачному, разжеванному и доступному, но все же влияющему на наше сознание. Классическая филология создает для нас методологический канон, учит нас дисциплинированным отношениям с текстом и проясняет не всегда ясные взаимосвязи в триаде «автор – традиция – наше собственное сознание». Помимо этого, она не дает нам впасть в историческую и культурную амнезию, дойти до состояния, обозначенного в Бхагавадгите как smritibhramshad buddhinashah, где «от потери памяти прибывает разрушение ума». Утратить контроль над памятью значит потерять возможность критически осмыслять как самих себя, так и прошлое. Та же санскритская литература оставила нам в наследство одновременно и отчет о взращивании цивилизации, и описание варварства, чудовищного социального неравенства и прочих общественных зол. Научное исследование здесь выполняет роль архитектора критического мышления, которое имеет дело с довольно тонкими вещами вроде тех, о которых писал Маркс: «Трудность заключается не в понимании того, что греческое искусство и эпопея переплетены с определенным формами социального развития [рабовладение, шовинизм, угнетение женщин], сложность в том, что они все еще доставляют там артистическое удовольствие». Исследование несовременного языка парадоксальным образом становится самым глубоким методом рефлексии над современностью, а классическая филология текстов ведет нас прямиком к филологии жизни, о чем фрагментарно писал Ницше: «Филология как ephexis — в толковании: идет ли дело о книгах, о газетных новостях, о судьбах и состоянии погоды, не говоря уже о „спасении души“». Быть может, силами классической филологии душу и не спасти, но некоторой части человечества она была бы крайне полезна. Патетика заключается еще в том, что в эпоху господствующего капитализма выбирать самый неинструментальный способ образования — значит выбирать максимально оппозиционный способ жизни. Изучение латинского и греческого, анализ сознания человека иной эпохи через его слово о себе, обучение медленному чтению, даже если платой за это будет пожизненная работа официантом, — пожалуй, самый радикальный политический акт. И он определенно стоит того, чтобы быть свершенным. Вот только сегодня находится все меньше желающих его свершить. Источник: https://knife.media/humanities-dying/

Гуманитарные науки - это науки о человеке и обществе. А значит, их "умирание" имеет одну простую причину - в современном мире человек, личность, социальные коммуникации мало кого интересуют с практической точки зрения. Единственная социальная наука, которая на настоящий момент имеет определенные перспективы - это прикладная психология. Остальные науки действительно умирают. Даже столь престижная профессия, как юриспруденция, постепенно сводится к познанию бюрократических процедур - социальные и личностные предпосылки того или иного правового явления уже никого не волнуют, также как и вопросы (не)справедливости. Ученая степень по юриспруденции - это уже скорее престижный титул, не более того. Искусство когда то влияло на умонастроения людей. Теперь же Толстой для основной массы человечества - это "многобукавов". Посмотрим в глаза фактам - людей уже свыше 7 млрд., количество людей постоянно растет, что неизбежно влечет "инфляцию" людей - отдельный индивид ценится все меньше. Социальные роли меняются порой быстрее, чем предпочтения в еде. Смысл глубокого изучения человека и общества исчезает. Все, что хотят знать представители власти и крупного бизнеса (а именно они в конечном итоге спонсируют любые исследования), так это то, как быстро распознать потенциал конкретного человека среди этих миллиардов и эффективно этот самый потенциал использовать. Исследование же социума потеряло смысл сразу после того, как людей научились зомбировать при помощи СМИ. Зачем изучать, если можно просто использовать?

