Таблица лидеров

Немного в сторону: мне очень понравилось объяснение одного действующего сексопатолога, по поводу волны "сексуализма", если можно так выразиться. Религия, по большей части, потеряла свою мощь в вопросах сдерживания желаний. Отступила и позволила, в первую очередь, чувствовать. Сексуальная составляющая человеческого естества, наконец-то, получила должное внимание. В противовес освободившимся от шор религии странам, людям и так далее, остаются до сих пор жёсткие в своей категоричности системы подавления естества, одной из которых и является мусульманская религия. Касаемо вопроса убийства. Сильно сомневаюсь, что в 16, подростки реально могут видеть далеко вперёд. Для них в этом возрасте, 30 - это уже глубокая старость, они не заглядывают так далеко. Осознание того, что страх "сегодня" сломал всю жизнь, появится очень не скоро. А в том, что осознание придёт, сомневаться не приходится. Был ли у них другой выбор? Да, был. Начинать самостоятельную жизнь в таком возрасте можно. Это тяжело. Это ужасно выматывает. Но можно. Приоритет ребят встал на сторону текущего благополучия и семьи. Но не жизни одного из них. Если включать религиозную составляющую... То учит ли мусульманство убийству? Групповому убийству - друга?? И попытке сокрытия преступления? Не думаю. Фемида не просто так с закрытыми глазами. Она не смотрит на причины. Не должна. Не имеет права. Она видит только деяние. Ей нельзя больше ни на что смотреть. Другой вопрос суд людей. Конечно жалко. Понятно, что испугались. Объяснимо почему сделали такой выбор. Стартпост говорит, что геев среди мусульман столько же, сколько и среди любой другой религии. Да, они обоснованно опасаются за свою жизнь, тут не поспорить. Но тем не менее... Убийцами, отчего-то, становятся не все. А условия существования совершенно те же самые...

Некомерческая реклама !!! О , о нас рассказывают в Инстаграме!!!!

Кир, Сережи спасибо за прекрасный день!) Было приятно познакомиться и увидеть Грекова еще раз! Забыла, кстати между Сережами загадать желание!))) напомните в следующий раз!) Кир, буду ждать шоу!)

Фетиша у меня нет, потому что не благоговею и не теряю рассудок (как и большинство, мне кажется) а есть "так называемый" или а-ля-фетишь. Плохо представляю чтобы кто-то реально слепо поклонялся меткам на теле, движениям конечностей или определённой вещи гардероба. Если абстрагироваться и не быть таким предвзятым, то мог бы назвать "фетишем" джинсы на голое тело, незажжённая сигарета приклеенная к губе и... пусть будет - подрагивающий во время сглатывания кадык)

Одно из последних увлечений.)) Затягивает нереально!

И никогда -- ни счастье этой боли, Ни гордость уз, ни радости неволи, Ни наш экстаз безвыходной тюрьмы Не отдадим за все забвенья Леты! Грааль скорбей несем по миру мы -- Изгнанники, скитальцы и поэты! ~М. Волошин, Corona astralis (Венок сонетов)

