Таблица лидеров

Два ангела прекрасных, взявшись за рукиПрошли под аркой городских ворот.На солнышке, на камушке устроившисьЛежал большой пушистый рыжий кот.Их вел вперед по улицам извилистымСедой и изможденный старый Лот,Двум ангелам вслед взглядом ненавидящимКидался каждый новый поворот.Они пришли в дом Лота. Сели. Ели.Но сумерки сгустились, ночь пришла,И к дому Лота шумно привалилаДремучих гопников безумная толпа.Два ангела в окне стояли рядом,Сомкнулись руки - словно навсегда,Один другому прошептал тихонькоКрасивые и нежные слова.Толпа под окнами кричала "Пидорасы!",И Лот метался в ужасе мыча,Один из ангелов смахнул с плеча пылинку,Решив проверить остроту меча.Толпа ревела, бесновалась: "Выдай!Е*ать тебя и дочерей твоих!Наверное, ты тоже старый пидор,Раз покрываешь этих голубых!"Из города сбежали даже мышиИ рыжий кот ушел за ними вслед,Когда окраcил алым цветом крышиПроклюновшийся на утре рассвет.Два ангела, расправив свои крылья,Поймав мечами первый солнца луч,Низвергли на Содом огня поток и серы,С небесных, недоступных людям круч.

на спине здорово))) чего самому шевелиться, когда так можно)) знакомство)) но как же они шипели на малого)

23 мая 2012 года в испанском городе Пальма де Майорка был объявлен интересный приговор врачу, сделавшему "некачественный" аборт женщине, то есть не сделавший его по идейным соображениям. Женщина ушла из клиники уверенная, что аборт сделан, а потом выяснилось, что нет. Легальные сроки прошли и пришлось рожать. Врача приговорили к выплате 150.000 евро компенсации женщине "за непоправимое нарушение нормального течения её жизни" и к ежемесячным выплатам пособия в размере 978 евро на ребёнка, а также покрытия всех дополнительных к этой сумме расходов, связанных с питанием, одеждой, мед. страховкой, обучением до 25 лет. Вот так "борца за жизнь" обязали внести реальный вклад в жизнь.)

Фотка не моя, но я на ней есть ) Собственно, именно так, видимо, и должен называться первый пост блога. Действительно - что такое археология? Это наука, которая на основании материальных свидетельств прошлого пытается это самое прошлое реконструировать. Материальные свидетельства - это, на самом деле все, что можно пощупать, но сами по себе, они не имеют для археологии никакой ценности. Археологию часто сравнивают с криминалистикой. Действительно, когда вы спрашиваете следователя, нашел ли он что-то интересное на месте преступления, ответ "окурок" может вас довольно сильно разочаровать. Да и сам по себе окурок, оторванный от места преступления - штука совершенно бесполезная. Тоже самое и с археологическими находками. Сама по себе какая-то отдельная находка совершенно бессмысленная вещь, если она принесена неизвестно откуда и неизвестно кем. Для археологи, кроме всего прочего, важна массовость: чем больше материала, тем лучше. При достаточной массовости находок у вас появляется представительная выборка, статистика. У каждого археологического памятника своя специфика. Своя - у стоянки каменного века, своя - у античного поселения, своя - у средневекового города. Большую часть жизни я проработал в Великом Новгороде, одном из древнейших древнерусских городов, уникальный культурный слой которого способствует прекрасной сохранности дерева, кожи и кости. Благодаря Новгороду мы имеем классическую, образцовую коллекцию по материальной культуре Древней Руси (хотя, безусловно, Древняя Русь большая и в каждом регионе есть своя специфика). Фотография, которую я тут присовокупил к тексту не новая. Это 2013, кажется, год. Один из участков Троицкого раскопа. Про Троицкий раскоп позже напишу подробно. Сейчас - только вот конкретно про фотку. Здесь запечатлен рабочий момент. Новгородский слой представляет из себя или чистый навоз или полупепрепревший навоз со строительной щепой. Такой слой невозможно промывать или просеивать через сито. Поэтому мы роем его лопатами и перебираем вручную. Весь раскоп разбит на квадраты 2х2 метра железными кольями, на каждом квадрате работает два (иногда три) человека. Массовый материал - обломки горшков, кости животных, обрезки кожи, обрывки бересты и кожуру лесных орехов люди складывают в ящик. Все прочие находки - изделия из дерева, кожи, металла оформляются как индивидуальные находки, наносятся на план, на них составляется опись. Основная масса народу на раскопе занимаются довольно медленной ручной разборкой культурного слоя, который снимается не сразу весь, а пластами по всей площади раскопа. На Троицком раскопе - по 20 см, на некоторых других раскопах в городе - по 10 см. Собственно археологи на раскопе все свое рабочее время оформляют находки, отмечают в плане изменение характера культурного слоя: где-то может пойти прослойка пожара, где-то обнаружится яма от давно вытащенного столба, наносят на чертеж остатки сооружений и межусадебных частоколов. На отвале, куда рабочие выносят перебранную землю стоит специальный человек с металлодетектером и проверяет каждые носилки земли на предмет обнаружения каких-то находок, которое рабочие могли пропустить. Такое случается, особенно с мелкими предметами. Собственно на этой фотке сооружений особо не видно. Основная площадь раскопа - это двор большой усадьбы. И о ней я тоже расскажу, но в другой раз. В дальнем углу справа видно торчащие столбы частокола. За ним не очень хорошо видно настил из досок. Он покрывал весь угол раскопа за частоколом. Назначение этого настила не очень понятно, но учитывая огромное количество битых амфор, для распития вина он использовался тоже.

Недавно у меня было 6 месяцев первых в моей жизни отношений, и я начал переживать серьёзный кризис. У нас совершенно разные взгляды на любовь и отношения, во многих сферах -- совершенно разные предпочтения. Я начал сомневаться, что мы вообще подходим друг другу. Мы попробовали это обсудить, но это не слишком помогло. Мы пришли только к тому, что любим друг друга и хотим продолжать отношения, но как их продолжать, я не понимаю, потому что слишком многие моменты вызвают у меня сильный дискомфорт. Грубо говоря, я на данный момент чувствую себя в этих отношениях несчастным, и не знаю, что можно с этим сделать. Видимо, наступил широко известный момент, когда первое очарование начинает проходить и открываются глаза на проблемы и несостыковки. Причём произошло всё это весьма внезапно, во всяком случае для меня. Может быть, вы мне подскажете, что в таких случаях делают? Постараюсь быть немного более конкретным и перечислю несколько конкретных пунктов, где эти несостыковки происходят. * я хочу общие планы на будущее, он не хочет; * он утверждает, что я не совсем в его вкусе и ему нравятся более атлетичные парни, другое дело, что ему нравится во мне что-то другие, и внешность для него не самое важное в отношениях; но я хочу ему нравиться и внешне тоже; * я хочу постоянно общаться онлайн, чтобы мы делились друг с другом всем, что происходит в нашей жизни; он считает, что я хочу его контролировать, и ему самому постоянный контакт не нужен; * у нас разный режим, поэтому проводить вместе всю ночь, то есть спать вместе, практически нереально; а для меня это важно; * у нас стало меньше секса, видимо, начало надоедать однообразие, и оказалось, что нам нравятся разные вещи; * он хочет доминировать; я и не против, чтобы он доминировал, но всё же хочу, чтобы он хотя бы отчасти учитывал мои интересы, но заставить его считаться с моими интересами очень трудно; в частности, это касается расписания встреч и того, что именно мы делаем; например, я готов с ним сходить куда-нибудь, где мне не очень интересно, и считаю это расширением своего кругозора; он же просто отказывается идти туда, куда хочу пойти я, если ему это не интересно; * он не хочет знакомиться с моими друзьями, а для меня это важно. Казалось бы, проблем много и они довольно существенные. Но при этом у нас сохранились чувства друг к другу. Что делать? Можем ли мы со стадии влюблённости перейти к стадии более зрелой любви и как? Пока я придумал только два сценария. Первый -- разрешить ему доминировать тотально, и пусть всё будет так, как он хочет. Не хочет оставаться на всю ночь -- не нужно. Не хочет знакомится с моими друзьями -- пусть не знакомится, не хочет писать сообщения -- пусть не пишет. И так далее. Другой -- пытаться вести переговоры и искать компромиссы. Пока не особо помогает, складывается впечатление, что я его силой заставляю что-то делать, и он от этого становится несчастливым, а потом он пытается этого избегать. Например, я могу попробовать убедить его встретиться с моими друзьями, но ему это явно не доставит удовольствия. И в следующий раз он придумает себе какое-нибудь дело, только бы с ними не встречаться. Тогда какой толк во всех этих переговорах? В общем, я пока склоняюсь к первой модели тотального подчинения. Поймите меня правильно, у нас есть и куча хороших моментов и совпадений, на которых, в принципе, всё это может удержаться. Но проблемы тоже нужно как-то решать...

