Чужая половина

Это очень старая повесть. Может быть, я уже никогда не напишу к ней продолжения. И, сейчас, может быть, я бы рассказал эту историю несколько иначе. Вместе с тем, она провалялась в хламе старых документов вот уж 12 лет и, думаю, пора ее извлекать на свет, пока окончательно не сгинула. Изначально повесть планировалась как части дилогии (Всё что видел ветер / Никто не услышал моря). Но затем, я набросал пролог к приквелу, потом - пролог к приквелу приклвела и еще кучу всяких зарисовок, которые так зарисовками и остались. Что примечательно - продолжение я действительно начал писать, но пролог и первая глава которые я накатал трагическим образом пропали. В любом случае я недавно опять вспомнил этот мир - вспомнил как рисовал контуры материка (или большого острова), как наносил линии рек и границы провинций, придумывал названия и имена вдохновленный, кажется, испанской кампанией в Medieval Total War.

Выкладывать буду по мере чтения. По главам. Просто потому, что я уже сам не помню, что там понаписал. 

Аворон

(Фантастическая повесть)

Для тех, кто пал на низшую ступень,

Открыт подъем и некуда уж падать.

Опасности таятся на верхах,

А у подножий место есть надежде.

О ветер, дуй! Ты стер меня во прах,

Мне больше нечего тебя бояться.

Шекспир, “Король Лир”

Пролог

Далеко-далеко на востоке, там, где голубоватые контуры холмов медленно проступали из утренней дымки, молодой и сильный ветер разметал на мелкие лоскуты сизый кисель тумана и трепал листву оливковых рощ. На небе еще висел бледный огрызок месяца, а над холмами уже алели знамена, и рвались вперед огненные псы, везущие колесницу Солнца. Вдоль дороги дремали долговязые кипарисы. Мой серебристый “единорог” бесшумно скользил в полуметре над землей. Поля и холмы, виноградники и яблоневые сады, крестьянские домики и богатые усадьбы  - все это чудо медленно проплывало мимо. Знакомые, очень знакомые пейзажи. Я не был в королевстве пять лет, но за это время здесь ничего не изменилось. Может быть, даже стало хуже. Королевская казна пуста, на востоке страны постоянно вспыхивают мятежи... в своем письме инфанта Анна очень подробно, в красках, расписала все беды Аворонского королевства, а под конец просила и требовала, чтобы я скорее приезжал в столицу. На кой я ей сдался? Пятки чесать? Мой последний, первый и единственный, кстати говоря, визит в Аворон закончился скандалом. Кто-кто, а моя дорогая кузина Анна должна помнить об этом. Такое не забывается! Да...

Мне было семнадцать, я только окончил колледж. Мой чокнутый дядюшка, король Карл с чего-то решил, что я всенепременно должен предстать пред его светлыми очами. Раньше он отделывался скупыми письмами и денежными переводами - на день рожденья и Рождество. Фиг разберет, возможно, он всерьез обдумывал возможность сделать из меня наследника престола. Ха, ищите дураков! У меня от одного обращения “Ваше высочество” рвотные позывы возникают... или приступы смеха - в зависимости от настроения. Короче, прибыл я ко двору, чистый пират: в джинсах да тельнике, с кровожадной улыбкой в полрожи и саблей на поясе. Тогда я разъезжал на старенькой такой ржавой колымаге, которая, (вот живучая тварь!) еще моему деду (по матери) верой и правдой служила, когда он свои капиталы начальные сколачивал, и политический вес набирал на баррикадах. Анна меня, помню, сразу невзлюбила: фыркнула презрительно и удалилась в свои покои, а вот ее младшие сестренки - Лиза и Люсия, напротив, прониклись большой любовью. Было им тогда десять и девять, чудные девчушки, хлопали своими голубыми глазками, и все просили рассказать про пиратов. Они, конечно же, решили, что я пират. А я, между прочим, на корабле один раз плавал... правда, та лоханка и впрямь была пиратской.

Под вечер, по уши накушавшись придворного этикета, я тихо свалил из дворца - гулять по городу. А город был прекрасен, но тогда чувство прекрасного было во мне немного притуплено. Я вернулся под утро и долго кричал под стенами дворца какие-то революционные лозунги... сейчас уже не помню, что именно я кричал, да и неважно это.

Родственники стерпели: в конце концов, от меня они чего-то подобного ожидали. Скандал разразился через неделю, когда один смазливый паж заявил, что, дескать, я угощал его изюмом да яблоками и склонял к разврату. Святая Инквизиция, сталь ей в подбрюшие, очень заинтересовалась этим инцидентом. Моя вольная душа воспротивилась и возмутилась, но Аворон пришлось спешно покинуть, от греха подальше. Честно признаюсь: история с пажом - чистой воды клевета. Я, конечно, позволял себе нескромные шуточки в адрес некоторых любителей плотно обтягивающих задницы лосин, но и в мыслях не держал подкатываться к трепетным юношам с серьезными намерениями. В Авороне подобное считалось преступлением страшным, особенно для лиц королевской крови. Я развратник, но не дурак.

Кузина Анна больше всего любила две веши: нравственность и Святую Инквизицию, эту самую нравственность призванную охранять, от всяких извращенцев, вроде меня. Кузина была первой в рядах тех, кто призывал к насилию против вашего покорного слуги, положившего на нравственность и эту самую, не к ночи помянутую...

И вот, пишет: “приезжай, брат любезный, ждем тебя очень, скучаем...”

Странно это все... Ужель изменила Аннушка свое мнение обо мне? Ужель, готова сменить гнев на милость и простить мне все давние прегрешения? Ужель, защитит меня от Святой Инквизиции?

Приедем - узнаем. А пока - дремали вдоль дороги долговязые кипарисы, и тянулись, тянулись зеленые поля, виноградники и оливковые рощи.

Глава 1

День первый. Утро

Столица встречала сверкающими на утреннем солнце зеркалами луж. Ночью над городом пронеслась буйная весенняя гроза. Блестела брусчатка старых улиц, блестели шпили храмов, блестели вывески. Сизые голуби лениво копошились на площадях, тренькали проходящие трамваи. Когда я притормозил у ворот королевского дворца, колокола ближайшего собора пробили девять утра. Этим колоколам вторили другие соборы. Над городом распустился оглушительный цветок колокольного перезвона.

- Доброго утра вам, - обратился я к сонным стражникам у ворот. - Мне надо во дворец.

Охранников было двое: один лысоватый старик с седыми усами и бородкой клинышком, а второй - совсем молодой парень с наивными серыми глазами. Такие глаза бывают у неба, в пасмурный осенний день. Старика я знал еще по прошлому своему визиту. Старик тоже меня узнал:

- А! Инфант Антонио! - воскликнул он. - Я Вас сразу-то и не признал. Уж очень сильно Вы изменились...

- Возможно, Диего, - отвечал я, слезая с “единорога”, - Странно, но ты, кажется, ничуть не изменился.

- Я постарел, - вздохнул Диего, - познакомьтесь с моим внучатым племянником, Антонио: его зовут Филиппе...

Фил склонился в вежливом полупоклоне.

- Он у тебя красавчик, Диего, - хмыкнул я.

- И не вздумайте! - охранник строго погрозил мне пальцем - Знаем мы вас, либералов...

- Ох, брось, Диего, и в мыслях не было ничего такого...

- Ладно, проходите, сеньор. Инфанта Анна уж заждалась Вас. Фил, проводи инфанта.

Юноша кивнул.

- Пойдемте, - обратился он ко мне.

В королевском дворце без проводника заблудиться проще простого. Я помнил, что покои Анны находились где-то в правом крыле, рядом с королевскими, в прошлый раз я жил примерно в тех краях.

Наш путь длился долго, но, наконец, мы остановились перед большой двустворчатой дверью. Филиппе постучал, и в ответ я услышал знакомый голос Анны.

- Инфант Антонио... - объявил Филиппе, и дверь тут же распахнулась. Инфанта всегда одевалась строго. На этот раз на ней был скромный серый наряд: длинная юбка и свитер с горлом. Единственным украшением был большой круглый медальон с золотой восьмиконечной звездой.

- Здравствуй, Антонио, я заждалась тебя, проходи, - сказала Анна. - Филиппе, ты свободен.

Зал имел форму правильного пятиугольника. Окна выходили на юг, юго-восток и юго-запад. Кроме той двери, в которую я вошел, было еще две, ведущие в помещения мне неизвестные. В центре зала стоял круглый деревянный стол, рядом с ним устроились три кресла, По углам обретались стулья, старые пыльные сундуки и большой шикарный секретер со множеством дверец и ящиков. На столе, на белой скатерти в хрустальной вазе вяли белые и голубые цветы неизвестной национальности. Рядом устроились графин с красной жидкостью и ваза, полная фруктов.

- Рад нашей встречи, Анна, - весело сказал я, бесцеремонно усаживаясь в одно из кресел. Я запустил руку в вазу с фруктами и выудил из нее огромное яблоко.

- Представь себе, я тоже рада, - вздохнула Анна. Выражение лица при этом у кузины было кислое-прекислое.

- С чего вдруг? - спросил я, с хрустом надкусывая яблоко. Хорошие в Авороне яблоки...

Анна с бесконечной тоской посмотрела на меня и произнесла:

- Ты - мой последний шанс, спасти королевство от катастрофы... и от Хуан-Риккардо, заодно.

- Чем же тебе так насолил наш кузен?

- Инквизиция считает, что он ни в коем случае не должен быть следующим королем Аворона. Я не знаю, почему он им так не нравится, хотя, между нами, Хуан-Риккардо - тот еще фрукт...

- А как насчет виконтов Далиссии и Галенда? Они-то тоже кандидаты в короли.

- Далиссия не уступит Галенду, а Галенд - Далиссии. Скорее всего, они просто выйдут из состава королевства, как это было при нашем деде.

- А я-то чем помочь могу?

- Ты можешь стать новым королем, - тихо произнесла Анна.

- Значит, Инквизиция хочет видеть на троне еретика? Да и ты... вижу, тебе я неприятен, даже в качестве гостя. Неужели, я буду более любим в роли короля?

- По мне, так хоть и еретик, лишь бы не Хуан-Риккардо. Что до Инквизиции... Инквизиция - не едина во мнении. Некоторые хотят собрать конклав и выбрать папу, представляешь?

- Как в Старом Мире? - хмыкнул я.

- Ну да. Только, боюсь, ни к чему хорошему это не приведет.

- Зато будет весело, - я подмигнул кузине и схватил еще одно яблоко.

- Не смешно, - скривилась Анна. - Королевство в тяжелом состоянии. Я пытаюсь что-то сделать, но ничего не получается. Мне нужен союзник, и единственный, кто может им стать, - это ты, Антонио. Отец к тебе питает очень теплые чувства. Он, конечно, сумасшедший, но он пока еще король. Меня он слушать не желает, а тебя, может быть, и послушает. Ты знаешь, он никогда не хотел быть королем…

- Я, к твоему сведению, тоже не горю желанием. Сдалось мне ваше захудалое королевство!..

- Ты можешь помочь нам примериться с Ойслоном и...

- Анна, я - бастард, - перебил я кузину.

- Ты - сын короля. И многие тебя любят. И, потом, отец пока еще жив. У тебя есть время подумать.

- Чем тебе так не угодил Хуан-Риккардо, Анна?

- Ты знаешь, как погиб Хуан-Антонио?

- Ты о дяде? Он погиб в Грен-Рикке, от руки террориста. Или... Уж не хочешь ли ты сказать, что Хуан-Риккардо убил собственного отца?

- У меня нет доказательств, но... Хуан-Риккардо как будто знал о готовящемся покушении. Так, по крайней мере, считал Инквизитор, который расследовал это дело.

- Но доказательств он никаких не нашел, так ведь?

- Не знаю. Может быть, и нашел... Мне кажется, в ходе расследования Инквизиция выяснила что-то ужасное. Что-то такое, что не должно ни в коем случае стать достоянием общественности. Они не захотели обвинять Хуан-Риккардо потому, что тогда некая тайна неизбежно всплывет наружу, и последствия будут очень, очень печальными.

- Откуда ты все это знаешь? У тебя есть человек в Святой Инквизиции? - насмешливо поинтересовался я.

- Наоборот, - Анна улыбнулась. - Скорее я - человек Инквизиции при королевском дворе. У меня сложились очень теплые отношения с некоторыми высокопоставленными чинами в Ордене и они иногда делятся со мной, хм-м... скажем так: страшными секретами.

Тут одна из дверей распахнулась, и в комнату вошел старый слуга с подносом в руках.

- Его Величество, король Аворона Карл XIV! - торжественно объявил старик и водрузил поднос на стол. За слугой в комнату вошел невысокий пожилой мужчина, с густой светло-русой бородой и сверкающей лысиной на темени. Дядя был бодр, на лице его блуждала мечтательная улыбка. Король уселся в третье из кресел. Из нагрудного кармана синего, в золотых пятиконечных звездах, халата он извлек круглые серебряные часы на цепочке.

- Без двадцати десять. Самое время подкрепиться! - провозгласил монарх и, отобрав у слуги чайник, принялся страстно хлебать из носика. - Уы! - изрек он, отставляя чайник, - Что у нас на завтрак, Мигель?

- Вы уже спрашивали, Выше Величество, - мягко отвечал старик. – Яичница-глазунья с ветчиной и хлебом.

- Так я не для себя спрашиваю, - король подмигнул мне - Рад тебя видеть, Антонио. Надолго к нам?

- Еще не знаю, может быть и надолго.

- В прошлый раз ты так быстро уехал, племянник, что... - он не договорил, повернулся к Анне, - Как дела, зайчонок? Все ли хорошо? Дождусь ли я принца на белом коне, который будет просить руки моей средней доченьки?

- Ох, бросьте, отец! - Анна закатила глаза.

- Да, верно, доченька, обратимся к Отцу нашему Небесному, с молитвой... - склонившись над тарелкой, дядя забормотал что-то неразборчивое. - Ну, вот и все! - заявил он, через какое-то время. - Можно есть...

И я обратил взор на поставленную передо мной тарелку. Вокруг двух желтых яичных глазков румянились кусочки колбасы и хлеба. Сверху яичница была посыпана мелко порезанным зеленым лучком. Мы с дядей умяли свои порции в момент. Пришел черед красной жидкости в графине. Ей оказалось вовсе не вино, а какой-то кислый сок. Мигель, незаметно исчезнувший в начале трапезы, снова объявился. Он принес отличный черный кофе и миндальное печенье.

- Как дела в Ойслоне? – неожиданно спросил дядя.

- Все хорошо, - ответил я.

- Еще бы! Вы ведь строите большие корабли, которые в состоянии переплыть океан... – король вздохнул.

- Но не тот, что отделяет нас от Старого Мира, - мрачно заметила Анна.

- Да уж, этот океан не могут переплыть даже эльфы – вот уж кто известные на всем белом свете мореходы, - хмыкнул я.

- Эльфы, да… - задумчиво проговорил король. – Но есть ведь и другие.

- Другие? – переспросил я.

- Их корабли преодолеют всякий мрак… любой океан… - пробормотал дядя.

- О чем это ты?

- … Любой, даже самый мрачный мрак… - дядя меня не слушал. Кажется, он действительно немного того.

- Теперь ты понимаешь, Антонио? – печально спросила Анна.

- Ничего я не понимаю, - мотнул я головой. – Дядя, что ты, в самом деле?

- И, правда: что это я? – король дернулся, лукаво посмотрел на меня, потом перевел взгляд на дочь. – Все хорошо, зайчонок. Я, пожалуй, пойду к себе…

Он встал из-за стола и, прихватив вазу с фруктами, приказал слуге:

- Мигель! За мной… - и король со слугой ушли.

- Жопа, - констатировал я. – Главное, он фрукты унес, хапуга…

Анна поморщилась. Потом сказала:

- Девочки, наверное, ждут тебя, не дождутся. Когда они узнали, что ты приедешь к нам в гости, прямо запрыгали от радости. Они сейчас, наверное, завтракают в Малом саду. Если хочешь, можешь их навестить.

- А как же! – улыбнулся я, вспоминая своих младших сестричек, - Конечно, я хочу их навестить. Не подскажешь, как добраться до сада?

- Ты не помнишь?! – возмущенно воскликнула кузина. Можно подумать, я совершил страшное преступление.

- Представь себе. Я даже местоположение сортира в общаге не сразу запомнил, когда учился в колледже. И, если честно, давно забыл, где он там находился.

Анна тяжело вздохнула:

- Пойдем уж, горюшко, - сказала она. – Так и быть, провожу тебя до сада.

Малый дворцовый сад находился во внутреннем дворике квадратной формы. По периметру двора была устроенная галерея. В центре сада работал небольшой фонтанчик. Как раз в это время года распушились белыми цветами кусты какого-то пряного растения. Не знаю, как оно называется, на западе оно не растет. В саду росли кривые ветвистые деревца, около двух метров ростом. На них тоже были цветы: нежно розовые, похожие на звезды с семью длинными лучами. Короче, все в саду цвело и благоухало, и среди шума фонтана и запаха цветов голоса кузин и аромат эльфийского кофе был почти незаметен. Впрочем, я почти сразу увидел девушек, сидящих за круглым столиком, в галерее. Они устроились в низких плетеных креслах и о чем-то оживленно щебетали.

- Эли, Люси… - окликнула девочек Анна. Сестры обернулись.

- Ой! – воскликнула Люси.

- Антонио! – возликовала Елизавета и вскочила со своего места.

- Привет, кузины, - мягко улыбнулся я. – Вы так выросли, инфанты…

- Ха! Не очень-то Лиз и выросла, - Люсия ехидно улыбнулась. – Она до сих пор считает тебя пиратом.

- А ты нет? – весело спросил я.

Анна снисходительно посмотрела на нас и, сказав, что оставит нас, немедленно испарилась из сада.

- Честно говоря, я слабо себе представляю, чем ты занимаешься, - призналась Люсия.

- Последний месяц, я проторчал на космической орбитальной станции и пытался убедить компанию самонадеянных эльфийских торговцев, что продавать Ойслону бракованный товар в крайней степени неразумно.

- И как, получилось?

- О да! – я кровожадно улыбнулся. – Очень кстати, на станцию напали пираты.

- Видишь Люси, Антонио все-таки пират! – торжествующе сказала Лиза.

- Вовсе нет! Но некоторые из моих друзей – настоящие пираты.

- Антонио, хочешь кофе? – поинтересовалась Люсия.

- Ну… - протянул я. – Знаешь, а, пожалуй, хочу.

Лиза приволокла еще одно плетеное кресло. Люсия налила кофе. Я был обескуражен такой заботой, сидел тихо, попивал кофе, а девушки щебетали и щебетали, рассказывали последние дворцовые сплетни. Две такие очаровашки, как мои младшие сестры, конечно же, были не обделены вниманием молодых людей. Лиза рассказала, что в Люсию влюблен сын виконта Фердинанда Гуанеро, Эмилио.

- И что за парень? – поинтересовался я. – Как он тебе, Лю?

- Он… - девушка на секунду задумалась, - Он забавный.

- Мы устраиваем сегодня вечером бал, там я тебя познакомлю с ним, - встряла Лиза.

- О, это будет интересно, - усмехнулся я.

Неожиданно спокойствие маленького сада нарушил душераздирающий вопль.

Глава 2

Вечером, 14-го числа Я, кажется, буду готов, сидеть  в полумраке и читать свои стихи вслух. Может быть даже для кого-то еще. Кроме себя.

И да. Я сейчас пьян.Простите. Если что.

Давно я тут ничего не выкладывал. А тут вот наткнулся на такое вот... вполне в тему. Осторожно! Содержит похабную лексику... 

P.S.:Честно говоря пока что-то все не сочиняется ничего и не пишется. Даже работается - и то с трудом, грехом и пополам. В действительности сейчас довольно много творческой энергии уходит на подготовку к предстоящему ремонту в матушкиной квартире. С ремонтом в нашей с женой квартире было намного проще: это была пустая коробка. Но мы, на самом деле, вполне себе выбрали определенную планировку и, единственное, я немного поломал голову с кухней, а со всем остальным решения были логичные и довольно простые, не говоря уже о том, что из старой своей квартиры мы привезли из мебели только микроволновку и полочку в ванную. Тут же у матушки маленькая двушка в которой уже есть куча вещей и мебели. Причем да, большую часть этой самой мебели мы выкинем, но остаются старые книжные шкафы, которым лет, наверное 60, если не больше, а еще кухня - к этим шкафчикам матушка моя слишком неровно дышит. И хотя кухня старая и немного страшная в силу возраста, она все-таки, была сделана очень добротно и неубиваема. Однако - эта была кухня от другой квартиры. И вообще, моя матушка очень боится ремонтов. А ее квартира - это напластование разных ремонтных периодов,которые делались еще до матушкиного туда переезда: это довольно богатый ремонт 90-х годов, когда был застеклен балкон, а в коридоре появились тяжелые зеленые обои. Второй ремонтный горизонт - это начало нулевых, когда из самых дешевых материалов было заделано все, что, видимо, пришло в упадок. На потолки был натянут ужасный глянцевый потолок, причем разных оттенков зеленого. Смертный ужас короче. Я последние месяца полтора с умным видом сижу над чертежами думая как, что куда распихать, где будут, черт побери, розетки. Причем периодически подкатывает тихая паника: а эта стена точно такой длины? Я все правильно померил? Или вот эта стена - я же ее забыл померить! - но я в Новгороде, а квартира - в Москве. Поэтому просто так не сбегаешь, не проверишь. 

Безвозвратно речь моя беднеет,

Словно дервиш бродит-колобродит,

Знаешь, я не строю недотрогу,

По булыжнику мощу свою дорогу.

Знаешь, я не верю во спасенье,

Если и спасать кого, то не за краем,

Каждое пустое воскресенье

Назову простым и грубым раем.

Я мечтаю о песке и соснах,

Теплом ветре и воде беспечной,

Я устал от лиц пустых и постных,

Я устал от этой жути вечной.

Голой попой - да на горячий камень,

Чтобы море пятки холодило,

Чтобы в брюхе были сыр и пиво,

Чтобы просто жизнь вперед катило.

Безвозвратно речь моя беднеет,

Словно дервиш ходит-колобродит,

Жизнь моя со временем седеет,

Жизнь моя все время происходит.

Когда-нибудь мы все выйдем на улицу,
Из чуланов вылезем, наплевав на страх,
И возможно ползти будем в сторону кладбища,
Превращаясь на солнце в радиоактивный прах.
Мы наполним площади, парки и скверы,
Магазины, кафе, у подъездов лавки,
В наших сердцах слишком мало веры,
Чтобы бояться креста и палки.
Ведь крестов и палок на всех не хватит,
Не хватит на всех братских могил,
Нам никто ни за что никогда не заплатит,
Испугано глядя из окон вилл.
Пусть рухнет мир от собственной дури
Черепаший панцирь возьмет и треснет
Нас в будущем ждут кровавые бури,
Но мы, суки, выйдем - вперед и с песней.
Не выдержат бункеры, стальные двери,
Мы будем грызть металл решеток,
Давно не люди, еще не звери,
Не побоимся ремней и плеток.
И кровь потечет тротуарными руслами
Наполняя жизнью наши тела,
Возможно мы, не справившись с чувствами,
Совершим очень страшные дела.