Зимой начинался «сезон бассейна», и нужно было решать: ходить или не ходить. Неприятная мысль о том, что придётся оголять тело в присутствии остальных, вызывала отвращение. Но пугало меня иное: «А если мой друг вдруг». «Никакого вдруг!» — Решил я. Плавать не умею, не ровен час утону на ровном месте. Закажут панихиду, приедут родители. Станут лить в три ручья. Проблемы с ректором. Оно мне надо? Нет! А если не утону, так ещё хуже: до конца жизни запомнят: ни плавать по человечески, ни тонуть не умеет — бездарь! Всё чин по чину. Сделал справку. Показал что инвалид. Принёс Моисеичу. Поговорили о высоком. И удалился. Больше моя нога не ступала на скользкую плитку бассейна. Пока, не ровен час принесла нечистая к Сереже отдать конспект по культурологии. Запомните или запишите: самое опасное имя в мире — Серёжа. Видите Серёжу? Бегите глупцы! Не медля!!! Так я проник в тайные чертоги университетского бассейна — самое нутро греховного очага. Мой взор приковался к великолепным образам молодых тел. В каплях воды, разгорячённые, они роились у самого жерла дымящего котла, словно черти в аду. Их грешником был я. Но о том они не знали. Спрятав свои бесстыжие глаза за конспектом по гидрогазодинамике, я наблюдал за ламинарными и турбулентными потоками движения мышц, смотрел на дурачащихся студентов, которые лупили друг друга полотенцами, и отмечал красавчиков, словно главный редактор красной книги. Чего только не видели мои глаза! В бассейн хлюпнулся парень из соседней группы. Белые брифы (плавок видимо не оказалось) чуть не слетели под напором воды. Я улыбнулся, закрывая рот конспектом: сними он трусы полностью, его вид не был бы столь пошлым, чем когда мокрая ткань повторяла интимные контуры. Как я мог пропустить такой пир? Как?! И пусть роскошь, звуки музыки были слышны лишь в моей голове, праздник существовал! — Подотри слюни. Тебе ничего не светит. Я вздрогнул и обернулся. На меня смотрели странным взглядом. Странным, и в чём-то уже знакомым. Вспомнился молодой строитель, кладущий кирпич недалеко от дома. Он не знал меня, но всегда подшучивал: «Куда идёшь?», будто имел какое-то дело до моих путей и направлений. Я смотрел ему в глаза и пытался понять: «Чего хотел?». А он улыбался в ответ. Может быть именно таким взглядом я одаривал неудачника в мокрых брифах. Не знаю. Но сейчас, помимо ноток презрения существовало что-то ещё. Или это попытка увидеть чёрную кошку в тёмной комнате? Кто знает. «Подотри слюни. Тебе ничего не светит» — раздалось повторным эхом в воображении. Передо мной стоял НЕ человек, но живой гомункул из медицинского кабинета для изучения анатомии. Детально прорисованные жилки и мускулы светились сквозь тонкую плёнку воска. Неужели такое возможно? Мышцы имели обычный объём, но сам рельеф был выточен так, словно их специально прорабатывал скульптор. — Подотри слюни. Тебе ничего не светит. — С иронией сказало существо-гомункул. Меня выбросило из первого остолбенения и забросило во второе: «Что? Как?! Меня раскрыли? Не может! Глупость! Не бывает! Я ничего не делал! Я не виноват!... Ублюдок!». Когда испуг сменился злостью, я снова обрёл контроль, решив притворяться столбом до победного конца. Но никто не обратил внимания. Невозможный человек-гомункул уходил, открывая филигранно отточенную спину. Теперь я мог поверить в господа бога, ангелов c крыльями. Я ещё раз обернулся: «нет крыльев?» Так точно! Крыльев не оказалось. Следующие два занятия в греховном котле были пропущены осознанно. Неловкость перешла в возмущение, возмущение — в негодование. Я что, кто? Просто парень. Просто конспект по гидрогазодинамике, просто смотрю. Ведь нельзя же впитывать этот дифференциальный кошмар, не отвлекаясь на прекрасное! Кому какое дело, на что именно глазею? Если вы видите странного человека с конспектом в бассейне, который никогда не плавает и загадочно смотрит — знайте это я. * * * Зимние каникулы прошли в суете дней рождений. Шутил, говорил тосты, множил пустоту из ничего, а после грянул второй семестр. К моей группе на уроках физкультуры присоединились парни из филологического. Сильно сказано! На самом деле, со всех потоков курса набралось всего четыре мужских особи. Я воображал, как они падут на колени с хлебом солью, со слезами на глазах, и встретят нас. Мне всегда было интересно — как это быть филологом, ведь у самого имелась двойка по языку и пятёрка по литературе. Кто я такой? Тварь ли безграмотная или право имею? Но тут я увидел Нечеловека. Все мысли о правах моментально покинули бренный воспалённый мозг. Может, стоит заменить физкультуру на рефераты? Но я не трус, а избегать — не убегать. Мне было интересно: подойдёт ли он сам, а если подойдёт: какую пакость выкинет. При этом старался делать вид, что меня не существует. Нужен толчок! Удачный момент. И второй раз, я сделаю что-то... Что-то... Например, дам в морду. А успею? Помнится, тело выводилось из строя раньше, чем мозг решал: «бить или не бить». А если успею, попаду ли? Об этом неудобно, да и больно вспоминать. Я оглянулся! Предо мной лежало кладбище «не пробежавших три километра». Так назывались бетонные ножки, некогда служившие лавочкам. Теперь они одиноко стояли, словно гробовые кресты, в назидание живым учащимся. Недалеко от меня виднелась финишная прямая. Я скучно топтался на месте, и вторил под нос: «Бедный Йорик». — Данил молодец. Физмат проигрывает филологам! Мальчики, поздравляю! Задорно прокричал Моисеевич, чтобы остальная часть группы, затерявшаяся где-то за деревьями, смогла расслышать. Стало ли неожиданностью, когда пересёк финишную прямую ни кто-нибудь, а именно ОН, пусть без крыльев, но Сверхчеловек. И пусть в спортивной одежде его вид ничем не отличался от остальных, даже более того: выглядел банально и скучно. Я знал. Я был уверен — он маскируется. Он прошёл мимо — я отвернулся. Сделал вид, что смотрю на здание библиотеки. Мы остались практически наедине, среди могил без времени ушедших братьев. Случился молчаливый диалог. Я ожидал хотя бы... презрения? Но... увы. Все карты розданы уже ль? Все ль ставки сделаны, мой друг? Когда ж пойдём с тобой в бордель, чтоб скрасить вечности недуг... Если апрель выдался мужественным, то май — рыдал. Дожди стремились нагнать упущенное, а уроки физкультуры нашли приют под крышей университетского корпуса. Сказать честно? Я был расстроен. Прошёл месяц — но ничего случалось. То ли потому, что я хорошо притворялся несуществующим, то ли потому, что человек-гомункул считал, что меня не существует. За это время злость выветрилась из памяти. Стыд постыл. Остался лишь вечный интерес: узнать, насколько люди похожи на меня. Или насколько я... не похож на людей. Моё состояние повисло в незавершённости, как сказали бы гештальт-адепты. И если в тот момент, кто-то спросил: «Чего ты хочешь?». Я бы ответил: «Захотеть». Потому что не бывает более тяжкого, муторного, нежели хотеть Ничего, и ничего при этом — не хотеть. Из этой неудобной ситуации помог выбраться козёл. Знаете, не всякий козёл, повстречавшийся в жизни — есть человек. Иногда просто снаряд, спортивный снаряд, которому совершенно несвойственно самокопание, рефлексия, мудачество. Ему совершенно всё равно — не всё равно лишь вам. Все козлы козлисты по-своему, будь то козёл человеческий либо козёл спортивный — самое лучшее, что можно сделать с ним — перепрыгнуть без страха и упрёка. Лишь я один боялся козлов. Избегал их, стоял в стороне, думал: «А если сломаю ногу». Моисеевич подошёл ко мне поинтересовался: «Не желаю ли я прыгнуть». Я готовился сказать «Нет». Вежливо уйти. Улыбнуться и ретироваться в толпу, но стоило небрежно заглянуть за спину преподавателя: как я увидел, что Нечеловек смотрит на меня. Внутри выстрелило. Слабым огоньком вспыхнуло еле заметное безумие. Сказал: «Попробую». Пока сознание пыталось убедить тело бездействовать, ноги набирали скорость. Оттолкнулся; полетел; больно ударился копчиком о ручку снаряда, но успешно перепрыгнул, и уже в самом конце, когда приземлился на ноги, почему-то накренился вперёд, потерял равновесие. А так как мои руки не были готовы поддержать вес — сделал кувырок через шею. Сделал неважно. Копчик ударился второй раз о твёрдый пол, шею потянуло, и возможно, если бы не врождённая гибкость, о летних экзаменах можно было бы забыть. Зал смеялся. Я встал на колени, аки святой великомученик приподнял шею, открыл глаза. Он находился вместе с остальными, смотрел на меня ироничным, в чём-то жестоким взглядом, и свободно хихикал, ни капли не скрывая личностного презрения. Последние мысли я не помнил: но все они состояли из слов хорошо известных, которые столь нежелательно произносить вслух. * * * После «истории с козлом» глупые мысли об «активных действиях», «тотальное одиночество», и остальная романтическая шелуха откинулась на миллионы световых лет назад. Я прилежно занялся учёбой, прожиганием студенческой кармы, и прочими приятными бесполезными занятиями, от чего кровь остывала в жилах в прямом смысле этого слова. Моё время, будто разламывающийся горячий хлеб, золотые крошки которого летели повсюду вкусным фейерверком. Я протягивал руки, открывал рот, и не мог словить ни единой. Но меня поражала сама картина. Само множество крох. Их казалось так много, что волнение о количестве лишалось смысла, как и беспокойство о том, что когда-нибудь они иссякнут. Я щедро раскидывал их наземь, отдавая жизнь, ничего не требуя взамен. Лишь минуты лёгкой радости, и редкой грусти приходили в гости. Я скупо накрывал, быстро проваживал их, словно мог опоздать, хотя не знал места, куда следовало бы отправиться, и назначенного часа, на который бы стоило успеть. Механико-математический факультет был не только пристанищем «мужских мозгов», но и меккой для филологического факультета «благородных» девиц, которые нередко наведывались сюда в поисках пары. Это лишь в старых сказаниях мужчины добивались дам, законы современности диктовали новый этикет: «стыдливым не бывает монументов, а скромным суженых не выбирать». Почти все мои одногрупники смогли найти девушек среди филологов, за что получили законное шутливое прозвище: «специалист по прикладным лингвистам». Мне казалось: в этом ворохе случайных взаимосвязей не было ниточек, которые могли бы пересечь друг друга чудесным образом. Однако теория шести рукопожатий говорила об ином. Оленька, девушка Сергея (моего одногрупника) училась вместе с Данилом — лингвистом и сверхчеловеком. Милая, с тёмными длинными волосами, она обладала завидной молчаливостью, и врождённой мудростью, если бы ни один странный порок. Он охватывал её словно смерч, затуманивая разум, бросал из стороны в стороны, заставлял говорить страшные вещи, которые бы она никогда, и ни при каких обстоятельствах не сказала бы чужим людям. Но если вдруг, если только вдруг, кто-то говорил непристойности, очерняя образ непорочных чертогов любви, Оленька вздрагивала, подлетала к первому молчащему человеку, и выпаливали ему моралистический фундаментальный ВОПРОС. И выглядело это всё по-кафкиански жутко! Ни солнце, ни тёплый май, ни уютная компания молодых людей — ничего не предвещало беды, пока наш общий друг Николай не вздумал завести разговор о высоком проценте разводов. Спор зажурчал в тон майской весне. Я тихо шёл спереди, на два или три шага обгоняя эту говорливую компанию, и думал о чём-то своём. Процент разводов... Можно подумать, они волновали меня. В моей жизни слово «развод» чудилось таким же оксюмороном, как и слово: брак. Я не слушал, о чём они говорили. Слова долетали хорошо, но смысл терялся. Пока вдруг, ни с того ни с сего, Коля не произнёс странное: — Если легализировать проституцию, проблемы решились бы сами собой. Я прислушался. — Думаете, проституция это хорошо? — спросила Оленька. — А что здесь плохого? — С видом специалиста сказал Коля. — Плохо то, что продают женщин! А потом кто-то плачет: женщины перевелись! Где наши женщины! — Ну, ничего страшного, пусть будет равенство. Заведём и мужчин — Звонко засмеялся Николай так, словно ему уже представился редкий случай. — Про мужчин вы можете у Данилы Анатолиевича спросить. Имеется опыт работы. Я остановился. — Кем это он работает? — Спросил Сергей. — Тем самым, — Оля перешла на серьёзный тон. — И не нужно на меня так смотреть. Вдруг ураган обнял её. Листья закружились вокруг. Пыль стала столбом. Оленька нагнала меня, и, уставившись праведным взглядом, спросила: — Вот вы Эдуард, согласны стать проституткой? — Только валютной, — неумело пошутил я. — Данил Анатольевич..., именно такой. Я не сразу понял, о чём речь. Мой первый парень «бегал» за мной месяц, пытаясь всякими способами объяснить, что между нами нет дружбы. Казалось ли это странным? Смешным? Забавным? Люди часто вспоминают прошлое с улыбкой. Но здесь не было ни смешного, ни забавного. Я помню, как его искренние порывы разбивались о невидимую стену отрицания. Он злился. Угрожал ударить. Но все попытки остались осмеянными из-за предубеждения. Я не сразу понял, о чём речь. Когда не знаешь, что возможно, а что — нет, даже если слова кристально ясны, а действия очевидны — осознать тяжело. Если ты уверен, что в клетке тигр — не верь глазам своим, там нет тигра! Если ты знаешь, что «проституция» — женского рода, сложно представить иное. Но ещё сложнее представить, чтобы студент, учащий в передовом ВУЗе, мог заниматься чем-то жутким. Люди кажутся нам такими, какими мы бы хотели видеть самих себя. Обманщик — видит обманщика, подлец — подлеца, а вор — подозревает во всяком вора. И лишь зависть или обида заставляет исказить мир так, чтобы всякий, кто неугоден, виделся жалким. Проще унизить, чем подняться самому. Умом я понимал, что сплетня глупая, бестолковая, что нет ни единого основания, так думать. Но, где-то глубоко, ощущал удовлетворение. Этот хамоватый парень, который причинил дискомфорт, неудобства, который смеялся, странно смотрел. Он был грязен, низок, ничтожен! Разве человеку требуется что-то ещё для радости? Отныне я перестал избегать Данила, более того, стал мерить презрительным взглядом. Он отвечал тем же. Перестрелка шла недели две, пока Данил не крикнул через весь зал: «Считаешь меня грязным?». Выстрел попал метко. Я опешил, ретировался назад, и выбежал вон. О чём он думал? А если они — догадаются? Я поспешил на вахту, чтобы взять первым ключ от раздевалки и переодеваться наедине, но не успел. Пока руки натягивали джинсы, дверь резко распахнулась — зашёл Данил. Он направился в противоположный угол, быстро стянул футболку, спортивные штаны... И я ощутил запах провокации. Стоило ли мне уйти? Да! Зачем нарываться на унижение. С другой стороны, разве может унизить человек, продающий тело за деньги? Правильно, не может. Остаться? Мысли беспорядочно кружились. Интересно, он полностью разденется или ему «слабо». Мне ведь уже двадцать один год. Но детский интерес всё ещё жив? Стыд то какой. Презрительно хмыкнул себе под нос, но с места не тронулся. Он взглянул на меня: — Если очень хочешь, для тебя за сто. Извини, парниш, но выглядишь ты никак. Я рассмеялся, встал, и, застёгивая пояс, посмотрел на него. Моё раздражение и страх преобразовались в смелость: — Таким не занимаюсь..., — на самом деле хотелось сказать «с такими». — Не спорю, никто же не согласится. — Он сложил руки на груди. Глаза вдохновились увиденным, и предательски переключились. Пришлось сделать три волевых усилия, чтобы снова посмотреть в его лицо. — Количество — не качество. — Сам того не понимая, я начал припираться, и совершенно забыл для чего это требовалось. — Сколько у тебя было парней? А действительно сколько? Мой мозг запнулся на цифре один, и вопросе: имею ли я право на эту цифру. Может быть, сказать два? Два — это же нормально. Или нет? Внутри включился математический модуль. Тебе двадцать один год. Ты нормальный парень. Сколько должно быть партнёров у нормального парня двадцати одного года, если он не шлюха? По одному на год? Или по одному на 2 года? А может быть по одному на 3 года. А с какого возраста считать? С 13 лет? С 15 лет или с 18-ти? «Предлагаю посчитать по одному парню на год» — сказал первый внутренний голос. «Нет, мало» — спорил второй: «Берите два, не прогадаете». «А сколько их у него, как думаете?» — спросил третий. «Нуу... минимум сто» — ответил первый. «Сто? А может быть двести?» — о господи. «Предлагаю назвать цифру десять. Она мне нравится» — сказала четвёртая личность. Я подумал, что десять звучит уверенно правдиво, но в последний момент вычел единицу, и ответил: — Девять! И кто-то из внутренних голосов потребовал спросить: — А у тебя? Он пожал плечами. С серьёзным лицом сказал: — Восемь. Мне показалось, я снова выглядел идиотом. Если он проститутка, тогда кто я такой? Впрочем, ответ лежал на поверхности: самый обычный врун. В раздевалку зашёл студент филолог, заметив моё красное лицо, скорчил удивлённую мину и отправился в другой угол. Пока Данил переодевался, я молча сидел, завязывая, развязывая шнурки. Как только он вышел, рванул следом, чтобы нагнать у выхода. — Учитывая твой большой опыт, даю пятидесяти процентную скидку, — ответил Данил, не поворачиваясь. Шутил ли он или говорил серьёзно? На какой-то миг задумался — а стоит ли? Требовал пятьдесят? Пятьдесят чего? В валюте? На тот момент, это значило пол зарплаты моей матери — непозволительная роскошь. Я не смог бы даже одолжить таких денег. Однако, сама мысль о том, что всё продается, казалась противной. В моём идеальном мире, секс мог существовать только по любви. Высокой любви. Я глубоко презирал все другие формы, хотя задним умом и понимал, что вселенная не похожа на праздничный торт, где каждый способен отломить сладкий кусок для себя. Размышляя, произнёс вслух: — Есть множество способов заработать. — А ты работаешь? — Нет. — Сидишь на шее у родителей? Я глянул ему в лицо. Верно, сижу: — И что здесь такого? Он ухмыльнулся: — А что здесь такого? Ты презираешь меня за то, что, будучи с тобой одного возраста, живу сам, зарабатываю сам, готовлю себе сам, и нахожу время, чтобы учиться своей головой. Труд переводчика — не математика. Здесь нельзя «выехать» за счёт таланта. Только ежедневная пахва, и ежечасное усилие, либо время потеряно впустую. Я не могу позволить себе работу на полставки, на четверть ставки, на сколько угодно ставки. Мне никто не даёт денег даром. — Ты бы мог учиться на заочном. — Я не знаю, встречаются ли заочные математики, но вот заочных переводчиков не бывает. Запомни! Я лихорадочно принялся искать аргументы. Не может быть так, чтобы у человека не было выхода. Мы же не живём в средние века. Бывает и хуже. Правда? Ведь бывает и хуже? Разве можно взять и пойти... Я вообразил как это «взять и пойти», и мне сделалось дурно. — Ты хочешь сказать, что если бы не твоя ра... (работа?), занятие, то ты бы не учился здесь? Он ехидно ответил с улыбкой: — Если бы не моё «занятие», я бы учился в Москве. В худшем случае. Эти слова были сказаны настолько жестко, горько, что я ощутил вину не только за необдуманный вопрос, но и за всё плохое, что бы ни случилось с ним до этого, и остальное, что бы ни случилось потом. Я поёжился, запустил подбородок за воротник куртки и промычал: — А ты, правда? — Правда. — Но почему только восемь? — Качество — не количество, — весело перефразировал он мою недавнюю реплику. * * * Никто так не радуется одноногому человеку — как другой одноногий. Знаете ли вы, насколько люди одинаковы? Насколько мизерны отличия, а индивидуальности призрачны. Сколько мы тратим сил, чтобы ощутить себя такими же, как все. Иногда самой незначительной незначительности достаточно, чтобы найти дом там, где вчера гулял ветер. Личные мелкие жертвы для кого-то могут стать всем. В тот же день мы зарыли топор войны, и после библиотеки отправились вместе по вечернему городу. Было прохладно, но весело. Первый раз в жизни ко мне подкралось новое ощущение, пока едва заметное, и непонятное. Но что именно это за ощущение разобрать было сложно. Мне хотелось сказать что-то такое, чего никогда не говорил, и сделать что-то, чего прежде не делал. Для меня не существовало проблем с коммуникацией, напротив, мог влиться в любую компанию, найти общий язык с любым человеком, но сейчас цепляло иное. Казалось, мы оба были заговорщиками, секретными агентами, скрывающие государственную тайну высшего порядка. Данил ходил в роскошном каракулевом пальто, как истинный франт, а если мысленно дорисовать цилиндр и трость, он вполне бы смог сойти за английского лорда-шпиона. С того дня все его недостатки блистали намного ярче, чем достоинства, так как именно они рисовали портрет. Сочные цвета богато смотрелись, мерцали смелостью, даже неким налётом благородного удалого хамства. Это был мужчина, в котором можно было восхищаться мужественностью, удивляться женственностью, поражаться щедростью, и прощать невнимательность. А уж что касалось ума, Данил Анатольевич мог им блеснуть. Не находилось такой темы, такого предмета, когда бы Данил спасовал. Он умел съязвить остроумно даже там, где не понимал ничего, а постамент идиота оставался за вами. Он именно из той редкой породы людей, на которых не хочешь быть похожим (ибо это бессмысленно), но хочешь находиться рядом. Вокруг него крутился мир, существа всех мастей, свойств, но когда мы впервые переступили порог дома — вдруг оказалось, что внутри Данил совершенно одинок. Я спрашивал себя. Как это возможно? Чтобы человек, читающий Байрона, цитирующий Ницше, увлекательно рассказывающий гипотезы возникновения языков, не нашёл никого. У меня даже возникла идея Fix, найти в доме потайную дверь, за которой скрывалась любовь. А разве могло быть иначе? Но была и другая идея Fix. Я думал о том, как Данила примется совращать. Не ясно: являлась ли эта мысль отрицательной или вызывала положительные эмоции. Отвращение или желание? Наверное, и то, и другое. С одной стороны я думал: «Совратит? Ха! Не дамся! А пусть попробует! Я не такой. Не шлюха! Выдержу!», с другой стороны, мои фантазии имели сладкое продолжение. В грёзах мечталось, будто откуда ни возьмись возникали деньги, Данил бросает свои грязные занятия, а потом, через полгода... хорошо, через месяц, у нас случается соитие по взаимной любви. Любви? Слишком невероятно. Хотя бы... по дружбе. Не знаю, что грело душу больше: желание близости или же фантазия о бескорыстной помощи тому, кто сбился с пути. В этом скрывалось что-то... Что-то... безумно грандиозное и сакральное лично для меня. И, тем не менее, совершенно нереализуемое. Когда он спросил: «Смотришь ли ты ночью на звёзды?», — это выглядел как кадр из фильма. Я отметил: «Вот оно! А теперь — приглашение домой». Он выразил удивление, что мой сон крепок, а взор не касается неба. Потом произнёс: «лишь сонный ум свободен от ума». Я возражал, будто мама не согласится, но он уверил, что здесь нет проблемы. Мы пришли вечером. Дом был недалеко от университета в частном секторе, среди аккуратно выстриженных газонов. Поднялись на второй этаж, и в прихожей Даня попросил: — Вот телефон. Набирай свой номер. Сперва поговорю я. У меня не было ни единого сомнения в том, что затея провалится. За двадцать один год я ни разу не был ни в клубе, ни в плохой компании. Но мать всё равно боялась, что я попаду куда-то не туда, или меня испортят (словно рыбу на рынке). Попытки проводить ночи вне дома, заканчивались скандалом. И потом не виделось никакого смысла в собраниях людей, которые только и делали то, что не делали ничего. Я набрал номер на телефоне старинной формы и передал трубку хозяину квартиры: — Алло? Это Ирина Владимировна? С вами говорит Данил Анатольевич. Прошу извинить меня, что лично незнакомы. Я друг вашего сына, Эдуарда. Он сейчас стоит рядом, и боится, вы не поверите, если он скажет, что хотел бы посмотреть ночное небо через телескоп. Поэтому я взял на себя неслыханную наглость позвонить вам, ибо уверен, что вы полностью доверяете сыну... Я смотрел на него и воображал, словно дьявол стоял передо мной. Он принял благородную интонацию голоса, с нотками баса, и каждое слово, будто отчеканенный ауреус[1], пало из уст. Когда телефонная трубка вернулась в мои руки, довольный голос матери сказал: «Я не знала, что у тебя такой интеллигентный друг!» Данил спросил, вино какой страны предпочитаю я в это время суток. В голове всплыли сцены с изнасилованием, которым предшествовало опоение спиртным. — Нет, но если хочешь, бери себе. Данил пожал плечами: — Не пейте сами ничего, пока друзей не схоронили, вино даётся в этом мире, чтоб передать от рук тепло. Домашний телескоп находился на чердаке, где всё было устроено для ночных посиделок. Мы взяли с собой термос, чашки, печенье, и принялись смотреть на луну, сегодня она, как и обещал Данил, сияла целиком. Он не спешил сыпать словами, оставляя место для тишины, сосредоточенности, и любования туманностью Ориона. — Знаешь Эд, на самом деле мне интересны не звёзды, а те, кто смотрит на них. — Смотрит? — Наблюдает, восхищается. Ведь в белых точках нет ничего интересного. Кто знает, существуют ли они на самом деле. Вдруг перед нами грандиозная иллюзия. — Тогда зачем нам смотреть? — Часть эксперимента. Ведь мы не можем исследовать, что происходит внутри других, но можем заглянуть вглубь себя. И благодаря тому, что люди почти не отличаются, наблюдения имеют реальный толк. Разве изучение людей не похоже на изучение звёзд? В час ночи чай закончился, стало немного неуютно, и мы спустились в квартиру. Данил поинтересовался, хочу ли я спать, но разум был слишком перевозбуждён. Мне подумалось, что людей следует разделить на два типа: тех, кому закрывать рот необходимо, и тех, при которых рот следует закрыть самому. Данил принадлежал ко вторым, поэтому болтливый язык решил не напоминать о себе. Ему удалось вернуть меня в реальность при помощи фразы: — Возьми, переоденься. — Руки протягивали набор ночного белья. «Совращает» — подумалось мне. На миг я впал в ступор, пытаясь понять, как нужно переодеваться: прямо здесь, или в туалете. Буду ли я выглядеть нормальным, если стыжусь, или я буду скорее выглядеть ненормальным, если не стыжусь. А я не стыжусь? Данил указал на уборную. Кажется, я почувствовал себя немного уязвлённым, но сопротивляться смысла не имело. Набор из штанов в английскую клеточку и хлопчатобумажной футболки оказался приятно лёгким. Телу было тепло, а присутствие одежды не ощущалось. Данил также совершил переоблачение, после я спросил: — Скажи, для чего это нужно? — Ты же будешь спать. — Надеюсь... — В нём удобнее. Наверное, Данил был прав. Мы проговорили ещё часа два, но совращения так и не случилось. Впрочем, о нём вспоминалось всё меньше и меньше, и всё больше и больше восставало неизведанное чувство. Я плекал его, прислушивался к движению мысли, пытался разобрать, но тщетно. Утренние тучки вяло тянулись за мокрым окном. Данил приготовил пюре, достал из холодильника самолично засоленную селёдку, и небрежно нарезал овощей. — Лук по этикету не положено. — Нарочито проговорил он. — А что покладено? — А вот, что покладено на русский язык, следует спросить вас, Эдуард. Мне захотелось как-то пошутить, но центр остроумных шуток всё ещё спал, зато центр пошлых находился в полной боевой готовности: — Что стоит, покладено быть не может. Данил ехидно улыбнулся: — Кто за дело пасть не готов, тому и восставать не стоит. Я неожиданно ощутил укол обиды, но сдержался, боясь получить ещё, а потом услышал: — Эд, извини... Просто лука дома не оказалось. Данил виновато пожал плечами, сохраняя симпатичную ухмылку нетронутой, а я так и не понял, за что извинения: за отсутствие закуски или чего-то ещё. День за днём мысли о совращении изменяли сознание. Поначалу эффект нравился: завышенная самооценка, чувство уверенности, бравада, грязный юмор. Но со временем оказалось, что эйфория, возбуждение бывают столь же утомительными, как и перекладывание мешков с цементом. И всё же отказаться не было сил. Каждую пятницу, иногда среду, четверг я делил вечера с Данилой Анатольевичем. И дело было не только в похотливых желаниях, сжигающих эго, но и незнакомое приятное чувство, которое усиливалось рядом с Данилом. В первый раз полностью оно проявилось на рассвете, когда мы пошли встречать восход солнца. Данила заведомо уложил спать пораньше, а после разбудил в четыре утра. Мы двигались пешком. Мёртвый город встречал нас, лишённый машин и людей. Он молчал, застывший в новой невиданной красоте. Ночные тени учтиво ниспадали на улицы, кланялись одиноким путникам, и провожали тени от нас. Мелкая дрожь вылетела из моего сердца. Рябью прошлась по рукам. Желания покинули разум, и я остался один на один с ощущением абсолютной вечности. Данил шёл впереди, будто бы уводил за собой. Прощающийся взгляд изредка цеплялся за знакомые дома и улицы. Почти мистическое чувство переполняло душу, и кто-то внутри произнёс: «Теперь видишь? Ты всегда был здесь». Я обернулся: пустой город шагал в сумерках за спиной. «И ты всегда будешь», — добавил голос. — Нам нужно поспешить, — торопил Данила. Мы прошли зелёный парк под улыбку молодого месяца, вышли на середину моста. Терпеливая река медленно тянулась под холодным небом, которое готовилось принять солнце. Данил стал прямо с краю, а я, боясь высоты, занял место за ним, отойдя на такое расстояние, чтобы не потерять восход. Лёгкие перья облаков заполыхали на востоке. Солнце медленно просыпалось от забытия, протягивало тёплые ладони, гладило серый свод языками пламени. Вечный огонь восставал перед нами, заливая горизонт. Выделял очертания Данилы. Пожар обнял его, стирая контуры одежды. На миг его лицо обернулось, но контраст тьмы света не давал рассмотреть ничего, кроме кажущихся глаз, существовавших лишь в моём воображении. Они горели в такт восходящему солнцу, а игра теней от железных рёбер моста явила взору гигантские чёрные крылья Нечеловека. Дрожь, начавшаяся со спины, захватила всё тело. Уставший разум тяжело вздохнул, отдал яд страха и сожаления синеве, и, выпуская из рук нити времени — сдался. Предо мной осталась лишь одна единая мысль. Я бережно поднял её, прижал к груди, и спросил: «Свободен?». * * * Постепенно май достиг финала. Близилась летняя сессия и Данил прекратил дозволенные речи, а мне требовалось время, чтобы взяться за ум. Но одиночество не длилось долго. После первой недели июня мать позвала к телефону, и знакомый голос проговорил: — Доброго времени. Есть дело. — Данил? То есть? — Самое важное из всех дел в жизни. — И какое? — Улучшать твою душу. Улучшать свою душу пришлось совсем не так, как я это воображал. Данил сунул мне билет на поезд, и объяснил полную инструкцию про то, что я должен был делать. Была ли у меня хоть какая-то возможность отказать? Нет! Хотя бы выразить своё мнение? Нет! Когда же мы пошли покупать рюкзак, палатку, и походные вещи, я окончательно осознал ужас и трагизм ситуации. Мы идём в горы? Да он сошёл с ума! Но в результате я не проронил ни единого слова. Я шёл послушно, словно арестант, судьба которого полностью предопределена. Поезд отправлялся в 21:45. Мы заранее прибыли на вокзал, сегодня мой вид напоминал уставшего верблюда, обвешанного тюфяками. Стало жутко и страшно. Не из-за страха смерти?! Нет! Больше смерти, я боялся, что Данил обнаружит во мне несамостоятельность и беспомощность! С тяжёлым сердцем мы сели в вагон. Он вольготно, поместил вещи на вторых полках, закрыл двери: у нас было два нижних места в купе. Когда поезд тронулся, проводник попросил билеты, Данил передал два билета, а из кармана джинсов достал ещё пару: — Проследите, пожалуйста, чтобы нас никто не беспокоил. Проводник с налётом благоговения посмотрел сперва на Данила, а потом на меня, и удалился. Через десять минут вежливо постучался, поинтересовавшись, не желаем ли мы чая. Мой взгляд мало чем отличался от взгляда проводника: — Ты выкупил всё? — Да. — А зачем? Данил удивлённо посмотрел на меня так, словно я выпалил сущую глупость: — Я думал, ты оценишь мои действия, направленные на создания комфорта для уютной беседы. Или уютного молчания. Молчание продолжалось недолго. Как только принесли постельное бельё, и оно было расстелено, я дал себе возможность немного расслабиться. Закинув руки за голову, не думая ни о чём серьёзном, сказал: — Деньги за поездку отдам... — помолчал и добавил, — за место надо мной тоже. Даня улыбнулся. — «Атдам» был добрый человек! Я немного обиделся: — Нет, серьёзно, летом заработаю. — Ладно! Валяй! Скажи, всё что думаешь! Мало того, что Данил Анатольевич нашего Эдика заставляет лазать по горам, так ещё и летом работать. Подлец! Ну подлец! — Но я, правда, не умею. — Дык, мы и не собирались. — А зачем нам палатка? — Эд, думаешь, что голова нужна лишь для диплома? На минуточку, кто я в твоих глазах: зверь ли, кат ли проклятущий, чтобы заставлять университетского мальчика, который всего сутки назад откинулся с родительского дома, скакать аки ереванскому козлу сотни метров над уровнем моря! — А зачем тогда палатка? Данил фирменно закартавил: — А палатка, уважаемая Надежда Константиновна, нужна нам как архиважное оружие в борьбе против пролетариата. — Разве не капиталистов? — Капиталисты Эдушка, обычно убирают за собой, а не срут там, где едят! — Так значит, — сдерживая подкатывающий смех, шутил я, — Владимир Ильич не любит народ! — Любит, Надежда! Очень любит! Особенно когда этот народ не высовывает хавальник из окопа! — Это не по товарищески, Владимир! Вы читаете слишком много Поппера! Что же мы будем делать без народа? — Надежда Константиновна, ну включите уже вашу фантазию: чем могут заниматься два образованнейших марксиста на фоне диких скал и ласкового моря! Я вопросительно посмотрел на Даню? И он продолжил: — Правильно, Надежда! Созданием новой мировой сверхидеологии! Вы будете моей путеводной звездой в пустыне хаоса и невежества. Воображение рисовало палатку на фоне чернеющего моря, и бесконечно романтические посиделки за созданием новой сверхидеологии человечества. Это не только безмерно веселило меня, но и возбуждало. Скрывая детский стыд, я перевернулся на живот. — Кстати, Эда, чтобы ты знал, Крупская оказалась весьма занятной. — Произнёс Даня серьёзным голосом. — Она не только помогала Ленину в подготовке революции, но и была верным другом. Хотя давалось ей это нелегко. Кстати готовить она не умела, как и ты. Хозяйка отвратная. Помолчав, он добавил: — Но всё ещё остаётся загадкой: любила ли она на самом деле. А если любила, то в чём суть этой любви. — Что ты имеешь в виду? — Ну как это бывает. Поехал Владимир «по Парижам». Нашёл себе женщину согласно потребностей, некая Арманд. Слышал про такую? Я покачал головой. — Надежда обо всём знала. Но, ни сцен ревности, ни скандалов. Не то, что о мести не помышляла, дружить пробовала с соперницей. Но самое интересное, фото Арманд всегда держала при себе. — При себе? Зачем? — Вот именно: для чего. Как должен думать человек, которому постоянно не везло: болезнь, отбирающая красоту, детей, муж, который более товарищ, нежели мужчина. Брак слова и ума, рыбёшки и миноги. Получиться ль хорошая уха? Данил распорядился ложиться, но сон не давался, чудилось совращение. Лишь к утру я пал в объятия Морфея, и привиделось, будто едем в общем вагоне. Множество людей. Я сплю. Даня сидит и смотрит на меня, не обращая внимания на остальных, подошёл, и медленно склонившись, поцеловал прямо в губы. Ощущения прострелили голову навылет, теперь в ней зияло отверстие неестественного размера. До этого случая, я никогда не понимал смысла фразы: «променять жизнь на поцелуй», вдруг — осознал. Если бы дьявол предложил продать душу, без колебаний бы согласился. И всё же боязнь стать застигнутым победила — мы были не одни. Все глазели на нас. Я не видел, но знал это. Они смотрели, открыв рты, словно между нами совершалось подписание исторического договора о сожжении Содома. Единственное, что смог сделать: резко поднять голову — и сделал это в обоих снах. Точнее во сне, где спал, и в реальности. К сожалению, реальность оказалась не менее реалистичной, чем сон. Бедная голова с размаху стукнулась о вторую полку. — Что случилось? — Спросил Данил. — Кошмар, — потирая лоб, ответил я, только начиная различать суть происходящего. — Почему ты спишь в одежде и ещё укрылся? Тебе разве не жарко? Я раздражённо глянул на него, но не ответил. Единственный вопрос, который теперь мучил меня: произошёл ли поцелуй в обеих реальностях? Во время нашего путешествия по холмам и равнинам, главным для меня стало не показывать, что тяжело. И на удивление, задача оказалась выполнимой. Тело уставало, но усталость сменялась отдыхом, приятным обедом и теплом огня. Наконец мы добрались до небольшой горы с пологими склонами. Подъём пошёл легко, я почти не отставал от Данила, хотя его шаг был шире. Но когда мы принялись спускаться, где-то на середине, ноги ощутили незнакомую усталость, не желая следовать вперёд. Мысль скатиться кубарем вниз — напугала. Тело-предатель готовилось сдаться! От ужаса я схватился рукой за ближайший ствол дерева, чтобы хоть как-то перевести дух. Не может быть! Да как так! Всю жизнь, думал, подъём — самое тяжело дело, но спуск. Спуск оказался сущим адом. Постоянно находясь в неестественном положении, напряжённые ступни вопили, требовали отдыха. Я попытался спускаться боком — не выходит. Подумал: может скатиться? Но способ не выглядел безопасным, и, что самое важное для меня, значил позор. Я посмотрел вслед Даниле. Ну уж нет! Пришлось стиснуть зубы и продолжать. Каждый шаг давался с трудом. Я принялся убеждать себя, что состояние не имело значения, важно лишь дойти. Несколько раз внутренняя паника почти овладевала сознанием, тогда я смотрел в спину Даниле, и пугал совесть стыдом. Несколько раз такой метод срабатывал. Данила уже спустился и обернулся лицом. Мои ноги дрожали. Оставалось совсем чуть чуть, внутреннее ликование, желание упасть, страх, стыд разрывали сознание, а бешенный оскал освещал лицо. Казалось, цель вот-вот достигнута. Чтобы размять шею, я чуть приподнял подбородок, глаза встретились. Данила выглядел серьёзно, без тени иронии. Я постарался улыбнуться, но в тот же миг ноги подкосились, и тело тихо скатилось вниз. Данил помог подняться. Мы шли в тишине. Когда наша скромная компания остановилась на перекус, он обратился: — Эд, у меня личная просьба. Если тебе сложно — нельзя молчать. Я поспешно проглотил кусок конины, Данил продолжал: — Дело не в твоём статусе, крутости, или попытке что-то доказывать. Мы оба рискуем. Нас всего двое, не трое, не четверо. Если со мной что-то случится — что будешь делать? Я пожал плечами: — Ну, не брошу. — Хотя истинного ответа не знал. Данил оттолкнул лёгким оскалом иронии: — Если со мной сейчас что-то случится, а на завтра твои ноги будут болеть, или ты не сможешь нормально ходить, то, скорее всего, Надежда, вы станете тихо ползти аки улитка по склону Фудзи. А время, почти или всегда играет решающую роль. Мои челюсти остановились. Смысл сказанного, наконец, дошёл до меня. Воображение нарисовало возможный исход, и я по-настоящему расстроился. Данил заметил это, доверительно обняв за плечи, сказал: — Извини, Эда. Не бери в голову, у меня жуткая мания поучать людей. Я инстинктивно улыбнулся ему, почувствовав, что на душе стало легче. На следующий день прорицание Данилы сбылось: ноги отказывались подчиняться приказам. К счастью, к вечеру предыдущего дня мы успели добраться до склона, где взору открылась бескрайняя гладь моря. Мы поставили палатку, и я занялся самым важным делом в своей жизни: возлежанием. Однако возлежание длилось не долго. После завтрака Даня потащил меня силком вниз. — Плавать будешь? — Я не умею. — Тогда смотри. — На что? — Чтобы я не утонул. — Хорошая логика. А если ты будешь тонуть, тогда? — Тебе представится редкая возможность тонуть вместе со мной. Прельщает? — Не уверен. — А зря. Я искусно тону! — Зато Надежда умирает последней! Мы весело засмеялись, но мой смех скоро прекратился под натиском тупой боли. — Ваше лицо, Эдуард, подобно человеку, который на спор пытается съесть ящик лимонов, пережевывая их один за другим. — Думаете, Данил Анатольевич, их стоило глотать? — Иной раз глотать мудрее, Надежда Константиновна. После аккуратного спуска на дикий пляж, предстояло очередное испытание. Больные нежные ноги, ступили на острые, а то и горячие камни. Глаза обвинительно метнулись в сторону Данилы: «И это отдых?». Недалеко сидела пара девушек нашего возраста, загорая нагишом. Я сделал вид, будто не заметил, но на самом деле искоса посматривал на оголённые тела. «Что они себе позволяют!» — Говорил мой взгляд. Данил бесцеремонно бухнулся в воду и поплыл. Мне пришлось играть роль наблюдателя среди нудистов, периодически бросая в сторону осуждающие взгляды. Девушки кратко переглянулись и ушли. Очень хорошо. Одной проблемой меньше. Данил аккуратно вылез из воды. — Не хочешь попробовать? Я помотал головой. — Боишься? Я пожал плечами. — Давай попробуем. Или сильно боишься? Сложно было понять, чего я боялся больше: выглядеть трусом, или бояться. Я молчал в надежде на то, что Данил отстанет, но он стоял над душой. Я зажмурил глаза, словно это помогло бы мне справиться с ситуацией, но нет. Солнце, камни, море — всё это существовало независимо от личного желания. В конце концов, воля сломалась. Будь что будет. Перед тем как пойти в воду, Данил остановился для серьёзного разговора: — Ты мне доверяешь? Я невольно улыбнулся, вспоминая, что эту фразу обычно говорят «нетрезвые люди» — Да, доверяю. — Владимир Надежду не кинет. — Хорошо. — Тебе нечего боятся. Повтори это несколько раз. Я повторил мантру, однако эффект сработал иначе. Вместо того чтобы обрести уверенность, я начал боятся сильнее. Острые мокрые камни впились в ноги, Данил держал меня, чтобы я не завалился в воду раньше, чем мы выйдём на глубину. — Эдуард, расслабьтесь! Выплюньте лимон хотя бы на три минуты! Воды было по шею, я уверенно стоял на ногах, но расслабиться не получалось. Картина нервировала чрезвычайно. Одно дело, учить плавать маленьких детей! Но совсем другое — учить плавать двадцатилетнего балбеса. Нелепо! Тем не менее, деваться некуда. Моё положение описывалось элегантным словом: цугцванг. Если вернусь на берег — стану трусом. Если буду барахтаться в воде — подумают идиот. Впрочем, идиотом я уже был. Мысленно вознёся благодарности девушкам, которые столь тактично оставили нас наедине, я пытался энергично махать руками подобно бабочке паралитичке, пока Данил поддерживал тушку за живот. Прогресс был неочевиден, но через некоторое время тело расслабилось, осознало, что бояться, в самом деле, нечего, и ощутило архимедову силу. Очередной вдох, мой нос ошибся, и зачерпнул воду, вместо воздуха. Ощутив, что не могу нормально дышать, я резко поднял подбородок, попытался нащупать ногами дно. Запутался в пространстве, словно в трёх соснах. Не получилось. Запаниковал. Данил схватил меня, что рыбёшку, а в ответ руки вцепились мертвой хваткой. — Надежда, вы чего ж это надежду теряете! — Сказал он, когда я немного успокоился. — Предлагаю вам отпустить вождя пролетариата. Руки не разжимались. Даня улыбнулся: — Смотрю, вы меня схватили, Крупская, словно последнего мужчину на сцене политического бомонда. Правильно! Хвалю! Ой, как это мило. Давайте мы сделаем так. Я вас целую, а вы отпускаете. Хорошо? Смех, а после и возбуждение заполнило моё тело, руки мигом подчинились мне, и я остановил губы Дани всего в нескольких сантиметрах. Остановил и сразу же пожалел, не способный сдержать смех, который постепенно утрачивал естественность, превращаясь в фарс. Постыдный полдень и не думал заканчиваться! О том, чтобы выйти из воды не могло быть никакой речи! Даня посмотрел на меня, немного раздражённым голосом сказал: — Крупская! А ну немедленно выходите на берег, и не стройте из себя русалку! Но я молчал. Даня хмыкнул, повернулся и ушёл. Если бы кто-то вёл мою летопись, то сегодняшний день следовало бы назвать днём идиота. А по числу заработанных балов, я видимо сорвал джек-пот. Всякое желания продолжать отсутствовало. Однако как бы я не пытался избежать Данила или новых непонятных ситуаций, судьбу не обмануть. Вечером он подсел ко мне, и навязал разговор: — Эд, мы можем нормально поговорить? Душа почуяла неладное. Кивнул в ответ. — Скажи, ты меня стесняешься? Я затравленно посмотрел на Данила, он продолжил: — Ты хочешь, чтобы я тебя обнял? Я зажался ещё больше, и еле выдавил одно слово: — Почти... — Ясно. — Данил сделал паузу. — А сейчас? — Снова почти... — Хорошо, а почему почти? — Потому что, когда..., — я пытался найти правильное слово. — Когда Крупская просыпается, — помог Данил. — Да, у меня полностью отключается мозг. — Это заметно, — почти пошутил Даня, — она не только днём вас мучает, Эдуард, но и ночью спать не даёт. Вот шельма клятая. — Угу, — полугрустно полувесело поддакнул я. — А что вы думаете, если мы с Надеждой откроем почитать Капитал. Вы ведь уже читали Капитал? Я помотал головой. — Мне такое нельзя. — Надежда Константиновна! Как же это, голубушка. Да святой да Капитал да Карла с Марксом да не прочитать? — Просто, Володю не люблю. Он мне нравится, как человек. Харизматичный. Но как мужчина... Я сам удивился, с какой неожиданной лёгкостью произнёс эту фразу. В противном случае, наверное, никогда не решился бы. Быть идиотом не столь страшно. Куда страшнее обидеть Даню, огорчить, или уж тем более оскорбить. Такого не было в моих планах. — Тебе обязательно любить? — Чтобы читать Капитал? — Я засмеялся так, словно заплакал. — Чтобы заниматься Сексом. — ...