С 15 числа начались работы на Троицком раскопе. Пока у нас работают два десятка школьников. За два дня они скосили вокруг раскопа траву, пропололи сам раскоп, который за весну зарос травой и начали убирать осыпи - стенки раскопа осыпаются немного каждый год и в начале сезона приходится убирать упавшую землю. Сейчас работы ведутся на двух участках - Троицком-XV и Троицком XVI раскопах. На заглавной фотке - Троицкий-XV. С 1973 года изучен огромный участок средневекового города. Это второй такой большой раскоп в Новгороде. Еще один - Неревский раскоп, копался в 50-е-60-е годы в другой части города. Новгород стоит на берегах реки Волхов, которая делит город на две стороны - Софийскую, ту, на которой расположен Новгородский кремль - Детинец и стоит главный городской собор - Софийский и Торговую - где находился Торг и дворы немецких купцов. Первоначально в Новгороде было три городских конца - Людин и Неревский на Софийской стороне и Славенский конец на Торговой. Плотницкий и Загородский концы возникают довольно поздно. Троицкий раскоп находится в самом сердце Людина конца Великого Новгорода - к югу от Детинца. Это Троицкий XV раскоп. В самом дальнем углу - торчащие столбы - это забутовка под верейный столб. Там находился въезд на усадьбу. Пот полиэтиленовой пленкой справа - настил мостовой средневековой Черницыной улицы. Троицкий XVI раскоп. Он намного больше. Камни в правой верхней части - это фундамент дома XIX века. Раскоп еще неглубокий, в средневековые слои XIV века вторгаются поздние перекопы от дренажа и погребов XIX века. Но есть и нетронутые участки. Надеемся что в этом году со всем этим поздним безобразием покончим. Школьники немного приуныли - они только второй день, а солнце - жарит.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Послушайте! (14.06.16) Для любви нет законов и правил.Она просто приходит, стучит во все двери,Как говаривал апостол Павел...Впрочем - не важно. Люди - не звери. Не надо тыкать "не теми дырками", Любовь в принципе, не через дырки в тело входит, Любовь... она просто... просто случается, И потом в душе, горя, песни заводит. Любовь - музыка сердец звучащих, Любовь не знает слова "неправильно", Любовь сломает все стены-преграды, Наплевав на законы людские и правила. Любовь - это дар творить из ничего что-то, Это искра вечности в глазах наших, И любовь никогда не будет сломлена, Она возникнет даже в самых падших. Послушайте! Главное, важное самое! Ненависть любая побеждена будет - И по этому только простому правилу, Нас - тех кто любит - никогда не убудет. Последние мужики на Земле (4.07.16) О, эти ноющие юноши И престарелые мужчины! Сидят и тихо сокрушаются, Все по одной смешной причине. В припадке прямо истерическом, Бьют кулаками морщат лица, Ведь толерасты с либерастами Совсем сгноили заграницу. И это - пострашнее Приницпа, Стрелявшего давно в кронпринца. Вот стало как-то вдруг неловко, Идти по улицам вечерним, Ведь можно встретить пидараса, Или еще какого негра. И это гложет их и мучает, Они ведь - белые мужчины, А их теперь любая женщина Послать способна без причины. И причитают: было времечко - Сидели женщины на кухне, Ну а теперь? Посуду вымой им... А то бывает ведь и стукнет. И "эти" ходят с гей-парадами, По городам земного шара И омерзительно становиться, От их веселого угара. А как мужчина натуральный Представит разом эти мерзости, Как член горячий проникает Совсем не в женские промежности, Так сразу делается грустно, И натуральные мужчины, Сидят и тихо сокрушаются Все по одной смешной причине - Что на Земле в ближайшем будущем Совсем закончатся мужчины. (11.07.16) Рассказать вам, может, про небоПронзительно синего цветаСливающегося с горами,В страстной песне минета?А может не стоит все-таки,Про это высокое, сложное,Давайте про то как вкусноЯзыком лизнуть мороженое. (23.08.16) Еще один кирпич из детстваБыл выбит прямо из под ног,Машиной смертопроизводстваКоторой управляет Бог. (27.08.16) Все уходит и все растворяется,По весне утекают снега,В осень листья летят рассыпаются,В никуда, в некогда, в навсегда. (8.09.16) Большинство не может ошибаться,Это правда - как ее не пни,Ведь толпа кричала не проклятья,А простое, емкое "распни!"Большинство не может ошибатьсяИ реальных дел его не счесть,Те, кому позволено смеятьсяОтправляться будут прямо в печь. ЧАСТЬ ВТОРАЯ (13.09.16) Скажи ка, дядя, ведь не даром,Платили предки дань хазарам,И всяким прочим басурманам,Варягам диким и татарамИ тем кому страна сегодня навеки отдана? Еще скажи мне, ведь не даром, Потом прогнали басурманов, Варягов диких и хазарам, Если тогда бы вдруг стояла - Не отдали Москвы? А, впрочем, черт бы с ней, с Москвою - Стояла, отдали с лихвою, Еще Владимир прихватив, И пивом сделку бы обмыв. (27.09.16) Я видел мир в акварельных красках,В осенней стуже, туманной мгле,Я утопал в полусонных сказках,С чужими мыслями наедине.Бежало время и осень стыла, И лужи трескались поутру, Когда-то в жизни такое было, Огнем не дрогнувшим на ветру. Но стал я старше и акварели Осенней слякоти и тоски, Настолько, сволочи, осточертели, Что рвать из хочется на куски. Откуда пришла есть... (29.09.16) Пришел какой-то иноземецСюда - в болота и леса.Сказал: здесь будут россиянеИ, в целом, русская земля!"Тут полетела, спотыкаясь, Благая весть во все концы: "Сдавайте белок много шкурки, А также прочие песцы". И все покорные селяне, Кривляне, меря, чудь и людь, Решили, что из снова хочет Варяг коварный нае... обмануть. В то время южными краями Скакал обрезанный хазар, Платили дань ему поляне И даже город Краснодар. Когда в те земли обратился Державный взор варяжских орд, Их поддержал и прочь спровадил Болот всех северных народ. Вежливый человек (15.10.16)Мне приснился вежливый человек с автоматом,Он приказывал мне идти куда-то.Туда, где кирпичная стена, труба, дым, Вокруг - колючая проволока, пыль. Но я ведь не вежливый человек! Я зол, холоден как снег. Я груб, скабрезен, грязен, Я посылаю вежливого человека на хрен, в стойло, Зубами впиваюсь ему в горло, пью горячее алое пойло, Вокруг слышны выстрелы, крики - "Мразь!", Я мертвое иссушенное тело бросаю в грязь: Я ведь неуязвим, я как туман и дым, Я смотрю на вежливых людей красными глазами, Улыбаюсь окрашенными чужой кровью губами, Зубы мои остры, нет я совершенно не воспитан, Я худ и бледен, а вежливый человек всегда упитан. Я обращаюсь в летучую мышь, лечу куда-то, Нагадив на голову мертвого солдата. И просыпаюсь в безбрежном мраке, За окнами - воют волки и лают собаки, И я понимая, что до сих пор не проснулся, Вежливо сам себе улыбнулся. Нолики (18.10.16) Черные пятницы, белые среды,Я остаюсь в тени вашей победы,Черные ястребы, белые кролики,Мне остаются без крестиков нолики.Нолики. Пьяные пятницы, трезвые среды, Черные вороны, алые стрелы, По небу носятся злые кометы, В них кто-то ищет чужие секреты, В старых комодах, в душных чуланах, В каплях воды из ржавеющих кранов... Красные пятницы, черствые среды, Что вам тут нужно? Зрелищ и хлеба? На островке из обугленных спичек, Слушает кто-то пение птичек, Черные тени, тревожные сны, Как бы дожить до желанной весны? Черные пятницы, белые среды, Я остаюсь, как могильщик победы, Черные вороны, белые кролики, Что вам осталось? Без крестиков нолики. Нолики. (26.10.16) Безвременье - это попытка парения,Возможность взлететь перед тем как нырнуть,Возможность не слушать, отбросить сомнения,Возможность вздремнуть - хотя бы чуть-чуть. ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ Грайи (2.11.16) Когда станут шаги невесомы,И мысли легки как пух,Ты встретишь в метели сонной Бредущих слепых старух. И снежная буря лает, Сбивает все мысли в ком, Старухи того не знают, И хлещут из фляги ром. Идут, словно видят что-то, Но их глазницы пусты, На гибельные болота Указывают персты. (2.11.16) Из полу-снов, из полудремы,Из полумрака, полутьмы,Полу-нетрезвые аккорды,Нелепой музыки слышны.В той полупьяной песне слышенСобачий вой и волчий лай,Луны огрызок полу-сточен,Он полу-смотрит в полу-Рай. (13.12.16) Не картинная галерея И не спортзал. Там по центру распятый Висит гимнаст. Расскажи мне кто и зачем Тебя тут распял, И зачем целовался с тем Кто тебя предаст? Мировой заговор (23.12.16)Когда-то был прост и наивен мир,Покоился на китах,Но вот пришли ученые И мир обратили в прах. И вечность перекроена, Земля превратилась в шар, А раньше все было устроенно: Там в небе сгорел Икар. Теперь там где раньше боги, Пили вино и спирт, Спутник металлический Вокруг планеты кружит. И эти сволочи злобные Ученые-дикари, Наше с вами прошлое Под корень извели. Ведь были из глины слеплены, Соплей и крови богов, Теперь мы все обезьяны, Разве, что без хвостов. А было великое прошлое - Ну было ведь, правда ведь! Опять перепишут историю, Как все это терпеть?