Следующий сюжет будет просто бомба. Трэш, ад и Сотона, ложка говнеца в бочку с медом, потрошки на вентелятор и все такое.

На Новый годы мы с женой посмотрели старый-добрый чешский фильм "Три орешка для Золушки". Нестареющая классика, снятая намного лучше недавно вышедшего ремейка и сильнее, как мне кажется, многочисленных экранизаций "Золушки" в привычной нам фабуле Шарля Перо. Но я вот задумался, а как можно обыграть эту сказку еще? Ну во-первых можно сделать куда более неоднозначным образ самой Золушки. Во-первых она, очевидно, дочь ведьмы, тетя у нее фея, и все это выглядит очень подозрительно. Во-вторых сказку можно сделать в духе того, что многие называют "повесткой" взяв на роль Золушки черную актрису. Можно кстати вот соединить: молодой дворянин охотясь в лесу встречает прекрасную чернокожую ведьму, а через девять месяцев у порога его замка появляется корзинка с младенцем... Черную кожу можно совместить со светлыми глазами и дать отсылку на древнее население Европы, которые окончательно посветлело только к бронзовому веку.... но это так, к слову.

Вообще я тут после Нового года пропал - я подсел на... короче я смотрю/слушаю пока работаю, как люди играют в "Подземелья и драконы", DnD пятой редакции. Подсел, втянулся. Получается что-то среднее между аудиокнигой и радиоспектаклем, причем история создается "по ходу" пятью авторами, а многие сюжетные повороты случаются в результате удачного или неудачного броска кубика. Т.е. есть еще какой-то такой момент напряженности чисто игровой, как у болельщика в спортивной игре. 

По случаю выходных - сразу две главы. Начало тут, предыдущая глава тут. 

Глава 6

День второй. Без перерыва на ужин

Холодные серые стены сложены из больших квадратных блоков изумительно плотно подогнанных друг к другу. Блоки неправильной формы, они все разные и напоминают эльфийскую мозаику (когда надо из нескольких тысяч кусочков разноцветного картона собрать изображение, скажем, эльфийского корвета, идущего под полными силовыми парусами между нежно-голубым небом и темными, сине-изумрудными водами океана).

Холодный серый ящик – четыре стены и высокий потолок, теряющийся в темноте. Зал довольно велик, но стены давят, сжимая помещение со ста, до десяти квадратных метров. Удивительный обман зрения.

Я разглядываю рисунки, покрывающие стены. Изображена здесь, в основном, какая-то до убогости однообразная дикость. Кто-то кого-то кушает, кто-то с кем-то совокупляется, кто-то кого-то убивает. Иногда все три сюжета умещались на одном рисунке. Скукота, одним словом, но заниматься больше, все равно, нечем.

В ушах играла музыка: я слышал эту песню уже шестнадцатый раз и не понимал ни слова. Но это был голос из Старого Мира, и я слушал музыку жадно и чутко. Иногда мне казалось, что я даже понимаю смысл…

- Эй, Вы! Что, уснули? – окликнул меня Пабло. Я обернулся. Темные, легкомысленно сияющие глаза, глядели на меня из темноты.

- Не… - вяло откликнулся я. – Просто слушал музыку.

- Хе, у нас есть дела поважнее, чем слушать какую-то там музыку! – усмехнулся Пабло. Этот забавный юноша оказался болтлив и непоседлив. Он был родом откуда-то из-под Грен-Рикки, не знаю почему, господин Бертран посчитал его благонадежным для такого ответственного мероприятия. Пабло был достаточно талантливым чародеем, чтобы сжечь полстолицы. Впрочем, благодаря природному добродушию и обыкновенной лени молодого мага, можно было не опасаться за покой Аворонского королевства.

После долгой и утомительной беседы с Бертраном было  решено отправить совместную экспедицию к замку Хуан-Риккардо. По данным инквизиторской разведки, Эмилио скорее всего содержался именно здесь: в Коронде, в одном из самых древних замков континента, построенном на руинах еще более древней цитадели. Это был один из пятнадцати замков, принадлежавших инфанту. Но семь из них давно уже превратились в груду бессмысленно и неупорядоченно валяющихся камней, а еще три - были небольшими летними домиками, с удобствами, чуть ли не во дворе.

Когда решение было принято, Бертран и Энрике единогласно высказались за то, что одного меня отпускать в опасную вылазку не следует. Однако потом между капитаном и инквизитором вышел спор: каждый хотел отправить со мной своего человека. В итоге Бертран предложил отправить Пабло.

- Пабло? – задумчиво переспросил Энрике.

- Да, - кивнул инквизитор, - Он смел и талантлив.

- Я знаю Пабло, - скривился капитан. – Но я не назвал бы его “толковым”. И достаточно благонадежным.

- Антонио тоже не назовешь надежным, сын мой, - вздохнул Бертран. – А Пабло… Пабло подходит для этого дела.

- Кто такой Пабло?- поинтересовался я.

- Инквизиции нужны маги… и Пабло – один из них, - пожал плечами Бертран.

- Мне всегда казалось, что Инквизиция борется с магами, - хмыкнул я.

- Магия… - Бертран улыбнулся. – Вы, Антонио, когда плетете кружева заклинаний, прибегаете к помощи потусторонних сил?

- Ага! Вот ты о чем… - усмехнулся я. – Значит, пока я не вызываю демонов и не вступаю в прочие преступные соглашения с Лукавым я чист?

- Ваше умение плести заклинания мало чем отличается от любого другого умения. Но оно имеет мало общего с настоящей магией.

Короче, Инквизиция, крылатую ракету ей в печень, всегда найдет оправдание своим поступкам. Цель оправдывает средства – и дело с концом.

Нас с Пабло переправили до Кронды по древнему телепорту. В те далекие времена, когда континент не знал Христа, здесь уже жили люди. И люди эти поклонялись забавным богам и совершали кровавые обряды. Так говорят хроники и нет причин им не доверять: многочисленные произведения искусства, сохранившиеся с той поры, красноречиво говорят о “милых” нравах царящих в ту эпоху. От тех людей телепорты и остались. Они соединяли семь языческих храмов, на месте которых приплывшие из-за моря крестоносцы построили христианские соборы. За одним исключением: в Коронде, где раньше была столица язычников, телепорт вел в городскую цитадель – нынешний замок моего дорогого кузена Хуан-Риккардо. Телепортами и без того пользовались редко, а уж этим-то, так и вообще никогда, за последние пятьсот лет.

Мы с Пабло дружно шагнули через каменную арку и оказались в кромешной темноте. Пабло хлопнул в ладоши, и темнота немного отступила, затаившись в углах просторного зала. Стены были украшены забавными рисунками. Пабло издал звук, больше всего напоминающий сдержанное хрюканье.

- Я пойду, поищу выход, инфант, а Вы пока осмотритесь… - и мой спутник растворился во мраке. Совету Пабло я последовал не сразу. Прежде всего, я принюхался. Воздух не был затхлым. Напротив: освежающий сквознячок ласково касался моей щеки.

Пабло отсутствовал довольно долго, и я успел заскучать. Волшебный шарманщик по новой затянул у меня в ушах песню на незнакомом языке, а я сказал Пабло, что он, конечно, прав, и у нас есть дела поважнее, однако причиной задержки стал все-таки он, а не я.

- Меня долго не было? – удивился Пабло. – Вообще-то я пришел сказать, что нашел выход. Очень узкий проход, капитан Энрике точно бы не пролез, но мы с Вами юноши хрупкие, как-нибудь проберемся…

- Ха, мне не привыкать! – усмехнулся я. – И, кстати, можешь оставить эти свои любезности, вроде “выканья”. Я знаешь ли ойслонец, и церемониться не люблю.

- Я тоже не люблю, если честно, - улыбнулся Пабло. – Просто не хотел показаться грубым.

- Ты не бред сумасшедшего поэта, чтобы казаться, Пабло, - ехидно заметил я.

- Откуда ты знаешь, может быть, я, как раз, и чей-нибудь бред? – хмыкнул Пабло.

- Хватит языком молоть, давай дела делать…

И мы начали делать дела. Проход был действительно очень узок. Двигаться по нему пришлось боком. А потом проход закончился, но наверху имелась квадратная крышка люка.

Крышка оказалась тяжеленной, но вдвоем мы сумели приподнять ее. Замете! Без всякой магии. Ничего толком не рассмотрев – темень была жуткая – мы вылезли из люка. И оказались на перекрестке. Перекресток нас озадачил, но мы толком не успели решить, в какую сторону направить стопы, как услышали шум: чьи-то голоса, звуки шагов, бряцанье чего-то железного. Звуки шли из северного коридора, и мы спрятались в западном. Пабло потушил свой волшебный светильник. Скоро перекресток озарился светом пяти факелов, удивительным образом не чадящих, и дающих света намного больше, чем светильник Пабло. Нас не замечали, но мы пришедшую к перекрестку компанию разглядели очень хорошо. В одном человеке, державшем факел, я узнал своего кузена, тощий пожилой мужчина в бесформенном балахоне был мне не знаком. Остальные оказались охранниками и не представляли интереса. А вот мужчина оказался любопытным. На физиономии – кислое брезгливое выражение, словно он съел что-то нехорошее и его сейчас стошнит, нос – большущий, подбородок – острый, глаза – огромные и темные. Этот человек (а человек ли?) факел в руке не держал, а пальцы рук были унизаны всевозможными перстнями. На пальцах ног, может быть, тоже перстни были, но я не видел. На запястьях позвякивали браслеты, однако самым изумительным было то, что вся левая половина лица его была покрыта татуировкой. Я ее заметил не сразу, поскольку он сначала стоял к нам правым боком. Но я, как увидел замысловатый узор, так и ахнул: так это было жутко и красиво.

- Ты поступил очень опрометчиво, мальчик! – прошипел татуированный. – Мой господин будет очень недоволен, если узнает…

- Грангрод, а что мне оставалось? – возмущенно ответствовал ему кузен. - Ты ведь не удосужился сообщить мне о заклинании, наложенном на меня.

- Мы сами не знали, Риккардо… - проворчал, названный Грангродом,- Это был большой сюрприз для нас. Впрочем, на твоем двоюродном брате лежит схожее заклинание.

- Ты об ублюдке? – фыркнул кузен.

- Мы сегодня пытались его устранить, но ничего не вышло. Его хранят Силы небесные.

- Ты это о чем, Грангрод?

- Ангел в сияющих одеждах, со щитом и мечом, постоянно маячит за спиной инфанта Антонио. Образно выражаясь, конечно. Возможно, именно поэтому, капитан Королевской Стражи симпатизирует ему.

- Постой… - Хуан-Риккардо нахмурился. – Нам стоит ожидать альянса Стражи, Инквизиции и чертова ойслонского ублюдка?

- Нам стоит ожидать больших проблем… впрочем, ойслонец достаточно беспринципен, чтобы переметнуться на нашу сторону. В Игре Господа, светлые фигуры нередко играют за Лукавого, и наоборот.

- Твое стремление свести все к банальной ролевой игре, в которые любят рубиться эльфы, ужасно раздражает, Грангрод, - поморщился Хуан-Риккардо. – Мы вообще зря затеяли этот разговор здесь…, мне постоянно кажется, что у этих древних стен есть уши.

- Ничего здесь нет, - узкое лицо татуированного исказила бесшабашная улыбка. А мне-то казалось, что подобные типы вообще не улыбаются. Улыбка сделала лицо Грангрода моложе и гаже. Я понял кого он мне напоминает больше всего: противного скользкого змея.

- Нам надо наведаться к Эмилио. Собственно, именно за этим мы и спустились сюда. Так что, нечего болтать о ерунде… - и инфант обернулся к охране. – Что стоим? Потопали!

“Пабло, запускай невидимость. Только осторожно, чтобы этот разукрашенный уродец нас не засек”.

Пабло моргнул с непривычки; ведь опыт телепатической связи у него был невелик. После секундной заминки он все же телепатировал:

“Я могу еще и беззвучие. Тогда мы сможем топать сколь угодно громко. Даже песни орать…”

“Было бы не плохо. Только осторожно. Я тебя подстрахую, в случае чего…”

Короче, когда заклинания были активированы, кузен и Грангрод давно уже скрылись из виду. Направились они по южному коридору, и мы припустили за ними. Настигли довольно быстро, а потом минут десять шли позади в полном молчании. Коридор оказался извилист и вел уже давно не на юг, может быть даже на север. Коридор оканчивался небольшой квадратной дверью полтора метра на полтора. Стоило кузену подойти к двери, как он оказался высвечен лучом света. Луч заметался по фигуре инфанта, а затем погас.

- Черт, здесь крутая защита. Наверняка гномы делали, - проговорил Пабло.

- Ничего, и не такое ломали, - успокоил его я, хотя сам сильно сомневался в том, что нам удастся убедить защитную систему пропустить нас.

Хуан-Риккардо открыл дверь (она с едва слышимым шелестом отъехала в сторону) и вместе с  Грангродом зашел внутрь. Стражники остались снаружи.

Мы остались стоять в сторонке. Минут через пятнадцать кузен и Грангрод вернулись, и вся компания дружно протопала мимо нас, невидимых и неслышимых.

Пока мы ждали возвращения инфанта, у меня в голове созрел план. И я сразу поделился им с Пабло.

Стоило нашим противникам скрыться за поворотом, мы приступили к его реализации. Я смело шагнул под луч света. Машина, конечно, меня не признала, но “ангел с мечом и щитом”, как изволил выразиться Грангрод, среагировал мгновенно. Меня окружил уже знакомый вязко-молочный кокон. Это позволило мне подойти к самой двери. Как я и предполагал, справа от нее была небольшая серая кнопка, совершенно неразличимая на фоне серой стены. Надавив на кнопку, я ожидал появления стандартного терминала, позволяющего отключить систему вручную. Однако передо мной материализовался трехметровый краснокожий джинн в голубых шароварах.

- Ядрена вошь тебе в хлебало, да по самые сопли! – удивленно воскликнул я.

- Извините, но данная фраза не тождественна заложенному в систему паролю, - сказал джин. – К тому же, хочу сообщить Вам, что Вы незаконно проникли в периметр, охраняемой территории, поэтому, по истечении пятидесяти пяти секунд я приступлю к Вашей ликвидации.

- Не понял… - пробормотал я.

- В силу природного миролюбия я просто выставлю вас за пределы периметра. В случае повторения попытки проникнуть на охраняемую территорию я буду вынужден открыть огонь на поражение… - дружелюбно откликнулся джинн. - Осталось сорок секунд.

Недолго думая, я расфигачил дверь. Тупая магия сработала: дверь осыпалась мелкими кусочками на пол. Из темноты послышался чье-то сдавленное оханье, а затем показалась немытая, осунувшаяся физиономия Эмилио. А вскоре и он предстал перед нами целиком, во всей красе. Одежда его была несколько помята, на руках и лице горели неприятные царапины, но ярче всего сияли глаза – веселые и бесшабашные глаза счастливца.

- Осталось тридцать секунд… - сказал джинн. Эмилио растерянно моргнул, а я, осененный очередной гениальной идеей, крикнул ему:

- Быстрее ко мне!

- Зафиксировано еще одно проникновение в периметр охраняемой территории. Если вы немедленно…

- Уже! – весело ответил я джинну, и мы с Эмилио направились к Пабло.

Стоило нам покинуть “периметр”, как джинн исчез.

- Почему он отпустил виконта? – удивленно спросил Пабло.

- Все просто, мой юный друг, - усмехнулся я. – За дверью зона, которую контролировала система, заканчивалась. Но стоило виконту выйти, как он тут же оказывался очередным нарушителем.

- И что теперь? – поинтересовался Пабло.

Я ответил:

- Меня очень заинтересовал этот типчик – Грангрод. Кто он такой? Откуда взялся? Эмилио, ты можешь что-нибудь сказать о нем?

- Это маг. Но, кажется, не человек. И точно не эльф.

- То, что не эльф, это мне тоже ясно, - усмехнулся я. – Как я понял, он прибыл в наш мир из Дуата или миров близких к Бездне.

- То есть, Грангольд – черт, а, значит, Хуан-Риккардо вступил в соглашение с Дьяволом, - сделал вывод Пабло.

- У нас, а Ойслоне «чертями» называют всех иномирцев. Что касается сделки с Дьяволом… Знаешь, какой торговый оборот между Дуатом и Ойслоном?

- И это говорит человек, за чьей спиной «стоит ангел с мечом и щитом»?! – возмущенно воскликнул Пабло.

- Это говорит человек, родившийся в Ойслоне. – спокойно ответил я. – С одной стороны глупо находиться в плену предрассудков, когда видишь, как обстоят дела на самом деле. С другой стороны, то, что мы видим, явно не достаточно для того, чтобы понять кто мы, для чего мы и с кем мы, поэтому приходиться полагаться на чувства. Дело это хлипкое и вязкое, но… я привык ходить там, где темно. Даже в самых темных подземельях, даже в самых ужасных и мрачных местах можно найти нечто настолько ослепительно прекрасное, что дух захватывает и, кажется, что смотришь в глаза Бога… возможно только в темноте…

Я не договорил, потому что мои глаза вдруг стали глазами ветра и я увидел весь наш континент с неимоверной высоты. Казалось, я смотрю из иллюминатора орбитальной станции. Но все было совершенно другим. Каким-то разноцветным, смешным и страшным.

Я сложился пополам и рухнул на пол. Перепуганные до смерти Эмилио и Пабло, трясли меня, пытаясь привести в чувство. Наконец я выговорил:

- Ну, чахотка, и приход! – после чего, пошатываясь, поднялся.

- Что случилось? – спросили в один голос мои спутники.

- Больше всего это походило на телепатическую связь между человеком и космической станцией… - мрачно отшутился я. А потом подумал, что это, возможно, и не совсем шутка. Впрочем, развить эту мысль, как всегда, не дали. Грангорд нас засек и навстречу нам, по темному коридору спешили вооруженные до зубов охранники во главе с самим господином чертом.

Мы уже добрались до развилки. Эмилио бросился в тот самый коридор, где недавно ныкались мы с Пабло. Следуя за виконтом, мы шумели как стадо мамонтов. Топот наших ног гулким эхом разносился по лабиринту. Выбранный нами коридор ветвился, но мы бежали вперед, слыша за спиной хлюпанье неприятно летящей в нас гадости, о природе которой я не хочу задумываться даже сейчас.

Коридор кончился. Началась лестница. Обычная винтовая лестница, обычного замка. От погони мы, кажется, оторвались. На лестнице я запыхался. Пабло и Эмилио оказались лошадками двужильными и, пролет за пролетом, осваивали с завидным равнодушием. Однако, и лестнице пришел конец. Она заканчивалась миниатюрной квадратной площадкой. Мы втроем с трудом на ней умещались. Здесь была дверь Красивая деревянная дверь с непонятной абстрактной резьбой. Естественно мы постучали.

- Да?!- ответил нам очень недовольный женский голос, в коем скользили визгливые нотки.

- Можно войти? – нагло спросил я. Последовала минута молчания, женщина за дверью размышляла.

- Ладно, входите, если сможете, - сказала, наконец, она.

- А что, дверь заперта? – поинтересовался я, толкая дверь.

- Запечатана чертовой черной магией, - проворчал голос из-за двери. А потом еще добавил парочку неразборчивых ругательств.

-Слушайте, нам лучше не шуметь, - сказал я приятелям. – Поэтому давайте просто вынесем ее с петель, к чертовой бабушке.

Пабло и Эмилио согласно кивнули и на счет «три» мы дружно навалились на дверь. Та, к нашему неописуемому удовольствию, рухнула внутрь,  подняв целый ураган пыли. Отчихавшись, мы с любопытством уставились на даму, в строгом бело-голубом платье и шляпке в цвет платья. Глаза у дамы были совершенно безумными черными провалами, Губы кривились брезгливо и высокомерно. Не без труда, но я признал в даме свою тетку – мать остолопа Хуана-Риккардо.

- Тетушка, мое почтение! - Я учтиво поклонился.

- Рад приветствовать вас, сеньора! – склонился в поклоне Энрике.

Пабло неловко переминался с ноги на ногу. Тем временем я обратился к тете со словами:

- Эмилио, ты, видимо знаешь, а тот смущенный юноша, на периферии твоей комнаты – агент Инквизиции, по имени Пабло. Как видишь, мы выполняем здесь особо важную миссию…

- Насрать мне на вашу миссию, ублюдок Ойслоснкий! – взвизгнула тетя. – Не было бы тебя, глядишь, все бы по-другому сложилось…

- Чем я тебе не угодил, тетя? – набычился я. – Или ты не рада своему чудесному спасению?

- Представь себе, абсолютно не рада! – вскричала тетя. – Буквально перед вашим приходом меня посетил апостол Петр и…

- Не слушайте ее, она немного не в себе… - из большого платяного шкафа вышла очаровательная темно-русая девушка в облегающем черном комбинезоне. Нравы Аворона пали еще не настолько низко, чтобы позволить аристократкам, мещанкам и, тем паче, селянкам, одеваться так вольно, поэтому я сначала подумал, что девица – моя землячка. Однако смущал акцент. Был он слишком не здешним.

- Кто ты?

- Изыди, бестия!- взревела тетя и, вооружившись валявшейся на полу палкой, бросилась на девушку. Девица ловко отпрыгнула, а мои напарники вышли из ступора и скрутили женщину.

- Постойте, тетя, что-то не вижу я у нее рогов и копыт… - усмехнулся я и снова обратился к девице, - Так кто же ты?

- По всей видимости, шкафный вампир, - печально усмехнулась девушка, поправила свои длинные волосы и, вперив в меня взор охренитиельно зеленых глаз, лучезарно улыбнулась – А вообще, меня зовут Вероника.

- Откуда же ты такая взялась? – промурлыкал я.

- Из платяного шкафа, как девочка Люси, - фыркнула Вероника.

- Твои речи, о чудное создание, мне мало понятны…

Девушка закатила глаза и выдала певучую фразу на неизвестном языке.

- Это не эльфийский,  - растерянно сказал Энрике.

- У вас тут еще и эльфы есть?! – изумилась Вероника. – Очуметь!

- Не смей, ведьма, на нас чуму насылать! – зашипела тетя.

- Отвянь, стерва, - огрызнулась девушка.

- Слушай, инфант, это тупик, - растерянно сообщил Пабло. «Не смей называть это отродье инфантом!» - тут же отозвалась тетушка.

- Черт, а удирать надо… - мой взгляд заметался по комнате. – О! А это что – балкон?