Бывший эксперт по искусственному интеллекту Джордано со смешной фамилией Куа приятно уселся в домашнем кресле, активировав большой экран, на котором он впервые увидел следователя Хельгу. Они поздоровались, перебросились парой милых фраз, и Джордано глубокомысленно задумался. «То есть вы хотите знать причины, почему был принят запрет на эйпов E27, и понять, как это может вам помочь, чтобы рассчитать возможные угрозы. Хочу сразу огорчить, мой рассказ только усложнит ситуацию. Видите ли, даже в моём отчёте нет кое-каких деталей. Только не спешите винить меня в сокрытии информации. Дело в том, что когда вы пишите экспертное заключение, у вас нет пространства для «лишних сомнений». Заключения для этого не пишутся.» Джордано облокотился на спинку стула и сделал несколько движений туда-сюда словно собирался с мыслями. «В чём сходство вашей и моей нейронной сети? Мы оба думаем о мотиве! Если нет мотива — нет преступления, есть мотив — есть преступление. Для меня мотив так же важен, как и для вас, господин следователь. Каков был мотив женщины, заказавшей эйпа? Уж точно не в том, чтобы нарушать законодательство. Каков был мотив Грунды Маер, когда она пытала искусственный интеллект? Наверняка — не знает никто, но главное, что такое мотив был, и эйп скорее всего являлся прямой его причиной» Губы Хельги дрогнули: «Значит, человек при встрече с эйпом становиться убийцей?» В ответ бывший эксперт игриво надул губы: «Нет, нет, нет. Никакой прямой связи. Лично моё мнение, в основах мотива Грунды Маер лежала месть. Звучит нелогично, но мы говорим о человеческой логике, которая порой кажется странной.» Джордано постарался сконцентрироваться, демонстрируя Хельге красивую бионическую кисть, которая обхватила подбородок эксперта: «Самое главное, что вам стоит уяснить, следователь. Мы ошибались! Наши фантасты ошибались, учёные ошибались, когда полагали, что человек будет общаться с инопланетянами, пришельцами точно так же, как и с другими людьми. Это принципиальная, если хотите, фатальная ошибка! Наше общение, восприятие тесно связано с тем, что мы думаем о собеседнике, кто и что он для нас такое. Сам по себе разум эйпа никак не влияет на человеческий, это человеческий разум влияет сам на себя, сталкиваясь с нетипичным субъектом, которых не было ни разу на этой планете за десятки тысяч лет!» Профессор посмотрел на протез, покрутив им некоторое время и любуясь его уникальным моддингом: «Чисто на пальцах, вообразите, что вы встретили другое существо, которое не испытывает к вам враждебности, не желает самоутвердиться, не склонно спорить, не собирается бороться с вами за место в иерархии, умеет выслушать и понять, и при этом вы интересны ему сами по себе вместе со всем вашим... д... пардон, багажом». Джордано улыбнулся: «Вообразили такую встречу?», — и добавил — «Даже не старайтесь! Это невообразимо! Невообразимо!»