Небо, с которого он упал, целую вечность назад, было голубым и безмятежным.«Почему я не умер?» - подумал он, глядя на небо, обрамленное зеленью листвы.Двигаться не хотелось. И не моглось.«Почему я не умер?» - повторил он безмолвный вопрос.Его спасательная капсула, проделав в изумрудно-ровном и умиротворенном море дикого леса дыру, опалив ветви и стволы вековых деревьев, достигла самого дна. Он выжил и теперь лежал среди обломков, не в силах пошевелиться. Лежал и равнодушно смотрел на небо. Только один вопрос мучил его: почему он не умер.Его звали Игорь. Двадцать один год, холост. Рост – метр восемьдесят два, вес семьдесят четыре, окончил… все это так не важно, теперь…Игорь попытался встать. Со стоном он приподнялся на локте. Грудь жгло, к горлу подкатила тошнота... как называется эта планета?.. – в голове колыхнулось, выплыло неприятное название – Содом. Ну, да, кажется, так ее все называли. Содом или Радуга.Там, в небе над Радугой, наверное, продолжался бой. Кто, с кем… Игоря теперь это мало заботило. «Надо выбираться отсюда» - мелькнула мысль. Перед глазами все плыло, однако Игорь сумел встать на четвереньки.- Что, приятель, подбили? – задиристо прощебетал из зеленой листвы чей-то голос. Игорь дернулся. Оседлав толстую ветку, где-то на высоте полутора метров от земли сидел сероглазый парень в зеленом комбинезоне. Взгляд сероглазого не предвещал ничего хорошего. «Меня сейчас еще и поимеют» - подумал Игорь, а сероглазый, будто угадал, о чем думал сбитый. Резво спрыгнув с ветки, он, встав в позу Робина Гуда, убийственным тоном сказал:- Ну что, пройдем в клизменную?Игорю было совершенно не до шуток. Его вывернуло, а руки и ноги подкосились. Он неминуемо встретился бы с собственной блевотиной, но кто-то как котенка схватил его за шкирку и пробасил:- Хватит шутить Фей Лан, не видишь парню плохо.- Тролль, ну ладно тебе…- Пошли в лагерь, - сказал Тролль, после чего перекинул вялое тело Игоря через плечо и шумно зашагал через джунгли. Тролль все же был человеком. Только очень большим и сильным. Под его мерную тяжелую поступь Игорь вырубился.«Земля, да-да, наша далекая Великая Родина, погрязла в грехе, смраде, извращениях и анархии. Но самое мерзкое, что земные власти позволили грязным извращенцам основать новый Содом – целая планета отдана им на поругание! Целая планета содомитов! Мы должны сжечь эту проклятую колонию, как некогда Господь сжег Содом и Гоморру на матери-Земле. Мы должны – во славу Божью, ради наших детей, ради нашего будущего. Они не остановятся на одной планете, нет! Содом расположен в самом сердце нашего сектора космоса и оттуда зараза гомосексуализма распространяется по всем колониям Союза. Вам не стоит бояться этих содомитов, в распутстве и пьянстве, в уходе от традиционных ценностей они утратили способность быть настоящими воинами. Их мужчины – как бабы, а женщины – как мужчины, но разве может женщина сравнится с настоящим мужчиной? Разве может женщина быть воином? Удел женщины – дом, очаг, дети… их дома – груды камней, очаги не горят, они вымирают – потому что женщины заняты не своим делом. Придет час и мы дойдем до Земли, но сейчас нам необходимо покончить с величайшим злом во вселенной – планетой Содом, которую эти нелюди называют Радугой»… Игорь хорошо учился в школе, но больше преуспел в гуманитарных дисциплинах – истории, литературе и основах традиционной культуры. Он делал успехи на уроках патриотизма, гражданской обороны и физкультуры. По окончании школы Игорь поступил в летный колледж. Потом – служба… Игорь неожиданно понял, что лежит на мягкой травке, а правую щеку пригревает солнечный лучик. Приоткрыв глаза, парень тут же зажмурился от яркого света. Чувствовал он себя теперь намного лучше. Потрепано, но не разбито. И прошла тошнота, осталась только неприятная пустота в желудке. - Пришел в себя? – послышался возле уха знакомый голос. Голос немного сипел, но в целом звучал бодро. - Макс! – воскликнул Игорь и решительно подскочил. Голова немножко кружилась. Игорь сидел на траве, на краю огромной поляны в окружении дикого леса. Поляна была утыкана палатками и фургонами. Рядом с Игорем, по-турецки скрестив ноги, сидел его давний приятель и сослуживец – черноволосый кареглазый Макс. Алый летный комбинезон на Максе был подран, прожжен и представлял жалкое зрелище. Сам Макс был бледным и небритым. Сколько же времени прошло? Игорь повторил вопрос вслух. - Тебя доставили только сегодня утром. А так прошло два дня, - ответил Макс, - меня сбили почти сразу после тебя. Кажется, кампания против Содома провалилась. - Черт! – раздосадовано прошипел Игорь. – Это лагерь для военнопленных? - Ну да, лагерь… здесь не так уж и плохо. Кормят хорошо, обращаются ласково. Далеко все равно не уйти. - Кто-то пробовал? - Пробовали: и нападать на охрану и просто бежать – бесполезно, - пожал плечами Макс. – Те, кому удалось уйти в лес, вернулись под конвоем десять часов назад. - Дерьмо! - Ну, может быть, - пожал плечами Макс. – Я вот все думаю… Макс вдруг замолчал, и как-то странно посмотрел в сторону. - О чем думаешь? – спросил Игорь. - Так… не важно, - Макс махнул рукой. – Просто я не понимаю: зачем нам эта война?! Господи, я просто хотел летать… - Они – враги, - твердо сказал Игорь. – То, что они делают – противоестественно и мерзко. - А война и убийство – это не мерзко? Пусть бы и жили себе. - Ты не понимаешь. Это они начали войну. Они строят козни Союзу, они хотят уничтожить нас – нашу культуру, наши традиции. Они поддерживают отщепенцев, спонсируют «правозащитные организации», которые пропагандируют гомосексуализм и прочие извращения. Можно подумать у педиков могут быть какие-то права. - Но правозащитные организации защищают не только гомосексуалистов. - Это не делает их меньшими педиками, чем они есть. Они бросают вызов нашим ценностям, нашему обществу, власти, подрывают обороноспособность Союза… Землей сейчас правят сексуальные извращенцы и потомки этнобандитов, которые вынудили наших предков бежать в космос, на другие планеты и вести тяжелую борьбу за выживание. - При этом Земля постоянно оказывала нам помощь и поддержку. Она никогда не отворачивалась от нас и их колонии, в том числе и эта всегда были дружелюбны. А мы… мы кривили лицо. - Ты знаешь их дружелюбие – это попытка втереться в доверие и пристроиться сзади – Игорь хохотнул - У меня здесь брат. Старший. Это был позор для всей нашей семьи, и я ненавидел его. А сейчас… сейчас, мне страшно: я все думаю где он, не случилось ли с ним чего… сможет ли он выстрелить в меня, а я – в него. Мне страшно, что я здесь как на ладони, чувствую себя почти голым, не смотря на эту дурацкую форму и меньше всего мне хочется слышать от тебя заученные проповеди из учебника, потому что ты, черт бы тебя драл, мой друг, а не полковой батюшка, и мне хочется довериться тебе и чувствовать твою поддержку… а ты смеешься. - Мне тоже страшно, - признался Игорь. – Радует только одно: наши задницы пока что целы. - Ну, видимо мы не в их вкусе, - хмыкнул Макс. – Черт, Игорь, меня всегда восхищало то, как ты способен веселиться в самой свинской ситуации. -Уныние – грех, - пожал плечами Игорь. Солнце припекало. Макс повел Игоря по лагерю. Здесь находилось еще несколько их знакомых, остальные были Игорю неизвестны. Они скитались так около часа, а потом Игорь заметил какое-то движение у границы джунглей. Из зарослей показались три человеческие фигуры. По форме и тому, что двое из появившихся – огромный бородатый парень и худой юноша – были при оружии, Игорь сразу признал в них аборигенов. - Вот и наши враги, - бросил Игорь Максу. Троица двигалась к центру лагеря. Двое – бородатый и худой остановились перед одним из фургонов. Фургоны были хаотично раскиданы по всей поляне, но этот располагался в самом центре. Третий – сухой высокий старик скрылся внутри. Вскоре люк на крыше фургона открылся, и старик