Я указал на распахнутую дверь, прикрытую легкомысленным белоснежным тюлем, трепещущим на сквозняке.

- Вам надо делать ноги, парни? Я могу помочь, - весело сказала Вероника.

- Ого! – воскликнул я.

- Мой друг Вадд сторожит меня в окрестностях замка. И у него есть «файэх».

«Файэх» – это такая вампирская штука, которая летает, а Вадд – это, определенно, вампирское имя. Кто же тогда эта девица Вероника?

- Хорошо, сеньорита, мы с радостью примем твою помощь и помощь твоего друга, - сказал я. А потом услышал беспорядочный шум на лестнице.

Наше отступление было хаотичным. Прежде чем преследователи ворвались в покои тетушки мы вчетвером (то есть я, Энрике, Пабло и Вероника) оказались на балкончике. Очень маленьком балкончике с метровыми перильцами. Тетушка была оставлена разбираться со своим непутевым сыночком и той компанией, что он привел с собой.

Бесшумной черной тенью из ночного мрака вынырнул «файэх». Тощая длинная фигура держащая штурвал, вальяжно махнула нам левой рукой. Мы попрыгали в кстати прибывший транспорт и унеслись в темноту.

Бросив последний взгляд в сторону замка, я увидел яркую белую вспышку, которая сопровождалась визгливой руганью тети.

Глава 7

Ночь, плавно переходящая в утро

«Файэх» скользил над Авороном с ужасающий скоростью, но мне это даже нравилось: я и сам люблю погонять на своем «единороге». Любуясь проносящимися внизу полями и деревьями, я неизменно возвращался взглядом к лицу незнакомки, а потом неизбежно упирался в тощую и длинную фигуру вампира.

- Скажите, Вадд, - обратился к нашему неожиданному спасителю. – Что вы потеряли в замке моего кузена?.. И откуда родом эта удивительная девушка Вероника?

- Мы потеряли Вас, Инфант… - откликнулся вампир. – А Вероника сама в состоянии все о себе рассказать.

Я требовательно посмотрел на девушку.

- Колись, дорогая, - промурлыкал я. – Откуда ты прибыла в наш мир?

- Из платяного шкафа, я же уже сказала, - улыбнулась Вероника.

- А если все подробно?

- А вот обломись-ка!

- Так она тебе и сказала – ехидно заметил Вадд. И оскалился. Оскал оказался шире его узкой рожи…

Вадд и Вероника высадили нас перед самым королевским дворцом и тут же куда-то усвистели. Докладываться своему начальству, я полагаю. А мы направили стопы к капитану Энрике. Пабло опустил свою не очень тяжелую руку на плечо Эмилио, будто он был наш пленник… или трофей.

Поскребшись в дверь кабинета Энрике, мы ожидали не дольше секунды. Нам открыл Бертран, неожиданно взъерошенный и вымотанный. Короче, он выглядел как обычный живой человек, а не высокомерный инквизитор.

На рабочем столе Энрике было полно крошек, а сам капитан доедал бутерброд с колбасой. Бутерброд он запивал неприятной жидкостью в пластиковом стакане.

- Неужели некому было сделать приличный кофе, капитан? – насмешливо спросил я. Энрике вскочил, взмахнул руками, как орел крыльями и пророкотал:

- Трубадуры и черти! Вы вернулись…

- Так что насчет кофе? – не унимался я.

- Некогда. Некогда мне кофеем заниматься, - отмахнулся капитан. – Тут такая дьявольщина творится, что хоть вешайся, хоть застрелись – не поможет…

- Я бы Вас попросил, капитан… - поморщился брат Бертран.

- Ой, какие мы нежные! – съязвил Энрике и набросился на меня. – Рассказывайте, как все прошло…

За все время моего рассказа лицо капитана то бледнело, то багровело. Брат Бертран же сохранял усталую невозмутимость, но слушал жадно. Когда я закончил говорить, Энрике глубоко вздохнул и сказал:

- У нас тоже есть новости. Сорок минут назад мы получили сообщение о том, что в Западном море эльфийские корабли атаковали торговые суда Ойслонской республики. Поскольку торговцев прикрывала пиратская флотилия, завязался бой. В это же время Темная Коалиция перебросила к нашей орбите огромный дредоноут. Не знаю, сколько магической энергии они потратили, чтобы перебросить через космический телепорт эдакую махину, но это многое говорит о серьезности их намерений. Еще бы знать, в чем эти намерения заключаются! – с этими словами Энрике повернул монитор своего компа ко мне, и я увидел…. Больше всего это походило на старый чугунный утюг. Только размером он был с висевшую рядом орбитальную станцию.

- Предположительно на борту этого звездного чудовища может находится демон из близкого окружения самого Дьявола, - значительно произнес брат Бертран.

- Черт! – воскликнул я. – Что же тут намечается?

Как я уже говорил, телепортация – очень дорогая штука, но жизненно необходимая – ведь именно благодаря возможности путешествовать между мирами, существует международная торговля. Поэтому телепортация изучалась мною в физико-магическом колледже Антакийского Университета на протяжении всего срока обучения. Если коротко – самостоятельно «пробурить» дырку в пространстве на сколько-нибудь значительное расстояние невозможно, поскольку это требует колоссальных энергетических затрат. Практически сразу подобная «дыра» в пространстве зарастает, однако ее можно зафиксировать, потратив еще кучу энергии. Однако, пропускная способность тоннеля будет равна массе которая прошла через этот тоннель в первый раз. Вместе с тем, существует огромное количество естественных «дыр» в пространстве. Часть из них – стабильны и постоянны, некоторые – пульсируют – то есть, то работают, то не работают, а есть и такие, которые периодически меняют «пункты назначения». Все подобные ходы сформировались на заре существования Вселенной. Большинство из них соединяет пустынные куски безжизненного космоса, но встречаются проходы и во вполне пригодных для жизни, и даже обитаемых мирах. Наш мир соединен тремя тоннелями с миром эльфов и одним с вампирским миром. Эти проходы расположены к северу, западу и югу от Континента. Еще один тоннель находится в космосе. Но тоннель этот «пульсирующий» и периодически меняет «точку выхода» соединяя Аворон то с одним из миров эльфов, то с миром, который контролирует Темная Коалиция. куда входят не только вампиры, но и всякие другие адские создания, включая самых взаправдашних демонов. Последние заслуженно считаются одной из самых развитых разумных рас во Вселенной. Они осваивают необитаемые миры, пользуясь, в основном, космическими тоннелями. Не смотря на внушительную пропускную способность космических «дыр», они все-таки не пользуются особой популярностью – как у эльфов, так и у вампиров, что связано с дороговизной вывода груза на орбиту – как магическими, так и чисто техническими методами.

Аворон никогда не был в центре внимания Темной Коалиции. Некоторые вампирские кланы поддерживали с нами торговлю, но основным и естественным партнером людей нашего мира были эльфы. Двадцать пять лет назад Ойслонская республика и Аворонское королевство заказали у Дуата строительство орбитальной космической станции. Станцию строили пять лет, она стоила огромных денег. Да что там! Каждый переброшенный через тоннель модуль стоил огромных денег. За двадцать лет эксплуатации через станцию шел небольшой трафик достаточно редких товаров, в основном производимых в мирах Темной Коалиции высокотехнологичных штуковин. На станции был сооружен портал через который товары доставлялись на планету. Стоили эти товары безумно дорого. Появление тяжелого дредноута на орбите было делом вопиющим. Да, черт с ним с появлением! Само наличие такой махины…

- Я так понимаю, тут нет никакого обмана зрения, - сглотнув, медленно проговорил я, - Этот утюг действительно размером с нашу станцию?

- Вы правильно понимаете, инфант, - мрачно кивнул капитан.

- Кажется, они знают, - очень мягко произнес инквизитор.

- Ясное дело, знают, - кивнул я. – Вот чего я никак не пойму, какого черта им это все нужно? Я хочу сказать, что мы совершенно не знаем, как обстоят дела в Старом Мире, да и, в конце-то концов, это мир людей! Это наш мир! Не могут же они вот так вероломно заявиться и… - я возбужденно взмахнул руками.

- Да, это грозит глобальной войной, – кивнул головой Бертран – Майкл Архистратиг неизбежно будет вынужден вмешаться. Втягивание в конфликт Джанны грозит настоящим Армагеддоном. Самое тревожное – мы очень мало знаем и о Джанне и о Дуате. И если какие-то представители богомерзких тварей из Темной Коалиции поддерживают хоть какой-то контакт с нашим миром, то Джанна – полнейшая загадка. Святая Инквизиция уже сотни лет пытается наладить с Воинством Небесным хоть какой-то контакт, однако…

- Хмыри высокомерно молчат, - фыркнул я, закончив фразу за инквизитора. – Но, если честно, у меня складывается впечатление, что раз за прикуп идет такой бой, они явно знают что там…

- Уже одно то, что в Старом Мире был распят Господь наш… - начал Бертран. Но я опять прервал его:

- Не думаю, что чертям есть для этого дело. Должно быть что-то еще.

- А почему вы, инфант, не рассматриваете тот вариант, что дредноут прибыл, следуя какой-нибудь договоренности, скажем, с вашим дедом? – Энрике выразительно посмотрел на меня. – Они подоспели как раз во время какой-то странной заварушки в море с участием эльфов.

- Я не могу представить, чтобы мой дед пошел на подобное соглашение с Дуатом. Никогда! Да, мы торговали с ними, мы со всеми торговали, но продаться Дуату?!..

- Значит, кто-то обскакал Вашего деда. Трубадуры и черти!

- Чертей скоро здесь будет навалом, - заметил брат Бертран.

«Здорово, друг!» – почувствовал я голос Гвидо.

«Здравствуй, Гвидо. Ты где?»

«Беру на абордаж эльфийский фрегат… а что?»

«Чего?!»

«Хм… ладно. Я вот почему связался с тобой… тут одна красивая девушка шлет тебе большущий привет…»

«Вероника?!»

«Знаешь такую? Отлично! Слушай, у меня совсем нет времени... Счастливо!»

Капитан Энрике очень внимательно смотрел на меня.

- Кто с Вами связался? – спросил он.

- Гвидо. Он берет на абордаж эльфийский фрегат.

- Дьявольщина! – В сердцах, Энрике стукнул кулаком по столу. А со мной опять возжелали общаться телепатически.

«Как дела, внучек?»

«Дед?! Что за фигня происходит?»

«Что, этот хмурый капитан Энрике припер тебя к стенке с вопросами, на которые ты не знаешь ответов?»

«О да, дед. И с ним еще гадкий инквизитор Бертран» - в тон деду ответил я.

«Не переживай внучек. Все путем» - успокоительно заверил меня Первый Консул Ойслона.

«Каким таким путем?!» - возмущено возопил я.

«А таким внучек… Королевским уродцам можешь передать, что все, происходящее в морях между эльфийскими территориями и Ослоном, а так же в околопланетном пространстве – дело Ойслонское и касается только Ойслона. Аворонское королевство со своими внутренними интригами к нему никакого отношения не имеет. У республики возникли некоторые небольшие разногласия с деловыми партнерами. Это не более чем недоразумение».

«Ничего себе недоразумение!»

«Внучек, мы уже решаем проблему. Гвидо – смышленый мальчик. Сейчас он добивается аудиенции эльфийского принца…»

«Он мне сообщил, что берет на абордаж эльфийский фрегат. Мне кажется это не очень типично для миротворца»

«Ты еще молод, внучек, поэтому не знаешь, что типично, для миротворца, а что нет. Эльфийский отпрыск ни в какую не соглашался начинать переговоры, поэтому потребовался личный контакт всех заинтересованных сторон».

«Понятно… да, дед, а ты знаешь Веронику?»

«Ты о девушке, что сопровождает Гвидо? Да, я знаю ее».

«Она не Ойслонка».

«Она из свиты лорда Вадда»

«Лорда? Вадд – глава одного из вампирских семейств?»

«Да, именно так внучек… А! Совсем забыл внучек… если Гвидо не провалит операцию, я бы хотел видеть тебя за столом переговоров на эльфийском фрегате. Это возможно?»

«Когда?»

«Часов через шесть… кстати, ты можешь взять с собой трех человек».

«Хорошо, дед. Я постараюсь найти какой-нибудь достаточно быстрый транспорт».

«О! Об этом не беспокойся, внучек. За тобой уже послали. Удачи… инфант!» - в последнем слове сквозила явная издевка. Я ответил тем же:

«И тебе удачи, Первый Консул!»

- Все хорошо, войны не будет, - сказал я вслух.

- С кем Вы общались на этот раз? – поинтересовался Энрике.

Я улыбнулся и выложил все как на духу.

- Короче, у меня еще есть какое-то время, чтобы привести себя в порядок, - подытожил я и оглядел собравшихся. Боже, изможденный юный виконт Эмилио до сих пор был тут, и я мог поклясться, жадно следил за всем происходящим. А вот Пабло… Пабло спал! В маленьком кабинете капитана Королевской Стражи было не очень много места, где можно провернуть подобное и молодой волшебник просто свернулся клубком в углу комнаты, подложив под голову увесистый книжный томик.

- Хм… мне кажется, нам всем стоит немного отдохнуть, - задумчиво произнес я. – Ты как, Эмилио?

- О! – на бледном лице молодого виконта на миг возникла вялая улыбка – Я успел выспаться во время перелета. Но мне не помешает горячая ванна.

- Ясно… - ту меня посетила еще одна мысль – Я, кстати, так и не спросил, зачем к тебе в темницу приходил наш кузен с этим чертом Грим… Грибгрогом…

- Грангордом? – поправил юноша.

- Да, черт возьми, Грангордом. Точно!

- Как вам сказать, инфант Антонио… - Эмилио растерянно развел руками – этот ненормальный параноик Хуан-Риккардо, кажется, на полном серьезе подозревает меня в измене... по мне, так он совершенно спятил. Я, правда, не уверен, произошло это до того как он связался с демоном Дуата или после.

- Ага, то есть, Грангорд – это причина безумия или следствие? – понимающе хмыкнул я.

- Безумец он или нет, - тяжело вздохнул Бертран – Но теперь им займется Святая Инквизиция. Надеюсь, ни у кого возражений нет? Инфант? Капитан?

- Ничего не имею против, – усмехнулся я.

- Если Святая Инквизиция хочет допросить инфанта Аргилона ей понадобиться разрешение короля, - произнес капитан Энрике, грузно поднимаясь из-за стола.

- Не сомневаюсь, король его даст, - произнес Бертран.

- О, я приложу все усилия! – пообещал капитан Королевской Стражи. Потом сурово посмотрев на меня спросил:

- Вы разве не торопитесь на очень важные переговоры?

- Черт… действительно, - рассеяно ответил я. В моей бедовой голове вдруг зародилась одна забавная мысль…

– Капитан, вы отпустите со мной Эмилио?

- Зачем он Вам? – нахмурился капитан.

- В качестве переводчика, - невозмутимо ответил я.

- Ты же знаешь язык, - недоумевающее проговорил юный виконт.

- Ну и что?

- Я бы не хотел отпускать виконта Гуаннеро… - начал Энрике Дальего, но я перебил его:

- Решать виконту, - и я выразительно посмотрел на Эмилио.

- Я подумаю, инфант, - учтиво отвевтил юноша.

- Отлично, - улыбнулся я.

- Дьявольщина! Вы что-то задумали, инфант? – Энрике строго на меня посмотрел. Брат Бертран внимательно молчал.

- Я пока не решил, капитан.

- Хорошо. Можете брать с собой кого хотите, - махнул рукой Энрике. В голосе звучала удручающая усталость. - А сейчас, Ваше… - капитан запнулся, - Короче, проваливайте!

- Ага, - я подмигнул капитану и скорчил рожицу инквизитору. После чего покинул уютный кабинет. Эмилио и Пабло остались. Последний так и продолжал дрыхнуть в углу, но я не сомневался, что его растолкают.

Добравшись до своих покоев, я думал спокойно принять ванну, однако у самых дверей обнаружились тонкие фигуры младших кузин. Люси и Лиза бросились ко мне и закружили в веселом хороводе.

- Ты вернулся! – воскликнула Люси.

- Я слышала, ты нашел Эмилио. Это правда? – взволновано поинтересовалась Лиза.

- Это правда, - кивнул я. – Но я его собираюсь утащить с собой на далекий эльфийский фрегат для участия в важных переговорах.

- Что?! – возмутилась Лиза. А потом решительно заявила, - Я лечу с вами!

- Эй, Лиз, ты чего? Опомнись! – Люси дернула сестру за рукав.

- И не подумаю! – категорично сказала Лиза.

- Совсем ты голову потеряла, - вздохнула Люси.

- Хватит вам, - встрял я в беседу кузин. – Я устал, мне надо принять ванну, и чуток вздремнуть. Люси, если хочешь лететь – собирай вещи. Через полтора часа должна быть готова, – с этими словами я, незаметно дрейфующий в сторону своих апартаментов, захлопнул перед очаровательными носиками кузин тяжелую дубовую дверь. Впрочем, дверь вполне могла быть липовой – я совершенно не разбираюсь в деревьях.

Продолжение

Глава 11

Времени катастрофически не хватает

В мутноватом шепоте сновидений я начал различать размеренные мягкие шаги. Кто-то ходил по моей каюте, периодически останавливаясь. В такие моменты я чувствовал – незнакомец смотрит на меня. По всему телу разливалась неимоверная тяжесть. Она сковывала, вдавливала в кровать, мешая пошевелиться. Совершенно ясно мне виделась погруженная в ночную темень каюта и высокая тощая фигура в черном плаще. Фигура мерила шагами комнату, а потом, остановившись, посмотрела на меня…

«Будь добр, не просыпайся» - тихий голос в голове принадлежал Вадду.

«Проник в мой сон? Я слышал, что вампиры так могут, но никогда не сталкивался»

«Рад, что ты столь спокоен» - я почувствовал, что Вадд улыбнулся – «Многие пугаются. Особенно те, кто знает, что настоящий мастер может довести собеседника до безумия, когда тот перестанет отличать реальность от сна… погружение в многослойный кошмар – довольно жуткая перспектива».

«Не думаю, что ты стремишься к чему-то подобному»

«Нет. Не стремлюсь. Но я решил, что должен дать тебе некоторую пищу для размышлений. Ты ведь уже понял, что случиться, когда первые корабли вашего мира переправятся через тоннель на Землю?»

«Мне до сих пор не очень понятно, каким образом это все работает. Ни о чем подобном я не слышал, когда учился… Однако, могу предположить: если в прошлом тоннели спонтанно схлопывалсиь, то теперь начнут спонтанно расхлопываться… я прав?»

«Прав. При этом никто не может дать гарантии, что восстановятся старые тоннели. Однако принципиальная возможность попасть на Землю появится у всех. Впрочем, тебя сейчас больше заботит кубок Дважды Рожденного, я угадал?»

«Помимо всего прочего»

«Подробности моего налета на архивы этой вашей Инквизиции, думаю, тебе мало интересны. Но чтение старых хроник доставило мне огромное удовольствие. Упоминания о кубке я в них не нашел, но обнаружилась информация о навигационном амулете. Медальоне, в виде звезды с восьмью лучами. В свое время амулет привел меня и двух моих коллег к колыбели очень необычного младенца… история это давешняя, достаточно забавная, но к нашим делам отношения не имеет. Неожиданной информацией со мной поделились вовсе не старые хроники, а свежие документы. Доклад некоего брата Бертрана о загадочном налете на хранилище Ордена. Произошел налет пару лет назад: пропал каменный ритон в виде головы быка с золотыми рогами и глазами из горного хрусталя. Он попал в руки Инквизиции лет триста назад из частной коллекции какого-то обвиненного в дьяволопоклонничестве инфанта вместе с прочими древностями привезенными из Старого Мира. Эта самая бычья голова с золотыми рогами до сих пор украшает герб какого-то местного рода. Я логично предположил, что выкрасть кубок мог только тот, кто знал о его возможностях. А раз так, мне стало интересно покопаться в подробностях того трехсотлетнего дела, благо брат Бертран педантично указал все выходные данные. Однако, в тот самый момент, когда меня посетила сия светлая мысль, в архив довольно шумно и грубо проникла неизвестная мне группа злоумышленников, возглавляемая очень неприятным типам, чья видовая принадлежность к демонам Дуата сомнений не вызывала. Группа была столь шумна, а внедрение в архив проделано так топорно, что сработал сигнал тревоги, переполошивший всю резиденцию Ордена Святой Инквизиции. Я был вынужден свернуть операцию в архиве… инквизицию в Инквизиции пришлось прекратить» - Вадд беззвучно рассмеялся.

«Подожди, а какого черта тебя занесло в Коронду?»

«О, все просто – Гвидо связался со мной и попросил тебя подстраховать».

«Ну конечно! Ему сказала Анна, а она точно была в курсе того, что мы затеяли, учитывая ее связи с Инквизицией. Но Вероника была уверена, что в Коронду тебя привели поиски кубка»

«До нашего с ней знакомства Вероника была уверена, что вампиров не существует. Но, если честно, Коронда была следующим пунктом моего маршрута. Ведь…»

«Голова быка с золотыми рогами изображена на гербе Аргилона» - закончил я за Вадда. И проснулся.

В каюте было еще темно. До рассвета оставалось часа полтора. Все, должно быть, крепко спят. Я тихо вышел из каюты. Мне нужен был медальон. Как я и ожидал, Анны в каюте Гвидо уже не было. Пират спал один и беззаботно улыбался во сне. Не без тайного злорадства, я растолкал старого своего приятеля. Сделать это было не легко, но я справился.

- Великий Кракен, Антонио! – застонав, воскликнул Гвидо – Что тебе все не спиться-то?

- Тихо! Я, похоже, распутал это дельце с кубком, который ищет Вадд.

- И?

- Теперь мне нужно срочно попасть во дворец.

- И как я могу это устроить? Попросить фрегат плыть быстрее? – саркастично спросил Гвидо.

- Ты можешь позвать Анну и она отдаст мне медальон и я…

- Антонио, ты рехнулся? Во-первых, Анна спит. Во-вторых, она не отдаст тебе медальон. Что вообще за срочность-то?

- Свяжись с Анной. Хотя бы спроси, все ли у нее нормально. Я переживаю, - напряженно ответил я. Пират встрепенулся.

- Ты думаешь, ей грозит опасность?

- Да, я думаю!

- Ладно-ладно, успокойся, - нахмурился он. Кто-то опасливо поскребся в дверь.

- Анна! Гвидо! – раздался за дверью тонкий голос Люсии.

- Эй, что стряслось? – я распахнул дверь. Стоявшая на пороге девушка казалась очень встревоженной.

- Эмилио куда-то пропал… а что ты тут делаешь?

- Хм… вот черт! Гвидо?

- Постой, она чего-то не отвечает. Видимо, крепко спит. Слушай, это может подождать до утра?