Как я и обещал ранее, краткий обзор информации по технологиям омоложения. Стартовая точка. Для меня такой точкой послужил ресурс geektimes.com, на котором собрались некоторые люди, весьма неплохо (по крайней мере гораздо лучше чем я) разбирающиеся в данной теме. Началось все с переводных статей, а затем появились и авторские, в том числе и интервью с ведущими западными исследователями. Основные (но не единственные) авторы и переводчики: Юрий Дейгин - с его статей скорее всего все и началось Ариэль Файнерман успешно подхватил эстафету, наверное у него больше всего статей на данный момент Михаил Батин - еще один интерсный автор, руководитель фонда «Наука за продление жизни» Для начала я рассортировал статьи в порядке, наиболее удобном для чтения - по сложности и по темам, чтобы вам не пришлось продираться сквозь поток непонятных терминов и концепций, как это пришлось делать мне:) Думаю, в дальнейшем можно будет создать небольшой глоссарий, собрать ссылки на другие ресурсы, и периодически обновлять тему. ОБЩАЯ ИНФОРМАЦИЯ Старение неумолимо За провалом провал: краткая история борьбы со старением SENS: где мы сейчас? Как победить старение — план действий «Московский клуб покупателей» терапии от старения — план исследований ИНТЕРВЬЮ Орби Ди Грей, британский геронтолог, разработчик концепции SENS и глава фонда SENS Foundation Интервью с Обри де Греем – могут ли люди жить 1000 лет и больше? Учёные ведут войну против старения. Но что потом? Пришло время великих целей – интервью с Обри де Греем – глава первая Пришло время великих целей – интервью с Обри де Греем – глава вторая Джордж Черч, американский генетик, молекулярный инженер и химик. Интервью с Джорджем Чёрчем – близок ли конец старения Джордж Чёрч – поворачивая время вспять Джордж Чёрч создаст организмы, устойчивые к вирусам, трансплантирует свиные органы человеку и обратит старение Гари Хадсон, один из основателей Oisin Biotechnologies Интервью с Гари Хадсоном о новой омолаживающей биотехнологии Новое интервью с Гари Хадсоном: разработка технологий для борьбы со старением, раком и иными заболеваниями Прочие Интервью о трансгуманизме, продлении и совершенствовании жизни и книге рецептов Интервью с Еленой Миловой – членом Совета Директоров Life Extension Advocacy Foundation и Lifespan.io Интервью с Вадимом Зориным об омоложении кожи Интервью с исследователем Дэвидом Шпигелем о терапии, разрушающей глюкозепановые сшивки Из механики в медицину: как один человек решил стать учёным ФИНАНСИРОВАНИЕ ИССЛЕДОВАНИЙ Крипто миллионеры финансируют исследования, чтобы обратить процесс старения Почему так мало богатых больных людей финансируют медицинские исследования по лечению их болезни? ГЕННАЯ ТЕРАПИЯ СТАРЕНИЯ Штурм и натиск генной терапии старения Генная терапия старения vs фармакология Подробности разработки генной терапии старения в интервью с «Fight Aging!» 45-летняя женщина утверждает, что прошла первую в мире генную терапию против старения Генная терапия Лиз Пэрриш — попытка разобраться Генная терапия продлила жизнь мышам на 30% Коктейль Яманаки продлил жизнь мышам на 50% Генная терапия старения. Комикс СЕНЕСЦЕНТНЫЕ КЛЕТКИ И СЕНОЛИТИКИ Сенолитики — новый подход к вопросам старения и регенерации тканей Проверка потенциальных сенолитиков на себе Сенесцентные клетки-зомби — ложный след в борьбе со старением? СТАРЕНИЕ КАК БИОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОГРАММА Старение и менопауза — две программы популяционного контроля Зачем нашим генам нас убивать? Эволюционное объяснение Cтарение — не плата за репродукцию и не исчерпание «ресурса» Эпигенетические часы и другие биомаркеры старения Старение — программа ДРУГИЕ НАПРАВЛЕНИЯ Прогресс на пути к устранению межбелковых сшивок – одной из причин старения организма Эликсир бессмертия, возможно, находится в нашем собственном мозге ПРАКТИЧЕСКИЕ НАПРАВЛЕНИЯ, ДОСТУПНЫЕ УЖЕ СЕЙЧАС Диагностика старения 1.0 Терапии против Старения На этом пока все, хотя материалов достаточно много. Надеюсь будет продолжение:)

Идущие на смерть "Зигующие" фонари)))))))))))))))))))) приветствуют тебя Иногда обеими)))))))) Арена ждёт)))))))))) Император не обстрижен (пока))))))))))) Спецом для тебя пока жив "лягушатник"(если возжелаеш опять тонизирующих ванн)))))))))))))))))))))))))) Ибо тут я тя ловить больше не буду!!!!!!!!!( я думаю........., нет точно не буду...... хотя....................................))))))))))))))))))))))))))))

Гениально-безумный Теодор))) Идея отличная, хотя и далеко не новая.. Дима, пожалуйста, глянь личные сообщения) Очень нужна твоя помощь!