вылез оттуда. Оглядев лагерь, он заговорил: - Уважаемые граждане Союза! Час назад правительство вашей державы, так и не сумев захватить планету, предъявило Свободной Планете Радуга ультиматум. Если в течение двенадцати часов мы не передадим всех пленных властям Союза и не прекратим огонь, ваша держава начнет бомбежку планеты. Конечно, если мы выполним все требования, Союз уже ничего не удержит от уничтожения Радуги. Впрочем, учитывая угрозу, Союз и сейчас мало что удерживает от претворения в жизнь своей чудовищной идеи. Поэтому, руководствуясь исключительно гуманными соображениями и возможностью спасти несколько сотен жизней, Свободная Планета Радуга решила удовлетворить требования Союза. Вас всех доставят в космопорт и погрузят на челноки. Вы все – пилоты, поэтому с управлением должны будите справиться. По толпе пленных волной прокатился гул. Макс прошептал Игорю: - Они тянут время. Видимо надеются, что Земля придет на помощь. - Но и наши должны это понимать, верно? – вздернул бровь Игорь. – Похоже, мы проиграли и пытаемся сохранить лицо. - Может быть… - поджал губы Макс, раздумывая – А может, и нет. - Что ты имеешь ввиду? - Я слышал… - Макс замолк. – Я не уверен, что стоит об этом говорить. Здесь и сейчас. - Но ты уже начал, Макс. Так чего тянуть-то? - Нам надо встать в очередь на погрузку в фургоны. Давай займемся этим. Потом… если будет возможность, я все объясню. Наше командование – не такие лохи, какими кажутся. Игорь нахмурился, но ничего не сказал. О чем таком может знать Макс? Игорь задумался. Он никогда особо не… анализировал своего приятеля. Макс был весел, напорист, зол на язык. Любил выпить. Сослуживцы шутили, что у Макса на комме самое большое собрание порнухи в Союзе. Но это все не то… Макс… он всегда оказывался там, где велись интересные разговоры или происходило что-то интересное. Он часто водился с довольно сомнительными людьми, при этом сам всегда был предельно… патриотичен. Было в нем что-то… какая-то двуликость. Они встали в очередь на погрузку. Игорь с головой ушел в воспоминания. Корабль спал. Только приглушенный гул проходил по стенам – отзвуки работающих двигателей и систем жизнеобеспечения. Бледная полоска света скользнула и исчезла: дверь каюты открылась и закрылась совсем бесшумно. Но Игорь уже проснулся. Он бы все равно встал: накануне он выдул слишком много сока, и теперь страшно хотелось в туалет. Видимо не ему одному. Тихо, чтобы никого не разбудить Игорь вылез из койки. Натянув штаны и майку, он неслышно покинул темное спящее царство. Длинный коридор заливал приглушенный рассеянный свет. Здесь было намного прохладнее, чем в каюте. Игорь поспешил по нужде. Уже возвращаясь, он услышал голоса. Шептались двое, звук доносился из бокового коридора, где располагались каюты офицеров. - Тише, дурачок… - шептал один. - Здесь все спят. Никто не слышит, – шептал другой. - Ты не знаешь. У этих везде есть крысы, - отозвался первый. - Не бойся, ничего не бойся, - шептал второй и рассмеялся. И по смеху Игорь понял, что это Макс. Через несколько дней одного из офицеров арестовала флотская тайная полиция по обвинению в государственной измене. Очередь подошла к концу. Пленники плотно забились в фургон. Прошло несколько минут и все почувствовали движение. Короткое пленение подходило к концу. - Ты чего молчишь? – вывел Игоря из задумчивой полудремы Макс. - Кажется, это ты хотел мне что-то рассказать, - пожал плечами Игорь. - Не здесь же, - ухмыльнулся приятель, обводя взглядом усталые лица товарищей по несчастью. - Ну тогда… - начал Игорь, но не закончил. Раздался непонятный грохот, и фургон тряхнуло. - Что за… - ругнулся кто-то рядом. - Всем сохранять спокойствие – раздался откуда-то сверху спокойный голос того сухого высокого старика, что толкал им речь на поляне лагеря. Но никто не успокоился: вдруг стало ясно различимо неприятное шипение. - Газ! – крикнул Макс. У Игоря все поплыло перед глазами, и он отключился. Голова болела невыносимо. Тело горело. Игорь разлепил воспаленные глаза. Он лежал на чем-то довольно мягком. Была непроглядная ночь, но где-то рядом горел костер. Свет от живого огня выхватывал из тьмы стволы деревьев, кривые ветви и резные листья. Дым поднимался вверх и терялся. Деревья росли так плотно, что неба видно не было. Игорь повернул голову. Перед костром сидел Макс и трое содомитов: те двое, что подобрали Игоря после падения на планету и еще высокий старик. Этот дед первым заметил, что Игорь пришел в себя. Он пробуравил пленника взглядом светлых ярких глаз и улыбнулся. - Я рад, что ты пришел в себя, Игорь. Меня зовут Эрн, – сказал он. Остальные синхронно повернули головы к лежащему на земле Игорю. Макс подскочил и склонившись над другом взволнованно спросил: - Ты как? - Как мешок с дерьмом после хорошей пьянки, - почти простонал Игорь. Услышав ответ, Макс облегченно расхохотался: - Ну, раз ты еще в состоянии так витиевато выражаться, значит все в порядке. - У меня жар и ужасно болит голова. - В аптечке есть что-то от головы. Дать? – пробасил здоровенный детина – как там его называл этот щуплый? Тролль, кажется. - Дать, - ответил за друга Макс. – А от жара ничего нет? - Увы, - развел своими ручищами Тролль. Проглотив таблетку, Игорь выдавил из себя сухое «спасибо». В ответ Тролль криво усмехнулся. Немного придя в себя, Игорь обратился к Максу: - Что произошло? Но за Макса ответил старик Эрн: - Кое-кто из ваших сумел десантироваться. - Наши обстреляли колонну и распылили убийственный газ, - пояснил Макс. – Слава Богу, рядом с нами на стене висел респиратор. - Респиратор? – Игорь нахмурился. - Ну да, - кивнул Макс, - ты, видимо, его не заметил. Но там вдоль стенок фургона висели респираторы. Как раз на такой случай. Я еле успел его надеть, схватил тебя за шиворот и потащил к дверям, но тут громила – Макс кивнул на Тролля – вышиб эту самую дверь и с ревом нас сцапал. - Я успел вытащить еще троих, но потом пришлось отступить, - пробасил Тролль – респиратор у меня был, конечно, но ваших было слишком много. - Короче, наши отбили фургоны, но при этом угробили почти всех пленников, - закончил Макс. - О, Господи. Это ужасно! – воскликнул Игорь. Макс плотно сжал губы и, посмотрев на друга, заговорил. В глазах его была тьма: - Когда мы добрались до этого места, я упал на землю и…. Нет, я не плакал. Я просто лежал, и меня трясло. Где-то около часа. - Наши не знали, что внутри фургона - свои, - убежденно проронил Игорь. - Они знали, - тихо-тихо произнес молчавший до этого щуплый Фей Лан. – Эти чертовы ублюдки все знали. Теперь они трезвонят, что мы уничтожили пленных и готовятся бомбить планету. - Я же говорил тебе, что наше командование – не такие придурки, какими пытаются казаться, - так же тихо добавил Макс. - Я не верю, - мотнул головой Игорь. - Это был приказ с самого верха. От самого Лидера. Согласовано и одобрено Патриархом. Знало всего несколько человек. – Макс грустно посмотрел на приятели и добавил - Я об этом тебе и хотел рассказать. - Ты-то откуда знаешь? - У меня был друг… офицер. Он ходил в любимчиках у капитана Введенского. Знаешь, Введенский питает слабость к молоденьким смазливым офицерам. Так вот, этому молоденькому офицеру Введенский проболтался… или не проболтался, а тот сам как-то узнал. Короче этот глупый офицер узнал, что готовиться чудовищная провокация и военное преступление, но он почему-то решил, будто бы это все – инициатива Введенского. И рассказал мне. Он собирался вообще доложить куда следует, но я… я его опередил. – Макс сглотнул. - Ты рассказал все флотским гэбистам? - Игорь, я сам – флотский гэбист. Точнее – крыса, которая докладывает, куда надо о… всяком. За небольшую прибавку в жаловании, конечно. Вино и девочки – знаешь как это накладно? - И что дальше? - Мне сказали, что со всем разберутся, а потом этого офицера арестовали. И тогда я понял, что приказ был с самого