- Уже утро! – рявкнул я.

- Настоящего утра, Антонио. Еще даже не рассвело.

- Послушай, Гвидо. Если я говорю что дело срочное, значит…

- Что происходит? Вы знаете, где Эмилио? – испуганно заговорила кузина.

- Нет, не знаю я где этот твой… - начал было Гвидо, но я перебил:

- Он во дворце. Мелкий засранец опередил меня.

- Он не.. почему ты так говоришь? – Люси была готова зареветь. Я закатил глаза.

- Послушай, Антонио, - Гвидо хлопнул меня по спине – Мы все равно никак не можем телепортироваться во дворец. Анна на связь не выходит,  твоя подружка Вероника способна перемещаться только следуя за Ваддом, а этот старый кровосос сейчас хрен знает где наводит шороху среди своих собратьев-вамиров. Поэтому максимум что мы можем – это вызвать какой-то достаточно быстрый транспорт, который за пару часов сможет доставить тебя до королевского дворца. Я уже сделал это. За тобой прилетят через час. Поэтому у нас с юной инфантой есть время выслушать твои объяснения.

- Уф… хорошо. – Я плюхнулся на кровать. – При всех очевидных недостатках Хуан-Риккардо, я никак не мог взять в толк, почему он решил похитить Эмилио, и что вообще за кровавое безумие он устроил в Аргилоне. Конечно, можно было бы списать убийство отца Эмилио на природную кровожадность гранд-виконта, но мозги-то у него есть? Какой бы властью Хуан-Риккардо не обладал в Аргилоне, подделать рапорт комиссара Королевской Инквизиции, который производил арест виконта Гуанеро, он не мог. Обвинения не были сфабрикованы, насколько я могу судить. Отец Эмилио действительно был сепаратистом. Просто так отдать приказ об аресте главы одного из самых родовитых семейств Аворона бледный гранд-виконт никак не мог без убедительных доказательств. А они у него были. Точнее – они были у Королевской Инквизиции, которая обнаружила счета на которые поступали деньги от Эльфийской Торговой Лиги и, уже потом, с этих денег Гуанеро финансировал деятельность сомнительных организаций  в Палите и Грен-Рикке. Мы с капитаном Энрике пришли к выводу, что Эмилио, скорее всего к делам отца отношения не имел. Однако потом его похищает Хуан-Риккардо… уровень охраны темницы, где держали Эмилио и странный допрос с участием демона, про который юноша не очень-то распространялся, заронили в меня зерно сомнения. Прекрасное владение эльфийским, странная активность эльфов, возможность попасть в Старый Мир… когда мы отправлялись сюда на переговоры, я был практически уверен, что эльфы ведут игру по захвату контроля над возможным тоннелем, ведущим к Земле, при союзнической поддержке виконтов Гуанеро, которые, как мы все знаем – стоят следующими в очереди на Аворонский престол после Хуана-Риккардо. Меня в расчет можно не брать – я бастард. Вместе с тем, против Хуана-Риккардо были настроены кузины и, что более важно, Святая Инквизиция. Короче, я решил держать Эмилио поближе к себе и, надеялся, что он или эльфийский принц выдадут себя при переговорах. Но ты, Гвидо, разрушил мою стройную концепцию, выставив дело так, словно оно никакого отношения к делам Аворона не имеет. Я не то чтобы полностью отверг свою прежнюю версию, но, скажем так, несколько запутался. А может – просто чудовищно устал. Черт побери! Вчера был мучительно долгий день. Я лег спать, полный тревоги, надеясь, что новый день внесет ясность. Однако, ясность внесла ночь – со мной связался Вадд и поделился чрезвычайно ценной информацией. Во-первых, я теперь знаю, как выглядит этот его кубок. И знаю, что его выкрали из закромов Святой Инквизиции пару лет назад. Практически сразу после загадочной смерти отца Хуана-Риккардо. Так вот, тот «Святой Грааль» что ищет Вадд, и который способен вернуть нам Старый Мир – это  каменный сосуд в виде головы быка.

- Герб Аргилона? На серебряном поле черная бычья голова с золотыми рогами? – догадалась Люсия.

- Да, именно! Сейчас эта бычья голова есть и на родовом гербе нашего семейства, поскольку мы с тобой, Люсия, потомки последнего Аргилонского короля Хуана-Антонио Гуанеро. Вообще, весь Аворон должен был достаться потокам его сестры, но Карл X умер почти сразу после отца, и еще до смерти Хуана-Антонио, успев примерить только Курбимунтскую корону. А вот другой Карл – сын Алисии Аворо-Корбо уже стал полноправным правителем обоих королевств и его герб – в центральной части на черном фоне белая башня Аворо, вверху – на белом фоне черный ворон Корбо, летящий над горными вершинами, а внизу – на белом же фоне черная голова быка Гуанеро. Младший сын Карла XI получил титул гранд-виконта Аргилона и от него происходит род виконтов Гуанеро.

- Значит, ты подозреваешь Эмилио в том, что он в союзе с эльфами собирается захватить власть в Авороне и начать экспансию в Старый Мир? – подытожил Гвидо.

- Ну, я в этом уверен. Особенно учитывая, что он смылся с корабля.

- Только непонятно как, - мрачно заметил пират.

- Почему же непонятно? При помощи сообщника, который сначала помог ему с отцом организовать налет на резиденцию Ордена Святой Инквизиции, а сейчас – выкрал медальон у Анны и с его помощью утащил Эмилио с корабля на бал, так сказать…

- Почему ты уверен, что у него есть сообщник? – поинтересовалась Люсия.

- Судя по описанию того, как работают демон с Хуаном-Риккардо, и, зная, какая прекрасная у Инквизиции магическая защита, совершить успешный налет мог или гений, или, что более вероятно, кто-то кто воспользовался помощью изнутри.

- Но… ты же не станешь убивать Эмилио? – жалобно спросила кузина – Он ведь хороший!

- Хм… «Хороший» - понятие относительное. Я не уверен, что он был в куре абсолютно всех дел отца, но на так или иначе в заговоре погряз по самые уши. Сейчас он черт знает где с этим кубком и медальоном. Хуан-Риккардо взят под стражу Инквизицией, я пока еще не представлен официальным наследником короны и нахожусь не в столице. Еще он, я уверен, в курсе, относительно любовного увлечения твоей сестры, а это – дает ему дополнительные преимущества. Если бы я столь же стремился к власти как и он, то сейчас бы рвал и метал. Но мне ваша аворонская корона даром не нужна. Не уверен, что об этом знает Эмилио. Действовать ему нужно быстро, поэтому, я думаю, он может пойти на убийство дяди Карла и…

Раздался грохот. Корабль качнуло. В каюту ворвался какой-то растрепанный парень и проорал:

- Капитан, нас атакует три эльфийских фрегата. Они требуют, чтобы мы сдались.

- Ад и Сатана! – воскликнул Гвидо. После взятия на абордаж эльфийского судна, Гвидо оставил на прежней своей посудине нескольких человек, а большую часть народу забрал с собой на трофейный корабль, сделав последний флагманом своего небольшого флота. Людей Гвидо решительно не хватало.

Я перевел взгляд на кузину. Люсия была бледна и выглядела очень напуганной. Ободряюще ей улыбнувшись я заметил:

- Не переживай. Уверен, нашим жизням и здоровью ничего не угрожает.

- Я в командную рубку – бросил нам Гвидо, натягивая сапоги. Делал он это на ходу, одновременно покидая каюту. Такой ловкости можно было только позавидовать. Схватив Люсию за руку я последовал за пиратом.

- Как скоро они пробьют защиту корабля? – спросил я приятеля.

- Не знаю, - перекрикивая грохот бьющих по фрегату магических заклинаний, ответил Гвидо. – Довольно скоро.

Навстречу нам выскочила заспанная Вероника.

- Что происходит? На нас напали?

- Эльфы. Помогают осуществить переворот в Авороне, - коротко ответил я.

- Ого!

- Слушай, красотка, ты знаешь, где сейчас Вадд?

- Вчера он вылетел в Аворон.

- В Аворон? Мне казалось, что он собирался навестить вампирскую родню.

- Ну не один же он туда попрется? Вся наша команда сейчас в столице.

-О, да, ты же говорила, что вас пятеро. Ты… можешь нас с Люсией перебросить по-быстрому?

- Сваливаешь перед лицом опасности?! – едко крикнул Гвидо.

- Нет, захожу с тыла! – откликнулся я. Пират рассмеялся:

- Знаю я твои заходы с тыла… проваливайте!

- Сюда! – Вероника толкнула дверь одной из кают.

Глава 12

Без четверти смерть

- Черт, сколько пыли, - пробормотал я, выбираясь из шкафа. Мы оказались в пустой пыльной пятиугольной комнате. Кроме необъятного платяного шкафа в зале обнаружилось  несколько затянутых холстинами картин. Свет лился откуда-то сверху, узкими полосками проникая через щели бойниц. Мы, очевидно, оказались в королевском дворце. Тут мне пришло в голову, что в прошлый раз Вероника переместилась во дворец, хотя Вадд оставался на захваченном фрегате. Она не должна была, или?.. или мне нагло врали! Пудрили мозги… что, впрочем, вполне в духе Вероники.

- Ну, и куда теперь? – спросила девица, деловито оглядываясь по сторонам.

- О, мы в башне Девы Марии. Это старейшая часть дворца, - сказала Люсия.

- В первую очередь, я думаю, нам нужно попытаться найти… - гул шагов, усиленный эхом больших и пустых пространств заставил меня прерваться.

- Давайте все вон в тот угол, я накрою всех пологом невидимости, - тихо скомандовал я девушкам. Мы спрятались.

Огромная двустворчатая дубовая дверь с латунными ручками в виде свивающихся бесконечностью  василисков открылась.

- Сюда, Ваше Величество – раздался голос, и в зал вошла знакомая фигура в бесформенном балахоне. Гранброд… или как там его?

Следом за демоном вошел король и трое стражников с факелами.

- Тут достаточно безопасно, дорогой Карл. Доверьтесь нам. Мы выполним свою часть сделки, разберемся с Эмилио, после чего…

- Что за сделка? – громко спросил я, выходя из под полога невидимости. Грангорд вздрогнул. Стражники потянулись к оружию. Дядюшка глуповато улыбнулся:

- Давненько не виделись, Антонио. Как дела?

- Могло бы быть получше, дядя, - ответил я. – Так что за сделка, Гранбр…

- Грангрод, - оскалился демон. – Сделка очень проста: корона и жизнь в обмен на сердечный союз с Дуатом. Мой Господин, безусловно, понимает, что такой союз возможен только в виде тайного соглашения. Аворон – дикая и отсталая страна, народ с предубеждением относится к Темной Коалиции. Вместе с тем, нам бы хотелось сохранения мира и сохранения того положения дел и соотношения сил во Вселенной, которое наблюдается сейчас. Восстановление связи с Землей способно сильно дестабилизировать обстановку. Честно говоря, инфант Антонио, мы и вас, по-первости, восприняли как некий мешающий фактор. Но сейчас я, от лица своего Господина, уполномочен заключить соглашение с вашей персоной, во имя спокойствия и всеобщего процветания.

- Чего вы хотите?

- Два месяца назад в связи с похищением топора Загрея, Аворон привлек внимание Дуата. Мы с удивлением обнаружили очень озадачивающую активность. Строительство флота, странные отношения виконта Гуанеро с эльфами, слухи о возможности попасть на Землю… в «Старый мир», как говорят здесь. Убедить инфанта Хуана-Риккардо в том, что в союзе с моим Господином он сможет отомстить за смерть отца, было несложно. В обмен я попросил его помочь найти одну вещицу….

- Кубок?

- Кубок, - кивнул демон и продолжил – Молодой инфант довольно быстро выяснил, что интересующий нас предмет был в числе артефактов изъятых Инквизицией более трехсот лет назад у какого-то «дьяволопоклонника». Естественно, я тут же возглавил налет на резиденцию этой почтенной организации. Увы, но мы выяснили только, что кубок был похищен.

- И похитил его Эмилио. Я знаю. Ты так и не сказал, чего вы хотите, Грангроб...

- Грангрод, ваше высочество, - поправил демон – Мы хотим уничтожить кубок. Сорвать планы эльфов по проникновению на Землю.

- Уничтожить? Но… это ведь навсегда отрежет «Старый мир» от нас…

- Не совсем так… Кубок представляет собой совершенно невероятную по своей магической структуре вещь. Он способен проложить тоннель откуда угодно и куда угодно. Он создан, чтобы путешествовать между мирами.

- Но для этого нужно чудовищно много энергии!

- О да, безусловно. Поэтому, когда появляется новый тоннель между мирами, где-то во Вселенной перестает существовать старый. Кубок Загрея находился в теснейшем взаимодействии со всей паутиной пространственных тоннелей. Это сказывалось на стабильности всего мироздания. Вы представляете, что произойдет со Вселенной, если вдруг схлопнется сама Бездна, сам Дуат?

- Это возможно? – похолодев, спросил я.

- Возможно. Поэтому-то кубок и должен быть уничтожен. В принципе мы ожидаем, что на Земле восстановятся изначальные тоннели. Земля – мир уникальный. Это единственный известный мир, который был связан тоннелем и с Джанной и с Дуатом. В общей сложности на самой Земле функционировало пять тоннелей и еще семь были открыты в космосе. Правда, возле других планет системы. Земля – настоящий перекресток миров, Срединный мир, если угодно.

- А эльфы не хотят уничтожения кубка? Разве они не понимают, насколько он опасен?

- Эльфам не под силу уничтожить кубок. Его необходимо поместить в Дуат. В саму Бездну, в точку великого ничто, туда, где кончатся Вселенная, где он исчезнет без следа.

- Но… почему я должен вам верить, Гримблдор?

- Грангорд, - поправил демон. – Ты, конечно, можешь мне не верить. Но тогда, боюсь, у нас возникнут проблемы…

Раздался хлопок. Это спали заклинания бесшумности и невидимости. На пороге залы возникла парочка, которую я давно ждал: рыжий прохвост Эмилио в сопровождении Пабло. Парочка было видно – настроена решительно.

- В руках Эмилио был кубок. У Пабло под глазом лиловел синяк.

- И что мы тут видим, а Пабло? – ехидно заметил юный виконт.

- Сговор короля и инфанта Антонио с демоном Дуата, я полагаю, - в тон ответил молодой и перспективный сотрудник Святой Инквизиции.

- Как хорошо, что ты с кубком, приятель – усмехнулся я. – Не скажешь, на кой черт он тебе сдался? Может ну его – уничтожим и дело с концом?

- Уничтожить?! – Эмилио рассмеялся – Инфант, вы в своем уме? Как можно уничтожить столь ценный предмет?

- Он опасен.

- Во Вселенной есть множество опасных вещей…

- И все-таки именно эта вещь тебе не принадлежит, - из полога невидимости вышла Вероника. А за ней – испуганная и тихая Люсия.

- О, девушка, которая прыгает между шкафами! Как же ты думаешь мне помешать?

- Я заберу у тебя кубок, - развела руками Вероника. Эмилио рассмеялся:

- Ну, попробуй.

- Эй, красотка, ты что творишь? – зашипел я девушке. Она лукаво мне подмигнула и двинулась вперед легкой пружинистой походкой. Она почти пританцовывала.

Пабло щелкнул пальцами, выпуская серебристый сгусток магии, копьем метнувшийся навстречу Вероники. Я сделал шаг в сторону – навстречу удару. На секунду вокруг меня возник белоснежный кокон и заклинание мага было поглощено им.

- Ах ты, зараза! – воскликнул Пабло. И ударил еще одним заклинанием. Теперь по мне. На этот раз меня отбросило в сторону. Кокон смягчил падение, но при этом вдруг неожиданно разрушился. Пустую пыльную комнату наполнил звук бьющегося стекла. Прежде чем я снова оказался на ногах, Пабло успел повторно атаковать Веронику. Еще одно серебряное копье полетело вперед и... пропало. А девушка, хлопнув в ладоши рассмеялась. В один миг она оказалась подле Эмилио и выхватила у него из рук кубок прежде, чем виконт пришел в себя. Стоило предмету оказаться в руках у девушки, он вспыхнул необычайно чистым рубиновым цветом. А потом вспыхнула и сама Вероника. Хохоча как безумная, она исчезла в вихре рубинового пламени.

Закончилось все внезапно. В наступившей темноте и тишине всхлипнула Люсия.

- Ну, что теперь будем делать? – потирая ушибленный бок, мрачно поинтересовался я.

Мы собрались узким кругом в покоях инфанты Анны. На изящном столике стояли подносы с печеньем и кофе.

- Ну, что ты надумал? – строго спросила кузина, нарушив долгое молчание.

- Я согласен, – ответил я и повернулся к дяде:

- Можете официально объявлять меня наследником престола.

- Рад, что ты согласился… - улыбнулся Карл и хрустнул печенюшкой.

- Я распорядился освободить инфанта Хуана-Риккардо, – прогремел капитан Энрике. - Надеюсь, Инквизиция не выдвинет против него никаких обвинений?

- Во имя сохранения мира – развел руками брат Бертран и потянулся к кофейной чашке. Отхлебнув из нее, Инквизитор печально заметил:

- Самое большое разочарование для меня – это Пабло. Я возлагал на него большие надежды.

- Как мы поступим с Эмилио? – я обвел взглядом присутствующих.

- Ну, он милый мальчик – обронил  король – Два года назад, когда заварилась вся эта каша, ему было сколько? Двенадцать? Когда мой младший брат умер вскоре после того, как мы узнали о том, что существует возможность попасть в Старый Мир, я сразу заподозрил, что дело нечисто. Я отдал приказ Королевской Инквизиции проверить дела виконта Гуанеро. Эмилио до последнего был совсем не при делах. Более-менее в свои дела отец посвятил его где-то полгода назад. И потом он оказался заложником верности своему отцу и…

Король махнул рукой и замолчал.

- А Мигель? – спросил я.

- Отец велел Эмилио спрятать кубок во дворце. Видимо, догадывался, что к нему нагрянут, - заговорил капитан Королевской Стражи – Короче, когда они вместе с Пабло прятали кубок, их увидел Мигель и пристал с расспросами. Им как-то удалось отбрехаться. Но Пабло решил для надежности прикончить старика. Он это сделал без участия Эмилио – боялся, что юный Гуанеро будет возражать. Так, во всяком случае, говорит сам Пабло. Я не думаю, что волшебник врет. Хотя лгать он горазд. Он убедил Эмилио, что король в сговоре с демонами Дуата и вообще решил отдать корону Хуану-Риккардо, поэтому необходимо брать власть в свои руки.

- Ага, а меня они сбросили со счетов? – усмехнулся я.

- Не смотря на то, что в убийстве обвинить Эмилио мы не можем, попытка переворота налицо. Вас он в расчет не брал, будучи уверен в отсутствии у вас каких-либо амбиций по этой части - пожал плечами Энрике.

- Ну… их и правда нет… Я думаю, что виконта можно отпустить...

- Ты уверен, Антонио? – нахмурилась Анна.

- Если мы отпускаем Хуан-Риккардо, почему бы не простить все прегрешения Эмилио? Да и Люсия будет, наверное, рада.

- Ну, если ты так ставишь вопрос… – протянула Анна. Неожиданно ее серьезное лицо озарила теплая улыбка.

Эпилог

Поздно вечером мы встретились с Ваддом на одной из обращенных к морю террас королевского дворца. Вампир был не один. За его спиной, в стрекочущей кузнечиками темноте надвигающейся ночи маячили три фигуры – двое мужчин и женщина. Были ли они вампирами или нет, я не знал, да и не хотел знать. Меня интересовала Вероника.

- Я знаю, у тебя много вопросов – проговорил Вадд. Я начал было что-то говорить, но вампир поднял руку – Не перебивай. Послушай. Мне тоже не известны все ответы на все вопросы. Вероника много болтала и вечно водила нас за нос. Кем или чем она была – я не знаю. Могу только предполагать….

- И?.. – требовательно вскинул я брови.

- Только существа, полностью сотканные из магии способны с такой легкостью перемещаться между мирами. Вполне вероятно, что она – ангел.

- В это довольно сложно поверить.

- Тогда придумай любое другое объяснение! – оскалился вампир. – Твоя главная беда, Антонио, в том, что ты всему пытаешься найти объяснение. Не стоит. Таинственность добавляет Вселенной очарования.

Москва, Старая Русса, Великий Новгород

2005 – 2006, 2018

Я решился-таки на очередной эксперимент. Постараюсь каждый день выкладывать по небольшому куску. Глядишь, до Нового Года закончу. Вещь долго лежала в закромах. Собственно лежали всякие разбросанные-разрозненные куски и наброски. Но я подумал, что надо их свести воедино. Надеюсь, вас увлечет повествование, а меня - мотивировать на продолжение ваши ожидания. 

ФИЛИН-ФЛЕНТА

На Севере Мира, во льдах и снегах

Живут великаны в своих городах.

Южнее, в болтах, топких трясинах,

Живут в шалашах, обмазанных глиной,

Карлики бледные, ростом по пояс,

Спутан и грязен черный их волос.

К Западу земли лежат Филин-Флента,

Фейский народ привела туда флейта,

Дальше на юг, на морском побережье

Люди живут сейчас, как и прежде.

Их королевства: Архен и Тессар,

А так же вольный город Регдар.

От людей на восток, в лесах непролазных,

Тролли живут, и множество разных

Историй слагают о тех племенах,

Что проживают в дремучих лесах.

Дальше на юг – в степях и пустынях,

Живут кочевники и исполины,

Нам в те края не стоит спешить,

Лучше дома жить, не тужить.

Стар Кертийский «Устройство Мира»

Пролог

В темный переулок тек голубоватый, бледный свет ночного неба, на котором проблескивали звезды, и повис косой и тонкий пьяный месяц. Масляными желтыми прямоугольниками теплого света выделялись три окна таверны Вара Джека. В остальном переулок был погружен в грязную и неуютную тьму, в которой блестели влажные булыжники мостовой и таились мутные лужи, готовые с хлюпаньем принять неосторожный ботинок прохожего. Скрипнула и отворилась старая скошенная дверь таверны, сделанная из двух здоровых дубовых досок. В проулок выплеснулся уютный мир таверны - желтым пятном и задорной музыкой, смешками и разговорами, лязгом ложек и ножей, стуком кружек и другой посуды. Но его тут же загородила огромная фигура монаха Томаса, который, чуть не споткнувшись о порог, вывалился из теплого пьяного чрева питейного заведения и тяжелым нетвердым шагом направился прочь, во мрак.

Грузный монах шагал неровно, с чавканьем его сандалии угодили в несколько луж, но Томаса это мало беспокоило. На круглом лице устроилась добродушная благостная улыбка. Томас был молод, но уже начал лысеть. Просторное бесформенное одеяние темно-коричневого цвета только прибавляло объема фигуре.

