Золушек
Сонная ряска провинциального городка была всколыхнута новостью. Да какой новостью!
К местному помещику, барону фон М. весной должен был приехать племянник.
И забились учащенно сердца местных невест, их матушек и отцов.
Во-первых, он был молод и холост.
Во-вторых, это был настоящий офицер, получивший ранение на войне с французами. Войны, закончившейся такой оглушительной победой, гревшей души патриотов.
И, в-третьих, хотя об этом и не было принято говорить: барон был одним из самых состоятельных помещиков в уезде.
А еще был загадочным нелюдимом, покидавшим свое поместье раза два-три в год.
Его жизнь была окутана тайной, что только подогревала интерес у местных вдовушек и засидевшихся в девках помещицах.
Кумушки еще помнили веселую, общительную и хлебосольную матушку барона – Ангелину Францевну. И то, как в поместье появился тогда еще молодой барон.
Из самого Санкт-Петербурга. Сплетничали, что он заслужил проступком высочайшую немилость и отправлен в родовое поместье в ссылку. Но местный жандармский ротмистр так и не получил соответствующих указаний из столицы, так что тайна проступка так и осталась тайной. И Ангелина Францевна на тактичные вопросы только платочком отмахивалась:
- Ну, что ты, матушка! Кто их там в столицах разберет? Не нашего бабьего ума это дело.
Конечно, матушка начала подбирать ему невесту. И нашла!
И сговорились!
И уже шла подготовка к помолвке.
Хотя барон не очень рвался в женитьбу, только покоряясь матушкиной воле.
Но на масленицу Ангелина Францевна подавилась пятидесятым блинчиком с медом. Подавилась насмерть, и срочно вызванный лекарь поставил диагноз: «Апоплексический удар».
Будущие родственники на поминках пытались напомнить о предстоящей помолвке, на что барон сухо сообщил о годовом трауре и о том, что не считает возможным связывать свою невесту обещаниями. На что несостоявшийся тесть схватил за руки жену и дочку, вытащил их из-за поминального стола. Семейство вышло, хлопнув дверью. Затем и остальные гости засобирались, кто жалея невесту, кто понимая жениха.
Где-то через полгода семейство несостоявшихся родственников очень тихо отбыло в соседнюю губернию, продав имение барону. Однако, вакантное место рядом с бароном никому из местных дам так и не удалось занять.
- Мизантроп! – авторитетно заявила городничиха Анна Аркадьевна. Дама она была образованная, начитанная, ежегодно получавшая посылки с книгами из самого Петербургу.
- Да, да, - подтвердили дамы, которые были вхожи в салон Анны Аркадьевны.
А вслед за ними подтвердили и дамы, которых в салон не приглашали, но которые дружили с дамами, которые были вхожи.
Ряска волнения начала успокаиваться. Обещанный офицер все не ехал. Как вдруг…
Как вдруг…
- В этот вечер, я так и чувствовала, - рассказывала своей куме Наталья Гавриловна, попивая кофий мелкими глоточками.
- Не томите, душечка-голубушка.
- Анна Аркадьевна сидела вся из себя такая загадочная. Слушала наши новости, а сама была далеко-далеко.
- Да, да, и?
- А потом сказала своим тихим голосом, поигрывая веером: «Я видела ЕГО». Тут мы все замерли. Пока Анастасия Викентьевна не прервала молчание. Она же у нас такая нетерпеливая.
- И что спросила Анастасия Викентьевна?
- Она спросила «Кого?». Представляешь, какую глупость спросила.
- А вы уже знали, кого она увидела?
- Нет, не знали, - усмехнулась, выпрямив спину Наталья Гавриловна. – Но перебивать Анну Аркадьевну мовий тон. Не удивлюсь, если Анастасия Викентьевна больше не получит приглашения.
- Кумушка, не томи.
- Корнета Анна Аркадьевна увидела. Корнета! Племянника нашего Мизантропа. Вот кого она увидела на аудиенции у её Гавриила Михаиловича.
- Он приехал! И каков он?
- Красавчик! Гусар, настоящий гусар. Чистый ангел!
- А лет-то ему сколько?
- Осьмнадцать!
- Такой молоденький.
- Да, и раненый. Он к дяде своему приехал раны залечить.
- А ранен куда?
- Рука на перевязи, очевидно, в руку. Всё-всё, больше Анна Аркадьевна ничего не рассказывала.
Слухи расходились, как круги по воде. И как молод был корнет, и с каким достоинством держался, и как воспитан.
Но, как его увидеть, хотя бы одним глазком. Дядя его держал дома, в гости никуда не ездили, визитеров не принимали.
Когда Наталья Гавриловна получила письмо от Анны Аркадьевны с приглашением на чай, то тут же собралась и помчалась пешком. Карету больно долго было собирать.