это грязно... — Выпалил я. Данил более не мучил. Он легонько прошёлся рукой по моим волосам и оставил наедине с горькими мыслями и сожалением. * * * Оставшиеся дни Данил ни разу не касался серьёзных тем. Наши разговоры были ветрены, легки, и не призывали строгий ум к работе. Я научился держаться на воде, а Даня весело шутил: «Непотопляемая Надежда!». После окончания летней сессии судьба разделила нас: он — в европейское турне, а я — за набор текстов. В личном календаре появился красный день: 24 августа. День возвращения Данила. Хотя приезд планировался двадцатого, Даня нуждался в передышке от «Парижов». За время отсутствия возникло несколько метаморфоз. Я записался в бассейн, научился немного плавать, если так можно выразиться «занялся собой», а к концу лета скопил нужную сумму. Грустно и смешно. Данил принял деньги без возражений, но тут же одарил футболкой, тонким летним пиджаком и симпатичной шляпой трилби. С искренним удовольствием мы отметили встречу прогулкой, а вечером нас ожидала бутылочка трёхлетнего кагора. Мысли о совращении не покидали с момента отъезда. Быть может именно поэтому бассейн давался тяжело. Я стеснялся. Стеснялся не только переодеваться (требовалось снимать нижнее бельё), но и стеснялся находиться в зале. Спрятаться за конспектом не представлялось возможным. Старался отводить глаза, но чем сильнее разум отталкивал постыдные думы, тем ярче они цвели. Часто грезилось, будто не нарочно слетевшие мокрые плавки притягивают взгляды случайных зевак. Казалось удивительным, что человек, стыдящийся открыть тело, был способен фантазировать о разоблачении. По каким причинам в тот вечер случился разговор? Сложился ли он как результат размышлений во время совместного отдыха, или ключ был в поведении. Жаль, что у человека нет возможности увидеть себя со стороны. Может, после бокала взгляд стал слишком откровенен? Внутри творилось неладное: и хорошее, и плохое. Хорошее таилось в предвкушении нежности, а плохое — в необходимости использования. Каким бы греховным, надменным не казался обществу Данил, в первую очередь он виделся человеком несчастным, который вынужден продавать себя, хоть и задорого, но против совести. Чтобы спать вместе, одного согласия недостаточно, нужна ответственность за судьбу того, с кем делишь постель. Именно так я это понимал. Но возможности не находил. Не хватало денег. Жильё Данилу предоставлял кто-то из «любовников», жизни в общежитии он не допускал. Большая часть времени уходила на обучение, а это значит, мне следовало отыскать способ зарабатывать самостоятельно. Но я не знал, где и как собрать нужную сумму. И когда Данил задал вопрос о том, почему я считаю секс грязным, он получил полный ответ, который заставил крепко задуматься. — Значит, по-твоему, секс грязный из-за использования? — Ну..., как-то так. — И вот, если ты будешь отвечать за меня, делить невзгоды, то тогда секс не будет грязным? Я пожал плечами: — Наверное. — Эд, скажи, а вот..., то, что мы с тобой разговариваем, гуляем, обмениваемся мыслями. Я трачу твоё время, а ты моё — это использование? — Использование. Но обоюдное. — То есть, если использование обоюдное — оно не грязное? — Думаю да. — А, для того, чтобы с тобой гулять, общаться, обязательно ли любить? Я задумался, и понял, что меня поймали на удочку: — Думаю нет. — А брать на себя ответственность за твою судьбу? — Нет. — Я расстроился. — Это другое! — Разве во время соития люди не используют друг друга, чтобы стать счастливыми? — Это другое! — В чём? Я разозлился, и, не подумав ни секунды, выпалил: — Потому что не все могут так, налево и направо, как ты! Сожаление о подлых словах проявилось, как только язык осмелился воплотить их. Данил помрачнел. Это конец. Только что я сделал самую главную ошибку в своей жизни: ударил по лицу человека, который (в моём представлении) достоин жить счастливо. Тело онемело: обоюдоострый взгляд пересёк комнату. Данил вернулся за стол и отпил вина. — Ладно — произнёс он. Не поднимая взгляда, сложил руки, и принялся неторопливо рассказывать. * * * Жизнь казалась переполненной везением и удачей, несмотря на то, что мать умерла, лишь исполнилось пять лет. Я родился здоровым жизнерадостным ребёнком. Почти никогда не болел. Море любви с избытком проливалось из семейной чаши. Той редкой родительской любви, что так не хватает многим. После смерти матери, отец превратился в живого бога. Добрый в строгости, любящий, умный и мудрый мужчина, обладающий неземной холодной красотой. Для него я был не просто сыном. Черты ребёнка напоминали ему о жене. Отец никогда не бил меня, не было недостатка нежности или интереса со стороны взрослого. Его одобрение или порицание значили более розг. Он не оберегал от людей, но берёг от воображаемых страхов, прижимая ночью к груди. Он говорил, что я свободен в ответственности, но бесправен в лени. Что каждый ограничен внешне, зато всемогущ в себе. Он создал из меня человека, которым мог гордиться родитель, и которым гордился бы я. Моё счастье — было счастьем его. Отец являлся лицом духовным, поэтому согласно высокому статусу, учился я в специальной гимназии. Случайные дети туда не попадали. Злость, нищета, и грязь мира вне стен храмов следила за мной, но дотянуться не могла. Там я обрёл своего первого друга. Костик, светлый мальчик, блондин, тихий взглядом. В пятилетнем возрасте его укусила собака, о чём напоминал шрам на правой ноге, и возможно по этой причине он казался немного забитым. Но потребность в доброте, тянувшаяся из его души — прельщала. Вскоре мы сдружились. Отец был рад, что кроме знакомых, я отыскал человека, о котором мог заботиться. Он говорил мне, что каждый обязан научиться ответственности, так же как математике или чтению, а я не понимал, что в этом особого. Быть ответственным с Костей казалось легко. Он всегда слушался, смотрел взглядом, напоминающим мой собственный, когда я смотрел на отца, и никогда не спорил. Восхищённый взор обязывал наполнять его жизнь красками. Из-за Костика я начал делать глупости, шалить. Мне хотелось вызвать улыбку, не ту лёгкую застенчивую улыбку, которой он прикрывал свои несчастья, а истинную. Иногда это удавалось. А ещё меня беспокоило отношение Кости ко мне. Конечно, мне нравилось по-собачьи преданное поведение, но в этом было что-то жутко удручающее, а в щенячьей радости таилось нечто неправильное. Я решил поговорить с отцом, который выслушал и ответил: — Он стремится заполнить душевную пустоту тобой. — Это хорошо? — Не совсем. Но ты способен убедить его, что он дорог. Когда человек понимает, что кому-то небезразличен, он начинает ценить свою жизнь, и учиться ценить жизни других. — А пустота уйдёт? — Она будет наполнена желанием служить людям. С тех пор я старался воплотить идею отца. Я говорил Косте, как рад видеть, старался обратить внимание на личные успехи, радовался мелочам. Похоже, в самом деле, мои действия возымели влияние. Костик начал чувствовать себя увереннее. Мы всё больше проводили время вместе, он часто бывал у меня дома. Постепенно щенячий взгляд испарился, а сущность Кости стала проявлять характер. Однажды мы сидели на ковре, скрестив ноги, собирая пазл, Костик признался: — Даниил, у тебя лучший папа. — Я знаю. — Ответил я, не скрывая удовлетворения. — Я думал, что он окажется строгим, но он даже не запрещает тебе смотреть телевизор. — Телевизор?! Глупости. Бог не запрещает смотреть телевизор, если только это не вредно. — А мне не разрешают. — Добавил Костик серьёзно. — Разве родители не любят тебя? Костик осунулся, а я ощутил укол совести. Разве сказано что-то плохое? — Конечно, они меня любят... наверное. — Костян, почему, наверное, они тебя, безусловно, любят. Папа говорит, что все люди любят друг друга, но родители любят особенно сильно. — Все люди любят друг друга? — Ты сомневаешься? Я же люблю! — Ты это другое дело. Другие не любят. — Они тебя тоже любят, просто не догадываются. Костик молчал. Я смотрел с ощущением, будто каждое слово творило что-то неладное. — Даниил, а может мои родители, тоже не догадываются? — Как это так? — Удивлённо воскликнул я. Костик чуть повернулся, приподнял футболку, и показал тёмно-бордовые, местами синие полосы, разрывающие белую спину. Злость, страх и негодование, наконец, нашли путь к детскому сердцу. Ужас охватил душу. Я бросился вон из комнаты поскорее к отцу. Обнял и зарыдал. — Их надо лишить родительских прав! — Впервые в жизни я кричал по-настоящему. — Ты сможешь заменить ему родителей? — Это не родители, отец! — Право у них, и только они несут ответственность за дитя. — Не существует такого права, чтобы человек владел человеком! Люди — не вещи! Дети — это не вещи! — Всё верно, Даниил. Отец обнял меня, сбил рукой слёзы, и пообещал поговорить. Костик, не ожидавший такой реакции, глянув, словно на пришельца с другой планеты, спросил: — Ты, правда, плакал? — Да, — немного стыдясь, сказал я. — Почему? — Потому что — больно. — Ты же говорил, что тебя никогда не били, откуда знаешь? Ответить нечего. С тех пор я просил Костика не скрывать, если отец бил. Но после разговора папы, ситуация улучшилась. Папа мог. Я знал, что он умел убеждать людей, ибо его устами говорил Бог. И я верил, что если родители Кости верили в Бога, они не посмели бы ослушаться. Летом был запланирован лагерь с канадцами, чтобы изучать английский язык, общаться, здорово проводить время. Отец и тут угадал желания: за свой счёт отправил Костика вместе со мной. В то лето он выглядел счастливым как никогда, и это счастье невольно передалось мне. А ещё случилось что-то странное. В какой-то момент Костя стал красивым. Но не красивым, как небо или цветы. Он стал красивым по-особенному. Больше всего, когда улыбался. Хотелось его обнять, прижать и... слушать неровное хрупкое дыхание. Эта фантазия овладела мною настолько, что однажды пробравшись за ограждение, и бегая по полю высоких сорных трав, я нечаянно или намеренно ухватился за его талию и повалил на себя. Он поинтересовался: «не ударился», но я не мог вымолвить, ни единого слова. Наша дружба развенчалась, любовь всё ещё была, но стала иной. Я знал об этом грехе, и все последующие дни старался свести контакт к минимуму, скрывая печаль от других и особенно от него. Нужно было увидеться с отцом. Отец бы помог. Он бы справился. Он бы убедил. Ведь его устами говорил сам Бог: — Тебе всего четырнадцать, не спеши. Богу нечем упрекнуть тебя. — Я тоже думаю, что нечем. Но это не ошибка. Я понял, что всегда был таким. Я рассматривал... — Хватит. — Он поднял руку, заставляя меня замолчать. — Сделай меня нормальным, пожалуйста. — Попросил я жалобным голосом. — Ведь твоими устами говорит сам Бог. Отец почернел темнее тучи: — Бог? Если слова исходят от сердца — они от Бога. — Он помолчал и добавил — Твоё сердце говорит, что ты грешен? Я подумал немного, и помотал головой. — Скажи это вслух. — Нет, я не грешен. — Почему? — Потому что, любовь — не может быть грехом. Да? — Потому что Любовь — это Бог. — Отчего тогда так стыдно? — Страх, стыд, невежество. У Сатаны много лиц, и все они отвратительны. — Но в Библии написано... — Не всякая истина — человеку. Ты сам — буква в книге Бытия. Кто лучше тебя способен понять предназначение? Невежды, не замечающие солнца в ясный день? Мой взгляд блуждал в смятении. — Тогда что мне делать? — Любить и быть любимым. Место любви способна занять лишь ненависть. А ненависть —страшнее смерти. Хочешь отдаться ей? — Нет. — Тогда делай, что должен. Но сперва полюби себя. Полюби таким, каким есть. — Потому что Бог – это любовь... — Потому что Любовь — это Бог. Мы обнялись. Краткое счастье проникло в душу, но не спокойствие. В голове шумел ураган. Как же я теперь с Костей? Ничего. Обойдётся. Главное — что люблю. Остальное — обойдётся. На следующий день Костик настиг меня в коридоре, побеспокоился: — У тебя что-то случилось? Ты был совсем не свой. — По тебе соскучился. — Улыбнулся ему в ответ и попал в крепкие объятия. На миг страхи покинули меня. Я осознал — нет смысла желать большего. И не желал. Всё вернулось на круги своя. Мы взрослели. Я стал счастлив настолько, насколько вообще был способен. Любовь творила чудные вещи. Иногда странные шалости, иногда лёгкие глупости. Что бы мы ни сказали друг другу: то ли слово ласковое, то ли грубое — всё казалось нежностью. Иногда смеялся над ним, нелепо подшучивал над робостью, в спальне закидал подушками. Он выбрался из плена, в пухе и перьях выглядел настолько мило, что хотелось разрыдаться. Вдруг Костик схватил за руку, притянул к себе, и поцеловал в щёчку. Лицо раскраснелось. Голова закружилась. Руки дрожали. Я забыл все свои условности, заглянул глазами в глаза, и поцеловал в самые губы. Почему я не сошёл с ума? Почему? Костик не сопротивлялся. Сперва он лишь ждал, но после присоединился на равных. На его лице не было и тени стыда, лишь лёгкое возбуждение: краснеющие уши симпатично смотрели наружу. Мы оба тяжело дышали, словно ночь напролёт разгружали вагоны. Значит, Костик тоже? Такой же? Он таинственно улыбнулся и залился смехом. Я последовал его примеру. Ночь прошла без сна. Мечты приходили одна за другой. Грёзы о Косте, об общем счастье, о любви. Хорошее знание языка и образование дарили надежду уехать. Не было сомнений — отец поддержит. Он всегда поддерживал во всём. Требовалось лишь поговорить с Костей. Тело дрожало. Грёзы будущего ослепляли. Ещё год и скоро совершеннолетие. Скоро свершится судьба. После школы мы пошли с Костей домой. Отца не было. Я накрыл стол, разогрел еду, и после обедни приготовился сказать то, что должен. Грудь сдавливал невидимый груз. — Костя. Я хочу... Тело снова дрожало. Он озабочено посмотрел на меня: — Что-то случилось? — Я тебя люблю! — Выстрелил я, голова закружилась, руки ухватились за стол, пытаясь удержать от падения. Костик непонятливо посмотрел. — Даниил? Наверное, он хотел сказать: «Что случилось?» или «Я тоже тебя люблю, как брата». Ответ читался в глазах, но Костя ничего не сказал. Его лицо обезобразилось. Покрылось ужасом. Он подошёл ближе и обнял. — Только не волнуйся. Я буду молиться за тебя. Ты вылечишься! Обязательно. Я тебя не брошу. Господи помоги нам! Костик заплакал. Великолепное будущее превратилось в ад. Я ощутил безумную жажду смерти. Боже. Почему ты не убил меня? Почему?! Зачем? Весь вечер Костя рассказывал мне о грехе мужеложства. Я пытался спорить, приводил доводы отца, но, то ли мои слова не были сказаны от сердца, то ли не достигали сердца Кости — он не понимал их. Хотя говорил так же кротко и так же ласково как всегда, однако его голос разрывал душу, вызывал желание убежать. Я спросил: «зачем поцеловал?», на что Костя ответил, что согрешил, но грех его в ином. Ему просто хотелось ощутить поцелуй, ведь он ни разу ещё не целовал в губы, а скоро восемнадцать. Прошлое исчезло. Потеряло значение. Я упал, протягивая руки вперёд, нащупывая остатки недавнего пути, разлетающегося в клочья. Вдалеке маячила тупая неугасаемая боль. Перед моим взором предстала толпа молящихся. Кто были эти люди, возносящие молитвы? Чего они желали? Может быть того же, что и я. Возможности мечтать о счастье, или хотя бы о призрачной надежде, искали утешение в жизни после смерти, но не находили. Значит, вот как они живут. Без будущего и прошлого. Как они живут?!!! Как??? Я бы не смог. Не справился. Не протянул бы ни дня, ни минуты. Те люди, каждый день просящие милостыню, мечтающие о счастье, наверное, всемогущи. Всё время хранящие в душах пустоту бытия. Переполненные страданием, разрываемые ничем, они живут, простирая руки к небесам с единственной надеждой. О чём просят они? Куда стучат? Откуда столько терпения? Столько силы! Силы хранить пустоту! Самое тяжкое бремя! Не для смертных. Оно не для смертных. К отцу нельзя. Разве достойно демонстрировать ничтожество тому, кто любит. Предать единственного близкого человека — нет прав. Но я всё ещё люблю. Значит, Бог не покинул меня. Руки обняли подушку, под утро, переполненные болью, сомкнулись глаза. Сердце уснуло, но разум бодрствовал. * * * Весь день я провёл дома, не выходя из спальни. Отец не тревожил даже просьбами о еде. А на следующее утро постучал. Дверь отворилась, за спиной стоял Костя. Папа вошёл: — Если не хочешь видеть его, скажи. Если хочешь, выслушай. Терять было нечего, я кивнул. Костя зашёл внутрь, отец закрыл за собой. Костик простоял некоторое время, разглядывая комнату, словно первый раз был здесь. Он старался не смотреть в глаза, искал что-то, чего и сам не знал. Потом сказал, что ошибся. Что на самом деле наши чувства равны. Но они — грех, и поэтому ему страшно. Потом сказал, что последует за мной в ад, я открыл рот от удивления. Под его глазами виднелись тёмные круги. Значит, Костя тоже не спал. Надежда вновь сияла на горизонте. Грусть и радость перевернулись вверх головой. Я кинулся к нему обнять сильнее, дабы вспомнить утраченное. Время ускорилось в такт чувствам, и вместе с тем, кажется, замедлилось. Месяц прошёл превосходно. Сезон поцелуев сменился сезоном ласк. Костик был счастлив, когда я целовал его, но грустным после. Возможно из-за проблем в семье. Ведь он знал, что мы должны были уехать, и, вероятно, переживал за родителей. Я убедил его, что потом у нас будет возможность вернуться, когда выучимся. Мой отец подобрал несколько университетов, и готовил необходимые документы. Всё складывалось как нельзя гладко. На майские праздники мы решили отправиться на природу. Костик слегка грустил. Я решил не спрашивать его о семейных проблемах, лишний раз не теребить душу. Старался передать радость и тепло в избытке. Ночью его печали неожиданно исчезли, и сменились нежностью. Мы бегали, дурачились, целовались, как это обычно делают влюбленные. В полночь страсть объяла нас, свершился первый коитус. Казалось всё прошло идеально. Мы долго лежали молча, пока в полной темноте от Костика не послышалось: «Ненавижу...». Я отпрянул, словно от змеи. Вскочил, зажёг свет, и посмотрел Косте в глаза. Они были пусты. — Что случилось? Он молчал, поэтому мой вопрос повторился: — Что случилось? Кого ты ненавидишь? Что-то с отцом? Когда я упомянул про отца, глаза Кости оживились и зыркнули на меня: — Ты Дьявол. Ненавижу. Я схватил Костю обеими руками и спросил: — Костя, что случилось? Тебе было больно? — Ужасно. Я не хотел. — Господи..., — у меня не было слов. — Почему ты не сказал? — Я желал спасти тебя. — Спасти?! От чего? Костя? — От зла. — От какого зла? Костик сел на кровать и посмотрел сквозь меня: — Мы договорились с твоим отцом. — О чём? О чём вы говорили? — В тебе Дьявол. Даже мать не выдержала его сущности. Он сказал, если я полюблю тебя, то можно спасти. Я очень хотел. Но кажется, пропал сам. Злость и ненависть кричат во мне. Раньше они говорили только, когда отец избивал. Мне хотелось убить его, убить свою мать, спалить дом. Потом я встретил тебя. Ангела во плоти. Совершенного. В том не было сомнений, ведь твой отец — святой. Я подумал — повезло. Ты дал уверенности, научил жить. Защитил. Всему, что у меня есть — я обязан тебе. Помнишь, когда мы дрались подушками. Ты был похож на ребёнка. Такой замечательный, чистый и невинный. Я захотел поцеловать тебя. А потом, когда ты прильнул к губам, подумал, что так целуют ангелы. Но после... Мне говорили, что Дьявол способен принимать любой облик. И всё же я любил тебя сильнее всего на свете и не мог сдаться. Я не сдался. Я пошёл к твоему отцу. Рассказал ему. Он уговорил, убедил, что лишь мне дано спасти твою душу. Костя посмотрел в глаза, и добавил: — Я проиграл. Прости... Даниил, прости... Что мне было делать? Кричать? Броситься в реку? Нет. Я не мог так поступить. Требовалось поговорить с отцом. Я не знал, чьё предательство страшнее: любимого или отца. Кто из них решил поиграть со мной. Сперва во всём винил Костю. Как он мог притворяться, что любит. Потом ненависть перешла на отца. Конечно, во всём виноват только он. Если бы не он, Костик не решился бы. Я хорошо знал, насколько сильной была отцовская способность убеждать. Как чисто и красиво он складывал слова. Я думал... его устами говорит Бог. Но Бог ли? Что если я ошибался? Отец сидел за столом, и разбирал бумаги. Он протянул документы для университета. Конечно, в них записано лишь моё имя. — Значит, я поеду один? — Один — подтвердил отец. Я едко ответил: — Мне всё известно. Твоя ложь. Твоё зло. Отец спокойно поднял глаза: — Спешишь осудить? Знаешь — тем лучше. — Ты заставил его любить. Ты заставил подчиниться. Ты сотворил раба! — Чушь! — Отец грозно блеснул глазами, — Раб был в нём всегда! Я лишь использовал его, чтобы спасти тебя. — Спасти? Ты тоже веришь, что можно спасти? От этого? — Нет. Не от этого. От стыда. От изгнания. Он пришёл ко мне в тот день, когда ты заперся в комнате и сказал, что мой сын — Сатана. Чистое зло. Так он ответил на твою доброту. Так он ответил на твоё внимание. Такова его благодарность! Он потребовал излечить тебя, сказал, что расскажет о беде всем. Что будет молить Господа об избавлении. Ты думал, он тебе друг, а он лишь мечтал возвыситься за чужой счёт. Прости, что не оградил от дураков, их количество несметно. Думаешь, я бы отдал единственного сына? Отец страшно улыбнулся, почти оскалился: — Отдал бы единственное, что напоминает о ней? — Ты мог бы его разубедить! — Не мог. Я знаю, не мог. Даже, если бы сам Иисус спустился с небес, и сказал ему то, что я сказал тебе. Они бы снова распяли его. Потом может... передумали. Но сначала распяли. Люди всегда делают так. Отец замолчал на миг: — Я был готов задушить этого белобрысого идиота руками. Но разум взял верх. И я сказал ему то, что больше всего на свете он желал услышать. Сказал ему, что ты — Сатана. Что лишь любовь может спасти. И что он — тот единственный, способный сотворить чудо руками Господа. Ты бы видел его лицо. Как же он был счастлив, что станет твоим Спасителем. — Ты солгал! — Закричал я. Отец встал из-за стола, подошёл поближе, и я вспомнил, насколько сильными бывают его руки: — Даниил. Очнись! Ложь — это суть того, чего больше жизни и света жаждут они! Она необходима им. Нужна им. Неужели ты думал, что хоть одно слово в святых книгах от истины? — Отец? — Не смотри на меня так! Я не безумец! Напротив. Мой разум чист. — Ты не веришь, что писание от Бога? — Конечно, писание от Бога. Нет сомнений. Бог мудр. Он понял: люди глупы и безумны. Страх мыслить лишает счастья. Он дал нам книгу, дабы Ложью унять безумие, ибо нет других путей и возможностей. Пойми. Библия от Бога, но не для тех, кто хочет приблизиться к нему! * * * — Что было дальше? — Данил разлил остатки кагора. — Ничего особого. Милый Костик подкараулил с ножом. Знаешь, я боялся, что он совершит суицид. Клял себя. А в результате, оказалось, что совершенно не разбираюсь в людях. Исцеление от глупой любви пришло ко мне в тот самый момент, когда увидел в глазах желание убить. Он был по-настоящему серьёзен. Ни тени жалости, ни тени сомнения. Но рождённый мазать, попасть не может! — Думаешь, он был натуралом? — Костик? Скорее всего. До тех пор пока я лобызал его игрушку, он был милостив, ещё бы. — Данил злостно ухмыльнулся. — Но стоило войти сзади, и всё его дермо вылезло наружу. Я нервно улыбнулся. — Знаешь, Эд. Секс — замечательное средство для прочистки мозгов... — А потом? Почему ты не уехал за границу? — Потому что дурак. — Данил посмотрел в потолок. — Сбежал из больницы. Три месяца пожил с бомжами, благо лето. Научился стрелять в голубей. А потом у фонтана встретил Кирилла. Мы часто тусовались там. Кирилл спросил у меня, не боюсь ли я того, что он бандит, а я ответил: не боится ли он, что я сын священника. Мы рассмеялись. — Ты его любил? — Нет, Слава богу, нет. Он... наверное. Жаль, конечно, когда узнал, что его закопали в лесу, но я не страдал. Нужно было беспокоиться о себе. Он сыграл свою роль, и эта роль была куда лучше, чем у Костика. Приютил, обогрел, дал возможность поступить в институт. Снова ощутить себя человеком, ощутить вкус жизни. Забыть глупости. И я ему очень благодарен. Он использовал меня — я воспользовался им. Никто из нас не обманул друг друга. Данил помолчал, а потом добавил: — Знаешь Эд. От меня ничего не осталось. Ни отца, ни веры. А когда я увидел тебя в бассейне, вспомнил о прошлом. — Я не верю в Бога. — В каком-то смысле... нет, в каком-то — да. Просто твой бог — другой. После той ночи Даня предстал в ином свете. Мне показалось, что я со всеми проблемами, сомнениями, задачами не прожил и малой части его бед. Откуда в нас такая потребность судить? Неужто, чтобы избежать суда над собой. Через три дня я нарисовался на пороге с бутылкой кагора: — У тебя же не осталось денег. — Я занял — от неожиданности прохрипел я. — А зачем вино? — Даня подозрительно посмотрел на меня. Ответом была лишь глупая улыбка. Я попросил его об одолжении. Он улыбнулся и ответил: «Нет!» — Если хочешь, чтобы я избавил тебя от дерма в голове, совращать будешь сам. — Но... — Либо так! Либо никак! — У меня не получится, нет опыта. Ты же знаешь. — А как же девять парней?! Он улыбнулся и добавил: — Это всё пыль! Я буду молча наблюдать — остальное за тобой. Мне не страшно. Только, чур, без укусов. Я полностью доверяю тебе. Секс — не вопрос любви, Эд. Вопрос доверия. Реши, наконец, веришь ли ты в меня или в мораль фальшивых людишек. Я поставил бутылку на стол и неуверенно посмотрел на Даню. — А с чего нужно начинать? — Вообрази, что делаешь это для себя. Что я это ты. И не задавай никаких вопросов. Мы стояли молча, очень долго до тех пор, пока у Дани не кончилось терпение, и он первый поцеловал в губы. Этого хватило, чтобы перенять инициативу на себя. Больше я не задавал глупых вопросов. Неизведанная наглая сила, проснувшаяся в теле, повалила Данилу на стол. Он вовсе не сопротивлялся. Напротив — всем видом давал понять: спешить некуда. Мой пир начался. Руки медленно стягивали одежду, а где-то на краю сознания вспомнилась фраза: «Не играйся с едой». Ещё бы! Именно это и требовалось! Игра! Ощущение абсолютной власти растеклось по молодым венам. Ровно с той же силой, с какой я овладевал Данилом, он в той же мере овладевал мной. Поцелуи нежно обжигали кожу. Шаг за шагом я аккуратно спускался в самое сердце ада, следуя к тайному тёмному кругу. Туда, где в цепях морали дремлет свирепый зверь по имени «Стыд». Уняв лёд священным огнём, пестуя, целуя губами, наконец, дошёл к нему, чтобы навсегда обрести свободу. * * * Наутро я вольготно расхаживал в костюме Адама. — Смотри не перецепись, — шутил Данил. Я улыбнулся пошлой шутке и принялся разогревать завтрак. Поставив рагу на медленный огонь, вернулся в спальню. — А тебе не кажется, что ты ненормальный? — Сказал он. — В каком смысле? — В прямом, я не создан для перегрузок! — Значит ты не космонавт. — И тебе меня совсем не жаль? — Нет! — Ответил я, и прильнул к шее. Наконец мне стало ясным, что за новое ощущение посещало у Дани. Теперь я называл его только так. Не Данил. Не Даниил, как отец. А Даня. Я уверенно решил взять на себя обязанности повара, избавив его от дополнительных хлопот. Если ему было что-то надо, я требовал, чтобы он просил меня. Всё это было забавным, странным. Даня лишь смеялся. В какой-то момент почудилось, что налёт хамства и цинизма куда-то испарился из него, а на поверхности показался нежный милый ребёнок. Это новое чувство люди называют самостоятельностью, кто-то — зрелостью, а кто-то — «взрослением». Наверное, в самом деле, я становился взрослым, перестал пугать вопрос денег, будущего, проблем. У меня был Даня, и хотя я не ощущал чувства истинной любви, в личном идеальном мире Даня был удостоен счастья. И я решил, что расшибусь в лепёшку, но сделаю всё, чтобы достичь этого. Люблю, не люблю. Какая разница. Даня бросит глупости, выучится. Потом найдёт себе достойного парня. Конечно, это будет парень, лучший, чем я. Посмотрел на себя в зеркало. Хотя конечно, не то, что я плох. Может быть, даже и не плох. Но Даня заслуживает лучшего. Я добавил подсолнечного масла, размешивая блинное тесто. Даня зашёл на кухню: — Ты что в моём доме вообще трусы потерял? Я пожал плечами: — У тебя атмосфера накалённая, вот они и аннигилируются. — Судя по всему накаленное лишь одно место... — Даня глянул на сковороду. — Надень фартук балбес. Всю красоту испортишь! * * * Зимой посчастливилось устроиться на полставки в государственную организацию. «Дай, подай, иди, не мешай» — девиз рабочего дня. Главное на новой работе — доступ к компьютеру (которого до сих пор не было) и интернету. Ближе к зимней сессии, я решил серьёзно поговорить с Даней о будущем. Даня не противился моим начинаниям, он резонно заметил, что, в общем, я прав, и что всему своё время. Он сказал: «Есть две новости, одна хорошая, а другая не очень». Плохая новость заключалась в том, что Новый Год он проведёт вдали от меня. Хорошая — в том, что эта поездка могла принести «прибыльные инвестиции». Признаюсь честно, в чём-то мне стало обидно. Выходило так, словно Даня сам решил собственные проблемы. Но все же, я был за него рад. Если последняя, то хорошо. Однако стоило Дане улететь в тёплые страны, как мне подумалось: «Конец?». В самом деле. Зачем я нужен? Чтобы ныть? Каждый раз строить из себя милого наивного мальчика? Слушать рассказы об английском и Крупской? Допустим секс, возможно хороший, но разве дело в нём? Я пытался, но не мог придумать ни одного весомого основания, почему Данил должен был остаться именно со мной. Потому что мне выгодно? Даня вернулся к началу сессии. Довольный, сияя аурой победителя. По нему было видно, что всё прошло именно так как надо. Я мысленно простился. — Эд, ты чего такой грустный? — Я? Нет. — Точно? Держи. Даня протянул мне чёрный квадрат, который оказался ноутбуком. — Даня, это — не подарок, это — перебор. Я не могу взять. — Кто-то тут недавно собирался зарабатывать на двоих. Или ты уже отказываешься? Я удивлённо посмотрел на него. — Успокойтесь Надежда. Всё для революции! Даня вольготно расселся в кресле: — Крепись, Эд! Придётся заниматься английским. — Уже? — Окончишь институт и уедем. — Навсегда? Даня улыбнулся: — Навсегда, Эдуард, уезжают лишь в одно место. Мне хотелось задать вопрос: «Почему я?», но вместо этого произнёс: — Дань, ты ведь понимаешь, что я тебя не люблю? Данил проницательно глянул на меня: — Понимаю, и в каком-то смысле это даже очень хорошо. Его лицо снова стало серьёзным: — На самом деле у меня больше никого нет. — У тебя есть отец. Ты ведь всегда можешь вернуться к нему. Он подал мне знак рукой не касаться этой темы, и я замолчал. Данил сдержал своё слово, и через недели три переехал на новую квартиру. Мне как раз подфартило с удалённой работой, на которой предложили сразу в четыре раза больше прежней. Я ликовал. Теперь можно было не переживать за финансовые трудности, а валюту, которую получил Даня — сохранить. На радостях я прибежал к нему. Он встретил меня без всякого энтузиазма, выслушал, и проводил домой. Я знал, что ему требовалось много времени на учёбу, и решил не беспокоить пустыми расспросами. Наверное, снова немецкий, подумал я. Но на следующий день, Данил поймал меня телефонным звонком, пока я был дома: — Эд, нужно чтобы ты прошёл все анализы. Пойди в платную клинику. Сегодня. — Зачем? — Удивился я. — Будем оформлять документы. Время дорого. После института я побежал в платную клинику, и на утро сдал анализы крови. Через четыре дня все документы были на руках. Данил осмотрел их, и улыбнулся: — Всё в порядке, Надежда. Будем жить. Запомните: хрен находка для болезней. Он выглядел опустошённым. — Даня, что-то случилось? Почему у тебя такой вид? Данил лишь слегка обнял, но не сказал ни слова, даже глупой пошлой шутки. Потом добавил: — Устал. Скоро пройдёт. Но скоро никак не проходило. На выходных, когда мы должны были побыть вместе, Данил сорвался по-настоящему. Было утро. Я вернулся из магазина, и пожаловался на страх ехать за границу без знания языка и хорошей профессии. Даня неожиданно зыркнул исподлобья, и взорвался: — Никакой! Больше ни одно слово к тебе не подходит! Никакой. Ты видишь себя пустым, хочешь быть пустым, и тебе нравится изображать пустоту! Какого ты хрена ко мне прилип? Нравится заполнять свою жизнь чужими красками? Нарисуй свою! Маменькин сынок! Думаешь, я такой крутой? Нравится, когда я кричу на тебя? Когда хамят? Да? Ты ведь получаешь от этого удовольствие. Не скрывай! Но это всё напускное. На самом деле — мы с тобой совершенно одинаковы. Я такой же никакой внутри, как и ты. Два ничтожества решили объединить усилия! Я безмолвно стоял, не понимая, для кого он кричал все эти обидные слова. — Я обращаюсь к тебе! Слышишь! Урод! Ты ещё не заплакал? Не прикрылся конспектиком? Не спрятал свои человеческие жалкие ужимки? Какого ты ко мне приперся? Молчишь? Данил хлопнул со всей силы в ладоши прямо перед моим лицом. Немного успокоившись, он подошёл ближе, и прошептал: — Убирайся вон, ничтожный пустой человек. Когда дверь закрылась за моим носом, я подумал: «Что-то нужно делать». Но что делать? Где достать такую инструкцию, в которой был бы рецепт. Если ваш парень орёт на вас и называется никчемным человеком, тогда... Впрочем, Даня был прав. Я уселся на лестничной клетке. Мне даже грустно не было. Мне было никак. Слова Данила, кажется, совсем не коснулись сердца. Всё, что он сказал — чистая правда, и я хорошо знал эту правду. Мне нравилось жить именно так. Быть никем, незаметным, бесцветным, с налётом кажущейся интеллектуальности и виртуальной доброты. Освещать жизнь чужими страданиями и радостями, пропуская собственные мимо. На деле, я не мог вспомнить ни одной цитаты, прийти на помощь в сложную минуту — не был готов. Мне казалось, я должен сочувствовать Данилу, но было не ясно для чего и зачем. Как же теперь жить? Мои глаза устало глянули на дверь. Открыто? Даня не закрыл? Я подошёл ближе, вошёл внутрь. Он лежал на полу, закрыв голову руками, стонал и рычал, словно забитый зверь. Руки похолодели. Я вспомнил, что читал в книгах, смотрел в фильмах, как в таких случаях положено поступить: «Подойти, обнять, успокоить». Но это казалось невозможным. Я боялся, что ещё больше разозлю его. Он пугал. Очень пугал. Издавая сдавленные жуткие нечеловеческие звуки. Я лёг позади него, и обнял за плечи, уткнувшись мокрым носом в затылок. Как мне было страшно. Как страшно. Через несколько минут Даня чуть успокоился, повернулся ко мне лицом, и прошептал: — Эдичка, я так хочу жить, так хочу жить... Мои глаза сомкнулись, словно тьма могла спасти нас от ужаса и боли, переполнявших комнату. * * * Был полдник следующего дня, когда Данил и я пришли в некий аналог порядка. Я убрал квартиру, сложил вещи, приготовил еды. Институт больше не тревожил, однако матери позвонил. Теперь вообще мало что волновало. Я заставил Даню лечь в кровать, а когда был свободен, рассказывал какие-то непонятные истории. Даня слушал. Было такое впечатление, словно нас поменяли местами. Теперь роль человека-пустоты играл он, а я был харизматичным циником. Иногда, в самом деле, с моего языка слетали страшные фразы: «Ничего, похороним тебя, вздохну спокойно», — шутил я. Лишь три раза Данил улыбнулся. После обеда, помыв посуду, я проник к нему под одеяло и обнял. Мне казалось время безжалостно убегало от меня. Я считал секунды. Смотрел на лицо, словно пытался вылепить в сознании его точную копию. К вечеру Даня начал потихоньку шутить. Сперва малыми порциями, потом всё больше и больше. Он смеялся с моего метода паники. — Итак, как паникует Эд? Учитесь! Уборка квартиры. Обнять парня! Приготовить еду. Обнять парня. Помыть посуду. Снова обнять парня. В любой стрессовой ситуации — обнять парня. Во! И самое смешное, только у нашего Эдуарда Крупская постоянно наготове. Нет, я честно поражаюсь. Надежда, перед вами можно сказать умирает человек, а вы до сих пор требуете разврата?! Где же ваша революционная солидарность? Извините, куда делась ваша непробивная застенчивость? К вечеру Даня неожиданно «вернул» обед, пришлось мыть кафель. Я остался ещё на одну ночь. Сбегал за снотворным и успокоительным, на ужин приготовил овсянку на молоке, по просьбе «умирающего» почитал немного Гиппиус. Потом мы легли спать. Через час таблетка подействовала, и Даня засветился тихим спокойным взглядом. Мне тоже сделалось легче. Луна аккуратно светила сквозь окно. Сверчки пели на улице. О, часу ночному не верьте! Берегитесь злой красоты.[2] Наши глаза смотрели друг в друга, а я думал: «Почему бы не заболеть?» Лишь тот, кто всё потерял смог бы создать часовой механизм. Он изобрёл время, дабы заключить вечность в час, определяя горизонт жизни. А для нас, всё самое важное — лежало перед глазами. Секунды потеряли смысл, а кажущееся — тяжесть. Нет нужды в крыльях без притяжения, без обязанностей, долга доказывать существование. Будто каждое утро, мы просыпаемся и забываем о том, что были вчера, год назад, и всегда с момента рождения. Неужели вы верите, что человек начинает жить с какого-то часа? Вы живёте лишь иногда, просыпаясь, вглядываясь в звёзды, вспоминая, что были всегда, также как и они... Живёте лишь мгновение, когда забываете о времени, а умираете — когда снова вспоминаете о нём. Вечность — это не бесконечно многое, это бесконечно малое, жизнь жизней, а бессмертие — самая страшная — смерть смертей. — Эд, я тебя сильно испортил? — Чуть чуть. Это к лучшему. — Тогда хорошо. А почему ты не спишь? — Смотрю на тебя. — Зачем? — Хочется. — Ты что влюбился? — Теоретически не должен, но... кажется, возможно. — Идиот? — Повесть Достоевского. — Ты не читал... Я серьёзно. Ты в меня влюбился? — Прочту. Я тоже серьёзно. Не знаю. Данил ласково коснулся губами бровей. Я подумал вслух: — Может быть, это и есть любовь, просто другая. Та, про которую ещё не написано, не рассказано. Та, которая существует без страданий, слёз, но которая дарит свободу. — Ты, правда, так думаешь? — Наверное... — Что будешь делать потом? — Буду счастлив. — Счастлив? — Потому что встретил тебя. Кажется, теперь я всегда счастлив, Даня. * * * Данил принял волевое решение лечиться в Германии. Пока готовились документы, я имел право находиться рядом столько, сколько того бы ни пожелал. Взамен обещал забыть, отказаться от любых попыток искать, если только он сам не изъявит желание общаться. Наши странные отношения вот вот подходили к концу. Май вошёл не постучавшись, распахнул окна летнего тепла. Оставалось шесть часов до отъезда. Я помог Дане собрать вещи, проверил всё ли сложено. Мы снова поменялись ролями: Даня говорил тихо, а я хамил и выкидывал пошлые шуточки. Мы присели на дорожку. В прихожей стояли готовые чемоданы. — Эд, — начал, было, Даня. — Кажется, у меня иссяк цинизм с иронией. Он провёл ладонью, словно смахнул невидимую паутинку с глаз. — А у благодарности нет слов. Но остался секрет. Даниил улыбнулся: — Знаешь, почему я с тобой? Его слова растекались в душе, будто таяло сливочное масло: — Потому что очень хотелось, чтобы кто-то разглядел во мне человека... Голова Дани слегка кивала и кивала, словно каждый звук требовал кивка. Он встал, повернулся спиной, и почти уходя, добавил: — Теперь я всегда счастлив. февраль – март 2016 [1] Ауреус, реже аурей (лат. aureus) — древнеримская золотая монета [2] отрывок «Цветы ночи», Зинаида Гиппиус