Желтые окна таверны потерялись из виду, монах успел пару раз свернуть в другие переулки. Кроме шума производимого Томасом - грузного шага и тяжелого дыхания - не слышалось ни звука. Вокруг Томаса клубилась беззвучная тьма. Переулок был совсем узким, высокие дома в три этажа оставили только тонкую полоску ночного неба далеко наверху. Любой бы почувствовал себя неуютно, но Томас беззаботно улыбался. Он был пьян.

Томас вдруг почувствовал кожей легкое дыхание ледяного ветерка. А потом под сандалией хрустнул лед, закрывшей тонкой пленкой очередную лужу. Стало совсем ледяно, изо рта монаха вылетело небольшое облако пара. Оглушающую ледяную тишину нарушил жутковатый стук копыт. Монах обернулся и увидел бледного и как будто сияющего изнутри всадника: на молочно-белом коне восседал обнаженный и такой же молочно-белый юноша, с белоснежными длинными вьющимися волосами и ослепительно горящими зелеными глазами. Перед самым Томасом юноша потянул поводья и конь, встал на дыбы. Зеленые глаза буравили Томаса и монах судорожно сглотнул.  Юноша, усмехнувшись, осторожно направил коня вперед, мимо монаха. Остолбеневший Томас стоял в ужасе пытаясь вспомнить какую-нибудь молитву, а голый всадник, нагнулся, хищно улыбнулся и коснулся ладонью щеки монаха. Ладонь была ледяная.

Всадник давно скрылся во тьме, из которой вышел, но щека несчастного горела от холодного прикосновения.

- Слава архистратигу Воинства Небесного, слава вестникам Божьим, тьму прогоняющим… - шептал монах.

Чернокнижник. Глава А.

Альфей - первая буква древнего алфавита, и один из самых могущественных символов, в рунической магии. К несчастью, руной этой, многие книжные маги традиционно пренебрегают, предпочитая пользоваться мощными стихийными рунами или плести рунический узор, используя только руны темного или светлого круга. Такое пренебрежение связано, как раз, с исключительной силой руны, неправильное использование которой может привести к совершенно непредсказуемым последствиям. Кроме того, «Альфей» не относится ни к светлым рунам, ни к темным, ни к стихийным символам. Значение руны - первый день творения. Она символизирует и Творца, и то Начало, в котором тьма еще не была отделена от света.

Сэмюэль Лёвенклейн «Учебник по рунической магии»

Через крошечное узкое окошко почти под самым сводчатым кирпичным потолком луч бледного новорожденного Братца-Месяца проникал в скромную вытянутую коморку и падал на грубый некрашеный дощатый пол. От темных углов тянуло сыростью, которую не могли изгнать из кельи слабенькие тепловые руны юного монастырского послушника. Худой, щуплый и бледный пятнадцатилетний юноша сидел, сгорбившись за большим деревянным столом, почти вся поверхность которого, была занята огромными неподъемными книгами в кожаных переплетах, древними свитками и разрозненными листками бумаги. На самом краю стола в глиняной плошке горела свеча. Благодаря рунической магии и алхимии, света она давала намного больше, чем простая свечка, но все равно мало, чтобы осветить целую комнату, хотя та и была всего пять шагов в длину и три в ширину. Где-то в полутьме еле различались контуры низкой кровати и большого массивного сундука.

Внешне юноша выглядел спокойным и сосредоточенным, но внутренне весь кипел и клокотал: «Вот увидите, вот увидите!». Черные завитушки в раскрытой «Типологии рун» Лёвенклейна, плясали перед глазами как чертята. Сосредоточиться не удавалось. Незавидная участь быть самым младшим из послушников захудалого провинциального Ордена Чернокнижников, в такой дыре как герцогство Гленлайдов, затерявшегося на восточных границах Империи. Здесь у каждого второго жителя в родственниках водились лесные тролли - мерзкие создания падкие до человечины. Все это треклятое приграничье! С компанией вот таких вот уродов юноша имел неудовольствие столкнуться сегодня днем в таверне у толстяка Бранта.

Сегодня днем, как самого младшего из послушников, молодого чернокнижника отправили в город за табаком и пивом, которыми торговал толстяк Брант. Послушнику выдали денег, заплечный мешок для табака и особую руну для транспортировки бочек с пивом. И надо же было такому случиться: напороться при входе в кабак на необъятного Клауса из Южных Выселок с товарищами. Эти малолетние ублюдки с двенадцати лет терроризировали весь Гелт. Конечно, самым мерзким был толстяк Клаус, но и белобрысый Марк, вечно скрывающий лицо под грязным капюшоном безумного морковного цвета ему не уступал. С ними была еще парочка: Кайл и Найл.  Тоже чумазые и кривозубые.

- Ой, смотрите-ка, червячок выполз на свет! - расплылся в мерзкой улыбке Клаус.

- А по мне, так он бледная глиста, а не червь, - откликнулся Найл и сплюнул. Марк пробормотал нечто неразборчивое.

- Да, давайте его отдубасим! -  согласился с Марком Кайл.

- Ребят, я по поручению ордена… - пролепетал чернокнижник. Он не боялся, что его поколотят. Он знал, что способен дать отпор этим мерзким тупым ублюдкам – не при помощи кулаков, но прибегнув к магии. Одной единственной руны хватило бы, чтобы превратить всю четверку в пылающий костер. Но поступать так было нельзя. Клаус толкнул юного послушника и тот, потеряв равновесие, плюхнулся в грязь. Чернокнижник сжал кулаки, такая его охватила ярость, но он ничего не мог сделать. От бессилия хотелось расплакаться.

Тут словно налетел ветер, загремели, как раскаты грома копыта и перед трактиром осадил коней небольшой отряд. С белоснежной, пусть и заляпанной дорожной грязью грациозной кобылы легко соскочила стройная невысокая фигура.

- Эй, что тут происходит?! – грозно спросила она теплым альтом, откидывая капюшон. Восхитительно засияли на солнце огненные волосы. Казалось, сама фурия предстала перед незадачливыми задирами, неуместным образом разорвав ткань весьма прозаичной ситуации. Чернокнижник зачаровано смотрел на прекраснейшую девушку из всех, что он видел (а видел он не особо много, надо признать). Четверка во главе с Клаусом побледнела и рухнула на колени, прямо в грязь.

- Орден находится под защитой моей семьи, - голос фурии звенел – Убирайтесь!

Меся грязь Клаус, Марк, Кайл и Найл ретировались, а прекраснейшая девушка повернулась к сидящему в грязи послушнику. Под взглядом ее юноша потерялся, и щеки его запылали.

- Я не думала, что в Ордене дела так плохи, что они отправляют в город необученных послушников, - рыжая фурия немного снисходительно окинула молодого чернокнижника пронзительным взглядом. Столкнувшись с ее обжигающе-холодными серыми глазами, юноша потупился и ничего не сказал. Он мог бы сказать ей… сказать, что мог бы стереть этих мерзавцев в порошок, просто не хотел этого делать. Но язык онемел. Да и смысл было говорить?! Слишком долго и слишком много!

Он не знал своих родителей, но верно не зря кто-то подбросил пятнадцать лет назад корзинку с младенцем к дверям монастыря. Монахи его не любили. Ребенком послушник был несносен: постоянные приступы ярости вкупе с магическим даром делали его по-настоящему опасным. Только один из братьев ордена - толстый Яков, приставленный к пареньку наставником, стал единственным близким человеком. Он возился с послушником, учил контролировать гнев или, во всяком случае, вымещать его на неодушевленных предметах. Послушнику было строжайше запрещено использовать магию вне стен монастыря, а в самом монастыре монахи шарахались от парня как от прокаженного. Впрочем, он, кажется, научился контролировать свою ярость. И уже не срывался -  ни на братьев, ни на предметы интерьера. Особенно доставалось двери в его собственную келью – она была вся в черных угольных пятнах от брошенных в злобе огненных рун… вот где он был настоящий – вспыльчивый честолюбивый гордец – там, в городе, перед смеющимся лицом герцогини Гелта… откуда взялась эта дурацкая робость?

Сейчас, сидя в своей келье, чернокнижник злился, и весь внутренне горел от стыда. Измазанный в уличной грязи, глупый неудачник, он так жалко смотрелся перед ней… но он покажет! Да-да, покажет и докажет. Он провел указательным пальцем по грубой деревянной столешнице. За пальцем тянулся тонкий золотистый след, который таял, истончался и исчез за несколько секунд. Уже близко!

Чернокнижник попытался поймать подушечками пальцев лунный свет. Почувствовав жар, он понял – у него получается. И он повторил попытку. Теперь указательный палец выжег на столешнице четкий узор, в центре которого сияла золотым огнем руна Альфей. Но этого было мало. Юноша медленно и глубоко вдохнул, наполняя не столько воздухом легкие, сколько выпивая магическую силу из окружающего пространства. Эта сила свободно проходила сквозь него и вливалась в руну. А он брал все больше и больше, и руна сияла все ярче и ярче. Погасла свеча, умерли тепловые руны. Но от горящего на столе узора шел жар в тысячу раз более сильный. Руна сияла все ярче. Нестерпимо ярко. Чернокнижник закрыл глаза, но продолжал видеть золотой Альфей. Казалось не осталось ничего, кроме нее. Вкруг была тьма и в этой тьме, в конце концов, растворилась и горящая руна.

Проснувшись утром, чернокнижник обнаружил себя на полу, скрючившемся от холода. За окном было серо и предрассветно. На столе навеки застыла выжженная руна Альфей. Она больше не сияла. Юноша встал, подошел к столу и осторожно коснулся руками черных горелых линий. Мертво.

Удалось ли колдовство?

- Хеннар! – в дверь кельи постучали.

- А? – борясь со слабостью и головокружением, юноша обернулся. Массивная дверь тряслась от тяжелых ударов брата Якова.

- Открой эту чертову дверь! - и только тут послушник опомнился и отодвинул засов.

- Сколько раз тебе говорить…. – начал было ввалившийся в келью толстый лысый монах, но тут же осекся:

– Это что еще такое?! – раскатисто произнес он и двинулся вглубь узкой комнатушки прямо к столу.

- Я занимался, - сглотнув, выдавил молодой чернокнижник.

- Альфей?! Ты серьезно? – толстый Яков решительно подошел к столу и коснулся полными пальцами изрезанного стола. Подросток подавленно молчал.

- Так-так-так… - пробормотал монах – что это у нас тут….

Через некоторое время Яков мрачно замолк. Раздумывая, он провел рукой по гладкому подбородку.

- Что ты так переживаешь? Она ведь все равно не сработала, - нарушив молчание, жалобно прошептал юноша.

- Хеннар, - Яков повернулся к послушнику – Она сработала. Возможно не так, как ты хотел, но сработала. Вопрос только в том, что ты хотел этим добиться, и что именно у тебя в итоге получилось. Поэтому первый вопрос: чего ты хотел получить при помощи руны?

Хеннар сглотнул и пискнул:

- Демона.

- Иными словами, - брат Яков устало опустился на убогую кровать – Ты намеревался призвать существо из другого мира. Сюда. К себе в келью. Ты идиот? Ты понимаешь, насколько это опасно?

Юноша молча кивнул, а потом возбужденно поднял взгляд:

- Ты сказал, что руна сработала. Это значит…

- Это значит, - перебил послушника монах, - Что демон где-то здесь. В нашем мире. И он может быть очень опасен.

К следующей главе

предыдущая глава

Денис. Глава II. Южные границы Бастрии.

Пока Земля еще вертится — Господи, твоя власть!—

Дай рвущемуся к власти навластвоваться всласть,

Дай передышку щедрому, хоть до исхода дня.

Каину дай раскаяние... И не забудь про меня.

Булат Окуджава «Молитва Франсуа Вийона»

Когда Денис замолчал Карлим, слегка прищурившись, сказал:

- Ты хороший рассказчик, чужеземец. Я бы поверил каждому твоему слову, но я знаю – ты лжешь. Вы все лжете, так или иначе. Рассказываете совершенно невероятные истории… но ты – первый, кому я хочу поверить. Хочу, но не могу. Впрочем, я ценю хороших рассказчиков, поэтому ты останешься в моем шатре.

Денис склонил голову:

- Благодарю…

- Называй меня «вождь Карлим», или просто «вождь», потому что я веду отряд всадников и их семьи через дикие земли Бастрии. Хегал – моя правая рука, мой наставник и дядя по матери. Слушай его как меня. Мирда – моя жена и мать моих наследников. Подчиняйся ей во всем. Отныне ты раб и часть моей семьи. Завтра мы двинемся в путь. Тебе подберут лошадь.

- Но я… - начал было Денис, но Хегал перебил:

Но я найду тебе смирную кобылу.  - Мы знаем, что ты не умеешь скакать верхом. Ни один из вас, закидунов, не умеет.

- Сейчас отдыхай, - приказал Карлим, вставая, - Нам с Хегалом нужно в Общий Шатер, Мирда, займись нашим новым спутником.

Накинув на голое тело куртку Карлим ушел, а вслед за ним и Хегал.

- Тебе надо помыться и переодеться, Денис, - произнесла Мирда.

- Здесь, в шатре? – поинтересовался юноша.

- Следуй за мной, - женщина развернулась и скрылась за ширмой.

Пойдя за ней, Денис оказался в той части шатра, которая служила спальней. Здесь тоже все было устлано коврами, возвышалось огромное ложе, покрытое шкурами. Вдоль стен стояли многочисленные сундуки и огромная лохань заполненная водой.

«Видимо это и есть ванна» - подумал Денис.

- Раздевайся и залезай в ванну, а я пока поищу тебе одежду, - приказала Мирда, направляясь к одному из сундуков. Она открыла его и на пол полетели какие-то пестрые куски ткани. Потом, обернувшись, женщина прикрикнула:

- Чего стоишь столбом? Я же сказала тебе раздеваться и залезать в ванну!

- Совсем раздеваться? – уточнил Денис.

- Ну не в одежде же тебе мыться, верно? – фыркнула Мирда.

Смущенный юноша быстро скинул с себя одежду и залез в лохань. Вода была удивительно теплой и приятно пахла.

- Сразу бы так, - сварливо проговорила жена Карлима. Она подошла к ванне и взяла в руки мочалку.

- Теперь мы тебя помоем, - заявила она. И началась эта странная, смущающая Дениса процедура. Движение влажной намыленной мочалки по коже, по спине, плечам, рукам, горячая вода, исходящий от воды сладкий пьянящий аромат. Вот, Мирда поливает юношу водой, вот опять берет в руки мочалку и продолжает, продолжает, продолжает… Денису казалось, что эта странная и приятная пытка продолжалась вечность, но наконец, женщина протянула полотенце, и он смешно закутался в него.

- Ты какой-то напряженный, Денис, - проговорила Мирда, - Что-то не так?

- Я не думал, что ты будешь меня мыть, словно я ребенок.

- О, поверь, я отлично вижу, что ты не ребенок, чужеземец, - женщина усмехнулась – Просто в тебе есть что-то завораживающее…

Денис нервно прикусил губу. Он знал, что сейчас…

Мирда приблизилась к нему вплотную. Огромные карие глаза смотрели на него с похотью и алчностью. Горячее дыхание обожгло шею, а следом последовала влажная печать поцелуя. Денис отстранился:

- Я не думаю, что нам следует… Карлим…

- Карлима не интересуют женщины. Поэтому он и предоставил тебя мне.

- Не интересуют женщины? – переспросил юноша, судорожно пытаясь отстранить неизбежное. Не то, чтобы Мирда его совершенно не привлекала, но…

- Конечно, нет! Он же вождь, - усмехнулась женщина. – Наши вожди не спят с женами.

- Какой странный обычай… - проговорил юноша неожиданно хрипло. В этот момент Мирда избавила его от полотенца.

- Обычай как обычай, - ответила жена Карлима, - надеюсь, ты не из тех, кто избегает женщин?

- Я? Нет-нет, не из тех… - поспешно ответил Денис. Если честно, вся ситуация его даже возбуждала. «Кажется в этот раз, мой дар пришелся весьма кстати» - подумал юноша. Мотнув головой и с торжествующей улыбкой, которую Мирда не заметила, Денис привлек женщину к себе. Он чувствовал, как колотиться ее сердце, и его сердце стало биться так же часто. Он видел желание в ее глазах, и это желание все сильнее распаляло его самого.

«Макс говорил той девчонке, что умереть здесь нельзя» - пронеслось в голове у Дениса перед тем, как они с Мирдой переместились в горизонтальную плоскость.

 *****

- Расскажи мне про всадников.

- Что ты хочешь узнать?

Денис лежал вместе с Мирдой в куче шкур на том большом ложе, что служило кроватью.

- Ты говорила, что вожди не спят с женами.

- Наша страна называется Бастрия и она разделена между кланами всадников. У каждого клана есть вождь, которого избирают женщины клана, и есть вождь-вождей, который правит всей Бастрией. Его выбирают жены вождей кланов. Вождем может стать только тот мужчина, которого не интересуют женщины. Он никогда не должен совокупляться с женщинами ни до того, как его изберут вождем, ни после. Вождь должен взять себе достойную женщину и дети, которых она родит - неважно от кого - будут считаться детьми вождя. В других землях другие порядки, у других народов – у кочевников, у гномов, у людей севера – у всех свои порядки и правила, но я никогда не интересовалась тем, как все устроено у других народов… - Мирда задумчиво притихла. Потом все же заметила:

- Я слышала, что гномы двуполы и не заводят семей. Об этом больше знает Хегал.

- Хм, - Денис решил, вернуться к тому, что его больше всего интересовало в данный момент – А с мужчинами вождям совокупляться можно?

- С мужчинами – да, - кивнула Мирда. А потом добавила – Но только с людьми. Нельзя с баранами, козлами, конями…

- Э-э… я понял, Мирда….

- С гномами нельзя, с троллями…

- Еще Карлим говорил, что ты мать его детей…

- Ну и?

- Я просто не видел тут в шатре ни одного ребенка. Они живут отдельно или?..

- У меня двое детей – дочь и сын, но они сейчас живут со свекровью. Я не знаю, куда завтра собирается ехать мой муж. Возможно – к ней.

Зарисовки завтрашнего дня

1. Хрен вам из будущего!

    Это был почти Берлин. Старый дом с заколоченными окнами. Было видно, что хозяева покинули его несколько лет назад - может быть, в самом начале войны. Заходить не имело смысла. Но они зашли.
    Васька разочарованно вздохнул: идеальный порядок и толстый слой пыли свидетельствовали о том, что жильцы уезжали без суеты и спешки и очень-очень давно. Тем не менее Васька принялся выдвигать ящики в надежде найти столовое немецкое серебро. Судя по звону и лязгу что-то он все-таки нашел.
    Петька и Алексей Иваныч оказались в кабинете. Алексей Иваныч увлеченно разглядывал корешки книг на стеллажах, а Петька с надеждой открыл стеклянные дверцы небольшого шкафчика, за которыми на серебряном подносе пылились хрустальные рюмки и стояла полупустая, но плотно закупоренная бутылка с янтарной жидкостью. Откупорив бутылку Петька удовлетворенно крякнул. И тут потрясенно ахнул Алексей Иваныч. Петька обернулся. Боевой товарищ выпучив глаза смотрел на лежащую на письменном столе газету.
     Алексей Иваныч знал немецкий. Он об этом особо не распространялся, но... но газета была не немецкая. Увидев русские буквы Петька было решил, что газета советская. Но нет. Советской она тоже не была.
     Самое удивительное - это огромная цветная фотография занимавшая почти все пространство под заголовком. На ней множество людей под флагами РОА отмечали годовщину возвращения Крыма (как гласил заголовок статьи)
    -Ч-что эт-то т-такое? - Петька неожиданно начал заикаться. 
   -Ты смотри: война на Донбассе... Россия может превратить США в радиоактивную пыль...
   - Американцев? Они же союзники! - Петька не знал, что такое радиоактивная пыль, но подозревал, что это очень плохо.
    - Это газета из будущего. - объяснил Алексей Иванович. -Тут должна быть дата, но уголок, видишь, оторван?
   После чего он перевернул страницу. "Поклонники Гитлера собрались на конференцию в Петербурге".
    - То есть они не только Крым, но еще и Ленинград взяли?!
   - Молодой ты, Петька, молодой и глупый - проговорил Алексей Иваныч. - Мы только что с тобой прикоснулись к тайне, к чуду. Узнали, что возможны путешествия во времени, а тебя волнует какая-то ерунда. Ну послушай, какая разница, что там с Петрбургом? Ну переименовали его обратно, из Ленинграда....
   - Зачем?
  - Видимо конец пришел советской власти, - пожал плечами Алексей Иваныч.
  - Как так?
   - Не знаю, в газете об этом ничего не пишут, - ответил Алексей Иваныч, а про себя подумал, что это пожалуй не самое плохое, что могло произойти со страной, но тут же он вспомнил, что судя по новостям, со страной произошли вещи похуже чем советская власть и расстроился. 
   Тут раздался громкий хлопок. Подле Петьки и Алексея Иваныча возник краснощекий низенький лысый человечек в черном костюме. С криком: "Хрен вам, а не будущее!" - он выхватил газету и исчез. В головах у боевых товарищей помутилось, а когда разъяснило, они про все забыли. Из гостиной доносился шум - Васька увлеченно собирал 
столовое серебро. 

  Они все дошли до Берлина, но через неделю после Победы Петька отравился метиловым спиртом и умер. Алексей Иваныч покончил с собой 1947-м году. А у Васи все было хорошо. 