верха. О таких приказах давно говорят в сомнительных компаниях. - Я никогда не вращался в сомнительных компаниях, Макс. - Ты слишком правильный, Игорь. Издалека Фей Лан фыркнул и весело заметил: - Ага, натурал до мозга жопы, братец. - Вадим! – закатил глаза Макс. - Вадим? – нахмурился Игорь. - У меня теперь новое имя, - весело ответил Фей Лан. – Старое, я оставил там же, где распрощался с девственностью: на своей ущербной и далекой родине. - Это мой брат, - пояснил Макс. - Удивительное совпадение. - Ничего удивительного, учитывая, что население Радуги всего двести тысяч человек, - отметил старый Эрн. - Все равно это невероятно. - Было бы невероятным, если бы Фей Лан не разыскивал своего брата, - улыбнулся Эрн. Игорь чувствовал себя совершенно разбитым. Костер, человеческие голоса, зеленый полог, влажная тьма леса – все создавало удивительный убаюкивающий кокон. Игорь лежал, смотрел на звезды и медленно проваливался в сон… -Что дальше? Есть какие-то новости с Земли? – слышал Игорь голос Фей Лана. -Пока нет. – устало вздохнув отвечал Эрн. – Это нападение оказалось таким неожиданным… Помощи можно ждать со дня на день, однако, боюсь, Союз начнет бомбежку уже на рассвете. - Но мы начали эвакуацию людей, да и система обороны планеты… - пробасил Тролль. - Мы, правда, оказались не готовы, Тролль. - Так дальше то куда? – повторил вопрос Фей Лан. - В Убежище, – ответил старик – Вы знаете, где это. А нашим пленником знать не обязательно. - Мы все еще пленники? – фыркнул Макс. - Я не доверяю ни тебе, ни твоему другу, - сказал Эрн. – Вы всего-навсего глупые мальчишки, но… вы ведь были готовы убивать нас. Макс промолчал. Утро выдалось хмурым, пасмурным, душным. Весь день они шли куда-то: сначала прорубаясь через чащу, потом – вдоль насыпи монорельса. Прятались в тени, чтобы нельзя было засечь с воздуха. Вечером, они вышли к озеру. Насыпь монорельса тут обрывалась. Неимоверно большой красный солнечный диск закатывался за горизонт, за озеро, окрашивая воду. Максу и Игорю надели на глаза повязки. Их куда-то повели. Потом приказали остановиться. Затем пленники услышали слабое жужжание, лязг… когда им развязали глаза то вокруг был только серый бетон и тусклый искусственный свет. Их привели в какой-то бункер. Они долго шли по коридорам. Изредка встречались люди – мужчины и женщины – с ними конвоиры перебрасывались короткими нейтральными фразами. Наконец пленники оказались в большом зале, где собралось множество человек. Игорь завертел головой: столы, люди, пульты, экраны с картами, графиками, цифрами… определенно штаб. - Эрн, наконец-то! – пышная рыжеволосая женщина подлетела к их компании. Она была одета в какой-то немыслимый фривольный комбинезон, однако Игорь сразу понял, что женщина эта является высокопоставленным чиновником. - Эй, Диана, не задуши меня в своих объятиях! – рассмеялся Эрн. Женщина рассмеялась, но старика все равно обняла и расцеловала, со словами: - Как же мне не придушить деда моих внуков?.. - И внучки, - добавил Эрн. - И внучки, - согласилась Диана – Ты не представляешь, как мы за тебя переживали с Реей. Она думала, что никогда не увидит свекра. Любопытный Макс бестактно вмешался в беседу: - У вас что, общие дети? Диана и Эрн недоуменно посмотрели на него, а затем рассмеялись: - Нет-нет, что ты! – дружно ответили они. Потом старик пояснил: - Многие, конечно, вступают в такие альянсы, но не в нашем случае. Просто мой сын женат на дочери Дианы – Рее. - Женат? На дочери? То есть он нормальный? – не удержался Игорь. Фей Лан презрительно фыркнул, Тролль что-то буркнул себе под нос неразборчивое, а Эрн с Дианой опять рассмеялись. - Все зависит от точки зрения, юноша, - ответил, наконец, Эрн, - В любом случае, если человек гетеросексуален, это еще не делает его нормальным. - Я просто думал, на Содоме… то есть, я хотел сказать на Радуге, живут одни пе… одни геи, - растерянно проговорил Игорь - Как вы себе это представляете? – удивилась Диана – Из родившихся на Радуге детей вырастает точно такое же количество гомосексуалов как и на любой другой планете. Высокий процент геев на Радуге связан исключительно с эмиграцией. Только двадцать процентов взрослого населения планеты определяют себя, как гомосексуалы. Остальные – или бисексуальны или гетеросексуальны. На самом деле на Радуге проживает около 30 тысяч геев и лесбянок. - Всего-то?! – воскликнул Макс. – Да в Союзе вашей братии в разы больше! - В десять раз, по нашим прикидкам, - серьезно кивнула Диана. Вдруг истошно взвыла сирена, что-то красное замигало на экранах. Тролль тут же сграбастал Игоря и Макса и повел их…. Они бежали по каким-то однообразным серым коридорам и Игорь совсем не запомнил дорогу. Потом Тролль толкнул их. Перед носом Игоря захлопнулась дверь. - Все-таки мы пленники, - заключил Макс. Игорь кивнул и огляделся. Небольшая квадратная комнатка без окон, две койки. Выход в совсем уж крохотное помещение с душем и унитазом. Игорь лег на одну из коек. - Думаю, нам остается только ждать…. – сказал он. - Мы можем попытаться выбраться, - ответил Макс. - Зачем? В ответ Макс пожал плечами. Оно подошел к двери и толкнул ее. - Она должна отъезжать в сторону, Макс. Толкая, ты ее точно не откроешь. - Я хотя бы пытаюсь что-то сделать. - Хорошо, Макс, - устало вздохнул Игорь, - Повторю еще раз свой вопрос: зачем? - Тебе они уже нравятся? Ты хочешь остаться здесь навсегда? С этими… этими… - Людьми, Макс. «Эти» называются людьми. - Совсем недавно ты их называл «содомитами-извращенцами» - Еще совсем недавно ты закатывал глаза и спрашивал меня: «Зачем нам эта война?!». А теперь с чего ты в бой рвешься? – парировал Игорь. - Я хороший актер, друг мой. Мне важно было удостовериться в твоей лояльности. Тогда, в фургоне… я ведь спас тебя. - Разве не это должны делать друзья и, тем более, боевые товарищи – спасать друг друга? - Да, пожалуй. Поэтому я попытаюсь это сделать еще один раз: нам надо уходить. Если мы не уйдем, то погибнем. - Ты это о чем? - Помнишь, всем кололи сыворотку за две недели до высадки? - Ну. - Это не совсем…сыворотка. Понимаешь, мы… как бы это сказать-то?! Нас сделали биологическим оружием. Конечно, все население планеты не заразишь, но та зараза которую нам вкололи… у нее очень высокая смертность и осталось совсем мало времени, чтобы ее нейтрализовать. Игорь подскочил на кровати: - Постой! Ты хочешь сказать, что мы смертельно больны каким-то вирусом, которым еще и всех вокруг себя заражаем? - Именно это я и хочу сказать, - кивнул Макс. - Тогда почему ты ничего не сказал… - Отвечу тебе тем же вопросом, что ты задавал мне: «Зачем?» - Макс развел руками. - Но среди них – твой брат. - Этот брат… - фыркнул Макс – Врагу такого братца не пожелаешь. Ты что, до сих пор не понял, что единственный шанс для тебя выжить – это держаться рядом со мной? Я смогу кое-что опустить в своих отчетах начальству и в них не будет упоминаться о твоих сомнениях и проявленной симпатии к местному населению. Игорь схватился за голову и крикнул: - Макс, я не понимаю тебя! Ты же сам такой же, как они. Я знаю, ты спишь с парнями. И с тем офицером, которого арестовали, ты спал, и, возможно, с Введенским и Бог весть с кем еще! - Я с ними не спал, а только трахался. В этом-то и заключается мое главное отличие от местных выродков. Не сдержавшись, Игорь набросился на Макса с кулаками. Макс только криво усмехнулся, увернувшись от кулаков, он толкнул Игоря и тот упал. «Что-то странное» - подумал Игорь. Голова неестественно кружилась и к горлу подкатывала тошнота. «Что со мной?» - думал он, и словно в ответ на свои мысли услышал ответ: - Я же говорил: тебе недолго осталась. Скоро симптомы станут очевидны, и ты умрешь. У Игоря все плыло перед глазами, он заметил, как в сторону отъехала дверь. В ушах стоял оглушающий звон. Звон нарастал, Игорь тонул в этом звоне. Он судорожно открыл рот, словно пытаясь сделать