У меня фетиш на длинные волосы... упорно балдею от длинноволосых парней.

У меня уже есть новый женский ник: Надежда Крупская

Орвик, я все понимаю... ни в коем случае не осуждаю... Но на мой взгляд в этом контексте слово "репутация" становится страшным. А слово "семья" - теряет свой смысл(((

Теперь всем говори, что у тебя есть Аллергия на гомофобов!

Мне даже страшно спросить - вы как себе жизнь представляете? http://b-picture.livejournal.com/7213389.html Для примера. Вы думаете сменить место в 16 лет без образования и прочего - как? У них небыло выбора. Нет - был. Закопать получше. Потрепаца.. Женщина.

Я сама не любитель вампирских историй, но фильм смотрела с удовольствием -энтузиазм, задор и насмешки молодых Тарантино и Родригеса сделали свое дело)) Еще одна несомненная находка режиссера, на мой взгляд - музыкальное сопровождение. Он пригласил совсем молодых и никому неизвестных в то время музыкантов, среди них группы Tito & Tarantula и ZZ-TOP. Композиции, из фильма после его выхода, взорвали хит-парады. Моя самая любимая, которая до сих пор в моем плейлисте - это "Atter dark" Tito & Tarantula. У этой песни есть слова, но мне очень нравится и этот завораживающий танец Сальмы Хайек)))

Не скажу, что это прямо фетиш, но для меня это всегда было очень важно - голос и то, как человек говорит. Вообще не могу слушать людей, которые не разговаривают, а бубнят себе под нос, проглатывают окончания, намеренно говорят развязно, считая это чем-то крутым. Для меня это яркий признак неуважения к собеседнику. Думаю, это в большей степени связано ещё и с тем, что я большую часть времени разговариваю не на родном языке. Очень тяжело переваривать информацию, когда всё, что ты слышишь - это бу-бу-бу. Иногда так и хочется сказать: "Для чего тебе рот-то? Им же не только пряники сосать можно." А так ... я очень падка на тёмно-синий классический мужчкой костюм с выютюженными брюками )))

История рассказанная Анидд трогательная, но меня совершенно не удивил выбор парней. Вспоминая свой панический страх разоблачения, я бы и себя убил и любого другого, лишь бы мой секрет остался секретом. Срах глупый до дибильности, но он Великий! И это учитывая, что я не в какой то религиозной семье-секте вырос. Обычная российская семья, обычные друзья со среднестатистическим уровнем гомофобии. Что говорить о диких бедуинах с ихними кланами...

Мозги!!! Я-то проголосовала, что вполне могу получить удовольствие и без.)) Но если уж фетишь, то это - мой!!!)))

Не согласен. Все должны быть в равных условиях, иначе тогда может подтянуться и разделение по полу, возрасту, стране проживания. Грамотой "за наличие искры" можно награждать и при обычном прочтении. Неужели читателя когда-то вдохновляло на хороший коммент примечание "дебютанта" по типу: "сильно не кидайтесь тапками, это моя первая (всего лишь пятая) работа" и стыдливый смайл?

Вот!! Для меня речь шла именно об этом! Это важнейшая ступенька - дать людям осознать, что они часть общего правового поля наравне со всеми. Что они градждане с теми же обязанностями и правами. И что закон неизбежно покарает их, но они же смогут на него опереться в случае необходимости. Чем я, собственно, и занимаюсь. ) Могу только сказать, что у меня есть и множество положительных примеров, потрясающих людей из этой среды, которые не только смотрят на мир по-другому, но и активно работают, чтобы что-то изменить, и большая часть их них - женщины, талантливые, инициативные, и так же они растят своих собственных детей. Может, когда-нибудь я расскажу о них.)) Да и тот самый мой друг, несмотря на то, что воспитывался в той же среде и даже более жёсткой, ведь ему уже за 60, придерживается иных взглядов на мир и действует в соответствии с ними. Вот это и есть та самая альтернатива, о которой мы говорим.)

Хочу еще заметить: Эти ребята выбрали молчание. Могли бы заявить, что расправились с товарищем, который оказался геем -- типа убили случайно, в драке, а потом обезумели от страха. Но они -- молчат... Они ни в чем, как я понял, не обвиняют убитого, а могли бы. Возможно, это и есть самый смягчающий фактор в этой ужасной истории...

Вы вольны судить, как взрослый человек, исходя из своего опыта, раз уж история обсуждается в паблике, но уверяю вас, вы врядли можете вообразить "общий настрой", и каково это оказаться в подобной профессиональной и личной ситуации. Никаких доказательств, кроме предположения моего знакомого, которое подтвердилось с их слов. Хочу напомнить, что сами подсудимые ничего не инициировали, отказались дать официальное подтверждение и воспользоваться ситуацией. Я знаю этого человека 20 лет, он много лет был начальником следственного отдела полиции в своём округе, а потом начальником службы безопасности учебных заведений в городе. Он не является их прямым родственником, и никаких личных мотивов спасать их обманным путём у него нет. Напротив, должна. Мотив - это определяющий фактор. Об этом-то и речь. Я же не историю молодогвардейцев здесь рассказываю. Её участники не герои, а убийцы. Но росли эти парни не только в крайне гомофобной среде , а ещё и в социуме, где цена человеческой жизни совсем иная. И по сравнению с патриархальными устоями, традициями, представлениями клана "как правильно", стоит она недорого. Где любые посягательства на эти устои до сих пор легко смываются кровью, не говоря уже о традиции "кровной мести", которая до сих пор существует. Так что парни, оказавшись в тисках, сами поступили как плоть от плоти той среды, что на них давила, патриархальной, клановой и - что греха таить - мусульманской среды.((

Они не профессиональные убийцы, это понятно. Но сам найденный ими выход из положения и способ осуществления указывают на какую-то бесчеловечность... Даже не знаю, какую-такую "пользу обществу", о которой ты так радеешь, они в дальнейшем могут принести... Кстати, оперировать "пользой для общества" и "целесообразностью" -- путь порочный, на мой взгляд. Потому как может оказаться, что данный индивидуум, а то и группа индивидуумов (миллионов этак 100) в плане пользы обществу -- нулевые (а то и вредные). Не припомнишь, когда такое бывало?(недавно совсем) И что тогда делать с "ненужными"? Хотя что это я -- после Освенцима и Майданека...

Ну вы из этих подонков еще героев сделайте! Была такая формулировка в XIX веке: "заеден средою". Да, среда обитания их "заела". Да, психика подростка (хотя 16 лет в их условиях, по-моему, -- уже вполне взрослый чел!) может не выдержать давления клановых стереотипов и свихнуться. Именно -- свихнуться: как можно было забросать тело того, кого еще вчера целовал и любил, автомобильными покрышками и поджечь?? Только чтобы спасти свою шкуру... Не, они подонки, конечно. Такие ситуации периодически возникают и чаще всего имеют другое решение. И "несчастные семьи" этих ребят -- вот подлинные виновники, конечно. Но и они -- так ли виноваты? Находятся под таким же давлением традиций, как и их дети. Их нетерпимость, их презрительное отношение к человеческой жизни (а как еще назвать культ шахидов?) и привела к трагедии -- бумерангом. "Где виноваты все -- виновных нет"...(( Я против смертной казни. Необходимо принять во внимание ВСЕ моменты этого дела, где возможно смягчить -- смягчить. Но делать из них невинных жертв тоже не надо. Мы часто хотим возмездия "здесь и сейчас". Путь ломки дурных устоев -- долго и труден. Но, боюсь, это -- единственный путь борьбы с такими явлениями. Замечу еще одно: Дина, у тебя как-то странно прозвучало "охранник шепнул, что он откуда-то узнал, что ребята -- геи"... Мы тут уже рвем себя на британский флаг, спорим... А, может, там и слушок был пущен, чтобы избежать пожизненного? Доказано ли стопудово, что именно так все и было?