2. Пожар Москвы

    Пожар Москвы *надцатого года. Где-то что-то замкнуло. Видимо таджики рубанули по какому-то важному кабелю в Кремле, и все отрубило. Ну, то есть, как отрубило: Кремль остался без связи, а Кутафья башня стала похожа на кипящей чайник. Она, казалось, подпрыгивала, пританцовывала на месте, из нее валил черный дым. Стеклянные павильоны мириадами осколков сильно поранили рабочих и случайных прохожих. Начиналась зимняя метель, снег валил, город стоял в пробках. Погода совершенно нелетная. Унылая колонна митингующих шла под пристальным взглядом хмурого ОМОНа, и вдруг замерла: мертвенно-зеленую вспышку и черный удушливый дым увидели все. «Началось» - подумала толпа. Но ничего не начиналось. Где-то вдали выли сирены, неслись к Кремлю пожарные машины, а из Кремля несся голубовато мигая траурно-черный кортеж. Мало ли что? Ничего страшного и необычного не происходило. И в новостях успокоительные речи, и истеричный твиттер: «что происходит?!» «кремль горит» «черный дым и ничего непонятно»…. А снежная метель все заметала, и питерская трасса стояла в многокилометровой пробке. И в каком-то провинциальном Скотове, Петрович, стоя на кухне напыщенно цитировал: «Когда череда преступлений и злоупотреблений властью…» - но его никто не слушал. В заоконной метели чудилось страшное.
     В тот жуткий вечер с москвичами происходило что-то странное. Подогретые ожиданием конца света и слухами о пожаре Кремля люди в пали в тихую истерию. Кто-то сидел дома, заперев все двери и окна. Кто-то побежал на улицу. Унылая толпа митингующих стояла разинув рот, но когда обесукраженный ОМОН дрогнул и кто-то из власть охраняющих снял шлем и крикнул: «Пиздец, братцы, началось!» - и зашелся в диком смехе, митингующие вдруг пришли в движение. Броуновское. Эта гордая толпа либералов, левых и националистов вмиг как-то растеклась в различных направлениях. Кто-то кричал: «на Кремль», и часть ОМОНа бросилась в толпу с намерением применить силу. Но остальная часть, уверовав что конец и правда близок смешалась с толпой, и бежала кто-куда: кто-то грабить магазин электроники, кто-то бить витрины в кафе, а кто-то к Кремлю – туда где все видели яркую вспышку и черный дым.
      Черный кортеж уперся в пробку. И злые водители поносили голубые мигалки, и не пропускали. Материлась охрана, матерились автолюбители, матерился человек в черном автомобиле, за черными тонированными стеклами, сидя в тепле, в черном кожаном салоне. У человека болела спина и он хотел в сортир.
       Метель усиливалась. Видимость упала до нуля.
       В новостях сообщалось об избитом журналисте «НТВ»
       Пожар давно был потушен, но буйство в городе продолжалось. И черный траурный кортеж все стоял в пробке, истошно мигая голубыми огням, пропагандируя всем, в том числе и несовершеннолетним что-то голубое – не иначе гомосексуализм.
        «Достало. Я есть хочу. Я срать хочу. Пешком пойдем» - гневно думал самый главный человек сидящий в пробке. Морщась от боли и не слушая протестующие крики охраны он покинул свой черный автомобиль. В окружении охраны он двигался в неизвестном направлении, пока его радостно бибикая не сбила несущаяся пожарная машина.
«Еб вашу мать!» - подумал самый главный человек и умер. Но это ничего не изменило. Конец света так и не наступил.

3. Потомок обезьян

     В огромном на пол стены экране китайского производства багровело и брызгало слюной пожилое, но без единой морщинки надутое лицо ведущего:
- Не смотря на то, что православные ученые уже давно доказали всю безосновательность так называемой "теории эволюции" Дарвина, тем не менее не только в странах Западных гомодиктатур это кощунственное учение остается популярным. Конечно, мы живем в демократической стране и каждый может считать что он произошел от кого угодно - хоть хомячка, хоть обезьяны, но дарвинистам, этим потомкам мартышек, мало просто тихо исповедовать свою мерзость дома, они хотят нести яд лженауки детям! Я... вот вы знаете, я православный человек. И меня, как православного русского человека смертельно оскорбляет это... это, не побоюсь сказать, кощунство. Да-да, кощунство. Ведь так называемые "дарвинисты" отрицая давно доказанное сотворение человека по образу и подобию Господа, намекают своим учением на то, что Бог похож на бабуина! Но чего ждать от этих мерзких зоофилов! Как правило, большинство дарвинистов - педофилы, сотронники гомосексуализма и прочих так называемых "либеральных" ценностей. Большинство этих людей завербовали агенты Западных гомодиктатур в те времена, когда еще не было Белого Интернета. Их не так много, но они ведут активную пропаганду... 
     Иванушка решительно выключил телевизор. Вся эта истерия в связи с запретом пропаганды дарвинизма среди несовершеннолетних уже порядком поднадоела. В конце концов, этим самым дарвинистам-атеистам никто не запрещает верить во всю эту чушь, никто их за это не сажает в тюрьму, не отправляет в Сибирь лес валить, не то, что в эпоху Безбожного Совка, когда православных людей истребляли... эти самые гомосексуалисты-дарвинисты.
    Иванушка решил прогуляться. Стояла замечательная весенняя погода. В зеленом сквере Юные Хоругвеносцы жгли еретическую литературу: чистый символизм в эпоху электронных книг. Но не жечь же пластик? А бумага горит хорошо. В стопке книг Иванушка увидел "Мастера и Маргариту" Булгакова, пару "Лолит" Набокова. Но в основном жгли "Отцов и Детей" - Тургенева в эпоху Безбожного Совка и в лихие 90-е, и потом, в эпоху "Вставания с колен" издавали много, а метку "21+" на "Отцов и детей" поставили всего два года назад, поэтому книг было в избытке. 
    Книги горели хорошо, а над зелеными кронами деревьев сияли яркие рекламные щиты, на которых периодически мелькали безморщинистые лица вождей, включая криозамороженного лет двадцать назад, но потенциально живого Нацлидера. Была весна 2084 года....

4. Перевод

    - Нам тут это... пару человек забрать надо - хрупкий ангел неуверенно переминался с ноги на ногу.
   - Куда? - недоуменно хрюкнул толстый розовощекий черт развалившийся в алом потертом кресле прямо перед входом в Пекло.
   - К нам, в Рай, - ангел виновато улыбнулся и для убедительности указал пальцем вверх, в хмурые грозовые небеса.
   - Перевод? Прямо к вам?! - черт удивленно вылупился на ангела черными бусинками глаз. - Послушайте, но это не по правилам. От нас по амнистии перевод из Пекла только сюда, в Лимб... по договору мы не можем передавать вам души.
     Ангел сочувственно вздохнул:
    - Я все понимаю. Это не мое решение. Да и, честно говоря, у нас там, наверху, все в шоке. Такой шум поднялся. Некоторые из наших подопечных устроили забастовку у Врат, говорят, что если мы пустим "этих" в Рай, то они от нас уйдут... Сами понимаете, это едва-ли возможно, но некоторые бояться, что будут... инциденты.
    - И на кой они вам сдались "эти"... у вас список с собой? - черт покачал головой. Ангел протянул белоснежный листок бумаги. Черт взял осторожно документ, повертел в руках.
    - Так-так... - пробормотал он - "На основании причисления к лику святых..."
     Черт оторвался от листка и удивленно посмотрел на Ангела:
    - Вы что, серьезно?! Это что за демократия у вас там?
    Ангел виновато развел руками.
    - Да... тяжелый случай... - вздохнул Черт. - Ну хоть тех, которые причислили, вы потом к нам отправите, я надеюсь?
    - Этим, думаю, будет не отвертеться - на лице Ангела на миг промелькнула хищная, почти демоническая улыбка.
 

5. Скотовский этюд

   В серой лужице отражались безмятежные голубые небеса и глядя в этот плевок-отражение никому бы и в голову не пришло поверить в безысходную вогнутость всего нашего несуразного мира и в великий замысел творца, раскидавшего эти плевки по всем суетным просторам – а ведь в каждом отражался лоскуток того самого, прекрасного и голубого, наивного и капризного, над которым, если верить мудрецам, пребывал в вечном блаженстве и неге, веселый создатель в окружении сексапильных гурий, чьи соски-звезды так манят по ночам правоверных. Впрочем, не суть. Суть, как говориться, все по подъездам, да подворотням. Так было везде, повсюду и сонный, вечно похмельный Скотов исключением не был. 
И вот, когда солнце весело докатилось почти до середины небосклона (а в нашей части страны это далеко за полдень) на центральной площади города появились два примечательных господина. Солнце припекало, и после дождя парило нещадно, но господа были одеты в костюмы. Это, конечно, выдавало их с головой: двое были чиновниками. Вам, читатель, имена их конечно не известны, но физиономии этих двоих были хорошо известны скотовцам. То были мэр города господин Бобруйский и глава района Дмитрий Анатольевич Смутин. Бобруйского явно мучило похмелье, так как в прошлом он был владельцем скотовского виноводочного завода, производившего изумительную яблочную бормотуху, благодаря которой весь скотовский край носил гордое название "российской Нормандии". 
     Так или иначе, уйдя в политику Бобруйский передал завод своему племяннику, некому Синявкину и был как бы не удел. Но давнюю привычку употреблять он не бросил и поэтому круглое лицо   Бобруйского было в этот жаркий час умученным и бледным и фигура колобка в костюме каждым своим трепыханием источала страдание. Смутин представлял собой полную противоположность этого продуктивного тандема. Он не пил. Вел здоровый образ жизни. Местная газета "Вести Скотова" еженедельно публиковали его фотографии то с ракеткой, то в спортивных трусах на уличной пробежке. Единственное, что на велосипеде еще не катался, зато в минувшую осень Смутин собственноручно поднялся в небо на воздушном шаре, чтобы проводить в дальний путь каких-то грачей, покидающих родные края, чтобы отдохнуть в Турции или где там они зимуют. Говорят, в глазах главы района застыла неподдельная зависть.
     Но вот Смутин и Бобруйский, дойдя до центра площади остановились, неприязненно уставившись на лужу.
    -Может ну ее? - буркнул Смутин. Лицо у него было грубое, мятое и недоброе. Он походил на ободранного медведя. Но зато в костюмчике, да.
  - Нельзя, Дмитрий Анатльевич, памятник же, - ответил Бобруйский. - Вы же знаете, какой болью в моем сердце каждая лужица, каждый окурок...
  - Ты это журналистам рассказывать будешь, а мне - не заливай - отрезал Смутин.
  - Короче из-за этой дыры непорядок может быть. Общественность возмутиться. К тому же... - Бобруйский понизил голос и привстав на цыпочки прошептал Смутину на ухо:
  - К тому же, Дмитрий Анатльевич, пока на площади лужа мы можем не согласовывать никаких ненужных нам мероприятий на площади.
  - Так ведь слит то протест, Бобруйский. Теперь то чего?
  - Ну так раз слит, и раз мы оба пока на своих постах, чего сразу заделывать? Нет в бюджете денег.
  - Так бы и сказал, Бобруйский, что тебе лень.
  - Связываться не хочу... - Бобруйский тяжело вздохнул - Эх, здесь бы пивной ларек, так нет же, школа рядом.
  - Да ты только о пивных ларьках и думаешь. А еще мэр. Ты бы о детях подумал. Вот нам тут пришла от губернатора весточка. Чтоб мы усилили борьбу с пропагандой педофилии на местах. Где мы тут педофилов то найдем?
  - Прошу прощения? - послышался из-за спины чиновников вкрадчивый и приятный мужской голос. Парочка вздрогнула и обернулась.

Комментарии приветствуются. Начало тырк. Предыдущая глава

Денис. Глава V. Центральная Бастрия

Ночь коротка, цель далека,

Ночью так часто хочется пить,

Ты выходишь на кухню, но вода здесь горька,

Ты не можешь здесь спать,

Ты не хочешь здесь жить.

В.Цой «Последний герой»

В большом зале Шатра горел очаг. Всадники не признавали ни стульев, ни кресел, предпочитая сидеть на небольших тюфяках или подушках. Невысокие столики ломились от еды – овощей, фруктов и мяса. Мать Карлима организовала богатый стол по поводу возвращения сына. Были произнесены первые официальные тосты и на какое-то время разговоры практически прекратились: все были поглощены трапезой. Здесь, в зале, собралось человек пятьдесят и среди них, конечно, был Марклим. Почти черный воин, с темными карими глазами и короткими кудрявыми волосами – он совсем не походил на своего брата. Денис бросил в сторону Марклима задумчивый взгляд и прикусил губу. За младшим братом Карлима закрепилась слава большого любителя плотских утех. В своих покоях он устраивал шумные пьяные оргии с участием молодых всадников и рабов. Денис принимал участие в парочке. Марклим почти сразу поддался странному обаянию нового раба Карлима. Впрочем, Денис подозревал, что изначальный порыв темнокожего юноши был исключительно завистливой природы: Марклим хотел то, что было у его старшего брата. Марклим считал, что он лучше подходит на роль вождя, но вот беда: ему не исполнилось и десяти, когда вождем стал Карлим. Следующие десять лет в Шатре Карлима росло напряжение. За глаза, но вождю ставилось в упрек то, что он излишне нежен с женой и проводит с ней много времени, а с воинами в отряде – холоден. Любовь, и вовсе не братская любовь, как считали всадники, делает их непобедимыми в бою. У Марклима любви к собратьям по оружию было – хоть упейся. Впрочем, Денис был склонен считать это простой похотью.

- Брат! – громко обратился к Марклиму вождь, - Ты слышал, что дань с наших рудников стала скудна и редка?

- Кто-то мне говорил.

- Я хочу отправить тебя разобраться с этим делом. Собери отряд… я думаю, полусотни всадников будет достаточно.

- Как скажешь, брат, - ответил Марклим, наливая себе вина, - Я могу взять с собой кого захочу?

- Бери лучших – не ошибешься, - усмехнулся Карлим.

- Мне пригодился бы твой раб. Денис.

- Мне бы он тоже пригодился, Марклим, - ответил вождь.

- И все-таки…

- Хорошо… - кивнул Карлим – Когда ты сможешь отправиться?

- Дай день на сборы, брат.

Карлим благосклонно кивнул. Пир продолжался. Через какое-то время зал покинула мать вождя, а следом удалилась Мирда в сопровождении детей. Денис, порядком захмелевший, сидел рядом с вождем.  Вино в кубке закончилось, но юноша не торопился наполнять его вновь. На колени к Марклиму незаметно переместился один из молодых всадников и парочка страстно целовалась. Денис не сомневался, что скоро к паре присоединиться еще кто-то.

- Нам пора, - тихо проговорил Карлим на ухо своему рабу. Денис кивнул. Они незаметно выскользнули из зала. Вождь приобнял юношу и шел, немного пошатываясь.

- Ты с ног валишься, Карлим, - заметил Денис.

- Кажется, я сегодня слишком много выпил, - вождь усмехнулся. Денис нежно поцеловал Карлима в губы.

- Тебя нужно срочно уложить в постель.

- Я не хочу отпускать тебя с братом, - грустно произнес вождь.

- Ты уже дал согласие.

- Дал, - Карлим кивнул – Я боюсь потерять тебя, Денис. Я назвал тебя своим рабом, но…

- Но?..

- Кажется, я сам попал в рабство. Ты похож на паука, чужеземец. Плетешь паутину. Расставляешь сеть. Все кто попал в нее – твои. И я, и Мирда, и Марклим…

Денис глубоко вздохнул. «У меня есть дар. Я свожу людей с ума». Вслух юноша ничего не сказал. Они дошли до покоев Карлима, где их уже дожидалась Мирда.

- Я смотрю, выпил он не мало, - смерив скептическим взглядом мужа, бросила она Денису. Юноша виновато улыбнулся:

- Однако он все еще стоит на ногах.

- Но это единственное, на что он еще способен, - фыркнула Мирда – Отведи этого пьяницу в спальню и возвращайся ко мне.

- Слушаюсь и повинуюсь…

Карлим безропотно позволил уложить себя и моментально уснул. Денис и Мирда уселись перед очагом и долго молча смотрели на огонь.

- После того как ты уехал, чужеземец, я много думала, - произнесла наконец женщина. – Ты как будто приворожил нас с Карлимом.

- Я не колдун, Мирда.

- Знаю, - женщина махнула рукой. – Среди тех, кого называют «закидунами» никогда не бывает колдунов. Однако, не просто так Карлим оставил тебя. Хотя ты и не колдун, какая-то сила в тебе есть. Ты почти смог заколдовать и меня, но слишком быстро уехал… не отпирайся.

- И в мыслях не было, - Денис прикусил нижнюю губу. – Но я, правда, не…

- Не колдун, да, – прервала юношу Мирда – Но вот человек ли ты, чужеземец?

- А кто же еще? - молодой раб развел руками – Посмотри: две руки, две ноги, все как у людей. Да, я не из ваших мест, но у нас там такие же люди живут. Моя мама – самый обычный человек. Правда.

- А отец?

- И отец, - Денис пожал плечами – Ну, я его не знаю, мама говорит, он был музыкантом, играл в разных кабаках. А потом его застрелили бандиты. Я тогда еще не родился.

- Чужеземец, я не знаю, врешь ты или говоришь правду. Но я уверена, что ты только наполовину человек. Ты, безусловно, не колдун, но колдуньей была моя мать и я кое-чему у нее научилась.

- Слушай, Мирда, это невозможно, я…

- Твое семя было во мне, Денис и я знаю, о чем говорю.

- Тогда кто я? – юноша с вызовом посмотрел на жену Карлима. Та грустно усмехнулась:

- Мне до сих пор не понятно. Гибельный морок. Дурман…. Говорят, что далеко на севере лежит земля Филин-Флента, где живут обольстительные существа, которые своими чарующими речами заманивают людей в лесную чащу. Заколдованные люди сходят с ума от страсти по этим духам. Ты похож чем-то на этих существ…

- Я не хочу никого доводить до безумия, Мирда…

- Ты даже не представляешь, как мне сложно сопротивляться тебе…

Они потянулись друг к другу.

- Так не сопротивляйся – Денис улыбнулся и, не дожидаясь ответа, поцеловал жену Карлима. Мирда вздрогнула. Бесстыдный язык проник сквозь мягкую преграду губ и встретился с собратом.

Когда Мирда наконец уснула, Денис покинул покои вождя. Он вернулся в зал, где пирушка уже закончилась. Кто-то из всадников уснул прямо за столом и теперь тихонько похрапывал. Денис миновал зал и продолжил свой путь по коридорам Шатра.

- Меня ищешь? – в темноте блеснули белые зубы.

- Привет, Марклим. Я думал, ты у себя.

- Вышел отлить, - усмехнулся брат вождя. – А ты долго. Я даже подумал – ты не придешь.

- Меня задержала Мирда.

- О! Так она совокупляется не только с Карлимом?

- Не только, - Денис прикусил губу – Так значит, ты меня ждал?

- И я очень надеюсь, что у тебя еще остались силы, - Марклим был обнажен по пояс. Денис не удержался и провел рукой по тёмной коже: от груди к низу живота. «Сочный кусок мяса» - подумал юноша, а вслух сказал:

- Для тебя силы всегда найдутся.

Макрлим подался вперед и запустил руки под простую полотняную тунику, которая была на Денисе.

- Постой… - Денис торопливо снял тунику. Марклим нетерпеливо прильнул к рабу. Последовала череда горячих поцелуев, чья география спускалась все ниже – от шеи к груди, от груди к животу. Опустившись на колени Марклим начал стягивать с Дениса штаны, освобождая возбужденный член.

Комментарии приветствуются. Начало тырк.  Предыдущая глава тырк

Денис. Глава VII. Крепость Крайхройг

Ты избивала меня ремнём,

Ты обжигала меня огнём,

Ты душила синим платком,

Острым стоя на мне каблуком.

О. Арефьева «Женщина с синей рукой»

Осоловевшие и пьяные Марклим и Денис ввалились в спальню, куда их проводили молчаливые и безликие слуги. Темнокожий всадник рухнул на подушки, широко раскинув руки.

- Эта проклятая фемархянка удивительно мила с нами, - проговорил Марклим.

- Ты про Альбаникс? А что не так с этими фемархами? – зевнув, отозвался Денис. Он улегся прямо на ковре посреди комнаты.

- Самый коварный народ Бастрии, эти фемархи, - ответил Марклим. – Они повелевали северными степями до того, как сюда пришли всадники. Мы долго воевали с ними и в итоге многие фемархянки согласились стать женами наших вождей, однако некоторые до сих пор живут по старым своим обычаям, согласно которым власть и золото может принадлежать только женщинам. Мужчины-фемархи редко берут в руки оружие и во всем прислуживают своим повелительницам.

- В тех землях, где я родился, - сонно проговорил Денис – Есть легенды об амазонках, которые очень похожи на этих ваших фемархянок. Впрочем, после знакомства с обычаями всадников, обычаи фемархов не кажутся мне чем-то особенно странным…

Ответом Денису было тихое посапывание. Потолок спальни, кажется, слегка вращался. Закрыв глаза, юноша подумал, что слишком много выпил сегодня.

- Эй, вставай! – кто-то больно пнул Дениса в бок. С трудом разлепив глаза, юноша обвел мутным взором комнату. Над ним нависла Альбаникс. Кожаные сапоги, обтягивающие штаны, куртка на голое тело. Денис разглядел синий цветочный узор татуировки поднимавшийся от низа живота к груди по молочно-белому телу фемархянки.

- А? – моргая, Денис сел. Голова была тяжела, и в ней словно перекатывался в вязкой мути тяжелый свинцовый шар.

- Держи – Албаникс протянула юноше деревянную плошку, наполненную прозрачной жидкостью от которой шел стойкий запах аниса.

- Что это?

- Тебе полегчает.

Денис послушно сделал глоток. На вкус напиток был горьковат и не содержал алкоголь. Осушив плошку, юноша и правда, почувствовал себя немного лучше.

- Где Марклим? – спросил он.

- Вместе с остатками своего отряда, конечно.

- Кто-то еще выжил и добрался до крепости?

- Еще пятнадцать человек, - кивнула Альбаникс. – Они смогли отбиться от гномов и даже поймать несколько лошадей. Явились утром, еще затемно.

- Ясно.

Альбаникс хищно улыбнулась:

- Пару дней назад мне пришла весточка от твоего хозяина.

- Каким образом?

Женщина села перед Денисом, скрестив ноги и, нагнувшись прошептала ему на ухо:

- Тайна.

- О! Ясно…

Альбаникс рассмеялась:

- Он просто послал гонца, который оказался быстрее отряда Марклима. Раб, как и ты, Карлим оставил его мне в качестве дара. Послание было кратким, но очень интересным. Там есть кое-что и про тебя.

- Да? И что же?

- Он освобождает тебя и просит покинуть Бастрию через подземное царство гномов.

Денис недоуменно воскликнул:

-Что?! Но почему?

- Я почем знаю? – пожала плечами фемархянка. – Но к твоей свободе прилагается кошель полный серебра. Впрочем, наиболее интересна та часть послания, которая касается Марклима.

- Догадываюсь, - протянул юноша – Речь ведь не идет об убийстве?

- Убийстве? Нет, что ты, - женщина не смогла сдержать улыбки. – Карлиму нужно было родиться женщиной моего народа. Только мы имеем право на подобное коварство. Пошли, я все тебе покажу.

И Альбаникс повела Дениса по коридорам и по лестницам крепости куда-то вверх. Они остановились перед украшенной резьбой двустворчатой дверью, возле которой дежурил безликий лысый раб. Женщина кивнула рабу и тот ушел.

- Моя спальня, - пояснила Альбаникс, толкая створки. В просторной комнате стояла самая настоящая кровать, где мирно спал совершенно голый Марклим, и, судя по эрегированному члену, снилось всаднику что-то приятное.

- Мне пришлось опоить вас, - призналась хозяйка крепости – Вообще я вовремя тебя разбудила. Еще немного и ты оказался бы в столь же забавном положении.

- Положении возбуждения? – усмехнулся Денис, кивая на спящего Марклима.

- Положении неподвижности, - качнула головой Альбаникс. – Это важнее. Помоги мне снять сапоги.