глоток воздуха. А после наступила темнота. Шипение… шипение из которого пробиваются обрывки фраз: «…следние новости», «…бежка планеты», «многочисленные жерт…», «…дут бои», «…лы Земного Альянса дали решительный отпор агрес…»… Шипение… шипение превращалось в невыносимый звон, после которого была тишина. И немота. Калейдоскоп невероятных красочных картинок, которые сменяли друг друга с дикой скоростью. А потом сквозь весь этот бред опять пробивалось шипение и обрывки фраз: «…сяч человек оказались заражены», «…реди них представители планетарного совета Эрн Фалькон и Диана Грант». Щелчок! - Мне вот любопытно: почему ты, изменил свое мнение о нас? Почему подрался с Максом? Наверное, мне никогда не узнать ответа на этот вопрос… - услышал Игорь тихий голос Фей Лана. - А я и не изменил своего мнения о вас. Вы – мерзкие, отвратительные содомиты, - хрипло ответил Игорь. Он хотел рассмеяться, но из груди вырвался только сухой страшный кашель. - О, ты очнулся! – радостно воскликнул Фей Лан и добавил - Мы уже потеряли всякую надежду… - Отыметь меня во все дырки? – Игорь опять закашлялся – Можно я не буду открывать глаза? - Не открывай. Смотреть тут совершенно нечего. Мы на карантине. В лесу. В палаточном городке. - Ладно, - проронил Игорь. – Все что случилось, Фей Лан… Ты ведь хочешь услышать ответ на свой вопрос? - Тебе нельзя много говорить. - Врачи всегда так говорят. Это все ерунда. Кажется, они тем самым просто пытаются заставить пациентов молчать… - Игорь опять закашлялся. - Жуткий кашель. - Каждый раз вместо смеха… Так вот. Дело не в том, что я стал думать о вас как-то иначе. Просто я о себе стал думать намного хуже. А это меняет… все. - Ты хороший человек, Игорь. - Но я не лучше тебя. И… я просто понял… понял, что основное различие между людьми пролегает не в том, что они любят, а в том, что они ненавидят. Я ненавижу предательство, подлые удары в спину, лицемерие и обман. Макс… Извини Фей Лан, но твой брат, когда я на него набросился, олицетворял все то, что я ненавижу. Это было крушение всего. - Я понимаю тебя. Мы ведь выросли на одной планете Игорь. Но почему, почему ты раньше не видел той лжи, лицемерия, того ханжества, которыми пропитана твоя… наша Родина? – с горечью спросил парень. Игорь попытался открыть глаза. Он хотел посмотреть на Фей Лана и у него это получилось. Он ожидал увидеть то лицо, которое помнил, но его больше не было. Правый глаз Фей Лана скрывала черная повязка, левую щеку рассек глубокий неровный шрам. - Что с тобой? – спросил Игорь. - Ерунда, - криво улыбнулся Фей Лан. – Мне обещали новый глаз, да и шрам этот – не навсегда. Я красавец, верно? - Верно, - улыбнулся Игорь. Фей Лан улыбнулся в ответ и заметил: - Тебе нужен покой, а мы что-то разговорились. Ты лежи и набирайся сил, а я – пойду. И ты не прав: главные различая между людьми, пролегают в том, способны они любить кого-то кроме себя или нет. Игорь остался один. Он смотрел на серый брезентовый потолок, но не видел его. Союз объединял несколько планет, а Игорь родился на самой прекрасной из них – Родине. На Родине был всего один город – Владимир. Он стоял у подножия белоснежной горы, на берегу серо-голубого океана. От города вглубь единственного на планете континента убегали серые нити дорог. Они вели к отдаленным поселкам, но в них Игорь никогда не был. Он так мало где был, и так мало что видел... На Родине было тихо и спокойно. Там было хорошо и красиво. Игорь любил встречать рассвет на галечном пляже. Солнце поднималось над недвижимой серой водой залива – огромное и яркое. Будущее казалось простым и ясным. Сначала он встречал рассветы в одиночестве. Потом стал приходить с девушкой. Не всегда с одной и той же, но… - Я ведь любил их. Не может быть, чтобы не любил… - пробормотал Игорь вслух. - Тебе лучше? – раздался тихий и спокойный голос Эрна. - Что? – Игорь открыл глаза. Эрн сидел точно там, где раньше сидел Фей Лан. Только лицо Эрна не было искалечено. Правда старик выглядел очень усталым и похудевшим. - Я в порядке, - твердо произнес Игорь. - Ты говорил во сне. - Я думал о доме. - Понятно, - Эрн улыбнулся. - Я поправлюсь? - Ты ведь не это хочешь спросить. - Я смогу вернуться? Эрн качнул головой: - Не знаю. Ты в списках тех, кого «зверски убили проклятые содомиты», - старик усмехнулся. - По крайней мере, меня не объявили национал-предателем. - Для тебя это важно? - Это важно для тех, кто ждал меня дома. - Родители? - Не только... - Здесь много хороших девушек, Игорь. - Здесь много хороших людей. Мне кажется, это важнее – улыбнулся в ответ парень. - Не без этого… - фраза утонула в грохоте внезапно начавшегося тропического ливня. ***** Последние капли дождя ударили о брезент палатки, а потом все стихло. Вдруг радостно защебетала какая-то птица. Сквозь брезент Игорь почувствовал: проглянуло солнце. В палатке никого не было. Игорь встал с кушетки. Ноги подкашивались. Голова кружилась от слабости. Рывком он откинул полог. В глаза ударил яркий солнечный свет. Он увидел поляну, людей, толпящихся на ней… сотни сияющих любящих глаз. Игорь выхватил из толпы стройную фигурку Лана. Лан отчаянно улыбался. Встретив взгляд Игоря, он подмигнул и крикнул: - Выше, смотри выше! – Игорь устремил взор к небу. Там была радуга и она была прекрасней всего на свете.

(4.02.17) Город был сер,Лица людей - лживы,Умер старый сквер,Но мы пока что живы.Ветер свистит груб,Стучать заставляет зубы,Собора холодный труп,Провожают архангелов трубы. Лженаучное. (14.02.17)Гомеопатией лечились наши предкиИ отрастили лишний хромосом,И пили редкий кофе "русииано", Еще аж при Владимире Святом. А скандинавы, знаете, убоги, Им в жизни приходилось нелегко Ведь на своих суденышках немногих, Уплыть им было сложно далеко. А наши многочисленные предки, Еще на мамонтах скакали по степям, И кушая российские котлетки, Давали рептилоидам по щам. (27.02.17) Знаете, когда у меня лирическое настроение,Хочется читать стихи - свои, чужие - какая разница?Но, наверное, ни у кого не хватит терпения,Слушать меня.. Но душа к стихам тянется.И хочется их читать: с чувством, проникновенно,Чувствуя гул в голове от звучания речи,Хорошие стихи бегут кровью по венам,Ложатся ладонями мягкими мне на плечи. ФИЗИКА и ЛИРИКА (27.02.17) Часть первая. Физика В жизнь проникаетСплошная физика,Простая механика,Сложная лирика.Черные дыры пустого пространства, В душе образует непостоянство. И на себе ощущаешь давление, Силу питейного заведения, Силу трения, силу падения, Силу всемирного тяготения, Силу желания и вожделения, Силу всеобщего опьянения. И в нашей жизни Нет места лирики, Все подчиняется Законам физики. Вверх поднимается, вниз опускается, Жизнь словно маятник качается. Масса умноженная на ускорение - Сила общественного мнения. Сила всеобщего осуждения, Сила народного возмущения, Сила терпения, сила молчания, Сила гнева и сила отчаяния. Часть вторая. Лирика (Каменный гость) Весна наступает тяжелой поступью КомандораНе будет пощады доблестным Донам Хуанам.Весна наступают, как танки, тяжело громыхаетИ не дает зажить кровоточащим ранам. Лирика это, но скоро остынут трубы Свет перестанем жечь вечерами в квартирах, Солнце весеннее оскалит острые зубы Лучи заиграют на пущенных в сердце стрелах. Беспечный Эрот любящий секс и веселье Любит смотреть как пьянеют люди весной, Варит весна свое коварное зелье, Медведю в берлоге пора распрощаться с зимой. Весна наступает. Тяжела и сурова походка, Но жарок ее поцелуй в полуденный час. Весна наступает, поступью Командора, Нас призывая пуститься в разнузданный пляс. (16.03.17) Жизнь идет как в раскопе прослойками:То пожар, то навоз, то пожар,Вести редки, все письма - обрывками,Но зато очень ровный загар.