Соната 27 ну никак не удавалась. Хотя я и слышал её ни раз в чужом исполнении, она не ложилась в голову, не хотела дружить с руками. И ведь нередко бывает, что одно и тоже произведение один и тот же человек может воспринимать по-разному. А иногда это "по-разному" бывает слишком разным. Тем не менее я её не «слышал». В моих руках она выходила неким вальсом... Хотя какой это вальс. Под него и не станцуешь. Наверно Бетховену трудно написать вальс. Поэтому я кинул ноты, и начал "ковырять" клавиши, изредка поглядывая на немца, висящего сверху. У него было несколько тяжелое лицо, словно ему не нравилось то, что я делал с инструментом. Я перешёл в любимый мною до-минор, и пока левая бренчала, попытался выбить из правой мелодию. Говорят, под минор легче сочинять. В сущности настроения не было. Уже был вечер. Темнело. Всё казалось отвратным, и Бетховен, и тот немец, смотрящий сверху. И как бы повторяя основную мысль, моя правая заиграла какой-то перебор. Вот-вот послышался гром, и я уже жалел, что не отправился домой раньше. В окна застучали ветки, нещадно сбрасывая с себя пожелтевшие листья. Кто-то из листьев падал легко, кто-то может быть не хотел возвращаться к земле. Некоторые повисали на окнах, как будто молились, чтобы их впустили. * * * Проклятый гром. Почему нельзя было бы погреметь чуток позже. Кто просил... Я бы как раз дожелтел. Хотя с другой стороны, мне с красными краями — куда более милее, нежели цвета солнца. Нет, не хочу.... Не хочу!!! Может быть это моя жадность? Жадность жить. Жадность вбирать соки, впитывать свет. Может быть я ещё не совсем устал? Но скорее всего мой страх иной породы. Страх о том, что вот провисел всю весну и лето на ветке, и не доделал чего-то. Хотя и не ясно чего именно. Разве я боюсь упасть, или боюсь быть закопанным вместе с братьями и сёстрами. Разве я боюсь объединиться с землёй кормящей меня? Вот. Если бы я был деревом, я бы мог встретить ни одну весну. Я бы мог увидеть, что такое зима. Что дальше — за зимой. Как не справедливо, что ему отведено больше. Но чего же я тогда не сделал? Чего?! * * * Оторвавшийся лист прижался плашмей к стеклу. Темп ускорился. Нелепый гром. Незваный дождь. Мокрое окно. * * * В конце концов, даже нормально упасть не дадут. Как же всё это глупо. Для чего нужно было вырастать, если тебя вот так в конце придавит к холодному и мокрому окну. Не то, что дереву, у него ведь куда больше времени понять для чего оно торчит из грязной земли. У него время, чтобы понять зачем весна кажется прекрасной, отчего одуванчики летают, откуда приходят дожди, почему солнце светит не из под земли. И оно наверное знает, почему наконец приходит осень, и почему я не увижу холодов. Что там? * * * Меня прервал Алексей Николаевич. — Импровизируете? — Спросил он, хотя вовсе и не ожидал ответа. — Не могу настаивать, но Андрееву снова плохо. Я уже вызвал скорую. С ним нужно будет сегодня посидеть. Сможете? Ну вот снова что-то случилось. Хочу признаться: я видимо малодушен, мысль о том, что придётся сидеть с больным, явно не нравилась. Знаю, что думать так — плохо. Тем не мене, так думал. Однако мне всегда сложно отказать без видимой причины. И я невольно кивнул. Может быть перепутал движения. Мы прошли в коридор. — Неплохая импровизация, хотя техника..., техника. Надо больше работать, — как бы поддерживая наше перемещение по коридору, говорил Алексей Николаевич. — Что с сонатой? — Да, я пробовал. Ничего хорошего. — Значит будете играть так, как играете. Времени менять уже нет. Если только вы способны выучить новое произведение за три дня. — Мне мрачно улыбнулись. — Но я бы не переживал по этому поводу. Это естественно. Вы взялись за то, чего не можете сыграть. И тут дело не в способностях или их отсутствии. Я Вам об этом говорил. — Дело в возрасте? Мой вопрос остался без ответа. Ливень закончился. Мы ехали в троллейбусе. У подъезда нас ждала машина медиков. — Ничего страшного, — обнадёжили они. — Инсульта не было. Мы поднялись наверх. Сталинский дом. Убранный подъезд. Высокие потолки. Вечер давно прошёл. — Ну... Всего хорошего. И спасибо. И ещё раз не переживайте по поводу. Всему своё время. Алексей Николаевич попрощался со мной, и ушёл. Я поселился в спальной, оставляя дверь открытой, чтобы быть начеку. За окном мерехтели сверчки. Тишина.... Вот так. Недалеко от меня лежал он. Человек перенесший два инсульта. С левой онемелой частью. С шикарным прошлым. Замечательный пианист. В детстве я бывал на его концертах, засыпал под звуки ноктюрнов Шопена. Иногда вздрагивал. Обращал своё внимание. Потом меня отдали в музыкальную школу... В доме разгорелась война между футболом и фортепьяно. Мать ругалась, а я не мог усидеть и часа за инструментом... Потом я словно подписал договор с дьяволом, и почувствовал, как музыка проникла в меня. Или наоборот — сам падал в её бездну. В комнате послышался шорох. Я быстро встал. Жутко. Почти точно так же, как если бы проводить ночь с покойником. А если ему станет плохо? И... Прогнал от себя противную мысль, зажёг бра, подошёл ближе. Человек переворачивался на плечо, пытаясь выпасть из кровати. Я его задержал. — Мне надо..., — послышалось от пианиста. — Помоги, встать. — Вы что-то хотите? Пожалуйста не нужно двигаться... Вы же упадёте. — Дай МНЕ ВСТАТЬ! Он произнёс слова тихим голосом, но казалось, кричал. Я уже успел пожалеть, что согласился на это предприятие. Ощутил себя глупо и противно. Что он хочет сделать? Встать? А если он упадёт? Я же его не подниму. Человек перевернулся на спину. Правой, всё ещё подвижной рукой, он пытался поднять грузное тело. Я кинулся помогать ему, налёг на плечё. Человек показал мне рукой на малый рояль, который нарочно стоял недалеко от кровати. Он посмотрел мне прямо в глаза, давая понять, чего он действительно хочет, и что ему нужно. — Пожалуйста. — Попросил он, протягивая руку к инструменту. Мысль о том, что я упаду вместе с немощным, отталкивала меня от подобной идеи, но либо моя воля была настолько слаба перед этим человеком, либо его желание было настоль сильным, что мне пришлось подчиниться. Я взял его за левую руку. И мы попытались подняться. — Ну давай, давай, давай... Сильнее тяни. Я ж не рассыплюсь! Он тяжело дышал, пока мы прошли два метра, словно по обрыву. Вот вот — и пропасть. Сорвусь! Ой нет. Зачем я это делаю?! Для чего мне это нужно?! Только только "вертушка" оказалась под ним, как я вздохнул с облегчением, тем не менее поддерживая его, чтобы он не свалился вниз. Андреев взялся правой рукой за край рояля. — Отпусти меня. Не боись. Не упаду. Вон возьми ещё стул. И садись. Я притащил ещё один стул, и сел по левую сторону. — Ты у нас у Лёши учишься да? Под "Лёшой" подразумевался бывший ученик Алексей Николаевич. — Да. — Ага... Понятно.... Ну, играй тогда бас. Я недоуменно смотрел. — Ты пианист? — Да. — Играй. — Что? — Вот чудной. Играй что хошь. У меня же левой то нет. В басу покажешь линию мелодии. А я подхвачу. Скажем так — будет у нас в 4-ре руки. Кхкх.. В три то есть. — И он сделал такой вид, словно засмеялся. Я оглянулся. Позади виднелось окно в котором играла луна. Пару пожелтевших листьев облепили его, и рисовали причудливые тени на ковре. Я был почти один. Я, Андреев и рояль. И причудливое желание. Какая глупость... Я посмотрел на окно, и забренчал левой аккорды в миноре. — Таак. Только "ин темпо", "ин темпо", мы не на похоронах! — Подгонял меня Андреев. Он приложил правую руку, и она понеслась, с виду неуклюже, но проворно. Сложно было сказать кто именно пытался подыгрывать: я или он? Через несколько минут этот вопрос уже не волновал, и я вспомнил то, что импровизировал недавно. Лунный свет запрыгал по комнате, я снова услышал свежую мелодию правой, которая звучала во время грозы, вспомнил стучащиеся ветви дерева, ветер, вырывающий листья, и онемел. Я онемел, когда осознал, что эту недавнюю мелодию играла вовсе не моя правая рука. Её играла чужая правая, рука человека мало знакомого, и самое главное рука человека, который никогда не слышал что я импровизировал, и уж точно человека, который не слышал, что я выбивал пальцами пару часов назад. Но Её играл он. Конечно не совсем так. Он добавил новые тона, другие краски, но всё же это была именно «моя» мелодия. И тогда я в первые взглянул на него. Взглянул по иному. Не как на больного. Не на живого мертвеца, а именно... словно он был мною. А разве это мог быть кто-то кроме меня? Разве кто-то смог бы придумать в мире две одинаковые мелодии? Именно придумать?! Разве кто-то кроме меня может играть тоже самое, о чём я мечтал пару часов назад? Я обернулся к окну, пытаясь понять — что происходит. Тут ли я? Но луна светила так же. Рядом была та же комната. И мне показалось — кто-то обратил время вспять, будто бы я уже давно был здесь. Я был здесь, и не здесь. Я был — там. В нём. Поворачиваясь к окну — окидывал взором чужую жизнь. Чувствовал чужую боль. И мне стало страшно. * * * «Жаль что я не дерево. Что не смогу увидеть зиму.» — Пожелтевший лист оторвался от стекла и полетел вниз. Моя правая подхватила главную тему. Она полилась вновь, теперь с моими красками, моими тонами, но всё та же мелодия. Наша мелодия. Я играл её для него. Я играл её для себя. Страх и отвращение к смерти исчезли. Оставалась лишь ночь... Чтобы играть не обязательно прожить. Можно лишь впустить музыку, и ты сам пройдёшь жизни тех, кто её слышал... 18.06.2006 19:23 редакция 24.08.2015

Думаю, стоит ввести понятие "Дебют". Это позволит экспертам оценивать не столько качество текста, сколько наличие "искры", и не отвернет начинающего автора от библиотеки.

Да я так и поняла, что вам потрепаца захотелось за жизнь, вот только это реальная жизнь, самая настоящая, и моя в том числе, и апельсины тут цветут далеко не всегда. Я не могу смириться, потому что это моя работа - защита гражданских прав, и прав убийц в том числе. Убийцы имеют право на справедливый суд, как и все остальные, мусульмане они или православные, или индуисты. Мы тут не отзывы на роман пишем, жизнь уже всё написала, без вариантов.

Я, поселившись на новом месте со своим -- да, просто забил на шепотки и ехидные вопросы любопытных соседей, желающих поближе познакомиться с новым человеком в доме. Забил и на демонстративное НЕжелание некоторых (их, слава те, единицы) со мно не то, что общаться, но даже здороваться) И правда -- наплевать!)) Ведь поголовное большинство остались вежливы и любезны, бо мы не нарушаем, не шумим, не мусорим, соблюдаем)) Но кому-то может быть очень не все равно. И неважно, что если забить -- "дело выеденного яйца не стоит"! А вот он, может, не в состоянии забить.

Я расскажу вам только одну историю их десятков, в которых я принимала участие, и сотен, мне известных - и вы поймёте, что такое быть гомосексуалом в мусульманском мире... Есть у нас большой бедуинский город, действительно большой, только старших школ - 11. Вот об учениках этих школ речь и пойдёт. Жили 6 мальчиков, всем по 16. Лучшие ученики лучших школ, все из обеспеченных семей, местная элита. Все из одного клана. И всё время тусовались вместе. И вдруг один из них пропал. Мама его - работник мэрии, город поставили на уши, и нашли - мёртвого в овраге. Кто-то закидал его тело старыми покрышками и попытался сжечь. Скоро выяснилось, что это сделали те самые мальчишки, его компания. Всех арестовали, начался суд. Основным мотивом преступления была заявлена подростковая борьба за популярность. Мол, дружок их стал сильно зазнаваться, они сговорились и убили его. Дело шло к преднамеренному убийству (1 степени) - пожизненное. И тут мне позвонил мой друг, бывшей полицейский, начальники службы безопасности той самой мэрии и член того же клана. И сказал, что у него есть информация, которая может изменить приговор, но он не знает, как поступить. Он сказал, что догадывался давно, а когда мальчишки оказались в тюрьме, получил свидание, как дальний родственник, и говорил с ними. Все шестеро - геи. Четверо из них были парами. Убитый мальчик был из очень религиозной семьи, ужасно мучился своим положением и в порыве отчаяния решился открыться семье, вроде как повиниться, покаяться. Разумеется, его признание раскрыло бы и остальных. И охваченные диким страхом разоблачения, они его убили! Это в корне меняло обстоятельства дела, могло скостить приговор с 1-й до 2-й степени, а это значит средние сроки, мог вмешаться омбудсмен, ведь речь шла о несовершеннолетних, преследуемых за ориентацию. Но для этого они должны были ОТКРЫТЬСЯ! То есть сделать то, чего они так боялись, что УБИЛИ! Им нужно было выбрать между ВСЕЙ ЖИЗНЬЮ В ТЮРЬМЕ и ужасом полного разрыва со всем своим миром и бог знает чем ещё, может, смертью. И они выбрали - молчать, выбрали тюрьму. Они стали первыми несовершеннолетними в Израиле, осуждёнными за преднамеренное убийство на пожизненное. Никто так ничего и не знает до сих пор, кроме меня, моего друга и пяти мальчишек в тюрьме.

Иногда чтобы довести парня до оргазма, достаточно... чихнуть. Но не думайте, что чихнуть -- это так просто. Хотелось бы узнать, а есть ли фетиши у наших участников форума? Обладают ли эти фетиши абсолютной властью, то есть можете ли вы без них?

Хочу зримо видеть доказательства твоей любви! Хотя, если ты влюбляешся в КАЖДОГО Сережу, то мне может достаться лишь лайк)) На что пожаловаться -- чистая правда -- не могу))

Подписываюсь под каждым словом!!))) Так и хочется послать пососать не только пряники!))) Должно быть, я тоже, раз мой муж в таком женился!!))

Страх -- в 16-то лет -- у меня был, конечно. Как я боролся? Уехал из родного города в огромную Москву, где и "растворился". Где соседи не интересуются теми, кто не шумит и не устраивает пьяных дебошей, не бросает бычки и бутылки в окно. Этот шаг принес другие проблемы, но я выжил и никого не убил. Парни-бедуины живут в 13-м веке, им убежать не так просто, хотя... Вот Дина же написала в рассказе историю, как парень-бедуин бросил все и сбежал в большой город, "растворился", оставил только строго засекреченные контакты с матерью. И это, верю -- не "литература". Значит, можно было. Но не все на это способны, даже если есть лазейка. Воли хватило только на убийство. Да, Дима, наверное не все из них -- потенциалиные убийцы в дальнейшем -- там наверняка был зачинщик (кто это придумал), остальные по слабости покорились. Вот с ним надо быть осторожней. Есть, в конце концов, состояние аффекта... Надо бы спросить: а они хоть раз признались в своем раскаянии? Повинились? Сожалеют, что сотворили?

И новый ник - Дафна!!)))

На красивые руки с длинными пальцами, нешироким запястьем обращаю внимание. У мужа такие и, когда он вбивает гвоздь, вкручивает лампочку или собирает мебель, у меня начинается сеанс фетишизма

А как это би в душЕ?) У меня есть знакомый "теоретический однолюб")) Нужно вас познакомить)

ну и кадык сверху, голову потом прикрутим,по надобности)))

Друзья, поиск виноватых НИКОГДА не приносил никаких результатов. Причина всегда над... Как это про два вопроса, волновавших русскую интеллигенцию. Главный вопрос не "кто виноват?", а "почему это происходит?" и "что делать?" Это не единственные подростки, который совершили страшный выбор. Если их изолировать от общества нет НИКАКИХ гарантий, что завтра не произойдет тоже самое с другими подростками или не подростками в обществе в котором репутация семьи понимается именно таким образом: есть жесткие рамки и "кто не с нами, тот против нас". Если определённые "традиции" и ценности выше человеческой жизни, выше любви - то о чем писала Дина (или близкое к этому) будет происходить с определённой периодичность, какие бы меры ни принимались...

Дорогая, родная моя Светочка! Поздравляю тебя с Днем Рождения!!! Я очень хочу, чтобы тебе все удавалось, чтобы все шло с легкостью и радостью, а неприятности быстро разрешались и так же быстро забывались. Ты замечательный человек. Ты удивительная женщина. Ты любящая и понимающая, умная мама. Ты верный друг, который никогда не бросит в беде. Ты разумная, всегда готовая наставить на путь объективный и адекватный. Ты живая, настоящая. Женщина, которую я очень люблю! Оставайся всегда такой же нужной, любимой, мудрой, искренней и открытой. Отдельно и очень сильно желаю тебе крепкого здоровья, хорошего самочувствия, настроения на позитиве как можно чаще и просто больше светлых, спокойных и приятных дней! Твои любимые

Дим, ты вспомни об обстоятельствах убийства и расправы над телом. Даже если учесть, что страх вынудил этих подростков к убийству, все последующее не кажется ли тебе чрезмерным? Вот там как раз что-то с логикой.

Спасибо, Оль!)) Да, не знаю терапия или как, но затягивает очень!! Бывает, думаешь ну вот пару штришочков и все, а очнешься, часа полтора прошло! Шея затекла!))) Да какие тут особо идеи.)) Ну вот перышко нарисовала, чтоб участников стихотворного конкурса поздравить, в одной группе в ВК. Маску, это когда тут про день театра напомнили.))

Разбитое сердце прекрасно!) Каждый осколок ложится обратно в узор!))

Этот экспонат уже 8000 лет. Переместить его нельзя и вокзал не переместишь. Так почему бы не совместить вечное и мимолётное?))

В данной ситуации важно что их таковыми сделало. Уже не в них самих, к сожалению, дело. Есть общества, где бы они стали счастливыми и полноценными его членами, а в их обществе они умерли. Они виноваты в том что убили, а общество виновато в том, что сделало их убийцами. Их нет, а такое общество живёт и будет жить ещё не один год, а то и десятилетие.