Женщина уселась на край кровати. Денис послушно стянул с хозяйки замка обувь. От узких обтягивающих штанов фемархянка избавилась сама, оставшись в одной куртке. Подмигнув юноше, Альбаникс забралась на Марклима. Осторожно проведя рукой по телу спящего воина, она сжала член и произнесла, обращаясь к Денису:

- Довольно большая штуковина, не находишь?

- У меня была возможность оценить ее по достоинству, - кивнул юноша.

- Его беспомощность очень возбуждает, - проговорила Альбаникс, играя с членом Марклима и с любопытством вглядываясь в умиротворенное лицо спящего. Наконец, направляемый Альбаникс член проник во влагалище.

- Карлима ты принимала в своих чертогах столь же тепло? – поинтересовался Денис. Юноша устроился в низеньком креслице в углу спальни и с интересом наблюдал за происходящим.

- В точности так же, - усмехнулась Альбаникс. Кровать слегка поскрипывала.

Открылась дверь и в спальню ввалилась целая толпа всадников из отряда Марклима.

- Эй, хозяйка!.. –  начал было один, и осекся.

- Что тут происходит?! – воскликнул другой и тоже замолчал.

В этот момент Марклим все-таки проснулся: открыл глаза и глупо улыбнулся. Кажется, брат вождя еще не понял, что происходит.

- А, р-бята, какая не-жиданная вс-реча! – пьяно проговорил он, и перевел наконец взгляд на Альбаникс. Та лукаво ему подмигнула:

- Доброе утро, жеребец.

Все это время, она не прекращала движений, заставляющих кровать скрипеть. Обернувшись и смерив немного презрительным взглядом ввалившуюся в спальню делегацию, Альбаникс грозно спросила:

- Что надо? Валите отсюда. Не видите у нас с вашим начальником дело.

Один из всадников было решил что-то сказать в ответ, но передумал. Ошарашенные все они вышли из спальни. Денис, которого никто и не заметил, конечно, остался. Как же он мог пропустить такое зрелище?

Картина, безусловно, была возбуждающая. Марклим, кажется, начал понимать, что происходит. Глаза его округлились от ужаса. Он попытался что-то сказать, но Альбаникс положила ему на рот ладонь. Всадник издал беспомощный сдавленный всхлип.

- Тише ты. Все же хорошо, - промурлыкала фемархянка.

Денис не смог сдержать усмешки. Выскользнув из кресла, он подошел к кровати.

- Хочешь присоединиться? – поинтересовалась Альбаникс.

- Знаешь, последний год мною пользовались как вещью и никто особо не спрашивал, чего я хочу – Денис прищурился и прикусил губу.

- И чего же ты хочешь? – проговорила хозяйка замка. Зрачки ее расширились, юноша слышал учащенное биение ее сердца и видел капельки пота на молочной коже.

- Сначала… - Денис снял с себя тунику. Скомкав ее, он использовал ее в качестве кляпа для Марклима. Альбаникс прекратила свою скачку на члене, с любопытством наблюдая за действиями бывшего раба.

- И дальше что? – поинтересовалась она.

- Ты скачешь не на том жеребце. Он хорош, я не спорю, но… - юноша стянул штаны.

- О! – Альбаникс вскинула брови – Да, ты прав. Кроме того, орудие этого беспомощного красавчика несколько подувяло.

- Ну, Марклим не привык к общению с женщинами, - усмехнулся Денис

- Правда? – Альбаникс склонилась над Марклимом, сжав его подбородок и заглянув в глаза. Денис, решил, что разговоров достаточно и пора действовать. Он запрыгнул в кровать и его руки легли Альбаникс на бедра. Хозяйка замка подалась чуть назад, член юноши скользнул по влажной промежности и нырнул в возбужденные глубины.

Комментарии приветствуются. Начало тырк. Предыдущая глава

По закону жанра: когда вас узнали

-Зачем ты, Бэггинс, усы сбрил?

- Я не Бэггинс, я Норохолм

Дж.Р.Р. Толкин «Властелин колец»

Нет, ребята-октябрята. Я в такие игры не играю. Меня зовут Алекс, мне 26 и я совершенно точно никакой не Филин-Флента, который не только страна, но еще и теплоход… в смысле король. Странный типчик исчез, оставив нас в Хеннаром в полнейшем недоумении.

- Ничего не понимаю, - пробормотал я, мотнув головой – Что это вообще все значит, и что нам с этим делать?

Мы сидели в придорожной таверне. Свой обед я отыграл по полной и теперь наслаждался пшеничным пивом и жаренной, до хрутоты капустой, в которой блестели от масла кругляши нарезанных разнокалиберных колбасок.

- Почему именно нам? – вскинул брови Хеннар. – Кажется, это только твоя проблема.

Вот молодец. Само участие и сочувствие. Как целоваться лезть, так сразу, а как горюшку помочь, так нет. «Это твоя проблема» - вот жук! Впрочем…

- А это именно проблема? – уточнил я.

- Сам не знаю – чернокнижник пожал плечами.

- И я вот тоже не знаю, - кивнул я – В конце концов, у нас есть проблема и более насущная: осада Гелта. Надеюсь, рыжая чертовка все еще держит оборону.

- Главное, мы так и не выяснили, кто стоит за этим вторжением, - вздохнул мой юный спутник.

- Это да. Ты говорил, кажется, что пришли они из мест совсем диких и почти необитаемых, верно?

- Ну почему не обитаемых? Там в лесах много всяких существ живет. Просто огры и тролли не самые компанейские ребята, живут почти как звери, едва ли не под открытым небом, небольшими ватагами. Меня больше беспокоит то, что в армии врага есть маги. И оборотни. Откуда они взялись? Что им нужно? – Хеннар отхлебнул пива из здоровенной кружки. Молодой, щуплый, а пьет как конь… ага, тот еще жеребчик…

- Это пусть специалисты выясняют, - отмахнулся я – Думаю, скоро все выяснится само собой. Главное доставить призыв о помощи в Лёвин…

- С тактикой «давай ввяжемся в бой, а там посмотрим» далеко не ускачешь, - неодобрительно заметил Хеннар.

- Да ладно тебе. Мы – люди маленькие. Большие дяди и тети во всем разберутся и сообщат нам все то, что нам положено знать… хотя, конечно, любопытно…

- Ты смотри, ешь быстрее, а не языком молоти, я не собираюсь торчать в этой таверне полдня, - проворчал чернокнижник.

- Слушаюсь, мамочка, - фыркнул я.

- Эй, деваха, ты неплохо пела! – раздался громкий бас. К столу подошел высокий, под два метра ростом, мужчина с грубыми чертами лица, длинными черными волосами и густой бородой.

- Какая я тебе мужик, деваха? – улыбнулся я – Кажется, кто-то сегодня выпил лишнего…

- Гномы не пьянеют, - не терпящим возражения тоном констатировал гигант.

- Гномы – возможно. Но ты то, с какого перепугу гном? – удивился я. Хотя, кто их в этом мире разберет. Может у них есть гномы-переростки и карликовые великаны…

- Действительно, - вступил в разговор Хеннар – Вы совершенно не похожи на гнома. И с нас уже довольно странных типов, которые говорят всякую ерунду про моего спутника. Вы в этом городке что, белены объелись? Или вам трактирщик в пиво чего подсыпает?

- Я – гном, - насупился мужик. Он грозно нависал над нашим столом, и мне от этого было несколько неуютно. Хеннару, подозреваю, тоже. – И белены не ем. Поэтому ясно вижу: твой спутник – деваха.

- Если ты гном, то я может быть и деваха, - вздохнул я. – Хотя я сомневаюсь, что гном, даже такой большой, может быть экспертом в области человеческих девах. У вас же наверняка все бабы бородатые...

- У королев не бывает бород, - пробасил «гном».

Я схватился за голову:

- И колбаска межу ног у них, я думаю, тоже не болтается, верно?

- Колбаска? – не понял бородатый – При чем тут колбаса? Я просто хотел сказать, что ты хорошо пела…

- Ну, спасибо... гном.

- Меня тут называют Ругер, - гигант попытался изобразить улыбку, но получилась пугающая гримаса. – Я управляющий землями герцога Арверика.

- Странно, что он нанял в качестве управляющего человека, который считает себя гномом… - задумчиво произнес Хеннар.

- Странно, что он нанял гнома, который считает, что он управляющий его землями, - прошептал я ему в ответ. Впрочем, гигант все равно услышал и насупился:

- Вы мне не верите? Мы с ним были компаньонами еще до того, как кронпринц передал ему во владение эти земли. У нас было свое предприятие в Руенброге.

- Стремительный карьерный рост, - заметил я.

- Я что-то слышал об этом, - сказал чернокнижник – Ходили слухи, что нынешний герцог Денниас Арверик, до того как стал герцогом, содержал в Руенброге бордель, который однажды посетил юный кронпринц. Заведение настолько приглянулось его высочеству, что Денниас тут же был тепло принят при королевском дворе Лёвина. Даже мать кронпринца оказалась благосклонна к новому фавориту и осыпала его званиями, титулами и землями, выделив герцогство Арверик из своих личных владений.

- Потрясающая история, – восхитился я.

- Герцог умеет найти подход к людям – кивнул гигант.

- Говорят, он околдовал кронпринца и королеву, - протянул Хеннар.

- Ложь! – прогудел «гном» - Денни хороший человек. У него действительно талант. И предприятие наше в Руенброге занималось торговлей… по большей части.

- А по меньшей? – уточнил я.

- Ну… было еще всякое. Денни помогал людям. Когда он познакомился с кронпринцем, то уже входил в городской совет и был правой рукой гильдмейстера. И все за каких-то пять лет!

- Впечатляющая деловая хватка, - согласился я, отодвигая пустую тарелку – Мы с тобой еще бы поболтали, нам пора. Будем в Лёвине, обязательно передадим привет твоему приятелю…

- Если окажитесь при дворе вы Денни обязательно встретите, - кивнул «гном». – Хорошей вам дороги. Еще раз спасибо за музыку…

Мы торопливо покинули трактир. На улице я выдохнул:

- Уф-ф! Слава богу, мы избавились от этого сумасшедшего. Что-то их многовато для такого маленького городка, ты не находишь?

- Ну… я не уверен, что этот гном… как там его? Ругер! Я не думаю, что он безумен, - Хеннар развел руками, а затем запрыгнул в седло. Кажется, чернокнижник делал успехи: когда он пытался забраться на лошадь в Гелте, выглядело это куда более неловко.

- Эй, да мужик считает себя гномом! Ты действительно думаешь, что он в своем уме?! – воскликнул я, тоже запрыгивая на своего жеребчика.

- Ну, почему бы ему не быть гномом?

- Под два метра ростом?

- У каждого свои недостатки. Ты вот тоже не маленький!  

- Я все-таки человек. А он – гном. В смысле, считает, что он гном, - стоял на своем я.

- Давай предположим, что он гном и что он не безумен.

- И?

- Значит ты на самом деле девушка. Может быть поэтому… - чернокнижник осекся.

- Что поэтому? – нахмурился я – Вчера вечером у тебя была возможность убедиться, что я ни разу не девушка.

- Во всяком случае, не невинная девушка… - фыркнул Хеннар.

- Не увиливай от ответа…

- Я просто хотел сказать, что если ты… э-ээ… ну девушка, тогда понятно, почему я… испытываю к тебе определенные чувства.

- Ты это серьезно? Парень, ты гей, смирись с этим. Тебе нравятся парни. Я – парень. И это – нормально.

- Да не нравятся мне парни! – огрызнулся чернокнижник – Никогда не нравились. Я девушек люблю. Ты первый мужчина к которому я испытываю что-то такое.

- Ну… значит ты еще не определился… - отмахнулся я - И вообще, можно подумать, у тебя в этом твоем монастыре была насыщенная сексуальная жизнь и девушки в твою келью в очередь выстраивались!

- И все равно, - Хеннар упрямо мотнул головой – Ты мог при перемещении в другой мир оказаться не в своем теле?

- Не в своем? Как ты себе это представляешь? А что тогда телепортировалось, по твоему? Сознание? Но тогда я бы знал, что я - девушка. Разве нет?

- Ну… насколько я понял, ваш этот телепортатор – очень сложный механизм, который влияет в том числе и на твое восприятие. Например, ты знаешь наш язык. Почему бы тебе заодно не знать, что ты парень, когда на самом деле ты девушка?

- Что-то не нравиться мне этот разговор, - протянул я.

- Но послушай, это же объясняет в частности и твое сходство с королем фей.

- И каким это образом? Он тоже на самом деле девочка? – саркастично поинтересовался я.

- Нет. Но могла произойти ошибка, и ты поменялся с ним телами.

- С королем, который пропал тыщу лет назад?

- Не тысячу. А всего десять, – поправил чернокнижник. – Он столетиями правил страной фей, а потом неожиданно исчез. И никто не знает куда.

- Но я-то попал в ваш мир всего-то пару дней назад.

- Ну… да, не сходиться. Но кто знает?

- Да уж… без поллитры не разберешься, - фыркнул я. – Версия, что двухметровый амбал считающий себя гномом, а меня «девахой» просто городской сумасшедший выглядит куда правдоподобнее…

- Пожалуй ты прав… - кивнул Хеннар.

Эпилог

Головокружение – жуткий водоворот. Калейдоскоп стремительно сменяющих друг друга картинок. Бледный, молочно-белый всадник с яркими зелеными глазами смотрел на меня и смеялся. Хотелось кричать, но крик глох в мертвенной пустоте. Со времен Лиин Фей и разрушения Великого Града, со времен, когда я вел свой народ прочь от ужаса, крови и смерти, с тех канувших в пропасть времен я не видел этого лица и этих проклятых зеленых глаз. Бледный всадник весь сиял лунным светом. Он смотрел на меня и смеялся.

Он взмахнул рукой и вокруг меня закружился белоснежный вихрь. – Спи Филин-Флента, король фей. Спи и не мешай нам…  - Ты спрятал мальчика, а мы спрячем тебя, - тысячью голосов проговорил бледный юноша.

Тьма проглотила меня. Жадная, прожорливая, пустая. Я увяз в пустоте как муха в паутине и провалился в беспамятство. Иногда сквозь сон до моего сознания пробивались яркие сполохи. Горящие башни, осажденные города, образы иных миров, бездонные пространства полные звезд, безлюдные пустыни, где нет ничего, кроме камней и ветра. Но однажды я открыл глаза и увидел белый потолок. Простой белый потолок. Но он оказался настолько реальным, настолько настоящим! Паутина больше не держала меня.

- Алекс, ты в порядке? – Обеспокоенный взгляд серых глаз. Светловолосый мужчина с густой бородой и тонким шрамом, наискось перечеркнувшим лицо.

- Алекс? Кто такой Алекс?.. – спросил я и пораженно замолчал. Голос принадлежал не мне. Это был не самый высокий, но, безусловно, женский голос.

- Алекс – это ты, - тревожно пояснил мужчина.

- Рогатый бог! – простонал я.

Конец первой части

Все закрутилось и завертелось. В большом столпотворении у нас в квартире, в котором участвовал в том числе и Сергей Греков (за что ему огромное и большущие спасибо) был все-таки достигнут определенный консенсус.

План такой: меняется вся  электрика, двери никуда не переносятся, меняется входная дверь, выламывается антресоль в коридоре перед кухней и встроенные шкафы в прихожей и маленькой комнате. Ликвидируется часть старых шкафов. Кухня, вся кроме холодильника, встает вдоль одной стены. Во всей квартире меняем пол - в коридоре и на кухне - плитка, в комнатах - ламинат. Паркет, конечно, не скрепит, но весь кривой и страшный. Поэтому все меняем, ровняем полы. Потолки будут натяжные. Тот ужас что сейчас, естественно снимается. В итоге, в тот же день мы с тетушкой съездили и выбрали входную дверь, параллельно приглядев себе керамогранит в коридор и на кухню. На следующий день.... да, весь следующий день я думал над тем, как где расставить мебель и где будут розетки. И сколько. В понедельник мы поехали с рабочим закупаться всем на электрику и сантехнику - все эти провода, трубы и прочее. Потом уже с тетушкой отправились покупать коробки, мешки для мусора и прочие мелочи. Под конец дня я начал раскручивать старую мебель и во вторник всю ее раскрутил. Во-вторник же пришел замерщик двери. Над входной дверью в матушкину квартиру дендрофекальная какая-то трухлявая хрень. Ее придется всю выламывать.... За среду мы упаковали все книжки и вынесли старую мебель... ну, то есть, мы с кузеном вынесли только малую часть - встретив у помойки дворника с египетским именем Амон мы с ним договорились и он с коллегой очень оперативно избавил нашу квартиру от большей части лишнего хлама. В четверг приедут менять дверь... Уф... я стал мало спать и пить много колы. Но, слава богу, уже второй день в голове уже мысленно мебель не расставляю... Ну... почти.... 

Увы, мой лимит тут по фотографиям исчерпан. Но я что-нибудь придумаю. А в квартире у матушки не просто разгром - а разгромище!

Вчера заказал кучу всяких строительным материалов. Пока иду в пределах заложенной сметы. Сильно экономить не получается. Кроме того, вот буквально вчера же выяснилось, что состояние кабины санузла ванны/туалета такое, что проще ее снести и построить по новой - там, даже, станет немного попросторней. 

А еще в воскресенье к нам приедет грузовичок с этими самыми купленными мной стройматериалами. Это будет та еще эпопея, чувствую: посчитанная нам доставка "до квартиры" оказалась слишком безумная по стоимости (ну да, там 12 этаж и без грузового лифта). Поэтому будем поднимать своими силами - я и мой двоюродный брат в основном (другой мамин племянник не сможет по причине того, что он с женой должен вот-вот родить). Ну, будет еще тетушка - для моральной поддержи и ее муж. То есть нас будет мало, и развлечение будет то еще.... Ну ладно. Как-то я разгружал целую фуру подоконников. И ничего. Живой.

Осколки беспечности

Мы из осколков беспечности
Выстроим зубьями скал
Без перехода на личности
Жизни своей пьедестал.
Каменный рот закроем,
Зашьем железной иглой,
Заложим культурным слоем,
Сырой и гнилой землей.
Покроются мхом столетья
В аду бесконечных смут,
И словно тугая плеть я
Обвившая тонкий прут.
Не важно, что все неизбежно,
Не спрятаться, не уйти,
Ведь кто-то на ухо нежно,
Твердит не сходить с пути.

Незнакомцы

Ты знаешь, в любви и ненависти,
Желании и равнодушии,
Мы выпьем пол моря радости,
И горя чуть-чуть откушаем.
Зная всю правду не вериться,
Что хмурый Господь, хохоча,
Способен еще надеяться,
Весь мир на своем вертя.
Пусть им придуманы правила,
Строг и суров закон,
Судьба всем еще оставила,
Право на сладкий сон.

В очередной раз про любовь

Первая любовь - позавчерашний снег,
Последний поцелуй не растопит лёд,
Горячие линии алых рек,
Одноглазый старик превращает в мёд.
И где-то в среду простой чудак,
Вороном черным клюнет в окно,
Ты не знаешь, зачем и как,
Но твой корабль идет на дно.
И проклиная чужих богов,
Своим - последнюю песнь даря,
Даришь морю богатый улов
Холодного моря дно серебря.
И может быть, через тысячу лет,
Тебя поднимут с морского дна,
Твоей души потерянный след
Запьют бокалом сухого вина.
В то время ты, за радужный мост,
Шагнувший смело с мечом в руке,
Поднимешь кубок и скажешь тост,
За тех, кто думает о тебе.

*****

Вдруг тонконогий ангел сорвался с худого плеча,
И прыгал веселый на ветке, с чего-то хохоча,
И маленькие радуги искрились в его слезах
И тени отступали, запутавшись в словах.
А я, подумав о доме, вспомнил, что все пути,
Нас возвратят к любимым, как жизнью ты не крути.

Скажи спасибо

Ты скажи спасибо, что не Сталин,
Мог бы ведь отправить в лагеря,
Если против, то пиздуй-ка в Таллин,
И еще какие ебеня.
В деле укрепления державы,
Нету равных нашему вождю,
Если надо - сыпанет отравы,
А не надло - то пошлет в пизду.
Он мочить в сортире был обучен,
Подвотоней Питерской простой,
Ты дружочек, не по-детски ссучен,
Может педераст и голубой?
И хотя нам хочется порою,
Выглянув во двор восклинкуть "бля!"
Наши люди стерпят не такое,
Ради укрепления рубля.
Что ты смотришь, словно я безумен?
Тут у нас Россия, не Париж,
Ты же ведь не хочешь как в Париже,
Так чего "вконтактике" пиздишь?
От Москвы до самых до Украин
Правит он великою страной
Ты скажи спсибо, что не Сталин,
Ты скажи спасибо, что живой.

(15.апреля.2019)

Зима

Зима прострелена
Как тело Ленина,
Черна прогалина,
Как трубка Сталина,
Кричат "Здорова!"
Дома Хрущева,
И пуще прежнего
Ругают Брежнева.
Уже не топово,
Как у Андропова,
Промокла стенка -
Кровать Черненко,
И слышен блёв,
Жив Горбачев.
Сосед Умельцин
Бухал как Ельцин,
Кричал до жути-
Приходит Путин,
Немного бредив
Прошел Медведев,
И снова Путин,
Сплошное Путин,
Шприцы и вилы,
Снегов могилы,
Земля оттает,
А там - кто знает?

(26.марта.2019)

Кроны

Зубы гнилые старых советских домов,
Бледные тени в пятнах заляпанных окон,
Ветви дорог в черных цепях проводов -
Вот из чего этот мир был задуман и соткан.
Пост-апокалипсис серых простуженных дней,
Харкает кровью война в запыленных экранах,
Слишком много ненужных и глупых смертей,
Очередь в Рай, сидящих на чемоданах.
Там где время раскрошит гранит и бетон,
Въестся черными дырами в мысли и память,
Кто-нибудь выйдет дымить на холодный балкон,
Чтобы от яркого солнца с рассветом растаять.
Как наваждение, странный порезанный сон,
Склеена пленка странно и кое-как,
Видя рассвет над пиками елочных крон,
Прячется вечный и первозданный мрак.

(6.марта.2019)

За Стеной

Там, за окном, во дворах,
В грязных вонючих сугробах,
Спят, превращаясь в прах,
Тени в изодранных робах.
Тлеют сердца-бычки,
Вмерзшие в лед до лета,
Визжат по струнам смычки -
Скрипки внезапного света.
Мокрый и душный ад
Вяжет во рту сугробом,
Каждый литровый снаряд
Станет кому-то гробом.
Там за окном не спит,
Бродит, гремя как сталь
Голубоглазый вихт -
Растаявший февраль.