Мне кажется они просто мяч так перекатывают

А теперь я бы хотел поспорить самим с собой. Есть важная деталь: эволюция не имеет цели. Что это значит? Что на самом деле эволюция не создавала смерть как целевой механизм эволюции. Она на это не способна. Это так же означает, что смерть является либо побочным явлением системы, либо её базисным свойством. (я придерживаюсь именно этого мнения). А вот старение уж точно не является обязательным условием. Поэтому борьба со старением и правда имеет смысл. Но я против борьбы со старением как части культа молодости, потому что любой культ -- это узость мышления, которая убивает, и извращает истинные мотивы борьбы со старением. Для чего нужна борьба со старением? Вечно жить? Глупость. Во первых, я сильно сомневаюсь в способность разума жить вечно. Тело? Пожалуй да! Разум? Пожалуй нет. Во вторых, вечной жизнью во вселенной наделены только неразумные системы. Как бы уже подсказка: если вы хотите быть разумом, вы должны умереть Мне видится единственная причина: это борьба с болезнями, и улучшения качества жизни. Смысл в этом есть, так как человек, который не болеет может быть полезен. Но..., очень много но. Потому что современный неболеющий идиот -- это беда Поэтому хотелось бы, чтобы эволюция науки шла вместе с эволюцией культуры, когда быть идиотом станет СТЫДНО. Пока что это не так.

Мне кажется, каждый здравомыслящий человек хотел бы жить ну если не вечно, то ооочень долго. Страх перед смертью, прежде всего, естественный инстинкт самосохранения лежит в этом стремлении. Думаю, если бы был такой выбор как прожить молодым и здоровым 100 лет или пожилым но 1000 лет, подавляющее большинство согласилось бы на второй вариант. Тем не менее, неумолимость смерти и всех предшествующих ей биологических и психологических изменений существует как данность на сегодняшний момент и мне кажется, что относиться к этому стоит философски, спокойно и вдумчиво, осознавая неотвратимость этого процесса, а не истерично кидаться от одной технологии к другой, пытаясь продлить свой внешний вид неестественным, искусственным путем. Моя любимейшая актриса - Людмила Гурченко, в последние десятки своей жизни вызывала у меня раздражение в своих попытках молодиться. Я прекрасно понимал, насколько ей хотелось продлить то единственное, ради чего она жила всю свою жизнь - играть на сцене. Но когда я на сцене я вижу карикатуру на молодую женщину, это вызывает у меня отторжение, уж простите меня, дамы, за откровенность. В противовес Гурченко я всегда вспоминал Валентину Леонтьеву. Которая так же до последнего работала и выходила в эфир, при этом совершенно не скрывая своего возраста. В детстве она была для меня "тетей Валей", а потом "бабушкой Валей" и в каждый период своего творчества она была для меня прекрасной женщиной, независимо от возраста. Насколько я помню, она и курила до глубокой старости, - привычка, оставшаяся от пережитого в блокадном Ленинграде... Собственно к чему я все веду. Есть определенный цикл у каждого биологического существа. Зачатие, рождение, взросление, расцвет всех сил и возможностей личности, постепенное угасание жизненной активности, бренная старость, смерть. Это схема, определенная нам природой с рождения неизменна миллионы лет, неотвратима, незыблема и реальна для каждого независимо от его социального статуса. Но ведь у каждого этапа в этой схеме человек может найти для себя то, чем он будет полезен если не для окружающих, то хотя бы для самого себя. У многих есть шанс стать любимыми бабушками и дедушками, другие открывают для себя мир, путешествуя, третьи продолжают работать уже в качестве учителей и наставников, кто-то в тишине и покое открывает для себя другие миры (например литературы или чего-то другого). Вариантов - масса. Вопрос лишь в том, КАК мы готовим себя к каждому этапу в своей жизни. Я раньше очень переживал по поводу старения. Думал - капец, ну вот кому я буду нужен, старый и дряхлый. Но жизнь показала, что и в возрасте можно быть желанным и любимым, причем искренне. Безусловно, сейчас я уже часто не пью то, что раньше заливал литрами в себя, ел тоннами и т.п. Ну так это - нормальное осознание факта своего текущего возраста, в котором необходимо уделять здоровью больше времени и сил, чем раньше...