Глава 1 «Школьные будни» Знаете, как бывает в жизни - хочешь чего-то, и никак не получается это получить, а как только забываешь об этом, получаешь как снег на голову. Мне такое чувство незнакомо. Я вырос в семье бизнесмена, у меня было всё, о чём можно только мечтать, хотя я не мечтал ни о чём особенном, я никогда не чувствовал желания получить что-нибудь. Я никогда не понимал людей, которым постоянно мало того, что у них есть, я всегда хотел, чтобы меня просто оставили в покое. Я долго не понимал, почему у меня такие чувства к окружающим, а потом я заметил свою увлечённость парнями и понял, что уберечь себя от позора и постоянных насмешек я могу только молчанием. Но, как вы понимаете, это молчание не могло долго продолжаться, через некоторое время мне захотелось попробовать секс, а через несколько лет это стало моей навязчивой идеей. Я пробовал занять себя разными способами: рисовал, писал стихи, постоянно слушал музыку, читал, но ничего не помогало. Я понял, что мне надо с кем-нибудь переспать, или я сойду с ума. Но сразу же появилась новая проблема: с кем переспать? И дело было не в том, что со мной не захотят переспать. Я, как сам всегда говорю, нормальной европейской внешности, стройный, тёмные волосы, короткая стрижка, карие глаза, рост 185 см - по мне слишком высокий. Так вот, дело не в том, какой я, а в том, с кем переспать так, чтобы потом не получить хвост на всю жизнь. Не попасться на того, кто переспит со мной из расчёта, что было очень вероятно, так как таких парней полно. Первыми, о ком я подумал, были мои одноклассники. Я знал, что среди них есть несколько геев, но прямо подойти и что-нибудь сказать им у меня не хватило бы смелости. Переспать с кем-то оказалось не так-то просто; пока я решал, с кем переспать, прошло ещё полгода. И вот я, почти 19-летний парень, подросший ещё на 5 сантиметров, возмужавший и полностью сформировавшийся, всё решал, с кем бы переспать. Моё внимание привлёк всего один парень из моего класса. Его звали Максим, он учился со мной все школьные годы, всегда был весёлый и в компании. Высокий и стройный, это был брюнет с карими глазами. Он мне всегда симпатизировал, но по какой-то причине мы никогда особо близко не общались. Для того, чтобы мой план превратить в реальность, я стал общаться с ним всё активнее. Уже где-то через месяц мы стали хорошими друзьями. Мы постоянно общались на уроках, болтали по телефону, гуляли вместе, играли в видеоигры. И вот наступил день, когда я решил всё провернуть. Мои родители как раз уехали к знакомым на выходные, а я остался дома, так как сказал, что нет настроения ехать куда-то за город в какие-то дебри. И вот в пятницу вечером он пришёл ко мне в гости. Мы смотрели телевизор, играли в приставку, дурачились, бегали по всему дому - словом, пользовались свободой. Потом, когда уже устали от всего, уселись у компьютера и стали просматривать разные вещи Вконтакте. Внезапно перед глазами появилась новость от какой-то группы, которая рекламировала новую порногруппу. Мы решили посмотреть, что там есть такого интересного. Сразу же зашли в видео (ну, интереснее же, чем посты смотреть). На новую группу там было многовато видео. Мы стали просматривать их одно за другим и уже через несколько минут не на шутку возбудились. Я краем глаза посматривал на ширинку парня, которая прилично увеличилась. Он устраивался на стуле поудобнее, но там всё выпирало, и ему было не очень удобно. В этот момент я подумал, что пришло время действовать. Я положил руку Максу на ногу поближе к ширинке. Его как током ударило, он аж подпрыгнул, но сразу же взял себя в руки и продолжил смотреть на экран. Я понял, что это разрешение действовать, поднялся выше и стал поглаживать уже его бугорок. Потом полез рукой к нему под футболку и стал ласкать его живот и в то же время целовать его шею. Он стал глубоко дышать и подрагивать, когда я кусал его за шею или когда сжимал рукой ширинку. Мне надоело ждать, я подхватил его на руки и понёс к кровати. Разница в весе у нас была небольшая, но оказалось, что я гораздо сильнее его. На пути к кровати мы стали целоваться в губы. Я чувствовал, как он несмело отвечает на мои поцелуи, и не мог понять, для него это что-то новое или есть другая причина такого поведения. Я не мог и подумать о том, что я у него первый, так как он симпатичный парень и на него засматриваются как парни, так и девушки, но уже через несколько минут понял, что ошибался. - Ты что такой робкий? Если мы оба будем бояться, то ничего эротического не получится. Я засмеялся и сразу же покраснел, так как такие слова не входили в мой постоянный лексикон. - Да просто у меня это впервые, я не мог найти, с кем бы попробовать, хотя уже давно хотел это сделать. Оказалось, что он боялся таких отношений. Словом, он был такой же трус, как и я. Где-то через час непрерывных диких ласк, которые включали в себя поцелуи, укусы, засосы, вылизывание, сжимания и много чего другого, мы решили, что пришло время перейти к следующему шагу. Я достал с тумбочки презервативы и смазку и стал нежно массировать его дырочку. она оказалась такой тугой, что даже один палец проходил в неё с трудом. Я сначала подумал, что пальцами сегодня всё и закончится, так как я просто физически не смогу войти в него. Но через несколько минут от таких ласк Макс поплыл, а вход поддался напору, и я уже смог делать это несколькими пальцами. Вдруг парень сказал: - Я больше не могу, или войди в меня, или я сейчас умру от кайфа! Честно говоря, я и сам уже возбудился так, что, казалось, одно прикосновение к члену - и я сразу кончу. Но, взяв себя и дружка в руки, я надел амуницию и вплотную пододвинулся к нему, забросив его ноги себе на плечи. Член вошёл с трудом, я почувствовал, как он прогнулся, но не понял, от кайфа это произошло или от боли. Но когда парень наконец-то выдохнул, он прошептал: - Не останавливайся! Блин, какой же это кайф, я такой идиот, что так долго ждал... Я понял, что он кайфует, и смог сосредоточиться на своих ощущениях. Поначалу было настолько тяжело, что я не чувствовал никакого кайфа, честно говоря, я вообще ничего не чувствовал. Но через несколько минут я стал ощущать, как вокруг члена всё вибрирует, сжимается и расслабляется, я приспособился к этому темпу и сразу - как волной - почувствовал кайф. То, насколько это было приятно, нельзя описать словами... Я не знал, сколько мы уже этим занимаемся, но стал ощущать, что вышел на финишную прямую. - Я уже почти, а ты? - Я не знаю, я вообще где-то не здесь. Он посмотрел на меня таким взглядом, что я не удержался и засмеялся... Через несколько минут мы лежали полумёртвые на моей кровати. Без слов, без жестов, только тяжело дыша. Ощущение было такое, как будто только что пробежал марафон. Я хотел повернуться к нему или придвинуться поближе, но не смог. Всё, на что я оказался способен, это взять его за руку, и то не взять, а просто положить свою руку на его. Понадобилось где-то полчаса, чтобы мы пришли в себя. После этого мы решили принять душ и, как пьяные, поплелись в ванную, опираясь друг на друга. В душе после нескольких минут омовения прохладной водой силы к нам вернулись, и мы стали целоваться, обниматься и дурачиться. Ту ночь Макс провёл у меня. Мы несколько часов "боролись" в кровати, потом под утро ещё раз занялись сексом и уснули где-то в 6 утра. Проснувшись в обед, мы оба с ужасом обнаружили, что родители звонили нам весь вечер. Так как наши игры начались часов в 6 вечера, а закончились в 6 утра, пропущенных было многовато. Максим уехал домой. Мы решили не связывать себя отношениями, так как оба ничего не знали о них, но решили заниматься сексом в любое время, когда будет возможность. К сожалению, такая возможность выпадала достаточно редко, так как наши мамы всегда были дома, потому что работали только отцы. Несколько раз в месяц мы выбирались на секс у меня или у него. Наверное, именно по этой причине я не спешил искать себе парня. Мы оставались друзьями и никогда не переходили эту черту, ну разве что в кровати. Я поступил в университет в другом городе - в 250 км от моего родного, а Макс в другой, в 100 км от дома в другую сторону, так что нас стало разделять 350 км. Сначала мы думали, что расстояние не помешает нам, так как всё равно мы будем ездить домой. Но потом мы решили, что в университете каждый постарается начать новую жизнь и, наверное, завязать настоящие отношения. К такому решению мы пришли, лёжа у меня в кровати, за несколько дней до нашего отъезда в университеты. В связи с поступлением в вуз мои родители решили меня наградить и подарили мне машину - не новую конечно, но БМВ она и в Африке БМВ. Жить я должен теперь был у родственников, у которых в том городе была квартира, а сами они уже несколько лет жили в Италии и приезжать домой в ближайшем будущем не собирались. Так что моя жизнь должна была измениться колоссально, и именно такое у меня было настроение. Глава 2 «Начало новой жизни» 31 августа, утро, я ещё собираю вещи и укладываю сумку за сумкой в багажник и на заднее сиденье машины. Мне надо бы выехать как можно быстрее, так как ехать по нашим дорогам долго, а днём ужасная жара. Но вещи всё не кончаются, а в руках и по всему телу начинают бегать мурашки... С того самого момента, как я подписал контракт на обучение в этом университете, меня переполняли эмоции. Я радовался, как маленький конфетке, тому, что смогу учиться. Плюс был реальный шанс начать жизнь сначала. Где-то в 10 утра я наконец-то закончил сборы, и надо было ехать. Мама, как и следовало ожидать, разрыдалась; ну ещё бы, единственный сын повзрослел и едет учиться в другой город. Успокоив всех тем, что через каких-то 5 дней я приеду домой на выходные, я наконец-то сел в машину и поехал. После того, как я вырулил на шоссе, всю дрожь и переживания как рукой сняло. Меня охватило чувство спокойствия и уверенности. Наконец-то я увижу что-то, кроме своего города. 250 км за 4 часа... В такие моменты невольно задумываешься о качестве дорог и о зарплате дорожных рабочих. Я поднялся на 5 этаж, последний, к счастью, так как больше всего я не люблю шум, а соседи сверху - это всегда шум. Я упал на кровать мёртвым грузом, уставший от вождения и от жары. Я не представлял, как сейчас заставить себя перетаскать все свои вещи на 5 этаж, поэтому решил сначала пойти в магазин, чтобы купить что-нибудь холодное. К счастью, магазин был рядом, в соседнем доме, а ещё один плюс. Самый простой супермаркет: полки, продукты, тележки... и попка. Симпатичный парень, который что-то ставил на нижнюю полку, сразу бросался в глаза. Да уж, пошленькие мысли у меня не дремали, и, хоть я и был уставшим, всё равно мозг не спал. Стоять и пялиться на парня в проходе как-то неприлично, но мне стало интересно, какое у него лицо, а он никак не хотел поворачиваться, так что я решил подойти поближе и взять что-нибудь с полки рядом с ним. Я подошёл и наклонился, и сразу же на меня посмотрели прекрасные синие глаза, а губы парня растянулись в улыбке. У меня сердце упало в кроссовки от такой улыбки и от этого взгляда. Я взял что-то наощупь, даже не смотря на то, что это такое, поднялся, развернулся и пошёл в сторону кассы. На полпути я не удержался и оглянулся - парень ставил что-то на боковую полку и смотрел прямо перед собой. В этот момент на меня налетел какой-то мужик, который вышел из-за угла, его тележка загрохотала, и он, извиняясь, стал объезжать меня. Мне стало стыдно, и я покраснел, так как знал, что это я врезался в его тележку, пока смотрел на парня. Я обернулся, чтобы убедиться в том, что мой позор не был им замечен, но на меня смотрел улыбающийся парень. Первый красивый парень, и такой провал! Если так дело пойдёт и дальше, то мне не хватит парней-геев в этом городе... Подойдя к кассе, я увидел, что я взял с полки: это был чай для похудения. Ну просто супер! Вернувшись в квартиру, по пути прихватив с собой несколько сумок из машины, я ещё раз прокрутил в голове всё то, что со мной произошло в супермаркете, огорчился, что так облажался, и пошёл таскать вещи. Когда на улице было уже почти темно, я практически всё перетаскал и разложил; я решил, что так будет удобнее, так как потом не надо будет рыться в сумках в поисках чего-нибудь. Разобрав последнюю сумку, я решил отогнать машину на стоянку, которая была с другой стороны дома. Поставив машину, я пошёл в свой новый дом. Войдя в подъезд, я услышал, что передо мной кто-то тоже вошёл в подъезд и шёл уже где-то на этаж выше меня. Я стал подниматься и на четвёртом этаже понял, что передо мной идёт кто-то из моих соседей. Идя по ступенькам уставший, я смотрел прямо перед собой. Уже выйдя на площадку, я поднял голову и просто замер. Передо мной стоял тот самый парень из супермаркета. Его квартира была напротив моей, и он перебирал ключи, открывая дверь. Когда я достал ключи и тоже стал открывать дверь, поглядывая на него, он обернулся и, увидев меня, улыбнулся, после чего вошёл в квартиру. "Что это было?" Войдя в квартиру, я забыл о своей усталости, у меня в голове была только одна мысль: "Он улыбнулся, потому что я ему понравился или потому что он вспомнил тот казус с тележкой?". Я поел, включил телевизор, ноутбук, зашёл Вконтакте и стал искать этого парня. Шансов найти его, конечно, было маловато, но всё же. Через несколько часов я понял, что я идиот: несколько десятков тысяч парней подходили под те параметры, информацией о которых я владел. Посмотрев на часы, я решил пойти спать, ведь завтра - первый день учёбы, первый день моей новой жизни. Первый день был скучным: банальная линейка для 1-го курса, напутственные слова и остальной бред для новеньких. После чего была первая пара, на которой нам напомнили о том, какие мы уже взрослые, и всё. Я направился домой, до универа мне нужно было добираться 10 минут неспешным шагом. Я решил пойти через парк - прогуляться и немножко помечтать. Уже через 15 минут мне надоело гулять, и я решил зайти в магазин, перед тем как отправиться домой. Понятно, что ничего конкретного мне не надо было, просто я вновь решил увидеть улыбку, которая меня так заворожила. Но, к сожалению, парня там не было. Побродив по магазину, я взял какую-то воду и пошёл домой. Открывая дверь, я услышал, как кто-то поднимается по лестнице. Отвлёкшись на это всего на секунду, я каким-то образом задел ручку двери и упустил ключи, из-за резинового брелока ключи отпрыгнули от бетонного пола и полетели прямо в проём между ступеньками, в колодец, который уходит до первого этажа, и загрохотали, остановившись на каком-то этаже. - Твою ж мать! - не удержался я, хотя очень редко матерюсь. - Поймал! - мужской голос отозвался на мой мат, и мне стало ещё более стыдно. Я сразу побежал вниз по лестнице, но уже этажом ниже стоял тот самый парень с чарующей улыбкой и моими ключами в руке. - Материться нехорошо, да и ключами разбрасываться тоже. Я сделал лицо типа "Я тебя умоляю!": - А не надо пугать людей. Носятся по лестнице, как угорелые. И вот она, та самая улыбка; взгляд в пол и вполголоса ответ: - Ну, если я виноват, то извиняюсь, не знал, что тебя так легко напугать, хотя хорошо, что тут хоть не врезался ни в кого. У меня сразу перед глазами всплыло то, что произошло днём раньше в магазине. Стало тяжело сдерживать смех, и я заржал. Он улыбнулся ещё веселее, чем раньше. - Ну наконец-то! Я всё ждал, когда же ты улыбнешься. Уже 2 раза встречались, и только я улыбаюсь, как дурачок, а сегодня в универе ты даже не увидел меня. Эти слова были для меня как лёд в трусы; сегодня целый день я только о нём и думал и не разу не всмотрелся в людей вокруг себя, а он был там и смотрел на меня. Неужели я в первый же день нашёл себе парня?! Я решил сразу не открывать все карты и потянуть резину. - А ты что, следишь за мной? Вопрос, кажется, немного озадачил его, и он засмущался. - Да ладно тебе, я же шучу. Я улыбнулся и протянул руку. - Я Рома, а ты? - Коля. Так в моей жизни появился Коля парень, из-за которого я купил чай для похудения. После этого я пригласил его к себе, мы посидели, поговорили. Выяснилось,, что он будет учиться на моём потоке, что тоже приехал сюда из другого города, но на 2 недели раньше, и устроился в магазин разнорабочим, чтобы хотя бы квартиру оплачивать. Мне сразу стало стыдно за то, что я вишу у своих родителей на шее, хотя тоже мог бы работать. Он признался мне в том, что он гей, так как был с первого взгляда уверен в том, что я тоже гей. Особенно после того, как я взял, не глядя, упаковку этого дурацкого чая, пялился на него, как дурачок, а потом чуть не упал в чужую тележку. Тем вечером мы только говорили; оказалось, что у нас много общего. Где-то в 2 часа ночи мы поняли, что завтра надо идти на пары, и Коля ушёл к себе в квартиру. Я лёг спать, но уснуть я не мог, в моей голове крутились мысли о Коле, о нашей встрече, о том, как я решил, что всё испортил, и о том, что я ему тоже понравился. Утром я проснулся тяжело. То, что я поспал всего 4 часа, для меня было не очень привычно, но надо было собираться на пары. День прошёл, откровенно говоря, скучно - первые пары, как и первые уроки в школе только познавательные, и я не мог дождаться, когда же пойду домой и, может, встречусь с Колей. Хотя я не хотел спешить, всё равно у меня уже второй день было непреодолимое желание поцеловать его. По окончании пар я нёсся домой, как угорелый, мои одногруппники решили пойти куда-нибудь, чтобы лучше друг с другом познакомиться, но мне было не до этого. Придя домой, я быстро переоделся во что-то домашнее и пошёл в гости. Но квартира была закрыта, а дома никого не было. Я сразу же подумал о том, что он, наверное, на работе. Так оно и было. Как оказалось, у него была смена до самого вечера. Я, честно говоря, огорчился, узнав об этом, так как думал, что мы погуляем. Купив что-то пожевать, я поплёлся домой. Я просидел у телевизора весь вечер, желания сидеть в интернете не было. Каким-то образом я задремал на диване перед телевизором, наверное, из-за того, что прошлой ночью не поспал, проснулся где-то в 3 часа ночи от шума телевизора, выключил его и пошёл спать в спальню. Следующим днём была суббота. Я проснулся где-то в 10 дня - впервые я столько спал. Я принял душ, съел что-то, попил кофе и решил ещё раз сходить к Коле, но его опять не оказалось дома, правда, и в магазине его не было. "Наверное, домой поехал на выходные", - подумал я. Я же решил не ехать, так как всего 2 дня был здесь. Я погулял несколько часов по городу, поехал в местный парк развлечений, сходил к озеру в местном парке, поел в кафешке - словом, целый день я гулял. Когда я вернулся в свою квартиру, мне позвонил папа. Оказалось, он был в городе и хотел, чтобы я подъехал к ресторану, в котором у него была деловая встреча. Я оделся поприличнее, сел в машину и поехал. Ресторан находился на другом конце города, а так как я ещё не очень хорошо ориентировался на местности, то искал это место где-то минут 40, за это время отец успел раз 10 перезвонить мне и спросить, где я шляюсь. Когда я наконец-то подъехал, то уже так спешил, что всё из рук валилось. Я остановился у бордюра напротив самого входа в ресторан, выпрыгнул из машины, захлопнул дверь, развернулся и вдруг получил удар в грудь. Я падаю, открываю глаза и вижу, что на мне лежит парень с перепуганным выражением лица. - Ой, блин, извини, пожалуйста, проклятая доска! Никогда больше не встану на эту штуку. В тот момент я ни о чём думать не мог, у меня просто был шок, вроде ничего не болело, но в голове шумело. Я помнил только о том, что меня ждёт отец. - Да ладно, ничего страшного, всё в порядке, - наконец-то выдавил я из себя. - Дай помогу подняться. И тут я понял, что всё ещё лежу на асфальте. Он подал мне руку, и я поднялся. - Точно всё хорошо, ничего не болит? Его заботливые слова, перепуганные глаза и руки, которые ощутимо трусило - всё это показалось мне таким милым. - Да, всё хорошо. Будь осторожнее, не поубивай людей, - я улыбнулся и пошёл в сторону ресторана. - Давай я хоть кофе тебя угощу, а то всё равно чувствую себя виноватым. - Давай как-нибудь в другой раз, я сейчас спешу, меня отец ждёт. - Хорошо. Я, кстати, Рома. - Я тоже, - сказал я и вошёл в ресторан. Только после этого я понял: "Рома. Его зовут, как меня!"... Да уж, Рома чуть не убил Рому. И смешно, и боль в спине проступать стала. Встреча с отцом оказалась недолгой. Он всё ещё ждал партнёров по бизнесу и поэтому решил пригласить меня за столик, чтобы узнать, как мои дела и как прошли первые дни в университете. Но уже через 15 минут пришли его коллеги, и я, как приличный человек, тихонько удалился. Выйдя из ресторана, я направился к машине и сразу же испытал удивление. Тот самый Рома, который так нагло на меня наехал, сейчас сидел на скейте у моей машины и катался на нём из стороны в сторону, как на стульчике с колесиками. - Ты решил повторно напасть на меня? - я улыбнулся и подошёл поближе. - Да, сижу и планы строю, как бы пооригинальней во второй раз это сделать. - А что, просто повторить нельзя? - А как же репутация? Что люди скажут? Я не могу так рисковать. Я засмеялся и получил улыбку в ответ. Странно, но уже второй раз за два дня я получаю улыбку, от которой меня бросает в дрожь. - Я тут решил не рисковать и дождаться тебя, так как с меня всё ещё кофе, ну и, может, мазь от спины. - Ну, от мази я бы не отказался, но кофе так кофе. Но эту штуку лучше положи в машину, а то я её уже боюсь. Я открыл багажник, Рома положил туда скейт, и мы пошли в кафе через дорогу от ресторана. Оказалось, что Рома местный, его родители работают за границей, а он, не желая уезжать, остался жить тут с бабушкой. А сегодня его друзья уговорили парня вывести на прогулку скейт, который родители подарили ему ещё полгода назад и на который он всё не осмеливался встать. А когда в первый раз встал, налетел на меня. Я в каком-то смысле был благодарен этому скейту, из-за которого я познакомился с таким парнем. Только сейчас, окончательно придя в себя, сидя напротив него за столиком, я заметил, какой он симпатичный, чем-то похож на меня: такой же высокий, тёмные волосы. Вот только глаза, великолепные зелёные глаза - в них можно было утонуть. Не зная о том, какая у него ориентация, я старался не очень сильно пялиться на него, но это было сложно. Просидев в кафешке несколько часов и проболтав обо всём подряд, мы наконец-то решили пойти домой, я предложил подвести его, и он согласился. Он жил не очень далеко от меня в частном доме. На прощание мы обменялись номерами и договорились сходить в кино в воскресенье на новый фильм. Я поехал домой, светящийся от счастья. Поставив машину на стоянку, я поднялся к себе, но тут тоже не обошлось без сюрпризов. Перед моей дверью сидел поддатый Коля. Я сразу не понял, что вообще происходит. - Ромочка, как хорошо, что ты пришёл. Я немножко выпил и, кажется, посеял ключи от квартиры. В его голосе чувствовалось влияние алкоголя, но он был не очень пьян. Он поднялся на ноги, отряхнулся и посмотрел на меня таким виноватым взглядом, что я этот взгляд вспомнил сразу. Я его сегодня уже видел, только там были зелёные глаза, а здесь синие и чуть-чуть пьяные. - Как тебя так угораздило? - Мы с одногруппниками пошли в кафешку, чтобы познакомиться поближе, ну, немножко выпили, чтобы завязать разговор, а когда я пришёл домой, то понял, что ключей в кармане нет. - Да уж, весело. Ну ничего, сегодня переночуешь у меня, а завтра возьмёшь у хозяина другие. Скажешь, что дома забыл свои, а то ещё напугаешь его тем, что потерял ключи, и он для полного счастья выселит тебя из квартиры. - Спасибо, ты такой хороший. Кстати, почему ты такой хороший? - Сам удивляюсь. Я улыбнулся. Хоть я и не пью, и мне не нравится, когда кто-то в моём окружении пьёт, но было что-то прикольное в его поведении; он и так был такой добрый, а теперь вообще как котёнок. Мы вошли в квартиру, он снял обувь и пошёл в комнату, где плюхнулся на диван, а я пошёл на кухню. - Я у тебя здесь полежу, а то что-то у меня голова кружится. - Конечно, лежи. Может, хочешь чего-нибудь поесть или попить? - Нет, спасибо, ничего не хочу, хотя... можешь посидеть рядом. Эти слова немного ошарашили меня, я воспринял это предложение как что-то большее, чем просто "посидеть рядом". Я подошёл и сел рядом, он взял меня за руку и улыбнулся, я ответил ему тем же. Так я просидел несколько минут, а потом он уснул. Я достал плед из комода и накрыл им Колю, сам же решил просто пойти спать. Было всего 10 часов вечера, но я сегодня очень устал. Я проснулся среди ночи от того, что кто-то обнял меня. Я повернулся и встретился взглядом с Колей. В тот же момент моих губ коснулись его губы. Он стал целовать меня, а у меня не было причин не отвечать ему. Во рту появился лёгкий привкус вина. Мы целовались всё сильнее и сильнее. Мы стали раздевать друг друга, поцелуи опустились ниже - на шею, грудь, живот, стали превращаться в лёгкие покусывания. Моя рука скользнула вниз, туда, где в трусах у Коли уже всё было готово к боевым действиям. От таких ласк мы стонали, тяжело дышали. Наши тела извивались в кровати так, как будто это был наш последний секс. - Я хочу отсосать тебе, - Коля прошептал мне это на ухо и сразу же стянул с меня трусы. Я как будто взлетел в облака. После того, как мы не на шутку возбудились и моё тело стало горячим, как раскалённое железо, Колин рот сначала показался мне прохладным. Но практически сразу после этого мгновения всё вокруг члена просто взорвалось жаром. Это был такой минет, что я несколько раз "проваливался сквозь кровать", я думал, что умру, когда Коля посасывал мне головку, при этом немножко покручивая головой. Через несколько минут я сдался. - Я больше не могу... Там, в тумбочке, есть презервативы и смазка. Коля достал презервативы и сам надел один из них мне. Я взял смазку, выдавил немного себе на пальцы и стал массировать Колину дырочку. Я сразу почувствовал, что это у него не в первый раз. Палец вошёл в тело практически сразу, а парень вёл себя очень опытно: он положил себе подушку под поясницу и расслабился. Я приставил свой член к его анусу и стал медленно входить. Коля от кайфа прогнулся и стал мычать, а потом во весь голос начал стонать. Через несколько минут непрерывного секса мы оба были готовы кончить. Я кончил первым и рукой довёл Колю до оргазма. Он кончил себе на живот с такими криками, что я думал, что оглохну. Я упал на него сверху. Некоторое время мы лежали и отходили от секса, потом решили, что не пойдём в душ, просто обнялись и уснули. Глава 3 «Веселие начинается» Утро, воскресенье. Я проснулся где-то в 9 утра. Первые несколько минут я просто лежал и смотрел на то, как рядом спит Коля. Сейчас, в такой обстановке, он выглядел, как маленький беззащитный комочек. В эти минуты мне ничего не хотелось, я просто хотел лежать так всегда. Потом я решил сделать Коле приятное и подать ему завтрак в постель. Но сначала надо было сходить в душ. Я выскользнул из-под одеяла так, чтобы не разбудить парня, и пошёл в ванную. Прохладный душ сразу придал мне бодрости и сил. Я вышел из ванной и услышал, как где-то вибрирует телефон. Я не помнил, где его вчера оставил. Стал искать по звуку и старался при этом вести себя как можно тише, чтобы не разбудить Колю. Телефон оказался в куртке, которая валялась в кресле. Достав телефон, я ушёл на кухню и закрыл за собой дверь. На экране была надпись "Рома". - Слушаю, - серьёзным голосом ответил я. - Рома? - Да, это я. - Блин, ну что ты пугаешь; так серьёзно ответил, я уже было подумал, что какому-то депутату позвонил. - Значит шутка удалась. Я часто так делал; сделав свой голос немного строже, можно было напугать любого из моих знакомых, которые привыкли к весёлому, постоянно смеющемуся парню. - Больше так не шути, а то у меня нервы слабые... Ты помнишь, о чём мы вчера договаривались? Вчера мы договорились сходить в кино на какой-нибудь новый фильм. Но после того, что произошло позже, я как-то не думал об этом. - Нет, конечно. - Я здесь посмотрел афишу, ничего нового и интересного вроде нет, но есть один фильм, который я уже смотрел, и мне он понравился; "Одинокий мужчина" - ты смотрел? - Да нет вроде, не видел. - Так как ты согласен? Честно говоря, я даже не знал, что ему ответить. Мне очень хотелось сходить с ним в кино, но, с другой стороны, я не знал, что у нас теперь будет с Колей. Но всё же я решил, что пойду с ним, так как я не был уверен в том, что он гей, а терять такого друга мне не хотелось. - Ладно, когда пойдём? - Я заеду за тобой где-то через час, ок? Только адрес скажи. Я назвал ему свой адрес и сказал, чтобы он набрал меня, когда будет у подъезда. После этого я положил трубку и сразу понял, что у меня в постели парень, который не может уйти, так как его квартира закрыта, а мне надо собираться к другому парню. Да уж, такого со мной точно ещё не было! Дверь на кухню открылась, и в проёме показался сонный Коля, с растрепанными волосами, в одних трусах. Было такое ощущение, что он проспал лет 100, но при этом остался таким же миленьким, как плюшевый медвежонок. - Доброе утро, - сказал он, смотря на меня с улыбкой. - Не такое уж и утро уже. Я подошёл к нему, обнял его, прижал к себе сильно-сильно. В ответ прозвучал приятный стон. - Извини, я хотел приготовить тебе поесть, но мне надо собираться. - Ничего страшного, я сейчас тоже оденусь и уйду. - Нет, не надо, оставайся, позвонишь хозяину и побудешь здесь, пока он принесёт ключ; я тебе оставлю дубликат от своей квартиры, чтобы ты мог закрыть дверь. Я пошёл в спальню одеваться, а он в душ. Одевшись, я долго сидел в кресле и думал, правильно ли я поступаю, оставляя его; может, было бы лучше позвонить Роме и отменить всё. Коля вошёл после душа в комнату уже одетый и не сонный. - Я звонил хозяину, и он сказал, чтобы я пришёл сам за ключом, так что я пойду, а вечером встретимся. - Хорошо, - я улыбнулся, подошёл к нему и ещё раз обнял парня; я почему-то подумал, что, может, это поможет мне. Коля ушёл, а я всё сидел и ждал Рому. Где-то через 10 минут телефон опять зазвонил. Я поднял трубку и сказал, что выхожу. Выйдя из подъезда, я сначала не понял, куда надо идти, но вдруг фары машины, которая стояла напротив подъезда, подмигнули мне, и я понял, что это Рома. Мои первые мысли были такие: "Субару" у парня, который живёт с бабушкой"... Я подошёл и сел на пассажирское сидение. - Крутая тачка! - Сказал парень, который ездит на БМВ. Мы подъехали к кинотеатру, но, к моему удивлению, это был не большой новый кинотеатр, а один из маленьких, количество которых всё время увеличивалось в нашем городе. - Тот фильм идёт только в этом кинотеатре. Мы вошли внутрь, и он повёл меня в нужный зал. Людей, к моему удивлению, было не очень много. Да и те, что сидели, выглядели как-то не так, как все. Несколько мужчин средних лет, полный последний ряд, но не из пар, как всегда, а из одних парней. Что за фильм, я не знал, Рома ничего мне не говорил, только улыбался, хотя мне и этого хватило, его улыбка всё больше и больше меня притягивала к себе. Когда начался фильм, я сразу понял, что это фильм о гее, который потерял своего мужа. Такой хитрый ход со стороны Ромы был для меня очень приятен. Вместо того, чтобы расспрашивать меня об этом, краснеть и ставить себя в неловкое положение, он решил просто показать мне фильм. После моей улыбки в его сторону он взял меня за руку, и так мы просидели до самого конца очень интересного фильма. После окончания просмотра мы встали и вышли из зала вообще без слов. Выйдя на улицу, мы перешли дорогу и вошли в парк, сев на лавочку. Тут он наконец заговорил. - Ну что, как тебе фильм? - Классный. Не понравилось только то, что когда он получил всё, то умер. Я боюсь, что и в жизни так бывает: как только ты становишься счастлив, всё начинает рушиться. Я сразу же вспомнил про Колю, про то, что между нами произошло, и про то, что сейчас я уже точно знаю, что Рома гей, но также я знаю, что если он спросит, есть ли у меня кто-то, я не смогу сказать, что есть. - Нет, так в жизни не происходит, в жизни можно иметь всё и сразу, - он улыбнулся и добавил: - Ведь у тебя сейчас всё есть? Что ему ответить, я не знал, ведь у меня было даже больше, чем всё. - Да, наверное; ведь человеку всегда мало, так что я не думаю, что когда-то у кого-то будет всё. Он засмеялся и предложил сходить в пиццерию пообедать. Я тут же вспомнил о том, что сегодня вообще не ел. Мы сходили в пиццерию, потом погуляли по городу, зашли на какую-то выставку скульптур, где я, честно говоря, ничего не понял, хотя искусство люблю. Рома рассказал, что пошёл учиться на архитектора, а когда мы гуляли, рассказывал о том, какой дом в каком стиле построен. Я же целый день молча ходил сзади, мне было безумно интересно, но ещё больше мне нравилось наблюдать за тем, как он рассказывает с огнём в глазах, прыгая, размахивая руками, смеясь. Каждый раз смотря в его глаза, я ощущал, как у меня сердце замирало; я как будто тонул в них, но его улыбка спасала меня. Так прошел весь день. Часов в 8 вечера мы подъехали к моему дому. - Надеюсь, я не утомил тебя сегодня. - Нет, конечно, мне было очень интересно и весело. - Надеюсь, это не последняя наша встреча? - Я тоже очень на это надеюсь. После этого он нагнулся и поцеловал меня. Когда его нежные губы прикоснулись к моим, весь мир вокруг меня исчез; мурашки по коже, и дрожь в коленках. Такого я ещё никогда не испытывал. Это не была страсть, это было нечто другое. Любовь в концентрированном виде, та самая, от которой голова идёт кругом, та, которую не надо доказывать, та, которая и дураку понятна. Сколько длился наш поцелуй, я не знаю, но мне показалось, что вечность. - Извини, но мне, к сожалению, надо ехать, у меня сегодня в 9 родственники приезжают, и мне их надо из аэропорта забрать. - Ничего, я понимаю, сам же сказал, что это не последний наш раз. - Ну, это я тебе обещаю, - и улыбка на прощание, такая тёплая, что моё сердце уже растаяло. Я вышел из машины и встал у двери в подъезд, смотря на то, как он уезжает. Моё сердце колотилось так, как будто сейчас выпрыгнет из груди, и не только от поцелуя, а и от того, что сейчас, возможно, я увижу Колю. Что ему сказать, я не знал. Войдя в квартиру, я пошёл в спальню. Я сегодня уже ничего не хотел и молил Бога о том, чтобы Коля не пришёл сейчас. В первый раз за последние 3 дня я не ждал встречи с ним, так как не знал, что делать и что говорить в такой ситуации. Пролежав в раздумьях некоторое время, я уснул - прямо в одежде и в кроссовках - на застеленной кровати. Глава 4 «Думай Ромео, думай» Проснувшись где-то в 7 утра, одетый, я чувствовал себя не лучше, чем вчера вечером. Как только я открыл глаза, все вчерашние мысли вернулись. Но никаких новых мыслей насчет того, как выйти из этой ситуации, не появилось. Приняв душ и поев, я решил, что, возможно, решение придёт само со временем. Где-то в 10 часов в дверь кто-то постучал. У меня сердце дрогнуло, последнее время у меня что-то нервы стали пошаливать. Это был Коля. - Привет, - он стоял у двери опять со своим виноватым взглядом. - Может, войдёшь? - Да, конечно. Извини, что вчера не пришёл, просто когда я вернулся, у тебя не горел свет, и я решил, что тебя нет. Я вспомнил, как вчера вернулся домой, как не хотел ни с кем видеться, а сейчас он ещё и извиняется за это. Сразу же мне стало ещё хуже. - Да ничего, просто вчера пришёл очень уставший и сразу же пошёл спать. Ложь, ложь, ложь... Как мне уже это надоело, а прошло ведь всего 2 дня. - Как смотришь на то, чтобы пойти сегодня куда-нибудь, например, в кино? Кино?! Они что, сговорились? Если он ещё и тот же самый фильм предложит посмотреть, то я задумаюсь о том, не розыгрыш ли это. - Давай лучше просто погуляем, не хочу в кино. - Хорошо, давай погуляем. И опять улыбка - завораживающая и такая искренняя. Как я могу вести себя так с человеком, который так ко мне относится! В этот момент я решил, что останусь с Колей, ну не могу я его обманывать, а с Ромой у нас ещё ничего особенного не было, кроме поцелуя, плюс мы сможем остаться друзьями. После того, как мы прогулялись, мы зашли в магазин и купили какие-то продукты, чтобы приготовить потом покушать. Я радовался тому, что наконец-то решил, что делать, и тому, что пока Рома не звонил и мне ещё не надо ему объяснять ситуацию. Когда мы пришли домой, Коля пошёл на кухню что-то готовить, а я уселся у ноутбука. Войдя в ВК, я сразу заметил заявку от Ромы, и он был онлайн. Я принял заявку, и он тут же написал. Он хотел встретиться в понедельник после занятий. Я понимал, что я должен встретиться с ним, чтобы не морочить больше ему голову. Поэтому я согласился, не зная, какие планы у Коли на это время, хотя я надеялся на то, что у него будет смена и мне не надо будет говорить ему, куда я иду. Мы с Ромой ещё некоторое время попереписывались, а потом я пошёл на кухню, потому что оттуда исходил непревзойдённый аромат, который так и манил к себе. На кухне Коля стоял у плиты и что-то помешивал. Я не понял, что он готовит, так как никогда не видел ничего подобного. Оказалось, это был какой-то мексиканский суп. Ну, одним словом, очень вкусно. Поев, мы помыли посуду, и я думал, что мы теперь посидим и посмотрим какой-нибудь фильм, но оказалось, что Коле надо бежать куда-то. Он ушёл, а я остался сидеть у телевизора. Когда на часах было уже час ночи, я решил пойти спать, поняв, что Коля сегодня уже не придёт. Утром я проснулся от звука будильника. Было 6:30, а к 8 мне надо было идти на занятия. Я принял душ, поел, собрался и вышел из квартиры. Не зная, есть ли у Коли первая пара, я не стал заходить к нему. День прошёл довольно быстро, хотя я как раз мечтал о том, чтобы он длился как можно дольше, так как понимал, что после обеда мне придётся встретиться с Ромой. Но, к сожалению, мои мечты не сбылись, и как только закончилась 4 пара, мне позвонил Рома. - Ну что, ты готов? Откуда тебя забрать? Я понимал, что не хочу встречаться с ним где-то рядом с университетом, так как рядом мог оказаться Коля. - Я сам на машине, давай в центре встретимся. - Ладно, тогда я выезжаю. Ехать мне было где-то 20 минут, но я ехал с такой скоростью, что доехал до центра где-то за 35 минут. Подъезжая к указанному месту, я увидел Ромину машину, а сам он сидел рядом на низкой металлической ограде, которая тянулась вокруг всего парка. Припарковав машину и выйдя из неё, я уже был полностью настроен на то, чтобы объявить парню о том, что между нами ничего не может быть. Увидев меня, он засмеялся и пошел мне навстречу. - Где ты учишься, в другой области? - он улыбался своей невероятной улыбкой и посмотрел на меня своими зелёными глазами; разница с Колей была не только в цвете глаз, но и в том, что Ромин взгляд не был виноватым, он был ярким, открытым и завораживающим. - Извини, пробки. - Да ничего. Как ты, как денёк прошёл? - Да как-то невпечатляюще. "Но ещё не вечер", - подумал я. - Может, зайдём куда-нибудь, перекусим, поговорим. Я понимал, что если сейчас соглашусь и пойду с ним, то потом не смогу ничего ему сказать. - Давай лучше здесь поговорим, мне просто надо тебе кое-что сказать. - Ну ладно, что-то случилось? - Ну как сказать... Понимаешь, ты мне очень нравишься, у меня мало с кем было такое, и мне очень тяжело тебе об этом говорить, но я уже встретил парня, с которым у меня что-то похожее происходит. Я понимаю, что было нехорошо с моей стороны обманывать тебя. Хотя мы об этом не говорили, но я всё равно чувствую, что я поступил неправильно. Я увидел, как в Роминых глазах произошли какие-то изменения, огонёк погас, а на его месте осталась только зелёная глубь. Он подошёл к своей машине и сел на багажник. Я видел, что ему тяжело было вообще что-то сказать, хотя мне было не легче, на последних словах у меня в горле возник такой ком, что меня просто разрывало от эмоций. - Не извиняйся, пожалуйста, ты ничего плохого не сделал, всё нормально, а мне следовало сразу сказать тебе о своих чувствах, а не ждать подходящий момент. После этих слов я почувствовал себя настолько ничтожным и низким, что сам себя возненавидел. Что я вообще делаю, я запудрил голову уже двум парням! Я понимал, что после того, что произошло у нас с Колей, я не мог его просто бросить, поэтому и решил, что легче будет не продолжать отношения с Ромой. Но после Роминых слов о чувствах ко мне я стал сомневаться, но не в своём выборе, а в том, стоит ли мне вообще с кем-то иметь отношения, мне показалось, что после таких действий я их просто не заслуживаю. - Но мы же можем оставаться друзьями. Нам весело вместе, и мы можем общаться дальше, - тогда мне казалось, что эти слова самые правильные, хотя я не мог себе представить дружбу с ним. - Извини, но я не смогу с тобой дружить, ведь ты мне очень нравишься. Нам весело, как ты и сказал, но я не смогу смотреть на тебя и думать о том, что ты просто мой друг. Я не смогу жать тебе руку при встрече, я всегда буду хотеть тебя поцеловать, я не смогу тебя обнимать по-дружески, так как твой аромат у меня всегда будет ассоциироваться с любовью. После этих слов он встал на ноги, опустил голову и пошёл садиться в машину. Я стоял и смотрел на то, как он отъезжает, я не мог ни о чём думать. То ощущение, которое у меня было сейчас, я мог сравнить только с одним, прошлым ощущением. Несколько лет назад мы с парнями решили пойти покататься на коньках на озеро, которое находилось сразу за городом. Оно было мелкое и очень быстро промерзало. Так что в субботу утром мы выехали на озеро, а приехав, сразу одели коньки и стали кататься. Лёд был ровный и прозрачный. Сначала мы катались поближе к берегу, но потом со временем стали заезжать всё дальше и дальше от него. И вот мы решили устроить гонку: кто быстрее проедет от одного берега к другому. Мы выстроились в линию и по сигналу поехали вперёд. Я был в середине. Сначала всё было хорошо, но где-то после середины пути я почувствовал, что коньки стали немного вибрировать, лед становился всё тоньше. Я остановился и крикнул другим, что лёд какой-то хрупкий, и в тот же момент провалился под него. Описать моментальное погружение в ледяную воду невозможно. Кажется, что ты провалился в кипяток. Вода невероятно жжёт тело, лёгкие сразу же невероятно сжимаются, и кажется, что тебя сейчас всего раздавит. Я сразу же ухватился за лёд и поднялся на нег, каким-то образом как будто выбросив себя вверх. Все сразу подбежали ко мне, схватили меня под руки и потащили к машине. Ещё очень долго у меня всё горело, и после этого только я начал чувствовать холод. Сейчас чувство было такое же - всё горело, всё тело, особенно глаза. Я сел в машину и поехал домой. На третьем светофоре я не выдержал, и слёзы покатились по щекам. Я больше не мог терпеть, всё жгло внутри. Остановившись у обочины, я зарыдал, как малыш, у которого отняли то, о чём он давно мечтал. Я бился головой о подголовник и не знал, как успокоиться. Единственное, что меня успокаивало, это то, что у меня был Коля. Я поездил немного по городу, чтобы успокоиться, потом поставил машину на стоянку и пошёл в квартиру. Перед тем, как зайти к себе, я постучал к Коле, но его не было дома. Я не знал, где он, но не стал ему звонить и беспокоить парня. Зайдя в квартиру, я опять почувствовал то же, что чувствовал вчера, но по другой причине. Теперь выбирать не надо было, теперь надо было понять, правильный ли выбор я сделал. Где-то в 8 вечера в мою дверь постучал Коля. Оказалось, он был на работе, но он не мог остаться у меня, так как договорился с друзьями пойти в клуб. Я идти с ним не хотел, так что мы решили, что встретимся после университета на следующий день. Я включил ноутбук, чтобы увидеть Рому. Его не было онлайн. Я просмотрел все его фотки, видео с его дня рождения. Я просидел на его странице до 12 ночи, но он так и не появился онлайн. Я решил, что лучше дать ему время, поэтому выключил ноутбук и пошёл спать. Глава 5 «Серые будни длились не долго» Немного смирившись с тем, что случилось, я стал просто радоваться тому, что есть у меня с Колей. Мы постоянно встречались, время от времени оставались на ночь друг у друга. Ходили в кино, в кафе, стали утром бегать вместе. Всё шло хорошо. Правда, меня постоянно напрягали его ночные походы с друзьями, часто он возвращался поддатый. Мне не очень это нравилось, так как я не пью и не курю. Рома же не появлялся в сети уже несколько недель. Я немного волновался по этому поводу, но не хотел ему звонить, так как его слова всё ещё оставались у меня в голове. Я ходил на пары. Первый семестр всегда лёгкий, так как это только начало учёбы, поэтому у меня хватало времени на всё, что я хотел. Но хотел я только одного: проводить время с Колей. Но это со временем стало проблемой, он постоянно был или в университете, или на работе, или с друзьями гулял, а практически каждые выходные ездил домой. Я был влюблён в него, но в ответ, кроме секса, ничего особенно не получал. Но тут, как всегда, в жизнь вмешались обстоятельства, которые и должны были расставить всё по местам. Коля зашёл ко мне после занятий в университете, он был на взводе и злился на что-то. Я попробовал узнать, в чём дело, но он был слишком зол и не говорил ничего конкретного. - Так ты мне скажешь, что случилось, или так и будешь бубнить себе что-то под нос? - не выдержав, закричал я. - Да это всё этот тупой хозяин квартиры! Сначала по-дружески он меня пускает жить, не подписывая договор, а сейчас говорит, что к нему, видите ли, приезжает родственник какой-то, и просит съехать в течение недели. Я, честно говоря, был в шоке от услышанного, так как Коля всегда отзывался о своём хозяине как о хорошем и понимающем человеке, а теперь такое. Но, с другой стороны, это мог быть хороший повод перейти на следующий этап наших отношений. У меня же в распоряжении целая квартира, и мы могли бы легко жить вместе. - Да уж, ситуация не из приятных. Так, может, ты ко мне переедешь, мы ведь всё равно встречаемся, а это будет следующий шаг... Реакция Коли меня немного удивила. Он посмотрел на меня так, как будто я сказал что-то не то. - Встречаемся? Я думал, мы просто дружим, ну и спим друг с другом время от времени, это же никто не запрещает. Эти слова ввергли меня в ступор. Весь прошедший месяц я думал, что у меня есть парень, а оказалось, у меня есть лишь друг, который не против заняться со мной сексом, когда нет другого варианта. Я сел на диван, не чувствуя ног. Мне казалось, что всё, что происходит, это просто сон. - Я не знал, что для тебя это так много значит, мы же никогда не говорили об этом, - Коля опустился на колени рядом со мной. - Я думал, ты просто ещё не нашёл себе никого, вот мы и спим иногда. Мои попытки что-то сказать не увенчались успехом, как только я открывал рот, мой голос куда-то исчезал. Я сразу вспомнил то, что пытался забыть уже несколько недель: признание Ромы и мои слова о том, что мы не можем быть вместе, так как у меня уже есть парень. Но его нет. Получается, я обманул Рому и обманывал себя. Коля сидел рядом и уже ничего не говорил, хотя в тот момент мне не хотелось, чтобы он говорил что-нибудь. Мой мозг не мог ничего понять и постоянно отключался. - Ладно, извини, я хочу с тобой посидеть, но мне надо идти искать новую квартиру и собирать вещи. Я зайду позже. После этих слов он поднялся на ноги и вышел из квартиры, а я так и остался сидеть на диване в трансе. "Что делать?" - только это и крутилось у меня в голове. Я не знал ответ на этот вопрос, но ни о чём больше думать не мог. Я решил пойти прогуляться: "Свежий воздух и открытое пространство - вот что поможет мне сейчас". Я быстренько оделся и вышел на улицу. Была дождливая погода, поэтому людей на улице было немного. Я решил пойти пешком по набережной, на которой я и жил. Я шёл долго, в голове уже вообще никаких мыслей не было, но это было и к лучшему, я не хотел ни о чём думать. Я шёл по городу, отключившись от реальности и не смотря, куда иду, я просто шёл и всё; главное было не останавливаться. Стало вечереть, и вдруг я понял, что не знаю, где нахожусь. Это была уже не набережная, я был у какого-то озера. Я знал, что в пределах города есть озеро, но оно было далеко от моего дома. Посмотрев на часы, я понял, что прошло уже больше 3-х часов, как я вышел из дома. Я решил, что надо возвращаться домой как-нибудь. Но вдруг на меня что-то капнуло. Да, это был он, дождь, который в моём городе мог начаться за несколько секунд и так же быстро закончиться. Капли участились, и уже через несколько секунд я стоял под ливнем. Я не двигался с места, этот дождь был как прозрение для меня. Я раздуваю из мухи слона. Для меня не свойственно выходить за рамки ситуации, я всегда реально оценивал то, что происходит, и мог принять правильное решение, но то, что происходило со мной за последний месяц, просто выбило меня из колеи. Зато этот дождь вернул меня мне. Я зашагал к ближайшей остановке, чтобы узнать, где я нахожусь. Остановка была близко, но маршруток не было, зато стояло несколько такси. Так как без денег я не выходил из дома, я решил взять такси. Как оказалось, прошёл я немало, пешком пересёк весь город, ещё бы немного, и я вышел бы за его пределы. Поднявшись на пятый этаж, я увидел Колю, сидящего у моей двери. Он встревоженно смотрел на меня. Впервые я видел у него этот взгляд. Раньше парень или смеялся, или виновато смотрел на меня, когда приходил подвыпивший. - Ты где ходишь? Я уже весь испереживался за тебя. Дверь не открываешь, на звонки не отвечаешь. Я ощупал карманы, но не нашёл телефон. Когда я собирался, то как-то не подумал о нём, просто одел куртку и пошёл. Хорошо, что в ней деньги были, а то пришлось бы 3 часа назад пешком идти. - Извини, я решил пройтись и подумать, что делать дальше, и, похоже, забыл телефон дома. - И о чём ты думал? - Обо всём, что происходит вокруг меня. Просто много всего на меня навалилось, надо было расставить всё по местам. - И как результаты? - Вроде всё нормально. - Ты на меня не очень обижаешься? Я же не знал. - Да нет, я не обижаюсь, я понял, что и сам виноват, надо было с самого начала сказать тебе о том, что я чувствую, - я понимал, что говорю словами Ромы, и сейчас понимал, как ему было тяжело. - А ты как, нашёл уже квартиру? - Как ни странно, да, нашёл. У меня знакомая работает в агентстве по недвижимости, вот она-то мне быстренько и нашла квартиру за такую же цену, и совсем недалеко отсюда, в соседнем доме. - Круто. Когда переезжаешь? - Завтра. Мы сразу вызвали хозяина и подписали с ним контракт, чтобы потом не было никаких вопросов. Я уже почти все вещи собрал... Этим вечером я помогал Коле собирать вещи, мы сидели, пили кофе, разговаривали. Я как будто не знал его до этого дня. Я совсем по-другому на него смотрел, как на друга, и, честно говоря, как друг он мне больше нравился, чем как парень. Я решил, что позвоню Роме на следующий день после занятий и после того, как помогу Коле перетащить вещи в новую квартиру, но всё это затянулось надолго, так как мы потом ещё и разобрали всё и прибрали в квартире. Когда я пришёл домой, было уже где-то 11 вечера, так что я не стал беспокоить Рому. Я проснулся где-то в 6 часов. Мне плохо спалось, так как я ждал тот момент, когда смогу поговорить с Ромой, хотя и не знал, как мне объяснить то, что произошло. Звонить в такую рань парню я не собирался. Я зашёл в контакт, но его не было, он не заходил туда с того самого дня, как мы поговорили. Я всё равно написал ему, зная, что непрочитанное сообщение придёт Роме в виде смс. Я принял душ, поел, попил кофе, посмотрел телевизор. Наконец-то дождавшись 8 часов, я решился позвонить парню. Но сразу же неудача: номер не обслуживался. Я подумал: "Странно, почему его номер не работает?" Через некоторое время я ещё раз перезвонил ему, но ответа не было. Я не знал, что думать, мне оставалось только надеяться на то, что у него всё хорошо. Собравшись, я пошёл в университет. После занятий я ещё несколько раз позвонил ему. Но ответа так и не было. Я собрал сумку, сел в машину и поехал домой. Дома было всё как всегда: 2 дня постоянной кормёжки, друзья, которым есть, о чём рассказать, и которые хотят услышать от тебя какие-нибудь новости, и больше ничего нового. В воскресенье где-то часов в 12 дня я решил ехать обратно. Дорога, как всегда, дарила массу удовольствия: выбоины, водители, у которых руки растут из непонятного места, но всё равно для меня вождение авто всегда было чем-то особенным. Всю дорогу я проехал без каких-либо казусов, пробок и т.