(28.февраля.2019)

Век плешивого короля

Век плешивого короля,
Весело пляшет в петле,
Кто-то за три рубля,
Отдастся последней тле.
Дудочка крысолова
Не крыс уведет - детей,
В телеэкране снова,
Покажут господ свиней.
Утонет старая баржа,
Ржавчина в шахтах ракет,
По грязной полоске пляжа
Будет брести президент.
Где тут восток, где запад?
Плесень, лужи и смерть,
В петлях весело пляшут,
Те, кто не смог стерпеть.

(29.ноября.2018)

В темноту моей маленькой комнаты
Проникал бледный холод луны,
Простыни были скомканы,
И под сердцем скреблись коты.
Так комфортно и так мучительно,
Тратить время на споры с собой,
И чертить на стекле запотевшем
Контур смерти несмелой рукой.
Дни текли белоснежны и прокляты
Я бродил бледно-черной змеей,
Не решаясь выйти из комнаты,
Перестать быть самим собой.
Мы взрослеем и мы меняемся,
Тратим время, как богачи,
Мы не тем богам поклоняемся,
Душим пламя тонкой свечи.
Лунный свет свои серые локоны, 
Так смешно и наивно лил, 
На ограды, что были сломаны, 
На полки одиноких могил.
Все долги не будут уплачены, 
Кто захочет со мною в Ад? 
И кредиты давно потрачены, 
Слов не взять, не вернуть назад.
Меня било, бросало и резало,
Те кто рядом - терпели, молясь,
Что сказать? Со мною так весело,
Погружаться в пошлость и грязь.

Иногда осень все-таки подкатывает. К самому горлу. Комом. Отдается беспричинной ноющей болью где-то в районе сердца. И осенний цвет волос, и дружеские улыбки, и вечные шуточки - все перестает иметь какое-либо значение. В такие моменты даже не пьянеешь от алкоголя, пьешь как воду. Это состояние забирания с ногами в кресло, укутывания в плед с чашкой кофе в руках. Кофе обязательно должен пахнуть корицей, отдавать цитрусовым ароматом, а для вкуса в него еще можно налить виски. Такое настроение, когда не знаешь - орать тебе и бежать куда-то сломя голову, или зарыться по уши в простыни и одеяла. Ощущение пронзительного одиночества обычно накатывает осенью и не важно есть ли кто-то рядом с вами. В такие дни не спасают ни теплые коты, ни жена, ни безудержные попойки с друзьями. Даже секс оставляет легкий налет грусти и привкус горечи. Осень - прекрасное время для того, чтобы ощутить себя пассажиром гробовозки, несущейся к неизбежному финалу. Впрочем, потом ты вспомнишь, что путь долг, кто-то отпустит пошлую шуточку, а алкоголь все-таки сделает свое дело - на лице проступит пьяный румянец, и ты улыбнешься, как Чеширский кот.

Новые стихи копятся немножко, но я решил нарыть старых! Благо их у меня вагон и маленькая тележка )))

Поехали

19.12.11

Ангел снимет крылья -
Он в клетке золотой,
Доспехи снимет рыцарь -
Останется с тобой.
И не уйдет из дома
Пригретый печкой кот,
Но время-непоседа,
Проходит и уйдет.

7.02.12

Он шел ночной дорогой, 
Блестели глазницы звезд, 
И млечный путь светился, 
Как небесный дымчатый мост. 
А он шагал по дороге, 
И от звука его шагов, 
Тьма жалась к обочине 
И выглядывала из-за кустов. 
На небе сияли звезды, 
И бледный бочонок луны, 
Висел над землей очень низко, 
Освещая его следы. 
Он все шел по дороге 
Из ночи в серую муть, 
Сами несли его ноги, 
И боги хранили путь. 
Он шел, ни кому не молясь, 
Никого ни о чем не прося, 
И тени убегали, кривясь, 
А ветер шуршал, веселя. 
Он вошел в молочный туман, 
Рассвет отбелил восток, 
Он шел, куда ноги несут, 
По паутине чужих дорог. 
И вот, когда туман поник, 
И жался к ногам как пес, 
Он увидел рядом чистый родник 
И рассмеялся до слез. 
Он наклонился и выпил воды, 
Он умылся и сел отдохнуть, 
Чтобы встретив рассвет, 
Были силы идти, 
И дальше держать свой путь.

1.03.12

Есть ощущение второго дыхания, 
Дышит мне в спину, ища подаяния. 
Что мне ответить дыханию вслед? 
Весь этот бред мне только во вред. 
Я понимаю, не будет науки, 
В этом движении суки от скуки, 
В сплюснутом бегстве реки от себя, 
В лунном свечении бег серебря. 
Я заметавшись в пространстве неверном, 
Утром проснусь в сознании скверном. 
Есть ощущение полета птенца, 
И осознание начала конца.

Безпутица 

2.03.12

Запутались граждане, за путные,
Распустились сограждане распутные,
И беспутные, бездорожные,
Все болотные, не осторожные,
Кто за путался, кто распутался,
Кто за путина, кто без путина,
Да какая к чертям разница,
По любому дорога - задница,
Нам что путному, что беспутному,
Что навальному, что подвальному,
Что завальному, что провальному,
Все одна дорога распутная,
Все одна дорога беспутная,
Бездорожная, осторожная,
Хоть болотная, да хоть тошная.
А весной все дороги беспутные,
Все дороги болота распутные.
Из болота по кочкам запрыгаем,
От не выборов к чертовым выборам,
Где дороги бегут-разбегаются,
И без Путина все получается.

2.04.12

Я слышу осторожные призывы
Признать, что гуманизм здесь не пройдет,
И Просвещение вело нас только в омут,
Но Пасха новый всем огонь зажжет.
И Патриарх качая головой-кадилом,
Покажет неугодным мать Кузьмы,
Еретиков он всех сведет в могилы,
И вдоль дорог натыкает кресты.
Признают пропагандой атеизма
Весь дарвинизм от клеток до людей,
И всем за насаждение гуманизма
Сам Патриарх отвесит пиздюлей.
Сожгут произведения Толстого -
Все строго, по решению суда,
И будет нас вести вперед дорогой
Похожая на свастику звезда.
Перекреститесь! Что Европа, Запад -
У них проблемы, с нами - нефть и газ,
Мы сохраним трубопроводы-вены,
И сохраним ненужный Автоваз.
В преддверии Победы над фашизмом,
Мы геев всех отправим в лагеря,
И коммунизм признаем экстремизмом,
А Президента - фюрером Кремля.

30.04.12

Бывают сны - молочные туманы,
Плотнее и реальнее чем ночь,
В них утопаешь весь какой-то пьяный,
И нет сил гнать из головы их прочь.
Они живые, в них дыханье Бога,
И прочей ирреальной чепухи,
Толпящейся у сонного порога,
Как в поле позабытом лопухи.
В тех снах нам уготованы свиданья
С самой судьбой и с теми кого нет,
И чтоб от сна такого пробудиться,
Приходится из тьмы всплывать на свет.

Фарфоровый месяц

12.01.13

В бледной луже фонарного света
Колюче снежинки блестят,
Осколок блюдца - Фарфоровый Месяц,
Бросает застенчивый взгляд,
На танец снежинок, на бледную лужу,
На заледеневший фонарь,
На иней стеклянный, на холод железный,
На всякую Божию тварь.
Кому-то не спиться,
И в желтые окна Фарфоровый Месяц глядит,
Он по губам читает молитвы,
К тому, кто всегда простит.
Ведь тот кто прощает, всегда вопрошает,
Из Месяца клея Луну - кому там не спиться,
Кто к Богу взывает, как он в Гефсиманском саду.

7.02.13

Русские могут быть кем угодно:
Левыми, правыми и безыдейными.
Быть могут нацистами и антифашистами,
Быть коммунистами и онанистами,
Могут быть геями и христианами,
Быть педофилами и бизнесменами,
Могут ментами быть и режиссерами,
Порноактерами, героями, ворами....
Только скажите, как так получается,
Что даже таджики из нас получаются?

Спартанская твердость

4.02.13

Твердо и смело сжав ягодицы,
Чтоб не проник к нам враг,
Как в Фермопилах стояли спартанцы
Так и у нас стоят.
Детей защитим от влияния вредного,
Чтобы, когда подрастут,
Знали, что лишь депутаты Госдумы
Граждан своих е*ут.

Охота

12.03.13

На улице ярко солнце горит
Жадно вгрызаясь в лёд
Глупая птица на ветке сидит,
А на подоконнике - кот.
Думает птица - нету причин
С ветки прочь улетать.
Солнце греет и хочется петь,
И на прохожих срать.
Но кот не дремлет,
Прищурив глаз, нервно стучит хвостом.
Примерится, прыгнет...
И вот те раз! Встретится со стеклом.

18+

20.03.13

Решил товарищ Железняк
В СМИ не пускать Баркова,
Барков же показал кулак
И хуй достал свой снова.
И тень его во тьме ночной
Гуляет в Интернетах,
Трясет повисшею елдой,
В разнузданных комментах,
И Пушкин: "Это наше все!" -
Воскликнет из могилы, 
И чуть фальшиво пропоет
Скабрезные мотивы.

Приводи своего Аладдина,
Мы вместе потрем его лампу
И вызовем древнего Джина,
В угоду расхожему штампу.
Проникнем в пещеры влажные,
Наполненные дарами,
И скажем слова важные,
Поспорив в Али Бабами.
С Симбадом будем странствовать,
По всем океанам неистовым,
Что будут над нами властвовать,
На том пути извилистом.

Железный трон останется пустым,
Огонь пожрет кольцо Всевластия.
Над Мордором клубится едкий дым,
Но этот эпос, впрочем, не о власти.
Профессор грудью встал за старый мир,
За древний дуб, за сонные Засумки,
За королевский суд и королевский пир...
У Мартина обратные задумки.
Он погружает в средние века,
Как будто бы они - ушат помоев,
И автора тверда всегда рука,
Когда на гибель шлет своих героев.
И власть - не важно кем она дана,
Кольцом, почтенным магом или правом
Одна простая истина видна:
Утопит власть вас в месиве кровавом.
Как с орками поступит Арагорн?
Как много человек сожжет Дейнерис?
Харад и Дорн, Ходок и Саурон,
Во льде и пламени переплелись и спелись.
Железный трон останется пустым,
И можно спорить без конца о власти,
Но Средние века проглотит черный дым,
И Возрождение разрубит их на части.
Мечтой о лете, песней о весне
Оно разрубит, и отступит холод,
И только в смутном и тревожном сне,
Мы по зиме вдруг испытаем голод.

предыдущие главы:  Денис. Глава I. Южные границы Бастрии или  Чернокнижник. Глава А

Чернокнижник. Глава Б.

Бродт – боевая руна. В древности ей часто пользовались друиды. Даже название руны звучит подобно грому. Бродт – руна огня, подземного пламени и жара. Она проста в написании и относится к базовым огненным рунам, однако саму по себе ее используют редко, обычно вплетая в сложные многослойные плетения.

Сэмюэль Лёвенклейн «Типология рун»

Брат Яков вел послушника Хеннара по длинной галерее вдоль монашеских келий. Справа – бесконечные дубовые двери, слева – прекрасный вид на окрашенные утренним золотом горы. Поворот - слева открылся вид на долину, в которой, среди полей и ферм неопрятной кучей торчал Гелт – приграничный городок, столица герцогства Гленлайдов. Но город мелькнул на мгновение, а Яков уже тащил юношу по крутой винтовой лестнице наверх, в покои настоятеля, которые занимали верхние этажи Угловой башни.

До настоятеля они так и не добрались. Башню тряхнуло. Послышался грохот – сыпались камни. Яков схватил Хеннара за руку и потянул того вниз по лестнице, сквозь пелену серой пыли, быстро-быстро, тяжело дыша и кляня свое грузное тело. Через минуту они выбежали во внутренний двор и увидели ужасающую картину. Вершина Угловой башни была разрушена, там полыхало пламя, и уносился в небо черный дым.

По внутреннему двору в панике носились монахи и послушники. А некоторые стояли, приоткрыв рты, ошарашено глядя на столб дыма.

- Что произошло? – крикнул им брат Яков.

- Огненное копье поразило вершину башни, - ответил один.

В этот момент что-то большое ударило в ворота монастыря. Все вздрогнули. Со вторым ударом ворота разлетелись и во двор хлынули темные фигуры. Засвистели в воздухе арбалетные болты. Брат Яков упал –  из шеи торчала стрела. Хеннар в ужасе отшатнулся. Затравленно глядя по сторонам он мысленно очерчивал вокруг себя защитный круг, вплетая в него рунический узор. «Хлюп» - тяжелый болт словно увяз в желе, почти вонзившись юноше в плечо. Послушник придал щиту прочности и уже следующие стрелы барабаня, отскакивали от невидимой преграды.

Многие из монахов, оправившись от первого потрясения, тоже выставили магические щиты и чертили в воздухе боевые руны. Но нападавших было очень много, а монахов – мало.

- Отступаем к подвалу! – крикнул Сатрик - высокий сухой старик, бывший правой рукой настоятеля. Все знали – из подвала шел ход через пещеры на поверхность – тайный ход, по которому можно было добраться до Гелта. Кроме того, оборонять узкий проход было куда проще.

Сатрик, взявший на себя командование и еще несколько монахов поддерживали щит, прикрывая отступающих. Бегущие в подвал кидали во врага боевые руны, прежде чем скрыться за аркой, ведущей в монастырские склады. Хеннар тоже устремился туда, но споткнулся о булыжник, упал, разбил коленку и разодрал локоть. Щит рухнул, стрела пролетела над головой. Хеннар на четвереньках полз вперед. Он был очень далеко….

- Хеннар, быстрее! – взревел старый командующий. Он быстро поставил щит, закрыв послушника от стрел. Юноша вскочил на ноги и в две секунды пересек двор. Прежде чем спрятаться в прохладной утробе подвала парень кинул в черных нападающих руну Бродт. Это была простая руна. Хеннар не сразу понял, что же именно произошло дальше. Вокруг резко потемнело, зашелся в раскатистом смехе гром, и ветвистая ослепительная молния оставила огромное черное пятно посреди монастырского двора. Первая волна нападающих была уничтожена одним ударом. Полил дождь – сильный и жаркий, перед глазами послушника все плыло в замедленном, заторможенном вальсе. Он понял, что ноги подкашиваются – в них совсем не осталось сил, но чьи-то руки подхватили его и утащили под арку прежде, чем молодой Хеннар потерял сознание. Краем глаза он увидел только, что двор наполняется новыми врагами…

Просыпаться было тяжело. Хотелось и дальше нежить свое сознание в вязкой паутине образов и звуков. Но вдруг ощущаемая боль по всему телу и холодная каменная твердость пола неимоверно мешали. Хеннар застонал и открыл глаза. Веяло сыростью и прохладой. Сводчатый каменный потолок таял в полумраке. Кто-то, увидев, что юноша пришел в себя позвал Сатрика. Тот быстро подошел, вынырнув из тьмы, и склонился над молодым послушником.

- Досталось же тебе, приятель, - хрипло проговорил он.

- Что… - голос неожиданно пропал. Хеннар сглотнул – Что произошло?

- Бродт, которую ты кинул в нападающих, оказалась сцеплена с еще одной руной – Альфеем. Не знаю, как именно это произошло, но волшебство вытянуло из тебя больше сил, чем ты был готов отдать. Так бывает. Обычно маг выступает только проводником, оперируя Логосом в той или иной форме, мы преобразуем реальность, и на это не требуется большого расхода наших внутренних ресурсов, однако ты учудил что-то нестандартное. Проблема в том, что Альфей – эта не та руна, которую можно просто так взять и вплести в заклинание. Ее нужно создать заранее, причем эта руна нуждается в двойном закреплении: на какой-то твердой поверхности – камне, дереве, кости и еще ее необходимо вплести в саму сущность творца, который несет ее отпечаток в своем теле. Альфей в момент создания выжег узоры на твоих костях. Они никуда не денутся и будут всегда с тобой. Не каждому магу такое по силам. Это опасное плетение, Хеннар. Однако оно сделало тебя намного сильнее.

- Я себя не чувствую ни сильным, ни опасным, - вздохнул юноша.

- Тебе нужно учиться контролировать свое волшебство. Создавая заклинания ты всегда оперировал не только Логосом но и эмоцией, неистовством собственной природы… боюсь, я мало что знаю о подобной магии. В постижении этого вида волшебства продвинулись феи из Филин-Флента. Когда мы решим проблему здесь, то тебе следует отправиться туда – на северо-запад.

- Лёвенклейн, основатель нашего ордена, он ведь учился в стране фей, да?

- В Университете Филин-Флента, все верно – кивнул старик – мы отправляем некоторых послушников туда. Особенно одаренных. Увы, не все они возвращаются. Но, не будем об этом. Сейчас тебе нужно отдыхать и набираться сил. Вечером мы ждем, что враг нападет на Гелт.

- Постой, Сатрик! Уже известно кто на нас напал? И… где мы сейчас?

- На последний вопрос я ответить могу - это замок Гленлайдов. Но кто напал на монастырь – неизвестно. Враг нанес удар по нашей обители и отступил в лес. Отдохни, ладно? Мне надо идти.

И старый чернокнижник ушел, а Хеннар решил как следует оглядеться. Его окружал огромный зал полный народу. Кто-то лежал, кто-то сидел прямо на холодном полу или набитых соломой матрасах. В дальнем конце помещения стоял большой стол, вокруг которого собрались воины и чернокнижники. Рядом, на простом табурете, прислонившись спиной к каменной колонне, сидел молодой менестрель с брянцами в руках. Волшебный инструмент молчал, менестрель задумчиво озирался по сторонам с каким-то рассеянным озорным любопытством.

Хеннар подумал, что не один он тут вынужден скучать. Неожиданно взгляд голубых глаз менестреля остановился на чернокнижнике. И лицо музыканта расплылось в радостной улыбке:

- Привет, приятель! Я думал, оказаться в самой гуще событий – это весело, но тут довольно скучно, не находишь? – менестрель лукаво подмигнул и поправил длинную прядь светлых волос.

- Гелт – вообще скучное место,  - пожал плечами Хеннар.

- Ха! – фыркнул незнакомец – Это ведь ты тот паренек, что устроил большой бум в монастыре?.. как тебя зовут хоть?

- Хеннар, – смущенно ответил юноша – А вас мастер…. О, и почему вы босиком?

- Долгая история – отмахнулся музыкант – Зовут меня Алекс и без всяких «вы» и «мастер», хорошо?

- Хорошо.

Хеннар не припоминал, чтобы в Гелт заглядывали менестрели. Ребята эти считались заносчивыми гордецами, которые, к тому же, неплохо разбирались в темных искусствах. Некоторые музыкальным инструментам предпочитали инструменты профессиональных убийц и воров. Интересно, что забыл Алекс в Гелте? И почему босиком?

- Эй, менестрель! – к ним приближалась сама владычица Гелта. – О, я смотрю, ты до сих пор не разжился сапогами?

- Боюсь, это будет главным квестом моей новой жизни, леди Стелла, - весело откликнулся Алекс – Отберу себе сапоги во время битвы с финальным боссом…

- С кем? – нахмурилась герцогиня, - Ты странный даже для менестреля… впрочем, хочу тебя обрадовать: сапоги можешь стребовать у интенданта. Но только после выступления.

- Ох, хорошо,  - вздохнул Алекс. – Кое-что вертится у меня в голове…

Брянцы вдруг начали сами по себе наигрывать несложную мелодию. Хеннар зачаровано смотрел на этот волшебный инструмент. Такими пользовались только менестрели самого высочайшего уровня, а не простые бродяги. Тем страннее, что парень очутился в Гелте и без сапог. От размышлений Хеннара отвлек голос певца:

Пока земля еще вертится, пока еще ярок свет,

Господи, дай же ты каждому, чего у него нет:

Мудрому дай голову, трусливому дай коня,

Дай счастливому денег… и не забудь про меня…

Это был совершенно не идеальный голос, но он завораживал. Что-то чувствовалось странное в молодом певце, но чернокнижник никак не мог понять что именно. А между тем, Алекс продолжал петь, а брянцы – играть. Менестрель умел очаровывать. Впрочем, это умеют все менестрели. Их магия как раз находилась на стыке Логоса и чистой эмоции. Они умели располагать к себе…

Песня кончилась, и все слушатели долго молчали зачарованно глядя на Алекса. Тот встал – оказалось, что он очень высок – и легкомысленно улыбнувшись, поклонился.

- Неплохо, - сказала, наконец, герцогиня Гелта, - Намного лучше той похабщины, что ты спел в прошлый раз.

Она развернулась и ушла. Алекс лукаво подмигнул Хеннару:

- Какова штучка, а?

- Это ты про леди Стеллу? Не думаю, что так стоит говорить о ней.

- Ой, да ладно тебе. Я все равно не по этой части, – отмахнулся менестрель.

- Не по какой части? – нахмурился чернокнижник – Герцогиня права: ты и правда странный. Даже для непонятно что забывшего в этой дыре менестреля.

- О, да ты, оказывается, не совсем косноязычен! -  просиял Алекс – Так что рассказывай, что это у вас за монастырь такой и чем вы там занимались…

- Ты никогда не слышал о нашем монастыре? – удивился Хеннар.

- Никогда, - мотнул головой менестрель – Откуда?

- Ну… он довольно известен, как говорят, - неуверенно ответил чернокнижник.

- Может, у вас и говорят. Там, откуда я прибыл о нем и слыхом не слыхивали.

- А откуда ты? – тут же поинтересовался юноша.

- А… не важно. Далеко это, - отмахнулся Алекс.

- Не хочешь – не говори, - вздохнул Хеннар – Ладно, раз уж ты ничего о нашем Ордене не знаешь, придется тебе рассказать.

- Я весь внимание… - обворожительно улыбнулся менестрель.

- Около 400 лет назад Сэмюэль Лёвенклейн основал Орден Логоса и заложил наш монастырь. Странно, конечно, что ты этого не знаешь – ты ведь менестрель и откуда бы ты ни был, но уж про Лёвенклейнов ты слышать должен был!

- Ну, положим, я что-то и слышал, - осторожно заметил Алекс. – Но ты, все-таки расскажи для меня еще раз. Вдруг я, дурак, чего не знаю.

- Или ты просто издеваешься, - с сомнением проговорил Хеннар. – Ты и правда хочешь, чтобы я тебе кратко пересказал с десяток страниц Имперской Хроники?

- О да, было бы не плохо! – обрадовался менестрель – Ты ведь можешь?

Молодой чернокнижник все не мог понять, издевается над ним Алекс или нет. Хеннаром овладели смутные подозрения. «Брат Яков сказал, что руна сработала, - подумал юноша – Это значит, что демон попал в наш мир. А как бы я вел себя, окажись в другом мире? Конечно же я бы ничего о нем не знал!»

Менестрель продолжал смотреть на Хеннара невинными глазами, в которых читалась мольба и любопытство.

- Хорошо, Алекс. Я попробую. Начну тогда с самого начала…

Далее