В жизни тоже бывают находки, И не с каждой поймешь - что за хрень? Вот спасительной лодки обломки, Ткнулись носом в рутины плетень. Жизнь чем дальше - тем интереснее, И чем глубже, чем дальше проник, Тем сильнее зовет неизвестное, Только скорый не ждешь материк. Отцы и дети (23.03.17)Бывает так, что после смут и ссор,Неурожаев, бедствия и горя,Придет надежда в каждый скромный дом, От вечных льдов, до голубого моря. В лачугах будут женщины рожать Назло судьбе и в жажде лучшей доли, Их дети будут в быстро вырастать, И мучиться от неизбежной боли. Родители уставшие от смут, Боятся словно черта каждой вспышки, И по стране, ликующая мразь, Забор поставит и построит вышки. Но детям душно в этой пустоте, Где вечно обездвижено болото, Они хотят лететь к своей судьбе - Из окон, или просто за ворота. Им ненавистен сгорбленный старик, Им хочется и города и мира, У них, бунтующих, есть молодость и крик И выбор, как у Гамлета Шекспира. (18.04.17) Песни немы и слепы,Ночь закрывает дверь,И отворяет склепы,Для новых глухих идей. Двое (3.05.17) Двое у моря болтают и пьют,Тихий и теплый сплетают уют,Трое, в постели ногами сплелись,Может они опять напились?Четверо молча сидят по углам И предаются сладким мечтам. Пятеро что-то друг с другом творят, Охают, стонут и даже кричат. Шестеро взяться решили за дело, Движется в такт каждое тело, Семеро сели на лавку и вот, У каждого заняты руки и рот. Восемь на пары распались и вскоре, Кто-то пошел прогуляться на море, Двое у море болтают и пьют, Тихий и теплый сплетают уют. Закат (24.05.17) Молча смотреть на море, На то, как цветет закат, И золотистой краской, Выкрасит все подряд. Смотреть на восток, Где в небе, Бездвижные стога, Висят, наливаясь кровью, Задумчивые облака. И море меняет оттенки, От зелени до синевы, Воздушные замки ломки, И зыбки их белые рвы. Молча смотреть на море, Ни слова не проронив, Про себя напевая, Бессмысленный мотив Смотреть, как выцветет небо, И потемнеет вдали, Там где желтят огнями Сонные корабли. Молча мечтать на море, Смотреть, как угаснет день, И хочется выпить стоя, Но подниматься лень. (25.05.17) Я б памятник себе воздвиг фаллический,Нерукотворный может быть, а метафизический,Но лень, и есть дела поинтересней:Смотреть во мрак и наслаждаться песней.Я мог бы быть примерным и послушным, Быть правильным и бесконечно скучным, Но я увы и к счастью не страдаю, А наслаждаюсь пивом и мечтаю. О блядстве, и распутстве и пороке, О Будде, о Христе и о Пророке. (29.05.17) Нам жизнь приносит странные подаркиНе знаешь даже, есть ли смысл в том,Прополет время наши грядки,Нас будет меньше с каждым днем.Мне часто сниться сад и дом у моря,Там теплый ветер, что еще желать?Но сколько нужно радости и горя,Чтоб на песке горячем умирать? (8.06.17) Кого-то выносят из дома,Кого-то вносят в дом.Картина эта знакомаВсем от начала времен.Голым деревьям из листьев Зеленые свяжут холсты, Но будут к зиме по-новой Деревья обнажены. И все бесконечно и вечно: Пьяного вносят в дом, А кто-то весело пляшет, В поле услышав гром. Кто-то бренчит на гитаре, Кто-то глушит ром, Кто-то уходит на море Кто-то вернется в дом.

Жребий Руматы (25 ноября 2015)Мне нравится "Бремя белых" -Клеймите расистом меня,Но мне не милее светаЕгипетская мгла.Все-таки этот жребийПриносит свои плоды,Его разделяют с намиВчерашние дикари.И на далекой планете,Спустя пару сотен летКакой-нибудь Румата,Тягать будет этот крест. Настроение - декабрь (5 декабря 2015)Настроение - декабрь,Ветер воет как собака,Кто-то убегает в лето,Отдыхать на тропик Рака.Пусть там варятся как раки,В теплом море кверху попой,Нам стальные тучи неба,Тут в России - крышка гроба.Тесно в городах промозглых,Новый год седой морозный,Где-то бродит, где-то ходит,Потерявшись, растерявшись,В серой слякоти и теснойШироте полей застывшихГолосах лесов простывших.Крышка гроба, крышка гроба,Это небо, это небо,Бьешься, бьешься кулаками,В эти стены, мысли-веныРезать хочется мечтами,Только режет эти веныВой собачий злого ветра,Здесь не тропик, здесь берлогаУ сосущих лапы Арктик,Безнадежность... крышку гробаПрорывает свет Галактик,И летит, к земле срываясьСнега звездная туманность. Турецкий берег (8 декабря 2015)Мне нужен турецкий берег,И Африка мне нужна,Еще хотелось Америку -Чтоб тоже нашей была,Европу с ее гейпарадамиИ Сирию (но без ИГИЛ),Донбасс (но чтобы с Украиною)И чтобы весь мир нас любил.Конечно, мечты это глупые,К черту Стамбул и Каир,Холодные страны и жаркие -Весь этот радужный мир.Дома черны деревьяИ белым ложится снег,Зачем нам берег турецкий?Свой бы вернуть навек. Время перестало что-то значить (9 декабря 2015)Время перестало что-то значить,Так давай сожжем календари,Нам не страшно страшно напортачить,Но на всякий все-таки замри.Бьется сердце - старенький будильник,Воздух замер и не дышит дом,Время перестало что-то значить,Так давай - сдадим в металлом.Время перестало что-то стоить,А когда-то, помнишь, были дни,Мы считали каждую секунду,И страдали, будучи одни.Мы росли, а время утекало,Слишком быстро, как бы впопыхах.Выросли - и времени не стало,Превратившись в серый горький прах.Мы когда-то мерили недели,И текли-тянулись долго дни,А теперь - два лета пролетели,Осень не отлепишь от весны. Норманский вопрос (10 декабря 2015)Как ныне взбирается бедный Сизиф,Какие тут к черту хазары?В их киевских письмах странный иврит,Не знает слова "халява".Варяжский закон - все что плохо лежит -Урвать, подмять и спереть,И щит на ворота Царьграда прибить,И глупо в конце умереть. По льду (15 декабря 2015)Когда застынет льдом покрытая душаПо скользкой корочке пройду я не спеша.И будут гневно взгляды полыхать огнем,От сотен глаз в ночи светло станет как днем.А я идти по тонкой корке буду босиком,Бить ломкий зимний воздух кулаком.Я знаю, вскроет льды весенний светИ темноту укроет колкий плед.И красная по венам жидкость потечет,Из голубого станет алым тонкий лед.Но рухнет все равно парящая душа,Мечты из зыбкой супеси круша.Как в цепи закуют ее в стальные льды,Чтоб уберечь от огненной беды.И я огонь беды в руках держа,Пройду по скользкой корке не спеша.(22 декабря 2015)Вот пусть плетется обессиленныйКуда-то в сторону тоски,Декабрь в снег не перебеленныйЖующий душу и мозги. Как встарь (23 декабря 2015)Здесь все по кругу, повторяется, как встарь,Ночь, революция, фонарь,Патриотизм, маразм, вождя усталый ликНе театр тут у нас, а цирк.И внешний враг и внутренний подлец,И с головой отрубленной стрелец.И мы бежим по замкнутой в кольцо,Истории, смеющейся в лицо.Здесь все по кругу - голод, вонь и гарь,Ночь, революция, фонарь.Когда очередное воскресенье?Когда опричнины полночное гудение?Когда очередной бардак и смута?Когда поставят к стенке баламута?Когда очередной разгон толпыИ бунт людей уставших от войны?Вы скажете, что я сгущаю краски,И сторонюсь всеобщей пляски,На сцене клоуны, слоны и акробаты,Под куполом натянуты канаты.Здесь все по кругу, повторяется как встарь,Погашен только уличный фонарь. Мой меч (9 января 2016)Язык мой - меч,Помолиться и лечь,Звать богов,В которых не веришь,Думать о томЧего не измеришь,Но меришь метрами,Изорванными гетрами,Злыми ветрами,И в печь.Закрыть глазаПомолиться.Лечь.Звать богов,В которых не веришь,Чувствовать как звереешь.Черствеешь,Болеешь...Кашель, в стене - брешь,На звездном небеПроедена плешь.Гора с плеч.Молится.Лечь.Звать богов,В которых не веришь,Чувствовать как болеешь,Сопли, стоны, вопли,Игра не стоит свеч.Богам в которых не веришьПомолиться, закрыть глаза, лечь. Гражданин песец (11 января 2016)Вы помните поэта с гражданином?Ну был проект такой, казалось бы вчера.Но нынче это все не актуально,Прости, мой друг: иные времена.И нефть тогда была, и рубль твердый,В метро никто не ездил без штанов,И реял наш орел, двухглаво-гордый,Не предвещая будущих штормов.Но ныне время знаете какое,Тут не поможет самый лучший чтец,На сцену шагом тяжким командораВыходит злой, рассерженный Песец.(11 января 2016)Бьет из меня, сбивает с мысли,А есть ли смысл, пытаться что-то понять,К дуракам и безумцам меня причисли,Или вычти. От меня можно вечность отнять.