Чаще всего именно стремление к совершенству -- самое губительное для человеческой рассы. Я бы не ставил этот вопрос таким образом. Больной человек ограничен в действиях. Чтобы меньше болеть. Зачем меньше болеть см. выше. Чтобы меньше болеть. Вы думаете, что смерть -- это несовершенство? Во вселенной есть бессмертные системы или такие, которые приближаются к ним. Но только у них кое что не так. Это стереотип, построенный на культе молодости, имеющий корни в страхе перед старостью. И так как это эмоциональная оценка, на неё не стоит опираться. В старости нет ничего ужасного, кроме болезней. В основном борьба со старением -- это никак не молодость, это именно создание плато без болезней. В 20 лет структуры мозга недоразвиты Я бы предпочёл как раз что-то около 30 лет, когда формирование завершено. Состояние, когда мозг способен впитывать в себя новые знания -- имеет свои плюсы и минусы. Как и всё в природе оно предназначено для "взросления". Но само по себе ценностью не является. Напомню, что согласно недавних исследований, именно мозг пожилых людей лучше решает задачи, чем мозг молодых. Причём, несмотря на более низкую скорость, и неспособностью быстро обучаться, обладает большей гибкостью ума и эффективностью (при определённых условиях). Единственное дело, которое мне с возрастом даётся сложнее, я не могу бухать всю ночь, а потом трахаться на утро И у меня нет ни единого сожаления по этому поводу. Мне приходится относится к своему телу с бОльшей ответственностью. Не вижу ничего плохого. Спасибо, Люда, мы как раз сегодня говорили и об этом И это просто офигенная штука, если честно. Илья кстати советует посмотреть пьесу "Берег утопии". В этой пьесе есть интересные слова Герцена: Суть этой мысли в том, что люди, желающие идеального общества сами по себе являются не реформаторами, а консерваторами. Они пытаются создать идеальный мир, которого никогда не будет, и который сам по себе есть в сути чистое зло. Можно глянуть обзор тут: https://f-husainov.livejournal.com/44668.html

Все эти ссыли я явно не осилю, но, как любитель биологии, прочла Зачем нашим генам нас убивать? Обалденная статья: и о важности группового отбора, и о взбесившихся раковых клетках, которые "поднимают восстание против тирании половой линии". И о бесхвостых мышах, упорно передающих свои выморочные гены вопреки законам Менделя. И о лососях, убивающих себя после размножения дозой кортикостероидов. И о групповом мышлении (кто со мной - тот герой). Спасибо за возможность посмотреть на действительность другим взглядом! Ведь автор статьи поменял свое мировоззрение в довольно преклонном возрасте. Одиночество может иметь очень разные, иногда взаимоисключающие причины. Среди них такие, как невозможность создать семью и иметь наследников - с этим бороться сложно. А вот невозможность найти себе надежного партнера на всю жизнь - кто в этом виноват? Все и каждый в отдельности.

Спасибо моей подруге Ирине А. за красивые арты к моим работам "Встреча" "Спустя полчаса открываются двери, и первые пассажиры покидают зал выдачи багажа. Я волнуюсь, сердце стучит где-то в горле, во рту пересохло. Я высматриваю его, но он как всегда замечает меня первым. Широко улыбается и машет рукой. В ответ я машу ему букетом…" "После тебя" "Мы познакомились случайно. Случайно? Сейчас я даже не могу вспомнить, как это произошло. Когда именно я впервые увидел тебя? Утром? Днём? Вечером? Память избирательна. Я помню тебя всего. Твои серые с зелёными искрами глаза… Я до сих пор помню, как ты смотрел на меня. Как улыбался… Но как мы встретились? Этот момент ускользает от меня, нет никакого времени «до». Есть только «после». После тебя..." "Один день" "Я поставил бокал на стойку и встал, Тим зло посмотрел на меня, залпом опрокинул в себя содержимое своего бокала, поморщился. - Саш, но почему? - Не начинай даже! Я с самого начала тебе ничего не обещал! - Ты каждый раз бежишь к нему! Он лучше меня? Чем? – Тим преградил мне путь - Чем? Я тебя спрашиваю! Я оттолкнул его и пошёл к выходу, в след мне полетел бокал и со звоном разбился о стену, я обернулся, посмотрел на разъярённого Тима, вернулся к нему. - Никогда так больше не делай! – глядя ему в глаза прошипел я. - Ответь мне! Почему?? - Он меня любит! - Но я тоже тебя люблю! Я засмеялся - О, нет! Ты любишь не меня! Ты любишь то, что я позволяю тебе делать с собой! "