д. Но вот перед самым въездом в город была ужасная пробка. Время шло, а я за полчаса продвинулся лишь где-то на километр. За следующие минут 40 я наконец-то доехал до причины пробки. Авария - это, конечно, ужасно, но ею никого не удивишь. Вот и сейчас передо мной стояла "Газель", а вокруг ходили сотрудники ГАИ, пытаясь хоть как-то регулировать движение, так как свободной осталась всего одна полоса. Так что машины по очереди проезжали по ней вперёд. Я остановился перед самыми знаками, ожидая, когда меня пропустят. Мне практически сразу бросилась в глаза машина, которая стояла перед "Газелью", - синяя "Субару" с полностью разбитой задней частью. Машину сзади было практически не узнать, видимо, удар был очень сильный. Объехав место аварии, я посмотрел в зеркало заднего вида, и моё сердце практически остановилось. Я всегда сразу запоминал номера телефонов и машин своих знакомых и друзей. Вот и этот номер я знал. Это была машина Ромы. Глава 6 «Возрождение» Я выскочил из машины и побежал к месту аварии. Никого из знакомых я не видел, и Ромы тоже нигде не было. Я подбежал к милиционеру, который заполнял какие-то бумажки. - Где водитель "Субару"?! - Что? - Где водитель легковушки, спрашиваю?! - В больнице, где ему ещё быть после такого. В больнице... я и не ожидал другого ответа, но хотелось чего-то конкретного. - В какой именно, он очень пострадал? - Я что, похож на справочную? В центральной; если в больнице, значит надо было в больницу, езжайте туда и узнавайте. То, с какой скоростью я сорвался с места, тяжело представить. Сев в машину, я поехал в больницу. Поехал - это легко сказано, ехал я так, что обгонял всё, что попадалось на пути. Уже потом мне пришли квитанции о превышении скорости на кругленькую сумму. Но тогда мне казалось, что я еду очень медленно. До больницы было не очень далеко, доехать от места аварии можно было где-то минут за 20, я же успел за 5. Влетев в дверь, я сразу бросился к регистратуре и стал расспрашивать о водителе, которого привезли после аварии. С знакомой для всех скоростью и радостью женщина, сидящая в регистратуре, не очень-то спешила говорить о чём-нибудь. У меня же нервы сдавали уже, я стучал пальцами по стеклу, но это не придавало скорости тётке. Наконец она посмотрела в компьютер и сказала: - Тебе какого - того, что постарше или помоложе? - Помоложе. - В палате интенсивной терапии на 5 этаже, но туда нельзя! Последние слова я уже не слышал, ждать лифт не было сил, и я побежал по лестнице. С каждым этажом мне становилось всё страшнее, я боялся, что с ним что-то серьёзное, я не знал, кто там есть из его родственников и что я буду говорить, но на это мне было наплевать, главное, чтобы он был жив. Когда я вошёл в дверь на 5 этаже, у меня практически не было сил на то, чтобы двигаться, в горле стоял ком, который перекрывал дыхание и с каждым вдохом всё больше давил на глаза, где скопились слёзы. Посмотрев на табличку с указателями, я побежал направо в сторону палат. Я знал, что меня никто не пустит в палату, но всё равно хотел быть рядом. Найдя палату, я решил, что сяду где-то рядом, чтобы увидеть, если кто-то выйдет оттуда. Сразу после палаты был выступ с окном и с креслами для посетителей. Я дышал так, как будто пробежал 10 километров, я всё не понимал, почему я не мог ему дозвониться. Сидеть долго я не смог, я поднялся и стал ходить из стороны в сторону. Вокруг ходили медсестры, врачи, они выходили из одних кабинетов, входили в другие, а из нужной мне двери никто не выходил. Стоя у окна, я смотрел вдаль, думая о том, что будет дальше. После нескольких минут мне захотелось пить, и я пошёл по коридору в поисках автомата. Тот стоял в конце коридора, я купил воду и развернулся, чтобы опять пойти к креслам. Но то, что я увидел, ещё раз вернуло меня в ледяную воду озера. Рома стоял в другом конце коридора, он только что вошёл в ту самую дверь, в которую где-то 10 минут назад вошёл я. Моё сердце остановилось, я бросил воду и побежал к нему, он, в свою очередь, побежал ко мне навстречу. Где-то на середине коридора, у тех самых кресел, где я сидел, встретились две стихии, вода и огонь, две души, которые обнялись быстрее, чем мы сами. Мы врезались друг в друга с такой силой, что мне показалось, что мои рёбра сломались все сразу. Мы обнимались так сильно, что, казалось, ничто не сможет нас разделить. У меня сразу полились слёзы рекой. То чувство, которое меня переполняло, было настолько сильным, что описывать его - это как описывать ураган. - Ты не представляешь, как я рад, что с тобой все хорошо... - с большим трудом сквозь слёзы выдавил я из себя. - Как ты вообще узнал об аварии? - Я ехал из дома и, когда объехал место аварии, сразу узнал номер твоей машины. Кстати, как ты, почему ты не в палате? - Меня не было в машине. Как оказалось, машину у Ромы взял двоюродный брат, чтобы отвезти девушку домой, а когда возвращался, перед машиной на дорогу выпрыгнула собака, он ударил по тормозам, и машина сразу же остановилась, а вот водитель "Газели" не успел так быстро отреагировать и врезался впереди стоящую машину. К счастью, оба отделались небольшими травмами и несколькими переломами, но так как подушка безопасности оглушила брата Ромы, его и положили в палату интенсивной терапии до выяснения обстоятельств. Я рассказал Роме, как мог, о том, что произошло у меня тогда, и о том, что сейчас я не хочу быть с кем-либо другим. На моё удивление, он всё понял и не стал ничего говорить. Как оказалось, он потерял телефон, и номер не удалось восстановить, а в контакт он просто не хотел входить, так как не видел причины для этого. Мы сидели с Ромой на креслах рядом друг с другом. После того, как он всё мне рассказал, я немного успокоился. После того, как родители брата приехали в больницу, мы решили уйти. Моя машина стояла на парковке, Рома приехал на такси, так что теперь он мог поехать со мной. Подъехав к дому, я высадил его у подъезда, дал ключи от квартиры, а сам поехал на парковку. Когда я пришёл в квартиру, Рома стоял на кухне у окна. Я поставил сумку в прихожей, подошёл к нему сзади и обнял его. Волна тепла сразу накрыла меня, тепла и благодарности за то, что он жив и здоров. Он развернулся, и мы стали целоваться, сначала нежно, еле касаясь губами, потом всё страстнее и страстнее. Целуясь, мы пошли в спальню, сбивая всё на своём пути. Достигнув места назначения, мы стали раздевать друг друга. Я снял с него футболку и стал целовать его шею, грудь, пресс, покрыл поцелуями линию встречи кожи с джинсами. Потом, расстегнув джинсы, я стянул их и стал целовать его член через трусы, тот моментально затвердел, а Рома выгнулся от кайфа. Потом он поднялся и одним движением поменял нас местами. Он целовал меня так, что я просто умирал от этих поцелуев. С каждым поцелуем страсти становилось всё больше и больше. Поцелуи превращались в засосы и укусы на теле. После долгих издевательств друг над другом мы перешли к главному. Как-то сразу стало ясно, что он актив. Это немного меня озадачило, так как я никогда не пробовал другую роль. Но, с другой стороны, я был рад тому, что попробую именно с ним. Он стал массировать мою дырочку пальцами, потом нанёс немного смазки на палец и вошёл внутрь; ощущение было просто непередаваемое. Я стал извиваться под ним от кайфа, а Рома целовал меня то в губы, то в шею, то в живот. Наконец, пришло время для применения главного оружия. Размер у парня был что надо, честно говоря, побольше, чем у меня. Когда Рома одел презерватив и пристроился, чтобы начать процесс, меня уже трясло от желания. Когда он в первый раз вошёл, меня бросило в жар, и было ощущение, что я просто лечу. Он был мастером секса; я постоянно читал о том, как больно бывает в первый раз, и помнил о том, как в первый раз было с Максом, когда я больше всего боялся того, что ему будет больно. Рома двигался медленно, с каждым движением увеличивая наслаждение. Уже через несколько минут, даже не прикасаясь к члену, я кончил, после чего Рома ещё несколько раз вошёл в меня, а потом несколько раз дёрнулся резче и упал на меня. Мы обнялись, мокрые, обессиленные, все в сперме. После нескольких секунд отдыха мы опять стали целоваться, а потом решили пойти в душ. Я вошёл в кабинку первый и настроил воду, Рома вошёл в неё после меня. Мы стали мыть друг друга. Я взял мочалку, нанёс на неё гель для душа и стал тереть ею Рому. Начав с груди, я стал опускаться всё ниже и, когда дошёл до члена, увидел, что он опять стоит, как кол. Я решил вознаградить парня за то удовольствие, которое он мне доставил, поэтому опустился перед ним на колени и взял член в рот. Рома сразу же стал стонать и изгибаться и через несколько минут кончил. Я поднялся, и мы стали целоваться. Мы приняли душ и побежали голышом в спальню. Из-за плохой погоды ночью было прохладно, поэтому у нас была причина забраться под одеяло и обнять друг друга. Мы так пролежали ещё некоторое время, а потом Рома уснул. Я лежал и любовался им, он был такой классный, не такой, как Коля, он выглядел взрослым и сексуальным. Я обнял его и уснул - впервые в объятиях любимого. Глава 7 «С Новым Годом тебя, Ромочка» После того, как мы с Ромой выяснили все вопросы насчёт отношений, мы начали с чистого листа. Мы ходили в кино, кафешки, гулять. Насчёт секса вообще молчу, практически каждую ночь он проводил у меня, и каждый раз это было как в первый раз. Он познакомил меня со своей бабушкой, с которой он жил, так как она стала интересоваться, у кого он постоянно проводит время. Я же, в свою очередь, познакомил его с моими родителями, на которых Рома произвёл очень хорошее впечатление. Всё казалось очень классным. В отличие от отношений с Колей эти отношения были более открытыми. Мы ничего друг от друга не скрывали, что не могло не радовать, так как для меня ложь - это самое тяжёлое и неприятное в жизни. Так проходили дни, недели, месяцы. В декабре мы решили, что этот Новый год встретим вместе. Ромина бабушка уезжала в гости к своей сестре в другую область, а мои родители уезжали к моему дяде в другую страну. Рома легко убедил бабушку в том, что ему не надо с ней ехать, что он будет со мной и с друзьями, а там ему будет скучно. Мне же было тяжелее, так как мои родители давно готовились к этой поездке и я был её частью. Но всё же после нескольких дней постоянного нытья и убеждений я их всё-таки сломал. Мы решили, что встретим Новый год у меня дома, так как у меня был целый дом в нашем распоряжении и была 100% гарантия того, что ко мне никто не придёт. Где-то 27 декабря я уехал домой, чтобы проводить родителей; бабушка Ромы уезжала 29-го, так что Рома собирался приехать позже. После того как двоюродный брат Ромы попал в аварию, машину не удалось отремонтировать, но родители Ромы были так рады тому, что с ним всё в порядке, что подарили ему джип. Приехав домой, я помог собрать вещи родителям, на следующий день я отвез их в аэропорт. Пообещав, что всё будет нормально и что я не буду скучать, я поехал домой По дороге домой я решил заехать в магазин и купить продукты, нужные для готовки. Как и ожидалось, перед Новым годом в магазине было не протолкнуться. Как только я попал в эти пробки между бесчисленными стеллажами, я практически забыл, что мне надо, поэтому я просто бродил по магазину, надеясь, что натолкнусь на то что мне нужно. Где-то через 40 минут ходьбы я решил пойти к кассе, а всё, что не вспомнил, купить в магазине возле дома. У кассы, как и предполагалось, была километровая очередь. Я остановился у первой, к которой смог подобраться. Передо мной стояли двое парней спиной ко мне, они стояли близко друг к другу, практически прижимаясь. Постояв еще несколько минут, я заметил, что парни незаметно для других постоянно берутся за руки, такое поведение подняло мне настроение моментально. Я стал наблюдать за их поведением: они трогали друг друга за ноги, руки, тискали друг друга за попу. После ещё одного такого жеста я не выдержал и еле слышно хихикнул, но этого хватило, чтобы привлечь их внимание. Они сразу же отдалились друг от друга, покраснели и посмотрели на меня. Я тоже моментально покраснел, так как не хотел их смущать. Как только парни развернулись, я был просто шокирован. Передо мной стоял Максим, тот самый одноклассник, с которым у меня был первый опыт, и ещё какой-то парень. Я не узнал его сразу, так как он всего за несколько месяцев изменился практически до неузнаваемости. Подкачался, подрос, возмужал, я поверить не мог, что смотрю на того самого парня. Макс смотрел на меня такими удивлёнными глазами... - Я думал, ты с родителями уехал? - Нет, я решил остаться, а откуда ты знаешь, что мои уехали? - Мне мама сказала. - А ты как здесь, решил дома встретить? - Да нет, мы только до 30-го, а потом обратно. Оказалось, что он со своим парнем Костей приехали в гости, но сам Новый год решили встретить только вдвоем. Они познакомились 2-го сентября, когда Максим опаздывал на первую пару. Он бежал в универ, а когда открыл входную дверь, то врезался в Костю, который тоже опаздывал, но ошибся корпусом и бежал к себе на пару. С тех пор они были вместе. Мы решили пойти в кафе и пообщаться. Костя оказался очень интересным парнем. Я смотрел, как они сидят рядом, берутся за руку, стараясь, чтобы это никто не увидел, но ни минуты не могут без того, чтобы не трогать друг друга. Я сидел и смотрел на влюбленную парочку и видел в них нас с Ромой. Посидев несколько часов и обсудив, наверное, всё, что можно было, мы решили поехать домой, я отвез их и сам отправился к себе. Зайдя в дом, я сначала разложил все покупки, а потом позвонил Роме, он как раз помогал бабушке собираться. Мы немного поболтали, а потом я пошел убираться в доме. День прошел как-то быстро, и к вечеру я немного устал от постоянной беготни и, поговорив по телефону с Ромой, лёг спать: уже завтра вечером я его увижу. 29 с утра я решил пойти купить ёлку, надеясь, что вечером мы сможем вместе её нарядить. Выбор был большой, но, так как место у меня было, я решил взять трёхметровую красавицу. Всегда мы ставили елку в зале с камином, из-за того что там же находится лестница на второй этаж: высота потолка там составляет 6 метров. Так что с высотой елки можно не мелочиться. Притянув это тяжелое чудовище домой, я был просто вымотан, на улице было -20, а я ещё и ёлку тянул с самого центра города. Немного отойдя, я решил позвонить Роме и узнать, как его дела. Поезд бабушки должен был отправиться в 11 дня, и он сказал, что сразу же поедет ко мне. Но никто не отвечал, я решил, что он, наверное, ещё собирается, и не стал названивать. Где-то после обеда мне позвонил Максим, они с Костей уезжали сегодня вечером и хотели ещё раз встретиться. Я пригласил их к себе в гости. Когда они пришли, я поставил кофе, и мы уселись опять болтать. Где-то в 4 часа мне позвонил Рома. - Привет, извини, что не ответил, просто у меня тут такое. - Что такое, что-то случилось? - Ну, как сказать, моя мама приехала, чтобы увидеться с бабушкой, она улетает 31 с утра, так что я приеду где-то после обеда на самый Новый год. - Блин, ну как так, я думал мы вместе подготовимся, нарядим ёлку. - Я тоже этого хотел, но я не могу её оставить одну, я обещаю, что утром 31 я отправлю её на самолет и сразу же пулей к тебе. - Ну ладно, я все понимаю, маме привет от меня передавай, буду ждать. - Я тоже буду ждать встречи, люблю тебя. - Я тебя тоже люблю. После таких новостей мое настроение немного угасло, но у меня сидели гости, которые тоже уже собирались меня оставить. Они попросили меня отвезти их на поезд, если мне не сложно, так как папа Максима как раз перед этим проколол шину, а в гололед на запаске не хотелось ехать. Я с удовольствием согласился, так как и сам хотел немного развеяться. Отвезши парней на поезд, я возвращался домой, было уже достаточно поздно, машин практически не было, так что я быстро доехал домой и лёг спать. Утром 30-го декабря я решил украсить дом и ёлку. Для меня всегда Новый год был чем-то особенным, это тот самый праздник, когда ждешь чудес и веришь в волшебство. Хотя я уже не маленький, но всё равно именно этот праздник остался для меня самым главным. Украшений у нас всегда было много, особенно гирлянд, которыми украшался дом как с наружи, так и внутри. Стащив несколько коробок с украшениями, я столкнулся с небольшой проблемой в виде нескольких десятков метров гирлянд, которые каким-то волшебным образом за то время, когда не использовались, превратились в один большой узел, распутать который казалось не под силу никому. Только на одну гирлянду я потратил несколько часов, так что понял, что работы мне хватит на сегодня и на завтра тоже. Так и было: я целый день приводил в порядок украшения и наряжал ими дом. А к вечеру я наконец-то добрался до главной, самой любимой моей части - ёлки. Еще несколько часов - и ёлка тоже украшена, на часах уже было пол первого ночи, когда я наконец-то дошел до кровати, я был измотан, но доволен. С самого утра я занимался всем и сразу. Я готовил ужин, убирался в доме и бегал в магазин каждый раз, когда находил, что чего-то не хватает или я о чем-то забыл. В 11:30 я решил позвонить Роме и узнать, едет ли он уже, но мне ответила голосовая почта. Я знал, что он включает ее, когда едет за рулем, чтобы его не отвлекали, так что я даже обрадовался, услышав ее. Я оставил ему сообщение, что жду его и чтобы он позвонил, если заблудится, так как он впервые ехал ко мне в одиночку: в прошлый раз я был за рулем, а он большую часть дороги проспал. Где-то часа в 3 я вспомнил, что должен забрать торт, который заказал в кондитерской, и сломя голову понесся туда. По дороге еще раз зайдя в магазин, я вернулся домой и продолжил приготовления. В 5 часов вечера я стал волноваться: Ромы всё не было, хотя он уже давно должен был приехать. Даже в самый неудачный день моя дорога домой не занимала больше 4 с половиной часов. Но делая скидку на то, что он едет в первый раз и на улице ужасная погода, я решил не волноваться преждевременно. Еще через час я позвонил ему на мобильный, но там опять была голосовая почта, я понимал, что бывают разные задержки, так как сам не раз попадал в ситуацию, когда из-за аварии приходилось ждать по несколько часов. Но если ты стоишь, то можно включить телефон и позвонить, что ты задерживаешься. Не зная, чем себя занять, я стал накрывать на стол; раскладывая посуду, я постоянно смотрел на телефон, ожидая звонка, но ничего не происходило. Я сел у телевизора, нервно переключая каналы. Остановился я на дорожных новостях, где как раз рассказывали о новогодних авариях, я понимал, что это не самый лучший настрой, но всё равно продолжал смотреть. К счастью, ни в одном из сюжетов я не увидел знакомую машину, но там говорили об аварии, которая случилась не так далеко от моего города и перекрыла движение на несколько часов. Это было для меня маленьким лучиком надежды. Подождав где-то до 8 часов вечера, я решил позвонить знакомому, который знал Рому, он сказал, что не видел его уже несколько дней, но дал мне номер парня, который жил по соседству с Ромой. Оказалось, что в доме соседа уже во всю встречали новый год, я стал расспрашивать о Роме, но сосед сказал, что в последний раз видел его, когда тот провожал маму. Я попросил посмотреть, не горит ли у него дома свет и не видно ли машину. Сосед неохотно согласился. Машина Ромы была дома, но свет не горел. Неужели он решил не ехать и пошел к кому-то на вечеринку? Только это у меня в голове было тогда, я был рад, что с ним скорее всего всё хорошо, но не мог понять, почему он не отвечает. Прошло еще несколько часов, новый год приближался, а я сидел в холе один в тишине, не понимая, что происходит. Где-то в 11 часов зазвонил телефон, но номер был какой-то другой страны, я таких еще не видел. Я решил, что это родители решили поздравить меня с Новым годом. - Слушаю. - Ромочка, привет. Это были не родители, это был тот самый голос, которому я радовался последние несколько месяцев и который сегодня поставил меня в тупик своими действиями. - Рома? Ты где? - Я в Милане. - В Милане, что ты там делаешь, ты что - с мамой улетел? - Да, извини, я не знаю, как так вышло, просто всё так быстро произошло, мама приехала вроде как с бабушкой повидаться, потом оказалось, что у неё уже готовы все документы, чтобы я смог поехать с ней. Она уговорила меня, что все хотят меня видеть и хотели бы, чтобы я встретил Новый год с ними. Я, конечно, немного злился, но понимал, что если бы я не смог уговорить своих родителей оставить меня дома, то на моем месте мог быть он. - Понятно, а когда ты вернешься? - В том-то и дело, мне сделали официальный вызов, если я сейчас уеду домой, то потом еще долго не смогу сюда приехать. - Так на сколько это, хотя бы приблизительно? - Минимум на 3 месяца. - То есть тебя не будет 3 месяца, а мне что прикажешь делать? - Я понимаю, что отношения на расстоянии - это не вариант, такие отношения долго не длятся, так что лучше нам, наверное, сделать паузу, я считаю, что если ты в это время сможешь найти себе кого-нибудь, то держись за свое счастье. - Ты думаешь, мне хочется такого счастья? - Сейчас, может, и нет, но пройдет время, ну не будем же мы мучить себя ожиданиями и обещаниями. Ладно, извини, мне пора идти. С Новым годом тебя, Ромочка. - С Новым годом. После этих слов в трубке послышались гудки. Я положил телефон на стол, выключил свет и пошел в спальню. Я сел рядом с кроватью, с глаз катились слезы. Уже второй раз я плачу из-за него. В первый раз он был моим несколько часов, во второй раз - несколько месяцев. Но каждый раз в конце я остаюсь один на один со своими слезами. На улице послышались крики, фейерверки, а я сидел на полу в спальне, без слов, без мыслей, без ощущения волшебства, в огромном доме, один. Самый ужасный Новый год. Глава 8 «Перестройка» 1 января, проснувшись на полу у кровати, я не сразу понял, что случилось. Когда вспомнил, захотелось опять пойти спать. Пересилив себя, я сошел на первый этаж, где был накрытый мною вчера стол. Взяв телефон, я увидел, что там куча пропущенных вызовов от самых разных людей, и все вчера ближе к полуночи. Поев немного, я решил, что жизнь всё-таки не кончается на этом и надо жить дальше. Но вот что отношений с меня хватит, это точно. И хоть я и смог прийти к такому решению, внутри всё равно была невыносимая боль. Днем я пошел в гости к родственникам и вернулся поздно ночью. Я поболтал с Колей, с Максом, поздравил их с праздниками. Каникулы прошли немного быстрее, чем я ожидал, родители вернулись 5-го января, а после Рождества я уехал обратно на учебу. Зайдя в квартиру, я понял, что именно здесь происходило практически всё, что связано с моими отношениями. Так как два парня не могут просто так на улице пообниматься или поцеловаться, то всё происходило после возвращения в квартиру, начиная от двери и заканчивая спальней и ванной. Так как я приехал ещё до обеда, я решил прибраться в квартире, и этим уже точно убрать всё, что было связано с несложившимися отношениями. Зайдя в спальню, первое, что я увидел, это мой банный халат в кресле, и я решил его повесить на место, но когда поднял, из него что-то выпало. Это была футболка Ромы, у неё остался его запах, я сел на кровать, прижимая футболку к себе. Все мои усилия забыть о том, что случилось, были разрушены футболкой, которую он оставил в последний раз, я помнил, как он искал ее, а потом постоянно повторял, что ему кажется, что на нем была футболка под свитером. Я просидел с футболкой в руках где-то полчаса, за это время на неё накапало столько слез, что проступили пятна. Ну всё, теперь на ней есть и его, и мои следы. Я сначала хотел её выбросить, а потом решил, что это глупость, и положил её в комод. В университете все только и говорили о том, кто как провёл каникулы. Одни отдыхали где-то в теплых станах, другие на лыжах катались, а я говорил, что дома сидел. Это в каком-то смысле была правда. После занятий я шёл домой не спеша, делать дома мне было нечего. Зайдя в магазин за кофе, который так некстати закончился вечером, первое, что я увидел, знакомая картина: Коля возится с продуктами. Я подошел сзади и, немного изменив голос, спросил: - А где можно найти чай для похудения? - Блин, ты где пропал, я тебя так давно не видел! На самом деле мы с ним постоянно виделись, после той истории мы остались друзьями. У него как раз заканчивалась смена, я подождал его, и мы пошли ко мне. Сидя на кухне, я рассказывал, что со мной произошло за несколько дней до этого. Коля был, конечно, в шоке, но всё же пытался хоть как-то меня убеждать, что всё будет хорошо. У него же всё действительно было хорошо: уже где-то месяц у него были отношения с одним парнем. Я очень радовался за него. Хоть у кого-то всё хорошо. Посидев еще немного, он убежал домой к своему мачо, который уже несколько раз звонил ему за то время, пока мы сидели. Оставшись в квартире, я помыл посуду, пошел к ноутбуку, но после того как открыл браузер, понял, что не хочу входить Вконтакте, я решил, что с меня хватит всего этого. Поэтому я вошел и, не смотря от кого было 20 сообщений, удалил страницу. После этого мне показалось, что стало намного легче, так как я не хотел читать его сообщения, после того, что он сказал, я не знал, что можно было писать. С этой секунды у меня начинается новая жизнь, в которой больше нет Ромы и той боли, которая была с ним связана. Глава 9 «Мой святой Валентин» После того как я решил изменить свою жизнь, всё на самом деле изменилось: я не ходил никуда, не искал встреч с парнями, а если мне кто-то и попадался, то я делал вид, что ничего не заметил. Так на самом деле было легче, никакой тебе любви, никакой боли, никаких разочарований. Январь прошёл как по маслу, я сдал сессию, и в феврале опять началась учеба. Я решил, что буду продолжать свои действия по игнорированию любви. Но стремительно приближался праздник, на который, если честно, до сих пор я не обращал внимания. Но после последних событий я почему-то его возненавидел. День святого Валентина - именно так назывался день от которого меня бросало в дрожь. Но несмотря на мои молитвы, этот день пришел. Чтобы избежать неловких моментов, я решил не ходить в университет в этот день. А когда утром меня разбудил звонок от одногруппников, я сказал, что заболел, и дальше уснул. Так как я жаворонок, то проспать этот день мне все же не удалось. Где-то в 11 часов дня я окончательно проснулся. Не зная, чем заняться, я убрал квартиру, причем так, как её, наверное, ещё не убирали. Рассортировал книги на полках сначала по алфавиту, потом по цвету, а потом по толщине. Все это заняло у меня несколько часов, после этого я сходил в магазин и купил продуктов, решив, что могу себя побаловать. Раз я не люблю никого, то буду любить себя. Вечером я принялся за готовку, готовка всегда меня успокаивала, так же, как и уборка. Из-за этого друзья часто называли меня Моника в честь героини сериала "Друзья", которая была помешана на порядке. Меня всегда это веселило, и я ничуть не обижался. На улице было шумно: как и на каждый праздник, все алкаши праздновали так, как будто это их праздник. Через открытое окно доносились крики, признания в любви, пьяные вопли и много другого. Но меня привлекли крики, которые звучали у моего дома. - Что, сука, в педики решил податься! - Получай, падла, будешь знать, как голубков любят! Честно говоря, меня напрягли такие крики. Я выглянул в окно и увидел, как несколько парней бьют ногами лежащего на снегу парня прямо у моего подъезда. Картина так меня напугала, что я сразу же заорал. - Быстро отошли от него! Я сразу же сорвался с места и побежал туда, я как-то не думал, что буду делать, когда спущусь к ним, меня больше беспокоил парень, который лежал на снегу и которому точно нехило досталось. Я просто летел вниз по лестнице, перепрыгивая по несколько ступенек. Когда я открыл дверь подъезда, парни бежали от подъезда, наверное, испугались, когда услышали, что кто-то бежит по лестнице. Я подбежал к парню, который лежал на снегу, обхватив колени. - Ты как, в порядке, всё цело? "Отвечай, пожалуйста, только не умирай!" - именно эти слова крутились у меня в голове, сердце бешено колотилось. - Да жив я, к их разочарованию. Он ещё и шутит, ну полный пипец. - Встать можешь? - Да, наверное. Парень немного приподнялся, и я увидел капли крови на снегу. - Откуда кровь? - Блин, из носа и губы, и из брови кажется. В тусклом свете я не сразу заметил, что из носа у него идёт кровь. - Пошли ко мне, умоешься хоть. - Я не пойду, я сейчас домой пойду... блин, телефон и кошелёк. - Да что ты морозишься. Пошли умоешься, позвонишь кому-нибудь, чтобы забрали, или такси вызовем. - Хорошо, только я должен что-то сказать, так будет лучше, ну или хотя бы чтобы не так больно мне потом было. Я гей, и поэтому меня побили. Эти слова вогнали меня в ступор, я понимал, почему его побили, я достаточно услышал из окна, но такого прямого признания я не ожидал. Наверное, он просто боялся того, что я такой же отморозок, как и они, и что если потом узнаю правду, то сделаю то же самое. - Это не имеет никакого значения, пошли, тебе нельзя оставаться на холоде. Я помог ему подняться, и мы пошли в подъезд. Он опирался на меня, так как у него болела нога. Поднявшись в квартиру, я сразу же отправил его в ванную, а сам пошёл искать аптечку. Через несколько минут он спросил из ванной. - Извини конечно, но можно я душ приму, а то, оказывается, вся моя одежда грязная и в крови, и я, соответственно, тоже. - Да, конечно, можешь взять любое полотенце, я сейчас поищу тебе что-нибудь чистое. Найдя футболку и штаны, я занёс их ему в ванную; так как душевая кабина была непрозрачная, я мог не беспокоиться, что он застесняется. Сам я отправился на кухню и продолжил готовку. Через несколько минут из моей ванной показался высокий худощавый парень в футболке, которая была ему велика, и спортивках, у которых были те же проблемы. Там, на улице я не успел разглядеть его; он был ростом с меня, стрижка средней длины, длинная чёлка - не такая, как у эмо, просто длинная, карие глаза, пухлые губы - или опухлые, так как нижняя губа была разбита. Он вошёл и посмотрел на меня взглядом, который напоминал взгляд щенка, которого подобрали с улицы, меня в дрожь бросало от той доброты, которую излучал его взгляд. - Я там аптечку нашёл, пойдём обработаем раны. - Хорошо. Я пошёл в комнату, а он поплёлся сзади, немного прихрамывая. Мы уселись на диван, я промокнул ватный диск в дезинфицирующем средстве и отдал ему, чтобы он обработал рану на лбу. Но только он коснулся кожи, как сразу отдёрнул руку. - Нет, так не пойдёт, раны надо обработать, чтобы не было осложнений, давай сюда диск, - не выдержав, сказал я. Я взял диск, отодвинул пальцами волосы и стал обрабатывать рану. Он сразу искривился и попробовал отодвинуться, но я другой рукой взял его за голову сзади и не дал этого сделать. - Потерпи, пожалуйста, я постараюсь сделать это как можно быстрее. В его глазах показались слёзы, и я сразу почувствовал себя деспотом, который издевается над парнем. Бросив диск на столик, я приблизился к нему и подул на рану, а потом подумал, что это как-то глупо. Опустив глаза, я увидел, что он улыбается, и тоже улыбнулся. Сев рядом, я взял мазь от ушибов. - Ещё есть ушибы? - К сожалению, есть. Он поднялся и снял футболку, в глаза сразу же бросилось несколько ужасных синяков, потом он снял штаны, и на ноге показался ещё более ужасный ушиб. Я невольно ахнул и закрыл рот руками, на глаза сразу навернулись слёзы. Таких ужасных синяков я ещё не видел. - Ложись на диван, я помогу нанести мазь. Он лёг на диван, а я нанёс немного мази на пальцы и стал нежно втирать её в место ушиба. Я чувствовал, как ему больно, но в тот момент мне казалось, что мне ещё больнее. Я еле сдерживал слёзы, было так обидно, что вот так просто могут побить парня, ни за что. Когда я закончил, у меня дрожали руки, а глаза жгли слёзы. - Полежи так, чтобы мазь впиталась. - Ладно. Я выбежал из комнаты в кухню. Закрыв за собой дверь, я сидел на подоконнике, из глаз текли слёзы, некоторое время я контролировал их, но потом, когда они всё-таки прорвались, я уже не мог их контролировать. Я не услышал, как двери открылись, и он вошёл на кухню. - Ты что плачешь? - Да нет, не плачу, хотя да, мне просто обидно, что такое может случиться, что люди могут быть такими жестокими. Он подошёл ближе и обнял меня. Такой жест ещё раз доказал, какой он хороший и как жесток мир. - Знаешь, я не сказал тебе. Я тоже гей. Он улыбнулся и ещё раз обнял меня. Мне захотелось прижать его сильнее к себе, но я сразу же остановился, когда он дёрнулся от боли. И я опять вспомнил об ужасных ушибах. - Кстати, меня Валентин зовут. Валентин? Ничего себе совпадение - или несовпадение. - Я Рома. - Очень приятно, а то ты меня уже и спас, и душ я принял у тебя, а мы ещё даже незнакомы толком. - Ты голоден? А то у меня здесь ужин. - Ты кого-то ждёшь? - Да нет, как раз ждать мне некого, может, составишь компанию? Или тебе сначала надо позвонить кому-нибудь? - Сейчас мне некому звонить - родителей дома нет, а больше некому. - Хорошо, тогда оставайся, я тебе на диване постелю. - А это не будет как-то неправильно? - Да нет, всё нормально, оставайся сколько надо. Поев, Валентин уселся перед телевизором, а я тем временем пошёл и поставил его вещи стираться в стиральную машину. Потом мы сидели и болтали обо всём подряд. Оказалось, что парни, которые его избили, это его бывшие друзья, которые, узнав о том, что он гей, стали воспринимать это как хотели, а после того, как он перевёлся в другую школу, стали угрожать ему. Он учился в выпускном классе, то есть был на год младше меня. Просидев где-то до 2-х часов ночи, мы решили пойти спать. Так как 14 февраля было в понедельник, то впереди была целая неделя. Он лёг на диване, а я пошёл в спальню. Но уснуть я никак не мог, в голове постоянно прокручивались события этого вечера. Как вообще возможно такое, что люди, которые с тобой дружат и общаются, узнав об твоей ориентации, могут такое сделать. Ну неужели они не понимают, что от этого ничего не меняется, ты остаёшься таким же, каким и был. Но, наверное, это не многим дано понять. Через несколько часов безрезультатных попыток уснуть я решил пойти в ванную - проверить, как там вещи Валентина. Когда я вышел из спальни, первое, что бросилось мне в глаза, это вид парня, который мирно спал на диване, свернувшись калачиком, как котёнок; плед сполз с него на пол, оголив ранения, полученные от друзей. Я подошёл, поднял плед и укрыл его, потом сел рядом на пол и всё смотрел на то, как он спит. Ну неужели можно обидеть такое нежное создание? Не зная его хорошо, я почему-то был уверен в том, что это очень хороший человек. Глава 10 «Дружба со святым» Проснувшись в 6 часов утра, я стал собираться в университет, стараясь не разбудить Валентина, который спал на диване. Я приготовил завтрак, поел и оставил часть еды для него. Желания будить его у меня не было, а на пары идти надо было. Поэтому я написал для него записку, чтобы он чувствовал себя у меня как дома, и оставил запасной ключ, чтобы, если он захочет пойти куда-нибудь, он мог закрыть дверь. Сидя на парах, я постоянно думал о нём и о том, что оставил его дома одного. Я не беспокоился о том, что он что-то стащит, просто неприлично было оставлять человека одного. После пар я сразу побежал домой, но там уже никого не было. На минутку я подумал, что он просто сбежал, но потом решил подождать, что будет дальше. Вечером, когда я был на кухне, в дверь постучали, это был он. - Ты чего стучишь? У тебя же вроде ключ есть? - Да, но как-то неприлично в чужую квартиру входить как к себе домой. Он отдал мне ключ, и мы пошли на кухню. Он сел на стул и стал смотреть на то, как я готовлю. - Кстати, спасибо за завтрак. Тебе не страшно было оставлять незнакомого парня в своей квартире одного? - Да нет, я почему-то сразу понял, что ты хороший человек. Ты домой ездил? - Да, переоделся, получил нагоняй от мамы за то, что телефон потерял, выслушал лекцию на тему драки. - Ты рассказал ей о том, что тебя побили? - Да ты что! Если бы я это сделал, то у неё бы инфаркт случился. Просто сказал, что подрался с каким-то парнем. - Да уж! Ну ты и даёшь! Кстати, кто были эти парни? - Мои друзья, то есть бывшие друзья. От этих слов у меня волосы на голове зашевелились. Как друзья? Неужели такое возможно? Увидев мою реакцию, он продолжил: - Просто мы давно дружили, и я всегда замечал их неприязнь к геям и вообще ко всем неформалам. Но я думал, что это просто для того, чтобы показаться крутыми. Но недавно один из моих друзей стал флиртовать со мной, и так получилось, что после одной вечеринки мы переспали. После этого мы стали как-то по-другому относиться друг к другу, другие парни это заметили, и после небольшого расспроса мой друг сказал им, что я к нему пристаю, что я споил его и чуть не трахнул, а потом сказал ему, что если он хоть кому-то скажет, то я всем скажу, что он гей. После этого они решили меня наказать, вот и побили. Я стоял посреди кухни с открытым ртом. Шок был такой, что слов мало для того, чтобы описать его. Присев на стул рядом с ним, я смотрел на него и не мог понять, как такое возможно. - Я в шоке. - Понимаю, я до сих пор понять не могу, как я с этими людьми дружить мог. - Теперь тебе 100% нужны новые друзья. Кстати, несколько у меня на примете есть. Мы сидели ни кухне и болтали. Где-то в 11 часов вечера Валентин уехал домой, а я помыл посуду и пошёл к телевизору. Но мне было не до кино, я мог думать только о предательстве, о том, как могут друзья предать. С Валентином мы решили дружить, так как сейчас никого у него не осталось, а отношения могут и не получиться, плюс я решил познакомить его с Колей, таким образом избавив парня от проблемы закрытости. Где-то в час ночи я пошёл спать, так и не поняв того, как люди могут так поступать. Проснувшись утром, я пошёл на пары, которые за последние месяцы стали для меня невыносимыми. Не досидев до последней пары, я пошёл домой. Зайдя в магазин, встретил Колю. Оказалось, что у его парня сегодня день рождения, и он пригласил меня в ночной клуб. Я рассказал ему о Валентине, и он согласился на то, чтобы я привёл его с собой. Когда я пришёл домой, я позвонил Валентину, который вчера восстановил свой номер и нашёл дома свой старый телефон. Он не сразу согласился пойти со мной, но я всё-таки его уговорил, надавив на то, что я не любитель клубов и что мне одному идти не хочется. Вечером я собирался в клуб и ждал Валентина. Так как я не пью, я решил взять машину, ведь всё равно потом надо будет отвезти Колю и его парня домой, да и Валентина тоже. Только я успел одеться, как в дверь позвонили. Я открыл. На пороге стоял высокий стройный парень, одетый в короткий зимний пиджак и джинсы, с красивой укладкой; таким Валентина я видел впервые. Когда вчера он приходил, он был в той же курточке, что и позавчера, и в водолазке. Я улыбнулся, взял ключи от машины, и мы пошли вниз. Когда мы приехали в клуб, я был немного удивлён увиденному. Так как я не любил ходить по клубам, то и не знал, какие клубы есть у нас в городе, но о некоторых я слышал, а об этом никогда. Войдя внутрь, я понял почему. Только парни, даже на сцене. Как оказалось, это был гей-клуб. Мы быстро нашли Колю и его парня. - Познакомьтесь, это мой Гена. Из-за музыки Коле приходилось кричать, причём так, что, казалось, он сейчас себе связки порвёт. И я сразу вспомнил, почему я не люблю клубы. Ми сидели сбоку на диванчике, разговаривали о жизни, о парнях, об отношениях. Коля и Гена постоянно целовались, так как не могли сдержаться. Мы с Валентином сидели напротив, и по его лицу я понимал, что для него это всё новое, но ему происходящее вокруг определённо нравилось. Где-то в 2 часа ночи мы решили уйти. Я отвёз Колю и Гену к ним домой, потом повёз Валентина. Когда он сказал, где он живёт, я невольно вздрогнул. Оказалось, что он живёт в нескольких домах от Ромы. Подъехав к дому Валентина, мы попрощались, и он пошёл домой, я развернулся и поехал домой. Проезжая мимо дома Ромы, я заметил свет в окне. У меня внутри всё сжалось; я помнил, что его бабушка должна вернуться только через месяц, и я не знал, кто сейчас находится в доме. Глава 11 «Возвращение блудного сына» Как оказалось, у Ромы дома была его сестра, которая жила в соседнем городе, но сейчас, пока бабушки нет, смотрела за домом. После этого события у меня проснулись воспоминания. Я нашёл коробку, в которую сложил всё, что было связанно с Ромой. Главным объектом там была карта памяти, на которой были все фото и видео с Ромой. Вставив её в ноутбук, я окунулся с головой в воспоминания. Через несколько часов я очнулся от гипноза. Поняв, что ничего из этого не вернуть, я сложил всё в коробку и спрятал её как можно дальше. Следующие полтора месяца прошли как один день, у меня было всё шло как под копирку. Каждый день был как прежний. Я, конечно, встречался иногда с Колей с Валентином, но ничего особенного у нас не было. В апреле я уже полностью вошёл в это русло и ничего не замечал вокруг. Всё стало для меня настолько серым, что я просто существовал - без эмоций, без чувств. Мне не хотелось чего-то нового, мне было просто спокойно, и я не хотел изменений. Я понимал, что это только затишье перед бурей. Однажды, возвращаясь домой, я увидел машину Ромы, она стояла у торгового центра, но рядом никого не было. Мне сразу же захотелось пойти туда и увидеть, кто приехал на его машине. Я понимал, что это мог быть он, так как прошло уже 3.5 месяца с того момента, как он уехал, а он сказал, что где-то на 3 уезжает. Была пятница, и я собирался домой. Прибежав из университета, я схватил сумки, засунул их в багажник и поехал. На улице было жарко, так что я хотел как можно быстрее доехать, но всё же решил сделать крюк и поехать мимо дома Ромы в надежде хотя бы увидеть его. Проезжая мимо, я ничего не увидел, ворота были закрыты, а на улице никого не было. Я немного разочаровался, но всё же решил, что, наверное, это и к лучшему: если он приехал и не зашёл ко мне, значит я ему больше не нужен. Вечером, когда я приехал домой, оказалось, что у нас гости. Так как у моей бабушки был день рождения, то собралась вся семья - полный дом народа, кричащих малышей, шум и гам. - А вот и наш блудный сын! - заявила мама, как только я перешагнул через порог. Просто с тех пор, как я вошёл в своё серое русло, дома я не был, так что они целый месяц меня не видели. Я со всеми поздоровался и решил сначала принять душ. Стоя под водой я постоянно думал о Роме: "неужели он приехал?", "почему он не позвонил?", "что бы я сделал, если бы он пришёл?". Через несколько минут я понял, что ничего хорошего из этого не выйдет, вытерся, оделся и пошёл к гостям. Вечер пролетел незаметно, только в 2 часа ночи ушли последние гости. Мама решила, что посуда подождёт и до завтра, и все пошли спать. Я лежал на кровати в темноте, просто всматриваясь в потолок. Те несколько часов, которые я провёл с гостями, отвлекли меня от грустных размышлений, но сейчас я опять остался наедине со своими мыслями. Полежав где-то до 3-х часов ночи, я оделся и пошёл на кухню. Уборка была для меня сейчас единственной возможностью отвлечься. Не думая ни о чём, кроме посуды, через несколько часов я закончил уборку, ввалился в свою комнату и уснул. Надо было видеть выражение лица мамы, когда она увидела кухню утром. Когда я зашёл туда за своим священным ритуалом - чашкой кофе - она ещё была в недоумении. - Скажи мне, как единственный человек, который вчера не пил.. - Что сказать? - Я сильно напилась. Насколько я помню, выпила всего пару бокалов вина, но, похоже, они конкретно мне память стёрли. Я сразу понял, о чём идёт речь. - Ну да, я извиняюсь, но я не смог уснуть, зная, что на кухне осталась гора грязной посуды, и перемыл её. - Ну и повезет же какой-то девушке отхватить такого чистюлю. - Это я пока не женился, я чистюля, а потом пускай жена убирает! - Ну-ка, колись давай: что, поссорился с какой-то девушкой? Я никогда не поверю в то, что ты просто так это сделал. Ну, если бы днём, то да, но в 2 часа ночи... не верю! - Да нет, всё нормально. Лучше расскажи, что у вас нового? - Понятно, не моё дело, не буду лезть. У нас с мамой всегда так - чтобы не срываться друг на друга, мы решили, что когда кто-то затрагивает тему, которая его не касается, то другой говорит о чём-то другом, чтобы избежать ссоры. Немного поболтав с мамой, я решил пройтись. Так как одному скучно было шляться, то я решил позвонить Максу в надежде на то, что он и его парень сейчас тоже в городе. - Алло? - усталый голос ответил на том конце, хотя на часах было уже 10 часов утра. - Ты что, ещё спишь? - А кто это? - Конь без пальто - лето пришло, пальто больше не ношу. - Рома, это ты? - Да ты издеваешься! Конечно, я! У тебя на телефоне есть такая штучка, экран называется, там можно фотки смотреть, порнуху, а ещё там есть такая функция: если кто-то звонит, то там появляется надпись с именем того, кто звонит. - Прекрати, я ни слова не понял. Приезжай, пожалуйста, родителей нет, я дома один. - Ладно, сейчас буду. Меня немного встревожил его голос и то, как он меня позвал приехать. Я быстренько собрался и поехал к нему. Поднявшись на 9 этаж без лифта, думать я мог только о том, что зря отказался от пробежек после поступления в университет. Картина, открывшаяся мне за дверью, меня ошарашила. Макс в одних трусах, сонный, был как спящая красавица, которая проснулась после 10 лет сна. Насколько я знаю парня, приди я к нему даже в 6 утра, он встретил бы меня так, как будто уже обед и он уже полдня на ногах. Пройдя по квартире, я увидел несколько бутылок от вина на журнальном столике и обёртки от шоколада. - У тебя что, была аристократическая тусовка с шоколадом и вином? Хотя я даже не представляю, бывает ли такое. - Да нет, это всё я. Просто другой закуси не нашёл, а само вино не лезло в глотку. Оглядевшись на беспорядок, подсчитав количество бутылок, я понял, от чего у него такой вид. - А в честь чего ураган? - Мы с Костей расстались. "Вот блин, ну и что мне говорить ему? В этих вопросах я не лучший советник, сам не знал, что делать, когда Рома уехал". Но надо было что-то говорить. - Ну и что, может, еще не всё потеряно, может, вы ещё помиритесь. - Нет, он мне изменил, да ещё и со своим бывшим. На такой ответ у меня мозг полностью заклинило. - Так, слушай сюда. Костя - придурок, если изменил такому парню, как ты. Ты хороший, красивый, умный, на тебя можно положиться в любой ситуации. Пойми - ты не будешь один, ты быстро найдёшь себе кого-то, кто будет ценить тебя, ведь именно это надо делать с такими людьми. После этих слов у него проступили слёзы, было видно, что этот комочек любви и добра нуждается в ком-то, на кого он сам сможет рассчитывать. Я сел рядом на диван и обнял его. Я знал, что ему это нужно, так как знал его, наверное, лучше, чем кто-то другой. - Понимаешь, я боюсь одиночества. - Да не будешь ты одинок, такие люди, как ты, долго в одиночестве не задерживаются, их сразу забирают. - Да? А ты? Ты ведь заслуживаешь самого лучшего, за всё время, сколько я тебя знаю, ты ничего плохого никому не сделал, а за первые недели учёбы с тобой столько всего произошло. А потом вроде всё наладилось, но рухнуло так же быстро. Ты уже почти 4 месяца один. Но ты сильный, а я так не смогу. От этих слов у меня внутри всё сжалось. Ведь он прав, я уже почти 4 месяца один, это, конечно, небольшой срок, но самое главное - то, чего не знает никто, а это то, что я сдался. Я перестал искать, я перестал надеяться, и, самое главное, я перестал любить. Посидев с парнем ещё немного, я отправил Макса в душ, а сам решил помочь ему убрать квартиру, так как вечером должны были вернуться родители, и если бы они увидели такую картину, то без скорой помощи не обошлось бы. Когда Макс вернулся, я предложил ему пройтись, чтобы немного забыть обо всём. Мы гуляли по городу, обсуждая то, что случилось с нами за последнее время, не связанное с отношениями, посидели в кафе, поели мороженое. Кстати, зря все говорят о том, что оно только малышам помогает. Я считаю, что оно иногда лучше алкоголя успокаивает. Проводив Макса вечером домой, я направился к себе, попав как раз на ужин. Так сложилось, что у меня ужин связан не с самыми приятными моментами в жизни. Просто завтрак и обед это у нас не семейное мероприятие. Кто когда проснулся, тот тогда и ест. А в обед быстренько поели, и каждый побежал по своим делам. А вот ужин - это совсем другое. Это расспросы о личной жизни, поучения, наставления, истории, которые уже в тысячу раз все слышали... Вот и этот раз не стал исключением из правила. Бабушка стала расспрашивать о девушках, отец - говорить о том, куда надо пойти работать после окончания учёбы. Одна мама молчала, так как она относилась к этим мероприятиям так же, как и я. - Ты должен пойти работать в фирму моего знакомого. Он только что открыл новый филиал, как раз к тому времени, как ты получишь диплом, он его доведёт до нормального состояния, и можно будет хорошо зарабатывать. Я уже с ним это обсудил, и он не против тебя взять. - Стоп, стоп. В смысле договорился? Я же ещё только на первом курсе. - Я знаю, но ты же должен знать, что в нашей стране тёплое местечко надо заранее резервировать. - А меня ты спросить не хотел для начала? Нужно мне это местечко или нет? - Слушай! Я понимаю, что тебе в прикол эти все твои гулянки, пьянки, дискотеки, но придётся когда-то остепениться, или ты до пенсии собираешься бухать? В этот момент я понял, что мой отец совсем меня не знает. Мне 18 лет, я ещё никогда не напивался, никогда не курил, на дискотеки практически не ходил, не говоря уже о гулянках. Но он меня не знает, он решил написать мою жизнь самостоятельно, принять вместо меня решение, как мне жить. Я для него никто, робот, которого можно запрограммировать. - Гулянки, говоришь? Проверь свои записи, кажется, у тебя инструкция не к тому отпрыску, - я поднялся и пошёл к двери. - Я не разрешал тебе уходить. - А я и не спрашивал разрешение. Выйдя из кухни, я взял ключи от машины, вышел во двор, сел в машину и поехал. Я решил поехать к себе в квартиру. Пускай на улице ночь, а ехать 4 часа, но здесь находиться я больше не мог. Где-то на полпути начался ливень. Я ехал и думал о том, что случилось. После нескольких месяцев затишья всё-таки началась буря. Макс и Костя расстались, я поссорился с отцом, а Рома, возможно, вернулся, но, наверное, не хочет меня видеть... Я ехал в полной тишине, сосредоточившись на дороге. Отправил СМС маме о том, что я поехал обратно в город. Она перезвонила, когда я практически доехал до нужного места, и сказала, что отец обижается конечно, но не больше обычного. Такие стычки у нас с ним не первый раз, он никогда меня не понимал и не поддерживал. Но я думал, что всё изменилось, когда я поступил в университет и съехал от них. Как оказалось, нет. Отец всё равно не считал меня взрослым человеком. Доехав до города, я немного расслабился; дорога в такую погоду отнимает много сил. Остановившись на светофоре, я думал о том, стоит ли мне попробовать позвонить Роме. Мне, конечно, было обидно, что он так поступил со мной, но за эти 3.5 месяца я понял, что не всегда всё зависит от тебя. Иногда в дело вмешиваются высшие силы. Только я об этом подумал, как случилось что-то непонятное. Сильный толчок, белая подушка безопасности, звук мнущегося метала, разбивающегося стекла... Ремень безопасности как будто втягивает в сиденье, а всё тело рвётся вперёд. Удар об руль... Мелькание фар, шум в голове, звон в ушах - ситуация ни на что не похожа и ни с чем не сравнима, полное её непонимание и, главное, слабость; есть только одно желание: уснуть. Я закрываю глаза, и всё исчезает во тьме, всё, кроме звука. Глава 12 «Не было бы счастья, да несчастье помогло» Открываю глаза и первое, что вижу, - потолок, не самый белый, не самый ровный. Я точно не дома. У окна стоит мама, с кем-то по телефону болтает. - Да всё нормально, жив он, куда он денется, небольшие ушибы и лёгкое сотрясение. Услышав позитивный диагноз, я понял, что мне сразу стало легче. Что случилось, не помню, вроде авария, но что в меня врезалось, не помню. Поднялся и сел. В голове сразу всё закружилось. Мама сразу бросила телефон и подбежала ко мне. - Ты как? - Как с перепоя - всё кружится, и ни хрена не помню. - Ты не помнишь, что случилось? - Ну, я помню аварию, но детали не помню. Может, расскажешь? - Ну, если коротко, то девушку бросил парень, она села в машину и погнала, при этом плакала и в телефоне копалась, ехала очень быстро, и когда заметила твою машину, то не успела затормозить. - Вау, откуда такие подробности? - Так она рассказала. - С ней всё в порядке? - А что с ней будет - она на 2.5-тонном "Лексусе" была; капот погнула и силиконом об подушку безопасности потёрлась. А вот твоей красавице повезло меньше. - Блин, машина! Я о ней совсем забыл. Ты её видела? - Ну да, конечно, мне как позвонили, что ты в аварию попал, я сразу побежала машину проверять. - Ну извини... Стоп, а как ты так быстро добралась сюда? - А я не быстро, ты 12 часов без сознания провалялся. - Очуметь! А мне казалось, что максимум несколько часов прошло. У меня даже гул в голове не прошёл. - Врач сказал, что осмотрит тебя, как только ты очнёшься. Пойду позову его. Мама ушла, а я задумался о той девушке. "Вот опять кого-то бросили. Если сейчас придёт врач, которого бросили, то живым я отсюда не выйду". Через некоторое время в палату вошёл доктор, молодой, симпатичный, и у меня ком к горлу подступил: неужели то, что я подумал, и правда сбудется? - Здравствуйте, я ваш врач, меня зовут Максим Романович. "Да вы реально издеваетесь!" - Очень приятно. Можно вопрос? - Да, конечно. - Вас никто не бросал в последнее время? - Что, простите? Я сразу понял, что ляпнул это вслух. - Да нет, ничего, не обращайте внимание, вы же помните, я башкой треснулся, вот и несу чушь. Молодой врач приятно улыбнулся. Сзади появилась мама с букетом алых роз. - Ты где это взяла? - Да вот, курьер принёс. - Это мне, что ли? - Да. В букете была записка: "Выздоравливай быстрее, очень жду. Р.". От прочитанных слов у меня перехватило дыхание. "Неужели он всё-таки приехал? Но почему он раньше не позвонил?!". - Мам, а где мой телефон? - Извини, солнышко, врачи старались его спасти, но он умер в реанимации. - Ты ещё долго так будешь? - Долго. Если тебе не нравится, не слушай. - Ладно, ладно. На этих словах в палату вошёл папа, и сразу повисла мёртвая тишина, которую нарушил врач. - Извините, вы будете присутствовать на осмотре? - Нет, они уже идут. И подождут в коридоре. Родители развернулись и ушли. - А ваш папа вас любит, всю больницу на уши поднял. - Ну да, надо же, как мило. Пока врач проверял, все ли кости у меня целы, нет ли внутренних кровотечений и т.