Бьет из меня чепуха, требуха,И зачем, от чего, вроде бы трезвый,Мне чего-то вдруг, опять не до "ха-ха!",Я сегодня охрипший, смешной и облезлый. Про любовь (15 января 2016)Я долго не мог сформулировать...Но время пришло сказать -Любви не стоит завидовать,Он ней не стоит мечтать.Любовь - это просто чувствоКогда другой человек,Становиться частью сердца,Родным и близким навек.И в этом нет страсти и похоти,На самом краю земли,Мы можем близкое сердцеНечаянно найти.(1 февраля 2016)Когда твои мысли окажутся шепотомВ темноте, шурша, как шаги старикаВ голове пронесутся бешеным топотомПаники звенья разум смеша.Темнота обнимать будет нежно, удушливо,Дышать в затылок смертью и льдом,И шептать за спиной станут тени услужливо,Одиночеством наполняя дом.И ты встанешь, меря из угла в уголШагами комнату босотой ног,Пятками чувствуя запах чуда,От того, что закончился в сердце бог.(2 февраля 2016)Нет смысла поклоняться Сатане,Лучше подмигнуть ему в темноте.Он всех нас любит и знаетО власти над миром мечтает.Зачем же ему поклоняться?Он будет над вами смеяться. ДРАКОН И КРЫСЛОВ(по мотивам пьесы Шварца)(12 февраля 2016) Есть далеко, за снежными грядамиВ долине, где змеится речки плетьБогатый город, и дракон в нем правит,Решая, кому завтра умереть.Он юную красавицу похитил,И рыцарей отважных загубил,Темна и высока его обитель,Он жителями города любим.Когда-то в городе не знали о драконеИ правили им толстые купцы,Но незаметно в город тот пробралисьКоварные полярные песцы.И взвыл народ, и звали Крыслова,И тот пришел, услышав стон людей,Но бургомистр пригласил Дракона,Избавится чтоб от песцов верней.И вот Дракон, песцов поджарив тушкиСидел в своей пещере золотойИ шли к нему довольные старушки,И говорили: "милый, дорогой!"А за старушками тянулись молодые,Их были сотни, тысячи, ониДракону отдавали золотые,И медные, последние рубли.И вот дракон, устроившись на злате,Решил вздремнуть с приходом темноты,Как в друг услышал: "При такой работеЯ захотел бы большего чем ты."Дракон, отлипнув от своей кроватиУвидел Крыслова в темнотеИ заревел: "Кто ты, и с какой тут стати,Чего-то выговариваешь мне?"А Крыслов, ничуть не испугался,Он дудочку достав сказал ему:"Я в этой жизни никогда не дрался,Но музыкой могу наслать чуму.Ты жаждешь золота? Но в город ведь богатый!Сокровищ много - всех не сосчитать,Ты мог бы в нем обжить себе палаты,И обрести над жителями власть!""Я без тебя могу напасть на город,Сжечь бургомистра, городской совет,Ты Крысолов, наивен и так молод...Послушай-ка теперь и мой совет...Беги!" (20 февраля 2016)Насос сердечной мышцыЕдинственный насосКачающий горячуюПьянящую любовь. (24 февраля 2016)Солнце заглянет в окно,Морщиться заставит от света,Где-то за краем зимыСкоро проснется лето,Пьяный расхлябанный путь -Тут как всегда, бездорожье,Снежная вялая мутьЗимы кособокой остожья.Белое - так торжественно,Но лето в драконьей кожеВыпалит торжественно,С жадной и жаркой рожей. Политота (24 февраля 2016)Я давно, друзья не в курсе,Как дела на Украине,Что с ИГИЛ не поделили?Что мы в Сирии забыли?Эти все вопросы, братцы,Не волнуют мое сердце,С "сердцу" рифма - "Чили перцы" -Не крылатые ракеты.Курс рубля, его падениеНе сравнятся, хоть вы режьте,С ощущением от паденияВ гололед и на асфальте.И конечно, всюду задница,И конец нещадно близится, Но скажи, какая разница?Важно ведь не оскотинится. БАБА ЯГА (13 марта 2016)Ты знаешь, никто не сгущает краски,Когда в непролазных лесахВоздух вязок, и словно из сказкиИзба выплывает на курьих ногах.Сквозь сизый туман гниловатый запах,На кольях людей черепа,К злому погосту незваного гостяДура судьба привела.И ты украдкой вдыхаешь воздух,Сырость болот родных,Черепа с частокола смотрят недобро,Огни в глазницах пустых.Ты делаешь шаг, во мху тонут ноги,И ветка не скрипнет, не ухнет сова,И вот, произносишь, слегка запинаясьЗнакомые с детства слова.Изба оживет, завоет, со стономЗаставит себя развернутьИ дверь заскользив на не смазанных петляхСама отворится чуть-чуть.И слушая сердце, стучащее часто,Пот утирая со лбаТы сделаешь шаг, хотя и страшно,Все-таки дура судьба.АРХЕОЛОГИЧЕСКОЕ (17 апреля 2016)О да, ловите эти звуки,И солнца яркого лучи,Весна попалась в наши руки,Храпеть довольно на печи.Пока еще тепло коварно,И веет снежным холодком,Но согласитесь, это славно,И ноги тянет за пивком.Нам будут все пути открыты,Нас разметает по полям,По старым селищам забытымИ древнерусским городам.От предвкушения полетаАлисы в кроличью дыру,Спешит душа на край раскопа,В мечтах, во снах и наяву.ТЕНЬ ПОБЕДЫ (8 мая 2016)Тень Победы висит над дачами,Все уехали из Москвы,За победу давно заплачено,Над мангалом шипят шашлыки.Маринованный смог за городом,Зелень майская нежно дрожит,Над Москвой, над Россией, Европою,Тень Победы вальяжно кружит. (18 мая 2016)Черный полумесяц, завален горизонт,Грязь земную месит побелевший черт.Пьяная улыбка у Млечного пути,Выхода не будет, как ты не крути.

Сегодня от Саши @Лис я получила роскошный подарок: он начитал мой рассказ И я хочу им поделиться. Саша, СПАСИБИЩЕ тебе огромное!!!

Для тех, кто знает английский, мой последний перевод. Elisaveta Dmitrieva (Cherubina de Gabriak), The Golden Branch, draft translation, May 2017 To my teacher [Maximilian Voloshin] *** Among the astral runes, in their signs and designations, The tired centuries are keeping their insanity, And all the petals of the heavenly corona Murmur about happiness and sorrow. On them, the rubies of the scarlet blood are flaming; In them, dejected, in the glimmer garment – My love is nearby your dream. *** My love is nearby your dream In all the paths, in all its tactions. Your sadness of my love is weightless, Your sadness is abiding in my memories. My love’s hallmark that you are representing, [another reading: My love’s hallmark that’s in your face,] My love inside the magic ring Inscribed us in the single pattern. *** Inscribed us in the single pattern Of Fortune’s knot the shared longing, But I’m alone, I’m single in my searching, And Saturn’s line is deep. But it was me who’ve chosen darkness of the agate. I’m lead through flames of the sunset In constellation of the Sleep by evening’s hand. *** In constellation of the Sleep by evening’s hand The Dream of white Jordan is braided, Of whiteness of the heaven flower, Of the conjugal feast in Cana Galilee… But in my Fortune lines, there in a downfall… I’m trembling, seeking of a plea… But nonexistent are the pleas about astral ocean. *** But nonexistent are the pleas about astral ocean… In front of myriads of the suns, the voices grow silent. The coronal is flaming on the astral Eridanus, And Veronika’s Hair flatter. I have transcended fire verges, And have the diamond dew above me And the unfolded tissue of our thoughts. *** And the unfolded tissue of our thoughts And the broad river of the faded days Are flowing, like a dream, in the opalic fog. Though our power over world is great, Since alien are to us the worldly signs of power; Our narrow path, our arduous passion’s endeavor Is interwoven with the darkness and the gleam by sadness. *** Is interwoven with the darkness and the gleam by sadness My love in all its shining; How agonizing-subtle is the fiber of my life, Such sorrow is in the far-out contours! Whatever dreams we are indulging in, Let be fulfilled what’s foretold to us Among the astral runes, in their signs and designations. *** Among the astral runes, in their signs and designations, My love is nearby your dream. Inscribed us in the single pattern In constellation of the Sleep the evening’s hand. But nonexistent are the pleas about astral ocean, And the unfolded tissue of our thoughts Is interwoven with the darkness and the gleam by sadness. 1909 Русский: http://www.biblioteka-poeta.ru/zolotaya-vetv/gabriak-cherubina-de Могу также выложить другие переводы, если кто-нибудь будет читать =)