п., я мог думать только об одном. "Рома действительно приехал, он ждёт встречи со мной, но жду ли я этой встречи?" Результаты анализов надо было ещё немного подождать, так что у меня было время подумать, если бы не родители. - Ну что, молодой человек, поговорим о вашем вождении. Видимо, отца всё-таки волновала машина, а не я. - А что тут говорить? Я, к твоему сведению, на месте стоял, в меня врезались, а не я нарушил правила. - Если бы ты был дома, то этого бы не произошло. - А если бы ты не пробовал решить всю мою жизнь наперёд, то я был бы дома. - Машина восстановлению не подлежит, а новую я тебе не собираюсь покупать. - А я и не прошу, на автобусе поезжу, с меня корона не упадёт. После этого отец вылетел из палаты как ошпаренный. - Ну что ты так, ты что, его не знаешь? Он же всегда таким был, и таким останется, его уже не изменить. - Мам, ну пойми, его не изменить, но жить жизнью, которую он мне придумал, я не собираюсь. - Ладно, давай не будем об этом. Кстати, от кого цветы? "Ой, блин!" - Да так, от знакомой, она просто узнала о том, что я сюда попал. - От знакомой, говоришь? Красивая, стройная, высокая, с большим размером? - Ну, что-то типа того. Я сделал вид, что засмущался, хотя в голове сразу мелькнуло: "Знала бы ты, мамочка, какая это девочка и как ты в точку попала, особенно с размером". Где-то через полчаса пришли анализы, всё было нормально, и меня отпустили домой. Я с трудом уговорил родителей поехать домой, обосновав это тем, что они дома оставили бабушку одну. Они подвезли меня до подъезда и уехали, а у меня было только одно желание: как можно скорее связаться с Ромой. Поднимаясь по лестнице, я чувствовал каждую мышцу своего тела, всё ныло, и мне хотелось отдохнуть, хотя я всего 2 часа назад проснулся. Когда я поднялся на последнюю площадку, перед моими глазами появилась удивительная картина. Рома сидел на полу, обхватив колени руками и прижимаясь спиной к моей двери. Глава 13 «Никогда не говори никогда» И вот я стою перед ним, так близко и в то же время так далеко. Неужели это действительно он? Тот, кого я люблю, и тот, который меня так ранил. Никогда не мог подумать, что такое возможно; 2 таких противоречивых чувства к одному человеку. - Привет, - сказал я, чтобы привлечь его внимание. Он сразу же вскочил на ноги. - Привет, как ты? Всё нормально? Я очень сильно волновался. - Да, всё нормально. Когда ты приехал? - Вчера в обед. - Почему не позвонил? - Я хотел прийти, не хотелось по телефону разговаривать. - Понятно. Что расскажешь? Я прошёл мимо него и стал открывать дверь. - Да ничего особенного. У тебя как дела? - У меня всё отлично. - Слушай, может, сходим куда-нибудь, поговорим. Я думаю, нам есть что обсудить. - Извини, но у меня сейчас всё болит, и единственное желание сейчас - пойти прилечь и отдохнуть. Да и обговаривать нам нечего, столько времени прошло, что это уже не актуально. После этих слов я вошёл в квартиру и закрыл за собой дверь. Когда я ехал домой, у меня было только одно желание - увидеть его, но когда я увидел его, я вспомнил всю ту боль, которую мне пришлось пережить, и 4 месяца одиночества. Я принял душ и пошёл спать. Если чему-то суждено случиться, оно случится, несмотря ни на что. Я проснулся очень рано, часов в 6, наверное, из-за того, что я много времени пробыл в отключке. Хотя я и чувствовал себя устало, но это не значило, что я хочу спать. Посидев немного у компьютера, поев, посмотрев фильм, я решил пойти в больницу. Так как у меня было сотрясение, я должен был находиться под наблюдением врачей ещё несколько дней. Когда я приехал в больницу, меня направили в кабинет ждать врача. Честно говоря, вчерашний улыбающийся врач мне показался очень симпатичным, и я ждал встречи с ним. Через некоторое время в кабинет вошёл врач. Это был старичок, еле-еле волочащий ноги; первое впечатление было такое, что он ещё Ленина малышом видел. - Здравствуйте, я Николай Петрович, раздевайтесь. - Здравствуйте. Раздеваться? Зачем? - Ох уж эта молодёжь! Ну а как я вам простату проверять буду, через ваши узкие джинсы? - А мне как-то и не надо... В это время в кабинет вошёл вчерашний врач. - Николай Петрович, это не ваш кабинет, ваш следующий по коридору. - Да? Ну я как-то опять напутал. Ладно, пойду, меня там пациент ждёт. С этими словами дедок развернулся и вышел из кабинета. Я стоял с открытым ртом, не зная, что сказать. - Он не успел вас осмотреть? - сказал с улыбкой молодой врач. - А что, похоже, что мне руку засунули... Ну, вы понимаете, о чём я. - Не совсем, хотя выражение лица похоже. Я тут же рассмеялся, хотя, когда представил, что этот дедок сейчас в соседнем кабинете кому-то именно это и делает, у меня мурашки по коже побежали. - Вы не подумайте, он хоть и старый, но специалист очень хороший, а молодые врачи таким не очень любят заниматься. - Ну да, не самое приятное занятие. Врач осмотрел меня, сказал, что всё в порядке, пояснил, какие таблетки уже не надо принимать, и я собрался уходить, когда он меня остановил. - А можно узнать, что вы делаете сегодня вечером? - А что? - Ну, просто вам пока лучше не ходить одному в клубы или по ночам по улице, у вас может закружиться голова. - Ну, я не собирался, конечно, в клуб, да и сопровождения у меня нет. - Так, может, мне пойти с вами? - А такие услуги входят в работу больницы? - Вообще-то нет, но для VIP-клиентов мы делаем исключения. Я засмущался немного, такого со мной ещё не было. - Ладно, но у меня машина умерла в вашей больнице недавно. - Я за вами заеду, и, если можно, давай перейдём на "ты"? - Хорошо, буду ждать. - Я заеду в 7. Я улыбнулся и вышел из кабинета. Что это было? Только вчера я мечтал о Роме, а сегодня согласился на свидание с врачом. Неужели я так сильно ударился головой, или это знак, что я наконец-то забыл о Роме? Тогда я не знал, что это, но решил посмотреть, что из этого выйдет. По дороге домой я зашёл в магазин и купил новый телефон. Пришёл домой, вставил в телефон сим-карту. Сразу же стали приходить сообщения - от Коли, Макса, Валентина и, самое главное, от Ромы. Все просили перезвонить, интересовались, правда ли то, что они слышали, и что вообще случилось. Перезвонив всем и успокоив их, сказав, что всё у меня нормально, я понял, что пришло время читать СМС от Ромы. "Прости, что тогда так получилось" "Я у твоей квартиры, перезвони, когда сможешь" "Я узнал об аварии, с тобой всё нормально?" "Я понимаю твою обиду и не буду на тебя давить, если захочешь поговорить, помни, я всегда буду рад это сделать" 4 СМС, и ни слова о чувствах, о любви. Может, я ошибся, и так хорошо не бывает, может, я просто обрадовался первым настоящим отношениям и не замечал реальность. Что бы это ни было, сейчас я не хочу разбираться в этом. Вечером я был на взводе, у меня дрожали руки, коленки, а в голове гудело так, как будто на вокзал только что локомотив прибыл. Ровно в 7 мне пришла СМС: "Выходи, жду тебя у подъезда". Я взял ключи, закрыл квартиру и побежал вниз. У подъезда меня ждала серебристая "Ауди", не самая новая, но и не старая. Даже стало интересно, как врач, хоть и в частной клинике, может позволить себе такую машину. - Привет, классная тачка, - сказал я и сразу понял, что слово "тачка" не совсем, наверное, подходит для этой машины. - Спасибо, мне тоже нравится. Куда поедем, в клуб или кафе? - Ну, ты же врач, что бы ты посоветовал? - Так как громкие звуки для тебя сейчас не самое лучшее дело, давай тогда поедем в кафе. - Давай, я не против. Кафе в его понимании оказался один из лучших ресторанов нашего города. Я был здесь несколько раз и знал, насколько трудно здесь забронировать столик, особенно на вечер. Метрдотель провёл нас на крышу здания, там располагался зал под открытым небом. Наш столик оказался у самого края и далеко от других. - Я решил взять этот столик, чтобы нам не мешали говорить. - Ладно, но не стоило тратиться на такой шикарный ресторан. - Да ладно тебе, я за последние несколько лет в столовой больницы питаюсь, а когда домой прихожу, то готов застрелиться, только бы никуда не идти. - Ничего себе, а давно ты там работаешь? - 3 года, хотя по ощущению 5; сразу после окончания университета пошёл в интернатуру в этой больнице. "Так, магистратуру заканчивают где-то в 22, плюс 3 года интернатуры, значит ему где-то 25". Это совсем небольшой возраст, но он даже на него не выглядел. Когда я впервые его увидел, то подумал, что это школьник какой-то. - Слушай, я надеюсь, я тебя не смутил своим приглашением? - Да нет, всё нормально. А как ты узнал... ну, что я гей? - Слышал о таком, как гей-радар? - Ну да, но я думал, что это выдумка. - Скорее всего да, но если проработаешь в больнице 3 года, то научишься распознавать людей, читать жесты, слова, подарки. - Подарки? - Ну да, тебе же цветы прислали, да ещё и с запиской. Это точно не родные, а друзья, в основном, шарики приносят или какие-то шуточные подарки. - Да уж, не думал, что всё так просто. - А от кого цветы, если не секрет? У тебя есть парень? - Да нет, это очень длинная история. - А мы никуда не торопимся. Мы сидели за столиком, я рассказывал свою историю, он говорил о своей жизни, было очень интересно, и в первый раз за несколько месяцев я полностью отвлёкся от всего. Где-то в час ночи мы подъехали к моему дому. - Мне было очень приятно с тобой пообщаться. Спасибо, что согласился. - Мне тоже было хорошо, я впервые отвлёкся от своих дел. - Но не забудь о том, что через 2 дня у тебя проверка. - Блин, да ну тебя, такой момент испортил. - Здоровье важнее. Мы посмеялись, попрощались, и я пошёл домой. Поднявшись в квартиру, я понял, что в моей жизни началась новая глава, в которой, возможно, будет всё, кроме Ромы. Глава 14 «В поисках нового счастья» На следующий день я решил встретится с друзьями, мы с ними давно не виделись, хотелось узнать, как у них дела, да и Макс приезжал в город на какую-то конференцию от университета, была возможность познакомить его с другими. Перезвонив всем, мы договорились встретиться после обеда в кафе. Так как я не шел в университет из-за сотрясения, то решил поваляться у телевизора. Надолго меня не хватило, все эти шоу и новости быстро отбили желание продолжать посиделки. Так что я решил пройтись по магазинам, всё равно моя любимая рубашка пострадала в аварии, то есть нужна была замена. Быстренько собравшись, я побежал в центр. Несколько торговых центров спустя я понял, что мода настолько шагнула вперед, что мне уже ничего не нравится. Бродя по коридорам торговых центров, я невольно задумался о Роме, даже не знаю, как он залез мне в голову, но самое главное это то, что он был там. Я знал, что эта глава закончена, но всё-таки была вероятность встретить его, и как тогда вести себя? Мы друзья или бывшие любовники? Нам можно общаться или стоит избегать встречи? С такими мыслями можно и с ума сойти. Не успел я это обдумать, как мне показалось, что я его увидел. "Так, без паники, ты просто сошел с ума, такое бывает". Я продолжил идти по коридору, осматривая витрины, в которых не было ничего интересного для меня. Но через некоторое время мои глюки стали еще больше. Теперь я стоял у одного из отделов, а он на другой стороне коридора. Сначала он смотрел на кого-то, а потом повернулся и посмотрел прямо на меня. Я оцепенел от неожиданности, надеясь, что это всё же глюк. Глюк подошел ближе и заговорил. - Привет. - Привет. - Как дела? - Нормально, а у тебя? - Да тоже вроде жив. Что ищешь? - Рубашку хотел купить, а то моя любимая порвалась. - Это та черная от Ralph Lauren? - Да. - И что, нашел что-то? - Да нет, всё какое-то настолько красочное, не хочется такое носить. - Понимаю. Я уже хотел уходить подальше от этого ужасно неловкого разговора. Но он остановил меня. - Можно вопрос? Как же мне не хотелось продолжать эту неловкую ситуацию. Но всё же вот так уйти будет неприлично. - Да, конечно. - Для меня это очень неловкая ситуация, и я не знаю, как вести себя. Так я хотел спросить. Есть ли малейшая возможность для нас остаться друзьями. Ты очень хороший человек, с которым мне не хочется терять общение. Такая искренность и честность не могла не подкупать. Мне тоже не хотелось терять с ним общение. Нам интересно вместе, так если нам не суждено быть вместе, так останемся друзьями. - Да, конечно, я только за. - Спасибо, так, может, я помогу тебе найти замену рубашке? - Не откажусь, а то я уже запарился. Мы ходили по торговому центру, мерили одежду, он рассказывал об Италии, как там красиво, об архитектуре, людях, видах. И я вспомнил, чего именно мне не хватало все эти месяцы. Его рассказов, когда он с восхищением рассказывает о чем-то, и это действительно интересно. Мы всё-таки нашли мне новую рубашку, без какого-то известного бренда, но зато строгую темно-синего цвета. Потом он отвез меня домой, мы попрощались, и он уехал. Я быстренько переоделся в новую рубашку и пошел на встречу с друзьями. Когда я пришел, Коля уже сидел за столиком. - Привет, давно ждешь? - Да нет, только пришел. Сразу после меня в кафе зашел Валентин с Максом. "Интересно, когда они успели познакомиться?". Когда они оба подошли к нашему столику, на их лицах было некое удивление. - Так это твои друзья? - сказал Валентин - Ну да. - Значит, у нас общие друзья. - Голубки, а когда вы успели познакомится? От слов Коли все засмеялись. - Просто один голубь не мог найти кафе и спросил у пролетающего мимо. Я познакомил Макса со всеми, и понял, что у меня уже некая группа получилась. Коля пристально на меня смотрел, а потом всё-таки не выдержал. - Кстати, классная рубашка. Когда купил? - Сегодня. - Долго искал? - Да, а потом пришла помощь, и мы нашли достаточно быстро. - Помощь? Это тот врач? - Какой на хрен врач, почему я о нем не знаю? - с удивлением спросил Макс. - Я тоже не слышал ни о каких врачах! - подметил Валентин. - Да успокойтесь вы, не врач это был! - А кто тогда? - Рома. Все смотрели на меня так, как будто я сказал, что мне Усама бен Ладен помогал выбирать рубашку. - А что такого, мы друзья. - Какие еще друзья, ты понимаешь, что с бывшими дружить не получается. - Кто бы говорил, я с тобой и Максом дружу. - Да, но если подумать, то реальных чувств у нас не было, и никто никого не бросал без предупреждения. А второй не сидел взаперти после этого 4 месяца. - Мне всё равно, что вы говорите, нам интересно вместе, и если мы не можем быть вместе как любовники, то хотя бы будем как друзья. - Спорю, что вы переспите в ближайшее время. - Да не собираемся мы спать. - Кто считает, что я прав и они переспят, поднимите руку. И мои друзья - все как один - подняли руки в знак согласия. Я сделал вид, что поражен этим и не думал об этом, хотя в голове постоянно вертелась одна мысль: "Вы переспите в ближайшее время". А вдруг и правда, мы не сможем удержаться. Я отбросил все глупые мысли и продолжил общение с друзьями. - Макс, расскажи лучше, как твоя конференция? - Никак, нет никакой конференции. - Не понял, а зачем ты приехал? - Я перевожусь в твой университет. Моему шоку не было придела, моя челюсть упала на пол. - В мой университет? Тебе же нравится учиться в том университете. - Да, мне нравится, но встречаться с Костей каждый день для меня просто мука. - Ты что, из-за него переводишься? - Да, а что посоветуешь? - Не спрашивай его, он посоветует дружить с бывшим. Слова Коли немного разрядили обстановку, но всё равно удивление осталось. - А где ты жить будешь? Ну, первое время можешь у меня остановится, но у меня одна спальня. - Ага, и это будет неудобно, когда Рома захочет трахаться с Ромой. - Да прекрати уже, не смешно. - А мне нравится, а если ты будешь его приводить, ты смс сбрось, и я в шкафу спрячусь. Все стали ржать. И опять от меня, кажется, они никогда не отстанут из-за этой ситуации. Но, к счастью, вмешался Валентин. - Ты можешь у меня остановиться, я как раз съехал от родителей, и у меня в квартире есть свободная комната. - А что, я не против, да и у Ромы траходром освободится. - Я вас прибью как-нибудь. - Ну ладно- ладно, расскажи лучше о своем враче, а то парни о нем ещё не слышали. - Да что рассказывать, молодой симпатичный парень, интересный, веселый. Посидели с ним в "Клод Моне". - Ты же говорил, он врач, за ужин ты платил что ли? - Да нет, он сам забронировал там столик, и сам расплатился, хотя я пробовал возражать, но он не позволил. - Он пластический хирург? - Да нет, вроде травматолог. - С каких это пор врачи могут позволить себе ужин в дорогих ресторанах? - Не знаю, у меня нет привычки спрашивать людей, откуда у них деньги. - И как, ты чувствуешь, что у вас всё получится? - Не знаю, он слишком застенчивый. - Ну да, но у тебя секса 4 месяца не было, главное групповушку не устрой: ты, он и Рома. - Да задолбали, давайте так, я познакомлю его с вами, чтобы полностью развеять мифы о наших отношениях. - Договорились. Где-то в 12 часов ночи мы все-таки разошлись. Мы сели в машину Макса и приехали ко мне домой. Я постелил ему в гостиной на диване, и мы решили сразу пойти спать. Глава 15 «Шокирующая ситуация» Проснувшись утром, я принял душ и пошел что-нибудь приготовить. Макс еще спал, я не стал его будить, всё равно в университет ему не надо. Решил приготовить блинчики, так как помнил, что он их любит. Когда всё было практически готово, в кухню вошел Макс, сонный, с растрепанными волосами, в моих пижамных штанах, в которых я никогда не спал, но всё-таки они у меня были. Но на нем они сидели так, что, казалось, сейчас упадут. Хотя внешне нельзя сказать, что у нас сильно отличается фигура. - Как спалось на моем диване? - Нормально, лучше, чем дома. - Я рад, будешь блинчики? - Ещё спрашиваешь: я от запаха и проснулся. Когда мы позавтракали, я убрал посуду, а он пошел одеваться. Я вошел в гостиную, где он сидел перед телевизором. Он посмотрел на меня каким-то виноватым взглядом и сказал то, что мне не очень понравилось. - У меня к тебе будет просьба, надо съездить в мою старую квартиру и забрать мои вещи. - В твою с Костей квартиру? - Ну да, я не могу туда пойти. - А родителей почему послать не можешь? - А как я им потом объясню, что жил с парнем в квартире с одной кроватью. - Об этом я не подумал. - Подожди, это же мне надо почти 500 км пилить туда. - Ну да, мы поедем домой, я там соберу вещи, а ты в это время съездишь за остальными вещами к Косте. Ну, пожалуйста, я не хочу сейчас с ним встречаться. Мне эта идея очень не нравилась, и еще я не знал, стоит мне к себе домой заезжать или нет. - Ладно, но давай собирайся тогда, надо уже выезжать, мы и так весь день на это потратим. Мы собрались, сели в его машину и поехали. Дорога домой занимает около 3-х часов, плюс 2 часа от дома, до их квартиры. Главное, что я хотел, это успеть сегодня, чтобы не пришлось оставаться на ночь дома. Когда мы приехали к нему домой, было уже почти 11 часов. Он отправил смс Косте, что я приду за вещами, тот ответил, что он всё соберет. Я высадил его у его дома и поехал. На полпути зазвонил мой телефон, это был Рома. - Слушаю. - Привет, ты не занят? - Вообще-то я за рулем, я подключил гарнитуру, но ты же знаешь, что я не люблю говорить за рулем, так что давай быстрее. - У меня проблема, и ты единственный можешь мне помочь. - Что такое, только знай, что я далеко, и не смогу сразу приехать. - Нет, сейчас не надо. Я тебя умоляю, пойди со мной на День Рождения моей сестры. - А зачем и в качестве кого? - Просто там будут все родственники, все мои двоюродные братья уже женаты, хотя некоторые даже младше меня. Если я приду один, они меня до психушки за вечер доведут. Ты просто придешь со мной как мой друг, они не станут о таком говорить при посторонних. Да уж, вот тебе и ситуация, одному вещи от бывшего забери, с другим на День Рождения сходи. - Ладно, так и быть, но ты мне тоже должен одну вещь. - Да, конечно что угодно. - Ты пойдешь со мной и познакомишься с моими друзьями, таким образом я тебя полностью запишу в ранг друзей. - Хорошо, мне будет приятно познакомиться с твоими друзьями. - А когда праздник? - В субботу вечером, в доме сестры. - Ладно, значит в воскресенье после обеда встретимся с друзьями. - Договорились. Я положил трубку с ощущением, что всё-таки что-то здесь не так. Это было как-то неправильно, всё-таки Коля был прав, и неловкость присутствует. Но, может быть, когда я схожу с ним как друг, это пройдет. Я решил сосредоточиться на поездке, так как впереди меня ждал еще более неловкий момент. Подъехав к дому, я припарковался как можно ближе ко входу, так как, зная Макса, мог с уверенностью сказать, что вещей будет много. Костя сразу открыл мне, и мы сразу пошли за вещами, без слов. Оказалось, что вещей не так много: несколько чемоданов и коробок мы быстро погрузили это в машину. - Может, кофе или чай? - Да нет, и так жарко, а от стаканы воды я бы не отказался. - Да, конечно, пойдем на кухню, у меня лимонад в холодильнике есть. Мы прошли на кухню, Костя сел за стол, пока я жадно пил холодный лимонад, просто по дороге даже забыл купить воды, а жара на улице ужасная. - Можно тебя кое о чём спросить? Мне не очень хотелось, что-либо обсуждать, но отказывать было как-то неприлично. - Да, конечно. - Как он? - Да вроде нормально, обижается, конечно, но в основном нормально. - Пойми, я не хотел его обидеть, просто так получилось, мы встретились после долгой разлуки и не смогли удержаться. В моей голове сразу пробежали мысли о Роме, но я не хотел их слышать, так как знал, что такого не будет, мы не так расстались и сходится не собираемся. - Я понимаю, но для него это было больно, я надеюсь, он не будет бурно реагировать, но это его первые настоящие отношения, так что это его задело достаточно сильно. - Ты передай ему, что я не хотел, и если он захочет поговорить, или просто высказать мне всё, что обо мне думает, пускай звонит, я буду только рад, если ему станет легче от этого. Еще немного пообщавшись, я решил поехать, так как мне еще надо забрать Макса и ехать. Я поехал, по дороге позвонил Максу, узнал, что он уже готов и ждет меня у своего подъезда. Еще несколько сумок с вещами Макса - и мы уже едем. Я решил не заезжать домой, так как знал, что отец дома, а еще одной драмы мне не хотелось. Мы поехали прямо к квартире Валентина, где тот уже ждал нас. Перетаскав все вещи на 9 этаж без лифта, мы поняли, что комната полностью пустая. Первую ночь Макс спал у меня на диване, а потом мы несколько дней доводили его комнату до жилого состояния, покупали мебель, даже решили стены перекрасить, так как ему не нравился цвет. То есть до конца недели мы сидели в этой комнате. Утром в субботу позвонил Рома и сказал, что заедет после обеда. Я собрался, взял всё самое нужное, так как мы там останемся ночевать. Где-то в 3 часа заехал Рома, и мы поехали. Его сестра жила в соседнем городе, и ехать надо было где-то 2 часа. По дороге он рассказывал мне о своей семье, о братьях которые в 18 лет женились и сразу увеличили семью, о сестре и других родственниках. Мы приехали где-то в 6 часов вечера, так как попали в пробку. Но всё равно из гостей еще практически никого не было. Я напросился к сестре Ромы в помощь. Хотя она долго возражала. Она с мужем жила в большом доме. Муж работал в банке, как и она, так что жили они небедно. Родители Ромы тоже приехали на 30-ый День Рождения своей дочери. Где-то в 8 часов стали приходить гости, еще ни разу мне не приходилось знакомится с таким количеством людей. Так как у Ромы 1 родная сестра, 3 двоюродные и 5 двоюродных братьев, все пришли с мужьями и женами, можно себе представить какая это была куча народа. Весь вечер они говорили обо всём подряд, о машинах, домах, работе, детях, учебе. Всё было нормально, пока они не добрались до темы женитьбы. - Итак, все уже замужем и женаты, один Ромочка остался, как-то это неправильно, - заявила тётя Ромы, у которой сын женился, еле ему исполнилось 18, а сейчас ему 20, и они с женой ждут уже второго. - Тётя Маша, я пока об этом не думаю, надо доучиться, вот и Рома тоже так считает. От этих слов у меня волосы стали дыбом, неужели он переключает их на меня. - Да, кстати Рома, ваши родители как ставятся к тому, что вам скоро 19, и вы еще не женаты. - Нормально, моему отцу было 23, когда он женился, я считаю, что надо сначала на ноги встать. - Ну, это правильно, но с другой стороны, зачем же тогда родители, они должны поддерживать детей и помогать им. Весь вечер они меня изводили этими разговорами, я несколько раз пробовал сменить тему, но их как переклинило. На меня это не было похоже, но я махнул несколько бокалов вина, чтобы не напрягаться так из-за этих разговоров, я видел, что Рома тоже в шоке от своих родителей. Было ощущение, что они решили сегодня меня убедить, что надо жениться. Вечер продолжался, голоса стали просто какими-то непонятными звуками. В голове уже гудело, и под конец вечера казалось, что я уже практически отключился от реальности. Утро воскресенья, я проснулся часов в 7, в голове гудело, но в глаза уже светило утреннее солнце, я решил закрыть шторы, поднялся с кровати - и "о Боже!". "Я голый, почему я голый?" Повернулся к кровати: картина Репина "Не ждали". В кровати голый Рома... Глава 16 «Вино бьет в голову, а любовь чуть ниже» Вечер подходил к концу, гости стали разъезжаться по домам. Кто жил далеко, того сестра Ромы размещала в одной из спален. Я сидел в кресле и был рад только одному, что мне больше никто не говорит о женитьбе. Рома лежал на диване. - Ну ты и сволочь, - сказал я с улыбкой. - Извини, я не думал, что они и на тебя набросятся, думал, что их остановит присутствие незнакомого человека. - А я подумал, что ты решил использовать меня как щит. - Ну, может быть, чуть-чуть, это был план Б. - Ах ты негодник, я сегодня выпил столько вина, сколько за всю жизнь не пил. - Ничего, отоспишься сейчас, а завтра будешь как огурчик. На этих словах в комнату вошла сестра Ромы. - Так, парни, все спальни заняты, осталась одна, так что Рома как гость ляжет на кровать, а тебе, братик, я поставила матрас рядом с кроватью. - Да Рома не обидится, если я лягу с ним. - Не смущай гостя, поспишь на полу, ничего с тобой случится. - Не смущай меня, спи на полу. Мы поднялись и пошли в спальню на втором этаже. Войдя в комнату, я был удивлен, насколько всё было сдержанно и в то же время красиво. Я снял рубашку, штаны и носки и лег в кровать с шелковым бельем, которое оказалось приятно холодным. Рома тем временем боролся со штанами, так как он не снял кеды, штаны застряли. Он стоял посередине комнаты в штанах, стянутых вниз. С горем пополам он снял штаны, потом рубашку, кеды, носки и трусы. - Так, я не понял, ты что, разделся догола? - Ну, ты же знаешь, что я так сплю. - Я-то знаю, а если твоя сестра утром зайдет в комнату? - Она не зайдет в комнату, зная, что здесь спишь ты. Так что мне бояться нечего. Он лег на матрас и скрылся от моего взгляда. Я знал, что он меня не видит, и мне было легче с ним говорить. - Можно вопрос задать? - Давай. - А что ты чувствовал тогда, когда уехал на Новый год. Несколько секунд молчания, после которых он наконец-то заговорил. - Понимаешь, когда я понял, что родители сделали мне документы без моего участия, я не знал, как тебе сказать. Я понимал, что не могу отказать маме, но и не мог тебя подставить. Хотел позвонить, но потом понял, что не знаю, что сказать. И решил пока не звонить, всё время полета я думал о том, что тебе сказать, и те слова были для меня самым тяжелым, что я когда-то говорил. Я знал, что они принесут тебе боль, но ничего поделать не мог. Я лежал без единого звука, слушая его слова, я никогда не думал об этой ситуации с такой стороны и не знал, как бы я поступил и мог бы я что-то сделать. Скорее всего, если бы такое случилось, я бы тоже не смог возразить родителям. - Я понимаю, думаю, я тоже не смог бы сделать по-другому. - А как ты жил эти 4 месяца, что нового, ты же так ничего и не рассказывал. - Да ничего особенного, парня спас. - Что? - Ну на день святого Валентина я спас Валентина от хулиганов. - Блин, ну ты и фрукт, тебе на такие ситуации прёт. - В смысле прёт, наоборот, проклятие какое-то, и кстати началось оно именно из-за тебя. - Это почему это? Что, с того времени, как я уехал? Я нагнулся с кровати, чтобы сказать ему это в лицо. - Нет, с тех пор, как я тебя встретил. В этот момент из-за скользких покрывал я срываюсь с кровати и падаю прямо на него, немного задевая коленом его пах. - Блин, я понимаю, что я виноват, но зачем же по слабому месту бить. Эту фразу он говорит писклявым голосом, притворяясь, что очень больно. - Да ладно тебе, не такое оно у тебя и слабое. - Так, сделал больно, теперь целуй, где бо-бо. - Ну ладно. Я отбрасываю покрывало и целую его прямо в член. После этого всё происходит вспышками. Мы целуемся, переходим на кровать, он сверху, я сверху, несколько раз падаем с кровати, страсть такая, что крышу сносит. И в конце полный провал. Утро, я стою у кровати, пытаясь вспомнить, как так получилось. И самое главное - что теперь делать. Глава 17 «Как сделать склероз в домашних условиях» Я оделся и сел в кресло рядом с кроватью. Мысли о том, что случилось, не дают мне покоя. Я не знаю, стоит ли будить Рому или пускай лучше спит. Что сказать, когда проснется? Что всё это значило? Пока я так сидел, Рома проснулся, повернувшись ко мне, он посмотрел мне прямо в глаза и сказал: - Извини, это я виноват. "Ничего себе, какое благородство" Такого я не ожидал. - Да ладно тебе, в этом не только ты виноват, мы оба принимали участие. - Да нет, я просто не должен был всё так делать. - Так, послушай меня. Мы друзья. Это ничего не значило. Случилось это случайно и больше не повторится, просто перебрали вчера немного, ну с кем не бывает. Давай забудем об этом. - Ладно, давай забудем, и нам еще сегодня с твоими друзьями встречаться. - Блин! Я же совсем об этом забыл. Твою ж мать, если Коля узнает, он умрет от смеха. - Почему? - Да просто он говорил, что так случится, а я убеждал всех, что нет. - Ну, видимо, у них такой опыт уже был. - Наверное. Рома оделся, и мы пошли вниз. Там его сестра уже сделала завтрак, мы поели, немного поболтали, и поехали назад. Рома поехал к себе домой, чтобы принять душ и переодеться, а я к себе в квартиру. Через несколько часов он заехал за мной, и мы поехали на встречу к моим друзьям, делая вид, что ничего не случилось. Подъехав к ресторану, мы встретили Макса и Валентина, я представил их Роме, и мы вошли внутрь. Как всегда, пунктуальный Коля уже ждал нас. - Привет, извини, что опоздали. - Да ладно, я просто как всегда быстрее пришел. А вы переспали! - Что?! Это "Что?!" прозвучало сразу от четырех людей. Я, Рома, Макс и Валентин переглянулись, засмущались и переключили внимание на Колю. - Ты это кому? - типа ничего не понимая спросил я. - Вам всем. Вы двое переспали, - он показал на нас с Ромой. - И вы двое переспали, - теперь он показывал на Макса и Валентина. Я посмотрел на Макса, который никогда не умел скрывать тайны, он сразу покраснел. - Так вы что переспали? - весело спросил я. - Не отвлекайся, вы тоже переспали. Коля смотрел на меня так, как будто его сейчас разорвёт от смеха. - Это было по пьяни, и больше не повторится. А как ты узнал? Ну эти двое понятно, они покраснели как раки в кипятке, но мы вроде ничем не выдали себя. - Вы сели с разных сторон стола, хотя, зная твой характер, при первом знакомстве ты посадил бы его рядом, чтобы, если разговор не склеится, подбодрить его. - Офигеть. Да тебе надо в цирке выступать. Все засмеялись. Подошел официант, мы сделали заказ и подождали, пока он уйдет. - Так, теперь вы двое, как так произошло. Макс опять покраснел, а Валентин наоборот стал серьезнее. - Ну как-то так, мы уже несколько дней из его комнаты не выходили, а вчера решили всё-таки перекрасить стены, но потом поняли, что сначала лучше потолок покрасить. Макс стоял на стремянке и красил потолок, а я держал стремянку, вот он решил дотянуться до угла и соскользнул. Мало того, что сам на меня упал, так ещё и ведро краски сверху. Мы решили быстро смыть ее, но пока один моется, на втором краска засохнет, вот и полезли в душ вдвоем. Мы же не подумали, что два парня в душе, трущиеся телами друг о друга, это так возбуждает. Вот и не удержались. - И прямо в душе? - Сначала в душе, потом в спальне, потом еще раз в спальне, ну, словом, мы начали вчера утром, а закончили час назад. - Охренеть, да вы просто монстры. - Да кто бы говорил, сами небось всю ночь любовью занимались. - А вот и нет. - Да, они не занимались любовью, они трахались зверски всю ночь. Все стали смеяться. Но в том, что между Максом и Валентином что-то стало возникать, было что-то хорошее, я с первой встречи с Валентином понял, что они с Максом были бы хорошей парой. - Так, стоп, но всё же вернемся к вам, вы что, теперь вместе? Мы с Ромой посмотрели друг на друга, и он решил ответить то, что чувствовали в тот момент мы оба. - Нет, мы просто друзья, друзья, у которых в жизни было разное и много разного еще будет, но скорее всего ради друг друга мы останемся только друзьями. - Круто, хотелось бы в это верить, но не буду. Коля как всегда был в своем репертуаре, он говорил искренне и не скрывал, что думает. Мы сидели и болтали о разном очень долго. Рома всем понравился, и ему все понравились, было хорошо видеть такую большую компанию друзей, которым так интересно вместе. Вечером Макс и Валик поехали к себе домой, мы с Ромой отвезли Колю, а сами оставили машину на стоянке и пошли прогуляться по набережной. - Как ты думаешь, я правильно ответил на вопрос об отношениях? - Да, думаю, ты сказал именно то, что мы чувствуем, скорее всего нам не суждено быть вместе. Просто мы приносим друг другу больше боли, чем любви. - Возможно, но мне очень жаль, ты был первый, к кому у меня такие чувства. - Ты у меня тоже. Но кажется, что жизнь нам подсказывает, что надо идти дальше. - Наверное, но может будем идти параллельно, чтобы не упускать друг друга из вида и помочь если надо. - Давай... После прогулки Рома отвез меня домой, и поехал к себе. Я поднялся в квартиру, закрыл за собой дверь. Ту самую, которую недавно закрывал, думая, что в моей жизни больше не будет Ромы, а сейчас я её закрываю с мыслями, что, наверное, я ошибался, и он составляет такую часть моей жизни, которую нельзя просто так вычеркнуть. Глава 18 «Доктор Айболит» Утром меня разбудил звонок из больницы. Оказалось, что из-за этого переезда Макса и Дня Рождения сестры Ромы я совсем забыл о том, что мне надо пойти на осмотр. Быстро приняв душ и перекусив, я собрался и побежал в больницу. Придя в больницу, я выслушал лекцию медсестры о том, что меня отпустили только под обещание, что я буду ходить на осмотры. Она провела меня в кабинет, где я сидел и ждал врача. Я сидел и думал о том, что мне сказать Максиму. Я пообещал позвонить и так замотался, что совсем забыл. А потом еще и ситуация с Ромой, хоть мы и договорились не вспоминать об этом, но не думать об это было сложно. Через некоторое время в кабинет вошел врач. Высокий мужчина где-то 45 лет. - Простите, но у меня врач Максим Романович. - Я знаю, но Максима Романовича сегодня нет, если вы не против, вас осмотрю я, меня зовут Алексей Петрович. - Хорошо. Меня немного смутило, что Максима не было, но ничего поделать я не мог. Врач был очень вежливый, и мы быстро закончили. - Ну что, я могу сделать вывод, что вы полностью восстановились, и мы можем вас выписывать. Он пошел с документами на пост, а я надел рубашку и тоже вышел за ним. Надо было немного подождать, пока оформят всё. Поэтому я сел на диванчик недалеко от входа, чтобы подождать выписку. Нашел какой-то затасканный журнальчик нескольколетней давности и стал разглядывать картинки, удивляясь, как меняются знаменитости. Вокруг кипела жизнь, привозили больных, бегали, суетились. Но через несколько минут меня привлек один разговор. - Для меня что, то есть, кто-нибудь приходил? - Да вроде нет, хотя вот, молодой человек приходил, его Алексей Петрович осмотрел, сейчас готовим документы. Я поднял глаза и увидел Максима, который стоял и смотрел прямо на меня, потом улыбнулся и подошел. - Привет, маскируешься? - Да вроде незачем. - Как дела? - Нормально, только вот забегался, друг переезжал, делали ремонт в его комнате. Ты извини, что не позвонил и забыл об осмотре, просто всё так навалилось. - Да ладно, я понимаю, сам вот ношусь как ненормальный, мало того, что врач, так отец еще и к административной работе припахал. - А что, отец у тебя тоже здесь работает? - Да, это его клиника, вот он немного и протестует против того, чтобы я был врачом. Хочет на пенсию, хотя ему еще рано. - Да уж, так что ты занят 24 часа в сутки. - Ну не 24 часа, но близко к этому. Слушай, я так понял, у нас ничего не получится? - Я не знаю, просто сразу что-то пошло не так. Ты хороший человек, и мне не хочется прекращать общение с тобой. - Ну тогда есть один выход. Останемся друзьями, а тот вечер будем считать как дружественный отдых для лучшего знакомства. - Мне это нравится. И если ты не против, у меня есть друг, с которым я хотел бы тебя познакомить. - Я не против. Мы еще немного поболтали, а потом он пошел по делам, а я забрал документы и пошел домой. По дороге решил позвонить Коле. - Привет, бездельник, как дела? Коля был в своем репертуаре, подняв трубку, сразу отвечал шуткой. - Сам ты бездельник. Я тебе парня нашел. - А вы кто, я вас не знаю. - Не умничай. - И кого ты мне решил сплавить? - Не сплавить, просто мы друзья, и решили, что не суждено нам большее. - Ты что, меня с Ромой решил свести? - Да нет, с Максом, врачом. - Ты с ним это обговорил? - Нет, блин, просто решил сводничеством заняться. - Ну, я не знаю. - Слушай, у тебя уже крышу сносит от нехватки секса, тебе нужны отношения. - Не преувеличивай, хотя у меня уже реально давно секса не было. - Так что, знакомить? - Ладно, давай. - Тогда я договорюсь о встрече и тебе скажу. Решив, что всё хорошо складывается, я позвонил Максиму и договорился о встрече. Потом сбросил смс Коле о месте и времени встречи. Придя домой, я приготовил что-то поесть, посидел в интернете. Потом решил пройтись немного по городу, но позвонил Рома. - Привет, чем занимаешься? - Ничем, недавно вернулся из больницы, вот как раз собираюсь погулять. - Из больницы? Что-то случилось? - Да нет, простой осмотр, меня уже выписали кстати, я официально здоров. - Это радует. Я вот хотел спросить, может, погуляем вечером? - Я бы с радостью, но у меня дела. - Что, свидание? - Да, только групповое. - Это как? - Как-нибудь потом объясню. - Ладно, если что, звони. Положив трубку, я подумал о том, согласился бы я пойти погулять, если бы не шел на встречу. В последний раз разговор получился напряженный, и, если честно, я стал сомневаться в возможности дружить с бывшим, но решил, что это просто минутная слабость. Вечером я оделся и приготовился идти на встречу. Перед выходом позвонил Максим и сказал, что заедет за мной. Через несколько минут он подъехал, и мы направились в кафе. По его виду можно было сказать, что он волнуется. - Ты чего трусишься? - Да просто что-то волнуюсь. - Не говори ерунду, если ты выдержал вечер со мной, то с ним тебе точно будет весело. Он проще меня, с ним легче найти общий язык. Когда мы приехали, Коли еще не было, это было странно, так как он всегда приходил первый. Посидев несколько минут, я сбросил ему смс с вопросом, где он шляется, но ответа не было. Где-то через 20 минут к столику подошел запыхавшийся Коля. - Ты что, бежал сюда? - Ну, можно и так сказать, извините, просто я немного напутал со временем. Я был уверен, что это не так, так как знал, что он всегда записывал свои встречи, чтобы не пропустить, здесь была другая причина. Познакомив этих двоих, мы стали болтать обо всём подряд. А когда Максим отошел на несколько минут, я решил узнать, в чем была причина. - Ты какого хрена опоздал? Я уже подумал, что ты вообще не придешь. - Извини, сначала я хотел, а потом подумал, что это не правильно, ну, неужели я не смогу найти себе парня. - И что же заставило тебя изменить мнение? - Я встретил Гену. - Твоего бывшего? - Нет, блин, не знаю, кого известного назвать. Ну конечно его, прошло всего месяц с момента, как мы расстались, а он уже гуляет с каким-то сопляком и делает вид, что это любовь всей его жизни. - Ты себя слышишь, прошёл месяц, а ты всё время сидел дома, это при том, что отношения у вас крутились только вокруг секса. - Ну вот поэтому я и пришел. Максим вернулся, и мы продолжили разговор. Через несколько минут я понял, что я третий лишний. Эти двое так разговорились, что даже не замечали меня. Я воспользовался этим, рассчитался и пошел домой. На улице было прохладно, я решил прогуляться по ночному городу. Дойдя до парка, я сел на скамейку и решил позвонить Роме. - Еще не спишь? - Да вроде нет, а что? - Может, приедешь, погуляем. - А где ты? - В центральном парке. - Ладно, сейчас буду. Где-то через 20 минут подъехал Рома. - Ты чего здесь сидишь? - Не знаю, дошел сюда, и захотелось посидеть-подумать. - Да уж, это место для этого и создано. - Почему? - Ты что не помнишь? Я стал вспоминать, что здесь произошло, и вдруг вспомнил. Именно здесь 8 месяцев назад я сказал Роме, что мы не можем быть вместе, тогда я думал, что буду с Колей. - Да уж, я и забыл. - Видимо, это подсознательно. Надеюсь сейчас ты меня бросать не собираешься? - Да нет, мы же не встречаемся. - Это хорошо? - Не знаю, наверное, хорошо, если, конечно, секс по пьяни будет повторяться время от времени. Мы сидели в парке, ночью, и просто болтали. Без чувств, без отношений, просто так, как хотелось и о чем хотелось. И всё было правильно, так, как и должно быть. Но надолго ли? Глава 19 «Итоги учебного года» Учебный год подходил к концу. Мои приключения похоже тоже. За первый год я испытал столько чувств, что никто бы и не подумал. За этот год я влюблялся, расставался, разочаровывался. Но самое главное, я нашел друзей, самых настоящих, тех, на кого можно положиться. Таких, которые поддержат в трудную минуту, и таких которые могут переспать по пьяни. Возможно, любовь еще впереди, возможно, я ее уже встречал, но прошел мимо. Этого я не узнаю, пока не проживу дальше. В конце концов, этот год не прошел зря, он научил меня, что любовь умеет прощать, что первое впечатление не всегда самое правильное. А самое главное, что мы не замечаем, что творится вокруг нас. Надо сказать, что я научился ценить дружбу. Макс и Валентин остались вместе, и после сессии решили уехать отдыхать вместе. Они решили, что не стоит тормозить отношения, если они развиваются быстро, значит так и должно быть. Коля и Максим стали жить вместе, их отношения не крутятся вокруг секса, но его у них хватает. Колю не волнуют ночные смены Максима в больнице, он просто знает, что ждет домой своего единственного. Если говорить о Роме, то он не с кем не встречается, я не знаю, почему, просто так решил. На лето он отправился к родителям, что его ждет там, я не знаю и до осени точно не узнаю. Мы с ним остались просто друзьями, ну, по крайне мере, в это хочется верить. А что касается меня, то я решил наладить отношения с отцом, возможно, он и не самый лучший человек, но всё-таки мой отец. С отношениями у меня так же туго. Но, если честно, новых я и не ищу, этот год преподал мне урок, и я решил отдохнуть от отношений. Я также решил не уезжать домой на постоянную основу, а жить в своей квартире. В этом году отдых мне не светит из-за разногласий с отцом: из-за них он решил, что я не заслужил на отдых. Но я не расстроился, как-то не сильно хотелось. Надеюсь, новый учебный год будет более удачным на отношения. Я хотел бы встретить кого-нибудь особенного. Но поживем, увидим. Встретимся в следующем учебном году.

Спасиб!)) Вот у тебя зато фантазии хватает на то, что мне и не снилось!)) А терпения, у меня хватает , более того, это в кайф!)) Так что, наверное, не в счет. Вроде и нечего терпеть?)))

Ну, Сальма - бомба, украсит любую композицию но да, и музыка хороша я, правда, когда смотрела, не очень обратила внимание на музыку, а больше на Сальму смотрела . У Тарантино вообще, как мне показалось, всегда оригинальное муз сопровождение. Оля, спасибо

Это и трудно, и нетрудно понять. Глядя со стороны, многое можно было сделать. Вырасти, выучиться, уехать, сбежать и не обязательно за границу, хоть в Тель-Авив. В тот момент можно было просто продолжать скрывать, откреститься, отрицать до последнего. Кто знает? Но о чём можно думать, когда тебе дико, до безумия страшно? Я всё думала - как же им было страшно!! Страх! Что мы делаем с нашими детьми, что им так страшно?

сильно за качество не пинайте^^Да и рисовашка старенькая>_<

Дымок погасшего костра тихонько оплетает листья иду по темной чаще огибая древесные стволы и тропы лисьи и волчий вой и уханье совы все говорит о том, увы что я засел в игре опять дисциплис твою мать!!!